— Опять? Крестный? Бабушка? Малыш Альбус?— она насмешливо перебирала пальчиками его светлые волосы на макушке.— Кто на этот раз жаждет твоей заботы и внимания?
Люпин виновато улыбнулся ей, понимая, что она права. В последнее время он так мало проводил времени с ней, поглощенный заботами, что свалились на семью Гарри.
— Прости…
— Ой, Люпин, не надо мне твоего щенячьего взгляда,— она наклонилась и поцеловала его в уголок губ.— Я же знаю, какой ты у меня добрый, заботливый и любящий… Просто мне кажется иногда, что ты слишком близко принимаешь к сердцу чужие переживания.
— Это не то,— нахмурился Тедди.— Просто… словно что-то произошло… Что-то тяжелое.
— Ну, так иди и узнай, что,— Мари-Виктуар откинула назад массу светлых волос и застегнула верхнюю пуговицу на рубашке Люпина.— Потому что толку от тебя все равно никакого. Реши все мировые проблемы и возвращайся, но только чтобы, когда ты вернешься, все твои мысли были только обо мне, понял?
Тед на мгновение обнял Мари, а потом поднялся с дивана и потянулся за своей мантией.
— Надеюсь, что ничего страшного не произошло,— заметила она ему вслед, когда Люпин уже шагнул к камину. Он оглянулся и послал ей воздушный поцелуй. Мари его поймала в кулачок и прижала к сердцу, обольстительно улыбаясь. Ну, разве мог он не вернуться сюда как можно быстрее?
Сердце гулко стучалось о грудную клетку, пока Люпин бросал в камин порох и летел через сеть. Он вышел в доме Гермионы и сразу же увидел Гарри, который играл с Альбусом в шахматы. Крестный явно проигрывал.
— Привет, Тед,— Ал помахал ему рукой и, когда его отец повернулся к Люпину, ловко поменял местами несколько фигур.
— Ты чем так обеспокоен?— без приветствия спросил Гарри, когда Тедди опустился на диван рядом с Альбусом.
— Не знаю, просто неприятное чувство… Думал, что что-то у вас случилось.
Гарри покачал головой, поворачиваясь к шахматной доске. Его сын облизывал леденец на палочке и терпеливо ждал хода отца.
— А как Гермиона с Роном?
— Не знаю,— Гарри передвинул своего коня.— Я не видел их давно.
— Почему так?
Крестный промолчал, делая вид, что увлечен игрой.
— Ал, мне кажется, или раньше твой слон стоял дальше?— Гарри с подозрением взглянул на сына, а Альбус залился смехом.— Ах, ты еще и обманщик!
— Нет!— засмеялся заливисто мальчик, вскочил с дивана и отбежал туда, где бы его не настигла кара отца.— Это была военная хитрость!
— Знаешь, мне кажется, что это не твои слова,— Гарри покачал головой, погрозив Алу пальцем. Потом он повернулся к крестнику:— Может, ты просто устал?
Люпин помотал головой, поджав нижнюю губу. Неспокойно было на душе.
— Думаю, я пойду и проведаю Гермиону.
Гарри каким-то странным взглядом посмотрел на крестника, но ничего не сказал. Люпин уже подходил к камину, когда крестный встал:
— Подожди, Тед, думаю, мне тоже надо их проведать. Ты иди, а я отведу Ала к мистеру Уизли и тоже приду.
Тед кивнул, шагнул в камин и вскоре вышел на кухне дома на площади Гриммо. И сразу понял — что-то случилось, не подвело его чутье. Перевернутый стул. Разбитый стакан. Распахнутая дверь. Возле двери два темных пятнышка. Кровь?
Люпин буквально вылетел в коридор. Он бы не заметил Гермионы, сжавшейся у входной двери, если бы не ее тихие всхлипы. Тед зажег палочку и тут же упал рядом с ней на колени, боясь прикоснуться. Казалось, что она вся в крови. Порванная одежда. Заплаканное лицо.
— Где он?— глухо спросил Тедди.
— Он ушел. Совсем ушел,— она всхлипнула, еще крепче прижав к себе колени.
— Он тебя укусил?— к облегчению Люпина, Гермиона помотала головой.— Встать можешь?
— Гермиона!
Люпин подскочил — оказывается, уже пришел Гарри. Он стоял в дверях кухни и испуганно смотрел на сидящую на полу женщину. Тедди посторонился, когда крестный сел рядом с подругой.
— Он укусил тебя?
Она снова помотала головой, слезы потекли по щекам с новой силой, когда Гермиона подняла на Гарри глаза.
— Он тебя ударил,— неверяще произнес Гарри.— Где он? Я убью его собственными руками!
— Он ушел,— так же, как и Люпину, ответила она.— Совсем ушел. Гарри… Как же так? Его же могут поймать… Он же совершенно не управляет собой…
— Тихо, Гермиона, тихо,— он обнял ее — мягко и бережно, стараясь не причинить боли.— Не думай о нем.
Крестный поднял Гермиону на руки и пошел к лестнице. Люпин последовал за ними, по пути заскочив на кухню, чтобы набрать теплой воды в миску и взять полотенце.
Гарри опустил Гермиону на постель, но она не отстранилась, обняв его за шею и снова зарыдав.
— Он словно сошел с ума… словно это был не он… Он превратился… А потом… он ушел… испугался…
— Тихо, милая, тихо,— шептал Гарри, укачивая ее.— Он вернется, он всегда возвращался. Ты же знаешь Рона.
— Это не Рон, это не он,— замотала она головой.
Люпин поставил на столик миску и протянул крестному полотенце. Тот кивнул, потом отстранил Гермиону от себя, взяв ее лицо в руки.
— Мы найдем его, по крайней мере, постараемся. А пока тебя нужно подлатать.
Она забрала полотенце у Гарри:
— Я сама. Оставь мне палочку, ладно? Я не знаю, где моя…
— Хорошо,— крестный пожал плечами, протянув ей свою палочку, потом встал с кровати и пошел к дверям. Там оглянулся:— Мы будем внизу.
Гермиона кивнула, прошептала «спасибо» Тедди, и они с крестным вышли в темный коридор.
— Останься тут,— бросил Гарри, когда они вошли в кухню.— Я попытаюсь его найти. Раньше Министерства.
— Ты знаешь, куда он мог пойти?
Гарри покачал головой:
— Я знаю, куда мог пойти Рон Уизли. Но Рон никогда бы не ударил Гермиону… Не оставляй ее одну.
Тедди кивнул и вскоре остался один в кухне. Он поднял стул, убрал палочкой осколки стекла, капли крови. Потом заварил кофе.
— Где Гарри?
Люпин обернулся — в дверях стояла Гермиона. Она уже переоделась, о произошедшем напоминали лишь красные глаза и царапины на запястьях. Она надела свитер с высоким воротом и джинсы, чтобы скрыть следы когтей, которые, насколько знал Тедди, не залечивались с помощью простой магии. Но синяк со скулы Гермиона убрала.
— Он пошел искать Рона. Кофе хочешь?
— Рона?! Он ушел один, без палочки?!— Гермиона вскинула руку с палочкой Гарри. Она тут же направилась к камину, но Тедди успел ее перехватить. Женщина поморщилась, когда Люпин схватил ее за раненую руку.
— Прости… Но тебе не стоит пока никуда ходить. Сядь,— Тедди подвел ее к стулу, усадил и вскоре поставил перед Гермионой чашку с кофе.— Тебе вообще следовало бы обратиться в больницу, но, судя по всему, этот вариант отпадает.
— Тедди,— она подняла на него глаза,— если Гарри найдет Рона, то один из них убьет другого.
— Ладно, за что Гарри собирается убить Рона, понятно, а что Рон имеет против Гарри?— Люпин сел напротив Гермионы.— Из-за этого вы поссорились? Из-за этого он вышел из себя, да? Из-за Гарри?
Она промолчала, зажав в чуть подрагивающих пальцах чашку. Потом отпила немного.
— Где Альбус?
— У мистера Уизли,— Тедди притянул к себе чайник и долил в чашку кипятка. Потом посмотрел на документы и книги, в творческом беспорядке покоившиеся на дальнем краю стола.— Пишешь мемуары?
— Нет, читала информацию по магии имен. История с Алом наводит на мысль, что все-таки что-то в этом есть…— Гермиона чуть порозовела, глаза заблестели, хотя она все время нервно теребила палочку Гарри.— Мне кажется, что Дамблдор знал об этом больше, чем написано в книжках.
— Да уж. Гарри как-то сказал, что слышит в словах Альбуса выражения Директора, словно Ал услышал их от Дамблдора и просто повторяет.
— Если Дамблдор действительно приходит во сны Альбуса на протяжении нескольких лет, то это вполне возможно…
Люпин был рад, что он смог отвлечь Гермиону от тяжелых мыслей. Зато сам судорожно думал о том, почему же Рон ударил ее. Объяснимо бы было, если бы он это сделал в состоянии трансформации, но тогда бы был след лапы, а не руки. А ударил он Гермиону рукой. Что могло произойти? Неужели шестое чувство опять не обмануло, и в пылу ссоры звучало имя крестного?
Тедди редко облекал в мысли свои ощущения. И сегодня он предпочел уйти от ощущений, которые касались разыгравшейся драмы. А, кроме как «драма», другого слова для того, что произошло, он подобрать не мог.
— Тедди, может, ты на свежую голову подскажешь,— Гермиона посмотрела на молодого волшебника.— Какие ассоциации у тебя вызывает сочетание «молодая волшебница» и «воскресенье»?
Люпин улыбнулся, потому что даже не нужно было задумываться над этим:
— Хогсмид.
— Почему Хогсмид?
— Потому что, когда Мари-Виктуар еще училась, а я школу закончил, мы могли встречаться только по воскресеньям в Хогсмиде. Я туда трансгрессировал, и мы проводили вместе целый…— он осекся, увидев, как побледнела Гермиона.— Что?
— К оборотням в воскресенье приходила девушка, в мантии. Что если она студентка в Хогвартсе? Получается, она могла уйти в Хогсмид, трансгрессировать в Лондон, зайти к оборотням и незаметно вернуться…
— Гермиона, а, может, это лишь совпадение? Трудно связывать такие факты…
— Люпин, тебе когда-нибудь изменяло твое шестое чувство?
— Нет.
— И что оно тебе сейчас говорит?
Люпин задумался:
— Что только я один мог связать неизвестную девушку с воскресеньем и получить Хогсмид,— пожал он плечами.
— Вот именно,— Гермиона закусила губу.— Вот именно, что никто и не свяжет. Это меня и пугает.
Тедди тяжело вздохнул: если они попали в точку, то в Школе Волшебства опять не будет безопасно. Но как найти неизвестную девушку среди сотни студенток, уже наученных трансгрессии?!
Глава 8. Поттеры.
Наверное, это было одно из самых невероятных наказаний Лили за всю ее школьную жизнь. Их было вообще немного, но все-таки…
Разве с Малфоем можно обыкновенно проводить время?! Этот совершенно необычный человек даже библиотеку за несколько минут превратил в комнату волнений и фантазий, от которых девушке теперь было не отделаться.
И когда она узнала в пятницу вечером, что наказание они со Скорпиусом отбывают под руководством и неусыпным оком мадам Пинс, Лили мысленно застонала. От неверия. От предвкушения. От опасения. Опасения за библиотеку.
После ужина, когда Пинс выгнала всех из зала, она усадила наказанных студентов за стол перед стопками новых книг, что поступили в библиотеку за месяц. Когда Скорпиус их увидел, то выражение его лица стало таким, словно его сейчас вырвет. Прямо на новые книги.
Для Лили работа была интересной — вписать книгу в специальную картотеку, а затем положить в стопку по разделам. Когда стопка накапливалась, Скорпиус должен был разнести их по секциям. Это он делал с удовольствием, а вот составлением картотеки пренебрегал, ворча, что чистописанием занимается только в кабинете Трансфигурации.
Первые минут пятнадцать мадам Пинс не спускала с молодых людей своих острых глазок. Но поскольку Малфой примерно хмурился, вчитываясь в середину главы тома «Сбываются ли предсказания, или будущее без тумана», а Лили методично заполняла карточки, библиотекарь принялась выполнять свою обычную работу — стряхивать пыль, расставлять книги, что сегодня были востребованы студентами, и просто маячить между полками и стеллажами.
Они молчали, хотя Лили очень остро чувствовала Скорпиуса слева от себя. Он раскинулся на стуле, и его серебристый взгляд бегал по строчкам. Постепенно на его лице сформировалась ухмылка, и он повернулся к девушке:
— Нет, ты только послушай! Тут есть предсказание о твоем брате!
— В смысле?— приглушенно ответила Лили, откладывая очередную книгу.
— «Перед полной луной леший попытается проткнуть бревном серебристый полумесяц, и лесной народ узнает правду о том, почему луна не вышла ночью и почему она желтая». По-моему, просто гениально, не находишь?— серебристые глаза смеялись, но Лили постаралась задавить в себе пробирающий ее смех.
— Большей чуши в жизни не слышала,— прошептала она, возвращаясь к книгам и карточкам.— И при чем тут Джеймс?
— Ну, может, ты не все расслышала? Леший… Луна, не вышедшая — или вышедшая — ночью куда-то… Я могу прочесть снова…
— Нет,— задушено попросила девушка,— не надо. Я и на Прорицания то не ходила, потому что боялась, что от моего смеха будут дрожать бусы на шее Трелони…
— Зря ты так,— пожал плечами слизеринец,— люди старались, бредили наяву, а ты… Эх, надо будет потом Поттеру подарить экземплярчик на память.
— Мистер Малфой, вы чем занимаетесь?— из-за стеллажа выглянула мадам Пинс.— Решили здесь заночевать?
— Да без проблем, только если ты, старая книжная моль, уйдешь,— хмыкнул себе под нос Скорпиус. Потом отложил «Будущее без тумана» и стал смотреть на Лили.
— Ты меня смущаешь,— прошептала она, и щеки ее действительно заалели.
— Это я еще и не начинал тебя смущать,— Малфой многозначительно ей подмигнул, встал и взял стопку уже описанных книг. Проходя мимо девушки, он быстро наклонился и провел губами по ее шее.
Лили вздрогнула, смазав чернила на почти законченной карточке, и с укоризной посмотрела вслед слизеринцу. Вскоре он вернулся, чрезвычайно довольный собой. Наверное, он бы начал даже насвистывать, если бы не шуршащая где-то рядом мантией Пинс.
Скорпиус сел и даже взял очередную книгу. Лили тяжело вздохнула, пряча улыбку, но он был так близко, что его запах тревожил ее с каждым вдохом.
Он таки заставил ее снова вздохнуть, потому что неожиданно его горячая ладонь легла ей на колено под столом. Она метнула в Малфоя предупреждающий взгляд, а он лишь наивно улыбнулся:
— Это же библиотека, забыла? Я использую ее по назначению…
Лили судорожно перевела дыхание, хотя теперь сосредоточиться на описании книги было сложнее. Даже сквозь юбку она ощущала тепло его руки. Она надеялась, что он больше не выкинет ничего подобного, но ведь это Малфой, чего она ожидала?!
Чтобы остановить движение его руки вверх, — а делал он это очень медленно и очень нежно — Лили пришлось самой опустить ладонь под стол. Он тут же сжал ее пальчики и стал чертить линии на тыльной стороне ее руки.
— Скор… я тебя прошу…— выдохнула она, медленно поднимая на него глаза. Перо застыло над карточкой.— Иначе мы не закончим и к полуночи.
Он хитро улыбнулся и убрал руку, тут же взявшись за перо и тоже приступив к работе. Дело пошло быстрее, и уже через час они смогли покинуть библиотеку.
Коридоры были пустынны, чем нагло и воспользовался Скорпиус, утянув Лили в первый полутемный закуток. Он тут же прижал ее к стене и поцеловал так, словно иначе просто задохнется и умрет. Но он не дал воли рукам — держал их, упершись в стену, словно боялся, что если дотронется до девушки, то потеряет контроль над своими и так ни на шутку разбушевавшимся гормонами.
Лили перебирала пальчиками его прохладные, немного жесткие волосы. Она подалась чуть назад, понимая, что еще мгновение — и ноги ее подкосятся, и она просто повиснет на нем.
— Лил, когда у тебя день рождения?— прошептал он, зарывшись лицом в изгиб ее шеи и так замерев.
— Седьмого декабря.
Скорпиус застонал и отстранился через силу. Потом сделал шаг на свет и потянул ее за собой.
— Думаешь, уже пора готовиться?— Лили ему улыбнулась, взяв за руку.— Думаешь, что мне подарить?
— Что-то типа того,— туманно ответил Скорпиус. Они вывернули на лестницу и тут же сразу наткнулись на какого-то слизеринца. Лили пару раз всего его встречала, но, судя по всему, он был старшекурсником. Черные, как вороново крыло, волосы, и слегка недовольная усмешка на лице.
— Оу, кого я вижу,— слизеринец воззрился на Лили и Малфоя, сложив руки на груди.— Наслаждаетесь друг другом, пока еще есть время? Ну, ничего, до Рождества вам времени хватит… Не думаю, что Присцилла потерпит твоих любовниц.
— Если ты не заткнешь пасть, то твоим любовницам придется терпеть отсутствие у тебя всех зубов,— огрызнулся Скорпиус, сжимая руку Лили.
— Это ты сейчас храбрый, Малфой, посмотрим, что ты запоешь, когда приедет твой папочка, узнав о твоих успехах в рисовании,— слизеринец как-то гадко смотрел на гриффиндорку, но она ответила лишь презрительным взглядом.
— Знаешь, Забини, если ты вылизываешь ботинки у своего папочки и служишь мальчиком на побегушках у мамочки, это не значит, что все такие же слизняки, как ты,— фыркнул Малфой со всей надменностью, на которую был способен. В этот момент на его лице проступило какое-то аристократичное превосходство.
Скорпиус прошел мимо слизеринца, прижав к себе Лили.
— Кто это был?— она оглянулась, когда они поднялись на два пролета вверх.
— Фриц Забини, младший из братьев Присциллы,— неохотно ответил Малфой. Глаза его, еще недавно таившие в себе горячее серебро, отражали свет, словно ледяная поверхность.
— Младший? У нее есть и старшие братья?
— Один. Он два года, как окончил школу,— они медленно шли к башне Гриффиндор.— Противный тип, очень любил приставать к маленьким девочкам, за что не единожды был бит парнями всех факультетов, даже хаффлпаффцами. Отец вроде говорил, что он держит несколько магазинов для зельеваров… Надеюсь, однажды какой-нибудь котел взорвется и выплюнет ему на физиономию что-нибудь ядовитое.
— Какой же ты добрый, Скорпиус…
Они остановились у портрета Полной Дамы.
— Скор…
— А?— он держал ее за руки и смотрел прямо в глаза, чуть улыбаясь.
— Что будет, когда ты скажешь отцу, что не согласен на помолвку с Забини?— осторожно спросила гриффиндорка, чуть сжав его руки в своих.— Только серьезно, без шуток.
— Серьезно? Я не знаю,— он равнодушно пожал плечами, хотя Лили знала, что ему не так уж и все равно.— Знаешь, я как-то думал об этом. И понял: я ненормальный.
— Почему?— девушка не успела проследить за его мыслью.
— Ну, вот если бы тебя поставили перед выбором: Джеймс или я — ты бы кого выбрала?
Она нахмурилась, прикусив губу и опустив взгляд.
— Я бы не смогла выбрать,— честно призналась она.— Проще было бы меня убить, разорвать на две одинаковые части.
— Вот видишь, ты нормальный человек,— Малфой грустно улыбнулся.— А я ненормальный. Потому что, когда отец поставит меня перед выбором (а он это обязательно сделает): Малфои или Поттеры — мне даже время не нужно будет, чтобы подумать. Выбор будет сделать легко. И будет он не в пользу моей семьи. Понимаешь, моей собственной семьи…
Лили притянула его к себе, обняла, поглаживая по спине. Слизеринец крепко сжал ее в объятиях, положив голову на ее хрупкое плечо.
— Ты нормальный, Скор. Дело не в тебе, а в твоей семье, уж поверь мне, со стороны видно лучше,— она прижалась губами к его серебристому виску.— Ты не просто нормальный, ты самый лучший, самый прекрасный человек. Такой же прекрасный, как Джеймс. А в чем-то даже лучше. Ты серебряный человек, Скорпиус Малфой, и я люблю тебя.
Он дернулся, как от удара, в ее объятиях, осторожно коснулся ее подбородка пальцами и долго-долго смотрел в ее светло-зеленые глаза с чуть расширенными зрачками. Смотрел, словно не верил, что услышал все это.
— Я тебя люблю,— повторила она, и Скорпиус наклонился ее поцеловать. Такого она еще не испытывала: поцелуй был таким нежным, таким волнительно медленным и ласкающим, что Лили казалось, что сердце ее разорвется от переизбытка эмоций, от этой замедленной, почти мучительной ласки.
— Простите, что мешаю, но я долго буду ждать пароль?— тактично прокашлявшись, вмешалась Полная Дама, с каким-то покровительством глядя, как двое молодых людей отрываются друг от друга.
— Иди,— он подтолкнул ее к входу. Она не могла оторвать взгляда от его глаз, потому что впервые они стали не серебряными, а почти черными.— Спокойной ночи.
— Йоркширский пудинг,— произнесла Лили пароль и скрылась в башне, в последний раз взглянув на Скорпиуса.
— Что, малыш, не осмелился ответить?— понимающе усмехнулась Полная Дама.— А она ждала.
Слизеринец лишь пожал плечами, а потом пошел к подземельям. И одна мысль вертелась в голове: никто и никогда еще ему не говорил этих слов. Никто. Никогда.
…Вечер был необычным, как и необычно тихо и тепло было внутри Скорпиуса Малфоя. Он сидел на подоконнике в темной нише на четвертом этаже, глядя на темный лес за стеклом. Голова была абсолютно пуста. Он просто улыбался темноте, и даже паук, ползавший по раме, не раздражал слизеринца.
— …не должны знать,— донесся до Малфоя тихий голос. Причем голос знакомый и сразу же заполнивший душу Скорпиуса презрением и легкой неприязнью. Он уже готов был спрыгнуть на пол, когда из-за поворота появился сам обладатель этого голоса — Теодик Манчилли. А с ним шла Ксения.
Малфой замер, не веря своим глазам. Они не могли его видеть из-за царившего в этом конце коридора мрака. Зато он их видел прекрасно. Скоро полночь, что эти двое делают в спящей школе?
— Лучше всего сделать это ночью, тогда никто не узнает…
Ксения покорно кивнула. Двое свернули на лестницу, а Малфой так и остался сидеть, словно его стукнули «петрификусом». Только хватал ртом воздух. Ксения! Нет, этого не может быть…
Скорпиус мотнул головой, не желая в такой день думать о Ксении и ее странных вечерних променадах с крючконосым гоблином.
Через десять минут блаженных воспоминаний о Лили он смог вернуть себя в состояние полной невесомой эйфории, словно его подняли в воздух заклинанием и там оставили. Причем на облаке. На мягком белом облаке.
Часы показывали половину второго ночи, когда Малфой решил, что хватит грезить. Зачем мечтать, если можно просто пойти и увидеть Лили. Возможно, он даже сможет выразить ей свою благодарность. Расскажет, что это для него значит. Она поймет, она обязательно поймет…
Малфой едва успел прижаться к доспехам, чтобы его не заметили. Он перестал дышать, он вообще забыл, что значит дышать. Потому что на его глазах из башни Гриффиндор вышли Теодик Манчилли и Ксения Верди с усталыми, но какими-то умиротворенными лицами.
Часть восьмая: Трикстер.
*ТРИКСТЕР (англ. trickster — обманщик, ловкач), архаический персонаж ранней мифологии практически всех народов земли. Трикстер (в мифах разных культур воплощенный в Кролике, Вороне, Пауке и т.д.) отличается лукавством, хитроумием, коварством, жестокостью, способностью к трансформациям или перевоплощению
Глава 1. Джеймс Поттер.
— Поттер, вставай!
Не хочу и не буду. Отстаньте от меня.
— Поттер, останешься без завтрака!
Джеймс недовольно заворочался. Ну, кому нужен завтрак утром в субботу?!
— Джим, ты все еще спишь?— мягкий голос Лили у его изголовья.— Вставай, соня, ты же собирался полетать со Скорпиусом.
Гриффиндорец сердито вздохнул и открыл глаза. Сумрак октябрьского утра навевал отнюдь не радостное настроение. Если бы еще голова не была такой… чужой. Словно там ночью кто-то закатил вечеринку и забыл убрать следы гулянки.
— Ты хорошо себя чувствуешь?— сестра сидела на краю его кровати, одетая в теплый джемпер и синие джинсы. На бледных скулах алел румянец.
— Не особо. Не знаешь, может, мы вчера с Малфоем напились, а я этого не помню?— Джеймс протянул руку к тумбочке и стал застегивать браслет часов на руке.
— Насколько я знаю, нет,— мягко улыбнулась она, помогая ему с часами.— Джим, я хотела тебя спросить…
— Спрашивай, но сначала отвернись, мне нужно одеться,— гриффиндорец выбрался из-под одеяла. Сестра села так, чтобы видеть лишь полог его кровати, и он смог спокойно разыскивать по всей комнате свои вещи.
— Скажи, а Скорпиус когда-нибудь рассказывал тебе о своей семье? Ну, о детстве, о родителях?
Джеймс натянул джинсы и застегивал ремень:
— Конечно. Он рассказывал, как пел на детских праздниках, танцевал вальс, играл на клавесине, скакал на лошади и всякой прочей ерунде. Еще говорил о том, как купался в пруде Малфой-Мэнора, где его отец выращивал пираний, рыбок таких… Ну, и по мелочам…
— Джеймс, я серьезно спрашиваю,— грустно откликнулась девушка.
— Можешь повернуться,— парень поправил ворот свитера и взял с тумбочки палочку.— Серьезно ты лучше поговори с ним, потому что я не уверен, что должен разбалтывать его маленькие семейные тайны. Уж прости.
— Значит, он тебе рассказывал?— задумчиво произнесла Лили, когда они вышли на лестницу и поспешили в Большой Зал.— Скажи только одно: родители были с ним жестоки?
— Жестоки? Нет, они его не били и физически не наказывали, по крайней мере, я об этом не знаю,— Джеймс пропустил сестру на тайную лестницу, чтобы сократить путь.
Лили промолчала, закусив губу. Джеймс не стал больше ничего говорить, да и не хотел. Зачем? Малфой сам всегда скупо говорил о своей домашней жизни. Скупо и не охотно, но и из редких его замечаний гриффиндорцу было понятно, что быть Малфоем — совсем не то, что старшим сыном Гарри Поттера.
Они с Лили вошли в уже заполненный голосами Большой Зал. Джеймс по привычке подошел к слизеринцам. Малфой и Ксения сидели молча, даже не глядя друг на друга. Поспорили, что ли?
— Привет,— Ксения ему улыбнулась. Джеймс ей подмигнул, вспоминая вечер в комнате Лили. Он надеялся, что сестра никогда не узнает о том, как Джеймс использовал ее спальню.
Скорпиус поднял к другу по всем признакам невыспавшееся лицо и махнул рукой.
— Малфой, чем это ты ночью занимался?— Джеймс прищурился.
— Так, Поттер, если ты сейчас выдашь очередную гениальную идею о том, что я мог или не мог сделать ночью, то предупреждаю сразу — я не гордый, вырублю тебя одним движением прямо на глазах всех преподов. И плевать, что я снова буду наказан — мне не привыкать,— Малфой взял яблоко и с хитрой ухмылкой надкусил его, бросив взгляд в сторону гриффиндорского стола. Джеймс тоже оглянулся — там Лили о чем-то разговаривала с расстроенной чем-то Розой Уизли.
— Я просто спросил, может, волнуюсь?— фыркнул Джеймс, взглянув на Ксению. Та тоже ему улыбалась.— Ксени, а ты вместе с Малфоем ночью бодрствовала? Ему снились кошмары, а ты держала за руку?
Она ответила холодным взглядом и вернулась к своему завтраку.
— Нет, не со мной,— как-то очень легко ответил Малфой, играя яблоком в руке.— Ты все утро будешь нас допрашивать о прошедшей ночи, или все-таки пойдешь и поешь, а то ведь и метлу поднять не сможешь…
— Малфой, это забота обо мне? Трогательно,— Джеймс усмехнулся другу и пошел к своему столу. Сел между Лили и Хьюго и с энтузиазмом принялся за яичницу, прислушиваясь к разговору сестры и кузины.
— Мне кажется, ты просто устала… Потом поговорите, и все наладится…— приглушенно утешала (видимо, утешала все-таки) Лили Розу. Та лишь пожала плечами, без особого энтузиазма.
— Рози, ты, что, бросила Уильямса?— вмешался в разговор Джеймс, заглатывая половину бутерброда сразу.
— Джеймс, какой же ты беспардонный,— укорила его Лили, но Роза лишь мило повела плечиками.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |