Пэйринг: Гарри Поттер/Драко Малфой 30 страница

— Да ты же думаешь о нём постоянно. Вон, даже сейчас. У тебя ведь на лбу написано...

Гарри совершенно не желал знать, что у него там написано, и торопливо закрыл Малфою рот поцелуем.

— Так мне больше нравится, — выдохнул слизеринец. — И ты наконец-то научился целоваться. Снэйпу это понра...

Гарри схватил его за грудки.

— ДРАКО!!!

Блондин улыбнулся в ответ.

— Умолкаю, ваше величество. Но, может быть, нам лучше поискать кровать? Пойдём к тебе или ко мне?

— Поттер, вы мне нужны.

Снэйп. От звука его голоса у Гарри немедленно заледенели внутренности. Драко отстранился от него с кислым видом.

— Как всегда вовремя...

— Надеюсь, вы ещё не успели напиться по поводу отмены тренировки, Поттер?

Гарри отчаянно замотал головой

— Я не...

Снэйп взял его за плечо.

— Извольте следовать за мной. Ступай к себе, Драко.

— Слушаюсь и повинуюсь, — недовольно проворчал Малфой.

Гарри, растерянный и ничего не понимающий, пошёл за Снэйпом, недоумевая, что могло случиться за те полчаса, что они не виделись.

Профессор привёл его в свой кабинет и запер за собой дверь. Гарри отметил это и сообразил, что разговор будет серьёзным.

— Присядьте, Поттер.

Гарри покорно сел на край стула. Снэйп молча навис над ним, но не торопился начинать разговор. Странно. Тянуть было вовсе не в характере мастера зелий.

— Что-то случилось? — несмело спросил гриффиндорец.

— Да.

Снэйп прошёлся по кабинету, не глядя на него. Гарри терпеливо ждал, когда учитель продолжит, но нервы были уже не пределе. И нервам пришлось совсем худо, когда профессор Снэйп взял другой стул, поставил его почти вплотную к Гарриному и, сев рядом с ним, взял гриффиндорца за руку.

— Я не знаю, вправе ли просить у вас помощи. Вы не обязаны. Но болен один очень дорогой мне человек. И кроме вас помочь ему не может никто. Только вы, Гарри.

В голове у юного мага в этот момент произошло нечто жуткое, и как ни пытался он заставить себя собраться с мыслями, ничего не получалось. Может быть, если бы Снэйп отпустил его руку, смятение улеглось бы скорее, но... Гарри ни в коем случае не хотел, чтобы Снэйп его отпускал.

— Чем... Чем я могу помочь? — замирая от страха и ещё непонятно от чего, прошептал Гарри. — И смогу ли я?

— Я уверен, что сможете. Выслушайте меня внимательно. Не перебивая, — пальцы Снэйпа слегка сжали Гаррино запястье, и тот искренне пожалел, что не снял квиддичные перчатки. — Прежде всего, позвольте мне кое-что объяснить вам. Речь пойдёт о способностях, которые вы получили от Волдеморта.

Профессор наклонился к гриффиндорцу, и Гарри невольно подался ему навстречу.

— Однажды я рассказал вам, что лорд Волдеморт владел исцеляющей магией. Он был очень сильным волшебником и ставил на ноги безнадёжных больных.

Гарри кивнул, давая понять, что помнит. Можно ли забыть этот разговор! Да и обстоятельства, при которых случилась та беседа, едва ли когда-нибудь сотрутся из его памяти.

— Волдеморт мог врачевать наложением рук. Но к сожалению, научиться такой магии нельзя. Она либо дана, либо нет, — Снэйп взял Гарри за вторую руку. — Эта магия сейчас внутри вас. И вы сможете ею воспользоваться, если очень захотите.

Гарри едва не задохнулся от накатившего ужаса.

— Сэр, я не знаю даже, что это!

— Ваше тело знает. И магия в вас.

Гарри в суеверном страхе покачал головой.

— Нет.

— Выслушайте меня.

Гриффиндорец попытался взять себя в руки и слабо кивнул. Тихий голос нашёптывал ему на ухо, что он всё знает. Это просто. Но...

— Я могу говорить с вами, как со взрослым, Гарри?

Гриффиндорец снова кивнул — язык ему не повиновался.

Снэйп наклонился ещё ниже, и его волосы коснулись Гарриного лба.

— Миссис Маршалл беременна.

— Беременна? — повторил Гарри растерянно, и внезапно его подбросило: — Это... Этот ребёнок ваш?

— Нет. Я всем сердцем был бы рад, но это не мой ребёнок. Такие, как я, не могут оплодотворить обычную жещину, — тихо сказал Снэйп. — Врач сказал ей, что от ребёнка необходимо избавиться, иначе он убьёт её.

Лицо мастера зелий оставалось спокойным, но Гарри отлично видел, что ему далеко не всё равно. И может быть даже он...

— Вы любите её? — спросил Гарри, глядя ему в глаза.

И получил в ответ такое же холодное и бесстрастное:

— Нет. Но я обязан ей жизнью. И это я виноват в том, что с ней случилось. Она не хотела этого ребёнка.

— Так значит это всё-таки ваш...

— Ну хорошо. Если для вас это имеет такое значение, я расскажу вам. Эмили...

— Эмили?

— Ну да, Потт... Гарри. Странно, что вы до сих пор не догадались.

Гарри открыл рот от удивления.

— Но как же... А почему вы называете её Эмили? Она ведь Анастасия.

— Её зовут Анастасия Эммелина Эвери. По мужу Маршалл. Теперь, когда вы знаете полное имя своей учительницы, я, с вашего позволения, продолжу. Я знаком с Эмили уже много лет. Она училась у меня. Была в первом моём выпуске. Это совершенно замечательное создание, но у неё есть один недостаток: она уверила себя в том, что любит меня. После того, как мы с вами погостили в её доме, дело приняло серьезный оборот, и Эмили собралась разводиться. Её муж — человек достойный во всех отношениях, и, бесспорно, не заслуживает подобной участи.

— Но если она не любит его...

— Дослушайте прежде, — мягко перебил Снэйп. — Она собиралась развестись с Дэвидом Маршаллом и попросила меня найти ей работу. Я не пытался переубедить её. Едва ли это принесло бы положительный результат. Она была уверена, что влюблена в меня. Никакие разумные доводы на неё не действовали.

Гарри хотел что-то сказать, но Снэйп остановил его:

— Вы, вероятно, полагаете, что я давал ей повод думать...

— Ну что вы! Нет, сэр!

— Я исполнил её просьбу — предложил Минерве МакГонагалл нанять Эмили преподавать Защиту. По приезде сюда Эмили обнаружила, что беременна, — Снэйп опустил глаза и помолчал. — Я расскажу вам всё. В конце концов, вы имеете право знать. Видите ли, я во многом способствовал тому, чтобы это произошло. Я имею в виду ребёнка. После того, как Эмили дала мне кровь, я ежедневно готовил ей кроветворное зелье. В тот день, когда она уезжала, я добавил в это снадобье несколько стимулирующих компонентов. Да, это было довольно смело с моей стороны. Но поверьте мне, я знал, что делал! Ребёнок мог спасти их брак. Так и случилось. Беременность изменила её отношение к мужу, дала им надежду и будущее. Но всё с самого начала пошло не так. Какое-то время я думал, что смогу помочь ей, но процесс, увы, был необратим. Организм отторгает этого ребёнка. И если она потеряет его...

Несмотря на царивший в голове кавардак, Гарри понял суть этой истории и теперь недоумевал, что же всё-таки требуется от него.

— И что я должен сделать?

— Вылечить её.

— Выле... Но я не смогу! — в ужасе воскликнул Гарри. — Не просите меня об этом! Я же не врач! Как я могу... Да что я вообще... Я ничего не понимаю в исцеляющей магии! Тем более — в такой! Эми... Миссис Маршалл нужен врач!

— Непременно. Завтра. Если у вас ничего не получится.

— Я не смогу, — решительно сказал Гарри и встал. Но обе его руки остались в руках Снэйпа. — Поймите... Я даже никогда не видел этого. И уж тем более не делал!

— Делали, — уверенно ответил Снэйп. — К тому же делали множество раз. И если ваше сознание не помнит исцеляющей магии, то это ещё не означает, что вы ею не владеете.

Гарри покачал головой.

— У меня ничего не получится, — прошептал он.

— У вас всё получится. Теперь вы можете всё. Ясно вам? — Снэйп слегка повысил голос. — Вы сильнейший маг тысячелетия. И подобная мелочь не составит вам никакого труда.

— Но сэр! — взмолился Гарри. — А если я сделаю только хуже? Я ведь даже не знаю, как это происходит. Я... Господи, вы же сами всегда говорили, что из меня не получится ничего путного! Неужели после этого вы вверяете мне жизнь другого человека?

— Пожалуй, теперь я вручил бы вам чью угодно жизнь, включая и свою собственную, мистер Поттер. Достаточно только поверить в свои силы, и всё получится. Вам не придётся рисковать жизнью ради чужого для вас человека. Стоит лишь... Но, впрочем, — Снэйп поднялся и выпустил дрожащие Гаррины пальцы, — о чём я... Вы, разумеется, не обязаны, если не желаете. В конце концов, всё, что ей грозит — это небольшая операция. Она оставит мужа. И, вероятно, через несколько лет я уступлю её уговорам и женюсь на ней...

— Женитесь? — машинально переспросил Гарри, не понимая, почему его это так задело.

— А что вас удивляет?

— Нет, не удивляет... Но...

"Вам не придётся рисковать своей жизнью ради чужого для вас человека. Чужого. ЧУЖОГО". Сердце сжалось от боли. "Я был и останусь для него чужим. И ничего не изменится". Приятные мелочи, которые были так дороги Гарриному сердцу — забота, внимание, ревность — тщательно скрываемые, но проявляющиеся вопреки всему... Приказы Дамблдора, которые никогда не обсуждаются. И этот браслет. И наследство. Чаепития, тренировки... Для блага дела.

Гриффиндорец поднял на него глаза:

— У меня ведь в любом случае нет выбора.

Снэйп горько улыбнулся.

— Нет выбора... Выбора не было у меня. Мне приказали вытащить вас любой ценой. В случае отказа меня ждал Азкабан. А вы... Вы можете идти, — профессор подошёл к двери и открыл её.

Гарри уставился на учителя. И?... Что... Вот так просто? Он думал, что Снэйп станет его уговаривать, угрожать, требовать... Ну... Так или иначе, но будет что-то делать! Действовать. А получается... Нет?

Гарри на нетвёрдых ногах шагнул к двери и взялся за ручку.

"Если я сейчас уйду, то мне уже не вернуться... Никогда. Пока я тут, ещё есть надежда... Надежда на что?! Опомнись, Гарри... Это же Снэйп. Да. Это Снэйп. И если он снова от меня отвернётся, мне незачем будет жить. Пусть он исполнял приказы. Пусть. Хотя бы так. Только бы оставаться с ним".

В эту самую секунду случилось что-то из ряда вон выходящее. Гарри обмер, не веря самому себе. Но это произошло на самом деле. Снэйп подошёл к нему сзади и обнял его. ОБНЯЛ!!! У гриффиндорца перехватило дыхание. И стало страшно. И тяжело дышать. "Что он?... Нет... Да".

— Вы ведь хотите, чтобы она уехала.

Гарри замер.

— Если ей сделают операцию, через месяц она вернётся сюда. А это ни в ваши, ни в мои планы не входит. Ведь так?

У гриффиндорца пересохло во рту. Пальцы Снэйпа сжали его плечи под тонким свитером.

— Помогите мне, Гарри.

— Не надо... — прошептал Гарри, пытаясь отстраниться, но в этих объятьях был так хорошо... Правда, ноги почему-то подгибались... И... Рука вывернулась и потянулась к запястью Снэйпа.

— Не надо что? — губы Снэйпа уже касались его щеки. — Эти браслеты ужасно обременительная вещь, вы не находите?

— Д... Да... — прошептал Гарри.

Но не убрал своей ладони с руки Снэйпа.

— Вам нужно идти.

— Куда?

— В свою комнату, мистер Поттер. Или в комнату мистера Малфоя. Куда вам будет угодно.

Гарри отстранился и посмотрел ему в глаза.

— Я имел в виду... Миссис Маршалл. Где она? И что я должен сделать? Вы ведь покажете мне?

Снэйп не изменился в лице ни на йоту.

— Она в моей комнате. Следуйте за мной.

~*~

Не нужно было иметь диплом врача, чтобы понять, что женщина очень больна. Гарри вспомнил, как она появилась в Большом зале — яркая, весёлая, сияющая. Сейчас перед ним лежал совершенно другой человек. Пустая безжизненная оболочка. Гарри чувствовал смерть в воздухе. И запах крови.

— Она без сознания?

Снэйп стоял в дверях и старался не смотреть на больную.

— Она спит. Я дал ей лекарство чтобы снять боль. Эмили очень плоха. И едва ли...

— И что теперь делать?

— Сейчас. Дайте мне минуту.

Снэйп сделал глубокий вздох и подошёл к нему.

Гарри вопросительно посмотрел на учителя.

— С вами всё в порядке, сэр?

Мастер зелий был бледнее, чем Эмили. И Гарри понял, что запах крови чувствует не только он. Но... Ах, ну да. Ведь Эмили дампир, а Снэйп остро реагирует на её кровь.

Профессор старался держать себя в руках, но в каждом его жесте, в каждом вздохе, даже во взгляде, была БОЛЬ. Гарри видел подобное лишь один раз в жизни — когда Волдеморт призывал Упивающихся в день последней битвы. Снэйп выдержал Зов и заставил себя остаться. Каких усилий это ему стоило, гриффиндорец не знал. Но, видимо, сейчас пытка была такой же мучительной. И Гарри стало его жаль. Он на мгновение даже перестал бояться.

— Со мной всё хорошо, — чуть слышно прошептал Снэйп. — Я покажу вам.

Гарри увидел, как профессор закусил губу, склоняясь над миссис Маршалл. Он развязал на халате Эмили пояс, и если бы гриффиндорец не был так сильно напуган, то сгорел бы от стыда, неловкости и желания. От всего сразу. Женщина была восхитительна. Даже в том состоянии, в котором сейчас находилась. Это была не едва оформившаяся девушка и не искусственная красотка с обложки "Сладких чертовок", а настоящая, взрослая женщина. О Боже. Боже. Гарри постарался выкинуть из головы непотребные мысли и поднял глаза на Снэйпа. Тот молча взял Гарри за руки и осторожно положил их на живот Эмили.

— Что дальше? — Гарри не отрывал глаз от учителя.

— Ничего, — одними губами ответил Снэйп. — Вы поймёте, когда это начнётся. Уже скоро.

Профессор отошёл от кровати, а Гарри остался стоять, прижимая трясущиеся ладони к бесчувственному женскому телу.

Секунды падали в тишину комнаты, как тяжёлые капли. Ничего не происходило. Да и что должно произойти? Если бы знать...

"Почему Снэйп так во мне уверен? Я ведь не знаю даже..." В эту секунду под Гарриными пальцами что-то дёрнулось. "Тук. Тук. Тук. Сердце. Как странно. Прямо под ладонью. Тук. Это... Пульс Эмили".

Гарри передвинул ладонь чуть ближе к груди, и стук стал отчётливей. А потом под второй рукой застучал ещё один молоточек. Быстро, но с перерывами. Ребёнок.

Гриффиндорец оглянулся на Снэйпа, словно спрашивая разрешения. Тот кивнул, и Гарри переместил руку к тёмному треугольнику в низу живота Эмили.

Пульс застучал сбивчиво и с перерывами. Стук двух сердец начал мешаться с его собственным. Кровь тяжело запульсировала в висках, и стало не хватать воздуха. "Что это? Что происходит? А если я не справлюсь? Если я не смогу, и мы умрём? Все трое? Вряд ли Снэйп сможет нам помочь — в его-то состоянии... Господи. Ну что же делать? Сколько это будет продолжаться? И чем закончится? За что мне всё это? Больно дышать... Сердце... Чёрт возьми, пусть всё это уже прекратится, в конце концов!" Внезапно ладоням стало горячо, и из пальцев выстрелил яркий золотой свет. Гарри словно ударило электрическим разрядом. И всё закончилось. Ноги подкосились, и он сполз на пол. Кажется, Эмили села на кровати. И Снэйп подошёл к ней.

Всё было как во сне. Медленно двигающиеся туманные изображения. Голоса, доносящиеся откуда-то издалека. Лёгкие словно превратились в два лопнувших воздушных шарика. Желудок сжался маленьким камушком. Перед глазами была какая-то муть. Словно очки запотели.

Гарри машинально снял их и попробовал протереть, но пальцы не слушались. Во рту пересохло, и спазмом перехватило горло.

"Вот. Это правда. Всё правда. Я Тёмный Лорд. Он во мне. Я чёрный маг. Чёрный маг... Волдеморт всё-таки получил меня. О Боже. О БОЖЕ!"

Гарри так потрясло всё это, что он даже забыл, где находится и с кем. Он больше не обращал внимания на Эмили, которая с удивлением оглядывалась, не понимая, что случилось, и почему плачет Гарри.

— Северус...

Снэйп жестом остановил её и присел рядом с гриффиндорцем на пол.

— Гарри.

Гарри зажмурился и упёрся лбом в матрас. Может быть, Тёмным Лордам и не полагается плакать, но ему это было безразлично. Гарри испугался. В первый раз в жизни — по-взрослому, отчаянно.

— Гарри.

Этот голос — такой спокойный и ласковый — внезапно прорвался сквозь гул в ушах. И всё прекратилось. И боль в груди, и болезненная пульсация крови в висках. Гарри сообразил, что рыдает уже не в матрас, а в учительский сюртук. А Снэйп укачивает его, словно маленького. Так ещё никто никогда не делал. И лучше бы Снэйп тоже не делал. Потому что Гарри от этого заревел в два раза сильнее.

— Северус, да что случилось? Может быть, дать ему какое-нибудь лекарство?

— Нет. Он сам успокоится, — Снэйп взял Гарри за подбородок и заглянул гриффиндорцу в лицо. — Ну? Как вы себя чувствуете? Лучше?

Гарри всхлипнул. Лучше?! Да ему хотелось умереть! Умереть... Нет, пожалуй, всё-таки, это было не самое главное, чего ему хотелось. Ещё было бы неплохо, если бы Снэйп снова обнял его. Тогда становилось не так страшно. Вот, если бы Снэйп никогда его не отпускал... Никогда.

— Я... Всё хорошо, — выдохнул гриффиндорец.

— Вот и славно, — Снэйп поднялся и потянул его за собой. — Плакать из-за таких пустяков простительно только младенцам, а вы уже мужчина, мистер Поттер, и вам должно быть стыдно.

Эмили встала с кровати, кутаясь в халат.

— Северус, Боже мой, да что стряслось? — встревоженно спросила она.

— Ровным счётом — ничего серьёзного, — голос Снэйпа звучал едва ли не беспечно. — Просто Министерство потребовало покинуть Хогвартс на каникулы, а Поттеру очень не хочется возвращаться к родственникам.

— ЧТО? — Гарри от подобного заявления даже перестал хлюпать и вытерся рукавом. — Мне не хочется чего?

— Я не успел вам сообщить самого главного, — невозмутимо продолжал Снэйп. — Дамблдор разрешил вам не ездить к Дурслям. Вы поедете со мной, Поттер.

— С вами, сэр?

— Буду сердечно рад принять вас в своём доме. Давайте сейчас выйдем и позволим миссис Маршалл привести себя в порядок.

Гарри послушно последовал за Снэйпом. Впрочем, сейчас он пошёл бы за мастером зелий даже на эшафот.

— У... У меня получилось? — прошептал гриффиндорец.

— Да.

— С ней теперь всё будет хорошо?

— Не сомневаюсь.

Часы на каминной полке показывали девять. Сколько же времени прошло? Сколько всё это продолжалось? Неужели два часа?!

— Вы голодны, мистер Поттер?

— Нет. Она ничего не знает?

Снэйп покачал головой.

— Безопасней для вас будет, если миссис Маршалл подумает, что ей помогли мои зелья. Поверьте мне, я вовсе не собираюсь присваивать плоды ваших трудов. В свой срок вы их пожнёте, обещаю вам. А пока лучше вам оставаться в тени.

— Можно я пойду? — слабым голосом спросил Гарри.

— Можно. Вас проводить?

— Нет. Спасибо.

Снэйп открыл ему дверь.

— Завтра жду вас с мистером Малфоем как обычно.

— Да, сэр. Спасибо.

— Гарри.

Гриффиндорец вздрогнул, но не посмел поднять глаз.

— Я не привык благодарить словами и не люблю быть должным. Смею надеяться, что смогу отплатить вам за эту услугу при первой же возможности.

— О чём вы говорите! — Гарри почувствовал, как заливается краской. Он и предположить не мог, насколько нелепо будут звучать подобные слова из уст профессора Снэйпа, и как неловко будет их слышать.

— Я говорю о том, что всякое дело должно быть вознаграждено. Надо только подумать, каким образом... Семестровый зачёт по зельям мне кажется слишком жалкой платой. Надеюсь, что сумею вознаградить вас чем-то более существенным.

— Я... Мне... — Гарри не в силах был поднять голову. — Простите меня.

— За что же вы просите прощения?

— Я не понимаю, что со мной происходит. Ничего не могу поделать. Я не знаю, почему плачу. Со мной никогда раньше не было такого! И я не хочу, чтобы вы подумали, будто я... плакса.

— Я так не подумаю, — тихо сказал Снэйп. — Идите, Поттер. Вам надо отдохнуть. И, возможно, стакан вина подкрепит ваши силы...

Намёк был довольно ясен. Сегодня можно напиться. Ему разрешают. Ну что ж, не выпить за собственноручно спасённого младенца — это грех, ведь так? И внезапно он вспомнил о самом главном.

— Профессор, а это правда?

— О чём вы?

— О каникулах.

Снэйп поджал губы.

— Разве я когда-нибудь давал вам повод усомниться в моих словах?

Гарри подумал и покачал головой.

— Тогда почему вы переспрашиваете?

Гриффиндорец пожал плечами. "Враньё. Я прекрасно знаю, почему переспрашиваю".

— Вы согласились на это потому, что так распорядился Дамблдор? — чуть слышно спросил Гарри, не особенно надеясь на ответ. — Очередной приказ Министерства? Ведь вы никогда бы не пригласили меня к себе на каникулы.

Снэйп наклонился к нему:

— Ни одно Министерство в мире, Поттер, не заставило бы меня делать то, чего я не желаю вовсе... И будьте любезны приготовиться к опросу поосновательнее. Потому что в понедельник я намерен быть особенно беспощадным. Доброй ночи.

В это мгновение коварный браслет, почувствовав рядом свою половинку, потянулся к ней, а Гарри не успел остановиться вовремя. Или просто не захотел? Всё произошло быстро. Гриффиндорец порывисто обнял Снэйпа и всего на секунду, на одну лишь короткую секунду, прижался щекой к его щеке. Но это больше не казалось странным или неестественным. Наоборот. Гарри подумалось даже, что иначе быть не могло.

— Доброй ночи, сэр, — шепнул он Снэйпу на ухо и торопливо вышел.

Глава 15.

К огромному удивлению гриффиндорца Драко спал, а не копался в своих письмах и счетах. Видимо, он читал в постели, и его сморило. Гарри некоторое время разочарованно постоял на пороге, созерцая эту мирную картину, и уже хотел потихоньку выйти из комнаты — только напрасно вытащил Рема из библиотеки, чтобы тот открыл ему комнату — но Малфой поднял голову от подушки.

— Гарри? — сонно пробормотал он. — Что-то случилось?

— Ничего, — тихо отозвался гриффиндорец. — Я не хотел тебя будить. Спи. А я пойду.

Драко протёр глаза и сел.

— Ещё чего! Он пойдёт! Я не хочу спать. Сколько времени?

— Кажется, половина десятого.

— Надо же... — Малфой потянулся. — Даже не помню, как заснул... Что ты стоишь в дверях? Иди сюда.

— Извини. Мне всё-таки лучше...

Драко встал и подошёл к нему:

— Поттер, ты пришёл сюда извиняться, или займёмся чем-нибудь ещё? Поговорим, например? Как тебе погода?

Гарри неуверенно улыбнулся. Драко обнял его за плечи и потянул к постели.

— Садись. Ты какой-то бледный. Хорошо себя чувствуешь?

— Нормально.

— Тогда что с тобой?

Гриффиндорец рассеянно пожал плечами.

— Да так.

— Да так. Ясно.

— Драко, прекрати. Я просто пытаюсь вспомнить... Не даёт покоя...

— Что вспомнить?

— Не знаю.

— Как это не знаешь?

— Не знаю. С тобой такого не бывает, что ли?

Драко хмыкнул и достал сигарету.

— Бывает, Поттер. Понимаю.

— Так объясни мне, если понимаешь!

— Я лучше помолчу. Опасаюсь за здоровье.

Гарри устало улыбнулся в ответ.

— Драко, ну что у тебя опять за идеи.

— Никаких идей, Поттер. Абсолютно никаких.

— Прекрати ухмыляться.

Драко удивлённо вскинул брови:

— Я и не ухмыляюсь вовсе. Я только подумал...

— О чём?

— В общем-то, ни о чём. Просто забавно, — улыбаясь во весь рот, ответил Малфой.

Гарри не стал вдаваться в подробности малфоевских размышлений и решил больше ничего не спрашивать. Что бы он там ни думал, это сущие пустяки по сравнению с ПРАВДОЙ. На прикроватной тумбочке Гарри заметил фотографии. Со своего места он не видел, кто на них изображён, но там было что-то очень красивое.

— Можно посмотреть? — осторожно спросил гриффиндорец.

— Конечно, — с деланным равнодушием отозвался Драко.

Гарри взял верхнюю фотографию и на пару секунд онемел. Наверное, от восторга. Это была свадьба Люциуса и Нарциссы. Ничего подобного Гарри в жизни не видел. Фотография была сделана в голубовато-сиреневых тонах, всё на ней серебрилось и сверкало — снег под ногами жениха и невесты, иней в морозном воздухе, драгоценности юной Нарциссы и её шитое серебром жемчужно-серое платье. Люциус — Гарри подумалось, что с тех пор он не сильно изменился — выглядел просто потрясающе в своём белом бархатном костюме. Разумеется, это было не бог весть какой новостью — Люциус Малфой отличался редкой красотой и умел одеваться, но потрясающе он выглядел вовсе не поэтому. Гарри никогда не думал, что у мистера Малфоя может быть такое лицо. Он так смотрел на Нарциссу... Словно... Ну... Как будто он действительно любил её. Странно. У Гарри почему-то и мысли не возникало, что это возможно. Ведь Драко сам столько раз говорил о браках по расчёту, о том, что в их семье жениха и невесту обручали ещё при рождении... И о какой любви может идти речь, когда тебе навязывают кого-то насильно?

— О Драко... Как красиво...

Слизеринец невесело улыбнулся.

— Да. Пустить пыль в глаза мой папенька всегда умел.

— Почему пыль?

— Потому что это просто ловкая постановка. Он никогда её не любил, — Драко презрительно посмотрел на свадебную фотографию. — Все сыграли в этом фарсе свои роли. Она — застенчивую невесту, он счастливого жениха, а на самом деле... Она уже была беременна.

У Гарри слегка закружилась голова. Беременных женщин с него на сегодня было уже больше, чем достаточно.

— Но... Они же поженились не поэтому...

— Конечно, не поэтому, — Драко мрачно усмехнулся. — Отец был на плохом счету у Министерства. В тот год к нему подобрались совсем близко. Так что молодая беременная жена была прекрасным прикрытием. Его оставили в покое. А потом... Потом можно было больше не притворяться. Лорд исчез. Отца оправдали. Конец истории.

Гарри снова посмотрел на свадебное фото.

"Не может быть. Нет. Не может ВСЁ быть фальшиво. Так не бывает".

— Но дело не в том, что он её не любил, — произнёс Драко каким-то другим голосом. — Про него много рассказывали... Всякого. Много лили грязи... Но он был хорошим мужем и хорошим отцом! Никто не может упрекнуть его! Ни в чём!

Дата добавления: 2015-09-29