Не скажу, будто на полу было слишком удобно, но и особого дискомфорта я не испытывал. Ну да, пришлось отодвинуть кровать, иначе я рисковал тем, что ночью Невен нечаянно на меня наступит. А еще - немного подогнуть ноги. Но в целом спальное нутро было теплым, уютным, пахло мамой, и даже при том, что жесткость оказалась повышенной, я опять быстро задремал. Последнее, что слышал – шебуршание Невена, но не стал смотреть, чем он занимается.
Проснулся снова от жажды. Голова совсем прошла, зато невыносимо хотелось пить. Осторожно приподнявшись, я сообразил, что у меня теперь есть единственный путь к столу – через кровать. Хорошо, дылда оставил включенным синий ночник – все лучше, чем шарахаться в темноте.
Я вылез из мешка. Вен спал на спине, но не раскинувшись, как было после выпивки, а, наоборот, словно замерев по стойке «смирно». Одеяло сползло, открывая его обнаженные плечи, на которых черными полосами выделялись следы от лямок. Ах ты, черт! Хотел же ему предложить вылечить. Этот гордец разве сам додумается в лазарет к Бличу за мазью дойти? Он только меня из-за ерунды туда таскать умеет. Понятно, конечно, – я такая нежная барышня, чуть что хлоп – и в обморок, как меня не беречь…
Нет, злиться нельзя, а то ведь путного не выйдет.
Для начала я все-таки полез через кровать, потому что в горле очень першило. Боялся, дылда проснется – нет, ничего, даже не пошевелился. Напившись из-под крана, вернулся к Невену, потер ладони друг о друга, чтобы согрелись, и только потом положил ему на грудь. Первую минуту честно пытался по заветам Гренделя войти в «рабочее состояние» - и ничего, глухо. Как сидел дурак дураком с возложенными руками, так и сидел.
А потом, вздохнув, поглядел на Вена. Рот приоткрыт, веки чуть подрагивают во сне, одна прядка волос прилипла ко лбу. Вспомнилось, как он меня лечил, как старательно размазывал мазь по спине, а я млел от его прикосновений и боялся, что все вот-вот закончится… И незаметно поплыл, поплыл, пальцами прослеживая страшные едва зажившие следы, на ощупь казавшиеся вмятинами. Затем меня повело к рукам, особенно правой – там, кажется, ощущалось растяжение, и я гладил предплечье, локоть, кисть, ладонь, которая сначала держала мою цепь, и за которую потом цеплялся я сам, когда лечил Бена. Еще там был синяк – наверняка был, на запястье, - который поставил я. А Вен даже не сказал ничего – наверное, не до меня ему было, когда…
Все закончилось внезапно, словно меня отключили.
Опустив голову, я дождался, когда окончательно приду в себя. Видимо, это они и есть – эмоции, которые мешают процессу. Я глянул на белые плечи перед собой, на вдруг образовавшуюся складку между бровей по-прежнему спящего Вена, еще раз вздохнул, последний раз осторожно потрогал ямку между ключицами, опять подумал, насколько все проще, когда люди спят, и полез вниз, в свой спальник.
Но теперь уже долго не мог заснуть – выспался, наверное. Или мысли мешали, не знаю. А, может, желание плюнуть на все, забраться обратно в кровать и подкатиться под теплый бок, чтобы меня подтянули поближе и горячо задышали в затылок…
Но едва я такое представил, как в животе стало так замирательно-сладко, что я испугался и срочно стал думать о завтрашнем дне. О том, что с утра Грендель опять будет лазать у меня в мозгах, а потом я с больной головой потащусь в синтезаторную. А при моем везении, кроме Дара, там еще и Лейн обнаружится. Безусловно.
Несколько минут спустя поймал себя на том, что лежу лицом к кровати, смотрю на свесившуюся ладонь Вена и думаю, как они тут развлекались. Каким образом это вообще обычно происходит – в какой позе лежат, что говорят, как это вообще начинается у мужчин?..
Потом устыдился и начал считать крыс. На двухтысячной, кажется, они слились в одно сплошное крысиное море и наконец-то позволили мне провалиться в сон.
Когда я проснулся, во флате уже никого не было.
Все-таки за ночь в согнутом состоянии ноги затекли, но не сильно. Я поднялся, размял их, подождал, пока побежали колючие мурашки, скатал спальник и пошел в душевую.
На столе стояли вчерашние термосы, один из которых оставался наполнен. Я вылил его в тарелку и слопал всю кашу, поскольку утром ведь была уже положена новая порция, правда? Запил тоником, пожалел об отсутствии сухариков и стал собираться к Гренделю. Впрочем, «стал собираться» - сильно сказано. Натянул рубашку, комбинезон, свои ботинки – не рейдерские, а обычные, на липучках, - и вышел. Неубранную кровать даже трогать не стал – не мои проблемы…
Может, вообще поговорить с Даром и перебраться в общежитие?
Но тут мне очень живо представилось, как вокруг меня ежедневно будет толпиться не меньше десятка парней, каждый со своими заскоками, претензиями, бросаемыми где попало носками, со своей нелюбовью к верхним… В общем, я решил, что повременю с переездом. Лучше у Невена на полу посплю. Не гордый.
Занятие с Гренделем проходило так же, как вчерашнее, то есть – никак. Я сам понять не мог, что же мне мешает.
- В трансе слышишь и воспринимаешь все не так, как в обычном состоянии. Сосредотачиваешься только на самом важном, понимаешь? И как будто слушаешь мир – он сам рад в тебя войти, только дай ему шанс, - пояснял Грендель.
Я, вроде, понял, постарался раскрыться – и чуть не умер от ударившей по мозгам какофонии звуков. Схватившись за голову, я отлетел в угол и мысленно ощетинился всеми возможными способами, отгораживаясь. Все стихло. Грендель, кстати, тоже из моего разума вылетел как пробка.
- Не так, мальчик, - старик подошел, присел рядом на корточки, - ты поторопился, - он погладил меня по голове. - Это не та волна, не твоя. В ней тебе никогда не разобраться. Ты попытался пойти по легкому пути – втиснуться в мою рабочую зону. Не выйдет. Тебе нужна своя. А они у нас настолько разные, что я тебе даже показать твою не могу. Я ее ощущаю, она совсем рядом с тобой, но нащупать ее ты должен сам… Ну как, все в порядке? Давай еще раз?
Но дальше вообще ничего толкового не вышло, поскольку я стал бояться. Не слишком-то приятно было получить такой сильный ментальный удар - я думал, у меня кровь из ушей хлынет от напряжения…
Тут в каюту постучали, и на пороге появился Тамир:
- Грендель, прости. У Маришки опять… ну, как в тот раз. Ты не позволишь Нору ей помочь? Блича найти не могу – говорят, он пошел в соседний клан к дочери.
- Пойдем, - согласился Грендель и строго глянул на меня. - Ты помнишь, что я тебе говорил? Не закрывайся.
- Попробую, - кивнул я.
Маришка вновь лежала на кровати, тяжело дыша. Да, Тамир был прав, все оказалось очень похоже. Те же страдальчески закатившиеся глаза, мокрый лоб с прилипшей челкой, хрипы в груди. Темная одежда подчеркивала бледность лица.
В углу жался еще один светловолосый паренек, постарше, я его даже не сразу заметил. Впрочем, он так ни слова за все время и не сказал.
Я шагнул к девочке, протягивая руку, надеясь, что она меня узнает. Кажется, и правда узнала - губы немного дрогнули, а потом она застонала, и вдруг позади меня что-то грохнуло и вспыхнуло. Запахло паленым. Я оглянулся – мальчишка и Тамир заливали стол водой. Но что там могло взорваться?.. Лампочка, что ли? Так не до открытого же огня…
- Не отвлекайся, - приказал Грендель, - давай.
Я положил пальцы Маришке на горло, она стиснула их своей маленькой ладонью, а я посмотрел на ее болезненно искаженную мордашку, закрыл глаза и поплыл, не пытаясь сопротивляться чужому присутствию в своем разуме. Ведь ничто не должно быть важно. Ничто, кроме человека передо мной, какой бы он ни был – большой или маленький, вредный или добрый, главное – ему больно, а я могу помочь…
Когда я закончил, Грендель снова выглядел недовольным. Честно говоря, я не понимал – почему. На этот раз я его не выгонял, он смог пронаблюдать весь процесс изнутри, так сказать, действовать я старался без эмоций, и даже почти получилось… так в чем дело-то?..
- Блич тогда сказал – это аллергическое, - взволнованно заговорил шепотом Тамир, - но на что же у нее внезапно могла появиться реакция? Ведь ест как все, все как всегда…
- Не могу сказать, Тамир. Не знаю. Может, договоришься с Бличем – сдадите кровь на анализ?
- Да, наверное, стоит… Спасибо, Нор. Зайдешь сегодня в столовую попозже? У меня к тебе есть еще одна просьба.
- Зайду, - согласился я, - а ты разве не посидишь с Маришкой? Пойдешь на смену?
- С ней останется Михась, - он указал на паренька в углу, - а чуть позже Лика подойдет.
- Ясно, - ответил я, хотя имена слышал впервые. Главное, девочку не оставят одну. А то мало ли – сейчас-то она спит, но вдруг приступ повторится?..
Грендель молчал вплоть до своей каюты. И распекать начал меня уже там. Я сначала все никак въехать не мог – за что. Опять он про какие-то ауры завел и про то, что я все делаю неправильно. Я терпел, терпел, а потом, когда уже никакого терпения не осталось, и я открыл рот, намереваясь выпалить: «Слушайте, ну чего вы привязались? Работает же!», он вдруг замолчал.
- М-да… я вижу, тебе даже невдомек, что ты на самом деле делаешь, да, Аденор Раду? Сказать тебе – или лучше не пугать?
- Скажите, - с вызовом потребовал я. – Раз поняли, чего скрывать-то?..
- Ты, мой дорогой, в силу инстинктивного овладения своим даром выбрал наиболее простой путь – элементарно перетаскиваешь чужую проблему на себя, словно глотаешь, и стараешься справиться уже внутри, исключительно собственными силами. Пока, надо признать, организм у тебя довольно крепкий, и дар молодой, мощный – поэтому тебе везло, ты всех вытягивал. Или, может, настолько серьезных случаев, как с Беном, не попадалось. Поэтому тебе и нужна симпатия к пациенту – на волне доброго отношения проще вытягивать и преодолевать чужую боль. Но пойми: однажды ты можешь не справиться. И не факт, что только ты скончаешься от чужой травмы – когда тебя не станет, она рикошетом вернется к первоначальному владельцу. И будут два трупа – пациент и неумеха-лекарь… А ты говоришь «Работает же!», - укорил старик напоследок.
Я вздрогнул и подозрительно на него посмотрел – а Вен утверждал, будто Грендель мысли не читает.
- Ты должен тратить не только свои внутренние ресурсы, не сваливай все на них – они не бесконечны. Ты должен равномерно брать энергию и у себя, и у того, кого лечишь – вдвоем проще справиться, а больной организм тоже включает защитные механизмы, их надо научиться использовать как союзников. Помогать больному, да, но не подменять собой природу. Она тоже кое на что годна, понимаешь?
- В теории понимаю, - я поковырял носком ботинка пол, ощущая, что Грендель покинул мою голову, и она начинает ныть в висках. – На практике – не уверен, что получится.
- Будем пробовать, мальчик, - Грендель покопался в кармане своего комбинезона, достал что-то мелкое, протянул мне. - Держи, Невен утром заходил, для тебя оставил – таблетки против головной боли. Тебе же еще в синтезаторную идти.
- Спасибо, - я забрал у него упаковку. – И как их пить?
- Если сильно болит – можешь две сразу, вреда не будет. А сейчас иди пообедай – и к Дару. Увидимся завтра.
- Ага, - уныло согласился я, попрощался и вышел.
Мысль о том, что завтра меня ждет новая пытка, отнюдь не вдохновляла. Вот хоть совсем откажись от такого дара. Потому что, может, возьмись Грендель меня учить изначально – дело пошло бы легче. А переучиваться с неправильного владения на правильное… нет, врагу не пожелаешь, правда. Все равно как ты привычно входишь в дверь, а тебе вдруг: «Нет, милый, здесь у нас теперь окно, а дверь – во-он там, будь любезен!». И стоишь, как дурак, возле флата и мучительно соображаешь, где же тут что и откуда вообще попадают внутрь. Тем более, по привычке все равно тянет в бывшую дверь…
У Тамира как раз заканчивали обедать двое парней.
«Последние, а потом у меня есть полчаса», - шепнул он.
Пришлось поторопиться и мне.
Я попросил стакан воды, вытащил блистер с таблетками и невольно улыбнулся – надо же, дылда обо мне позаботился. Но тут же сообразил – ну конечно, а как не позаботиться, если у него от моей головной боли тоже, небось, все гудит и раскалывается. Улыбаться расхотелось. Эх, барышня – барышня и есть, чего там еще…
Доев, я выбросил тарелки, и нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу поблизости Тамир потащил меня за собой обратно во флат.
Кроме спящей Маришки, в соседней, совсем крохотной комнатушке у визора обнаружилась молодая дама. Сначала я даже подумал, что это еще одна сестра Тамира – она была такая же светленькая и улыбчивая, как они, а волосы собирала в два забавных хвоста. У Тамира, кстати, была коса – я уже начал привыкать, что мужчины тут все длинноволосы. И Михась свою явно растил – во всяком случае, хвост у него получался вполне приличный.
- Это Лика, - с нежностью объявил Тамир, - мы с ней ждем малыша. Вернее, двух.
Ну, тут уж я, конечно, сообразил, что Лика – не сестра.
- М-м… Добрый день, - проговорил я, - приятно познакомиться.
- Здравствуй, - она улыбнулась и протянула мне руку.
Покосившись на Тамира, я едва к ней прикоснулся, разворачивая тыльной стороной вверх и целуя короткие пальцы. Наверное, я сделал что-то не так, потому что когда поднял голову, поймал удивленные взгляды. И покраснел. Ну откуда, черт возьми, мне знать, как у них тут ведут себя по отношению к чужим дамам?
- Э-э… - наконец нашелся Тамир. - У меня такая просьба, Нор: не мог бы ты посмотреть, в порядке ли дела у Лики? А то Блич с его диагностом говорят, что да, а ее все тошнит и тошнит по утрам.
- Надеюсь, ты не возлагаешь на меня слишком большие надежды. Грендель мне только что объяснил, какой я самоуверенный неумеха, - пробормотал я.
- Это бывает, - энергично закивал Тамир. - Грендель такое любит объяснять… Так посмотришь?..
- Ну… если смогу, - я пожал плечами, опять осторожно взял Лику за руку. - Можно?
Она, нисколько не смущаясь, крепко, почти по-мужски, сжала мою ладонь.
Наверное, правильным было бы положить ладонь на живот, но я постеснялся об этом даже заикнуться. Только порадовался, что голова уже перестала болеть. А потом нечаянно заглянул в карие глаза Лики – и меня понесло по темному тоннелю, вытолкнув туда, где, пульсируя, ярко светились два пятна. Здоровых таких, активных пятна, излучающих эгоистичную потребность получить все и сразу.
«Тоже, наверное, будут белобрысые», - успел подумать я, прежде чем вынырнул в реальность.
- Все у вас в порядке, - сообщил я с ожиданием глядящему на меня Тамиру. Лика, кстати, в отличие от него, совсем не волновалась. – Замечательные будут малыши. И тошнота скоро пройдет. Это бывает.
- Спасибо, Нор. Я ему так и говорила, но разве мужчины когда-нибудь слушают женщин? – Лика подошла к Тамиру, обняла, он поцеловал ее в волосы, а я отвернулся.
- Мне пора, извините. В синтезаторной наверняка заждались.
- Да, конечно, - Тамир проводил меня до дверей, на прощание хлопнул по плечу и еще раз предложил заходить, как буду свободен.
Я промычал что-то неопределенное.
В синтезаторной меня действительно ждали – Дар обрадовался, как родному. И тут же, как родного, по уши загрузил работой. Так что я только и успевал пару раз моргнуть между заданиями.
Одно было приятно: на каждое мое робкое «А может быть, нам попробовать вот так?», он неизменно отвечал «Валяй». Я даже бояться начал – вдруг он так легкомысленно к своей работе относится, что позволяет мне все подряд? Все-таки совершенно незнакомый мальчишка, уверенности в моих знаниях – никакой, а меня допустили сразу в синтезаторный зал, до всей системы, даже в сеть позволяют лезть… Но потом я оценил, насколько ошибался: стоило мне ткнуть отверткой не в то соединение, как Дар мгновенно оказался рядом, перехватил руку, поправил и опять пропал. Вот зрение у человека! А ведь, казалось, совсем на меня внимания не обращал…
Если говорить откровенно, меня всегда увлекала техника. Ну да, я знал, что мне уготована другая стезя в жизни, а механика – удел родившихся менее удачно. Но занятия по технике давались мне легко, с любыми приборами я быстро находил общий язык, и если бы не надежда стать штурманом, наверное, я был бы вполне счастливым обитателем Полиса, каждое утро с готовностью бегущим на работу в один из машинных залов.
- Нор! Ты там уснул, что ли? – неожиданно рявкнули над головой, и я понял, что вот уже минут десять пялюсь на одну и ту же схему. – Тебя долго еще ждать?
- Нет, Дар, я уже… уже… - я вставил плату на место, защелкнул в отведенные пазы, - уже все. Есть еще что-то?..
- Сейчас приглашу кого-нибудь из операторов, будешь демонстрировать, какие коды помнишь, - голос у Дара сразу повеселел.
Нет, ну вы только подумайте – буквально сели и поехали! Одни в голове копаются, другие на себя пахать заставляют. Эксплуатация сплошная. А я думал, все так просто закончится, едва я окажусь внизу: бац – и сыграл в ящик. Как бы не так! Прежде, чем тебе разрешат сыграть в ящик, еще семь потов сгонят. Видно, чтобы в утилизатор лишняя жидкость не попала.
- Ле-е-ейн! – закричал Дар куда-то в пар и свист.
Я едва успел его остановить:
- А нельзя позвать кого-нибудь другого, а?
Мне пока каким-то образом удалось разминуться с любовником дылды и, честно говоря, я вовсе не горел желанием его видеть.
- Брось, Лейн нормальный парень, - отмахнулся Дар, - и специалист отменный. Кто быстрее него запомнит твои коды? Он же и сам их одними только пальцами щупает. Знаешь, как работает? Загляденье!.. Ле-е-е-ейн! Иди сюда, живо!
Мне показалось, в глубине зала разделились двое, и один направился к нам. Пока он шел, я не сводил глаз со второго, который скользнул к выходу. Я бы мог ошибиться только из-за фигуры – в конце концов, здесь многие были крупными. Но сочетание фигуры, волос и рейдерского комбинезона… рейдерского?
- Дар, - я вскочил, вытирая руки, - вы подождите, пожалуйста. Мне надо. Очень, - и не дожидаясь его ответа, выскочил за дверь мимо удивленно повернувшегося ко мне Лейна.
Так и есть – по коридору уходил Невен. Я не успел до него добежать – он, вероятно, почувствовал меня, развернулся сам. Сложил руки на груди:
- Ну?
И по какой причине каждый раз, когда он так на меня смотрит, я ощущаю себя виноватым в тысяче непонятных вещей?
- Ты… ты… - я не то чтобы успел запыхаться, но подобрать слова не успел точно. – Ты разве уходишь в рейд?
- Да.
- А почему я об этом ничего не знаю? – не подумав, ляпнул я.
Вен усмехнулся:
- А я должен тебе докладывать? Может быть, еще и разрешения спросить? Мамочка Нор, позволь мне сходить в рейд?
- Нет, но… - а чего «но», я и сам не знал, - просто… ты мог бы и сказать.
- А мог и не говорить. Ты не находишь, что у нас получается бесполезный разговор?
- Блич запретил тебе в рейды! – я начал злиться.
- Как много у меня мамочек! – восхитился Невен. – Ты еще про Гренделя вспомни.
- И Грендель! – подхватил я. – Разве он тебя посылал?
- Мелкий, я сам себя посылаю – тогда, когда считаю нужным. И заруби себе на носу – спрашивать у тебя разрешения не намерен. Ясно? А теперь беги – вон, тебя там с нетерпением ждут, - он кивнул куда-то мне за спину.
Я невольно оглянулся, увидел прислонившегося к стене Лейна, внимательно следящего за нами, а когда повернулся обратно – мне достался только вид широкой спины. Я постоял, прожигая ее взглядом. Обидно было невыносимо. Но бежать и опять начинать бессмысленный диалог – глупо. Я стукнул кулаком по бронелиту и вернулся в синтезаторную, пройдя в паре футов от Лейна и демонстративно его не заметив.
А чего он, спрашивается, подглядывает?!
28.
Я шел по коридору, чувствуя между лопаток его взгляд. Как под прицелом излучателя. Шел – и улыбался, как дурак. Ну надо же, мне еще только перед мелким не хватало отчитываться, куда я хожу и зачем.
А он ведь растерялся. Нервничал, злился. И было что-то еще, какое-то чувство, неуловимое сквозь растерянность и злость. Перебивавшее уже ставший привычным лимонный запах. Больше всего похожее на пахнущий озоном воздух после разряда шокера.
До встречи у шахт оставалось с полчаса, я присел на какой-то ящик в темном проходе недалеко от площадки, кинул в рот завалявшийся в кармане сухарик и почему-то вспомнил произошедшее ночью.
Долго не получалось уснуть. И днем выспался, и ворочалась еще в груди обида на Нора. Почему лег спать на полу? Брезгует? Боится, что я к нему приставать начну? Так, вроде, я сдерживался, хотя… Хотелось, да. Такой он был теплый и гладкий, и юный совсем. С этими своими глазами в пол-лица, ежиком темных волос и сопением мне в плечо.
Не знаю, когда я все-таки задремал. А проснулся от того, что Нор зачем-то лез через кровать, ну и через меня тоже. Глаза открывать не стал – сплю я, сплю. Крепко сплю. Тем более, чувствовал – мелкий чем-то озабочен. Как выяснилось, правильно сделал. Мелкий похлебал воды, затем подошел к кровати и принялся меня рассматривать. То есть я не видел, но догадывался по его сосредоточенному сопению. А потом вдруг сел рядом и осторожно положил руки мне на плечи, как раз туда, где ссадины уже схватились корочкой подсохшей сукровицы.
Меня чуть на кровати не подбросило, когда я почувствовал мягкое тепло его ладоней. Ощутимое такое тепло, исцеляющее. От которого хотелось заурчать, схватить Нора в охапку и больше не отпускать. Чтобы его тепло доставалось только мне одному, никому больше.
Он водил руками по моему телу, а я больше всего боялся: сейчас он поймет, что я не сплю, и все закончится. Совсем и навсегда. А еще боялся, что он обернется и заметит, как я возбужден этим его лечением. Одеяло-то легкое, ничего не скрывает.
Но Нор сопел и все гладил мои плечи, руки, запястья. Под его пальцами боль в мышцах отступала, сменяясь каким-то стальным напряжением. У меня даже круги разноцветные под веками замелькали - так много сил уходило на то, чтобы не ухватить мелкого за пояс, не повалить в постель, не подмять под себя. И в голове мутилось от запаха лимона и желания, ставшего почти непреодолимым.
Не знаю, как я удержался. Особенно в тот момент, когда он наклонился и коснулся пальцами чуть ниже горла. Не знаю, что там его заинтересовало. И каким чудом он не почувствовал, что у меня пульс зашкаливает за сотню. Сердце колотилось в ребра, как ненормальное, а Нор еще полез через меня в свой мешок…
Не помню, когда я в последний раз кончал от одних фантазий и глупых мыслей. Сжав зубы так, что во рту явственно чувствовался железный привкус крови. Сдерживая рвущийся из горла хрип. Наверное, лет в тринадцать, когда боялся разбудить маму, спящую за тонкой перегородкой каюты.
Не знаю, через сколько времени меня отпустило. Я с трудом разжал сведенные судорогой пальцы, одна рука – та, на которой полчаса назад ныли мышцы – затекла, и я свесил ее с кровати. А еще через несколько минут почувствовал на тыльной стороне ладони теплое дыхание. Наверное, Нор лежал ко мне лицом. Тут же захотелось нащупать его губы, провести по ним пальцами, погладить щеку, на которой рос легкий нежный пушок…
Каким-то чудом я дожил до утра. Идти в душевую было нельзя, я боялся разбудить Нора, да и потом - он мог догадаться, что я совсем не спал. Мокрое липкое пятно в трусах раздражало неимоверно, как и собственная несдержанность. В самом деле, ну ведь не мальчик же. И потом, у меня Лейн есть. А мелкому Рада нравится, не уводить же мне парня у собственной сестры.
Встал я задолго до третьей склянки. Злой, невыспавшийся и совершенно сбитый с толку неадекватной реакцией своего тела. Отмылся в душе от засохшей спермы, сунул грязное белье в утилизатор, стараясь не греметь крышкой, оделся и трусливо смотался в столовую, подальше от сладко спавшего мелкого.
После завтрака направился к деду, а после болтался по уровням, пока Нор не ушел к Гренделю, и только потом вернулся к себе. Перестелил белье на постели, переоделся в комбинезон, чтобы лишний раз не возвращаться в каюту и не сталкиваться с мелким.
Встречу нам с Айваном дед назначил у себя в четыре, так что я еще заглянул в синематеку, а после нашего совещания – на склад. И опять пошел бродить, убивая оставшееся до рейда время.
В конце дня решил зайти к Лейну – как-то не по себе мне было, казалось, что я его предаю своими фантазиями о другом парне. Или, может быть, подсознательно помнил, как отец звал Нора в синтезаторную, и я надеялся его там перед рейдом увидеть?
Увидел. Сердитого и расстроенного. Даже поцапаться успел, удивляясь собственной словоохотливости. Никогда и ни с кем я так не разговаривал – просто разворачивался и уходил, не выясняя никаких отношений. А тут словно меня за язык кто-то тянул. Когда сообразил, что просто не хочу оставлять Нора, опять сбежал. Собственно, мне действительно пора было идти.
Рейдеры Пола появились из темноты неожиданно – я задумался и не услышал шагов. Впрочем, мы все умеем ходить бесшумно, да и ботинки для нас делают специальные, на толстой резиновой подошве. Я встал, кивком поздоровался, подтянул пояс. Мне ответили такими же сухими кивками, что меня не удивило. Конкуренции между рейдерами никогда не существовало, одно дело делаем, но… Ладно, я бы тоже не очень хорошо относился к кому-то, кто до Айвана спал с Норой.
- Пошли? – сказал я и двинулся к знакомой балке.
В этот раз идти наверх было тяжелее обычного. Нор, конечно, подлечил и ссадины, и растяжение, но усталость все равно никуда не делась. Да и не выспался я толком, честно говоря. Кроме того, меня волновало, сможем ли мы пройти тот чертов тамбур. Вряд ли, конечно, верхние рассчитывали, что мы рискнем полезть на фермы раньше, чем через неделю. Но если все же опасались… Десяток охранников на посту – и нам придется возвращаться назад. Даже если мы прорвемся на плантации, назад нас точно не пропустят.
Я говорил об этом Полу, когда договаривался пойти вместо Хильды, но он только рукой тогда махнул:
- Потом разберемся.
И все же я еще раз высказал свои соображения, когда мы сели отдыхать на первой площадке. Пол мрачно посмотрел на меня, вытер губы.
- Трусишь, нюхач?
Очень хотелось буркнуть в ответ: “Дурак”, - и замолчать. Но я засунул самолюбие подальше, до лучших времен.
- Нет. Просто предлагаю попробовать вскрыть бронелитовую стену в обход тамбура.
- Круто! - восхитился Кинз, самый младший в группе Пола, обычно сидевший в резерве. – У тебя есть лазерный резак? Или ты пальцами собираешься бронелит вскрывать?
- Резака нет, - ответил я, стараясь сохранять спокойствие. – Есть кислота, которой можно попробовать расплавить заклепки. Тогда мы попадем в один из вертикальных воздуховодов.
- А держаться ты там чем будешь? Или у тебя запасены вакуумные присоски? – Кинз всегда считал себя очень остроумным.
- Помолчи, - Пол покусал губы. – Допустим, мы попадем в воздуховод. Но там же действительно не за что цепляться.
- И не надо, - я достал из мешка схему коммуникаций, которую скопировал в синематеке. – Смотри сам. Диаметр воздуховода три с половиной фута. Вы меня подстрахуете на связке, я сниму бронелит с противоположной стороны, зацепим кошку и переправимся. Или я туда переползу и закреплю там якорь.
- Плавить заклепки кислотой, - присвистнул Стефан. – Тогда спать не получится. Часов восемь провозимся, если не дольше.
- Можно по очереди, - задумчиво сказал Пол. – По четыре часа.
- Можно по очереди, - согласился я. – Но если получится – тогда через тамбур мы вообще больше ходить не будем, только через эту дыру.
- А если не выйдет? – Чиф, самый старший из группы Пола, да и из рейдеров вообще. Вечно сомневающийся скептик. – И время потеряем, и на фермы не попадем.
- Значит, просидим наверху еще сутки, - огрызнулся Пол. – Невен для начала проверит, есть ли пост в тамбуре.
- Само собой, - я кивнул и убрал схему в мешок. – Может быть, там никого и нет, тогда пойдем обычной дорогой.
Пост был. Я почувствовал это, едва мы подобрались к тамбуру несколько часов спустя. И не десять человек, гораздо больше. Я развернулся к Полу, отрицательно покачал головой, давая понять, что путь закрыт. Судя по всему, надолго, если не навсегда.
Рейдеры уже валялись вповалку в зале, когда мы вернулись с не очень хорошими новостями. Пол поднял Кинзи и Чифа.
- Пошли. Тамбур перекрыт. Стефан и Ли пусть пока отдыхают. Через четыре часа смена, - он развернулся ко мне, прищурился. - Я так понимаю, ты подобную ситуацию предвидел и подготовился.
- Не я, - сказал я, доставая схему, баллон с кислотой, насадки и клещи. – Грендель. Ну и с Айваном советовались, разумеется. Пойдем, надо посчитать, где лучше всего вскрывать бронелит. А то прорубим не на том уровне, упремся в тупик.
Считали еще примерно часа полтора. Дыру надо было делать точно напротив выхода в туннели над плантациями, иначе мы рисковали упереться с той стороны воздуховода не в бронелит, а в титановые ленты, придающие жесткость внутренним конструкциям Корабля. А расплавить титан в полфута толщиной у нас не хватит всей жизни.
Когда с плиты отвалилась последняя заклепка, я не чувствовал пальцев. Четыре часа на первую дыру – а надо было еще и вторую пробивать, причем в висячем положении. И хотя мы все время менялись, стравливая кислоту на плохо поддающийся металл, раскачивая, расшатывая и выбивая клещами толстые, в три моих пальца, штыри, работа все равно оказалась адски тяжелой.
- Перерыв, - выдохнул Пол, когда плита отошла от основания и повисла на единственной уцелевшей заклепке. – Чиф, Кинзи, идите отдыхать, пришлете сюда остальных.
- А ты? – Чиф вытер со лба пот и жадно отхлебнул воды из термоса. – У тебя пальцы в кровь разбиты.
- Пластырем залеплю, - отозвался Пол. – Идите.
Он высунулся в дыру, подсветил фонариком, разглядывая противоположную стену воздуховода. Затем сел рядом со мной, достал из своего мешка пластырь.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |