В конце периода выражено признание завещательной воли единственным основанием перехода прав в наследстве в случаях, допущенных законом; тогда уже ясно сформулировано отличие родовых вотчин от благоприобретенных по отношению к наследованию в них (см. ограничение завещательного права в отношении к княжеским вотчинам указом 1562 г. в Указн. кн. вед. казн., ст. XVIII); полное запрещение завещать родовые вотчины последовало в 1679 г. (П. С. 3., № 764). Право жены при муже распоряжаться своим имуществом в завещании ограждено требованием, чтобы в таких завещаниях муж не был назначен душеприказчиком (см. УК. кн. вед. казн., V, 18; о лицах, могущих делать завещание, см. там же, ст. XVII).
Духовная грамота имеет силу только тогда, когда она или подписана завещателем собственноручно, или хотя бы подписана только свидетелями, но утверждена при жизни завещателя (там же). Утверждение духовных грамот совершалось церковными властями (местными епископами, ср. П. С. 3., № 814). Словесные завещания допускались законом (указами 1680 и 1690 г.г.) до самого конца XVII в., но это право ограничивалось словесным изъявлением воли перед духовными отцами, которые поэтому и опрашивались по смерти завещателя.
Довольно много новшеств в московском праве относительно круга лиц, наследующих по закону, именно в отношении к наследованию дочерей, супругов и боковых. На этих сторонах дела мы остановимся.
В отношении к праву наследования дочерей московская эпоха имеет следующие две особенности. Во-первых, в московском праве остается начало, что сыновья исключают дочерей при наследовании. Весь порядок законного наследства в судебниках изображен так: "А который человек умрет без духовныя грамоты, а не будет у него сына, ино статок весь и земли дочери, ино взята ближнему от его рода" (Суд. 1497 г., ст. 60 и Суд. цар"., 92). Но в начале XVII в. в практике заметна наклонность призывать и дочерей к наследованию ве только за неимением сыновей, но и при них (си. ук. 1628 и 1631 гг. в ук. кн. пом. прик. IV, 17 и 26 *. Лини, в это время закон окончательно установил: "вотчине сын-вотчин, а дочь невотчица, покаместь братья живы" (ср. Ул. XVII, 2). Несмотря на это, выдел дочерям приданого приближается постепенно к праву наследства их при братьях на определенную законом часть имущества. Это совершается в следующем порядке: сначала приданое становится частью на прожиток, т. е. дается независимо от выхода в замужество; а это может быть лишь после смерти отца, когда братья приступают к разделу. Таким образом право получения дочерью части на прожиток становится уже в зависимости от смерти отца и тем получает значение наследования. Но закон первоначально определяет часть на прожиток дочери по отношению только к государственному имуществу, бывшему во владении отца, т. е. поместьям. Как вдове, так и дочери государство назначает пенсию из поместных окладов, и назначает ее в определенных цифрах (см. ниже о наследовании вдовы; дочь получает вполовину меньше вдовы). Пока за поместьями сохранялся характер временного пользования, выдена этой части отнюдь нельзя было назвать наследством; но поместья приблизились в конце XVII в. к вотчинам, а части дочерям и вдове, выдаваемые из них - к части наследства. Когда же поместья совершенно слились с вотчинами, то выдел такой наследственной части был распространен и на вотчины. При этом нельзя упускать из виду и влияния византийского права, все более и более усиливавшегося; а по византийскому праву сыновья и дочери призываются к наследованию на разных основаниях.
______________________
* Быть может, только в жалованных вотчинах: см. Хрест. вып. III. стр. 225. прим. 49.
______________________
Второе отличие права наследства в Московском государстве в отношении к дочерям касается наследования их при отсутствии братьев. Московское право в этом было более неблагоприятно для допущения такого наследования, чем право Русской Правды и право Вел. Новгорода и Пскова: недвижимое имущество всех родов подлежало государственной служебной повинности. Поэтому можно бы ожидать здесь дальнейшего сокращения прав дочерей. И действительно, в княжеских вотчинах закон 1562 г. отнял вовсе право наследования у дочерей. Но в прочих родах вотчин права государства вступили в компромисс с правами частных лиц: женщины отслуживали посредством других лиц, а также посредством найма и поставки определенного количества крестьян и людей в ополчение. На этом основании даже поместья переходили к женщинам, но числились не за ними, а за их женихами. Во всяком случая, наследование дочерью при отсутствии братьев основано на фикции искусственного продолжения рода ее отца. Отсюда являлся вопрос: если по смерти такой наследницы не останется нисходящих, то какому роду должно принадлежать это имущество: роду ли ее мужа, или роду отца? В конце периода, т. е. в 1680 г. (П. С. 3., № 860), было постановлено, что имущество возвращается к роду отца. Во всем этом московское право не отступает в существе от основных начал древнейшего Русского права. Но с развитием законодательства возникали вопросы относительно частных и дальнейших применений этих общих начал, связанные с правом представления. До последней четверти XVII в. законодательство довольно правильно разрешало эти вопросы и твердо держалось указанных общих принципов. Приведем в пример два казуса, разрешенных в законе в 1627 и 1650 г. г.; в первом рассматривается случай, когда у наследодателя осталась дочь и дети мужского и женского пола от двух других дочерей, умерших ранее отца. Закон правильно допустил трехчленный поколенный раздел. В 1650 г. случай был такой: у умершего остались дочери и внуки от сыновей; опять вопрос правильно решен в пользу последних. Но с 1676 г. (с новоуказных статей) начинается помрачение законодательной мысли в вопросах о наследстве. В 1676 г. предусмотрен был такой казус: остаются дочь и внучка от сына; закон решил равный раздел между ними, что, впрочем, было исправлено в 1677 г. Второй казус: остаются сын и внучка от другого сына: закон (1676 и 1677 г. г.) отказывает последней в праве наследства. Причины всех этих колебаний заключаются в предпочтении лиц мужского пола женщинам и предпочтении ближайшей степени родства дальнейшей.
Подобный указанному перевороту в праве наследования дочерей последовал и переворот в праве наследования супругов, говоря точнее, в праве наследования жены. Сначала и в московском праве строго удерживался древний принцип, что супруги не наследуют друг другу. Однако права вдовы на р азные роды имущества начинают разнообразиться и определяться отдельно.
а) В отношении к родовым вотчинам применяется со всей строгостью принцип о наследовании супругов. Принцип этот в Московском государстве получил еще большую силу, чем во Пскове: пожизненное владение, допущенное во Псковской судной грамоте, теперь уничтожается (законом 1627 г.) *: "до вотчин им дела нет, опричь купленных вотчин" (Ук. кн. пом. прик. IV, 6; Улож., XVII, I). Родовые вотчины передаются нисходящим и родственникам, а за неимением их - в казну. Этот закон представляет новость, потому что перед изданием его и в Московском государстве вотчины передавались женам в пожизненное владение (си. указ 1562 г.). Само собою ясно, что здесь разумеются бездетные вдовы, ибо при детях вдова остается в доме хозяйкой.
______________________
* Этот указ часто, но ошибочно относит к 1628 г.: он дан 3 декабря 1627 г.
______________________
б) В отношении к выслуженным вотчинам обычное право и закон смотрели неодинаково: обычаем было утверждено, что выслуженные вотчины равняются благоприобретенным и, следовательно, поступают после смерти одного супруга во власть другого. Обычай передавать жалованные вотчины вдовам укреплен был самим государством, т. е. жалованными грамотами, в которых часто писалось, что вотчина дается не только мужу, но и жене; поэтому по смерти мужа вдова пользовалась вотчиной пожизненно; после ее смерти вотчина должна бы перейти в казну, но позволено было записывать ее "по душе" мужа и своей, а государство сохраняло право выкупа. Но это пожизненное право превращалось иногда жалованными грамотами в полное право собственности, так как в том случае, когда вдова не выходила замуж и не постригалась, она могла продать вотчину и заложить ее. Мало того, если она выходит замуж, то вотчина, хотя и отбирается на государя, но из казны выдаются деньги "по душе" ее мужа, а из самой вотчины выделяется поместье ее новому мужу. В практике и эти права казны на выслуженную вотчину нарушались обычно в пользу вдовы. Но этот взгляд, очевидно, неправильный: выслугой приобретается имущество не общими силами супругов, как купленные. На них, при отсутствии нисходящих, имеет наибольшее право государство. Упомянутый выше указ 1627 г. отказал жене в наследовании выслуженных вотчин и придал им вполне значение родовых. Сначала этот закон был проведен со всей строгостью, так что ему придано было обратное действие: те вотчины которые уже были получены вдовами и которыми они успели распорядиться, отбирались или в пользу родственников мужа, или в казну; но указами 1631 и 1632 гг. это неправильное применение обратной силы закона было уничтожено.
в) В отношении к купленным вотчинам действовало древнейшее право, т. е. присвоение в собственность вдовам благоприобретенного имущества. Указы 1627, 1628 и 1629 г. г. только укрепили и определили давнишний обычай, распространив права вдов и на вотчины, купленные из казны (ср. Ул. XVII, 2). Но ни прежнее право вдов на получение выслуженных вотчин, ни право их на получение купленных вотчин отнюдь не оставляют права наследования вдов, так как и при жизни мужа жена была совладелицей, соучастницей прав мужа. Вообще в указе 1627 г. право наследования жены сформулировано так: "женам умерших четверть живота, да приданое, а до вотчины им дела нет, опричь купленных вотчин".
г) По отношению к поместьям: первоначально при новой отдаче поместий, принадлежащих умершему, правительство обязывало нового приобретателя содержать вдову прежнего. Но такой порядок, естественно, был соединен со многими практическими неудобствами и затруднениями, а потому поместья стали отдавать женам и дочерям на прожиток. Какая часть поместья должна идти жене на прожиток, этого закон не определял долго; в XVI в. для каждого случая следовало особое распоряжение правительства, и каждый раз доля назначенного поместья была неодинакова; она колебалась между 1/3, 1/5 и 1/7 частями. В 1644 г. правительство решило издать один определенный закон на этот счет; однако и в нем установлена не одна, а троякая доля вдовьего прожитка: для вдов людей, убитых на войне, 20 %; для вдов людей, умерших в походе, 15 % (15 четв. со ста), умерших просто на службе 1/10 (со ста по 10). Такое разнообразие было неизбежно, потому что выдел поместья означал не более как нынешнюю пенсию и должен быть сообразован с заслугами умершего (Ук. кн. пом. пр., IV, 52; Улож., XVI, 30-33). Впоследствии при обращении поместий в вотчины, когда понятие пенсии уступило понятию наследования, из трех указанных долей надо было выбрать одну постоянную; из них взята средняя, т. е. со 100 - 15, или приблизительно 1/7 часть недвижимого имущества мужа, что, впрочем, окончательно определилось в период империи.
д) По отношению к движимому имуществу никаких правил первоначально не было установлено законом Московского государства, пока патриарх Филарет, устанавливая общие порядки наследования на основании кормчей, применил постановления византийских кодексов по отношению к движимому имуществу, а именно постановления Эклоги о браке, заключенном без письменного акта; по этому узаконению жена получает 1/4 часть движимого имущества мужа (Ул. XVII, I). Таким образом, к концу Московского периода воспринятое одним супругом имущества другого (умершего) получило характер наследования, но зато лишь в одной определенной доле имущества.
Наследование боковых. Выше был объяснен закон Псковской судной грамоты, по которому были допущены к наследованию боковые родственники; ив Московском государстве подобный переворот, очевидно, совершился раньше судебников. В какой постепенности совершалось расширение круга наследующих боковых, уловить хотя трудно, но возможно. К.Д. Кавелин пытается определить это следующим образом: "Судебник вел. кн. Ивана Васильевича призывает к наследству не только сыновей и дочерей, но и ближайших боковых родственников, т. е. судя по" аналогии, родных братьев и сестер; а Судебник Ивана IV идет еще дальше и включает в число законных наследников внуков (?); с тем вместе в круг ближайших боковых родственников, призываемых к наследству, вероятно (?), вошли дяди и тетки, двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы. При дальнейшем развитии в том же направлении круг родственников, призываемых к наследованию, должен был все более и более расширяться, а права наследования вел. князя стесняться". Но из точных слов судебников (совершенно одинаковых в обоих памятниках, см. выше) можно вывести только, что наследование боковых тогда, т. е. в 1-й половине XVI в., допущено было лишь для "ближнего племени" а под ближним племенем разумеются братья и их нисходящие. Впрочем, указ 1562 г. (ук. кн. вед. казн., ст. XVIII) определяет понятие ближнего родства теми степенями родства, в которых позволен брак (хотя именно говорит лишь о брате родном, двоюродном и племяннике от родного брата). Этот закон продолжает: "и ближнего роду... не будет, и та вотчина государя царя и в. князя". Закон 1572 г. еще точнее определил круг наследования в боковом родстве; задавшись вопросами: "по которое колено отдавать вотчины наследникам?" - он отвечает: "та вотчина - родным братьям, и детям и внучатам" (от братьев); "а далее внучат вотчины не отдати роду... та вотчина, тот жребей взяти на государя"; т. е. права наследства не шли дальше 4-й степени родства. В 1627 г. закон (см. ук. указ. кн. пом. пр. IV, 6, в 3-м вып. нашей Хрестом., стр. 210) сравнял жалованные вотчины с родовыми и в правах наследования и выразил это так: "Те вотчины давати в род того умершего, кого не станет: братьям родным и двоюродным в род, кто кому ближе". И только этим и ограничивается "род".
В 1650 г. состоялось весьма важное узаконение: "а будет ближе того рода никто не будет... отдавать и дальним того рода родственникам" (П. С. 3., № 33). Новоуказными статьями 1676 г. это дальнее родство определяется, однако, известными степенями: "дядья и братья двоюродные в другом, в третьем и в 4-м колене". Поэтому напрасно К.Д. Кавелин говорит: "круг родства к концу XVII столет,, кажется, ничем более не ограничивался". Безграничное понятие родства есть явление периода империи.
Другой вопрос, касающийся наследования боковых, есть следующий: во всяком ли роде имущества допускался призыв боковых к наследованию? Прежде всего следует исключить движимое имущество, о котором нет упоминаний в законах (можно думать, что за неимением нисходящих они шли в церковь); в них речь идет постоянно лишь о вотчинах. Но из вотчин законы имеют в виду лишь родовые. В княжеских родовых вотчинах боковое наследование допускалось условно: если "государь пожалует кого" (из родственников). Относительно жалованных вотчин в первоначальном узаконении (1572 г.) было определено, что в наследование идет только та вотчина, о которой в жалованной грамоте сказано, что она дается не одному первому приобретателю и его детям, но и роду. Впрочем, при сравнении жалованных вотчин с родовыми судьба первых совершенно сравнена с судьбой последних ив боковом наследовании. Что же касается купленных вотчин, то о наследовании их боковыми закон молчит до Уложения и, точнее, до указа 1676 г. Лишь в этих законах состоялось постановление о передаче купленных вотчин, за отсутствием нисходящих, в род мужа (вдовы), но с тем, чтобы наследники боковые уплачивали через поместный приказ в церкви и монастыри "по душе" умерших по полтине за четверть (что почти равняется покупке их). Следовательно, и тогда право наследования боковых в купленных вотчинах нельзя считать полным.
Порядок наследования боковых подобен порядку наследования нисходящих, а именно определяется двумя правилами: 1) сестры при братьях не вотчиннницы, 2) братья и нисходящие от других братьев имеют равные права на наследование. Но оба эти начала постоянно нарушались при спутанности понятий о системе представления: например, сестры исключают своих племянников от братьев по закону 1676 г., который, впрочем, был отменен в 1677 г. Потом по закону 1676 г. братья исключают своих племянников; но опять закон 1677 г. возвратился к правильному понятию системы представления.
Судьба выморочного имущества (наследование церкви и государства). Если у наследодателя, не оставившего завещания, нет ни семьи, ни рода (до известной степени), имущество становится выморочным. Русская Правда присваивает это имущество князю; но завещатели последние в роде уже тогда парализуют этот закон и передают все церкви (Дух. Климента). В Московскую эпоху утвердился общий принцип, что выморочное имущество получает церковь. Однако государство, противившееся (с XVI в.) умножению церковных владений, вступило в конкуренцию с церковью; таким образом установился следующий порядок: выморочное имущество получает государство, которое, однако, выплачивает церковным установлениям полную стоимость вотчины. Указ 1562 г. говорит еще неопределенно: "душу умершего государь велит устроить из своей казны". Уложение (XVII, 45) выражается более точно: "а деньги за них (выморочная вотчина) давати из государевы казны по их душам в монастыри, смотря по строению". Выражением "за них" такая уплата совершенно приравнивается к выкупу. Это не какая-нибудь частица ценности вотчины, а полная цена, изменяющаяся в зависимости от устройства вотчины. То же подтверждается другим постановлением Уложения о переходе купленных вотчин (даже купленных у своих родичей) к боковым наследникам (за смертью бездетной вдовы). Это тоже своего рода выморочность: за неимением семьи, на купленные вотчины в сущности нет законных наследников. Вводя новый порядок, т. е. устанавливая боковое наследование и в этих вотчинах, закон говорит: "Родственникам за вотчину против купчей дать деньги по его душе. А будет он в той купленной вотчине, что прибавил вотчинного строения - и родственникам за то прибылое строение потому же дати деньги по его душе" (Улож., XVII, 8). Смысл этих постановлений окончательно уясняется Котошихиным, который говорит: "У которых людей на купленные вотчины не останется наследия и роду, - и те вотчины возьмут на царя и отдадут за службы в поместье иным людям; а по смерти его дают деньги за ту вотчину из царской казны, на поминание души, по монастырям и по церквам; чего та вотчина стоила". Хотя Котошихин почему-то говорит только о купленных вотчинах, но Уложение (в приведенном месте) имеет в виду всякие выморочные вотчины. Определение закона подтверждается актами: в 1632 г. вотчина Ефросиний Колядинской, бездетно умершей, по указу патриарха Филарета отдана ее свояку - князю Волконскому; но этот последний обязывается отдать за нее деньги по указной оценке - по два рубля за четверть - в Троицкий монастырь (Сборн Муханова, № 140) *.
_____________________
* См. о праве церкви на выморочное имущество у Милютина, стр. 90-93.
_____________________
Подлежало ли тому же порядку выморочное движимое имущество, остается неизвестным. Но судя по тому, что государство начало конкурировать с церковью в праве на недвижимое имущество (по особому значению его для государства), движимое имущество беспрепятственно наследовала церковь.
ПЕРИОД IV. Право наследства в период империи
Изложенные выше начала наследования в Московском государстве, несомненно, нуждались в упорядочении и точном определении в законе.
Но Петр I и его супруга указами о единонаследии 23 марта 1714 г. (П. С. 3., № 2789), указом 1716 г. и затем уже после смерти Петра указом 1725 г. (П. С. 3., № 4722) разрешили вопросы о наследстве не на основании начал, выработанных предыдущей историей русского права, а на основании примеров западноевропейского права (впрочем, в немецком праве того времени начало майоратства уже уступило место другим порядкам наследования; образцом для Петра могло служить только английское право).
Прежде всего следует заметить, что предпринятая реформа отнюдь не вытекала из аристократических начал и вообще сословных интересов: она распространялась на всех граждан государства и имела в виду не только наследование вотчин, но и лавок, амбаров и т. п., касалась не одних дворян, но и купцов и однодворцев. Цель реформы есть казенный интерес (главный руководительный мотив всех внутренних преобразований Петра, хотя между прочими мотивами закона выражена и поддержка знатных фамилий). Интересы же казенные заключаются в ожидаемой большей правильности отправления государственной службы и уплаты податей.
а) По петровскому законодательству, наследодателю предоставляются следующие права завещательных распоряжений: отец или мать, имеющие сыновей, могут среди них выбрать одного главного наследника (единственного для недвижимого имущества) *, а имеющие только дочерей - одну для наследования всего недвижимого имущества. Наследодатель, не имеющий нисходящих, может назначить посредством завещания одного для наследства недвижимости из своего рода, движимое имущество может завещать и посторонним. Все указанные права принадлежат одинаково как отцу, так и матери; последняя может распоряжаться в том же порядке не только своим собственным имуществом, но и четвертой частью, доставшейся ей по наследству от мужа. Далее, все родительские права на назначение наследников переходят к вдове, если ее муж умер, не оставив завещания. Отсюда вытекали следующие отрицательные выводы: во-первых, право завещательного распоряжения в отношении к предметам расширено на все роды вещей (не исключая и родовых вотчин); но, во-вторых, завещательное право стеснено относительно лиц: наследник (недвижимого имущества) должен быть отыскан или среди нисходящих, или среди родственников. Во всех этих положениях было существенное и явное противоречие старым началам наследования: ибо древнее правило Русской Правды, применяемое тогда лишь к наследству после вдовы, т. е. к наследованию не в собственном смысле, теперь применено к наследству в точном смысле, т. е. к универсальному преемству. При этом никакой генетической связи между постановлениями Русской Правды и законом 1714 г. предположить нельзя: последний есть закон заимствованный (как сказано выше).
_____________________
* По дополнительному указу 1730 г. (5658), наследодатель может избирать едино-наследника не только между своими сыновьями, но и их нисходящими, предпочитая внука сыну.
_____________________
Но в том реформаторском законодательстве есть и другие ограничения завещательного права, не существовавшие раньше: с древних времен предоставлялось право последнему в роде завещать свое имущество посторонним лицам (см. духовную Климента). Петр еще в 1712 г. запретил это (П. С. 3., № 2471); указ о единонаследии смягчил это узаконение только тем, что последний в роде может назначить наследницей одну из женщин своего рода, но с тем, чтобы ее муж принял ее родовую фамилию. Такое запрещение завещательных распоряжений простиралось не только на родовое, но и на благоприобретенное имущество. Сообразно с признанием в некоторых случаях воли завещателя единственным основанием наследования происходило и увеличение строгости требований к порядку составления завещаний. Еще в 1700 г. было приказано составлять завещания только крепостным порядком (№ 1740). Впоследствии допущены были некоторые исключения и лишь в 1726 г. восстановлен порядок Уложения (т. е. позволено писать духовные завещания на дому).
б) Относительно наследования по закону уже из приведенного видны существенные отличия нового порядка - единонаследия. Как по завещанию, так и по закону главным наследником (недвижимого имущества) может быть только одно лицо. Но право на майорат не переходит по праву представления; если старший сын умер раньше отца, то главным наследником становится не его сын (внук наследодателя), а следующий по старшинству сын наследодателя (по указу 1725 г.). Если же нет сыновей - старшая дочь. Если старшая дочь вышла замуж до смерти наследодателя, то главной наследницей становится старшая из дочерей-девиц. Если все дочери вышли замуж, то главной наследницей становится старшая из них. Если же нет ни сыновей, ни дочерей, то один из ближних в роде (вероятно, старший в ближайшей степени родства). Если не оставалось родственников и если то стороннее лицо, которому завещано имущество под условием женитьбы на одной из родственниц наследодателя и принятия его фамилии, не исполнит этого условия, то имение идет в казну. Наследниками неглавными (движимого имущества) должны быть (поровну) прочие сыновья наследодателя, если главный наследник - сын; или прочие дочери, если главная наследница - дочь; или прочие родственники, если главный наследник - родственник. Во всех этих случаях движимое имущество делилось поровну между неглавными наследниками, если завещанием (при отсутствии нисходящих) оно не было передано одному лицу.
Бездетная вдова получает пожизненно право на все имущество мужа, которое после ее смерти идет в наследование по закону. В 1761 г. этот порядок был изменен: право пожизненного наследования заменено получением в собственность четвертой части имущества мужа.
Право наследования восходящих не было определено указом о единонаследии, но в 1725 г. постановлено узаконение насчет обеспечения матери после сына, умершего бездетным: ей в таком случае выдается на прожиток до смерти или второго брака 3/4 имущества сына (за выделом 1/4 его вдове); а если он вдовы не оставил, то все его имущество. Взамен этого пожизненного права мать может взять в собственность 1/4 часть имения сына.
Время после отмены единонаследия. Результатом закона, противоречащего обычному порядку, явилось следующее: "Родители, по равной любви ко всем своим детям, употребляли все средства для того, чтобы разделить между ними свое имение по равным частям, прибегали для того к подложным продажам и закладам, обязывали детей великими клятвами, чтобы получивший после них все имение передал часть его своим братьям; из-за наследства рождались между детьми и родственниками ссоры, ненависть, смертоубийства" (Неволин. П.С.С. т. V, стр. 412). Вот причины отмены закона о единонаследии при императрице Анне Иоанновне(17 марта 1731 г., П. С. 3., № 5717; см. также ук. 9 и 13 декабря 1730 г. и 17 июля 1733 г.).
Указы Анны Иоанновны распространялись на случаи наследства по закону, о наследстве же по завещанию не дали никаких указаний. В этом отношении господствовали случайность и казуистичность до 1831 г. (I октября), когда было издано "Положение о духовных завещаниях". В указанный промежуток времени допускалось фактически распоряжение благоприобретенными имениями; но относительно родовых имений постановлялись противоречивые решения как в общих узаконениях (жалов. грамота дворянству и гор. положения Екатерины II), так и в отдельных указах по частным случаям. В сенатских решениях 1740 г. (равно и во многих других) и двух упомянутых грамотах Екатерины II распоряжение родовым имуществом (конечно, вопреки закону, т. е. несогласно с порядком родового преемства) воспрещается. Но сенатским решением 1791 г. признана сила указа о единонаследии 1714 г. в той же его части, по которой бездетный может назначить кого угодно из своих родственников наследником в родовом имении. То же подтверждено в 1804 г. высочайшим указом (по делу Вердеревских). Но сенат и после этого признавал недействительным и завещания бездетных относительно родовых имений (1811 г. - по делу Шереметева, 1818 г. - по делу Державина). Во всех этих противоречивых решениях основывались на указе 1714 г., признавая его неотмененным и различно толкуя его смысл.
Что касается наследования по закону, то некоторые общие правила были уже установлены в самом указе Анны Иоанновны; другие выработались постепенно в течение XVIII и начале XIX в. А именно:
О наследовании нисходящих было установлено (на основаниях. указанных в праве Московского государства), что дочь при братьях получает 1/4 недвижимого имущества и 1/8 - движимого. В 1815 и 1824 г. г. были разрешены вытекающие отсюда затруднения: если дочерей останется столько, что за выделом каждой из них узаконенной части сыновьям ничего не останется или доли их будут менее дочерних, то в таких случаях велено делить имущество пополам, отдавая одну половину сыновьям, другую дочерям. Единонаследие удержано, как специальный способ (ук. 31 декабря 1746 г.) для военных поселенцев, которым были даны наделы из государственных земель.
О наследовании супругов. Императрица Анна Иоанновна обобщила прежний закон (Уложение) относительно поместий, т. е. каждому из супругов предоставлено наследование в 1/7 части недвижимого и 1/4 из движимого в собственность, что не обусловлено и вступлением во 2-й брак. Этот выдел получает полное значение права наследства, так что на него распространено и право представления (невестке после свекра). Впрочем, выдел обусловлен просьбой о нем, так что наследники супруга, который не просил выдела, не имеют права иска. В последующее время был разрешен вопрос: имеет ли право муж распорядиться в своем завещании благоприобретенным имением так, чтобы лишить жену ее узаконенной части? Сначала сепаратными указами это воспрещалось; напротив, в 1836 г. было разрешено в утвердительном смысле.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |