Смотрю на то, как его лицо приобретает прямо дикие очертания, глаза расширяются, а губы сжимаются. Внутренний голос стучит в висках громким приказом "беги, беги, идиот, беги". Но я даже не дергаюсь, а лишь продолжаю тихо посмеиветься, пока меня с силой не прижимает подушкой в лицо. Кричу, но слишком глухо, что это можно было хорошо расслышать. Наваливается на меня, так что я почи немогу сопротивляться, но тут происходит поистине страшное. Он резко отпускает подушку, а уже через секунду его пальцы находят мои ребра. О, нет, только не это, ведь я просто панически боюсь щекотки.
Сквозь смех продолжаю кричать, стучу пятками по поверхности ковати, извиваясь по ним ужом и изо всех сил стараясь скинуть его с себя, но этот насильник держится крепко, продолжая свою экзекуцию. Пихаюсь, уже икаю от смеха, на глазах выступили слезы, застилающие взор, щеки покраснели, вдруг стало безумно жарко. Рубашка задралась, так что он уже прижимается к моему голому живому, вжимая меня в мягкость матраса. Обнимаю его ногами, скрестив ступни на его пояснице, стараясь лешить его пространства, чтобы он ее смог так легко от меня уворачиваться.
- Пре... пре... прекрати... - сквозь смех выдавливаю из себя. - Ну хва... тит.
На секунду он замирает совсем близко от моего лица, так что кончиками прядей касается моих щек, и я могу чувствовать его дыхание. Смотрю в эти блестящие глаза, боясь пошевелиться и даже моргнуть. Все вокруг меня будто замерло вместе со мной, повисла тишина, и он тоже замер, не своя с меня взгляда.
В сознание меня привел внезапный стук в дверь
О да, детка! Теперь я тоже знаю твое слабое место! И потому теперь щекочу его с удвоенной силой, буквально каждый всхлип ловя, отмечая, что у него действительно заводной смех, на который хочется «ответить» а еще, придавить. Как следует, чтоб не дергался, чтобы не пытался помешать и крыться. Вопи, кричи, стони… мвахаха! Я определенно зол и коварен!
Даже забываю о том, с какой желчью он говорил там, в кафе, как старался подавить эмоции… ненадолго, конечно, но тут невольно и забудешься, глядя на алые, маковые щеки, сбившиеся волосы, нос, рот… бля, чертовы губы! Как взгляну на них вблизи, так сразу вспоминаю наш поцелуй, их вкус, тепло, нежные касания… хочется повторить и преумножить. Стоп… схуяли?!
Это не о том, что я поцеловать его хочу, нет. С влечением к светловолосому я уже смирился, договорился и теперь вот стараюсь его подкупить и отпустить меня. Не входит, но… но так вот. Какого хуя он меня своими ногами обхватил? Да еще и в такой, хмм… неоднозначной позе! Твою мать, это что. по Фрейду? Трахни меня полностью, детка! Сука, черт, я же, я… не сдержать, я прямо сейчас его выебу!
Вот только пока в моей голове буквально орет все это, в паху нет-нет, но медленно начинает скапливаться возбуждение, я наклоняюсь слишком близко к нему. Волосы растрепались дыхание сбилось, мысли просто роятся в голове моей больной, не помогают как-то разобраться с ситуацией. Просто замираю и смотрю. Любуюсь, восхищаюсь, желаю… непроизвольно перехватываю его ноги под колени и прижимаюсь поближе. Облизываюсь.
- Не прекращу, - выдыхаю буквально ему в губы. Глаза, наверняка, блестят озорством и похотью, пальцами поглаживаю его джинсы, еще немного и могу уже поцеловать… но стук в дверь останавливает. Как ушат ледяной воды выливают! Вдрагиваю, уже с неким ужасом оглядываю наше с ним положение-позу, понимаю, ЧТО я только что не начал… а потом ухмыляюсь. Как-то недобро даже, несколько зло! Какие гады посмели прервать мою возню и казнь, а? кто мешает вершить правосудие?!
Закрываю ему рот ладонью. Надеюсь, он н обидится тому факту, что она суха и в шрамах – не сильно заметно, ага. Просто с ножом кто-то через жопу обращается – закрываю, палец второй руки прикладываю к губам, мол, тсс, тихо. И напряженно смотрю на дверь. Стук повторяется. Там, в коридоре слышатся возмущенные голоса, а я молюсь лишь о том, чтобы мы не забыли закрыть дверь… ручку дергают – заперто! – и вот теперь можно вздохнуть, замереть, ожидая, пока все ребята свалят подальше. И лишь тогда выдохнуть, и упасть ему на грудь, выдыхая куда-то в шею. Губами прикасаюсь к его футболке и ключице под ней. Бубню, восстанавливая дыхание, да и вообще вспоминая как дышать. Только сейчас понимаю, в какой дикой панике находился и какой у меня сейчас отходняк: сердце совершает забег от макушки к пяткам и обратно, яйца буквально поджались в напряжении, мозг судорожно распространяет в космос сигнал сос, а я что? я, блять, дрожу, понимая, в какой передряге мы чуть не оказались… снова.
- Пронесло, - первый нервный смешок срывается с губ, пока я все ещё прихожу в себя. Ловлю его недоуменный – или мне так кажется? – взгляд, да поясняю банальное, - прикинь, открываем мы дверь, оба таких красных, взбудораженных, с помятой и полурасстегнутой одежкой, моя рубашка, – которую я скинул еще по приходу, – где-то в стороне валяется, у тебя пар пуговиц расстегнуто, еще и кровать смята… ситуация пиздецовая, короче. Но мы герои, нас пронесло, - и плевать, что изначально мне просто хотелось продлить этот миг своеобразного единения тел, а уже потом нашлась и идеальна отмазка. Не соль важно. И вообще, пора бы мне с его вставать.
Чертов стук. Только все складывается настолько идеально, только он сам замирает, а я его не отпускаю, как какая-то скотина начинает барабанить в чертову дверь. Да вы знаете, черти, что у меня тут сорвалось?! Едва ли снова мне выпадет момент, когда все будет именно так, как я хочу, именно так, чтобы выбор был полностью за ним, а я мог не бояться, что от своего неосторожного движения или слова навсегда его потеряю.
Зажимает рот ладонью, а я касаюсь ее губами, ощущая как горит воздух, который я выдыхаю. Сжимаюсь, проклиная тех, кто стоит за дверью и всех их родственников по восходящей и нисходящей линии, насылая на их род страшный зуд в заднице на десять следующих поколений. Дверь заперта, они уходят, но я не могу сказать, что этому рад. В голове мелькает совершенно идиотская мысль о том, что лучше бы он меня поцеловал или не поцеловал, пусть даже они бы распахнули эту чертову дверь и потом сверлили меня взглядом все последующие годы. Я отчетливо понимаю, какую цену я готов заплатить, лишь бы разорвать эту неизвестность, но платить-то мне не кому. Остается снова ждать и чуть дрожать, когда он вот так вот прижимается к моей груди, касаясь губами кожи. Вроде бы ничего, вроде бы все обычно, такое может случиться с каждым; или он намерянно творит все это, чтобы чувствовать мою панику, или чтобы что-то показать мне этим. Нет, определенно, я так долго не выдержу, и на фоне всего этого нескончаемого потока вопросов и борьбы внутри меня у меня разовьется паранойя и я станую заикой с трясущимися руками и дергающимся глазом.
Слышу его тихий смех и смеюсь в ответ, хотя мой от чего-то получается немного грустным. Почему же, действительно?
Понимаю, что это затянулось, и он, будто читая мои мысли, встает с меня, когда мне лишь остается отпустить его из своих "объятий".
- Спорю на свои парадные трусы: их привела та баба, которая и не баба вовсе, чтобы тыкать в нас пальцем и утвержать, мол она же говорила, что мы не такие, нас надо на кол, - посмеиваюсь, в глубине души чувствуя, как отметка моего настроения стремительно падает с отметки "радуга и единороги" до отметки "жизнь - тлен".
Вскидываю руку и торжественно заявляю:
- Ужин через полтора часа. Надо бы распаковать чемодан, достать оттуда что-нибудь приличное и не очень мятое для нашей сегодняшней "веселой вечеринки", - встаю с кровати и иду к своему чемодану, повернувшись к нему спиной, чтобы он не видел моего лица, так как сейчас мне больше всего на свете хочется спрятаться от него под одеялом и не высовываться, пока эти дурацкие ощущения не пройдут, потому что если он заметит, то это ни к чему хорошему не приведет. Раскладываю вещи, стараясь угомонить беспорядочно стучащее сердце. "Успокойся, Ник, вы знакомы меньше дня, умерь свою бурную фантазию и не отравляй себе одиночеством существование в колледже" - вторит мне внутренний голос, пока я какими-то незрячими глазами перебираю футболки, глядя даже не на них, а куда-то сквозь чемодан.
- Выйдем заранее, потому что столовую, чую, будет найти также просто, как заветный кабинет двести пятнадцать. Будто это специально строилось для новичков, чтобы они проклинали каждую стенку, а на следующем курсе уже глумились над первокурсниками.
Отложив вещи, решаю, что идея скрыться под одеялом весьма неплоха, ложусь на свою кровать, ставлю будильник и закрываю глаза.
- Я вздремну немного, а ты буди, если что, - в любой непонятной ситуации ложись спать. Жалкая попытка бегства на час.
Эх, Никки, знал бы ты, как мне это все доставляет… как нравится твое учащенное дыхание и сердцебиение, напряжение во взгляде и действиях, твой мысли, что буквально отражается в таких красивых глазах… гад, ты слишком привлекателен, чтобы достаться кому-либо еще… нет, только мой, самый сладкий. Самый желанный самый теплый… самый суровый и самый опасный… непонятный, порой, немного глупый, веселый… в тебе так много качеств, часть из которых мне уже открылась!
Отстраняюсь, но лишь для того чтоб плюхнуться на кровати подле него, весить ноги вниз, руки раскинуть в стороны, а лицом уткнуться во алое, пахнущее пылью и старостью покрывало. Как ни странно, но до одури люблю этот запах. Он, почему-то, ассоциируется с большим-большим чердаком, полным тайн и загадок… а сам я – ребенок на этом чердаке, что роется в грязном белье своих собеседников.
Хмыкаю, услышав его предположение и отрицательно качаю головой:
- Откуда она знает в какой комнате мы живем, паникер? Плюс, повторюсь, тут общага мужская женская, же напротив, - хмыкаю, явно недовольный раскладом вещей. Не нравится не все это и прежде всего – грустный смех моего собеседника. Чего это он? Я что-то не то сделал и сказал? хотя да, не то… я понимаю, что должен как-то объяснить свое поведение, чтобы он сам разобрался, мог меня оттолкнуть или, наоборот, принять… но нет. это месть за то, что развел меня и за то, что не желает показать истинную суть! Так что буду его изводить, провоцировать, дорисовать, пока, наконец, тот не взмолится быть с ним. Или наоборот, поймет, что такой мудак на хрен не нужен. В любом случае – пусть решает. И… вот гад! – уползает на свою кровать, засыпая…
Пару минут еще позволю себе полежать-подождать пока раздастся тихое сопение, ну а потом достаю альбом для набросков и начинаю ваять. Понимаю, что действительно хочу изображать его как можно чаще и больше в разных позах и жанрах, тилях, обстановках, с разными эмоциями…
А еще… я хочу прикасаться к своей натуре. Хочу ее гладить по щекам и шее, хочу изучить непонятные сейчас линии скул и надбровных дуг, нос… и провожу по ним пальцами – привычка такая. Натуру ощупывать – внутреннее отмечая тот или иной изгиб, стараясь не поддаваться бархату и теплу кожи, желаю лечь рядом и обнять. Засыпая…
А я все замечтался, прикрыл глаза и уже без зазрения совести скольжу пальцами да по мягким губам, облизываясь и увлекаясь… а потом звенит будильник, вздрагиваю, вскакиваю с его кровати и делаю вид, что так и задумывалось, ничего не делал и вообще, пора идти на ужин. Что мы, собственно и делаем.
Я уже почти сплю, когда чувствую, как кровать рядом со мной немного продавливатся. Продолжаю лежать, не шевелясь, пока Адриан устроился напротив. Мне уже даже не нужно открывать глаза, я чувствую его рядом, ощущая его чистый и немного сладковатый запах. Он пахнет так, как обычно пахнут маленькие дети, этим немого молочным нежным запахом. Вот он касается кончиками пальцев моей щеки, проводит линии от уха до подбородка, очень легкие и аккуратные, буквально невесомые и такие приятные. Пальцы легонько скользят по бровям, носу, будто рисуя тонкие дорожки. Затем касаются чуть приоткрытых губ, очерчивая контур, когда я чуть напрягаюсь, но сразу же расслабляюсь, боясь все погубить и испортить. Мне до одури нравится эта игра, и пусть я в ней снова - игрушка в его руках, но каждая моя клетка, каждый нерв трепещет под кожей, когда он вот так касается меня. Продолжаю отыгрывать сон и, как мне кажется, весьма успешно, раз он не отстраняется и не останавливается. Внутри все сжимается и я невыносимо хочу коснуться губами пальцев, целовать эти руки, что так нежно скользят по моему лицу.
Звонит будильник, он вздрагивает и уже через секунду я слышу, как скрипит его кровать. Шустрый малый. Я же немного чвокаю губами, переворачиваюсь на другой бок. Затем кручусь обратно, протягиваю руку и наощупь нахожу на тумбочке звенящий телефон. Выключаю, не открывая глаз, а затем тянусь и широко зеваю. Сажусь на кровати, тру глаза и устремляю взгляд на него, как ни в чем не бывало сидящего за рисунками. Быстро переодеваюсь и тащу его за собой из комнаты.
- Надеюсь, здесь прилично кормят, - подмигиваю ему, сворачивая за угол.
Столовая оказывается на удивление красивой. Большие окна с цветными стеклами, широкие дубовые столы, на которых уже расставлены тарелки с макаронами и курицей, а также маленькие мисочки с салатами и кувшины с соком. Нахожу самый красивый стол у окна и направляюсь туда. Рядом усаживается Адриан, плюс, еще остается четыре свободных места. Фыркаю, понимая, что с остальными общаться все-таки придется, наливаю себе и ему сок, улыбаюсь и чокаюсь с его стаканом.
- Ну, приятного аппетита, Адри. Набирайся сил, нам предстоит безудержное веселье, да и на голодный желудок не стоит веселиться, - снова подмигиваю и осушаю сразу половину стакана.
Яблочный… не особо люблю этот сок. То ли дело ананас, апельсин или томат? Но тут таким явно не разживёшься, ну, кроме томата. Эх, уже сейчас понимаю, что жизнь малиной казаться не будет. Даже с Ним… или именно потому, что с Ним… черт теперь даже мысленно выделяю любое обращение к нему, пахнущему солнцем. Дурак. Вот только кто из нас двоих?
- За нас, - тихо так добавляю тост, раз уж чокаемся и отпиваю глоток. Стараюсь не морщиться и не смотреть с ненавистью на эту жидкость. А все почему? Да потому что прошлое, будь оно неладно… есть там люди, которых старательно вычёркиваешь из своей жизни, а они? Они в такие вот моменты и вспоминаются!
Столовую почти не изучаю честно скажу – не до того. Я стараюсь незаметно рассмотреть своего соседа – и плевать, что все время его рассматриваю! С каждым взглядом что-то новое нахожу. И родинку под ухом, про которую он может и не знать, и какой-нибудь малозаметный шрам… все, все изучая, впитываю в себя как губка… а попутно кровожадно втыкаю в курицу вилку, злобно хохочу, пугаю… чтобы в итоге к нам за стол подсели другие люди.
Две три девушки и паренью в первый момент ежатся, окидывают нас взглядом – меня с недоверием и подозрением, моего спутника с восхищением. Бешусь, активнее и злее натыкая на зубчики макароны с мясом. Накладываю себе и ему салат, замолкаю. Понимаю, что так дурковать со всеми незнакомцами не смогу… а потом, когда все рассаживаются, выдыхаю и начинаю знакомиться. Брюнетка в свободных брюках и футболке. Волосы завязаны в хвост. Минимум косметики… говор у нее пацанский, резкий… да и сама по себе плоская. Нет, абсолютно не мой тип, но имя запомним – Джессика.
Русоволосая. Волосы короткие – до плеч – похоже, единственна из всего университета носит что-то вроде официальной формы: серая юбка, длинной до колен, рубашка с короткими рукавами, да еще и в очках… наверное, если б не ее поведение, короткие, заигрывающие улыбки и пожалуй, некая закрепощенность, я бы принял ее за серую мышь, а так… смазливая, в меру назойливая…может, и прокатит. Мелиса. Имя, правда, так себе.
Третья – тоже брюнетка. Ноги от ушей, юбка-пояс, декольте… я бы выпал, если бы она такие «косяки» на МОЕГО Ника не бросала. И посрать, что он не мой и свой собственный. Я кот, все, что мне нравится и похоже на мое, принадлежит мне. Вот! Ее имяя я даже не запоминал, если честно. выбесила
Ну а парень? Рыжий, почти невзрачный, тихий. Коротко представился – и то, мне пришлось раз цать его спрашивать – и уткнулся в свой телефон. Еще и наушники вставил. Ну и пох, проживём, ага! Джозеф, блять
В итоге я довольно быстро знакомлюсь с дамами сам, знакомлю Ника, ем, узнавая ту или иную информацию о девушках. Стандарт: возраст, откуда, почему, как… все же, заигрываю. Пока беру эту Мел «в оборот» - сидит рядом, можно даже случайные прикосновения устраивать. И никаких ухаживаний – лишь перепихон на ночь…
- Ник, а ты знаешь… - и столько у меня восторга во взгляде, столько неподдельной радости, что просто вах какой я актер, - они тоже идут на приветственную вечеринку! Девушки, может, там и встретимся? – но стоит мне заметить, что мой приятель поел, как я тут же хватаю его за руку и тяну прочь от стола, смывшись под глупым, надуманным предлогом. Зато по ходу дела тихо так бурчу:
- Курицы…
Поглощаю свои макароны, когда к нашему столу подходит эта группа из четырех персон. Сначала косятся, а потом усаживаются, в любом случае выбор невелик. Свободными оказываются всего два стола: наш и тот, со странным нечто и жавшемуся к ней/нему очкариком. Таки мы одержали победу и выбрали именно нас. Да, вот это почет, вот это уважение. На ребят не обращаю никакого внимания, решив, что знакомиться буду только в крайних случаях. Но нет же, Адри начинает улыбаться бабам, спрашивать имена, да и меня пихает, что я чуть не подавился макаронами. Джозеф сел с нашей стороны, а юные девы - напротив. Брюнетка Оливия устраивается прямо напротив меня и начинает накручивать на палец вьющиеся волосы, обнажая в улыбке ровные белые зубы. Интереса у меня она вызывает не больше, чем похороненная между рамами муха. Бросаю взгляд на Адриана, который сначала смотрит на Оливию оценивая, а потом и вовсе поворачивается к Мелисе. И что это, спрашивается, за цирк. Они болтают, пока я продолжаю гонять по тарелке несчастную курицу и молиться о том, когда же этот обояшка наконец наговорится. Вскоре мои молитвы оказываются услышанными, и он утаскивает меня из столовой.
Тащимся по коридору, пока я пытаюсь взять себя в руки и думать о предстоящей дискотеке, на которой мне теперь едва ли удастся попрыгать до потолка, размахивая руками, аки мельница. Будем толпиться с этой веселой компанией, пока ноги не перестанут гнуться в коленях и нас не погонят обратно в общежитие. Захожу в комнату, впускаю Адри, поворачиваю ключ в замке и несусь к чемодану. Распахиваю, извлекаю оттуда бутылку, стаканы и сигареты, выключаю свет, раздвигаю шторы, распахиваю окно и устаиваюсь на подоконнике, подзывая к себе парня. Улыбаюсь и делаю большой глоток. В нос сразу ударяет привычный горьковатый запах алкоголя, горло немного жжет, а затем по телу начинает растекаться тепло. Подливаю себе и ему еще, закуриваю, лениво выпуская густой клубящийся дым, отпиваю еще. С интересом рассматриваю его очертания а дыму, которые кажутся какими-то слишком идеальными, что хочется коснуться их, дабы проверить, что это действительно так. Продолжаю, не отрываясь, смотреть, пока во мне оказывается второй стакан, третий, четвертый. Чувствую, как уши и щеки начинают гореть, веки чуть тяжелеют, а голова постепенно отказывается нормально соображать. Продвигаюсь к нему еще ближе, облокачиваюсь на стекло и беру его за руку. Наши пальцы синхронно переплетаются, а я затягиваюсь сильнее, наблюдая как быстро тлеют едва заметные полоски на сигарете. Сгибаю одну ногу в колене и ставлю подошву на батарею, вглядывась в полумрак комнаты. Насколько дымно, что весь воздух кажется серым, но сейчас меня это абсолютно не волнует. Я делаю еще один глоток, сжимаю его руку крепче и отчетливо понимаю, что мне дико не хочется никуда идти, а лишь сидеть вот так в дымной темноте и молчать, изредка вглядывась в его лицо, отмечая плавность и правильность линий.
- Тебе понравилась Мелиса, да? - без задней мысли спрашиваю я, глядя на потолок.
Я не пью… не хочу сейчас, если честно, да и алкоголь переношу херово, угу. Пью не часто, не спорю, но оно и понятно – напиться в стельку, чтобы потом упустить хороший шанс полапать-поиметь кого-нибудь поддатого? Или, наоборот, не того и потом за это получить. Не, спасибо. Поэтому-то я и не пью. Больше подливаю. А сейчас, вот, делаю пару глотков хорошего, подходящего своей цене бренд. Довольно щурусь, прикрываю глаза и усаживаясь напротив него. Так же на подоконник, спиной к стеклу. За окном громыхает – кажется, скоро пойдет дождь. А ведь не так давно пылало солнце! – но оно лишь добавляет антуража и сумрака в наши посиделки. Прикрываю глаза, уже утягивая сигарету из пачки и тут же прикуриваю. Коротко киваю, словно и н замечая пристального, изучающего взгляда и переплетенных пальцев. А ведь я не задумываясь так делаю! И подходит. Так приятно… тепло от алкоголя, что постепенно разливается где-то в груди, смешивается с теплом, что поднимаемся т руки наверх, смешиваясь в причудливый коктейль, который я воспринимаю, как нежно-оранжевый и алый… от этого смешения-вращения даже волосы на затылке встают дыбом, а сам я готов превратиться в мурлыкающий комочек, что лежит на его коленях. Прикрываю глаза, поглаживая пальцем его ладонь. Тихонько напеваю что-то себе под нос, облокачиваюсь лбом об оконное текло так, чтобы он мог и дальше меня рассматривать. Как можно лучше. Да, давай, отмечай все, что тебя интересует, запоминай, чтобы искать в толпе… это было бы здорово… вот только его вопрос буквально выбивает мен из колеи:
- Просто, что? – нравится – это не то слово. Не может нравиться только что встреченный человек. Вообще. Никак. Никоим образом. Даже если мой собеседник полное доказательство обратного… хотя нет. вру. Даже он мне понравился не сразу. если бы не кладовка, то я бы так быстро и легко не заинтересовался… тут все вместе, с этой так не будет.
Нравится… для меня это всегда было нечто сродни влюбленности чтобы хотелось не только валить и трахать, но и привязываться. Душой, сердцем, печёнками… к ой девчонке я не испытываю и доли того, что к нему… идиот. А ведь все может быть куда как проще…
Залпом выпиваю стакан, морщусь, пока он дольет мне еще и теперь уже просто смотрю в окно, - совсем не нравится. Но выбрать не из чего, -- честно объясню ему. Выдыхаю. Думаю, что он все равно пьян, а мне скучно. Думаю, что пора бы уже подразнить еще немного… и потому, выдохнув, начинаю действовать, - если бы она нравилась, то бы взял ее за руку, если бы она нравилась, я бы целовал ее запасть если бы… - и продолжаю действовать в такт своим и его словам. Выкидываю уже истлевшую сигарету, облизывая сухие губы, сжимаю пальцы наших переплетенных рук и поднимаю их. Эти руки. чтобы мазнуть губами по запястью, приблизиться к нему, встав буквально на колени на этом узком подоконнике, подползаю все ближе, шепча о том, какие бы комплименты ей говорил и говорю… о нем. О красоте, уме, привлекательности и сексуальности, о влечении и тепле. Об уюте…
Кладу руку буквально меж его ног за малым не касаясь запястье м паха, наклоняюсь, прижимаясь к нему грудью, убираю подальше его стакан – мой давно стоит там, вдали подоконника – и шепчу ему на ушко, опаляя кожу дыханием и перегаром,
- Я бы обязательно провёл пальцами по ее животу и спине, почувствовал бы жар тела под собой, прикусил бы мочку уха, - и замолкаю. Пальцами поднимаю его рубашку поглаживая голую кожу, обхватываю губами мочку уха и начинаю ее посасывать. Недолго. Ибо через пару мгновений я понимаю, что остался без опоры – руку-то его я так и не выпустил – и… как ни печально, но я просто ебнулся на пол, как следует приложившись задом и затылком о твердый пол. Лежу, морщусь, стону… а он сверху падает. Ибо я – тот еще ушлепок и от ужаса руку его не выпустил. Ох ты ж блять, прадедушка, приготовь мне место в раю, сейчас…
Но нет. вроде оба живы и отчасти даже здоровы. И лично у меня алкоголя нет. и задымлено так! А на улице гром грохочет и дождь явно набирает обороты – тем веселее. И я поступаю как самый большой гад в мире – кое-как спихиваю его с себя, поднимаю сам, поднимаю его и мирно так, бодренько сообщаю:
- Думаю, пора подобрать одежду, что думаешь, Ник? - и все. Будто ничего и не было. Что же ты сделаешь?
Его поведение застает меня врасплох. И в голову бы не пришло, что стоит сделать шаг, и он так быстро отзовется на него. Станет ласкать мои руки, тело, лукаво улыбаясь и не останавливаясь. Я будто тону в сладком бреду его и алкоголя, окончательно расслабляюсь, изредка хватая губами воздух. Во мне просыпается неописуемый голод до него, до его поцелуев, до нежных губ и горячего языка. Интересно, он думает, что я настолько пьян, что не соображу? Его прикосновения все настойчивее, все слаще, а я сам уже давно готов послать ко всем чертям сковывающие меня условности. Чудесная пелена спадает с глаз, как только мы вместе летим на пол. Скидывает меня с себя, как мне кажется, очень грубо, чуть ли не отшвыривая, и поднимется на ноги.
- Подбирай, только быстро, нас ведь уже ждут, - одаряю его одной из самых ядовитых улыбок. Ах, милый Адри, ты решил поиграть со мной и моими чувствами? Извини, что я сразу не заметил конкретной подставы, но, раз уж ты так хочешь играть, то я с тобой поиграю.
Облокотившись на стену, жду, пока он оденется, а затем закрываю за ним дверь. Все это время не произношу ни слова, а у выхода из общаги нас уже ждут наши друзья, так что я становлюсь любезно избавленным от обязанности с ним говорить. Дискотеку проводят в просторном зале, напоминающем обычные актовые залы в школах. К потолку подвешен блестящий шар, толпу разрезают разноцветные световые лучи, играет громкая музыка. Проталкиваемся скозь учеников к колонкам, остаемся там, начиная свои беспорядочные движения под музыку. Меня до краев хлыщет обида, от того я занимаю место рядом с Оливией, периодически притягиваю ее за руку к себе, крича на ухо идиотские шутки, а она в ответ громко хохочет. Как только начинается медленная композиция, хватаю девушку за талию, тяну к себе, а она вешается мне на шею, специально как можно крепче прижимаясь ко мне грудью. Откровенно нагло хватаю ее за задницу, она, кажется, тоже пьяна, и бросаю взгляд на Адриана, проверяя, хорошо ли ему виден мой спектакль. Продолжаю трение телами и зажимание Оливии, пока не закончится медленная композиция. Она явно тянется к моим губам, а я едва заметно уворачиваюсь и в итоге получаю-таки поцелуй в щеку.
Спектакль виден хорошо. Даже слишком. Еще на выходе из общаги я ощущаю тучи, что сгустились над... нами? Или надо мной? Кто знает, кто знает… точно не я. Но ничего, еще не вечер. Тем более, что большую часть своего внимания я обращаю на Мел. Мы оба приоделись по случаю. Девушка: в обтягивающие упругую задницу – ох, не увидь я Ника, то надолго бы завис с сей мадам – джинсы, расклешенные к низу и топ, выгодно подчёркивающий не такую уж и большую грудь. Тонкая шея, волосы забраны в пучок, все те же очки, ладонь, что так ненавязчиво «трется» рядом с моей рукой… хм, ладно. Я одет довольно просто6 волосы завязал в низкий хвост. полволив выбиться из прически. Светлая футболка. Все те же фенечки, слабый запах парфюма…
Переплетаю свои и чужие пальцы, краем глаза наблюдаю за Никки, отмечая, что тот брюнетка охмуряет очень и очень хорошо. бесит. Перевожу взгляд на спутницу, старательно так стараюсь не подавать вида, что меня интересует мой приятель – нет-нет, волнуюсь, но лишь о том, удастся ли ему хорошо провести вечер! И меня успокаивают, мол, Оливии – та еще девушка. Своего не упустит, моему другу повезло… ага, ссссука! Повезлоооо… у, как же бесит.
Дискотека ненадолго отвлекает. Трение разгоряченных тел, громкая музыка, полное отсутствие мыслей и партнерша прикосновение, единение с толпой, полное отсутствие ответственности и сознания… меня уже нет. нет личности, лишь волна. Одна, вторая, третья… мысли уносит, уносит самое меня… и так же резко опускает на землю. Медленная композиция… тепла ладошка на моей плече, запах цветов, что ни в какое сравнение не идет с Его запахом… я привычно обхватываю руками чужую талию, поднимаю взгляд и… возвращаемся к тому с чего я «начал».
Спектакль мне был виден хорошо. Грудь, руки, их движения… его ладони на чужой заднице, ее пьяный хохот и движения… мерзко. Как же мерзко! Волна отвращения поднимается вместе с ужином. От желудка и вверх, блевать тянет. как мерзко… искусственно, напыщенно, грязно и просто! Они не смотрятся даже вместе!
А еще, я очень четко и явно понимаю, что хочу быть на ее месте. Дико хочу, до одури и трясучки. Хочу так же прижимать и прижиматься, хватать, хохотать… блять. Все. Теперь даже не Мел смотрю с толикой омерзение и презрения, благо, этого не видно.
А потом я так и замираю. Поцелуй…ну и что, что в щеку?! Ну и что, что он сам себе хозяин?! И что?.. блять, ненавижу!
И в танце я отворачиваюсь. Поглаживаю чужую талию, наклоняюсь к ее уху, шепча какую-то глупость, анекдот… смеется. Обнимает мен покрепче, говорит что-то там ласковое… не знаю. Не важно. Композиции заканчивается, я кидаю взгляд на светловолосого и беру ее за руку. Переплетаю свои и ее пальцы, тяну прочь с танцпола, уже продумав новый план… по пути передумываю, обнимаю ее за талию, прижимаю к себе и идем… к лестнице, там останавливаемся и начинаем болтать. Что-то глупое, даже простое – то ли бегемотов розовых, то ли еще кого –не вникаю. Но со стороны должно казаться, что беседа у нас прямо вах. В какой-то момент наклонюсь, перекрывая ее лицо своей головой. Волосы тут же спадают вбок, позволяя мне прикрыть эту маленькую ложь. Я ведь просто смотрю в чужие глаза не прикасаясь, но… вдруг прокатит как поцелуй? Тем более, что она алая как помидор и губы приоткрыла. Тут темно… не сильно «палевно». И вообще, не я первый начал эту войну, Ник.
...
.
чашку. Подходит официантка, кладет на стол счет, бросив взгляд на мою руку, лежащую на его. Улыбаюсь одними губами, даже не удостоив ее взглядом или принятым "спасибо".
- Вот видишь, даже эта шлюховатая сука заметила, - отпускаю его руку и встаю, - идем, у нас еще целая экскурсия по этому городку. Предлагаю купить чего-нибудь сладкого, ибо на ночь глядя на меня нападет дикий жор.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |