Проф. М.Ф. Владимирский-Буданов 45 страница

О наследовании боковых принято решение о том, что благоприобретенное имение должно идти в род мужа. Вопрос об этом является еще отголоском древнего права, по которому благоприобретенное имущество было собственностью обоих супругов. Линия родства распространена в бесконечность.

О наследовании восходящих было установлено, что отец и мать (но не дальнейшие) воспринимают опять в свою полную собственность имущество, данное ими детям, после бездетной смерти этих последних и пользуются пожизненно их благоприобретенным имуществом.

Г. ВЕЩНОЕ ПРАВО

Понятие о вещи и: о праве на вещь

Право лица на вещь есть право владеть, пользоваться и распоряжаться вещью. Высшая и совершеннейшая форма вещного права есть право собственности, т. е. право исключительного и полного обладания вещью. Некоторые составные части собственности могут выделяться (правопользования, владения, залога); кроме того, одному может принадлежать право собственности, другому - право на чужую вещь. Несколько лиц в совокупности (нераздельно) могут владеть одной вещью, тогда образуется право общей собственности.

Вещью в юридическом смысле называется предмет природы, подлежащий частному обладанию лица. С течением времени круг власти человека над природой расширяется за счет предметов, которые прежде этой власти не подлежали; тем не менее в природе существуют такие предметы, которые никогда не могут подлежать частному обладанию. Понятие вещного права распространяется и на некоторые предметы духовной природы человека, если только они реализовались во внешнем мире (например, право литературной собственности.

ПЕРИОД ПЕРВЫЙ

Нет сомнения, что вещные права и высшее выражение их - право собственности - появляются с первых моментов человеческого общежития. Все недоумения, возбуждаемые историей права собственности, относятся не к вещным правам вообще, а к праву на недвижимые вещи и в особенности к праву на землю.

Объекты вещных прав. Разделение вещей на движимые и недвижимые, ныне столь несущественное, имеет огромное значение в первобытные эпохи истории человечества и сохраняет его до некоторой степени и в последующие времена весьма долго.

Движимые вещи. Предметом частного обладания человека делаются прежде всего движимые вещи, ибо они могут быть отделены от прочих вещей, что в первобытном кочевом состоянии представляет необходимое условие владения и пользования. Поэтому в древнейших памятниках общее наименование вещей есть имение, то, что может быть отделено от прочих вещей (взято в руки); этим словом обозначаются именно движимые вещи: Игорь желал взять у древлян больше "имения"; русские в византийской империи при Игоре "имения не мало взяша". Название "вещь" (или "речь") хотя и встречается с древних времен в памятниках западнославянского законодательства (также в смысле движимых вещей) и в переводных русских, но в русском праве оно появляется поздно. Что именно все имущество наших отдаленных предков состояло из одних движимых вещей, доказывается и другими общими терминами, которыми обозначается имущество вообще: таковы "скот" - наименование, обозначавшее деньги и другие предметы богатства; равным образом "збоже" (собственно зерновой хлеб). То же доказывается и летописными указаниями на то, в чем заключалось имущество самых богатых людей начала 1-го период: это вооружение, одежда, украшения, челядь, скот и некоторые продукты промыслов (шкуры, мед). Древнейшая Русская Правда, желая определить предметы владения защищаемого законом, говорит; "если кто возьмет чужое оружие, коня или одежду..." (Акад., 12); говоря о повреждении чужого имущества, она упоминает о копье, щите, одежде (17). Древнейшая Русская Правда (Ярослава) вовсе не упоминает о глядении недвижимым имуществом (ср. дог. Ол., ст. 5), что, впрочем, не указывает на отсутствие его и в эпоху Русской Правды.

Право собственности на движимые вещи с древнейших времен не было ограничено; собственник мог владеть, пользоваться и распоряжаться ими до их уничтожения. Самый древний памятник законодательства указывает достаточные гарантии, существовавшие тогда для защиты права собственности на такие вещи и для виндикации их (Рус. Прав. Ак. ст. 11-14, 20).

Вещи недвижимые. Полное отсутствие обладания недвижимыми вещами возможно, конечно, только в кочевом быту народа (охотничьем и пастушеском). Лишь только люди оседают и переходят к занятию земледелием, у них появляется необходимость, во-первых, права на часть земной поверхности для устройства постоянного (оседлого) жилища - для дома и, во-вторых, права на отдельный участок земли для обработки и для других целей хозяйственного пользования.

а) Жилтце. Палатка кочевника, когда она не прикреплена к поверхности земли, составляет, очевидно, движимое имущество, но когда она прикрепляется к sohun, тогда и часть земной поверхности, занимаемая ею, входит в ее состав, она является уже недвижимой, но не скоро: в нашем праве до самого XVII в. дом рассматривается юридически как движимое имущество. Такое правовое определение весьма естественно вытекало из экономических условий русского государства: при малоценкости земельных участков и, наоборот, при значительной цене производства в экономическом обороте важен был готовый обработанный материал, а не часть поверхности, занимаемая домом, вследствие чего последняя и не входила в понятие его. Ниже, в учении о праве владения дворами в городах, будут указаны особенности этого рода вещей, теперь же заметим, что владение домом, во всяком случае, составляет первый переход к праву на недвижимые вещи.

5) Земля, Важнейшим предметом вещного права является земля. На глазах истории образуется "развивается этот вид права собственности, не достигая, однако, долго тай полноты и определенности, которыми отличается право ка движимые вещи. Развитие права собственности на землю с объективной стороны идет в таком порядке: сперва утверждается частное право на обрабатываемые участки, между тем как луга и пастбища остаются в общем владении общин или родов; леса и воды принадлежат сначала или государству, или же общинам и родам и позже других видов земельного имущества становятся предметом обладания частных лиц.

Права на земельное имущество в древнее время подлежат существенным ограничениям у всех народов.

История человечества начинается на востоке картиной полного поглощения личности государственным союзом; но из всех частных прав лица наиболее ограниченным является право на недвижимые вещи. История евреев, Египта, Лаконии, Древнего Рима (agerpupli-ctis), Византии и средневековой Европы указывает, что во всех упомянутых странах с дальнейшими успехами гражданской свободы элемент частноправовой очищается; полномочия лица в сфере вещных прав растут. Вообще всемирно-исторический ход развития вещных прав, и в особенности права собственности на землю, стоит с теснейшей связи с историей государственного права и есть не что иное, как постепенный прогресс прав частного лица от момента первоначального поглощения их государством.

Наоборот, общий ход развития права собственности в русской жизни обыкновенно определяют следующей схемой: а) в 1-й период (до татарщины) права собственности были наиболее полны и свободны от ограничений со стороны государства, б) Ограничения появляются уже потом из случайных причин монгольского и литовского завоеваний (мнение Неволина и особенно Костомарова); впрочем, некоторые авторы видят источник ограничений права собственности в событии более раннем - варяжском завоевании (мнение Лакиера). Это то же, что в старинных теориях феодализма учение о завоевании германцами римской территории как источнике феодализма. Другие, избегая объяснений историческими случайностями внешних событий, останавливаются на фактах внутренней истории русского государственного права и утверждают (Б.Н. Чичерин), что ограниченные, условные права собственности является следствием оседлости князей с XII в., когда вся земля становится вотчиной князя, от которого частные лица заимствуют свои укороченные права. Несмотря на различие воззрений, все названные исследователи согласны в том, что ограничения прав собственности появились впоследствии, а первоначально права эти были полными и неограниченными. Исключение составляет проф. Энгельман, который полагает, что в древнейшее время, хотя владение землей было полно и неограниченно, но зато это только владение, факт не доросший до права собственности, т. е. не имевший гарантий и признания со стороны государства. Стремясь добыть это последнее (укрепить его), владельцы обратились к власти государства и, получив от нее требуемое, поступились в пользу ее правами распоряжения. Владение стало правом собственности, но правом ограниченным и условным. Таким образом, и здесь мы имеем в конечном выводе положение, что условные права суть явление сравнительно новое.

в) Наконец, в период империи накопившиеся исторически ограничения права собственности отпадают постепенно, и лишь в недавнее время это право достигает той степени полноты, какую находим в действующем законе.

Если представленная схема истории права собственности правильна, то мы имели бы в русском праве единственное исключение из общемировой истории этого права, где, как мы видели, дело начинается с ограниченной и условной собственности частных лиц и лишь постепенно, с возвышением прав лица, последнее завоевывает мало-помалу независимое господство над вещами. Такая (мнимая) оригинальность русского права невольно становится подозрительной. Несомненное явление ограничений права собственности и исторический ход этих ограничений в русском праве требуют иной конструкции и других объяснений. В дальнейшем изложении мы должны проверить представленную схему на вопросах об отношении владения к праву собственности, о способах приобретения права собственности и о взаимном отношении субъектов права на одну и ту же вещь и возникающих отсюда видах прав. Что касается теорий завоеваний (варяжского, татарского, литовского), то они окончательно признаны несостоятельными и не нуждаются в опровержении. Владение и право собственности. С исторической стороны вопрос о сущности права частных лиц на вещи в начальную эпоху истории представляется весьма затруднительным: было ли обладание вещью первоначально простым фактом, владением (отвлеченный термин "собственность" неизвестен древнему праву; тогда он заменялся описательными выражениями "в прок", "на веки" и т. д., чем обозначалась продолжительность права, а не полнота его), или же это обладание явилось уже в древности со всеми атрибутами отвлеченного права собственности (и, следовательно, возможно было сохранить право собственности, перестав владеть вещью, и приобрести ее помимо владения)? Если обладание вещью является сперва на степени фактического владения, то когда и как возникает из него действительное право собственности?

Поставленные вопросы разрешаются историками-юристами не вполне и неокончательно. По мнению проф. Энгельмана, как мы видели, права на землю в древнейшее время были только правами владения; по мнению других, вообще в древности и у нас не различали владения и собственности (проф. Сергеевич: "Лекции и исслед.", 1899, стр. 401). В русском термине "владеть" заключаются понятия possessio и dominium; владение (от индоевропейского walten,a не от "волю деяти", как думал Морошкин) есть общий термин для обозначения вещных прав; в смысле права собственности оно особенно ясно в западнорусском языке: "властная земля" означает собственность на землю. Этот термин начали приурочивать к понятию possessio тогда, когда для обозначения dominiurn был создан новый термин собственности (в конце XVIII в.). Полное и неограниченное владение становится собственностью тогда, когда получает признание со стороны других лиц и общества: так, давностное владение становится правом, когда нет оспаривающих это право. Нет сомнения, что право собственности, независимо от факта владения, сознавалось с древнейших времен, что это сознание применимо и к праву на недвижимые вещи, но выражено в Русской Правде определенно относительно движимых вещей: "Если кто опознает (свою вещь у другого), то не должен брать ее, говоря: "это мое"; но должен сказать ему так: "пойди на свод, где ты взял" (Ак., 13). Владение может быть приобретено добросовестно, и потому владелец имеет право получить обратно тот эквивалент, который он дал за нее, в случае отыскания недобросовестного приобретения. Отсюда следует, а) что собственник при утрате владения не утрачивает ео ipso права на вещь (что, впрочем, ясно и из множества других статей Русской Правды о своде и татьбе, а также о находке: (см. Рус. Пр. Кар. 29,30; Псковская Судн. Грам., 46); б) что добросовестное владение, сталкиваясь с правом собственности и уступая ему, пользуется тем не менее признанием (вознаграждается на счет недобросовестного приобретения). Очевидно, относительно движимости спора быть не может. Относительно недвижимости, в частности земли, дело не столь ясно. Есть как будто, действительно, признаки неразличения владения и собственности, замечаемые не только в начале истории, но и в довольно поздних временах; мы увидим их при изложении прав на волостное и городское имущество, права залога и т. д. Причина этого скрывалась в соотношении нескольких субъектов на одну и ту же вещь, а не в отсутствии утверждения прав государством. Никак нельзя согласиться, что когда-либо идея владения совершенно покрывала понятие собственности. Например, признак поглощения понятия собственности понятием владения видят в обычной формуле древних актов для обозначения границ земельного участка: "куда коса, соха и топор ходили". Но этим означается именно только фактически объем вещи и (косвенным образом) способ приобретения вещи - оккупация, а отнюдь не существо права на вещь. Присутствие отвлеченного понятия о праве собственности на недвижимые вещи в первый период истории утверждается постановлениями Русской Правды о межах и перете-сах (Кар. 83-34). и других юридических знаках (там же, 82). Внутри своей межи собственник может ничем не проявлять фактического владения, но остается собственником; нарушение межи не есть еще завладение ("межу перетнеть", т. е. перерубить; "борт разнаменует"): но это есть деяние воспрещенное и преступное. К тому же выводу склоняют постановления о давности - институте, несомненно древнейшем: владелец не тотчас устраняет собственника, а лишь при наступлении условий, при которых является предположение об оставлении вещи собственником. В XV в. закон уже совершенно точно отделяет понятие собственности и юридического владения: Псковская судная грамота - постановлениями о давности и пожизненном владении (ст. 9, 72, 88, 79), Новгородская - постановлениями о защите владения независимо от вопроса о праве собственности: "до суда на землю не наезжать, а о земле позвать к суду", т. е. собственник не вправе сам нарушить владение собственной вещью стороннего лица. Ответчик может предъявить иск о наезде и грабеже (нарушении владения) отдельно от иска о праве на землю; если виновник наезда окажется действительно собственником земли, то он тем не менее несет наказание за нарушение владения (ст. 10-11). Так как эти памятники относятся к XV в., то вышеприведенные указания актов XV и XVI зв. отнюдь не могут быть истолкованы в смысле обратном. Субъекты и виды вещных прав. Ё первый период нашей истории, названный нами в истории государственного права земским, замечаем теснейшее слияние прав публичных с частными. Владение государственное (imperium) и власть частная (dominium) вначале неразличимы (само собою разумеется, что полное господство указанного сейчас признака, т. е. слияния государственных начал с частными, относится лишь к самым начальным временам периода). "Земля" есть территория государства, земля же есть объект частного права групп лиц, составляющих государство. Городская община Киев (вмещавшая первоначально всех полян) владеет окружающими ее лесами; это все ее территория; но ею вся она владеет сообща: здесь в "лесу и боре великом" звероловы-поляне "мудрые и смышленные ловили зверя". Такой порядок знаком всякому этнографу, наблюдающему скотоводческий и звероловный быт: племя, захватившее известную территорию, эксплуатирует ее сообща. И при начале земледельческого быта дело изменяется мало: люди, обыкновенно скученные (в целях взаимной защиты) в одном месте, обрабатывают окрестную землю "наездом", где найдут удобнее сами или где укажет общинная или родовая власть, как показывает пример германцев времен Юлия Цезаря, по свидетельству которого, у них никто не имеет определенных и известных участков земли, но начальники и князья их каждый год выделяют сколько где придете" поля родам и семьям (genrilnis cognatiombusque), сошедшимся вместе (на общий сход). Но, повторяем, это относится к самым первоначальным моментам истории, и притом отсюда не следует, чтобы и в самом начале истории право частной собственности вообще было неизвестно. Следы общегосударственных прав частных сохраняются в историческое время лишь в измененных отголосках. Русская Правда передает князю право наследства всего имущества после бездетно умерших (см. выше). В XII в., когда уже давно появилась и частная собственность, следы государственного права проявляются в том, что оставляющий территорию лишается своих частных владений. Так, о Киеве говорит в 1156 г. кн. Изяслав своим боярам, бежавшим за ним на Волынь: "Вы есть по мне из русскыя (Киевской) земли вышли, своих сел и своих жизней лишився". Достойно замечания, что здесь бояре лишились не только недвижимого, но и движимого имущества. В Новгородском государстве (весьма характерном и образцовом для этого вопроса, ибо в нем он не осложняется личными правами князей) до очень позднего времени сохраняются следующие начала: а) никто не может владеть на частном праве внутри новгородской территории; не будучи гражданином Новгорода; самим князьям и их дворянам запрещалось приобретать села на новгородской земле (дог. новг. с Казим. ст. 1 9); б) никто не может приобретать земли вновь на новгородской территории без пожалованья от В, Новгорода (там же, ст. 17); в) всякий, оставивший новгородское подданство и перешедший в другую землю, лишается своих владений на новгородской территории, тогда, когда князья-вотчинники других земель в договорах между собой выговаривали уже для бояр право сохранять вотчины при переходе (см. дог. в. кн. Дим, Ивановича с Твер. князем 1368 г. и наше примеч. 5-е к нему). Но право государства, исключающее все частные прав а лиц, может относиться лишь к древнейшим незапамятным временам. Впоследствии в непосредственном, собственно частном обладании государства остаются лишь некоторые владения - "-государственное имущество в тесном смысле (см. часть 1, стр. 85).

Размножение населения и вывод колоний, основание новых общин должны были раздробить непосредственные права государства между ним и этими последними. Начало общинной формы землевладения не засвидетельствовано в наших памятниках никакими ясными фактами, но последующие явление (в Московском и Литовском государствах) в эпохи весьма близкие к 1-му периоду указывают, что право общинного владения должно было возникнуть во времена первоначальные.

Разъяснение начала общинного землевладения будет дано на основании памятников следующего периода.

Столь же рано выделяются и права на землю родов и частных лиц (правильнее, семейств) и (с принятием христианства) церкви. Так, о частных владениях князей есть свидетельства со времен Ольги, которой летопись приписывает село Ольжичи и особые участки охоты ("ловища"). Русская Правда Ярославичей, содержащая уже несколько свидетельств о праве частной собственности, говорит преимущественно о княжей собственности: она говорит (Ак., 33) о межах у перетесах (знаках частной собственности на деревьях), о княжем старосте сельском ирататом (ст. 22), о княжей борти (Ак., 30). В 1158 г. к. Андрей Боголюбский дал церкви Богородицы во Владимире много "именья и свободы (слободы) купленные и с даньми и села лепшая" (Лавр. лет.). В 1150 г. Ростислав Смоленский пожаловал церкви села, землю, озера, сенокосы, огород (см. выше о завещании кн. Владимира Васильковкча). Сведения о приобретении земель правящими князьями в частую собственность (за исключением В. Новгорода) продолжаются до конца XVI в.

Вотчинные права частных светских владельцев представляют наибольший исторический интерес, но по недостатку данных не могут быть уяснены окончательно при помощи документов. Однако при помощи фактических указаний древних памятников можно приблизиться к правильному представлению об этом предмете.

Из указанных выше прав государства на территорию видно, что права частных лиц на землю не могут быть все безусловными и полными. Но так как в наших скудных источниках истории того времени содержатся некоторые фактические указания лишь из XII и XIII вв., то, конечно, мы застаем время окрепшей частной собственности, называемой уже тогда "отчиной" ("отьчествие"), в руках земских бояр. О владении землей боярскими родами свидетельствует уже Русская Правда 3-йредакции, говоря о сельских боярских рядовичах (Кар., 11); затем, в XII в., летописные свидетельства об этом идут непрерывно (см. в лет. под 1156, 1177, 1219 г. г. и др.), причем звания боярина и землевладельца отождествляются, особенно в земле Галицкой.

Отсюда не следует, что в то же время, рядом с правами более полными, не существовало другого типа прав земельных владений, соответствующего будущему поместью: таковы (надо думать) были все владения дружинников, пока эти последние не превращались в' земских бояр, ибо подвижная дружина, при постоянных переходах из княжества в княжество за своим князем, не могла освоить земель в постоянную собственность. Князья распускали ее на прокорм: давали ей или волости для очередного управления и кормления, или участки земли для временного пользования: в 1240 г. кн. Даниил Галицкий послал к узурпировавшему себе власть боярину Доброславу с такими словами: "Я ваш князь, но вы повелений моих не исполяете, землю грабите; я не велел тебе, Доброслав, принимать черниговских бояр, а давать волости галицким, аколомыйскую воль отделить для меня". Но оказалось, что Доброслав успел уже отдать Коломыю двум "беззаконникам от племени смердья". Тщетно княжеский посол протестовал, говоря "Како можеши, без повеления княжа, отдати ю сима, яко велицыи князю держать сию Коломыю на раздавание оружъником; си бо еста недостойна ни Вотьнина держати". Таким образом, это "держание" (впоследствии в западнорусском правовом языке "держава") естьвременноевладениедля извлечения доходов дружинниками ("оружниками"), жалуемое князем под условием службы. Фондом для такой раздачи служили определенные части государственных земель (Коломыя, Вотнин). Владение, очевидно, не было наследственным. Причина, почему князья прибегали именно к этому способу вознаграждения за службу, есть полное господство натурального хозяйства, когда уже нельзя было (по примеру древнего Владимира) всю дружину ежедневно кормить у себя во дворе деревянными или серебряными ложками.

Наиболее полный тип частной собственности представляет церковное имущество (Лавр.лет. под 1094 г. указывает на село, принадлежащее суздальской церкви Св. Димитрия: см. выше указанные грамоты Мстислава и Ростислава; кн. Изяслав Мстиславич пожаловал новгородскому Пантелеймонову монастырю село Витославичи, "испрошав у Новгорода"), Имущество поступало в церковь через пожалование от князя, через вклады (дарственные) от частных лиц (см. вкладную Варлаама Хутынского ок. 1192 г.), через куплю от частных лиц (см. купчую Антония Римлянина до 1147 г.), чрез заимку пустых мест (см. летописное свидетельство о занятии горы Печерским монастырем). Права церкви на недвижимое имущество отличались наибольшей полнотой и независимостью, что объясняется двумя причинами: а) церковь, в те времена множественности и взаимной борьбы земель, пользовалась, так сказать, экстерриториальностью, ее права не колеблются от смены князей, ибо она есть учреждение одинаково дорогое для всех их; б) церковные власти, как греки, так и русские по происхождению, руководствовались византийским правом и, следовательно, проникались твердыми и ясными понятиями о частной собственности, вошедшими в него из римского права (впрочем, далеко не могли провести их во всей полноте на новой почве). Нельзя того же сказать о всем прочем (кроме церковного) имуществе частных лиц: недвижимые владения их находятся в тесной зависимости от государства; князья и бояре, изгоняемые или бегущие из земли, лишаются в ней своего имущества; подчиненные общины (пригороды и веси) работают не только на себя, но и на государство. Взаимные отношения прав государства, частных лиц и общин еще не определились; более точное определение находим в Московском государстве.

ПЕРИОД ВТОРОЙ

Вотчинные права стоят в тесной связи с историческими судьбами государственной территории: в 1-й период, при полной раздельности земель, всякий, переходя в другую землю, лишался вотчинных прав в прежней земле (см. вышеприведенные данные о Киевской и Новгородской землях). В переходную эпоху союзного строя (т. е. при переходе к единодержавию, в XIV и начале XV в.) бояре, переходя из княжества в княжество, уже не теряют своих прав на землю, переход в союзное княжество уже не считается переходом в другое государство. С установлением единодержавия (с середины XV в. и в нач. XVI) переход бояр естественно прекращается, и служба с вотчины делается обязательной только государю; это совмещение идеи государства в одном лице дает новую окраску обязанностям службы (которая всегда и ранее лежала на владельцах земли) и сопровождается некоторыми действительными ограничениями вотчинных прав для отдельных разрядов владельцев (в особенности князей; см. ч. 1 о служилых людях); но зато прежние условные вещные права людей полусвободных и несвободных (дворян) постепенно утверждаются за ними; права на жалованные вотчины и поместья получают большую определенность. С середины XVI и в XVII в. права на землю получают окончательные и твердые формы: жалованные вотчины сравниваются с родовыми; поместья приближаются к вотчинам. Процесс этот отчасти ускоряется влиянием польского и литовского права, но в сущности есть неизбежный результат исторического движения к торжеству прав лиц над исконными правами государственного союза в сфере поземельных отношений. Таким образом, вообще права вещные в Московском государстве, несомненно, интенсивно развиваются и уясняются, сравнительно со временем предшествующим, несмотря на продолжающееся значение прав государя для частных прав прочих лиц; достаточно вспомнить, что в праве наследства сфера влияния частного лица выходит из тесных пределов семьи и круг родового наследования постепенно расширяется. Точно так же выясняются и выделяются права физических лиц среди подавлявших их прав родов и общин. Церковь ставит вопрос о независимости своего частного права собственности принципиально.

Способы приобретения права собственности. В Московском государстве основными способами являются: оккупация, давность, находка и пожалование. 1. Оккупация. Древнейший способ приобретения права собственности есть овладение (оккупация), т. е. завладение вещами, никому в частности не принадлежащими. Такой способ характеризует преимущественно древнейшее время (1 -и период), но не исчезает и во втором периоде; мы скажем об этом здесь, пользуясь и древними актами.

а) Оккупация движимых вещей есть главнейший способ приобретения права на вещь в звероловном и отчасти в скотоводческом быту: "ловили (поляне) зверей в бору, окружающем Киев, ибо были мудры и смыслены", т. е. основанием оккупации является не один факт завладения, ной знание и труд. Оккупированная вещь не должна быть непременно и тотчас же в руках и в домицилии овладевшего: собственник может оставить ее на месте завладения, снабдив ее знаком частной принадлежности: "убивши зверя и не имея возможности тотчас же перенести его к себе, охотник втыкает палку, и уже никто посторонний не решится присвоить ее" (Богишич. Pravni obic и slow, стр. 167); дерево с пчелами, найденное в лесу, отмечает охотник бортным знаком (Рус. Пр. 82 и 84).

б) Те же черты применяются и к оккупации недвижимых вещей в быту оседлом. Основанием оккупации служила обработка ее: необработанная земля первоначально не имела никакой ценности. Но, с другой стороны, оккупация недвижимости (земли) имеет и существенные отличия от завладения движимыми вещами: земля есть и предмет частного обладания и вместе с тем часть государственной территории. Уже в начале исторической жизни она не могла быть res nellius. Так как в глубокой древности частное и публичное право сливались, то оккупатор земли внутри территории должен был обратиться к государственной власти для осуществления своего права и получить от нее пожалование. Так, основатели Киеве-Печерского монастыря, желая занять гору над пещерами для монастыря, обратились к кн. Изяславу, и он "вда им гору ту", и послал своего мужа отвести ее границы (Лавр, лет., 1051 г.). В Московскую эпоху оккупаторы (частные лица и монастыри), занимая в лесах пустые земли, не принадлежащие ни к какой волости, просят великого князя укрепить их за ними. Казаки и промышленники, овладевая землей вне территории государства, кланяются ею государю и получают ее в виде репрезентации (об этом ниже).

Дата добавления: 2015-09-29