Институт государства и права Российской академии наук___ 20 страница

По древнему обычаю каждой стороне дозволялось иметь толь­ко одного адвоката, но впоследствии их число можно было уве­личивать. Цицерон защищал Целия вместе с Крассом, а Корнелия

Тема 9. Древний Рим

Бальбу — вместе с Помпеем и Крассом. Иногда число адвокатов доходило до 12 с каждой стороны. Во время империи число адво­катов редко допускалось более двух или трех с каждой стороны. Если у обвиняемого не было адвоката, ему назначали защитника сами судьи. Именитые адвокаты защищали не только людей состо­ятельных или знатных, но и самых обыкновенных, даже находив­шихся на низшей социальной ступени граждан.

В то же время когда защита клиента перед судом лежала на обязанности его патрона из числа патрициев — высшего сословия граждан, — за эту защиту не давалось никакого вознаграждения, кроме тех услуг, которые клиент по обычаю был обязан оказы­вать своему патрону. Со временем законоведение стало делом сложным и трудным для усвоения и пользования, что сказалось на вознаграждениях судебного защитника в виде подарков или денег. Законом трибуна Цинция в 204 г. было вообще запрещено брать вознаграждение за ходатайства по делам, но с ним мало счита­лись, поскольку не было определено наказание за его нарушение, а также в силу того, что, по общему мнению, адвокаты имели право на вознаграждение уже потому только, что посвятили себя специальному изучению юриспруденции.

Самые щедрые вознаграждения приходятся на республикан­ский период — до 1 млн и более сестерций. При Константине был установлен высший размер вознаграждения в 10 тыс. сестерций, в то время как Август пытался запретить вознаграждение от кли­ента. Окончательно денежное вознаграждение было легализовано в тот период, когда адвокатура стала профессией, а сами адвокаты стали объединяться в специальную корпорацию.

В адвокаты принимали по достижении совершеннолетия (17 лет). Имена получивших право говорить в суде записывались на особой доске. За нарушение профессиональных обязанностей они лишались своих прав и привилегий или на определенное время, или навсегда. Авторитет знатоков права получил признание и со сторо­ны официальной власти. Со временем они не только руководили ведением дел в суде, не только давали советы, но и редактировали формулярные акты. Император Август стал практиковать предос­тавление отдельным известным юристам права давать официаль­ные консультации по его поручению. Консультации (ответы) юри­стов имели такую же силу, как и собственные императорские тол­кования, и были обязательными для практикующих судей.

Одежда адвокатов состояла из белой тоги, которая в течение известного времени была общей для всех граждан одеждой. Граж­дане низших сословий стали носить ее со времени цензорства Ка­тона, а в конце республиканского периода ее носили только сена­торы и всадники. В пер^д империи тога превратилась в исключи-.тельную принадлежность судей и адвокатов.

212 Часть I История права и государства в древности и в средние века

Продолжительность словесных прений со временем менялась. Помпеи установил, что обвинитель в уголовном деле не должен говорить больше двух часов, а обвиняемый — больше трех часов. При Марке Аврелии адвокатам давали очень много времени для речей, но впоследствии ограничили их условием не злоупотреб­лять этой свободой с целью увеличения гонорара. В процессе Марка Приска его защитник Плиний, излагавший дело перед сенатом, говорил в продолжение 7 часов.

Со II в. до н.э. возникла судебная коллегия по делам о вымо­гательствах и взятках, названная Постоянной комиссией. Члена­ми комиссии были сенаторы. Обвинителем по таким делам мог стать каждый гражданин, получивший для этого разрешение от претора. Судебное разбирательство начиналось с составления списка при­сяжных, который мог уточняться сторонами путем применения права отвода тех или иных кандидатур. Обвиняемый и обвинитель были равноправными в заботах по выдвижению кандидатур или в заявлении отвода кандидатуры присяжных Заседание открывалось речью обвинителя, за которой следовала речь обвиняемого и его защитника (патрона). Публичность и устность судоговорения строго соблюдались. Прения сторон сопровождались представлением дока­зательств, свидетельских показаний (рабы давали показания под пыткой) и похвальных отзывов, устных или письменных, от вли­ятельных лиц.

Мнения судей фиксировались на табличке путем записи од­ного из двух решений: "освобождаю" или "осуждаю". Претор под­считывал голоса и объявлял результат голосования. По уголовно­му делу приговор исполнялся немедленно. Осужденный к смертной казни передавался в руки исполнителю приговора (ликтору).

Во времена Законов XII таблиц суд, по свидетельству Цице­рона, имел состязательный характер. "Судебным спором называет­ся состязание доброжелателей, а не тяжба врагов., то есть закон считал, что близкие спорят, а не бранятся" (О государстве. 4.8.8). Одной из важных гарантий такого варианта разбирательства была традиция истолкования суда как процедуры отыскания справедли­вого решения (пользование правом — это искусство извлечения пользы и справедливости, по Цельсу-младшему). Кроме того, су­дебное состязание предполагало некоторую связанность правила­ми, накладываемую на участников их собственным волеизъявлени­ем и предполагающую в некоторых случаях добровольное испол­нение судебного решения. Отсюда возникло выражение iudicio contahimus — судебным разбирательством мы вступаем в договор (со всеми вытекающими отсюда последствиями).

Весы в руках богини правосудия, как и в руках весодержа-теля при совершении обряда манципации, — это символ равновоз-мездности и взаимности в исполнении возникающих в итоге дан-

Тема 9 Древний Рим

ной процедуры обязательств. Кроме того, как проницательно за­метил философ П. Флоренский, такой суд символизировал некий способ разумного суждения, поскольку всякий суд есть некая ве­роятностная ситуация со взвешиванием на весах добра и справед­ливости, однако это взвешивание с не определенным заранее ре­зультатом (см.: Флоренский П. Столп и утверждение истины. 1911). Суд во времена перехода к авторитарному правлению стано­вился нередко опорой диктаторской власти. Цезарь в связи с этим установил высокий имущественный ценз для судей, который фак­тически лишил возможности занимать эти должности не только малоимущий, но и средний класс. Во времена империи большую роль в делах правосудия стали играть Совет при принцепсе и начальник императорской гвардии. В число членов суда стал вхо­дить также начальник полиции. В правление Нерона и затем Тра-яна стали процветать доносчики. Социальная напряженность содей­ствовала появлению ускоренных и упрощенных форм судебного разбирательства. Появляются постоянные уголовные комиссии по делам о взятках и вымогательствах (после 149 г. до н.э.). Учреж­даются экстраординарные суды по делам о заговорах против ус­тоев государственной жизни. Вся организация уголовной репрессии функционирует под началом императора, и подобные авторитар­но-монархические тенденции сводят на нет провозглашенные в IV в. императором Константином принципы равенства граждан перед законом и правосудием.

Свод законов византийского императора Юстиниана

С учреждением имперских порядков после республиканского периода возвысилось значение императорского законодательства. Отныне все законы и конституции предшествующих веков были объявлены старым правом (ius vetus) и текущее императорское за­конотворчество стало именоваться термином законы (leges). Вышли из употребления императорские конституции в виде мандатов, декретов и рескриптов, преобладающей и нормальной формой об­щего императорского указа (constitutio generahs) стали эдикты. В тех случаях, когда императорский указ даровал какие-либо при­вилегии лицу или корпорации, он стал называться прагматиче­ской санкцией. Это было одним из важных последствий возвыше­ния власти принцепса (первого лица) до власти доминуса (госпо­дина) всего римского народа. Римский император, начиная с прав­ления Диоклетиана, приобрел власть господина (domim potestas), которая формально сопоставима и отчасти выводима из власти вла­дыки римского семейства (patria potestas).

214 Часть I. История права и государства в древности и в средние века

Перечисленные перемены в области иерархии законов и вла­сти получили закрепление в кодификаторской деятельности рим­ских императоров — Диоклетиана (частные кодификации Грегори-ана и Гермогиана), а затем Феодосия II (Кодекс Феодосия, собрав­ший императорские конституции с 311 по 437 г.). Законы, издан­ные этими императорами и не вошедшие в кодексы, собирались отдельно и получили название "новеллы". Кодификации времен Диоклетиана и Феодосия были затем использованы в кодификациях варварских королевств в конце V — начале VI в.: вестготские — Кодекс Эрика и Бревиарий Алариха II, бургундский — Римский закон Гундобада и остготский — Эдикт Теодориха. В восточной ча­сти империи действие Кодекса Феодосия прекратилось после опуб­ликования Свода Юстиниана, в 534 г.

Свод Юстиниана стал со временем основным источником для изучения римского права. В XII в. он получил сохраняющееся до­ныне название Corpus iuris civilis — Свод гражданского права. Он состоит из четырех основных частей:

1. Codex —собрание императорских установлений (конститу­ций) в 12 книгах со времени Андриана до времени составления кодекса, 529 г. (первое издание), 534 г. (второе издание).

2. Institutiones — Институции — в четырех книгах опублико-» ваны в 533 г. с приданием им специальным указом императора силы, равной всем другим частям свода.

3. Digesta (Pandectae) — Дигесты, или Пандекты, в составе: 7 частей и 50 книг, 432 титулов и 9123 фрагментов; изданы в 533 г.

4. Novellae (leges) — 168 новелл (новых законов), изданных Юстинианом после второй редакции Кодекса в 535—565 гг. Работа по составлению Свода велась по поручению императора под руко­водством Трибониана, "квестора дворцового ведомства", фактичес­ки главного министра, ведавшего законодательными работами и председательствовавшего в консистории (Совете при императоре).

Особенно трудоемкой и грандиозной оказалась работа над Дигестами, в которых помимо произведений пяти юристов, упомя­нутых в Законе о цитировании 426 г., были собраны отрывки из произведений других знаменитых юристов и вся огромная юриди­ческая литература предстала в новом упорядочении и системати­зации.

Дигесты — собрание отрывков из произведений знаменитых римских юристов классического периода и некоторых греческих авторов, с цитатами по-гречески. Всего было собрано 3 млн фраг­ментов, из которых была оставлена 20-я часть, распределенная за­тем в 50 книгах.

Структура Дигест:

1. Общие понятия, история источников права, учреждения и лица с их правоспособностью и дееспособностью (кн. 1);

I

Тема 9. Древний Рим

2. Суд, процесс, иски (кн. 2—4);

3. Наследство и имущественные отношения (кн. 5—11);

4. Купля-продажа (кн. 12—19);

5. Залоговое право (кн. 20—22);

6. Имущественные отношения супругов (кн. 23—25);

7. Опека и попечительство (кн. 26—27);

8. Завещания, наследование по закону (кн. 28—38), пятая часть текста;

9. О рабстве (кн. 40);

10. Вербальные контракты (кн. 45—46);

11. О преступлениях и наказаниях — "страшные книги" (кн. 47— 48);

12. Разъяснение терминов и некоторых общих понятий (кн. 50).

Дигесты по своей структуре и содержанию отчасти перекли­каются с содержанием Кодекса Феодосия (439 г.). В них также ощутимо, например, влияние эллинистических правовых конст­рукций. Первая книга Кодекса, подобно первой книге Дигест, посвящена источникам права и компетенции имперских должно­стных лиц. В Кодексе также имеются разделы по частному пра­ву (2—5-я книги), уголовному праву (9-я книга). Вопросам церков­ного права и взаимоотношениям с церковью посвящены ряд юс-тиниановских новелл, в Кодексе эти вопросы рассматриваются в последней, 16-й книге. В Дигестах рабству посвящена одна книга из 50, однако фактически, по некоторым подсчетам, вопро­сы рабства обсуждаются в 5185 из 21 001 параграфа этой части Свода.

Некоторые правовые понятия и термины, разъясненные в Дигестах, заслуживают специального внимания в силу их особой важности в истолковании фундаментальных вопросов истории пра­ва и теоретического правоведения.

Юстиция здесь предстает правосудным учреждением, фун­даментом государства и в этом смысле гарантией справедливости, поскольку признается одновременно как "неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право" (Улъпиан, Д. 1.1.10).

Юриспруденция определена здесь как наука о праве, а так­же как правовое благоразумие, как "познание божественных и человеческих дел, знание справедливого и несправедливого" (Улъ­пиан, 1.1.10).

По рабочему определению Гая, "все право, которым мы пользуемся, относится или к лицам, или к вещам, или к искам" (Инст. 8).

Закон, по определению Модестина, либо предписывает, либо запрещает, либо дозволяет, либо наказывает (Модестин, Д. 1.3,7).

И самое краткое и изящное определение права в его действии принадлежит Цельсу: "Право есть искусство в оказании пользы и

216 Часть I История права и государства в древности и в средние века

соразмерной справедливости" (либо в другом и более распростра­ненном варианте перевода — наука добра и справедливости).

В характеристике значения римского права в истории обыч­но преобладают социально-философские либо технико-утилитар­ные суждения. Р. Иеринг, зачинатель социологической юриспруден­ции, автор фундаментального (оставшегося, правда, незавершен­ным) труда "Дух римского права на различных ступенях его раз­вития" (1866), специально оговаривается, что его труд не явля­ется историей права и что цель "не римское право, но право во­обще, исследованное и сделанное наглядным на римском". Римс­кое право для него — пример осуществления "идей всеобщности" права (имеется рус. пер. с 30-го нем. изд. 1875 г.).

"Классическим выражением жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует чистая частная собственность", назвал римское право Ф. Энгельс. Русский правовед С.А. Муромцев, последователь Иеринга, обратил внимание на большие усилия, ко­торые прилагались римлянами к созданию формальных параметров права — созданию одной только формы. Форма права и выражаемая ею идея мыслились нераздельно, отсюда, отмечал Муромцев, "чув­ственный характер правовых процедур, их жесткость и грубость", причем словесной форме придавалось первостепенное значение ("О консерватизме римской юриспруденции". 1883).

Либеральная традиция в истолковании и восприятии значе­ния римского права и юриспруденции обращает внимание на плю­рализм способов, с помощью которых они были в состоянии обес­печить осуществление свободы — свободы через знание (благода­ря открытости новому знанию в процессе обсуждения природы и назначения прав), через моральную свободу (благодаря морально­му выбору в ситуации неравенства и подчинения, сопоставимой с общением больного и врача либо ученика и учителя) и, наконец, в силу правовой свободы, обеспечиваемой также при содействии или прямой защите со стороны государственной власти. Правовая свобода находит выражение в свободе выбора и установления правовых обязательств, в признании равноправия и равнозакония для участников правового общения, в признании участника пра­вового общения носителем необходимых гражданских добродете­лей (добросовестности, законопослушности и др.). По мнению Г. Хаусманигера (Венский ун-т), римское право демонстрирует нам четыре характерных свойства: дифференцированность, под­вижность, близость к реалиям и чувство права как справедливо­сти и три полезности: практическую (поучительную), специальную (правоведческую) и общесоциальную (гуманистическую, общекуль­турную).

Наиболее основательный подход к истории (генезису) римског® > права в его связи с природой и социальным назначением содержит^,

Тема 9. Древний Рим

по всей видимости, высказывание Модестина: "Все право введе­но соглашением, или установлено необходимостью, или закрепле­но обычаем" — "Omne ius aut consensus fecit aut necessitas constituit aut consuetude firmovit" (Д. 1.3.40).

Исторически римское право тесно связано с эволюцией источ­ников права и ее обработкой знатоками права, т.е. жреческой, классической и постклассической римской юриспруденцией.

Наши сведения базируются в основном на памятниках права постклассической поры и олицетворяются Институциями Гая и Сводом Юстиниана. Конструкции римского права в неизменном виде стали достоянием средневековых европейских и византий­ского обществ и в ряде случаев также соседних народов. При­чем данному обстоятельству не помешала христианизация этих народов и приобщение их к каноническому (церковному) праву. Так, в средневековых русских кормчих книгах можно встретить знаменитое определение брака, данное Модестином: "Союз мужа и жены, объединение всей жизни, общение в праве божеском и человеческом" (Д. 23.2.1). Древнерусский перевод гласил: "Брак есть мужеви и жене сочетание и сбытие всей жизни, боже-ственныя и человеческия правды общение" (Градский закон. Гр. 1., гл. 1).

Контрольные вопросы

В каком соотношении пребывают основные периоды истории римского права и Римского государства?

Как были изготовлены Законы XII таблиц?

Как определяет Гай гражданское право римлян в его отличии от права народов?

Какие перемены сопровождали переход от республиканского устройства к империи?

Какие перемены и реформы периода принципата и домината способствовали упрочению монархической формы правления?

В чем своеобразие правопонимания древних римлян?

Литература

Виноградов П.Г. История правоведения: Курс для историков и юристов. М., 1911. — Омелъченко О.А. Основы римского права. М.| 1992. — Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1996. — Гай. Ия-\ ституция / Пер. с лат. Ф. Дыдынского (1892). М., 1997. — Покров] ский И.А. История римского права. СПб., 1998.

Тема 10 Европа и Восток в начале средних веков

Раздел второй. Право и государство в средние века

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков. Византийская империя

Введение. — Восточная Римская империя: организация власти и управления. — Византийское законодательство после Юстиниа­на. — Государство и церковь в истории Византии. — Византия и Киевская Русь. — Церковное право.

введение

Средние века обычно воспринимаются промежуточным, а так­же переходным этапом к современной эпохе (новой и новейшей истории), от времени падения Западной Римской империи до пе­риода Возрождения и Реформации, т.е. представляют собой пери­од в 10—12 веков начиная с 476 г. Эта периодизация носит в изве­стной мере условный характер, поскольку распространяется на множество стран и регионов, не имеющих явно выраженных ру­бежей именно в эти годы и столетия, однако она дает возможность провести хронологическую границу между классическим миром гре­ко-римских городов-государств и миром обширных империй Запад­ноевропейского и Евроазиатского регионов (Священная Римская империя, Арабский халифат, империя Чингисхана). Такой подход к периодизации также дает возможность обособить начальный этап возникновения и функционирования национальных сосударств Но­вого времени, рецепций античного правового и отчасти политичес­кого философского и институционального наследия.

Сложнее дело обстоит с периодизацией истории внеевропей­ских цивилизаций. Однако, судя по некоторым обобщениям (Н. Конрад и др.), и там наблюдались сходные процессы своеобраз­ного возврата к древности на новом уровне (восточное Возрожде­ние — Индия, Китай) или глубинные размежевания в области мо­нотеистических религий Ближнего и Дальнего Востока (исламская Реформация и Контрреформация). Однако и здесь, и в Европе вли­яние древних цивилизаций на социальную и политическую исто-

рию средневековых обществ, государств и правовых систем было, несомненно, значительным. В эту историческую эпоху влияние ока­зывали пять старых очагов цивилизации — Китай, Индия, Ку-шанское царство, Парфия и греко-римский мир.

Средние века стали периодом зарождения новой фазы поли­тической и правовой культуры с особенными признаками обще­ственной и духовной жизни и социальной структуры (феодалы-землевладельцы и воины — и зависимые от них люди), особыми взаимоотношениями государства с христианской церковью, с обыч­ным правом и законами вечными и человеческими. Одновременно происходило становление канонического и мусульманского права, права городского, торгового, морского, земского и поместного. Период особенно интенсивной выработки и закрепления этой новой культуры приходится на IX—XIII столетия, тогда как все осталь­ные века образуют либо подготовительную стадию, либо стадию новых модификаций этого общественного строя с его содружеством светского и духовного сословий и строгой иерархией господству­ющих и подчиненных сословных групп (вассальные связи лично-зависимого характера).

Естественно, что в этот длительный период в Западной Евро­пе не существовало единого эволюционирующего права (наподо­бие римского или индусского). Помимо правовых различий, связан­ных с местом обитания носителей правовых представлений и спо­собов фиксации и употребления правовых норм (обычай, канони­ческие священные тексты, королевские постановления), существу­ет большой контраст между раннесредневековыми формами родо-общинного права и правовым регулированием в эпоху позднего средневековья, когда наряду с централизованным королевским за­конодательством появились дифференцированные по методам со­бирания и фиксации обособленные системы права канонического, городского, торгового, поместного и земского. Первобытное родо-общинное (крестьянско-общинное, начальное обычное) право ре­гулировало на протяжении многих веков родственные лично-иму­щественные отношения в семье и общине и только затем в усло­виях ранней (сеньориальной) монархии стало содействовать госу­дарственно-территориальной сплоченности отдельных народов и стран и контролю над важными сторонами личных либо сословных отнощений на почве разграничения и защиты правовых интересов и обязанностей.

Здесь еще сохранялась связь права с магией, выросшая из почитания древними германцами сверхъестественных сил огня и воды, с обращениями их к этим силам за содействием в разреше­нии сложных судебных дел при помощи испытаний, включающих поединок сторон. Впоследствии эти обычаи подверглись христиан­ской переработке и перетолкованию и стали восприниматься как

^Ajjj^.

Часть I. История права и государства в древности и в средние века

разновидности христианского суда Божьего (ордалия — испытание с божественным вмешательством в защиту правого).

Выработкой западноевропейской правовой и политической культуры занимались главным образом германские племена и со­зданные ими королевства. Однако на построение нового здания культуры пошел как старый (древнеримский), так и новый, соб­ственно германский общинный и раннефеодальный материал. Свое­образным хранителем античной языковой и правовой культуры, а также важной интегрирующей силой здесь, как и на востоке Ев­ропы (Византия, Древняя Русь), стало христианство.

Для западноевропейского общества в отличие от более закры­тых восточных обществ было характерным заимствование различ­ных, порой взаимопротивоположных культурных, в частности ин­ституциональных и мирообъясняющих, структур. Так, например, духовный мир европейца нередко вмещал элементы культурных влияний и заимствований из наследия древних греков и римлян, а также иудаизма, христианства и одновременно культурных вли­яний кельтского, славянского и арабского восприятия политико-правовых традиций римлян и германских народов. Характерно, что усвоение и переработка римского правового наследия не привели к упразднению исторически сложившегося правового нормативного материала и институтов, и традиционное право весьма продолжи­тельное время сосуществовало с новым, рецепированным — пра­вом ученых-юристов (университетских юристов-профессоров), кон­струируемым и дополняемым на основе изучения и комментирова­ния римского правового наследия.

Столь разнообразное воздействие прошлых и сосуществующих культурных традиций заметно повлияло на облик правовых инсти­тутов и процедур у разных народов и государств, и даже у насе­ления разных местностей одного государства. Так, романизирован­ное в I в. до н.э. население Галлии в эпоху франкских королей использовало римское право в сильно вульгаризированной форме, в то время как сами франки и родственные им племена прирейн-ских франков жили по своим родо-племенным правовым обычаям. Последние обычно сводились в кодифицированные сборники ("правды") и вместе с королевскими установлениями заметно ус­ложняли общую картину правового регулирования.

Церковное право в средние века отчасти соответствовало римскому праву, но было склонно к систематическому расши­рению (в силу соперничества двух "ненасытных юрисдикции" этой эпохи — светской и церковной) и уточнению областей ре­гулирования, обособленных от светской юрисдикции. Оно состо­яло из библейских установлений, комментариев отцов церкви, канонов (законов) церковных соборов и папских установлений (декреталий).

Тема 10 Европа и Восток в начале средних веков

Становление класса феодальных землевладельцев и воинов сопровождалось становлением ленного (поместного, феодального) и вотчинного права, деятельность сословия купцов стимулировалась наличием давних традиций торгового права, права и привилегии горожан фиксировались в жалованных грамотах их сеньоров на самоуправление, а также городскими обычаями, судебными пре­цедентами или городскими уставами. Таким образом, средневеко­вому обществу присущи три основные формы правового регулиро­вания: обычное право (со всеми его модификациями в крестьян­ской общине, городах, в деятельности сословий и обособленных областях регулирования — торговле, морских перевозках и др.), королевское и феодально-ленное право (с модификациями по стра­нам либо землям-княжествам и городам); с ними сосуществовало и взаимодействовало церковное право и право университетских знатоков римского и национального права.

Существовала еще одна разновидность правового общения и регулирования, исходящая из противоположения и сосуществова­ния мира человеческой и мира божественной воли. Еще у древних греков все право делилось на естественное (прирожденное, вклю­чающее также и божественное право) и искусственное (человечес­кое, созданное и применяемое человеком). Средневековые пред­ставления, основывающиеся на религиозных догматах, видоизме­нили эту градацию на право божеское (вечное) и человеческое (не­вечное, временное, изменчивое).

Так, по учению епископа Гиппонского Аврелия Августина (353—430), знатока античного философско-правового наследия и его перетолкователя в духе христианства, существует не одно, а два града (царства) — земное и небесное, причем второе есть цар­ство Божьих избранников, и оно в отличие от первого уже цар­ство "не от мира сего", хотя и обнаруживает себя, является от­дельным избранным еще в этом мире, и прежде всего в виде ре­лигиозной общины единоверцев, почитателей истинного Бога. Когда почитается истинный Бог, когда "воздается поклонение действи­тельными священнодействиями и добрыми нравами, бывает полез­но могущественное и долговременное управление людей доброде­тельных. И полезно оно не столько для них самих, сколько для тех, кем они управляют... Царствование злых вредно всего более для самих царствующих..." (О граде Божием. Кн. IV, 3).

Земной град пребывает в бедствиях вследствие первородного греха человека из-за последовавших затем неправд и нечестия. От­сутствие справедливости делает земной град похожим на шайку разбойников. "Итак, при отсутствии справедливости что такое го­сударства, как не большие разбойнические шайки: так как и самые разбойнические шайки что такое, как не государства в миниатю­ре? И они также представляют собою общества людей, управляются

222 Часть I История права и государства в древности и в средние века

властию начальника, связаны обоюдным соглашением и делят добы­чу по добровольно установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей возрастает до таких размеров, что захватыва­ет области, основывает оседлые жилища, овладевает городами, подчиняет своей власти народы, тогда она открытее принимает на­звание государства, которое уже вполне усвояет ей не жадность подавленная, а приобретенная безнаказанность" (Там же. Кн. I, 4).

Античные народы, прежде всего римляне, не знали подлин­ного права и подлинной справедливости, поскольку не воздава­ли должного Богу и служили демонам. Их государство не было, вопреки утверждению их писателей, прежде всего Цицерона, об­щением ради общей пользы (республики), поскольку упомянутое нечестие никому не приносит пользы. Только церковное общение есть достойное человека и праведное дело. Вне церкви, вне пра­ведного перед Богом общения нет справедливости, поэтому госу-| дарство, чуждое церкви, ничем не отличается от разбойничьей шайки. Морской разбойник, отвечавший Александру Македонско-i му, что он в малом деле делает то же, что и сам Александр,! был вполне прав. Град Божий не есть союз только людей и Бога,! он объемлет все сущее, начиная от ангелов и кончая неорганичес-' кой природой. Град Божий, резюмирует Августин, есть вместе с тем осуществление покоя, общего мира. Божий мир есть общее равенство, но злой человек ненавидит равенство и стремится к господству над другими.

Дата добавления: 2015-09-29