Если его спас Господь, то почему руками Северуса Снейпа? Гарри не мог найти ответ. Не мог ведь Отец послать ему на помощь человека, еще более грешного, чем он сам?
Запоздавшая бригада спасателей заботливо завернула его в одеяло. Если бы не мистер Снейп, его пришлось бы заворачивать в пластиковый пакет, с горькой усмешкой думал Гарри. С другой стороны, если бы не он, всего этого не было бы.
В любом случае, это Знак Свыше. Предупреждение Отца. Гарри так и сказал мистеру Снейпу. Тот вел себя странно — почти с ним не разговаривал, зато разругался со спасателями лодочной станции.
К счастью, по-настоящему нахлебаться воды Гарри не успел, хотя долго кашлял и отплевывался. Горло до сих пор саднило, будто он наелся толченого стекла. Но это была чепуха. Ведь он был жив, просто сильно испугался.
Зато его спаситель был похож на мертвеца, когда они расставались. Мистер Снейп бросил Бентли на парковке, сказав, что не может вести машину. До Орли-сквер они ехали в такси — Гарри отказался ехать в Ноттинг Хилл.
Теперь он об этом жалел. Перед его глазами стояло бледное, посеревшее лицо Северуса Снейпа. «Останься у меня, Гарри». Он говорил ему «ты». Он выглядел… отвратительно выглядел, подумал юноша. Но остаться ночевать на Ноттинг Хилл Гарри бы не смог — это было выше его сил. Он хотел побыть один. Попытаться в себе разобраться.
Северус Снейп неправ. Ад — существует. Для каждого грешника свой. Бог показал ему, что его ждет — вечные муки без воздуха в зеленой жиже. Интересно, какой ад приготовлен для мистера Снейпа, думал он. Скорей всего, такой же. Один грех — один на двоих ад.
Гарри заснул только под утро. И как награда за перенесенные муки, ему вновь приснился Рай. Там было всё: прекрасные цветущие кустарники, сгибающиеся под тяжестью плодов ветви фруктового сада, роскошные клумбы цветов, весьма напоминающие оные в Гайд-парке. На этот раз добрый Отец, удивительно похожий на пастора Дамблдора, показал юноше диковинных птиц и добрых золотистых львов, бредущих промеж ягнят, спокойных волков, играющих с кроликами, и безмятежных лис среди цыплят. Повсюду прогуливались счастливые улыбающиеся люди и пели Господу славу и хвалу. Эдем был прекрасен, но юношу снедала невыразимая тоска. Он брел, путаясь босыми ногами в шелковой траве, тревожно заглядывал в чужие счастливые лица и уже ЗНАЛ. Того, кого он ищет, здесь нет.
И во сне Гарри понял — с ужасающей ясностью — без Северуса Снейпа ему не нужен рай.
* * *
— Гарри, ты ничего не хочешь мне рассказать, мой мальчик? — с прищуром спросил пастор Дамблдор.
Юный евангелист похолодел. Он спустился в вестибюль «Электры» — здесь он договорился встретиться с Роном и Гермионой. Друзей еще не было, зато возле кадки с фикусом стоял пастор Дамблдор, мрачный, как грозовая туча, — через тридцать минут вместо воскресного служения «Источника Любви» начиналось служение «Упивающихся Духом». В вестибюле кинозала уже собирались люди.
— О чем? — с хрипотцой спросил Гарри. Горло еще болело.
— Зачем к тебе ходит этот безбожник?
— Какой безбожник? — попытался оттянуть ответ юноша.
— Доктор Снейп! — рявкнул пастор.
«Уже и фамилию знает», — отстраненно подумал Гарри.
— Он ко мне не ходит, сэр.
— Нечестивец ошивался тут все утро, — сердито возразил Дамблдор. — Искал тебя, но я не впустил. Хорошо, что я был не один. Ашеры* мистера Риддла его выпроводили.
— Почему вы его не впустили? — внезапно вышел из себя Гарри. — Он пришел ко мне, а не к вам!
— Об этом я и спрашиваю, мой мальчик. Что ему от тебя надо?
— Он мой друг, — сказал юноша, чувствуя, как в нем нарастет недоброе чувство к пастору Дамблдору.
— Сторонись таких друзей, Гарри. Разве не помнишь, что сказано: «Да не обольстит вас никто никак»?
К счастью юного евангелиста, к пастору подошел какой-то ашер и, извинившись, увлек в сторонку, прервав тягостный разговор. Через вестибюль к Гарри спешил брат Рон.
— Привет, где Герми? — поинтересовался он.
— Еще не пришла.
— Где твои очки? — удивился Рон. — Господь вернул тебе зрение?
— Очки… разбились, — соврал Гарри. Говорить, что очки лежат на дне Серпентайна, не хотелось.
— Если ты будешь молиться с верой, Он тебя исцелит, — авторитетно сказал Рон и посмотрел на часы: до начала служения пастора Риддла оставалось десять минут. — Странно, где Гермиона? Все наши уже здесь. Говорят, полгорода собралось. На улице уже толпа стоит. Служения «Упивающихся Духом» — благословение Господне.
— Давай тогда места займем, пока не поздно, — сказал Гарри. — Я ничего не увижу без очков, если далеко сядем.
— Иди занимай три места, а я Герми позвоню. Странно, почему ее нет, — нахмурился Рон.
Гарри кивнул. Вестибюль наполнялся благословляющими друг друга прихожанами. Даже без очков юный евангелист заметил, что повсюду снуют ашеры — служители «Упивающихся Духом», следящие за порядком. До его слуха доносился американский акцент собратьев по вере. Наверняка Гермиона где-то в толпе, решил юноша.
Он едва успел занять три места в четвертом ряду. Зал быстро наводняли люди. Через пять минут протолкнуться было нельзя — прихожане заняли проходы и запрудили бельэтаж и балконы, которые обычно были закрыты за ненадобностью — для служений «Источника любви», просмотра фильмов и проведения лекций достаточно было мест в партере. Гарри оглянулся, прищуриваясь, — ему показалось, что в «Электре» собралась добрая половина Лондона.
— Не дозвонился, — на соседнее сиденье плюхнулся брат Рон, с трудом протолкавшийся через толпу. — Уже отключила телефон, наверное.
На служениях мобильные следовало выключать, поэтому Гарри это не удивило.
Сцена, до этого погруженная в полумрак, озарилась светлой радужной вспышкой. В центре, медленно наливаясь красным свечением, возник огромный красный крест.
— Вау, — восхитился брат Рон.
— Я не вижу, что там? — спросил Гарри. Кроме креста, он ничего не мог толком разглядеть.
— Белые розы, — прошептал Рон. — Живые. Вся арьерсцена, от пола до потолка. Это ж сколько бабок.
Гарри хотел было возразить, что розы наверняка не настоящие, но вспомнил, что еще вчера вечером видел, как разгружали цветочный фургон.
Напротив сияющего креста стояла кафедра проповедника — белая, как престол Господень. Возле правой и левой кулис возвышались ступеньки для хора и места для прославляющих Бога музыкантов.
Внезапно зал взорвался аплодисментами и выкриками «Алилуйя!» Из-за кулис вышел высокий худой мужчина в небесно-голубом костюме. Это был он — лидер церкви «Упивающихся Духом» пастор Риддл.
— Я ничего не вижу, — с огорчением прошептал Гарри.
— Крутой мужик, — с уважением сказал брат Рон. — Старый, правда. Я думал, он моложе.
Зал стих. Пастор Риддл приветственно поднял ладонь. На его пальце что-то сверкнуло.
— Жив Господь, — сказал он.
Зал взревел. Вновь раздались крики «Алилуйя» и «Слава Тебе, Иисус».
Пастор терпеливо ждал, пока утихнет восторг публики, вызванный столь полезным сообщением.
— Почему вы сегодня здесь? — тихо спросил он.
Голос пастора был странным — негромким и сиплым. Помазанник божий говорил тихо, но было слышно каждое слово — на лацкане небесно-голубого пиджака глазастый Рон углядел петличный микрофон. Это и впрямь было благословение божье — пастор Дамблдор был вынужден пользоваться старым хрипящим микрофоном, шнур от которого вечно путался у него в бороде.
Выдержав нужную паузу, пастор ответил на свой вопрос:
— Потому что Бог вас любит!
Зал взорвался восторгом. Сообщение вызвало сильнейшие эмоции у прихожан.
— Мы здесь, чтобы Господь явил свою славу и силу, — продолжил Риддл. — И… Я гарантирую… Он сегодня сделает это! — неожиданно громко крикнул он.
Прихожане радостно шумели. Гарри несколько удивился — даже пастор Дамблдор никогда не давал гарантий.
— Вот она, сила веры, — завистливо прошептал брат Рон. Это объясняло всё.
— Восславим Бога всем сердцем. Радуйтесь, возлюбленные! Бог среди нас. Пусть придет и найдет праздник в наших душах, а не отчаяние и пессимизм! Ждем, верим, поем славу и хвалу!
Голос пастора окрылял и вселял надежду. Гарри подумал, что мистер Риддл прав — Господу наверняка приятней смотреть на радующихся христиан, чем на вечно жалующихся и скорбящих.
На сцену прошла группа прославления — музыканты и хор.
Гарри не видел, в чем они одеты, но когда те заняли свои места, сцена расцветилась зелеными и желто-золотистыми пятнами — Рон отметил, что у прославляющих шикарные костюмы.
«Упивающиеся Духом» все предусмотрели. Американские христианские песни были плохо знакомы английским братьям во Христе, и для облегчения совместной хвалы, словно из-под небес, сверху бесшумно спустилось электронное табло и по нему побежали зеленые буквы хвалебных куплетов.
Грянула хвала. Все поднялись, радуя Господа многоголосым пением.
Гарри стоял молча. Его мысли рассеялись. Петь он не мог — горло болело, зеленые буквы расплывались перед глазами. Он смиренно опустил голову, но думал не о Господе.
Северус. Приходил утром. Зачем? Гарри обещал зайти к нему после служения. Юноше стало душно и тоскливо. Ничего не стоит покинуть зал прямо сейчас. Он повернул голову и встретился взглядом с суровым ашером — тот стоял в проходе, шириною плеч и осанкой больше напоминающий американского копа, чем служителя церкви. Проход был занят вдохновенно поющими и славящими. Место, заготовленное для Гермионы, заняла сестра Молли, мать Рона. Впервые Гарри пожалел, что не сел на галерке. Уйти незамеченным было невозможно.
* * *
Хвала началась шумными гимнами, но постепенно их сменили такие печальные и проникновенные мелодии, что многие не смогли подпевать: они плакали.
Что и говорить, американские собратья знали толк в упоении Духом. Это было лучшее прославление, когда-либо слышанное Гарри. Хвала окончилась такой прочувствованной молитвой, что прихожане, пропитанные Святым Духом, едва держались на ногах и буквально повалились в кресла, когда на сцену вышел помощник пастора Риддла и предложил всем сесть.
— Братья и сестры, — сказал он, представившись: его звали мистер Петтигрю. — Прежде чем Господь вложит в уста нашего богопомазанного пастора слова проповеди, я бы хотел сделать объявление.
Прихожане затаили дыхание.
— Как вы знаете, служения «Упивающихся Духом» благословил Сам Господь. Благословил так явно, что практически на каждом молитвенном собрании происходят Чудеса. Мы не можем знать, какое Чудо приготовил для вас сегодня любящий Отец. Но если будет на то воля Господня, и Бог пошлет возлюбленным детям своим какой-либо знак, мы просим вас сохранять спокойствие. Благодарю за внимание. Аминь?
— Аминь! — в один голос согласилась тысячная толпа.
— Ты знаешь, что было в Сиэтле? — на ухо Гарри просипел Рон.
Тот покачал головой.
— Ладно, потом расскажу, — отозвался рыжий евангелист. На сцене вновь появился пастор Риддл. На фоне белых роз и обагренного люминесцентной подсветкой креста его высокая фигура в голубом костюме выглядела очень эффектно. Гарри казалось, что пастор спустился с небес. Это было неудивительно — во время прославления по полу сцены начал низко стелиться белый дым, освещенный рампой. Дым сгущался и сиял все ярче. Пастор Риддл стоял по колено в небесных облаках.
— Это что, чудо? — Гарри наклонился к Рону. — Дымогенератор, как на рок-концерте.
— Да это просто для красоты. Жаль, ты без очков. Круто, как на небесах. Не все такие жмоты, как наш пастор. Потому у нас и нет никаких чудес. Бога надо встречать красиво, — со знанием дела сказал Рон.
Зал притих, любуясь зрелищем. Пастор заговорил, его негромкий хрипловатый голос звучал мягко и обволакивающе.
— Возлюбленные братья и сестры, — проникновенно начал он. — Эти облака — лишь мечта. Легкий дым надежды, напоминание о том, что где-то там, далеко, за пределами нашего разума, находится Небо Господне.
Гарри закашлялся. Легкий дым надежды, очевидно, раздражал слизистую.
— Наша жизнь в этом мире полна мук, страданий и несправедливости, — продолжил пастор. — Многие полагают, что так и должно быть. Грех обрек человека на муки. Мы научились скорбеть и разучились радоваться, сломились под бременем земных тягот. Мы — пессимисты. Да, не удивляйтесь. Нет страшней пессимистов, чем большинство современных христиан. Они смиряются перед страданием, склоняются перед жизненными бурями, надеясь только на далекий рай, обещанный Господом. Сейчас кто-то скажет, пастор Риддл привез вам ересь!
В гробовой тишине мистер Риддл обвел взглядом зал. К счастью, в «Электру» пришли люди подготовленные: кто-кто, а помазанный Господом пастор Риддл заведомо не мог нести ересь. Все молчали, затаив дыхание.
Гарри слушал с интересом. Проповедь лидера «Упивающихся Духом» ничем не походила на суровые собрания пастора Дамблдора. Очевидно, старик таки был пессимистом.
— Вы согласны, что в нашем мире много горя? — тихо спросил пастор Риддл.
По залу пронесся вздох: кто бы спорил.
— Да, мои возлюбленные, так оно и есть, — печально подтвердил проповедник. — От Начала мы страдаем, болеем и умираем. Ветхий Завет предупреждает нас об этом. Но скажите мне, драгоценные братья и сестры, что нам принес Иисус?
Предвосхищая начавшееся брожение в массах, пастор Риддл не помедлил с ответом:
— Иисус принес нам любовь. Аминь?
— Аминь! — единогласно воскликнул народ божий.
— Задумаемся теперь, что такое любовь Сына? Сын — как никто, знает человеческую боль, ведь Он прошел через ад и смерть. Потому что возлюбил нас, братья мои. Если кто-то из вас любит другого, что пожелает возлюбленному своему?
Проникновенные слова пастора обезоружили бы и самого сатану — в них звучала истина. Гарри показалось, что даже воздух над головой проповедника стал как-то светлее.
— Конечно, всякий любящий пожелает добра. Здоровья, благополучия, успеха во всех делах праведных. Вы не хотите, чтобы ваш любимый человек бедствовал, болел и страдал, — внезапно пастор возвысил голос так, что его слова разрезали воздух, словно меч: — Кто сказал вам, что Христос хочет страданий ваших?
Страсть в хриплом голосе проповедника потрясла каждого.
— Вас жестоко обманули! — крикнул он. — Никогда Иисус не желал, чтобы вы болели, прозябали в нищете и страдали! Нет! Он принес вам благополучие, процветание и радость, но вы, имеющие глаза и уши, слепы и глухи, и не видите того, что предложил вам Господь!
— «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». Что сие значит, братья и сестры мои возлюбленные? Это значит, что у Иисуса есть всё для человека. И если вы поймете, что Иисус — не где-то там в облаках, а рядом, здесь и сейчас — то благодать Господня коснется вас здесь, на земле. Она найдет вас сама, потечет рекой, избавит от бед, нищеты и болезней. Вы хотите быть больными?
— Не-ет! — взревел зал.
— Вы хотите быть бедными?
— Не-ет!!!
Бедными быть не хотели особенно бурно.
Гарри понял, что работа Духа Святого налицо: он впервые видел, чтобы один человек подчинил себе тысячную толпу казалось бы простыми словами. Лица людей светились — пастор Риддл привез из Нового Света надежду.
— Я не знаю, почему Господь избрал нашу скромную общину, — тихо и смиренно сказал пастор Риддл. — Но я знаю, что мы — избранные. Я горжусь не тем, что я пастор крупнейшей харизматической церкви у себя в Сиэтле, — скромно добавил он. — Я горжусь тем, что на каждое служение к нам приходит сам Иисус!
Прихожане одобрительно шумели. Возможно, Сын Божий не побрезгует нынче и Лондоном.
— Позвольте рассказать вам о моих адептах, — мягко продолжил проповедник. — В нашей общине около пяти тысяч постоянных прихожан. Вы будете удивлены, если я скажу вам… — он сделал паузу.
— Среди них ни одного бедного! Ни одного больного!
— Алилуйя! Жив господь! Слава, слава и хвала! — кричали люди. Кто-то падал в проходах, сраженный силой откровения Духа Святого.
— У него своя христианская телекомпания. Несколько личных самолетов, три яхты, — шипел брат Рон на ухо Гарри.
— Где ваша вера? — метался по сцене пастор. — Иисус здесь, с нами, сейчас! Не ждите сокровищ на небе, да, они там, но верьте, что и здесь Сын Божий протянет вам руку помощи! Даст хлеб, а не камень! Просите, и да будет вам!
— У меня есть все! Бог благословил меня здесь и сейчас! У вас будет все! Откройте ваши души и сердца Господу, и у вас тоже будет ВСЁ!
От рева прихожан содрогался воздух.
— Не ждите завтрашнего дня! Примите Христа Господом своим и Спасителем! Сегодня! Сейчас! В эту самую минуту! О, Дух Святой, приди!
Пастор Риддл повалился на колени в клубы белого дыма и закрыл руками лицо.
Дальше произошло нечто невероятное. Поначалу Гарри услышал отдельные изумленные выкрики.
— Алилу-у-уйя! — дико взвыл кто-то в соседнем ряду. — Смотрите! Господи, Боже, это чудо!
Юноша оглянулся — все взгляды были устремлены вверх. Оттуда, с потолка кинозала, медленно кружась, спускались белые хлопья.
Никогда еще Гарри так не сожалел о потере очков. Тем не менее, через минуту он понял, ЧТО ниспослал Господь любящим его.
Плавно кружась в танце Духа Святого, на прихожан медленно опускались ангельские перья.
Одно такое перо Гарри снял с плеча Рона.
Верующие впали в экстаз. Они подпрыгивали, хватали перья руками, набивали ангельским благословением карманы. Некоторые дошли до того, что открывали рот, ловя божье чудо губами.
— Нет невозможного для Господа, — кричал Риддл. Казалось, пастор рыдает — так звучал его голос.
— Дух Святой среди нас! Жертвуйте не жалея, братья и сестры, ибо сейчас, в эту самую минуту, Господь желает воздать каждому в тридцать, шестьдесят и сто крат! О, сейчас! Спешите дать, чтобы получить больше!
По рядам передавали белые корзины. Люди рвали их друг у друга из рук, торопясь скорей заполнить их пожертвованиями: именно сейчас каждый вложенный в корзину фунт должен был увеличиться многократно.
— Велика милость Христа! Раскройте ваши души пред Господом, ожидайте с верою, и не оставит вас Иисус ни в нищете, ни в болезни, ни в унынии сердца! — кричал пастор.
Группа прославления разразилась торжественной осанной.
Гарри поднес к глазам легкую белую пушинку.
— Куриное, — спокойно прозвучал над ухом знакомый голос.
Юноша вытаращил глаза. Рядом с ним, невесть как пробравшийся сквозь ревущую от счастья толпу, стоял Северус Снейп.
Гарри открыл рот.
— Вы… пришли?
— Хочу принять Христа, — губы мистера Снейпа коснулись уха юного христианина.
Гарри не знал, смеяться или плакать.
— Вы шутите, — счастливо улыбаясь, сказал он, разглядывая Северуса: тот был в темном пиджаке и галстуке, как благовоспитанный прихожанин.
— Нет. Не шучу. Прекрасная проповедь, где еще такое услышишь, — кривя губы, сказал он и заботливо снял с плеча Гарри ангельское перо.
Оставшуюся часть проповеди Гарри почти не слушал. Ловцы ангельских перьев оттеснили его в проход, и он стоял, прижавшись к плечу мистера Снейпа. Мужчина коснулся руки юного христианина. Их пальцы сплелись в незаметной никому ласке.
— Мистер Снейп, я вам не верю, — прошептал Гарри ему на ухо, упиваясь запахом волос и тонким ароматом туалетной воды. — Вы не можете принять Христа.
— Ради вас я и не то приму, — тихо сказал Северус.
Гарри заглянул в его лицо и поразился его серьезности.
Мистер Снейп нежно сжал его пальцы. Гарри опустил голову и замер, наслаждаясь почти дружеским прикосновением. Никогда еще происходящее не казалось юноше таким нереальным: он принял твердое решение следовать за Северусом в ад, в то время как сам мистер Снейп вознамерился принять Христа.
— Вы что, выйдете на покаяние? — недоверчиво спросил Гарри.
— Сначала нужно согрешить, — пробормотал Снейп. Его губы опять легко коснулись уха юноши: — Я подожду в машине. Вы расскажете мне, с чего начинать, чтобы стать харизматом.
Гарри сжал его пальцы.
— Из вас не выйдет харизмат, мистер Снейп. Я решил. Я буду с вами в аду.
— В раю, мистер Поттер. Гарантирую, — ответил начинающий харизмат Северус Снейп.
______________________________________________________________________________________________________
* Ашер — в некоторых харизматических церквях, служитель, отвечающий за порядок во время собраний общины.
* * *
Глава опубликована: 30.10.2012
22. Больше не сестра
Служение окончилось, но прихожане не торопились расходиться, народ божий столпился у центрального выхода, раскупая книги пастора Риддла и видеозаписи проповедей. Гарри сообразил, что проще выйти на улицу через служебный вход, чтобы не привлечь к себе лишнее внимание собратьев из «Источника Любви». Без очков было не по себе, и оттого повсюду мерещился пастор Дамблдор.
Двери служебного входа были с торца «Электры» и вели в небольшой дворик — сюда обычно подъезжали фургоны и грузовики. Гарри вышел во двор и оторопел: даже без очков он узнал микроавтобус скорой помощи «Лондон Бридж Хоспитал». Поначалу ему пришла в голову нелепая мысль, что мистер Снейп до сих пор не забрал Бентли из парка и потому воспользовался служебным фургоном. Вдобавок ко всему, он явственно различил голос мистера Снейпа и обнаружил его самого в трех шагах от «скорой» в обществе уже известного Гарри трансплантолога — юноша узнал его даже без очков. Увлеченные беседой, они не замечали молодого человека, и до него донесся обрывок совершенно непонятного разговора.
— Повторяю, я не имею к нему ни малейшего отношения! Я его даже не узнал сначала!
— Ну конечно, Сев, ты просто по привычке явился на воскресную службу, — захохотал блондин.
Теперь Гарри уже знал, что он — отец Драко, и это волновало его гораздо больше, чем рассказы сотрудников о достижениях мистера Малфоя и успехах кафедры трансплантологии.
— А почему бы и нет? Люц, ты много потерял. Редкое шоу.
Трансплантолог поморщился.
— Брось. Я думал, ты тоже на подстраховке, — сказал он.
— Он ко мне не обращался.
— Поздно ему к тебе обращаться. Я ему сердечную помпу имплантировал.
— Даже так? Пастор на батарейках! Я ничего не заметил.
— Японская модель, что ты хотел.
— Ну и какого черта ему дома не сидится? Дилатационная кардиомиопатия, а он по сцене скачет. У Дона отличный сад, теплица с орхидеями.
— Ты прокололся, Сев! Даже диагноз…
— Да у него на лице диагноз нарисован! И его кашель мне через забор слышен. Почему ко мне — поздно?
— Подзаработать хочешь? — неприятно засмеялся блондин. — Опоздал. Там уже ни твои кардиостимуляторы, ни кардиовертеры не помогут. Риддл — мой. Даже не облизывайся.
— Люц, ты невыносим. Я повторяю, я здесь не из-за него. А вот что ты тут делаешь, ждешь, пока батарейки сядут?
— Он уже фибрильнул два раза, — мрачно сказал трансплантолог. — По приезду из Сиэтла. Думаешь, я деньги за красивые глаза получаю?
— М-м… а глаза и вправду ничего, — промурлыкал мистер Снейп.
— Северус… — начал блондин и тут только заметил Гарри: — Вы что-то хотели, молодой человек?
— Нет, сэр, я… — растерялся юный христианин.
— Гарри? — мистер Снейп отчего-то нахмурился. — Минутку, я уже иду.
— Гарри? — поднял светлую бровь трансплантолог. — Северус, не хочешь нас познакомить?
Светловолосый мужчина одарил молодого человека таким многозначительным взглядом, что юноша невольно покраснел.
— Вы разве не знакомы? Мистер Поттер, работает у Люпина, — буркнул Снейп. — Гарри, это доктор Малфой, профессор кафедры трансплантологии.
— Очень приятно, доктор Малфой, — смущенно сказал Гарри.
— А МНЕ как приятно, — с непонятной интонацией произнес блондин и насмешливо посмотрел на мистера Снейпа.
Кардиохирург испепелил трансплантолога злобным взглядом. Гарри стало не по себе.
— Мне пора, Люциус, — холодно сказал он. — До завтра.
Красивые тонкие губы блондина искривились сардонической улыбкой.
— Увидимся, — он опять окинул Гарри взглядом, в котором сквозило неприкрытое любопытство.
Профессор Снейп направился к машине, на ходу сдирая с шеи галстук — атрибут прихожанина воскресной церкви. Он открыл дверцу Бентли и швырнул галстук на заднее сиденье. Юноша сел впереди и покосился на хмурое лицо мужчины: он чувствовал повисшее в воздухе напряжение.
— Мистер Снейп, я не знал, что вы там будете, — сказал он, пытаясь разгадать безрадостное выражение лица кардиохирурга. — Я просто не хотел идти через центральный вход и поэтому…
— Гарри, — хирург вдруг развернулся и положил руку ему на плечо. — Ты тут совершенно не при чем. Люциус… Мистер Малфой… держись от него подальше. Я тебя очень прошу, — сказал он.
— Да я и не собирался с ним знакомиться, — Гарри наклонил голову и коснулся щекой руки на своем плече.
— Зато он собрался, — сердито сказал Снейп.
— С чего вы взяли?
— Вы не видели, как он на вас смотрел? — возмутился профессор.
Гарри пришла в голову дикая мысль, что мистер Снейп ревнует. «Не может быть», — подумал он.
— Не видел, — с достоинством сказал юноша. — Я на него не смотрел даже. И не собираюсь смотреть! — с горячностью прибавил он. — Да и вообще он уже старый!
Очевидно, последняя фраза была лишней. Мистер Снейп подобрался, как леопард на ветке.
— А я, по-вашему, какой?
Гарри закусил губу.
— Вы? Вы вообще молодой! — с жаром сказал он. — Очень молодой!
Профессор вдруг расхохотался.
— Гарри, ваша непосредственность — это нечто! «Очень молодой»!
Он внезапно перестал смеяться и наклонился к самому лицу юноши.
— Кто я для вас, Гарри? — тихо спросил он.
— Не знаю… Друг? — молодой человек с надеждой посмотрел на его губы.
Мистер Снейп вздохнул.
— Друг, — согласился он и накрыл жаждущими губами задумчиво приоткрытый рот юноши.
Кто-то постучал в боковое стекло машины.
— Мистер Снейп!
Гарри в страхе отпрянул. Он забыл, где находится. Профессор опустил стекло. На них уставились взволнованные глаза миссис Уизли.
— Северус, извините, это важно.
Мистер Снейп выбрался из машины. Они отошли в сторону, и Гарри ничего не мог расслышать. Юный евангелист сидел красный как рак, с бешено колотящимся сердцем. Очевидно, он сошел с ума. Целоваться на глазах у толпы прихожан! Стекла Бентли были покрыты легкой тонировкой, но не настолько темной, чтобы не рассмотреть происходящее внутри.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |