Пока шел к пандусам переходов, встретил ребят из клана. Они хотели поболтать, но поняли, что мне некогда, и решили просто проводить. Поэтому последние сплетни я узнал на ходу. Честно говоря, они меня никогда не интересовали, разве что речь шла о ком-то из моих родных.
У шахт распрощались. Парни похлопали меня по спине и спрыгнули на воздушную подушку атриума – в спальные отсеки. А я полез по лифтовой шахте.
Пожалуй, это самое противное в рейде – долгий-долгий путь наверх. Разбиться здесь легко, но по шахте без страховки лазают только дураки. Под конец уже пальцев не чувствуешь, цепляешься за железо чисто на автомате. Возвращаться проще – падай себе на гравитационную подушку и лети. На нужном ярусе тебя воздушным потоком сдует. Но это в разведке – с клетчаткой прыгать в атриум нельзя, только снова лезть в шахту. Впрочем, спускаться все равно легче.
Вообще, искалечиться тут можно даже со страховкой. Я как-то раз неудачно во что-то врезался – бок опух подушкой, ни повернуться, ни встать. Блич меня недели две лечил, и теперь я лазаю очень осторожно.
До дверей в Черный коридор лестница шахты не дотягивает футов сто. Когда-то здесь ходил скоростной лифт, но тросы обрубили, чтобы отрезать нижние ярусы. К счастью, тогда же тут все и обесточили, и можно не опасаться сгореть, случайно замкнув собой провода.
Я посидел немного на последней технической площадке – она крохотная, как раз передохнуть после многочасового подъема, – попил воды, размял занемевшие пальцы, и, прежде чем закинуть трос в вентиляционную отдушину, насухо вытер ладони ветошью.
Снова взял страховочные карабины, защелкнул первый как можно выше на провисающем тросе, подтянулся, защелкнул второй, отцепил первый, еще подтянулся, снова защелкнул первый, опять подтянулся, отцепил второй… Муторно, но, если умеешь, подниматься с карабинами в лифтовой шахте не намного сложнее, чем ходить по лестнице. Я умею, так что забрался в вентиляцию раньше, чем рассчитывал – примерно за час до полуночной рынды.
С одной стороны, это оказалось даже хорошо – у меня было время спокойно осмотреться, найти нужный проход – потемнее и поуже, куда ни техники, ни охрана не сунутся – сесть там и переждать смену. С другой – жаль попусту терять время. Грендель, как всегда, перестраховался и разбудил меня слишком рано. Я бы еще треть склянки спокойно мог спать.
В проходе гулял легкий сквознячок, охраной не пахло, только озоном слегка, но здесь всегда так. Я вспомнил, что мне дед говорил про излучение, и надел очки. Они со специальным напылением, но смотреть не мешают. В проходе и так почти ничего не видно – он аварийный, тут по одной синюшной лампе на каждые двадцать футов пространства в целях экономии энергии, так что ночное зрение совсем не помешает.
Я уселся на пол, вытянул ноги, прислонился спиной к пластиковой стене. Хорошо – не жарко совсем, не то что у нас. И пахнет приятно. Лейн все время ноет, чтобы я его с собой в рейд взял, он ни разу наверху не был. А куда я его возьму, убогого? Маленький, щупленький, слабенький. Двадцать лет, а больше пятнадцати не дашь. Зато умный – не чета мне. Отец его работать учит у синтезатора. Меня тоже учил когда-то, но очень быстро выгнал – не могу я все эти слова непонятные запоминать, кнопки светящиеся, ал-го-рит-мы последовательностей синтеза…
Наверное, это правильно. Моя работа здесь, наверху – путь разведать, рейдеров мимо засад провести, отступление прикрыть. Лейну же с его мозгами - прямая дорога в синтезаторщики. Он меня на пять лет младше, но все книги, какие в синематеке клана есть, прочитал. А я романы не люблю. Слишком там все ненастоящее. Вот чертежи и схемы Корабля – другое дело. Это нужно и обязательно пригодится. А всякие глупые любовные истории, особенно в стихах…
Я как-то одну у Лейна взял почитать – месяц мучил, пока осилил. И так и не понял, о чем там речь и почему все так закончилось. Помнится, злился очень на этого Ромео. Я бы на его месте схватил девчонку в охапку и смылся подальше вместе с ней, чтобы никто не нашел. Да у нас любой бы так сделал, не раздумывая. Тут ведь как: не успел - значит, опоздал. И ни женщины тебе, ни ребенка от нее. Или таскай к себе в каморку парней, или сам подставляйся, или живи со своим кулаком. Других вариантов нет.
Я растянулся на полу и подложил под голову мешок с наклейками.
Пока смена техников не пройдет, дальше соваться не имеет смысла. Как раз можно с ними нос к носу столкнуться. Да и торопиться мне было некуда. Вернуться вниз мне предстояло не раньше, чем на вторую рынду. Не днем же через весь Фатланд ползти. Ко вторым склянкам я как раз дорогу разведаю, а как третьи прозвонят, тогда уже и пойду к Коридору, потому что тут наоборот – до смены техников надо успеть проскочить.
Мастер Кевин рассказывал нам на уроках, что Корабль со стороны выглядит как три огромные сплюснутые сферы, насаженные на единую ось. В Пространстве, конечно, нет понятия “верх-низ”, но то, что мы сейчас называем верхом – это самый первый шар с жилыми помещениями и центром управления Кораблем и средний шар – технический этаж, на котором, в том числе, располагаются фермы. А место, где живем мы, когда-то было складами, военным арсеналом, тюрьмой, полигонами… Катастрофа поставила часть людей вне закона, и в результате мы живем там, где живем. Конечно, за сотни лет приспособились, никто уже и не знает, где здесь были гауптвахты, а где казармы. Но вот с клетчаткой, энергией, водой по-прежнему плохо. И с каждым годом все хуже.
Честно говоря, я очень хотел бы посмотреть, как живут верхние в Дансити. Хотя бы одним глазом. Говорят, там есть настоящие сады и настоящие пруды. Я только по визору такое видел. А еще говорят, что там женщины красят лица и волосы, одеваются в платья, умеют петь и танцевать.
У нас тоже есть женщины – на мой взгляд, очень красивые. Но они одеваются в комбинезоны и не поют, а работают. У нас все работают, иначе просто не выжить. Синтезаторов у нас не очень много, а если бы и было много – так органики на них все равно не хватило бы. Поэтому синтезируем мы только самое необходимое – ткань, например, или металл. Или лекарства – не очень сложные, конечно.
А наверху – по слухам – синтезируют все, даже золото, платину и драгоценные камни. Не для того, чтобы использовать их в приборах или в оружии, а для украшений. Я не понимаю, зачем нужно украшать себя металлом. Хорошо обработанный рубиновый кристалл в излучателе – это я понимаю. А такой же кристалл на шее или в ушах – нет, не понимаю.
Мастер Кевин говорил, что женщина, украсившая себя золотом и камнями, становится неотразима. И наверху это нужно для того, чтобы привлечь к себе внимание высших офицеров. Ему виднее, наверное, он все-таки учитель, но внизу все не так. У нас самая привлекательная женщина та, которая много умеет и много рожает. Лучше всего, если она рожает девочек, но тут уж как получится. Мальчики тоже нужны, потому что рабочих рук всегда не хватает.
Вообще мне кажется, что наш мир устроен не слишком справедливо. Почему наверху есть все, а у нас - так мало? Я как-то поделился этой мыслью с учителем, но тот только посмеялся.
- Невен, - сказал, – никогда ничего не бывает поровну. Кому-то полный стол, кому-то объедки. Кому-то красивые наряды, кому-то – старый комбинезон. Так было и так будет.
- Почему? – спросил я его. – А если взять шокеры и отобрать у верхних еду и одежду? Отправить их сюда, а самим жить там, хотя бы в Фатланде…
Маленький я был тогда, маленький и глупый. Это от голода у меня такие мысли были. Как раз тогда на фермах случился очередной мор, ежедневный рацион всем урезали. Мама мне половину своего отдавала, а я лопал и не задумывался, почему она все бледнее становится. Если бы не дед и не старшие братья… Ладно, не люблю об этом вспоминать.
Кажется, задремал я там, в коридорчике. Очнулся, когда полуночная рында ударила. И сразу почувствовал запах. Нет, не запах – запахи, много. Пахло страхом, отчаянием, ненавистью. Болью тоже пахло, но пока не сильно. Я вскочил, ухватил свой мешок, прицепил его на пояс и прокрался ближе к плите, которая служила для нас дверью в Черный коридор.
Их там стояло семеро: двое техников ночной смены, четверо охранников и напротив них - мальчишка. Какой-то расхристанный, с мешком за плечами, коротко стриженый. Понятно, что верхний, но я ни разу не видел, чтобы верхние дрались с верхними. А они собирались драться – это было очевидно. Охранники выкрикивали в адрес мальчишки ругательства, он огрызался. Я не слышал слов, но очень хорошо чувствовал ненависть, волнами исходившую от обеих сторон. Заметить меня они не могли, и я решил посмотреть, чем все закончится. А если повезет – то и обобрать побежденного.
Я не сомневался, что эти бугаи сделают мальца через пару-другую минут. Никаких шансов выстоять против шестерых у него не было. Да даже против четверых, если техники не полезут в драку. Вид у него, конечно, был отчаянный, но у парня даже ножа на поясе не висело. А один из охранников уже держал в руке излучатель.
3.
Потащился я, правда, самой длинной дорогой – к Школе подходить не решился, но прогулялся мимо озера, обошел парк, покружил в районе подготовительных классов, долго сквозь сетку смотрел на игровое поле, стараясь возродить воспоминания о проведенном на нем времени, посидел в саду камней, закрыв глаза и слушая записи птичьих голосов, спустился в Полис, побродил вдоль ферм, послушал шум машин и только потом, сдавшись наступающей темноте, направился к Коридору.
Сразу за первым постом кто-то сидел на корточках, в сумеречном свете ламп сразу не разберешь, кто, а приглядываться я не стал – привык за сегодняшний день, что при виде меня люди шарахаются в стороны, мигом сообразив, кого имеют несчастье лицезреть. Да уж, известность накладывает свой отпечаток… Вот и сидящий у стены, заметив меня и, главное, черную форму моих сопровождающих, поднялся. Однако шагнул не в сторону, а навстречу:
- Думал уйти, не попрощавшись, Нор?
Нором звал меня только один человек.
- Май, - выдохнул я, снова не зная, куда деть руки, - ты пришел…
Он сам, не раздумывая и не церемонясь, притянул меня к себе:
- Я заходил к Делии, но она сказала, что ты был и ушел. Твоя комната в Школе открыта и пуста. Понятия не имел, где тебя искать еще, поэтому жду здесь – Коридор ты при всем желании не проскочил бы.
- Да уж, - невесело улыбнулся я, аккуратно освобождаясь из его хватки.
- У тебя же еще есть время? – неправильно понял меня Май.
- Да, еще есть.
- Тогда присядем?
Я скинул рюкзак, и мы опустились прямо на пол – плечом к плечу, как в недавние времена. Помолчали.
- Ты… ты меня осуждаешь? – выдавил я то, что меня больше всего волновало.
- Ну-у… - Май никогда не врал мне, но всегда подбирал выражения, прежде чем сказать нечто важное, - как врач я не могу одобрять твоего поступка: каждая жизнь ценна, и моя задача, между прочим, эти жизни спасать, а ты совершил противоположную вещь. А как человек… давай сформулируем так: я тебя понимаю.
У меня будто камень с души свалился. Нет, даже два камня: я думал, Май не захочет меня видеть – последнее время мы встречались нечасто…
Май Свенсон был особенным – он поднялся в Скайпол из Полиса, что, скажем прямо, не практиковалось. Девушка, если оказывалась достаточно привлекательной, еще имела шанс присоединиться к верхним жителям, но парень…
Случилось небывалое вовсе не из-за признания начальника медицинской службы Корабля Истимола, что он неоднократно посещал Индиру Свенсон – в конце концов, никто никогда не проверял, от кого именно родила женщина, - а из-за талантов Мая. Истимол заметил недюжинные способности мальчика к медицине и после подготовительных классов устроил его в Академию. Поднялся небольшой шум, но ссориться с главным врачом Корабля Военному совету оказалось не с руки. Тем более, Май быстро стал самым успевающим студентом и через четыре года получил статус врача 7 ранга и личную диагностическую машину. Разумеется, для начала ему достались пациенты из Полиса, но затем, незаметно продвигаясь по уровням, он выбрался и в Скайпол.
Жалоб на него не поступало, и в Совете успокоились, закрыв глаза на то, что Индира Свенсон никогда не относилась к женщинам с элитных этажей. Если к слову приходилось происхождение молодого медика, звучало «сын Истимола», и это считалось достаточным.
Казалось, Мая возня вокруг его родословной мало заботила – он продолжал блестяще лечить людей и покорять сердца. Было невозможно устоять перед его обаянием, к тому же он вырос на удивление ладным мужчиной. Рельефные мышцы говорили о том, что Май успевает посвящать время занятиям в спортивном зале, черты лица были правильными, карие глаза смотрели с легкой насмешкой, а улыбаться он умел так, что в ответ непреодолимо хотелось улыбнуться тоже.
Немногим больше полугода назад Крис на занятиях по технике уронил себе на ногу один из тяжеленных приборов. Его одноклассники уже разбежались по домам, и я застал брата в одиночестве в углу классного двора. Нога распухла, он сжимал ее руками и тихо плакал. Я подошел, опустился на колени и взял его ступню в ладони. Кристиан поднял на меня покрасневшие от слез глаза и жалобно простонал:
- Помоги, Норик! - после чего я предсказуемо «поплыл», а когда пришел в себя, поблизости сидел Май и внимательно следил за моими действиями.
Оказывается, преподаватель Криса вызвал врача, и тот прибыл как раз в разгар моих манипуляций.
Несколько минут мы напряженно смотрели друг на друга, после чего Май отодвинул меня, приложил свой диагност к ноге Криса, чем-то пощелкал и улыбнулся:
- Все в порядке, малыш. Бегать будешь. Иди собери сумку, пока я поговорю с твоим…
- Братом, - подсказал Крис, сверкнув улыбкой в ответ.
- И давно это у тебя? – спросил Май, едва Крис скрылся за дверью.
- Что именно? – попытался я прикинуться дураком.
- Не выйдет, - спокойно сказал Май, как будто ждал такой моей реакции, - я все видел и все понял. Что еще ты можешь?
- Я ничего не могу, - угрюмо ответил я, прикидывая, как скоро за мной придут. – Вам показалось.
- Ну, как знаешь, - неожиданно отступил Май. - Я должен вас проводить.
Мы дождались Криса и отправились домой втроем. Май и Крис весело болтали, и мой младший братишка бесхитростно выкладывал все о нашей семье: где мы живем, чем занимаемся, как наша фамилия… Я еле передвигал ноги, прикидывая, как предупредить маму.
Май распрощался с нами – вернее, с Крисом, поскольку я упорно продолжал хранить молчание, - возле самых дверей.
Охранников стоило ожидать в течение ближайших склянок: реакция на доносы такого рода обычно следовала незамедлительно. Однако до полуночной рынды никто не появился, а потом я уснул, так ничего и не сказав маме, измученный ожиданием и нелегким днем занятий в Школе.
Не было желающих меня арестовать и с утра.
А после Школы у ворот уже ждал Май. Покорно вздохнув, я вышел и остановился поблизости.
- Привет, - он улыбнулся, как будто уже стал моим старинным приятелем, - прогуляемся?
И я поплелся за ним. Наши с Крисом расписания в тот день не совпадали, брат заканчивал намного раньше, так что встретиться мы не договаривались, я был свободен.
Не меньше склянки мы таскались с Маем по разным местам – от сада камней до офицерского клуба. Он говорил не умолкая, и даже из меня ему удалось вытащить несколько слов.
Так и повелось: Май старательно освобождал в своем графике время, чтобы встретиться со мной, и тормошил, заставляя к себе привыкать. Через месяц-полтора я действительно привык, и даже начал с ним нормально общаться.
У меня никогда не было настоящих друзей: как я уже говорил, ближе всего к понятию «подруга» подходила Бэсси, но вот парней… Не сложилось как-то.
И потому, что Перкс не оставлял в покое, а из-за него я начал дичиться остальных мальчишек. И потому, что мы, Раду, были “странные”, а это всегда отпугивает. И потому, что я не горел желанием невольно проявить перед кем-то свои необычные способности: мне уже пришлось признать их существование, но управлять ими я не мог, а, главное, не понимал, как…
Май удивительно легко занял эту пустующую нишу. Мало того – он прикасался ко мне, а этого я раньше не допускал ни с одним чужим человеком. Сначала ненавязчиво, потом все более свободно – дошло до того, что он иногда обнимал меня за плечи во время наших прогулок. Двое приятелей, которые все же со временем появились у меня в Школе (те самые, с кем я вчера пил), даже завидовали:
- Слушай, Раду, как тебе удалось подружиться с таким классным парнем? С ним, наверное, ужасно интересно – он же старше, много всего знает… К тому же, ты ведь практически своей семье личного врача завел!
Объяснять, что нашей семье не требуется врач, я не собирался. Хотя Май, само собой, со временем все из меня вытянул – и когда, и сколько раз, и при каких обстоятельствах со мной случались необычные вещи. Он тщательно обследовал меня диагностом, не нашел никаких отклонений и предположил, что исследовать меня нужно в момент приступа – может быть, это что-то прояснит. Но поскольку я не знал, когда может случиться очередной приступ, с исследованиями у нас так и не сложилось. Тем не менее, Май дал мне совет:
- Нор, я не берусь предсказать, чем могут закончиться всплески твоих способностей. Поэтому будь добр – сдерживайся.
Клянусь фуражкой Первого Адмирала, а чем я занимался всю жизнь?!
Поссорились мы с ним только однажды – когда меня дернуло за язык рассказать о своих чувствах к Аделине. Май на мои откровения коротко хмыкнул и презрительно выдал:
- Поверь, там не о чем мечтать – невозможная кривляка, а в кровати – серенькая мышь. Мне не удалось раскрутить ее хоть на что-нибудь мало-мальски интересное.
Меня как мешком по голове ударили. Я вытаращился на Мая – такого подчеркнуто-мужественного в форменном серо-голубом кителе, потом вскочил со скамьи в парке, где мы расположились, и молча пошел к дому.
Ну да, Аделина обожала именно таких – благополучных, устроенных, уже с положением, но еще достаточно молодых, и Май вполне вписывался во все критерии. Я никогда не думал, что он живет отшельником, или что упустит возможность разделить постель с красивой девушкой (а Аделина была прекрасна!). Но как он мог, как он мог так отзываться о моей… то есть не моей… в общем, как он мог!
Май поймал меня на третий день возле школьных флатов и потребовал:
- Хватит дуться. Нравится тебе вздыхать по безмозглой кукле – вздыхай, кто мешает. Но меня ей восхищаться не заставляй.
- Я не заставляю. Я просил бы воздержаться от неприятных комментариев.
- Да я вообще о ней больше говорить не буду! – поморщился Май. - Было бы о ком… Слушай, а, может, тебя пора в Полис сводить, а? В твоем возрасте уже многие туда ныряют. Давление в яйцах ослабнет – глядишь, и кукла из головы выветрится. Если хочешь, я тебе подскажу, с кем стоит иметь дело. А какие там встречаются мальчики… - он подмигнул и прищелкнул языком.
Меня обдало жаром. Я ведь совсем забыл, что Май вырос в Полисе, где не видят ничего зазорного в том, чтобы заниматься любовью с мужчинами. Мол, секс - он и есть секс. Женщин там на всех не хватает, к тому же с ними вечная морока: то у них критические дни, то они беременны (те из них, которые способны рожать, конечно), то после родов, а то прицепятся с какой-нибудь просьбой, так что с ума сведут, пока своего не добьются… В общем, иногда проще к своему собрату обратиться за помощью, особенно когда уж очень припечет.
В Скайполе подобное не практиковалось. Напротив, если информация о том, что офицер имел отношения со своим полом, просачивалась, его начинали откровенно презирать и называли не иначе как «штрайбом». Поэтому слова Мая заставили меня поспешно отказаться от путешествия в Полис.
Некоторое время все было нормально – ровно до тех пор, пока месяц назад Май не предложил мне… ну да, заняться сексом с ним.
- Нор, поверь, тебе понравится. Ты такой… я думаю, у тебя отличный потенциал. Не бойся, я не новичок, у нас все получится отлично. И никто не узнает – я обещаю, - он облизывал губы и смотрел на меня блестящими глазами.
Наконец-то поняв суть его интереса ко мне, я сбежал из его флата и с тех пор старался не попадаться Маю на глаза. Мне было стыдно – за свою самоуверенность, за удовольствие, с которым я думал, будто столь яркий мужчина может возиться со мной без единой задней мысли - исключительно ради моих красивых глаз и высоких душевных качеств. Май тоже не рвался возобновить прерванную дружбу – то ли не настолько я его привлекал, то ли он давал мне время освоиться с мыслью, прежде чем попробовать снова. А он бы попробовал, конечно – Май был упорный. Другой бы не смог вырваться из Полиса в Скайпол.
И вот теперь мы сидели рядом у входа в Черный коридор, и я понимал, насколько же мне не хватало Мая: его спокойной уверенности, трезвой рассудительности и даже твердой руки, вновь устроившейся у меня на плече. Я не хотел ложиться с ним в постель. Я хотел быть ему другом. И уж сейчас-то я мог позволить себе представить, будто именно так все и есть – мой верный товарищ пришел меня поддержать.
А еще у меня была последняя просьба приговоренного.
- Май, ты только не отказывай сразу, ладно? Дело в том, что я только что встретил Элизабет Брад – помнишь ее?..
Смущаясь, я обрисовал ситуацию, Май коротко взглянул на меня и с непонятным выражением хмыкнул:
- Разве я похож на штатного дефлоратора?
- Май, я только… Не хочешь – не надо, я всего лишь подумал – тебя Бэсси хотя бы знает, и ты… ты же сам говорил, что не новичок, и все получится отлично.
- Я говорил тебе, - зачем-то уточнил Май.
Я пожал плечами. Обо мне говорить было поздно – маячившие перед глазами охранники не давали забыть, зачем я здесь. Я вдохнул – неожиданно рвано, - и поднялся. Май тоже встал на ноги. Почему-то казалось важным уйти именно сейчас, пока он тут.
- Ты не мог бы, - тихо проговорил я, - иногда заходить к маме? У нее спина…
- Хорошо, - кивнул он.
- И Крис… за ним надо приглядывать.
- Хорошо.
Май смотрел на меня необычно – словно прикипел взглядом. На лоб свалилась отросшая темная прядь, закрывая глаза, и я потянулся ее убрать – чисто машинально. А Май вдруг ухватил меня за запястье, притянул к себе и поцеловал – не стесняясь наблюдающих амбалов в черном, не смущаясь моего рефлекторного рывка назад, прочь. Его руки крепко удерживали меня, прижимая к налитому силой телу, твердые губы по-хозяйски сминали мои, а язык… Я очнулся под свист и улюлюканье моих сопровождающих – Май уже не целовал меня, только поддерживал за талию.
- Вот, - сказал он, глубоко дыша, - от чего ты отказался. Не жалеешь?
Глупо и неправильно было бы врать сейчас, но и изменить мой ответ ничего не мог.
- Не знаю, - честно ответил я, - поцелуй был приятным, но я плохо представляю себя в роли твоей любовницы.
И Май сначала улыбнулся, а потом захохотал, уткнувшись мне в шею. Он все не выпускал меня, и это было неожиданно хорошо – крепкие руки на спине и теплое дыхание где-то в районе уха.
- Поэтому ты мне и нравишься, Нор, - отсмеявшись, признался он, - с тобой не соскучишься. А еще – почему не наоборот? Представь меня в роли своей любовницы – может, так получится лучше? – и, ухмыляясь, поцеловал снова.
После второго поцелуя я не выдержал, высвободился, подцепил, не глядя, свой рюкзак и направился к Коридору.
- Выживи там, Нор, слышишь? Обязательно выживи!
Охранники остановились у проема, демонстративно расположившись по разным сторонам. Дальше идти им было незачем, чуть дальше по коридору – кордегардия, стоит ее миновать – и возврата не будет. «Территория, подвластная Совету» закончится.
Коридор действительно был черным – стенные панели в нем оказались окрашены в цвет сажи. Дежурный охранник проводил меня долгим ничего не выражающим взглядом, двое других даже не высунулись из кордегардии. Я шел, не оборачиваясь – не быстро, но так, чтобы у них не возникло мысли, будто я могу повернуть обратно.
Куда ведет Коридор, я был в курсе, – а кто из нас не был? - но никогда сюда не забирался. Здесь давно все обветшало и требовало починки, да только, видно, руки ни у кого не доходили: пока все функционирует, незачем поправлять разъехавшиеся панели, подвязывать свесившиеся с потолка провода и менять разбитые плафоны – лампы-то светят, пусть чем дальше от поста, тем тусклее, но пару раз в сутки пройти можно, а что еще надо?..
Словно подтверждая эту мысль, впереди послышались шаги, и из-за поворота показались шестеро: четверо охранников и техники в оранжевых комбинезонах. Смена. В ту же минуту ударила рында. Едва ее отзвук затих, остановившиеся было люди двинулись мне навстречу.
- Ка-акой сюрприз! – протянул первый из охранников, нехорошо улыбаясь, и я узнал Райли. Обычно он громче всех ржал при издевательских выходках Перкса. – Я так мечтал тебя встретить! А мечты-то сбываются, верно, Диксон?
Диксона я тоже знал – в лицо, как одного из прихлебателей Перкса, постоянно вертевшихся вокруг него. Охранники всегда очень любили водить дружбу с интендантами.
Двое других казались незнакомыми, но я мог их просто не запомнить. Во всяком случае, скалились они не хуже остальных, и надеяться на их доброе отношение не приходилось.
- Посмотрите-ка: Базиля больше нет среди нас, а этот крысеныш имеет наглость не только шнырять по коридорам Корабля, но и попадаться на нашем пути. Ты, гаденыш, уверен, что мы спустим тебе убийство офицера и нашего друга?!
Я молчал, не считая нужным обращать их внимание на тот очевидный факт, что Совет уже вынес мне приговор, и не в их компетенции обжаловать действия высшего командования или сомневаться в действенности примененных мер. Все было понятно и так. Что ж, Май, извини, похоже, выжить не получится, хотя нижних уровней я не успел даже увидеть. Повторю судьбу предыдущего изгнанника – мое тело найдут в Коридоре… Может, и его тогда забили свои, а вовсе не мутанты?
- Ребята, - негромко подал голос один из техников, - давайте мы с Джоном пройдем вперед и подождем вас за углом, а вы уж тут сами разбирайтесь. Нам неприятности ни к чему.
- Идите, - брезгливо бросил Райли, доставая излучатель, - подождете нас у поста. И чтоб никому ни звука!
Торопливо кивнув, техники удалились. Джон, проходя мимо, чуть качнулся в сторону и стремительно вложил что-то маленькое в мою ладонь. Райли, стоявший ближе всех, смотрел в лицо, гаденько ухмыляясь, поигрывая рукояткой, и ничего не заметил.
На ощупь удалось понять, что техник всучил мне ультразвуковую хлопушку. Что ж, если у нее большая мощность, могло сработать – я бы получил дополнительную минуту-другую жизни. Я криво усмехнулся, а потом меня накрыло поднимающейся злостью: да какого, собственно, черта я уже сдался? Почему я должен позволить им…
- Райли, убери излучатель, - посоветовал Диксон, нашаривая на поясе резиновую дубинку. Толстые пальцы неприятно белели на черном фоне формы, словно червяки возились в грязи. - У мутантов их нет, помнишь? Мы и так справимся. Как он с Базилем.
- Верно, я не подумал, - кивнул Райли, убирая излучатель в кобуру. – Ведь нашего крысеныша грохнули безжалостные чудовища снизу, - он демонстративно засучил рукава рубашки и вытянул из-за пояса свою дубинку. Круглое лицо жирно лоснилось в тусклом свете. Я вглядывался в него и чувствовал, как в груди, за солнечным сплетением, разгорается темный жар. - Эти нижние – такие мерзопакостные кровожадные твари! – он замахнулся.
Добраться до меня успел один Райли. Остальные трое только направлялись в нашу сторону. Удар палки обрушился на плечо, и моя темнота выплеснулась наружу. Сначала все замерли, а потом ноги у охранников подогнулись, и они повалились на пол. Диксон с выпученными глазами что-то хрипел, остальные корчились молча, выпустив дубинки и схватившись за горло.
Почувствовав, как темнеет в глазах, я активировал переданную техником хлопушку, и пока дикий, еле уловимый визг не лишил меня сознания окончательно наравне с теми, кого я пытался оглушить, рванул в высмотренную неподалеку нишу – мне показалось, там отошла обшивка.
Я не ошибся – панели действительно болтались, открывая за путаницей проводов лаз, куда я и вломился. Ничего хорошего, когда охранники придут в себя, меня не ждало. А поэтому от скорости, с которой я скроюсь отсюда, зависело многое.
Но скорость я потерял тут же, споткнувшись обо что-то мягкое и полетев носом вперед. Последнее, что успел увидеть перед падением – длинные светлые волосы и ногу в странном ботинке. Успел подумать нелепое: «Зря бежал, теперь умру уставшим», - и отключился.
4.
Я не понял, что там произошло. Техники двинулись дальше по коридору – они, судя по всему, в драку ввязываться не собирались. Потом один из охранников вытащил дубину, прыгнул к парню…
Он успел ударить его только один раз. Парнишка отскочил с коротким вскриком, а нападавшие неожиданно рухнули на пол, словно их перестали держать ноги, и начали дергаться как припадочные. Это было непонятно, я смотрел из своего убежища, раскрыв рот, но тут парень что-то швырнул в стену, развернулся и бросился бежать в мою сторону.
По ушам резанул высокий тонкий свист – полное ощущение, что голова оказалась под кожухом синтезатора в момент активной фазы, – я отшатнулся, сел на задницу у стены, в глазах потемнело. И тут в мое убежище со скрежетом и грохотом ввалился этот чудак из коридора, запнулся о мои вытянутые ноги и полетел мордой в пол. Я, конечно, сразу его прижал, чтобы не вздумал орать, но он и не орал. Лежал себе тихонько – и все. Я его перевернул: глаза закрыты, дышит еле-еле и такой бледный, что даже серый.
О том, чтобы идти дальше, теперь не могло быть и речи. Те четверо в коридоре, когда придут в себя, обязательно поднимут панику, набежит охрана, начнут здесь все обыскивать…
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |