- Понятно, - медленно проговорил он. - Но ведь можно же найти способ помочь ей, не оскорбив гордости?
Джокаста слегка склонила голову в одну сторону, потом в другую в удивительно знакомой для него манере. Ну, конечно, Бри временами делала также, когда что-нибудь обдумывала.
- Может быть, - сказала она. - Праздничный ужин сегодня в честь свадьбы, да? Финдли приглашены, конечно, и будут накормлены. И не будет ничего обидного, если Улисс соберет для них пакет с едой в дорогу, в конце концов, не портиться же продуктам.
Она слегка улыбнулась, снова задумавшись.
- Священник, - произнесла она с внезапным удовлетворением.
- Священник? Вы имеете в виду отца Донахью?
Она приподняла густую бровь, глядя на него.
- А вы знаете на горе другого священника?
Она протянула свободную руку, и Федра тут же оказалась в пределах досягаемости хозяйки.
- Мисс Джо?
- Посмотри в сундуках, девушка, - сказала Джокаста, касаясь руки служанки. - Одеяла, шапки, фартук или два, брюки и простые рубашки - оставшиеся от конюхов.
- Носки, - быстро вставил Роджер, вспомнив босые грязные ноги девчушек.
- Носки, - кивнула Джокаста. - простые, но из хорошей шерсти. У Улисса мой кошелек, скажи ему, чтобы он дал тебе десять серебряных шиллингов и заверни их в один из фартуков. Потом отнеси вещи отцу Донахью. Скажи, что они для Джоан Финдли, но он не должен говорить откуда они. Он сам знает, что делать.
Она снова удовлетворенно кивнула головой и опустила руку девушки, сделав прогоняющий жест.
- Ну, иди. Проследи за всем.
Федра пробормотала, выразив послушание, и оставила шатер, задержавшись только для того, чтобы аккуратно уложить на табуретку синюю вещь, которую она шила. Он увидел, что это был корсаж для подвенечного платья Брианны, изящно украшенный лентами. Ему внезапно пришло видение белых грудей Брианны, выступающих над низким вырезом корсажа цвета индиго, и он с трудом заставил себя вернуться к разговору.
- Прошу прощения, мэм?
- Я спросила, это пойдет? - Джокаста улыбнулась ему со знающим видом, словно могла читать его мысли. Ее глаза были такими же синими, как у Джейми и Бри, но не такими темными. Они смотрели на него или, по крайней мере, были направлены на него. Он понимал, что она не могла видеть его лицо, но у него было жуткое впечатление, что она может видеть его насквозь.
- Да, миссис Камерон. Вы так добры.
Он подобрал ноги, собираясь подняться и уйти. Он ожидал, что она отпустит его руку, но вместо этого она сжала ее сильнее.
- Не так быстро. У меня еще есть что сказать вам, молодой человек.
Он сел назад, выражая внимание.
- Конечно, миссис Камерон.
- Я не была уверена говорить ли сейчас или дождаться свадьбы, но поскольку вы здесь...
Она нагнулась к нему, сосредоточившись.
- Моя племянница говорила вам, что я хочу сделать ее своей наследницей?
- Да, говорила.
Он сразу же насторожился. Брианна, конечно, рассказала ему и в недвусмысленных выражениях пояснила, что она думала об этом предложении. Он набрался решимости, чтобы сейчас повторить ее возражения, надеясь, что сможет сделать это более тактично, чем Бри. Он откашлялся, очищая горло.
- Я уверен, что моя жена ценит такую честь, миссис Камерон, - начал он осторожно, - но...
- Да? - прервала его Джокаста сухим тоном. - Я бы не подумала так, слыша то, что она говорит. Но несомненно вы знаете ее мысли лучше, чем я. Но как бы там не было, я хотела сказать ей, что я передумала.
- О? Ну что ж, я уверен, что она...
- Я сказала Джеральду Форбсу составить завещание, где я оставляю Речной поток и все свое состояние Джереми.
- Кому... - ему потребовалась время, чтобы осознать ее слова. - Что, маленькому Джемми?
Она все еще была наклонена вперед, как если бы всматривалась в его лицо. Теперь она откинулась назад, кивнув, но не отпустила его руку. И он, наконец, понял, что, не видя его лица, она хотела понять его реакцию посредством этого прикосновения.
Ну что ж, добро пожаловать, что бы не сказали его пальцы, подумал он. Он был слишком ошеломлен этой новостью, чтобы знать, как ответить на нее. Христос, что Бри сказала бы на это?
- Да, - сказала она и мило улыбнулась. - Знаете ли, мне пришло в голову, что собственность женщины переходит к мужчине, когда она выходит замуж. И хотя, разумеется, можно устроить так, чтобы она оставалась у нее, это трудно, и мне не хотелось бы привлекать адвокатов больше, чем необходимо. Я всегда считала это большим упущением в законодательстве, разве вы не согласны, мистер МакКензи?
С чувством полного удивления он понял, что его намеренно оскорбляли. Не только оскорбляли, но и предупреждали. Она посчитала, что он гоняется за предполагаемым наследством Брианны, и предупреждала его не предпринимать никаких юридических действий, чтобы получить его. Шок и гнев на мгновение связали его язык, но затем он нашел слова.
- О, вы подумали о гордости Джоан Финдли, но вы полагаете, что у меня ее нет? Миссис Камерон, как вы смеете предполагать...
- Вы красивый парень, дрозд, - сказала она, не отпуская его руки. - Я трогала ваше лицо. И у вас доброе имя МакКензи. Но в шотландских горах много МакКензи, не так ли? Некоторые из них люди чести, некоторые нет. Джейми Рой называет вас родственником, но возможно, потому что вы живете гражданским браком с его дочерью. Я не думаю, что знаю вашу семью.
Потрясение уступило месту желанию рассмеяться. Не знает его семью? Неудивительно, как бы он смог объяснить ей, что является внуком в шестом поколении ее родного брата Дугала? Так что он был не только родственником Джейми, но и ее племянником, хотя и слишком далеко по генеалогическому древу.
- И на сборе никто не знает, с кем бы я не разговаривала, - добавила она, склонив голову набок, как ястреб, высматривающий добычу.
Вот как? Она говорила о нем в своей компании и не смогла найти кого-нибудь, кто знал о его происхождении. Подозрительное обстоятельство, разумеется.
Он задался вопросом, считала ли она его мошенником, обманывающим Джейми, или полагала, что он участвует в каких-то махинациях самого Джейми? Нет, последнее вряд ли. Бри рассказала ему, что ранее Джокаста намеревалась сделать своим наследником Джейми, который отказался, опасаясь попасть в ее ловушку. Высокое мнение Роджера об интеллекте Джейми получило еще одно подтверждение.
Прежде, чем он смог придумать какое-нибудь достойное возражение, она похлопала его по руке, все еще улыбаясь.
- Итак, я решила оставить все маленькому мальчику. Это будет правильное решение, не так ли? Брианна, конечно, сможет распоряжаться деньгами, пока маленький Джереми достигнет совершеннолетия, то есть если с ребенком ничего не случится.
В ее голосе определенно слышалось предупреждение, хотя ее рот продолжал улыбаться, а неподвижные глаза были направлены на него.
- Что? Что, во имя всех святых, вы подразумеваете под этим?
Он отодвинул табурет, пытаясь встать, но она сильнее схватила его руку. Она была довольно сильной, несмотря на возраст.
- Джеральд Форбс будет исполнителем моего завещания, и еще есть три опекуна, чтобы управлять имуществом, - пояснила она. - Если с Джереми все-таки что-то случится, все отойдет моему племяннику Хэммишу, - ее лицо теперь стало серьезным. - Вам не достанется ни пенни.
Он вырвал свою руку и, в свою очередь, сильно сжал ее ладонь, так что ее вздувшиеся суставы заскрипели. Пусть она прочитает по этому жесту, чего хочет он! Она охнула, но он не отпускал.
- Вы думаете, что я повредил бы ребенку? - его голос казался хриплым для своих собственных ушей.
Она побледнела, но сохраняла достоинство, сжав рот и подняв подбородок
- Я так сказала?
- Вы много чего сказали, но то, что вы имели в мыслях, звучало громче, чем то, что вы говорили. Как вы смеете подозревать меня в таких вещах?
Он выпустил руку Джокасты, бросив ее той на колени.
Она медленно потерла покрасневшие пальцы другой рукой, морща губы в размышлении. Клапаны палатки колыхались на ветру со слабым потрескиванием.
- Хорошо, - произнесла она, наконец. - Я приношу вам свои извинения, мистер МакКензи, если я обидела вас. Но я полагала, что будет хорошо, если вы бы будете знать, что я думаю.
- Хорошо? Кому?
Он вскочил на ноги повернулся к входу. С большим трудом он подавил желание схватить фарфоровые блюда с пирожными и булочками и швырнуть их на землю на прощание.
- Для Джереми, - сказала она ровным голосом позади него. - И Брианны. Возможно, даже для вас, молодой человек.
Он круто развернулся, уставившись на нее.
- Для меня? Что вы имеете в виду?
Она слегка пожала плечами.
- Если вы не сможете любить ребенка ради него самого, я подумала, что вы сможете хорошо относиться к нему ради его наследства.
Он уставился на нее, слова застряли у него в глотке. Его лицо горело, и кровь звенела в ушах.
- О, я понимаю хорошо, - уверила она его. - Понимаю, что мужчина не может любить ребенка, которого его жена родила от другого. Но если...
Он сделал шаг вперед и резко схватил ее плечо. Она испуганно дернулась, мигая, и огонь свечи заплясал в топазовой броши.
- Мадам, - сказал он, говоря очень тихо в ее лицо. - Мне не нужны ваши деньги. Моей жене не нужны ваши деньги. И моему сыну они не нужны. Засуньте их себе в одно место.
Он отпустил ее и вышел из палатки, едва не сбив с ног Улисса, который в замешательстве посмотрел ему вслед.
ДОСТОИНСТВО
В собирающихся сумерках позднего дня люди переходили от костра к костру, как они делали во все время сбора, но сейчас на горе ощущались другие настроения.
Частично, это была сладкая печаль расставания, прощание с друзьями, с обретенными здесь привязанностями, осознание того, что с некоторыми людьми на земле уже не придется встретиться. Частично, это было предвкушение, тоска по дому, ожидание удовольствий и опасностей поездки в родные места. Частично, явное утомление, капризничающие дети, мужчины, уставшие от ответственности, женщины, которых измотали заботы об одежде и здоровье семьи, а также готовка на открытом огне, когда они пытались накормить семью, имея в распоряжении лишь скудные запасы из седельных сумок и вьюков.
Я сама испытывала все эти чувства одновременно. Кроме того, что я встретила новых людей и услышала новые рассказы, я имела удовольствие - а именно удовольствием это было, несмотря на свои печальные стороны - принимать новых пациентов, узнавать новые болезни и излечить то, что можно было излечить, пытаясь найти способы ослабить страдания тех, кого нельзя было вылечить.
Но тоска по дому была очень сильна - мой просторный очаг с огромным котлом и вертелом, мой наполненный светом медицинский кабинет с ароматными связками крапивы и лаванды над головой, бледное золото солнечного света в нем по вечерам. Моя перина, мягкие чистые льняные простыни, пахнущие розмарином и тысячелистником.
Я на мгновение прикрыла глаза, погрузившись в это райское видение, затем открыла их, возвращаясь к действительности - черная сковородка с остатками подгоревшей овсяной лепешки, сырые ботинки, замерзшие ноги, влажная одежда, забитая вездесущим песком, пустые корзины, где осталось только немного хлеба - сильно погрызенного мышами - десять яблок и корка сыра. Три визжащих младенца, одна измученная молодая мать с воспаленными грудями и треснувшими сосками, одна ждущая невеста на грани истерики, одна служанка с побледневшим лицом и менструальными болями, четыре не совсем трезвых шотландца - и один такой же француз - которые шатались от костра к костру, как медведи, не собираясь оказывать мне никакой помощи этим вечером... и вяжущая боль внизу моего живота, говорившая о том, что мои месячные - к счастью ставшие менее частыми - решили составить компанию месячным Лиззи.
Я скрипнула зубами, схватила с куста холодную влажную тряпку и, сжимая бедра, направилась вниз в отхожее место для женщин.
Первое, что я встретила, вернувшись оттуда, была вонь раскаленного металла. Я произнесла несколько выразительных слов на французском из лексикона, который я приобрела в больнице ангелов в Париже, где сильные выражения порой были лучшим доступным инструментом.
Рот Марсали широко открылся. Герман посмотрел на меня с восхищением и повторил слова с чистым красивым выговором парижанина.
- Извини, - сказала я, обращаясь к Марсали. - Кто-то поставил пустой чайник на огонь.
- Ничего страшного, мама Клэр, - сказала она, легонько подбрасывая Джоани, которая снова начала хныкать. - Это не хуже того, чему учит его отец. Сухие тряпки есть?
Я сама искала тряпку или крючок, чтобы ухватить горячую ручку чайника, но мне попадались только мокрые подгузники и сырые носки. Однако чайник был дорогой вещью, и я не могла пожертвовать им. Я обернула руку подолом юбки, схватила ручку и сняла чайник с огня. Ожог пронзил руку сквозь влажную ткань, как удар молнии, и я бросила чайник.
- Merde!(1) - счастливым эхом отозвался Герман.
- Точно, - сказала я, сунув в рот вспузырившийся большой палец. Чайник шипел и дымился в мокрой траве, я в сердцах пнула его, отбросив в грязь.
- Merde, merde, merde, - пел Герман, очень хорошо держа мелодию гимна "Роза, роза"(2), тем самым показывая рано развившийся музыкальный слух, который, однако, в сложившейся ситуации не был оценен по достоинству.
- Перестань, - сказала я.
Но он не перестал. Джемми захныкал в унисон с Джоан. Лиззи, у который был рецидив в связи с уходом рядового Огилви, принялась стонать под своим кустом, и в довершение всего маленькие шарики льда застучали по земле и по моей макушке. Я стянула с куста влажный чепец и нахлобучила его на голову, чувствуя себя жабой под большим грибом. Не хватает только бородавок, подумала я.
Град вскоре прекратился. Как только грохот уменьшился, со стороны тропинки послышался хруст башмаков. Появился Джейми, сопровождаемый Кеннетом Донахью, градины корочкой лежали на их плечах и волосах.
- Я привел на чай святого отца, - сказал он, сияя улыбкой.
- Чая нет, - сказала я, довольно злобно. И если он думал, что я забыла о Стивене Боннете, он ошибался.
Повернувшись на звук моего голоса, он дернулся, демонстрируя преувеличенное потрясение при виде моего чепца.
- Это ты, сассенах? - спросил он с шутливым ужасом, делая вид, что заглядывает под свисающие воланы чепца. Учитывая присутствие священника, я воздержалась от того, чтобы пнуть Джейми по чувствительному месту, ограничившись попыткой превратить его взглядом в камень на манер Медузы Горгоны.
Он, казалось, не заметил моего взгляда, отвлекшись на Германа, который кружился, напевая вариации на тему моих французских высказываний, используя мелодию "Греби, греби, управляй своей лодкой"(3). Отец Донахью ярко покраснел, усиленно делая вид, что не понимает французский.
- Tais toi, crétin,(4) - сказал Джейми, роясь в спорране. Он говорил не сердито, но с видом человека, который ожидал абсолютного повиновения. Герман резко остановился, открыв рот, и Джейми ловко сунул в него конфетку. Герман закрыл рот и, забыв про песню, занялся сладостью.
Я потянулась к чайнику, снова используя подол юбки, как держалку. Джейми подобрал крепкий прут и, просунув его в ручку, поднял чайник.
- Вуаля! - сказал он, протягивая его мне.
- Мерси, - произнесла я без всякой благодарности. Тем не менее, я взяла палку с дымящимся чайником и отправилась к ручью, неся ее перед собой, словно копье.
Достигнув каменистого берега, я с лязгом бросила чайник, сорвала чепец и, бросив его на осоку, топнула по нему ногой, оставив большой грязный след на полотне.
- Я не имел в виду, что он настолько не идет тебе, сассенах, - произнес веселый голос сзади.
Я, приподняв бровь, с холодным видом взглянула на него.
- Ты не имел в виду, что он вообще идет мне, не так ли?
- Нет. Ты похожа в нем на ядовитую поганку. Без него лучше.
Он притянул меня к себе и склонил голову, чтобы поцеловать.
- Не то, чтобы я не согласна с тобой, - сказала я, и тон моего голоса остановил его в доле дюйма от моего рта. - Но еще чуть ближе, и я думаю, что откушу тебе губу.
Двигаясь, как человек, который вдруг понял, что камень, который он подобрал с земли, в действительности оказался осиным гнездом, он медленно убрал руки с моей талии.
- О, - произнес он и наклонил голову на бок, рассматривая меня с поджатыми губами.
- Ты действительно выглядишь немного измотанной, сассенах.
Без сомнения, это была правда, но услышав слова Джейми, я почувствовала желание разрыдаться. Очевидно, это желание отразилось на моем лице, потому что он мягко взял меня за руку и подвел к большому камню.
- Садись, - сказал он. - Закрой глаза, nighean donn(5). Отдохни немного.
Я села, закрыв глаза и опустив руки. Плеск и приглушенный лязг говорили, что он чистил и наполнял водой чайник.
Он с глухим стуком поставил чайник на листья и, молча, сел рядом с ним. Я слышала его тихое дыхание, потом сопение и шорох, когда он вытер капающий нос рукавом.
- Извини, - наконец, сказала я, открывая глаза.
Он повернулся ко мне с легкой улыбкой.
- За что, сассенах? Надеюсь, ты не отказалась от моей постели, или, по крайней мере, я надеюсь, что дело не дошло до этого.
Мысль о занятии любовью сейчас была в самом низу моего списка желаний, но я улыбнулась ему в ответ.
- Нет, - сказала я грустно. - После двух недель сна на земле я не отказалась бы ни от чьей постели.
Он приподнял брови, и я рассмеялась.
- Нет, - повторила я, - я просто... устала.
Боль скрутила низ моего живота, я сморщилась и прижала к животу обе руки.
- О! - сказал он снова, внезапно все поняв. - Вот какая усталость.
- Такая усталость, - согласилась я и ткнула носком чайник. - Мне нужно вскипятить воду и заварить кору ивы. Это займет много времени.
На это уйдет час или больше, а боли тем временем станут сильнее.
- К черту кору, - сказал он, доставая серебряную фляжку из-за пазухи. - Попробуй это. По крайней мере, тебе не нужно сначала кипятить его.
Я отвинтила крышку и вдохнула запах. Виски, и очень хороший виски.
- Я люблю тебя, - сказала я с восторгом, и он рассмеялся.
- Я тоже люблю тебя, сассенах, - сказал он и мягко коснулся моей ноги.
Я сделала глоток и позволила виски медленно скатиться по горлу. Напиток приятно скользнул по слизистой оболочке, упал на дно желудка и поднялся вверх янтарным облачком аромата, который наполнил мои пазухи и потянулся умиротворяющими усиками к источнику моего дискомфорта.
- Оооо, - произнесла я, удовлетворенно вздыхая, и сделала еще глоток, прикрыв глаза, чтобы лучше оценить его вкус и аромат. Один мой знакомый ирландец когда-то уверял, что очень хороший виски может поднять мертвого. Сейчас я не стала бы спорить с ним.
- Это замечательно, - сказала я и снова открыла глаза. - Где ты его раздобыл?
Это был двадцатилетней выдержки скотч - если я хоть что-нибудь понимала в виски - и отличался, как небо от земли, от пойла, который Джейми гнал во Фрейзерс-Ридже на заднем дворе.
- У Джокасты, - ответил он. - Он предназначался для свадьбы Брианны, но я подумал, что ты нуждаешься в нем больше.
- Ты совершенно прав.
Мы сидели в уютной тишине, и я медленно потягивала виски. Желание убить всех находящихся в поле моего зрения угасало по мере понижения уровня напитка во фляжке.
Дождь снова сместился в сторону, и теперь только капли мирно падали с листвы. Неподалеку росли ели, и я могла чувствовать прохладный аромат смолы, острый и чистый, перекрывающий тяжелый запах влажных, мертвых листьев, тлеющего огня и мокрой одежды.
- Прошло три месяца с твоих последних месячных, - заметил Джейми мимоходом. - Я думал, что они уже прекратились.
Я всегда поражалась, когда понимала, насколько он был наблюдателен в таких вещах, но, в конце концов, он был фермером и земледельцем. Он хорошо знал гинекологию и циклы каждой из женских особей, находящихся в его владении, и у меня не было никаких оснований полагать, что он сделает исключение для меня просто потому, что у меня не было течки, и я вряд ли собиралась пороситься.
- Это не кран, который можно выключить поворотом ручки, - сказала я довольно раздраженным тоном. - К сожалению. Просто месячные становятся нерегулярными и, в конце концов, прекращаются, но невозможно знать, когда точно.
- А-а.
Он сидел, наклонившись вперед, обхватив колени руками, и лениво наблюдал за прутиками и листиками, подпрыгивающими в ряби потока.
- Наверное, будет легче, когда они прекратятся. Меньше грязи, да?
Я подавила желание провести нелестное сравнение относительно половых жидкостей тела.
- Возможно, - сказала я. - Я сообщу тебе, не беспокойся.
Он слабо улыбнулся, но мудро решил оставить вопрос, раздражение в моем голосе он слышал ясно.
Я выпила еще виски. Резкий крик дятла, относящегося к виду, который Джейми называл зелеными дятлами, разнесся по лесу и потом затих. В такую погоду немногие птицы летали по лесу, большинство укрывались, где возможно, хотя я могла слышать кряканье маленькой стаи мигрирующих уток внизу по течению. Дождь им был не страшен.
Джейми внезапно сел прямо.
- Э-э... сассенах? - произнес он.
- Что? - спросила я, удивленная его резким движением.
Он наклонил голову с нехарактерным для него смущением.
- Я не знаю, правильно ли я поступил, сассенах, но если я ошибся, я прошу прощения.
- Разумеется, - неопределенно пробормотала я. Что я должна простить ему? Вероятно, не измену, но это мог быть любой другой поступок, включая нападение, грабеж, поджог и клятвопреступление. Боже, я надеялась, что это не имеет никакого отношения к Боннету.
- Что ты натворил?
- Ну, я ничего, - сказал он немного застенчиво. - Я только сказал, что ты сделаешь.
- О? - сказала я с легким подозрением. - И что это? Если ты сказал Фаркарду Кэмпбеллу, что я собираюсь посетить его ужасную мать еще раз...
- О, нет, - уверил он меня. - Ничего подобного. Я обещал Джосайе Бердсли, что ты, может быть, сегодня удалишь у него гланды.
- Что я сделаю? - вытаращилась я на него. Я уже осматривала Джосайю Бердсли, юношу с самым ужасающим воспалением миндалин из тех, что я видела. Я была настолько впечатлена видом гнойных аденоидов, что подробно описала их всем во время обеда (Лиззи позеленела и отдала свою порцию картофеля Герману) и сказала, что здесь могло помочь только хирургическое вмешательство. Я не ожидала, что Джейми воспримет это, как руководство к действию.
- Почему? - спросила я.
Джейми немного откинулся назад, глядя на меня.
- Он мне нужен.
- Зачем?
Джосайю было только четырнадцать лет - или он полагал, что ему было четырнадцать лет, так как он не знал даты своего рождения, а его родители умерли, когда он был еще слишком мал. Он был маленького роста, тощий от плохого питания и кривоногий от рахита. Кроме того, у него были все признаки наличия паразитов, и он дышал с присвистом, что могло быть следствием туберкулеза или тяжелым случаем бронхита.
- Чтобы он стал моим арендатором.
- О? Я думаю, у тебя больше претендентов на аренду, чем ты можешь себе позволить.
Я не просто так думала, я знала это точно. У нас абсолютно не было денег, хотя торговля Джейми во время сбора дала нам средства, чтобы частично расплатиться с несколькими лавочниками из Кросс-Крик за скобяные изделия, рис, инструменты, соль и разные мелочи. У нас было много земли - в основном покрытой лесом - но никаких денег, чтобы помочь людям устроиться на ней. Даже помочь Чизхолмам и МакДжилливреям было нам не по средствам, не говоря уже о новых арендаторах.
Джейми просто кинул головой, не признавая в этом никаких сложностей.
- Да, но Джосайя - подходящий парень.
- Хмм, - произнесла я с сомнением. Надо признать, что мальчик казался выносливым, и, по-видимому, Джейми это имел в виду, говоря, что он "подходящий"; одно то, что он так долго выживал в одиночестве, было доказательством его жизнеспособности. - Возможно, но подходящих людей много. Что делает его для тебя таким особенным?
- Ему четырнадцать лет.
Я взглянула на него, приподняв одну бровь, он криво улыбнулся.
- В милиции может служить любой мужчина от шестнадцати до шестидесяти лет, сассенах.
Я почувствовала не сильный, но неприятный спазм под ложечкой. Я не забыла требования губернатора, но занятая то одним, то другим, не имела времени подумать, каковы будут его последствия.
Джейми вздохнул и, сжав пальцы в замок, вытянул руки вперед так, что их суставы затрещали.
- Значит, ты собираешься выполнить требование губернатора? - спросила я. - Соберешь отряд милиции и вперед?
- Я должен, - ответил он просто. - Трайон держит меня за яйца, и у меня нет желания дожидаться, когда он их сожмет.
- Я боялась этого.
Образная оценка ситуации, данная Джейми, была, к сожалению, точна. Ища лояльного и компетентного человека, способного и согласного освоить большой сектор удаленной дикой местности, губернатор Трайон предложил Джейми королевский грант на землю к востоку от Линии соглашения(6) без выплаты налогов в течение десяти лет. Хорошее предложение, но с учетом трудностей освоения земли в горах, не такое уж щедрое, как могло показаться.
Загвоздка была в том, что согласно закону обладателями таких грантов могли быть только белые мужчины-протестанты, доброго нрава и старше тридцати лет. В то время, как Джейми не отвечал этим требованиям по одному пункту, Трайон хорошо знал, что он был католиком.
Поступай, как нужно губернатору, и... что ж, губернатор был опытным политиком, он знал, как держать язык за зубами в сомнительных делах. Но стоит бросить ему вызов, и одно лишь письмо из Нью-Берна освободит Фрейзерс-Ридж от его обитателей, Фрейзеров.
- Хмм. Значит, ты думаешь забрать всех мужчин из Риджа? Ты не оставишь там никого?
- У меня не большой выбор, сассенах, - указал он. - Я могу оставить Фергюса из-за его руки, мистера Вемисса, чтобы присматривать за хозяйством. Он слуга по контракту, как все знают, а в милиции могут быть только свободные граждане.
- И только мужчины без увечий. Значит, остается муж Джоаны Грант, так как у него деревяшка вместо ноги.
Он кивнул.
- Да, и старый Арч Баг, которому семьдесят лет. Всего четверо мужчин и около восьми мальчиков до шестнадцати лет, чтобы управляться с тридцатью хозяйствами и со ста пятидесятью людьми.
- Женщины могут хорошо управиться сами, - сказала я. - Сейчас зима, полевых работ нет. И не должно быть проблем с индейцами.
Когда я натянула чепец, лента в моей косе развязалась, и теперь волосы из расплетенной косы упали на шею мокрыми вьющимися прядями. Я стянула ленту и попыталась причесать волосы пальцами.
- Чем все же важен Джосайя Бердсли? - спросила я. - Один четырнадцатилетний мальчик не может иметь большого значения в твоем деле.
- Бердсли - охотник, - ответил Джейми, - и хороший охотник. Он привез на сбор множество волчьих, оленьих и бобровых шкур, все добытые им в одиночку, как он сказал. Я сам не смог бы сделать лучше.
Это был настоящий панегирик, и я, молча, согласилась с ним. Фактически, зимой шкуры были единственной ценностью в горах. Сейчас у нас совершенно не было денег - даже бумажных провозглашенных денег(7) стоимостью в доли стерлинга - и без шкур, которые мы могли продать весной, у нас возникли бы проблемы с покупкой семян. А если мужчины вместо охоты будут вынуждены провести зиму, преследуя регуляторов по всей колонии...
Большинство женщин во Фрейзерс-Ридже могли обращаться с оружием, но вряд ли кто-нибудь из них мог по-настоящему охотиться, поскольку они были привязаны к дому заботой о своих детях. Даже Бри, которая была хорошим охотником, не могла удаляться от Джемми на расстояние большее, чем полдня пути, а этого было недостаточно, чтобы добыть волка или бобра.
Я провела по своим влажным кудрям, разделяя их на пряди.
- Ладно, я согласна с тобой в этой части. Однако, причем здесь гланды?
Джейми взглянул на меня и улыбнулся. Не отвечая, он встал на ноги и зашел мне за спину. Твердой рукой он собрал мои непослушные пряди и заплел их в тугую толстую косу, потом склонился через мое плечо и, подхватив с моих колен ленту, аккуратно завязал ее на косе бантом.
- Вот так, - он снова уселся у моих ног. - Теперь о гландах. Ты сказала парню, что он должен от них избавиться, или его горло станет хуже.
- Да.
Джосайя Бердсли поверил мне. И едва не погибнув прошлой зимой, когда чуть не задохнулся от воспалившихся гландов, он не хотел больше рисковать.
- Ты единственный хирург к северу от Кросс-Крика, - указал Джейми. - Кто еще может сделать это?
- Да, конечно, - сказала я неуверенно, - но...
- Вот я и сделал парню предложение, - прервал меня Джейми. - Небольшой участок земли - Роджер и я поможем ему построить хижину, когда придет время - и он отдает мне половину добытых им шкур в течение трех зим. Он согласился, если ты удалишь ему гланды.
- Но почему сегодня? Я не могу удалять аденоиды в таких условиях! - я махнула рукой на мокрые деревья.
- Почему нет? - Джейми приподнял одну бровь. - Разве ты вчера говорила, что это простое дело - несколько маленьких разрезов одним из твоих маленьких ножей?
Я провела пальцем под носом, с раздражением фыркнув.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |