Потому как если Бога отменить — то зачем людям ад?
Я иногда думаю — откуда он вообще взялся, ад-то? Потому что это какое-то несоответствие получается, извращение самой божественной сути. Бесконечно добрый Бог посылает людей на бесконечные страдания… А это не Бог, сыночек. Это все с сатаны повелось, первого взбунтовавшегося Ангела. Сатана, по-еврейски «обвинитель», позволил себе Бога раскритиковать: по мнению сатаны, Бог собственную работу испортил, обрекая созданных по образу и подобию Своему на зло, страдание и в конечном итоге на смерть. А сатана с этим согласиться не хочет. И нет в том никаких признаков его гордыни, совсем наоборот. Сатана не согласен с несправедливостью своего Творца и пытается изложить свои сомнения, предостеречь от неправильных решений. По моему мнению, сыночек, никакой гордыни тут нет, а уж тем более богохульства. Сатана имел право высказать свои убеждения. Хотя тогда никто, в том числе и сам сатана, о демократии-то не помышлял.
А если вдруг? А если ада-то и не существует?
Это для меня, сыночек, самый что ни на есть экзистенциальный вопрос. Потому что если ада нет — то что я здесь делаю? Это какая-то Матрица или что? А может, я нахожусь в параллельной вселенной, совсем не в твоей, и может, моя вселенная имеет двенадцатый пространственно-временной интервал, в то время как твоя — одиннадцатый? А может, даже тринадцатый, и я в результате попала в тринадцатое измерение, потому что только в нем можно обнаружить ад? И даже Теория Струн, или, поскольку в последнее время все «супер» должно быть, Теория Суперструн этого не объясняет (все-таки со стороны физиков это большое свинство — говорить о двадцати шести измерениях, двадцать два из которых, видите ли, потайные)? Да и новая, но уважаемая в научных кругах М-теория, в которой про одиннадцать измерений говорится — тоже с этим не справляется.
А что до Большого Взрыва и наступившей после него Большой Инфляции (расширения) — так с тех пор как эту инфляцию-то открыли, физики-теоретики решили, что ею все и объясняется. Им стало ясно и понятно, а мне, сыночек, нет, и я все лелею надежду, что Ты когда-нибудь найдешь время и мне все объяснишь. Законы физики якобы объясняют, что со вселенной происходило и происходит. Все — да не все! То, что происходило между Большим Взрывом (t:0–0) и моментом начала Большой Инфляции (tWI — t0 + 10–43 секунды), никому не известно. Что-то непонятное делалось в эти 10–43 (сорок три нуля перед запятой!) секунды, и эта загадка в последнее время лишила сна многих физиков и космологов на Земле. В течение этих 10–43 секунд (они называются время Планка) Бог, по-видимому, что-то такое мастерил, и все хотят непременно выяснить, что же Он делал.
Я с этой теорией-то суперструнной тоже решила ознакомиться, хоть какое-то представление обо всем получить. Ну, я Тебе скажу, это не для моей старой головы — только глаза до слез утомила на этих уравнениях, и в голове у меня все перемешалось. Я поняла только, что элементарные частицы в многомерном пространстве вибрируют, как струны скрипки или гитары. К примеру, электрон разложился вдоль очень короткой струны (она и правда очень короткая, так называемая длина Планка, то есть еле дотягивает до 10–35 метра) и вибрирует с определенной частотностью. То есть Бог — если, конечно, это был Он — электрон в струну растянул и, я бы так выразилась, жахнул или смычком по ней провел — и струна доныне дрожит. Он должен был «жахнуть» сразу по многим струнам, ведь электронов несметное количество, а другие элементарные частицы на других струнах дрожат с другой частотой. Значит, это был действительно БОЛЬШОЙ рывок. Значит, Бог действительно устроил Большой Взрыв. И если это так, сыночек, то примерно 14 миллиардов лет нам во вселенной аккомпанирует огромный оркестр струнных инструментов. А Бог, по-видимому, является дирижером. С той лишь разницей, что многие люди уже удостоверились, что в Космосе стоит абсолютная и ужасающая тишина. И ничего в этом удивительного нет, потому что в вакууме звуковые волны разойтись и добраться до слуха не могут. Но Божий оркестр играет, как подсказывает мне мой рабоче-крестьянский ум, играет себе и музам, а главным образом — физикам-теоретикам аккомпанирует, а некоторые из них эту симфонию будто бы слышат! Не ушами, а для краткости и ясности — сразу мозгом. И даже ноты на уравнения могут расписать. Только чтобы это услышать — нужно совсем другим воображением обладать, потому оркестр этот концертирует в гораздо более многомерном, чем наше привычное четырехмерное (х, у, z+время), пространстве. Обычный человек этой музыки не услышит никогда. Это закрытый клуб — вход строго по приглашениям. Элитарный. Хокинг, Пенроуз, Млодинов, Андерсон, Смолин, Виттен, Каку. Ты их, сыночек, знаешь по публикациям и, может, хоть отчасти понимаешь. А для меня они не от мира сего, словно пришельцы какие. Они должны в миллиарды раз больше, чем обычный человек, иметь в мозгу и серого и белого вещества, а между их нейронами должны быть совсем иные взаимосвязи. Не могут они быть нормальными людьми со здоровыми органами чувств — у них наверняка еще дополнительные органы смутированы. Я про них в рамках расширения кругозора читала, глаза портила, но лишь до того момента, как села в глубочайшую интеллектуальную лужу, читая, как упоминавшийся уже выше Каку Мичио, американец японского происхождения, фамилия которого по-японски очень красиво пишется
описывает Вселенную, исходя из Теории Струн: «Гетеротичная струна является закрытой струной с двумя типами колебаний, по часовой стрелке и против часовой стрелки, которые рассматриваются отдельно. Колебания, совместимые с направлением часовой стрелки, происходят в десятимерном пространстве, а колебания в противоположном направлении затрагивают двенадцатимерное пространство, в котором шестнадцать измерений подверглись сокращению (в оригинальном пятимерном пространстве Калуза пятое измерение было сокращено путем свертывания)».
Вот так, сидя в луже, я и дала отдых своему мозгу. А Калуза, сыночек, о котором говорится в этой для любого нормального человека криптограмме, родился в польском городе Ополе, который в момент его рождения назывался Оппелн, потому что было это в 1885 году. Или, как сказала бы баба Марта, «еще при немцах».
Но Каку Мичио мне покоя не давал. Я хотела знать, является ли человек, который понимает вот это: «пятое измерение было сокращено путем свертывания», — нормальным или это все-таки мутант. И верит ли он хоть в какого-нибудь Бога. А он — почти как нормальный. Образование получил в самых лучших, недоступных для большинства заведениях (степень магистра в Гарварде, ученая степень доктора в Беркли), но в принципе — обычный японец, рожденный и выросший в Америке. Родители его, правда, буддисты (влияние предков, ничего не попишешь), но маленького Мичио они посылали в воскресную школу. В буддизме же никаких богов нет, так что потенциальный Бог из рассказов воскресной школы опасности не представлял и врагом Будды быть не мог, а стал любимым героем интереснейшей сказки о больших наводнениях, воде, которая расступается по воле человека, ковчегах, нищих, а также яблоках. Маленький Мичио так все это понимал — он об этом писал в своей книге «Параллельные вселенные». Я полагаю, сыночек, что примерно на две трети ее поняла, правда после второго чтения. Прекрасная книга о физике вселенной. Понятная и для гуманистов, ибо на основе этой физики Каку вырастают основы гуманизма. А кроме того, это замечательная инструкция по современной космологии для «упрямых». О Боге Каку пишет мало. Похоже, он этим вопросом только в детстве интересовался — в воскресной школе. Но уже и тогда он был аналитиком, во всем хотел дойти до сути. Как-то раз он спросил учительницу, была ли у Бога мать. Бедная учительница совсем не готова была ответить на его вопрос. Она лишь пробормотала, что «вряд ли у Бога была мать», и хотела продолжать дальше, но Каку начал допытываться, «откуда же тогда взялся Бог, если у него не было матери». И тогда она пообещала ему, что обязательно поговорит на эту тему со священником.
Маленький Каку, задавая свой вопрос, находился, несомненно, под влиянием буддизма, ведь в буддизме нет никаких богов, есть лишь вечная вселенная, без начала и конца. И задал самый главный теологический вопрос. В пятилетнем возрасте! И поскольку ответ он получил весьма уклончивый, возможно, именно окончательный ответ Мичио Каку ищет до сих пор, даже когда не пишет об этом открыто.
Человеческое любопытство, сдается мне, сыночек, становится все более разнузданным и бесцеремонным, переходит всякие границы уважения к личному пространству Бога. Почти четырнадцать миллиардов тотальной слежки и пристальнейшего внимания, и даже в эти крохотусечные доли секунды — личное время Бога — не хотят оставить в покое. Но дьявол с ними. Двадцать шесть, тринадцать, одиннадцать, сколько там еще измерений — пусть будут все. Дай им Бог в этих измерениях не запутаться. Я вот тут подумала про эти нейтрино — ну, тех, что в ЦЕРНе, дьявольски быстрые, что свет обогнали. Может, эти нейтрино себя сжали и погнали из Женевы в Гран Сассо сжатые? В каком-нибудь пятом, одиннадцатом или двадцать шестом измерении. Другие измерения широкой дугой обходя.
Впрочем, это только мои измышления.
А во вселенной о тринадцати измерениях вполне могло бы найтись такое, в котором черный кот перебегает дорогу всем остальным измерениям, и в нем, разумеется, разместился бы ад. Ты на фейсе иногда об этом пишешь, я Твои записи читаю внимательно. И если мне от них становится слишком грустно, иду подслушивать исповеди, чтобы узнать, какие грехи нынче в моде и кого нам тут, в аду, ожидать в будущем. На совсем-то уж тяжких, смертных грехах останавливаться не буду, о них говорить интереса нет — они от века, с того момента, как исповедь придумали, все те же, и никакого очарования в них не прибавилось. Но есть некоторые такие сладкие, что я их прослушиваю по многу раз и прямо удовольствие получаю.
Сейчас Пасха приближается, люди к исповедальням в очередь выстраиваются, и мне есть что послушать. Недавно растрогала некая Бьянка семидесяти лет, монахиня из Германии. Поразила своей искренностью, что редко бывает на исповеди. Она рассказала скучающему старому священнику, который предпочитает исповедовать молодых барышень, что она, конечно, монахиня, ей уж семьдесят, но вот пришла весна, настали теплые деньки, она носит более легкие одеяния, и когда ее вдруг случайно касается красивый мужчина, — она чувствует, как у нее в животе бабочки летают. Ведь она хоть и монахиня, но живая женщина. В конце исповеди, полная раскаяния, она вымолвила, что постарается с этим справиться и будет много молиться. Я эту запись слушаю и слушаю, и у меня на сердце делается тепло, как в ее грешном животе с бабочками.
Подслушивала я также студентку Каролину, двадцати пяти лет, из Щецина. Странная девушка, хочет с сексом подождать до вступления в брак, и у нее теперь серьезные проблемы. Она уже три года встречается с парнем по имени Патрик. Он в Бога не верит и ждать, естественно, не хочет. И когда они занимаются петтингом, Каролина дает слабину и переходит границы дозволенного, а потом о том жалеет и плохо себя чувствует. И каждый раз на исповедь идет. И так уж две или три недели, потому что Патрик парень темпераментный и сдержанности в нем никакой нет. Она душу на исповеди очистит и чувствует себя лучше до следующего раза, а он не за горами: не переступать границы она не в силах. Эту Каролину я тоже перед сном порой слушаю и вспоминаю свои границы: мы с Леоном не могли венчаться, а потому границы я сама устанавливала — глупая была и гордая слишком и через это многих удовольствий себя лишила.
Иногда, так, для рефлексии, слушаю одну замужнюю женщину из окрестностей Познани. Она исповедуется в стремлении к свободе — будто это грех какой. Она хорошая мать, детей любит больше жизни, но женой на поводке быть не хотела. А хотела она иметь время для себя, вечерами читала книги, вместо того чтобы возле мужа сидеть, за ручку его держать и по голове гладить, в театр ездила и даже в оперу в крупные города. А муж не так себе представлял мать семейства, обвинял ее в причудах и непослушании, даже в изменах, совершенно необоснованно, и в конце концов руку на нее поднял. Она же почувствовала себя запертой в клетке, перестала мужа любить и отказывала ему в близости. Он для другой женщины мог бы стать прекрасным мужем, потому как хороший отец и семью свою считает самым для себя святым, хотя и причинил ей боль своим насилием. Вот только она в его понятия о семье не вписывается и рядом с ним счастливой себя чувствовать не может. Слушая ее исповедь, я думала о Леоне: что бы я сделала, если бы он мне свободы не давал. Я знаю одно: на исповедь точно бы не пошла. А у нее-то, у этой замужней, как стало ясно, не только в свободе дело. У нее муж неделикатный, он ею как женщиной злоупотребляет, использует для своего только удовольствия, быстро и часто, а она хотела бы романтикой интимные отношения окружить.
Это перед Пасхой было, сыночек.
А на днях случилось у нас тут, в аду, свое 11/09/01. Хотя сейчас и не сентябрь, а май, и случилось это — первого мая 2011 года. 01/05, значит. Утром началось: загудели на весь ад сирены, а это бывает разве что в начале или конце мировой войны.
Усама к нам прибыл. Усама Бен Ладен собственной персоной.
Раком изъеденный. Но очень наш. Прежде всего, конечно, благодаря 11 сентября 2001 года, когда он свой грех соделал, с тех пор его в аду и ожидали. Некоторые приверженцы другой религии хотели памятник ему при земной жизни поставить — мол, все равно к нам прибудет, чего ждать-то? Но это было против идеологии ада. Гитлеру при жизни памятников не ставили, Сталину не ставили — так почему Усаме вдруг ставить? Он убил-то всего три с небольшим тысячи людей, а то, что сделал это более театрально и зрелищно, чем Сталин или Гитлер (что у нас в аду, конечно, ценится) — так не надо забывать, что прежде технологи другие были. И Си-эн-эн не было, и интернета. Около печей крематория Освенцима камер телевизионных быть не могло по техническим причинам. Ватикан имеет свои энциклики, ад — свои. От теории энциклики до практики энциклики в Ватикане проходит порой не одна сотня лет, почему же в аду должно быть иначе? Ад во многом на Ватикан ориентируется, чтобы ничего нового-то не выдумывать.
Ислам в аду представляет собой большую проблему, потому что у исламистов большой процент избирателей, а это сказывается на результатах выборов. Но пока исторический фактор действует, его никто не отменял, традиция плюс математика. Исламу-то тысяча триста лет, а христианству — больше двух тысяч, то есть, по мнению христиан, ислам находится в своем развитии примерно на уровне средневекового католицизма — времен инквизиции и костров. Костров, на одном из которых сожгли, к примеру, Джордано Бруно, когда он посмел мыслью выйти за пределы коперниковой солнечной системы и в своей космологической теории предположил, что Солнце — всего-навсего одна из подобных звезд и что во Вселенной могут быть и другие разумные цивилизации. Ну, такую грешную и вредную идею Церковь, конечно, оставить без внимания не могла. Подобные мысли были объявлены ересью, а их автор, не проявивший должного раскаяния и не отказавшийся от своих завиральных идей, сожжен на костре. Совсем ведь недавно — в феврале 1600 года. Я иногда недоумеваю: как нашему-то Копернику этой участи удалось избежать? Хотя показательно, что когда в 1829 году в Варшаве было торжественное открытие памятника ему и многие люди собрались воздать честь и хвалу торуньскому астроному — в этой огромной толпе не оказалось ни одного католического священника. Но это я так, к слову.
В отношении ислама все о равноправии говорят.
Это похоже на то, как в Польше ратуют за квоты для женщин — мол, устанавливать пора. Мудрые женщины этого не хотят — их это унижает. Мужчины тоже не хотят — за себя опасаются. Геям это безразлично. Я пыталась понять, размышляла, кому это понадобилось? Кто этого в Польше хочет? Кралл? Гретковска? Щука?[34 - Мануэла Гретковска (р. 1964) — польская писательница, эссеистка, киносценарист, фельетонистка; феминистка; основательница польской Партии женщин. Казимира Щука — литературный критик; лидер женского движения в Польше.] Эгалитаризм какой-то. Настоящие исламисты никаких квот, никакого равноправия для себя не требуют и в силу своей религии веруют свято.
Да, ислам квот не хочет. Ислам, к сожалению, хочет все. В аду вокруг Усамы образовалось исламское лобби, но пока они ничего существенного не добились. Ислам — это ведь не Усама, убийство и террор к исламу отношения не имеют, о чем в аду знают все более менее адекватные люди. В исламе любви куда больше, чем ненависти, там любви по-своему даже больше, чем в христианстве. А Усама только себя любовью окружал, в других ненависть звериную пробуждая. Что в аду, конечно, особо ценится.
Ну, следовательно, 1 мая 2011 года утром добрался до нас Усама. Сирены завыли, вытащили меня из глубокого сна. Ты уж меня извини, мне этот Усама, как кол в заднице — был, есть и будет. Ничего такого особенного он в историю зла не внес, уж и нельзя ничего там добавить: убивал, воровал, прелюбодействовал, порно смотрел, дня святого не соблюдал, пустым был внутри. Как большинство людей. Я просто могла бы, сыночек, зачитать Декалог (десять заповедей) — и биография Усамы Бен Ладена была бы готова.
В любом случае, прибытие Усамы Бен Ладена стало действительно большим событием для ада.
Но не для меня. Я с большим интересом наблюдала за реакцией на эту новость у вас, на Земле. Для меня это важно, ведь таких, как он, теперь будет все больше к нам попадать, которые мстить-то начнут. Я за Тебя начала волноваться, Ты по всему миру вон летаешь, а это риск.
Ну и мир не подкачал, выдал реакцию соответствующую и подобающую — это у нас с особой радостью отметили. Я уж не беру эти толпы в Америке, приветствующие убийство Усамы. Уже через несколько часов после объявления этой новости силиконовые груди американских женщин обтягивали футболки с надписями «Обама убил Усаму», «Усама — лучший корм для рыбок» и все в таком роде. Американский рынок среагировал моментально и начал отплясывать на могиле Бен Ладена на виртуальных кладбищах. Это нормальная реакция в рамках осуществленной мести. Маленькие люди именно так выражают свои эмоции. А для меня Америка — это страна маленьких людей с незначительными вкраплениями чего-то большого: Гарвард, Принстон, МИФ, Майкрософт, Гугл, Фейсбук, IBM, Вуди Аллен. Я знаю, сыночек, Ты скажешь, у меня тут все перемешано, но Америка — это повседневность: там на грушах вырастают яблоки или атомные бомбы, а на яблонях — груши или баллистические ракеты с наконечниками, каждый из который может принести в мир больше разрушений, чем Хиросима и Нагасаки вместе взятые. И за это смешение весь мир должен быть Америке благодарен, потому что она внедряет в историю безумие, выбивает ее из ритма, возбуждает и вызывает историческую эрекцию. Хочет сделать террор легальным — и создает Пентагон, без которого бы не было интернета; зачинает Вильяма Генри «Билла» Гейтса III, который то ли осчастливил, то ли проклял мир своим Windows; родит Джобса, который студентом после сбора яблок на ферме в гараже собственного дома основывает фирму и называет ее Apple (яблоко), в результате чего появляются Macintosh, а потом iPod, iPhone, iPad. А потом прикармливает и окружает заботой двух докторантов — американца Лари Пейджа и россиянина Сергея Брина, которым в голову приходит идея Гугла. А дальше появляется и этот Цукерберг, который придумывает Фейсбук и тем самым позволяет мне беседовать с Тобой, сыночек. Цукерберг — ловкий юноша, хорошо видящий перспективу, он, конечно, подворовывает идеи, но в деле воплощения этих идей ему равных нет. К тому же он всех поражает своей скромностью, которая с таким успехом странно сочетается. Живет в обычном доме, с азиаткой, которая не выпячивает свое декольте — ну просто парень с соседней улицы, что Америку очень к нему располагает. Очень похоже, хотя и несколько в другом масштабе, на твой, Нуша, случай.
Телевизионный репортаж об убийстве Усамы Бен Ладена напоминает фрагмент компьютерной игры — во всех телевизорах от Атлантики до Тихого океана. Мы здесь можем их смотреть, потому что телевидение Америки для нас является лучшим источником информации о тенденциях развития греха. И это парадокс — ведь Америка пуританская страна и, например, поцелуй в кинофильме не может быть длиннее определенного количества миллисекунд. А по телевизору все можно. Потому что с другой стороны именно в Америке производится большая часть порнофильмов. Мы здесь Америку подсматриваем, и я могу сказать Тебе с точностью, какая именно порнушка возглавляет список бестселлеров. Но убийство Усамы пробилось в первые строчки во всех топ-листах, потому что убийство и смерть грандиозно возбуждают. Гораздо сильнее, чем литры спермы, льющиеся из огромных пенисов в огромные рты женщин с огромной грудью. Да к тому же все это выглядело как фрагмент компьютерной игры. Наши парни из магического SEAL с прекрасными лицами на аватарах сажают на землю вертолеты, высаживают кусок стены, пробегают незаметно к аватару Усамы Бен Ладена, убивают его и забирают останки на палубу авианосца, который выглядит, как «Титаник» из фильма Кэмерона. Потом с мнимым уважением к исламу и вытекающим из этой религии обычаям, выполняя приказ Обамы, кормят этим телом рыб в Индийском океане. Ну необыкновенно прекрасно, сыночек, прямо до рвоты! И вдобавок SEAL же все это вытворяет на территории Пакистана, независимого и суверенного государства, представленного в ООН! Так, будто это, к примеру, Пенсильвания, один из штатов США, только за пределами Америки. Все равно что отряд иракских десантников приземлился бы на ранчо Дж. В. Буша, убил бы его и выбросил тело в находящийся неподалеку Мексиканский залив. Как будто и похоже — но другой совсем коленкор, сыночек. При таком сценарии весь «правильный» мир возмутился бы, я бы даже сказала — «охуел», прости за грубость. А сценарий убийства Усамы вызвал у этого мира аплодисменты. В том числе у одной женщины из Германии.
Но я, как обычно, отвлеклась. Я же не о том хотела. Я хотела о Германии в контексте Усамы бен (то есть сына) Ладена. Когда в Германии толстая, некрасивая женщина в телевизоре говорит, что она «радуется по поводу убийства Усамы» — процитирую по-немецки: «Ich freue mich» — мне от этого, холера ясна, больнее, чем от ревматизма, и сходит с ума мое сердце, страдающее аритмией, от которой, а еще от дисфункции клапанов, я и умерла. Доктор Ангела Меркель, член христианской партии (!), публично радуется, что кто-то убит, и выкрикивает эту свою радость целому народу в телевизоре! Ну блядство, сыночек, прости меня за эмоциональную вульгарность, но я сдержаться не могу, ну как есть блядство! Как же так можно? В Декалоге черным по белому написано: «Не убий!» — а она такой радостью сияет и шлет Обаме поздравительные телеграммы. И ведь она не абы кто, эта Ангела М. Она в 2011 году миллионами немцев управляет. И если бы вдруг блеванула, или газы выпустила, или что непатриотичное сказала — это бы потом весь мир мусолил и на биржах изменения в курсах бы происходили. Я слышала, Ты налоги-то платишь в том числе и на то, чтобы вот эти полные ненависти монологи Ангелы Меркель в народ телевидение несло. Так я Тебе, сыночек, скажу, что при всей моей нелюбви к Усаме, я сегодня почтительность к госпоже Меркель потеряла. Вместе с уважением. Она отвратительным жополизом Америки оказалась.
Тут я, сыночек, запнулась маленько, потому что 11 сентября 2001 года глубоко в памяти храню и никогда не забуду. Как не забуду моей радости, когда узнала, что Ты из Америки за неделю до того вернулся и, следовательно, при этих терактах Тебя быть никак не могло. И о людях подумала, у которых даже нескольких минут на прощание с родными не было, и о тех, кто от огня в окна выскакивал. И еще о многих, кого одиннадцатого сентября бомбы на куски разорвали. И когда запах горелых тел почувствовала как наяву, я задумалась: конечно, за такое преступление нужно отомстить — в этом у меня сомнения не было. И убрать Усаму нужно было через штурм — тоже, потому, если бы законным порядком, через суд, из него бы героя сделали, а этого допустить нельзя, Усама с доблестью и геройством имеет столько же общего, как проституция с продолжением рода. И все же бурную радость по поводу его убийства демонстрировать не следует. Можно вздохнуть с облегчением, можно успокоиться, что заслуженное наказание его настигло, но делать из этого праздник счастья и радости нехорошо.
Представим себе, что моя любимая, единственная дочка, далекая от всякой политики, погибает одиннадцатого сентября 2001 года на 88 этаже первой башни в офисе номер 88–4L. Ее убивает Усама Бен Ладен, выкрикивая при этом антисионистские и антиамериканские лозунги. Конечно, я впадаю в отчаяние, чувствую ненависть к Усаме, хочу мести. Это нормальная, заложенная в генах реакция. Но потом эта ненависть отступает — уже через несколько месяцев, а то и недель. Я ненавижу его, но не до такой степени, чтобы желать его убить. Потому что у этого Усамы мать была или есть, отец был или есть, дети — и они все будут страдать. А фрау Меркель, которая вообще не рожала, демонстрирует дикую радость и ликование по поводу убийства человека, да еще по всем каналам телевидения. Как будто о победе немцев в ответственном футбольном матче объявляет! Короче говоря, радость по поводу чьей-либо смерти, неважно чьей, для меня отвратительна, это за гранью добра и зла. Я знаю, что и для Тебя тоже. Усама, конечно, распоследний гондон (прости за грубость, но это правда), но он все же был человеком, а следовательно, эти радость и ликование — очередной успех ада.
С тех пор как тысячи лет назад Бог на горе Синай передал Моисею скрижали с десятью заповедями, где пятым пунктом значилось: «Не убий», — ничего особо не изменилось. Как ни старалось Небо, какую ни вело пропаганду — люди какими были, такими и остались. Я вот думаю — может, это в генетический код человека вписано, и так уж мозг устроен?
В последнее время я много разговаривала об этом с психологом Абрахамом Маслоу.[35 - Абрахам Маслоу (1908–1970) — видный американский психолог, основатель гуманистической психологии; его модель иерархии потребностей нашла широкое применение в экономике, занимая важное место в построении теорий мотивации и поведения потребителей.]
Несмотря на фамилию, он американец и с Россией его роднит только то, что его родители в статусе еврейских эмигрантов прибыли оттуда в начале двадцатого века. Мать его в еврейском Бруклине родила в 1908 году. Но если бы Ты его, сыночек, увидел, признал бы за самого что ни на есть русского, что меня в нем очень привлекает, я себя славянкой чувствую по душе и русских люблю больше, чем янки. Когда улыбается — ни дать ни взять Сталин, вылитый! С той только разницей, что бабушка его, видать, с Чукотки была, потому что глазки у Абрахама маленечко раскосые.
Этот Маслоу первым захотел измерить в людях «божественность», то есть доброту. Потому что он один из немногих психологов, кто интересовался хорошим в человеке, а не плохим. Это было ненормально в то время, когда Фрейд, Юнг и Фромм поставили зло в человеке во главу угла как главный тезис психологии, придав научного обаяния психопатологии.
А он, наоборот, от патологии отворачивался, искал в людях доброту. И даже решил ее измерить. Ведь для ученых — да Ты, сыночек, сам это прекрасно знаешь, — то, что невозможно измерить, как бы и не существует. А Маслоу допускал, что доброта в человеке доминирует. Сам он был добрым человеком, поэтому, встретив его здесь, в аду, я была несказанно удивлена. Но он мне сказал, что, скорее всего, прогневал Господа не поступком, а словами, он был атеистом, чем гордился и о чем часто публично говорил. Он как-то сравнил веру в Бога с поисками «доброго папочки в облаках», что Небесам, конечно, понравиться никак не могло, и на Страшном суде ему это, разумеется, зачли.
Но не только в этом дело.
Больше всего Маслоу досадил Небу результатами своих тестов, которые во всем мире признаны достоверными. Получилось из них, что людей, от природы добрых, на свете крайне мало — меньше одного процента. Но это Небу и так должно быть известно. И причина, чем он прогневил Небеса, не в том. Маслоу своими исследованиями подтвердил, что религиозность, понимаемая как регулярность посещения храма, вечерние молитвы и другие виды деятельности, связанные с внешними проявлениями религиозности, не делает человека добрым. Католические священники, например, в этих «тестах на доброту» выглядели подчас хуже, чем некрещеные атеисты или сомневающиеся гностики.
Когда я Маслоу этого слушала и курила одну за другой, вспомнилась мне столь любимая Тобою, сыночек, статистика. Сама-то я ее не особо люблю, но признаю, что она может стать весомым аргументом в каком разговоре или споре. Так вот, вспомнила я, как Ты сравнивал чехов и поляков. В Чехии всего один человек из ста верует в Бога, то есть один процент населения, а в Польше — больше девяноста, то есть более девяноста процентов. Но разведенных и алкоголиков в Чехии ничуть не больше, чем в Польше, — с чем я ее от души и поздравляю. Получается непонятно: где же влияние Десяти заповедей Божиих? Но ведь это о поражении Неба свидетельствует, о позорном поражении. И в свою очередь, это большую радость для ада представляет, гарантирует его лучезарное будущее. А меня, сыночек, это очень печалит. Ад-то я терпеть не могу. Все тридцать четыре года, как здесь нахожусь.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |