Наизнанку. Московский роман 12 страница

– Друг, все хорошо, я тоже рад, что ты у меня есть, без тебя я бы здесь не работал.

Я прыгнул на переднее пассажирское кожаное сиденье «мерседеса» и поставил свою нетяжелую спортивную сумку себе на колени.

По дороге мы о чем-то неважном болтали. Аня рассказывала мне, как ей нравится творчество певицы Sonic, а, в частности, произведение Sky.

Я болтал с ней и случайно повернул голову назад, и мой взгляд упал на кого-то, почти свернувшегося в клубок, как домашний котенок после того, как с ним поиграли дети.

– А это кто? Она перепила, что ли? – шепотом спросил я у Ани.

– Это подруга моя, тоже из «Зависти Богов». Да вроде нет, спит, наверно, просто.

Заехав в просторный двор, Аня припарковала свой мерин у высокого кирпичного дома.

– Алекс, просыпайся, мы приехали, – ласково погладив девушку по каштановым волосам, сказала Аня.

– Мы приехали к тебе? – спросонья спросила девушка.

– Ко мне, ты же помнишь, что я не одна.

Я понял, что она говорит обо мне.

Поднявшись втроем на одиннадцатый этаж в большую трехкомнатную квартиру Ани, мы сняли с себя верхнюю одежду и, особо долго не церемонясь, я почти под руку отвел Аню в спальню, хотя в этой квартире я был в первый раз, но как ясновидящий попал в правильную комнату. Мой голод разрывал меня изнутри, и, скинув одежду с себя и Ани, я повалил ее на роскошную белую кровать. Я имел ее во всех мыслимых и немыслимых позах. Нет смысла описывать этот животный секс, лишь скажу, что все было замечательно и дико.

Я лежал у нее в кровати, положив правую руку себе за голову, и понимал, что такое у нее далеко не в первый раз, все было со всеми девушками одинаково: ты знакомишься или знакомятся с тобой, немножко флирта, улыбок, и дело сделано. Я, правда, сейчас говорю только про стриперш, хотя какая разница? Женщины в конечном итоге все равно раздвинут ноги, не тебе, так другому – это правда жизни. И мне это по хрену.

Я чувствовал внутреннее опустошение и холодное безразличие ко всему, что меня окружало: эта стриперша, лежащая рядом, повернувшаяся ко мне жопой, эта пафосная кровать, на которой вчера был один, а завтра третий, либо сто третий, а где-то между ними задумчиво тусовался снова я со своими вечными мыслями. А еще меня просто выводили из себя огромные антикварные часы, стоящие напротив, с действующим на нервы своим идиотским тиканьем. Пошло все к чертям собачьим, решил я и вырубился на краю этой пафосной кровати.

Теплый лучик солнца воткнулся мне в лицо и разбудил меня. Я встал с кровати, обмотался простыней и тихонько погреб в ванную комнату.

После теплого душа я вышел на кухню и увидел двух девушек: одной была Аня, а другой, видимо, та, вчерашняя, но, о Боже, я не глядел на нее вчера, за что себя уже возненавидел, – это был настоящий ангел. Ее лукавые карие глаза смотрели на меня, маленький аккуратный носик подчеркивал ее аристократичность и сексуальность, пухлые ровные губки периодически прикасались к сигарете. Ровная изящная шея дополняла ее ласковые плечи, а шикарная грудь неприлично выпирала из-под тонюсенькой черной кофточки. Она нежно курила и не менее нежно и эротично сбрасывала пепел с сигареты.

Сколько я мог так стоять на кухне голый и обмотанный белой простыней? Да целую вечность, только чтоб любоваться ею.

– Здрасте, – после длинной и странной паузы еле-еле произнес я.

– С добрым утром, а точнее уже с вечером, – ответила мне Аня.

А эта девочка ничего не сказала, видимо, решила, что я мудак.

Я переоделся и снова пришел на кухню, чтобы поболтать с ней. Мне было глубоко наплевать, что думает обо мне Аня и что она вообще думает.

Я взял в руки чашку с чаем и первым нарушил молчание:

– Как тебя зовут?

– Алекс, – спокойно ответила девушка.

– А меня Михаил, очень приятно.

– Мне тоже, – слегка улыбаясь, сказала она.

– Классно, что тебя зовут Алекс, тебе идет.

Она ничего не ответила, просто удивленно на меня зыркнула.

– Ты работаешь в стрипе, да?

– Да, в «Зависти».

– Давно?

– Лет пять, а что?

– Нет, ничего, просто спросил.

– А ты давно танцуешь в «Быке»?

– Да нет, еще и полгода не прошло.

– Ты борьбой занимался?

– Почти, только не борьбой, а боксом, но это было давно, когда еще в школе учился.

– Я люблю смотреть бокс, мне очень нравится Холифилд.

– Если честно, то впервые вижу девушку, которая знает кого-то из боксеров, кроме Тайсона, удивительно.

– Он просто красавчик, поэтому запомнила, как его зовут.

– Мне тоже нравится, в какой он форме.

Мы еще болтали о том о сем, я совсем не обращал внимания на Аню, хотя она иногда встревала в наш разговор, но раздражала меня. Я только сегодня разглядел, какая она никакая по сравнению с Александрой.

Мне нужно было уже двигать домой, чтоб вечером снова выехать в клуб.

– Ты сегодня работаешь? – спросила меня Аня.

– Да, сегодня воскресенье, моя смена, в такой мертвый день тоже бывает народ.

Я допил остывший и не ароматный чай, со всеми попрощался и вышел на улицу ловить такси.

Всю дорогу в машине я думал о ней, и это странно, за время работы я перевидал большое количество девушек, но ни одна не производила на меня такого впечатления. Но ничего, успокойся, скоро это пройдет, говорил я самому себе. Расплатившись с таксистом, я побрел к подъезду, достав ключ из кармана куртки, открыл дверь и вошел в съемную квартиру, в коридоре, как всегда, валялись пакеты с мусором, видимо, они будут находиться на полу еще долгое время, пока не провоняет вся квартира. Аккуратно разделся, снял тяжелые ботинки, была мысль, что Валерка спит, не хотелось его разбудить. Прошел в комнату, но Валерки не было, да и обуви его я не заметил в коридоре. Открыл дверь в комнату, где спал я, но и там Валерку не обнаружил, должно быть, танцор где-то заклубился или затрахался, что, в сущности, одно и то же. Мне было так хреново, что я даже не хотел знать, который сейчас час, что происходит в мире, какая погода за окном, кто отец кролика Роджера, кто шлепнул Кеннеди и какой козел придумал мужской стрип, да и ответы на другие вопросы, мне все было по фигу. Ведь сегодня мне снова на сцену и людям, которые смотрят, будет снова на меня насрать, и мой внутренний мир им тоже безразличен.

Я упал в рваное матерчатое кресло и взял в руки заляпанный глянцевый журнал про бодибилдинг, но я его просматривал уже не менее тысячи раз, поэтому каждую страницу знал почти наизусть. Это настоящая сортирная привычка, садишься на унитаз, берешь б/у журнал, а он в очередной раз живой и активно помогает перестальтике. Надо же, сейчас в журналах такого рода активно пропагандируют анаболические стероиды. А пяток лет назад о подобном боялись писать, а если что-то и было, то в статьях такого рода говорилось о вреде приема. Если честно, не отказался бы от приема стероидов (жаль, что мышцы за счет здоровья, да и денег нет на химию). Хреново только одно, то, что эти химические мышцы сдуваются, как гелевые шарики после прекращения курса. Сотни четыре-пять за качественную «форму» надо выложить, а лавеэ нет, и пока не предвидится. Да может, это и к лучшему.

Я смотрел, смотрел, а глаза слипались, но нашел в себе силы отправиться в душ, после чего уткнулся носом в подушку на пару часов. Очнулся снова как в бреду, не понимая, где я и кто я. На автомате отправился заваривать себе геркулес и делать растворимый кофе. Снова в душ. Собрался, казалось, за минуту, как в армии, хотя там не был и не особо горел желанием попасть. Собрал плохо пахнущие кульки с мусором и отправился на работу. Забавно звучит – работа, забавно, если не сказать больше, я бы назвал это – долбоебизмом.

– Мих, проснись, слышь! Алло, гараж, просыпайся.

Я открыл глаза и увидел Валеру, стоящего надо мною, я уже был в клубе и пока в гримерной. Сидя на уютном диванчике, я читал «Отель» Хейли, но незаметно для себя уснул.

– Подвинься, дай я присяду, сейчас тебе расскажу историю интересную, – он присел на диван.

– Подожди, а ты где был-то? Тебя же дома не было, когда я приехал? – спросил я его.

– Ну, так я сейчас расскажу тебе. В общем, вчера, когда ты уже уехал с этой телкой, сюда приехала моя «любимая» (так он называл одну из своих клиенток, она мало чем отличалась от других, если не брать во внимание тот факт, что вес ее был сто тридцать пять кило). Короче, мы с ней здесь нажрались, я обзаказывался виски, а она обожралась абсента, можешь себе представить? Она мне говорит, поехали сейчас в гостиницу «Мариот», у меня там огромный номер, там коксика нюхнем пару разочков. Я ей говорю: с радостью, и просто так, ради прикола ляпнул: две штуки баксов дай, мне срочно надо долг отдать. Она говорит, если сейчас со мной поедешь и трахнешь хорошенько, то я тебе пять дам. Что ты думаешь, я собрался за какие-то секунды. Правда, она еле-еле вылезла из-за стола. Хохма, конечно, хорошо, что почти никого не было, и Альберт тоже уехал. Вышли на улицу, подъезжает «Брабус Гелендваген», а я не знал, на какой тачке она ездит. Она, наверно, говорила, только я забыл, всегда с ней в хлам нажираюсь.

– Слушай, давай уже дальше к финишу, – поторопил я.

– Короче, приехали мы в «Мариот», у нее там апартаменты просто нереальные, в футбол гонять можно, в общем, обдолбались прямо на полу кокса, я ей говорю: мне что-то хреновенько, пойду в ванну, щас приду. А она мне: давай, я трахаться хочу, быстрей давай. И чего ты думаешь? Выхожу из ванны и вижу это немыслемое чудовище, как в самых вонючих ужасах, лежит около кровати в полуспущенных шестидесятого размера трусах, мордой в свою блевотину. Ее по дороге к кровати стошнило, и она так и уснула в ней.

– Ни хрена себе отстой, – мне было смешно.

– Подожди, это еще не все, это еще цветочки. Я охреневший стою и не знаю, что делать. Но чувствую, чем-то невыносимо воняет от нее. Я, короче, нос пальцами заткнул и приблизился к ней почти вплотную, чтоб посмотреть, может она заодно и в штаны наделала. И что ты думаешь? Так оно и было, бля буду, она, как корова, насрала огромную кучу дерьма, которое везде расплылось. Я сразу же побежал в сортир блевать, да там и уснул, а когда проснулся, то она уже выхаживала деловито с вопросом, засадил ли я ей.

– И что ты ей сказал? – спросил я.

– Я сказал, что трахал ее два часа, а когда пошел в душ, то там и уснул.

– А что на счет лаве?

– Она мне две штуки дала и сказала, что еще завезет на днях.

– И ты в это веришь?

– Да мне все равно, двуха-то у меня есть.

– Ну и свинья эта твоя «любимая», где ты ее нашел вообще? Или она тебя нашла?

– Если честно, то трезвый я никогда, и ни за какие бабки ей засадить не смог бы, – искренне произнес Валера.

– Издержки работы, – сказал я ему, похлопал его по плечу и дружески обнял.

Где-то через полчаса тесная и маленькая гримерка была уже заполнена ребятами.

У всех было классное настроение, ребята общались, травили анекдоты, рассказывали про себя: как начинали, как пришли к этой работе, например, наш Кобель рассказал, что раньше был профессиональным спортсменом и играл в американский футбол за юниорскую сборную России. Из-за травмы плеча бросил любимое занятие, а потом два года был в запое и не выходил из квартиры, только видик смотрел и водку пил до того момента, как не увидел передачу по TV про стриптизера, который точно так же пришел в стрип из нищеты и очень высоко поднялся. Женился в итоге на красивой девчонке, у которой папа нефтяник. Эта история подстегнула Кобеля отправиться в спортзал, и через месяц уже в неплохой форме он пришел в клуб.А Сашку-Локтя – симпатичного, высокого, атлетичного пацана, в стрип привела трагедия. Его мама ехала в такси к сестре на юбилей и попала в жуткую аварию: на гололеде на встречку выехала маршрутка и, не справившись с управлением, в лоб столкнулась с такси – водитель насмерть. Его мать сидела на пассажирском сиденье спереди, и ее так зверски зажало, что пришлось применять автоген, чтоб вытащить, а когда достали, то выяснилось, что как-то незаметно ей оторвало обе ступни, но от шока и боли она уже была без сознания. А ей всего лет 40. Поэтому Локоть работает как сумасшедший, ездит по всем клиентам подряд, трахает за бабки и женщин и мужчин, у него давно стерлись все жизненные позиции и принципы, он просто делает своей матери каждый день праздник.

Вот такие истории и судьбы в нашей тесной гримерке. А лично я все время думаю об отце и, как только подкоплю достаточно денег, то сразу же поеду в Алтайский край, чтоб перевести его поближе куда-нибудь, в тюрьму Московской области, где не такие жесткие условия, иначе там ему пиздец с его больной печенью.

В эту ночь все танцоры нажрались и на сцену вылезали с улыбкой на лице. На одном из номеров Кобель на сцену вытащил офигительную телку: красивую, ухоженную, но жутко пьяную, хотя она все прекрасно понимала. На сцене нетрезвый Кобель завел ее своими пальцами, а после номера, уже совершенно голую, притащил в гримерку, повалил на диван и начал трахать, а девка с довольной физиономией предложила остальным присоединяться. Ее имели во все дырки, даже официанты и бармены заходили в гримерку полакомиться ею. Весь персонал ее отымел, а некоторые и не по разу, а ей все мало.

Древние Калигуловские оргии по сравнению с этим грязным похотливым извращенством – просто детские утренники. При этом девчонка симпатичная, ухоженная. Что ж она себя унижала таким способом? А ведь на ней кто-то женится когда-нибудь, или уже? Кто-то ей романтику захочет предложить, кольцо надеть, или уже надел? Кто-то искренне в любви признаваться будет? Жалко и его и ее, дура пьяная, короче.

А когда она уходила со словами: «мальчики, я вас дотрахаю в следующий раз» – все облегченно вздохнули.

– Давай, давай! Ступай домой.

Она

Странный парень этот Миша, подумала я. Вчера развлекался с моей подругой, а на следующий день ко мне клеится – типичный стрипер, бабник как все. Хотя все же симпатичный и обаятельный, но раз уж был с Аней, то… переходить дорогу подруге не в моих принципах.

Сегодня я снова решила поехать в «Крейзи Булл», у меня выходной, а ехать домой как-то скучновато. Или появилась иная причина? Нет, думать об этой причине я наотрез отказалась, но ловила себя на мысли, что все-таки причина была.

Мы слегка опоздали на шоу, менеджер Альберт уже знал нас с Аней и заранее зарезервировал столик у сцены. Мы заказали фрукты и несколько коктейлей «Б-52». Шоу было в разгаре, а на сцене по иронии судьбы танцевал Миша со своим другом номер с автомобильными шинами, оба обмазанные чем-то, напоминающим мазут и масло «Джонсон & Джонсон». Рваные джинсовые комбинезоны небрежно облегали их мускулистые тела. Этот Миша внешне был очень даже ничего. Со сцены он казался просто гигантом: брюнет с каре-зелеными глазами, черные густые брови, как у Колина Фарелла, большие отточенные скулы и сильный мужской подбородок. И по-моему, он засек меня, наконец-то заулыбался, а то с кислой миной неприкольно работать на сцене. А чего я вообще думаю о нем, он просто красавчик, сначала засадил моей подруге, а теперь на меня положил свой блядский глаз.

– Они, по-моему, сюда идут, – сказала мне Аня как раз в той часть номера, когда танцоры спускаются в зал за очередной жертвой. На всякий случай я отвела от него взгляд и уставилась с умным видом куда-то в сторону.

– Ты не возражаешь, принцесса? – спросил он меня.

Я, конечно, хотела возразить, но не успела – уже через секунду молниеносным движением оказалась в его сильных руках.

– Ты куда меня понес, мальчик?

– Не волнуйся, все будет хорошо, – тихо, но уверенно произнес Михаил.

Аккуратно положив меня на пол сцены, Миша начал имитировать движения секса, но я чувствовала что-то более глубокое, чем просто заключительную и важную часть номера. Он смотрел на меня и слегка улыбался, но не больше. Честно говоря, он далеко не первый стриптизер, вытащивший меня на сцену, но именно ему мне было интересно подыгрывать. Из нас получился бы неплохой дуэт. К концу номера он прикоснулся своими губами к моей щеке, а я чувствовала, что за нами наблюдает Аня. Не то чтобы Миша ей нравился, нет, наоборот, он не в ее вкусе, видимо, ей понравился его член, хотя мне она доложила, что трахается он так себе, по десятибалльной дотягивает только до троечки. Но прекрасно понимая, что Аню охватывает сучья зависть и что она по натуре своей настоящая сука, я воспринимала ее слова, связанные с ним, фильтрованно.

Свет в зале погас, и с помощью танцора я вернулась к своему столику.

– Не хочешь заказать ему приват? Я слышала от наших девок, что парни из «Крейзи Булл» отлично «лижут», у них даже есть шутка по этому поводу: если хочешь получить оргазм от язычка, то езжай в «Крейзи Булл», – гордо и пафосно сказала Аня, отрывая большую зеленую виноградину от коричневой веточки.

– Да нет, не буду, зачем мне это?

Он

– Ты видел эту девчонку, которую я на сцену вытащил? – спросил я Валерку в гримерной.

– Так, краем глаза, но скажу тебе откровенно, ее пухлые сиськи невозможно не заметить, – ответил он, снимая комбинезон.

– У кого? У кого там крутые сиськи? У Сашки, Алекса из «Зависти»? Если вы про нее, то у нее лучшие сиськи во всем клубе, – подловил бухой Кобель.

– Короче, я хочу попробовать замутить с ней, старик, как ты думаешь, стоит или нет? – искренне спросил я у Валерки.

– Слушай, Михалыч, я по-братски скажу, на хрен тебе это нужно? Ты извини, но ее, наверно пол-Москвы попользовало? Ты что, не знаешь, что у них в «Зависти Богов» увольнение стоит полторы тысячи, и любую телку увози, мне пацанчик один рассказывал. Их «пачками» на дачи отвозят, ты покумекай мозгами, как с ними там это делают, – ответил он.

– Братан, я это все прекрасно осознаю, но все-таки хочу рискнуть, она просто обалденная, таких я еще не видел, поверь мне.

– Смотри сам, тебе виднее.

В гримерку зашел Альберт и подошел ко мне:

– У тебя приват.

Круто, подумал я. Я точно знал, кто заказал приват. Я сорок раз отжался на пальцах, несмотря на то что был не совсем трезв, побрызгался Валеркиным Kenzo, намотал белое парео и важно почесал в приват к Алекс.

Но все мои иллюзии быстро разрушились, ибо ожидал меня Юрий Леонидович, деловито вынувший свой вонючий член и водящий правой рукой вперед и назад.

– Миша, привет, как успехи? Я видел, как ты несчастную барышню прижал на сцене своими мышцами, – почти подкалывая, сказал он.

– Почему это она несчастная? Очень даже счастливая, на мой взгляд.

– Конечно, счастливая, под таким кобелем полежать – одно удовольствие, тем более для шлюхи.

– Почему это она шлюха? Вы что, ее знаете?

– Понимаешь ли, не обязательно знать всех, достаточно знать, для кого создан этот клуб, – так же улыбчиво говорил Юрий, и на этом диване в полумраке он казался мне каким-то Мефистофелем, а не человеком.

– И для кого же этот клуб создан? – спросил я.

– Иди сюда, сядь рядом, а то стоишь почти у самой двери, а я тебе все расскажу.

Я подошел и присел, а Юрий Леониодвич рассказывал то, что я и так знал и знали абсолютно все, даже уборщицы. Что, мол, «хозяин» открыл клуб для своих друзей-извращенцев гомиков, которых можно постоянно узреть в клубе, хотя по правилам администрации вход мужчинам запрещен. И что богатые шлюхи делают неплохую кассу клубу, хотя в основе своей это заведение не для них. Юрий неплохо знал самого хозяина, и поэтому его пускали сюда.

– Ты классный пацан, молодой, красивый, тебе надо что-то менять в жизни, нельзя работать здесь вечно, тебя еще хватит лет на семь, в лучшем случае, это при недюжинном здоровье и если не скуришься и не сопьешься, а тут это просто, – сказал он мне.

– Вы что, думаете, я этого не знаю? Я лучше вас знаю, как и чем дышит клуб и какие перспективы он может дать, но здесь я не случайно, мне нужно отца перевезти в Москву из Алтайского края, он в тюрьме сидит и у него печень совсем хреновая, к тому же этот клуб меня кормит. Это все, что я могу и умею, – ответил я.

– Сколько ты зарабатываешь в неделю? – спросил он, продолжая себе поддрачивать.

– Когда как, но в среднем около пятисот в неделю, – ответил я.

– Я буду платить тебе шестьсот в неделю, если ты будешь моим мальчиком и оставишь этот клуб.

– Вашим мальчиком? Что это значит?

– Значит, что ты уходишь из клуба и начинаешь жить по-новому, так, как еще не жил, с полгодика отоспишься, а там решим, чем ты заниматься будешь по жизни. Ты же не думаешь, что этим прокормишь себя в старости.

– Я подумаю, – сказал я. – Конечно, в старости я буду иметь свою пасеку и буду разводить пчел у себя на огороде, где-нибудь под Москвой.

– Не думаю, что это правильно, хотя мед я люблю, но сейчас я говорю о другом.

– Я понимаю, о чем вы, – перебил его я, – но подставлять зад за деньги я не собираюсь, и здесь я не для того, чтоб такие, как вы, мне предлагали это.

– Молодец, это я в тебе уважаю и всегда уважал, начиная с «Ящера», ты стержневой. Но есть одно «но», у тебя никого нет, того, кто может тебя направить на истинный путь, того, кто научит зарабатывать деньги и даст образование, между прочим. Парень ты смышленый, но у тебя наверняка жирный минус в знаниях. И поверь, это нормально, пока ты молод, ты ведь, наверное, вместо того чтобы получить нормальные знания от учительницы, строил ей глазки иль куда пуще? А?

Я сразу вспомнил случай с Еленой у нее дома и слегка отошел.

Но Юрий Леонидович ровным голосом продолжал:

– Ты всегда качал мышцы, теперь может надо накачать и мозги? Тогда будет баланс и все, что я прошу взамен, – это только твое тело, все остальное останется с тобой, согласись, это не так уж много за хорошее будущее.

– Да хрен его знает? Но тело и душа, пока человек жив, взаимосвязаны и не могут абстрагироваться друг от друга. В любом случае, мне надо подумать, такое не решают за мгновение.

– Само собой, подумай, я тебя не подгоняю, ни в коем случае, ты парень самостоятельный, сам решаешь. Только взвесь, насколько тебе все вот это нужно, все эти танцы. В этом клубе ты точно не найдешь себе помощников по жизни, кроме кровососов и обманщиков. Много могут только обещать, а на деле полный ноль, им нужно твое тело и ничего взамен. Пустой развод, а я всегда делаю то, что обещаю, и это мне по жизни помогает, знаешь, быть честным – выгодно. Даже в Древнем Риме у каждого храброго солдата был свой начальник, который воспитывал его с детства, вкладывал знания, учил искусству войны, учил выживать. Одним словом, выковывал его. В свою очередь, у воина был долг исполнять обязанности перед старым воином, и так было у греков, спартанцев, Александра Македонского, у того, кто завоевал полмира, перерезал своим мечом миллионы людей, у него официально была жена и любовник, с которым они ходили в походы. Кто-нибудь сможет назвать его педиком? Такое даже в голову никому не приходит.

Я слушал его, и мне казалось, что местами он даже прав, но все же моя природа противилась этому. Послышался стук в дверь, это означало, что время вышло и мне пора уходить.

– Время айлю-лю, истекло, – Юрий Леонидович аккуратно засунул своего друга в штаны и со словами «подумай хорошо», – открыл дверь.

– Магазинчик прикройте.

– Что? А! Забыл совсем, спасибо, видишь, какой ты внимательный.

Я обернулся, и он протянул сто баксов и номер своего мобильника, записанный на салфетке.

Я ушел, но он загрузил меня. Мне было не по себе. Я как-то грязно себя ощущал и, наблюдая за происходящим вокруг, за тем, как ненавидят друг друга бармены, как танцуют пьяные стрипперы, ненавидя баб, которые, в свою очередь, пьяные и мокрые, лезут на сцену и на различные металлические предметы, изображая стриптиз, задавался одним вопросом, – что я тут делаю?

Алекс сидела на стуле и пила пиво, я подошел к ней сзади, поднял на руки и понес под ее визги в лабиринт. Сам от себя не ожидал, что выкину что-нибудь подобное.

– Ты меня зачем оттуда унес? – спросила она, когда мы вдвоем стояли в темном узком пространстве под названием.

– Не знаю, хотел остаться с тобой наедине, посмотреть на тебя, когда никого нет рядом, – сказал я ей, трогая ее лицо.

– Я не буду переходить дорогу своей подруге.

– Ты не понимаешь, что ей наплевать? Кроме секса и блондинов, ей ничего не интересно.

– А что тебе нужно, кроме секса? – спросила она.

– Любовь, – ответил я и нежно поцеловал ее пухлые и чувственные губы.

– Любовь? Странно услышать это слово от стриптизера.

– Поверь мне, я способен на чувства. Когда, проснувшись утром у Ани в квартире, я на кухне увидел тебя, то подумал, что мир сошел с ума, и в ту же секунду возненавидел самого себя за то, что не увидел тебя раньше.

Говоря ей эти откровенные слова, я чувствовал, что со мной подобное происходит впервые. Да, я стриптизер, но я хочу любить и ухаживать, хочу дарить нежность и сдувать пылинки с нее. На тот момент, после дяди-Юриных советов у меня разболелась голова, именно поэтому я был в лабиринте. Конечно же этот лабиринт отличался от прежнего Ящерского, прежде всего чистотой и свежестью, и не скажешь, что поднабравшиеся тетки завершают свой отдых в темном местечке горячим сексом. Я особо туда не захаживал, но когда и посещал заведение, там почти никого не было. Время шло, и декорации менялись, но, слава богу, в новом клубе не было столь паршиво-отвратительно, как в «Ящере». Вонючий запах хлора и спермы еще не пропитал стены.

Раньше, когда я знакомился с девушкой, мне нужен был только секс, не больше и, как правило, я получал его. Но Алекс не была одной из тех девушек, для меня она уже значила больше, и это немного пугало.

– Давай сходим в кино вдвоем? – спросил ее я.

– В кино? – она слегка улыбнулась. – Давай сходим, запиши мой номер.

Я вбил ее номер в свой мобильный и пометил как «Александра».

В гримерке я, подумав, положил салфетку с номером Юрия Леонидовича себе в куртку, а в голове моей осталось, что, мол, надо звякнуть этому «уникуму». Так, пощупать, кто он, что он.

Переодевшись в свою танцевальную одежду, я вышел на сцену, чтоб слегка срубить чай. Но работал я конкретно на внимание Александры, которая сидела с Аней за первым столиком у сцены. Лучшей наградой за мое старание было ее внимание: глаза, очаровательная улыбка – я испытывал истинное наслаждение от того, что она была рядом. Я чувствовал в ней что-то свое и близкое мне.

Слегка вспотевший, я спустился со сцены к Алекс.

– Если захочешь, мы можем сегодня поехать к Ане, – предложила мне она.

От такого быстрого предложения я немного опешил.

– Она не против? – поинтересовался я у Алекс.

– Нет, Аня уже договорилась вон с тем светленьким барменом на ночь.

Я зыркнул в сторону бармена, разгуливающего в одной белой кожаной жилетке на тощем теле за барной стойкой.

– Если так, то я только за.

Под утро, в некогда бурной и громкой гримерной воцарились покой и умиротворенность. Все танцоры настолько умотались и нажрались, что храпели в разных углах клуба. На небольшом кожаном диванчике трое танцоров разместили свои уставшие мышцы. Поскольку под утро почти никто и никогда не заказывает приват, в этих комнатках можно было неплохо выспаться, что и сделали Гном и Кобель. Кроха вырубился в солярии, хорошо, что отключили его, а то загорел бы пожизненно. А вот Гарик воспользовался случаем, разложил на столике принадлежности для запихивания в нос, да так тщательно, будто ожидал этого всю ночь.

– Ты чего собрался делать? – спросил его я.

– Не видишь, кайфану слегка.

– А если кто зайдет, тогда что?

– Да никто не зайдет, все уже разъехались.

– Ты охренел, кто разъехался? Альберт еще здесь, да и барменов полный штат, а в зале еще кто-то сидит, ты давай аккуратней.

– Ладно, ладно.

И он по-быстренькому затянулся и растер десну. Чудак-человек, неужели мало все? В гримерке Валерка упаковывал свои вещи в спортивную сумку.

– Ты когда будешь готов? А то я устал нереально, даже сидеть на этом пластмассовом стуле силы нет, – сонливо спросил он.

Я стоял у большого зеркала, опершись руками на фанерную подставку, еле-еле держась на ногах от тяжелой ночи.

– Слушай, кореш, а твои предки знают, как ты бабки добываешь? Или ты им какую-нибудь жидкую историю про курьерство в компьютерной фирме рассказываешь?

– Почему в компьютерной? Я говорю, что работаю ночным сторожем у одной жирной дамы, глубоко в заднице.

Я улыбнулся:

– А она тебе платит освежителями, розовыми елочками?

Валерка был слегка пьян и расслаблен, поэтому утренний бред был обычным делом.

– Да, и иногда посыпает коксиком елочки по праздникам за стойкость, по этим дням я особо счастлив.

– Харе, а если серьезно? Или ты просто не говоришь?

Он широко и сонно зевнул, вытянув длинное «а-а-а-а».

– Мамка знает, что я танцую, не в стрипе конечно, а типа на подтанцовках в клубах, а отчим, мой отец помер, когда я совсем мелким был, не знает.

Женя мне как отец, я его своим считаю, но ему не сказал, он меня нормально воспитывал, в нормальной семье, он меня не поймет.

– Понятно, – я присел на кожаный пуфик, как на облако. – Надо идти в душ, я сегодня к этим поеду, натрахаюсь вдоволь, после этого домой приеду, так что, ты не жди меня, езжай сейчас.

– Ты с этой, из «Зависти»?

– Ну да, с Алекс.

Валерка взял свою сумку, накинул кожаную куртку и, уходя, добавил:

– Ты только аккуратнее, особо голову не теряй.

Я с трудом кивнул: «Договорились».

Еле-еле передвигая ногами, я поплелся в душ, думая о ней. Главное, не ударить лицом в грязь, а то сил совсем не осталось, что она подумает про меня? Хотя наверняка баба не глупая, примет к сведению фактор трудовой ночи.

Дата добавления: 2015-09-29