|
– Нет, я сейчас Алекс видел с каким-то челом возле входа.
– И что, ты уже выстроил в мозгу целую систему? Продумал вплоть до поз, в которых они трахаются?
Я молча взглянул на него.
Валера небрежно смочил свою рану XS и развернулся ко мне.
– Да я шучу, шучу, понимаешь, может, это ничего не значит, старые знакомые и все, ты так не думаешь?
– Не знаю, брат, не знаю, что и думать, но внутри я весь взрываюсь, такое ощущение, что разлечусь на мелкие кусочки.
– Хочешь, завтра напьемся с тобой? А то мне тоже нужно стресс снять.
– А тебе-то зачем?
– У меня дед недавно помер, во вторник похоронили.
– Да ты что, брат, я же только летом его видел, он вроде бы не болел.
– Он курил много, лет 40, как паровоз. Ладно, бухаем завтра? Или нет?
Я это дело, конечно, не уважал, и искать в бухле спасение было не для меня, но составить компанию другу был не против.
– Конечно, побухаем, дружище, – сказал я, и мне на удивление полегчало.
В гримерку забежал Альберт:
– Красавчик, вот ты где. Подойди, пожалуйста, к Алекс, она зовет тебя, давай, давай подойди.
– Да, сейчас подойду, спасибо.
– А ты чего скучаешь? Давай на сцену. Обленился совсем.
– А я только оттуда, видишь, «чаек» нагреб, – и Валера показал четыре смятые купюры по 100 $. – Она уже ушла, одни маромойки в зале.
– Ладно, ладно, но чуть позже появись на сцене. А то ребят мало, а ты давай выйди к своей красавице.
– Да, да, сейчас.
Альберт ушел.
Я снова присел на диван, а потом прилег.
– Пойдешь?
Я покачал головой:
– Пусть на хуй идут оба.
Она
Я сидела грустная за столиком.
«Дурачок маленький, кроме эмоций и члена, нет ничего».
Ко мне подошел Альберт.
– Сейчас он подойдет, я ему передал.
– Спасибо, Альбертик.
– Тебе еще принести что-нибудь: фрукты, суши? Виски?
Я улыбнулась:
– Нет, не надо, давай двойной «эспрессо», хочу кофеина.
– Будет исполнено.
– Спасибо.
Я пила свой кофе, но Малыш идти не спешил. Ок, подумала я, не хочешь, как хочешь.
Попросила счет, допила эспрессо, посмотрела на часы: время было пять ноль семь, я ушла, так и не открыв бутылку с шампанским.
Выйдя на улицу, я направилась к проезжей части, чтобы поймать такси до дома. Недалеко от входа были припаркованы две машины Сергея: черный тонированный «Гелентваген» и пятисотый меринок с охраной. Заметила я их не сразу, вообще думала, что он уехал. Но упрямый хрен остался до утра попасти меня. Неужели он всерьез задумал то, что говорил? Зачем ему это надо? Уже скоро и танцоры будут выползать из клуба. Я остановилась в нескольких шагах от входа и старалась всем своим видом показать, что не заметила Сережин кортеж, окна машин были плотно закрыты, и наверняка эти отморозки выжидали. Я судорожно начала набирать по мобильному Мише, чтобы предупредить его.
С Сергеем я познакомилась три месяца назад на дне рождения клуба. И не объясню, почему оставила ему свой номер телефона. Видимо, на тот момент меня никак не могла оставить мысль, что у нас нет будущего с Малышом, и все наши псевдоотношения – чистой воды химера и вымысел. К тому же на тот момент мы были в короткой ссоре, а они случаются у нас часто.
Этот Сергей в принципе был неплохим парнем, нормального для зрелого мужчины возраста – тридцати семи лет. Небольшая залысина его ничуть не портила, а даже, наоборот, вливалась в стиль его строгости и статности. Маленькие серые глазки выдавали его проворство, и то, как много людей он обманул. Он был невысоким, но очень развитым, как умственно, так и физически, что было для меня неким открытием, потому что я привыкла, что гости нашего уютного и приветливого «дома» зачастую, кроме утолщенной барсетки и волосатого живота в виде целлюлитных складок, других достоинств не имели. Он закончил что-то вроде ГАПА по специальности токарь, но ему показалось, что этого не достаточно для амбициозных жизненных планов. В начале девяностых у этого товарища была сформирована небольшая бригада – группа единомышленников, занимавшихся боксом. В свободное от «спорта» время друзья крышевали рынки и кооперативы. Многих его товарищей посадили или подрезали, но Сережу эта участь миновала. Сказались, видимо, хитрожопые татарские корни и товарищ поднялся позже по иерархической лестнице от рэкета до торговли спиртными напитками и, наконец, до Госдумы. А как оно там было в деталях, это за несколько месяцев узнать невозможно, да особо и не хотелось. Но мозги у товарища были, и его смело можно было назвать человеком знающим и начитанным. Наверно, он набирался знаний между поборами с ларьков и распределением «Пшеничной» и «Советского» в те же самые ларьки.
Я его охмурила черство, профессионально, расчетливо, и он подсел. Наслаждался моим обществом, и все рассказывал, как он крут и что любой из этого клуба посчитает за счастье потусоваться в его компании или чего-нибудь больше. Болтливый. Обаятельный, наглый, холодный, интересный. Но все чары на меня не производили особого впечатления. Таких мы видали в разных вариантах. Все, что я хотела, к чему стремилась на тот момент – это проверить свои чувства к Мише, только и всего, прекрасно осознавая, что у меня нет будущего с ним, по крайней мере, выглядит оно обреченным и абсурдным.
Я нажимала судорожно на тонкие и неудобные кнопки телефона, но он не брал трубку. Возможно, Мишин телефон «стоял» на виброзвонке. Что же делать?
Еб твою мать, ну и ситуация. Всякие разные мысли лезли в голову. Если с ним что-то случится, я же не прощу себе никогда. Я механически начала рыться в сумке, чтобы найти сигареты, но руки дрожали, не припомню за собой такого, если только в самый первый раз у шеста в клубе.
Я чувствовала, как мне становилось трудно дышать, я боялась, боялась за него, и поймала себя на мысли, что впервые готова на все ради любви. Время неумолимо шло, постепенно танцоры один за другим выходили из клуба, кто-то из них садился в свои машины, кто-то направлялся ловить такси, но его пока не было, я отвернулась, и меня никто не видел, по крайней мере, я так думала.
Вдруг из дверей клуба вышел Миша, он был один, и вид его выдавал бессонную, рабочую ночь. Все случилось как в детективных книгах Дарьи Донцовой или в сериале типа «Бандитский Петербург». Из мерина молниеносно выскочили трое коротко стриженных амбалов, напоминающих внешним видом мясников. И вдруг я неожиданно впала в ступор. Ноги и руки налились свинцом. Я видела и слышала, что происходило, но поделать ничего не могла. Я была парализована, и даже если б его убили, думаю, я ничего бы так и не сделала. Жуткое ощущение.
– Эй, парень! Притормози на минутку.
Миша медленно обернулся.
– Тебе, тебе.
Миша остановился и почувствовал неладное, опустил рюкзак на землю. Громилы окружили его со всех сторон, так, чтобы не мог убежать.
Сергея среди них не было, да и был ли он вообще в машине, тоже неизвестно.
– Значит, слушай сюда, танцор. Чтобы рядом с Сашей тебя больше не видели, понял?
– Понял, нет? – повторил громила и слегка ткнул Мишу в плечо рукой. Тот на какие-то секунды замешкался.
– А то что? – спросил он, стараясь не смотреть в глаза амбалу.
– Не понял, да? До тебя не доходит, что ли, пионер? Еще раз рядом увидим…
– Дай пройти, – сказал Миша, как бы игнорируя последнюю фразу, и уверенно шагнул вперед, но ему преградили путь.
Миша моментально пустил в ход свой правый «хук». Да так, что у лысого товарища хрустнула челюсть, и он сразу «осел».Завязалась драка, и Михаил явно проигрывал. Амбалы били его ногами и руками, а он только прикрыл голову. Я видела его серое от боли лицо, видела, как лилась кровь, и такое ощущение было, что он улыбался и смотрел на меня. Мгновение – и все закончилось, он лежал на асфальте, а машина умчалась прочь. Трудно описать мои чувства в эти секунды, да и что это даст, если я так и не помогла ему, а просто наблюдала, будто в кинотеатре, не хватало только лохани с попкорном и лимонада.
Он
Проснулся я от того, что солнечный летний луч грел мою левую щеку. Вероятно, было около двенадцати или чуть больше, мне снился сон, как мы с братом купались в озере под названием Идра, где-то под Москвой. Я лежал и думал, что прошло уже девять лет со дня смерти брата, и что теперь он снится мне все реже и реже.
– Эй, чемпион, я тебе бананы принес, как ты хотел.
В палату зашел Валерка с пакетом в руках, а я его даже не заметил.
– Врач сказал, что скоро тебя отпустят. Ребра уже зажили, голова тоже на месте, шов скоро снимут.
Я потрогал пальцами шершавую поверхность головы в районе лба и попопытался слегка надавить, но было еще больновато, и я поморщился.
– А что ты хотел, брат, тебе здорово досталось, но худшее позади, как говорится. Повезло, что у тебя башка железная.
Я улыбнулся. Это как в одном фильме, помнится, герой все головой кирпичи ломал, а потом ему сломали.
Валерка слегка улыбнулся, поняв, что шутка не удалась.
– Ребята тебе огромный привет передают, все скучают, говорят, выздоравливай быстрей.
– А как в клубе вообще? – спросил я.
Валерка поморщился:
– Маромоек в последнее время все больше и больше, и нормальных клиентов все меньше и меньше. Слухи ходят, что хозяин продавать клуб хочет, сейчас открыли другой стрип-клуб, и вся нормальная клиентура туда перебирается.
– Надо завязывать со всем этим, старик, – сказал я.
Валерка подхватил:
– Надо, надо, у меня уже есть несколько предложений от некоторых людей, я вот думаю.
– Ой, ой. Это опасно! – сказал я.
– Да ладно, хорош, короче, один вариант, меня на биржу зовут, а другой – в банк работать. На бирже вроде, если подфортит и научишься этому делу, то и лаве можно нормально делать, ну, и в банке карьерная лестница.
Валерка на секунду задумался.
– В принципе, и там и там нужны мозги и желание.
– Это точно, и трахать по расписанию работодателя и не быть уличенным в измене, – с иронией добавил я.
– Аха, а как же без этого!
Меня охватил соблазн спросить его… Но я пытался не подать вида, и идиотская натянутая улыбка не сходила с моего синего побитого лица, но, наконец, он заговорил сам.
– Это, слушай, мне на днях Алекс звонила, спрашивала, где ты и в какой больнице. Хочет навестить тебя.
Я чувствовал, как усилилось сердцебиение.
– Не надо, не говори ей, я… не хочу ее видеть.
– Понимаю, старик, поэтому и не сказал, как она ни выпытывала. Говорит, что звонит тебе, но ты недоступен. Да забей ты, сколько таких еще встретишь на пути?
Я отрешенно смотрел в потолок, на то место, где отходила побелка, и думал, почему этот тонкий листок побелки до сих пор не свалился вниз. Если бы были силы и голова не кружилась, встал бы на кровать и отколупал бы ее, я так любил это делать в детстве.
«Нет, – подумал я, – такой я не встречу больше никогда. Такое дается либо один раз в жизни, либо никогда».
– Ты все правильно сделал, мен, спасибо, что не сказал.
Валерка привстал с кровати.
– Мне пора, я сегодня работаю, народа мало, вызывают.
– Понятно, старик.
Мы попрощались, и он ушел.
Глазами было немного больно водить, и я захотел вздремнуть, слабость еще жила в моем теле. Что будет со мной? Как жить дальше? Чем заниматься? В голову лезли эти три вопроса, да не лезли, а жили уже очень давно и периодически давали о себе знать.
«Отстаньте от меня, я ничего не знаю, я просто хочу спать!»
Прошло несколько месяцев, я уже полностью поправился и восстановился, вовсю ходил в зал, также работал по ночам в клубе. Только клуб постепенно вымирал, как животное юрского периода. Жаль, конечно, что так получается, золотые времена клуба остались далеко позади, и что меня ждало впереди, я не имел представления, как-никак, я привык к такому образу жизни и поменять его в корне было совсем не просто.
Припомнился разговор с хозяином о трансфере за границу, да, это было бы кстати сейчас, но наш «папка», иногда не помнит, что говорит и обещает, но в принципе к этому все привыкли. Только новички велись на заманчивые предложения заработка за бугром или совместного похода в ресторан. Подойдя на днях к хозяину с вопросом о его предложении, я получил однозначный ответ:
– Кого надо, я уже отправил, а ты не был готов и долго думал.
– К чему я не был готов?
Смешно даже становится. И потом те, кого он якобы отправил, что это за ребята? Кто они, танцоры из клуба? Вряд ли, иначе бы об этом судачили день и ночь. Тогда кто? Любовники? Минутку, а я разве говорил, что хозяин клуба гей? Не помню. Ходили о нем слухи? Ходили.
Если уж затронул эту тему, то хочу напомнить про Юрия Леонидовича, который набегами заглядывал в клуб, я давно его не видел, но в пятницу довольно-таки рано, около двенадцати ночи, он пришел буквально на час.
Как всегда свеж, энергичен, бодр.
– Откуда у вас столько энергии, Юрий Леонидович? – с неподдельным интересом спросил я.
Он приподнял брови.
– Да чего мне, ежу? Утром проснулся, уже счастье неземное. А как у тебя дела? – не дождавшись ответа, он добавил: – Вроде бы клуб продают. Чем заниматься будешь? Есть наметки?
Я немного поколебался:
– Да пока не знаю, найду что-нибудь. Друзья на биржу предлагают к ним пойти, я вот думаю.
– На биржу? Интересно, но это не так просто, как кажется. Это не мое поле деятельности, но некоторые мои знакомые как раз в этом бизнесе, и там не все так сладко, как кажется, хотя, – добавил он после паузы, – ты привык к сложностям.
– Почему вы так думаете?
– Ну, во-первых, я разбираюсь в людях. Во-вторых, в тебе есть характер, есть стержень. Такие, как ты, либо погибают, либо добиваются всего и достигают успеха. На днях я смотрел один русский фильм, где главный герой попадает на зону и пытается там выжить. Он мне чем-то напомнил тебя. Оба упертые, как бараны горные. В том фильме была гениальная фраза в адрес главного героя: «В тебе что-то есть от человека!» Так вот, и в тебе что-то от человека есть! – Он посмотрел на свой Патек Филлип.
– Мне пора. Если что, звони, номер знаешь, если ничего не найдешь, что-нибудь придумаем.
Он хлопнул меня по плечу, к нему подошел верный охранник, и они быстро покинули клуб. Где-то была у меня его визитка, но буду ли звонить, не знаю, не уверен.
Про биржу я, конечно, наплел, надо было что-то говорить, вот и сказал, что услышал от Валерки. Он, кстати говоря, теперь активно вживается в новый коллектив брокерской компании, не думал, что он решится, так как уходить с кормушки, даже с трещиной, практически в никуда, даже если есть перспектива, поменять в одночасье образ жизни, это – смело. Я как-то звякнул ему, он говорил со мной и параллельно решал вопрос по поводу субботнего футбольного матча на работе.
«Ок, мен, созвонимся», – сказал я, понимая, что вряд ли это случится.
Я не злился, ведь так устроена жизнь. Остальные ребята, с кем так или иначе сталкивала меня судьба, продолжали честно отрабатывать в клубе. Они молодые, красивые, почему бы и нет? Каждый живет, как хочет, как получается.
А насчет Саши… Эти отношения имели свое начало, но не имеют определенного завершения.
Я встретил ее рано утром на улице, по иронии судьбы, неподалеку от того места, где я «нахавался» сполна. Я разговаривал о чем-то с охранником клуба у входа, когда рядом припарковалась синяя тонированная AUDI, из которой вышла Аня, а за ней и Саша. Я хотел было незаметно скрыться, но не успел. Она моментально засекла меня, и я остановился в ожидании дальнейших действий. Какие-то секунды мы смотрели друг на друга молча.
Я сделал шаг по направлению к проезжей части, чтобы поймать грача.
– Миша! – окликнула она.
Я остановился.
– У тебя есть минутка?
– Есть.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Тебя давно выписали? Меня не было в Москве месяц, я только вчера прилетела.
Я кивнул, давая понять, что мне все равно. Я не смотрел ей в глаза, я боялся себя.
– Мне не хватало тебя, – сказала она, приблизившись.
Я молчал, в ее словах слышалась: «Прости», или что-то вроде того.
– Мне пора, – сухо сказал я и, не дождавшись ее реакции, уверенным шагом пошел ловить машину.
Я чуть не разрыдался, еле сил хватило сдержаться. Спинным мозгом я чувствовал, знал, что за спиной что-то происходит. Но когда я прыгнул в такси и обернулся, то никого уже не увидел, только утренний слабый туман. По дороге домой я все время разговаривал сам с собой, а может, надо было остаться, надо было объясниться? Узнать? Выслушать? Но сделал, как сделал и, наверное, был прав.
Но как же хреново на душе. Еще несколько месяцев назад мы смело объяснялись друг с другом, смотрели в глаза. Даже строили планы на будущее, забавно. Неужели на этом все закончилось? Что это у нее за странная идея – сразу после приезда пойти в клуб, поглазеть на голых стрипперов? Она же не знала, когда я буду в клубе, или дело вовсе не во мне? Так или иначе, иди ты, Саша, на хуй со своими заморочками.
На тот момент это было мое решение, жалею я о том или нет, сейчас не имеет значения. Тем не менее я продолжал работать в клубе. Там мало что изменилось, Евгений наведывался крайне редко, так как по слухам организовывался новый масштабный клуб, где-то за бугром, ну что же, удачи ему на этом нелегком поприще.
Зайдя в гримерку, я бросил взгляд на большое зеркало, где, казалось, еще совсем недавно были выставлены множество прикольных фоток ребят, вот тут с краю была фотка Кабана в смешной полосатой шапке и с гантелями в руке, а тут по центру день рождения клуба, все танцоры только в шортах красного цвета. А в этом углу – Новый год. Все нажрались как свиньи, помню, как Малыш лизался в засос с Гариком у всех на виду, и все в голос ржали над этой романтикой.
Сейчас уже нет этих фотографий, только в памяти остались. Куда они делись – не понятно. Кто их поснимал? Конечно, многие перешли в только что открывшийся мужской стрип «К2». Уйду ли я? Не знаю. Если уйду, то все начнется сначала, а я этого не хочу, слишком надоело. Надоело ощущать себя белкой в колесе. И у меня родилось желание вылезти на сцену. Но оно было несравнимо с тем желанием, которое было у меня, когда я только начинал этот путь. Тогда мною управляли страсть, интерес и желание покорить публику, а сейчас пустота и безнадежность.Наверху, в VIP-ложе было пусто, через окно виднелись только одинокие картины на стенах. А ведь когда-то это место было одним из самых модных и скандальных в столице, и что от него осталось? Только белый слабый туман по центру зала, а он скоро рассеется, и все разойдутся по домам..
Последние несколько месяцев я жил одним лишь желанием уехать домой. Теперь, когда многое уже позади, я могу это сделать. В Москве меня уже ничего не держало, клуб закрыли, а в новый переходить пока не хотел, поэтому купил билет на вечерний поезд. Вернувшись в свой городок, я увидел, что ничего не изменилось с того самого момента, когда я прощался с Морисом и Олей. Те же самые деревья, улочки, дома, здания, даже воздух оставался прежним. Все то, от чего я так рвался убежать, оказалось снова со мной, как будто бы я не уезжал.
Июнь, тепло, солнечно, приятный легкий ветерок, но, правда, ранним утром, пока шел к дому, я слегка продрог в одной легкой майке. Ну вот я и в своем дворе, в трех шагах от подъезда. В моем дворике пусто и спокойно, как будто жизнь тут идет сама по себе, независимо от остального мира. Я взглянул на соседний дом, боком пристыкованный к моему. На седьмом этаже единственный балкон был покрашен в темно-синий цвет, а в соседних окнах висели белые шторки. Именно в этой квартире на седьмом этаже жил Морис. На лице у меня появилась непроизвольная улыбка. Я был рад.
Я поднялся к себе, долго звонил в дверь, но никто не открывал. Потом я вспомнил, что старики отдавали ключи соседям, когда уезжали на огород. Так оно случилось и в этот раз. Соседка сказала, что дед с бабулей вчера уехали, но ключи оставили, чтоб она покормила нашу кошку по имени Муська. «Надо же, Муська еще жива? – подумал я. – Ей уже лет восемнадцать, не меньше».
Когда звонил в последний раз, я сказал старикам, что приеду. Они были счастливы. Я решил, что побуду немного дома, а позже поеду к ним на огород.Переступив порог, я осознал, что отсутствовал целую вечность. Меня переполняли разные чувства, от восторга до глубокой грусти. Я прошел на кухоньку, открыл холодильник и узрел там алюминиевую кастрюльку с рисовой кашей. Она была сейчас в самый раз, я почувствовал дикий голод и поставил ее разогреваться. Она грелась, а я честно помешивал ее, чтоб не подгорела. Я отрезал несколько толстенных кусков свежей «городской» булки и уселся за стол. Вуаля. За обе щеки я уплетал свою любимую кашу, ведь я не ел ее так долго, целую взрослую жизнь. Бабушкина каша всегда вкусная и всегда разная. У меня не было мыслей, я был счастлив. Хотя одна мысль возникла: сейчас доем кашу и пойду звонить Морису.
Она
– Как-то тихо, умиротворенно, странно, даже народу нет.
– Ну, это мы с тобой после шеста, а нормальные люди просыпаться будут часа через 2–3.
Грациозное, пафосное, безлюдное кафе приютило нас. Я медленно пила свой капуччино.
– О чем ты думаешь? – спросила Аня.
– Совсем недавно я сказала ему, что люблю ночь больше дня, именно ночью чувствуешь себя защищенной от внешнего мира.
– Странные мысли, по-моему, именно ночью все безжизненно. К тому же обычно по ночам ты работаешь с мерзкой публикой.
– А если отбросить тот факт, что по ночам мы крутимся на шесте, и абстрагироваться от нашей клиентуры, то и жизнь кажется другой.
– Вот именно, что кажется. И не абстрагируешься от всего этого дерьма даже если очень захочешь. Мы так живем и дышим и, более того, нас все это устраивает.
– Меня не устраивает.
– Перестань, Саш, откуда такая машина? Шмотки, цацки, квартиры, бабки? Ты можешь себе позволить то, что обычным людишкам только грезится. Меня просто выводят эти разговоры про то, как нам «плохо» и что мы такие несчастные. Подумай сначала, потом рассуждай.
Я никак не реагировала на возбужденность Ани, я осознавала, что она в чем-то права, но ведь так не может быть вечно, рано или поздно всему приходит конец. Я ощущала всем своим существом, что что-то уже закончилось и не вернется никогда. Мы, люди, вообще странные создания, всегда хотим все изуродовать, даже то, что приходит к нам так редко, и более того, отнюдь не ко всем, и мы не ценим, даже если вроде бы знаем, что делать, в конечном итоге это все равно уходит куда-то далеко, в другую галактику.
Аня смотрела на меня и докуривала сигарету.
– Ты думаешь о нем?
– О нем, – ответила я, не поднимая век.
– Да выбрось уже из головы, забудь, он в прошлом.
К столику подошел сонный официант в серой короткой жилетке.
– Вам что-нибудь еще? – лениво спросил он, чуть не зевая над нами.
Как раз вовремя, подумала я.
– Принесите счет.
Официант удалился так же безэмоционально, как и пришел.
– Поедем по домам, а то устала, сил нет, да и кофе весь выпит.
– Как хочешь, Малыш, – сказала Аня.
Мы разошлись, я села в свою машину. Куда ехать? Домой? Или заехать ненадолго в клуб, увидеть Мишу, поговорить, рассказать ему обо всем, что случилось, о том, что с Сергеем у меня не было ничего, что две недели назад его мерин изрешетили, как голландский сыр, вместе с пассажирами, и что нашему счастью больше ничего не может помешать.
Я уже почти убедила саму себя, но так и не решилась доехать до клуба, почему просто не позвонить? Да потому, что мы ссорились где угодно, но не в клубе. И только клуб мог нас снова помирить. Это дико, но, видимо, мы не могли существовать вместе вне клуба. Я чувствовала, как начинаю злиться, как схожу с ума. Я поехала в сторону своего дома, где ждали меня мама и теплая постель.
Надо сделать первый шаг. Я не считаю себя в чем-то виноватой. Скорее обстоятельства сложились против нас. А что, собственно, мы хотели? Нирваны? Блаженства? Тихой мирной гавани? Бред. Жизнь диктовала свои правила, жесткие, даже жестокие. Однако существует одно весомое «но», и заключается оно в чувствах. В настоящих чувствах. Когда в тебе это есть и ты не можешь объяснить, откуда оно там. Не можешь дать точную характеристику «этого». Тебе просто очень хорошо, и ты счастлива.
Именно поэтому я и еду сейчас к нему, куда-то за триста километров от столицы, в небольшой городок N. Он почти ничего не говорил про дом. Знаю только то, что ехать надо по Горьковскому шоссе и примерно через триста километров буду там, где надо. В любом случае, время у меня есть. Неделька – точно.
У меня очень приподнятое настроение. Правда, мама не одобрила, что я сама еду к нему, тем более, не зная адреса и не предполагая, какой будет его реакция на мой приезд.
«Но, мама! Я не могу без него! Я люблю его! У меня внутри все нахуй разрывается», – я так ей и сказала, слово в слово. Может, только вместо «хуй» было «хер». Не важно. В общем, я прыгнула в машину и поехала к моему мальчику. Хотя он об этом даже не догадывается.
Мама еще сказала: «А может, ему уже не надо ничего?» Может, и не надо. Никто не знает. Но нет ничего хуже, чем гадать.
Я сижу в машине и еду к тебе, потому что люблю, потому что ты дал мне почувствовать вкус настоящего счастья. Время – 12:14. На 105.02 поет Snap. Я пью капуччино из бумажного стакана, купленного на «В.Р.». Дорога долгая и неизвестная…
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |