— Да, мадам...
Но, может быть, графиня Тулф-Чеппе тоже хочет что-то сказать?., нет! она надулась!., ее дочь это замечает...
— Но мама, у вас ведь тоже много чего есть! и ваши озера гораздо больше!
— Да уж!..
— И леса ваши в десять раз больше!
— Вот именно, Изис! совершенно верно!
Больше никому сказать нечего... наконец экипаж останавливается, приехали!., а я думал, мы уж никогда не доберемся... мне знакомы тропические леса, впрочем, теперь их знают все, сегодня же все путешествуют, и этим уже никого не удивишь... это раньше там можно было находиться только в тропическом шлеме... но Бразза129 вам уже не чета!., теперь можно отправиться к водопадам Конго на уик-энд... так вот, там у вас создается ощущение, будто вы навеки заключены в сырой темнице, опутанной лианами, корнями, окруженной кишащими змеями болотами... а здесь, напротив, даже в тени деревьев совершенно сухо... под ногами — пожелтевший ковер из хвои... и вообще, этот лес какой-то уж слишком красивый, слишком величественный... и озеро тоже, слишком прозрачное, слишком голубое... все вместе это являет собой картину настолько поэтичную или даже, как бы это получше сказать, неземную и жутковато завораживающую... в общем, настолько типично немецкую... что вы невольно начинаете чувствовать: вы отсюда никогда не
выберетесь... никогда!., хотя вы ведь можете просто никуда не ездить!., ни в Конго, ни в Пруссию!., однако у этого огромного ковра из хвои было одно преимущество: он приглушал шум... и раскаты бомбардировок Берлина уже были слышны не так отчетливо... правда, вода в озере все же немного дрожала... да и вокруг все вибрировало... берега... даже тростники...
— Доктор, это все наше... видите тех дровосеков?., они тоже принадлежат нам!
Конечно, я их видел!., эти рабы не занимались распилкой... они просто валили огромные деревья и катили стволы к озеру... а те, что находились там, внизу, связывали стволы вместе... еще одно воспоминание... еще в раннем детстве, мальчишкой, я всегда с большим интересом наблюдал за тем, как сплавляют лес... от шлюза в Аблоне до моста Менял... моряки с риском для жизни всем телом свешивались за борт... в этом деле были необходимы сила и глазомер... кажется, они шли из Морсана... а куда они направлялись дальше? я так никогда этого и не узнал... эти же были совсем не похожи на моряков... в свое время я лазил по песчаным карьерам... так что эта работа мне знакома... Изис замечает, что я задумался...
— Как по-вашему, они доплывут?
— Куда?
— В Моорсбург!..
— Вероятно... хотя я и не уверен...
— Думаете, они могут утонуть?
— Найдете других!..
Как же я их насмешил своим ответом!., и дочку, и мамашу... которая даже забыла про свою недавнюю обиду... ах да, совсем запамятовал!., а как же ревизор? а полицай?., а пастор? удобный случай навести справки!.. Изис справляется у какого-то доходяги неподалеку... нет!., он не знает! они ничего не видели!., от этих людей ничего не добьешься... нам даже не надо с ними прощаться или же желать им удачи... чуть позже, оказавшись в^камере, я и сам тоже хотел лишь одного: чтобы меня оставили в покое... мне это чувство прекрасно знакомо... Леон Блуа перед смертью ожидал явления Святого Духа либо казаков130... а я в этом вопросе продвинулся куда дальше, чем он... вам, наверное, кажется, что я ужасно негодую, когда говорю о мощнейшей бомбе и китайцах!., но я же просто шучу! а вот там нам было совсем не до шуток, так как нам предстояло снова вернуться на лесную
аллею и трястись в экипаже еще часа два, раскачиваясь и переваливаясь от ухаба к ухабу... экипаж издавал истошный визг, и, можно сказать, всеми своими четырьмя колесами... зажравшимся обывателям никогда не понять, в чем заключался главный кошмар этой войны!., в колесных осях, курках, рычагах!., истертых до дыр, прожженных, изношенных!., от бесконечного движения на земле, в воздухе, в морских глубинах... вот и рессоры, и оси нашего экипажа тоже больше не могли всего этого выносить... до нас доносились их вопли... но что поделаешь... приходилось потихоньку двигаться...
Я видел, что по мере нашего продвижения вперед деревья становятся все меньше... секвой уже больше не было, только ели... вдруг Изис неожиданно командует: «Hait!..» кучер остановился... «пойдемте!»... она опять хочет со мной поговорить... «но только с глазу на глаз!»
— Хочу показать вам наше шале!.. На кой хрен мне это сдалось?
— Сами увидите! пойдемте со мной!., а вы оставайтесь тут!., мсье Ле Виган и мадам тоже!..
Да у нее просто мания!., я вылезаю из повозки... она идет вперед по тропинке... опять тропинка!., она просто помешалась на тропинках!., эта ведет между елей... что же будет дальше?., о, ничего себе!., очень большой деревянный дом, новехонький, очень чистый, прямо весь вылизанный, гораздо чище, чем их ферма... она заходит внутрь...
— Проходите!
Я вхожу в дом... да, нечего сказать, роскошно, гораздо лучше, чем у них... ковры, кожаные подушки, огромные диваны и целые этажерки бутылок!..
— Raus! пошли вон!
Довольно грубо!., кому это она?., я никого не вижу... но слышу, как кто-то убегает... может, это прислуга в соседней комнате?..
— Я просто видеть их не могу!., все равно вернутся, когда мы уедем! они постоянно сюда приходят!
Думаю, она имеет в виду полячек... а теперь моя очередь!..
— Доктор! Доктор, прошу прощения!., попросите еще у Атиаса...
— Какого Атиаса?
Я уже успел забыть...
— Ну в Моорсбурге же!., у аптекаря... припоминаете?
— Ах да! ну да! к вашим услугам, мадам! Apotheke!
они называются «kamelia», причем пишется через «к»... у вас во Франции продаются точно такие же, но там это пишется через «с»!., возьмите три пакета, если у него есть! он может сказать, что у него их нет, но вы не верьте!., у него они есть! просто он их приберегает для других!., и еще купите мне помаду... и пудру... он знает, что мне нужно... если он вам все же откажет... ну что ж!., тогда намекните ему, что я пришлю Крахта... и он вам сразу все даст!., вы меня поняли?.. Вольмут Атиас... аптека перед статуей...
— Конечно, мадам, завтра же!
— Ну, тогда пошли!., вернемся к повозке... а вы не хотите меня обнять?
— Хочу! конечно, хочу, мадам!
Я обнимаю ее... она обнимает меня... и мы возвращаемся назад... как добрые друзья... мы отсутствовали совсем недолго... а они так и сидели в экипаже... даже с места не сдвинулись, ничего не видели... а ведь могли бы заметить ревизора, Хьельмара или этого пастора... нет, зато Лили видела какое-то животное, вон там... на опушке, у самых елей... показывает нам она... да!., точно... мы смотрим на нее... а лиса смотрит на нас... еле держится, стоит на трех лапах... наверное, высвободилась из капкана... Изис мне поясняет... поскольку охота у них сейчас запрещена, то «тут всюду капканы»!., и если бы не эти капканы, у них бы не осталось ни одной утки, ни одного гуся, ни одной курицы!., и не только здесь, а по всей Германии...
— Вы понимаете?
— Конечно, мадам!
Лиса уходит в лес... мы смотрим, как она удаляется... едем дальше... дорога не такая ухабистая... колеса скрипят меньше... этим тут же воспользовалась графиня Тулф... чтобы взять слово... я думал, что сейчас она опять вспомнит Елисейский дворец!., нет! отнюдь!., на сей раз на очереди Бранденбург! она решила нас просветить!., и рассказать не о сегодняшнем дне, а вспомнить былые времена, свою молодость... традиции, приемы, свадьбы знатных семей... она перечисляет все должности и чины... и даже места расположения гарнизонов, гвардейской артиллерии, школы стрельбы, полигона... да госпожа графиня неплохо знает и Бранденбург, а не только свою родную Померанию!., я ее слушал... конечно, слушал... но
далеко не все... она сидела слева от меня, и я не очень хорошо ее слышал... я думал про Моорсбург... про аптеку перед статуей... ехать?., не ехать?., к Вольмуту Атиасу?.. нужно еще подумать... а тем временем, мы, тихонько покачиваясь, подъезжаем... парк... изба bibelforscher'oB... наш перистиль... Крахт находился неподалеку... вот и он!., «здравствуйте! heil! ну как, хорошо прогулялись?» а уж как мы были довольны, что вернулись... это же могло плохо кончиться... и сейчас, через двадцать лет, я все еще об этом думаю, ведь все могло кончиться гораздо хуже... а тогда я ничего" не сказал... всю ночь об этом думал... но ничего никому не сказал... ни Лили... ни Ля Виге...
* * *
Не могу сказать, чтобы эта прогулка в Моорсбург, за семь километров, в тумане, казалась мне особенно привлекательной... но мы ведь уже обо всем договорились!., придется мне ехать в эту аптеку!., лекарства, думаю, она не в первый раз заказывает... кураре... цианид... долосал... но мы еще к этому вернемся... что касается помады, пудры и «камелий», то это всегда пожалуйста! с остальным же разберемся, когда познакомимся с этим Вольмутом Атиасом... который совсем рядом со статуей... а дорога в Моорсбург идет прямо через долину, ошибиться невозможно!., просто следовать указателям... я издали узнаю это место, уверен... а выезжать лучше рано утром, часов в пять, чтобы никто не мог с нами попрощаться... какая скромность!., да уж!., мы собираемся в потемках в своем логове... Яго дает пройти Ля Виге... мы встречаемся на перистиле, и вперед!., ать!.. два... ать!.. два!., тише! особенно это касается меня, ведь я хромаю... но надо сказать, вокруг все спокойно... возле кибитки... возле изб... ни души... даже гусей не видно!., ладно!., идем дальше... спокойно, не торопясь... и Бебер свернулся в своем рюкзаке, он уже привык... коты не любят ни суеты, ни спешки, но когда они понимают, что это неизбежно, то просто застывают неподвижно, свернувшись клубком... вот кажется... ать! два!., ать! два!., уже и светает... небо все черное... с желтыми пятнами... даже перед рассветом!., облака гари... вы скажете: господи, до чего он утомителен!., все время повторяется!., да ведь и они тоже все время маячат на небе!., эскадра за эскадрой... прилетели сбрасывать разные гадости на этот гадкий Берлин!., вот негодяи!.. и там не только «крепости»!., москитос... мародеры... все!
«Если бы он отказался от своего троеточия, от своего так называемого стиля, тогда, о, ля, ля! может быть, его читали бы чуть больше!., но после «Путешествия» он стал совершенно нечитабелен!.. «Путешествие» — это еще куда ни шло! а теперь он так отупел, и вид у него такой, что смотреть просто невозможно даже по телевизору, недаром же г-н Пеца-рефф недавно снял с эфира его часовое интервью, и вовремя спохватился...» так и было!.. Франция опять осталась в дураках!.. Жуановиси, конечно, в тюрьме, но зато Пецарефф всегда начеку, никогда не допустит беспорядка!., и аттестат зрелости ему не нужен!., его ведь поддерживают такие «важные люди»...
Впрочем, все это так, светская болтовня... а вот наш поход в Моорсбург вовсе не был для нас легкой прогулкой... предстояло еще очень много пройти... на равнине я замечаю нескольких человек... там... среди этих желтых и серых борозд, простирающихся до самого Урала... эти люди находятся совсем недалеко от нас... судя по всему, они чем-то заняты, работают... кажется, что-то строят... из кирпичей и черепицы... мне нужно быть особенно внимательным и не отвлекаться, иначе, дорогой читатель, я вас потеряю где-нибудь по дороге в Моорсбург... и вдруг прямо перед нами из какой-то канавы появляются два человека... одетые кое-как, в лохмотья, точнее, в какие-то перевязанные веревочками мешки и тряпки... почти как мы... они говорят по-французски...
— Куда это вы идете?
— В Моорсбург!
— А, так это вы «коллабос»?
Вижу, о нас и тут уже слышали... а ведь это довольно далеко от замка...
— А мы пленные!
Ну, это совсем другое дело! о, конечно же! я спрашиваю, как у них дела... да не так уж и плохо!., их хозяин разводит скот... в основном, баранов и еще птицу... сейчас он отправился на Восточный фронт... а они остались на ферме... фермерша все время спит... на ферме сейчас больше нечего делать, почти весь скот сдох... уже два раза был падеж скота...
— Нам совсем нечего жрать, но мы пытаемся выжить! Они занимаются мародерством, чтобы прокормить себя
и хозяйку...
— В результате мы ни в чем не нуждаемся, только нужно быть поосторожнее, чтобы не поймали!..
Это они хорошо усвоили...
— А уж если поймают, то сразу пристрелят!., но вас же тоже ждет расстрел, хотя и по другой причине!
До чего же это забавно!., просто обхохочешься!
— Вы что, собрались к ландрату?
— Нет! он нас не приглашал!
— А вы с ним знакомы?
— Да, немного...
— Ну тогда вы такого можете ему натрепать!
Ладно!., идем дальше! но не прошли мы и нескольких метров, как кто-то кричит нам hait! hait! какой-то тип из канавы! по ту сторону дороги... немецкий жандарм... он жестами приказывает нам подойти... papier!., вот... я достаю свой erlaubnis... gut!.. gut!.. он понял, с кем имеет дело! мы не какие-нибудь бродяги!., он спрашивает, куда мы все трое направляемся в такую рань... но вполне вежливо... к аптекарю Атиасу Вольмуту! gut!.. gut!.. все в порядке!., я пользуюсь случаем, чтобы спросить у него... не видел ли он случайно пастора?., или полицая?., а ревизора? нет! но он же и сам их ищет, черт побери!., если мы что-нибудь про них услышим... тут... там... было бы очень любезно с нашей стороны сообщить ему!., по почте... на его имя!., жандарму Гансу! конечно! он может рассчитывать на нас! само собой!., договорились!., мы расстаемся добрыми друзьями... а сколько еще осталось километров?., еще три!., нельзя сказать, чтобы мы шли быстро, но все же... прошли довольно много... уже виден Моорс-бург... церковь... мы присаживаемся отдохнуть на траве... заодно и Бебер пока сделает свои дела... он понимает наше положение, знает, что не стоит шалить, нужно быть умным... и сразу же возвращается в рюкзак... мы идем дальше... первые дома... еше нет и восьми часов... жители только просыпаются... наблюдают, как мы проходим... не то, чтобы враждебно... скорее удивленно... я узнаю эти места!., в маленьком городишке Моорсбурге найдется пять или шесть площадей... примерно таких же, как Вандомская... во всяком случае, столь же внушительных!., именно там Фридрих гонял свою солдатню... а это и есть Apotheke?.. мы не ошиблись?., но где же статуя?.. Фонтане... а, мы пришли! вот эта площадь!., и аптека... и имя то самое: Вольмут Атиас... ладно!., я толкаю дверь... за нами уже давно наблюдает ребятня... они все сгрудились на противоположном тротуаре... как бы не случилось того же, что в Берлине... с Hitlerjugend'aMH из метро... мы входим... а вот и сам аптекарь!., он извиняется, что «не говорит
по-французски»... белый халат, бородка... тысяча извинений... я представляю ему Лили, Ля Вигу, Бебера... он предлагает нам выпить чего-нибудь, подкрепиться... о-ля-ля!.. «прошу вас!..» нет, спасибо, мы даже воды не хотим!., он справляется, а как там у нас в Цорнхофе... как нам фон Лейдены?..
— Они просто восхитительны, мой дорогой Apotheke! чрезвычайно радушные хозяева!..
А не кажется ли нам, что жизнь в деревне немного огрубляет?
— О, отнюдь! там же все такие милые! деликатные! уделяют нам столько внимания! это так трогательно!..
Вижу, он просто не знает, за что зацепиться, этот Вольмут Атиас... он ждет, что я начну перемывать им кости... ему хочется отвести душу...
Сколько же ему может быть лет, прикидываю я, наверное, мы почти одногодки, во всяком случае, он далеко не мальчик...ну хватит трепаться, пора показать ему мое «разрешение»... нет!., не стоит!., не стоит беспокоиться! ему уже все известно!., он нас ждал!., когда он говорит, его лицо периодически искажает нервный тик... что-то вроде: мгю! мгю! довольно неприятное впечатление... и сразу же — улыбка...
— Чем я могу быть вам полезен, доктор?., скажите мне, прошу вас!., просите у меня все, что хотите!..
Да я у него вообще ничего просить не собираюсь!., ах да! помада, рисовая пудра, и три пакета «камелий»...
— Для графини фон Лейден?
— Совершенно верно!
— А больше вам ничего не нужно, доктор?
— DankeL danke!.. спасибо!
Весьма предупредительный бородач, ничего не скажешь!., конечно, это все!., только «камелии», помада, пудра...
— Господин Apotheke, мы скоро вернемся, сходим прогуляться по городу, а пока что я вас прошу...
Сколько я ему должен?
— Позже!., позже, когда вы вернетесь! время у нас еще будет! пока сходите осмотрите город!., заблудиться здесь невозможно, все проспекты ведут сюда... к этой статуе!., вам уже рассказали?., это статуя Фонтане... вам знакомо это имя, Фонтане?.. Фонтане же — и немец, и француз одновременно!., он был гугенотом!., вы знаете его биографию?..
Вижу, ему не терпится нам ее рассказать... в таких случаях нужно присесть и стараться не подавать виду, что тебе на это плевать... по правде говоря, я родился таким любопыт
ным, что, несмотря на свои костыли, готов вскарабкаться на Эйфелеву башню просто ради того, чтобы узнать какой-нибудь совершенный пустяк... а ему кое-что известно про Фонтане, этого величайшего писателя Моорсбурга... кажется, с нашими карточками мы немного опоздали, они, наверное, уже давно просрочены... не видать нам наш leberwurst как своих ушей! а нельзя ли где-нибудь их продлить уже на следующий месяц?., но если уж вы вступили в полосу неудач, то любые ваши действия способны только еще ухудшить ваше и без того плачевное положение... нет, уж лучше посидеть здесь... давай, валяй про Фонтане!., он жил здесь, неподалеку, в одном из домов... мы должны прочитать его «Бранден-бургские прогулки», это шедевр... отлично! Вольмут знал мельчайшие подробности его биографии... забавно... этот Фонтане отправился во Францию в 70-м году, а ведь тогда шла война... во дает!., а дальше — больше!., когда он осматривал дом Жанны д'Арк, его сцапали «сынки» из Домреми!.. тогдашние «борцы за свободу»... в общем, эта туристическая поездка ему вышла боком!., но это еще не все!., естественно, его обвинили в ренегатстве и предательстве, и он оказался на волосок от полного и окончательного исчезновения... но Провидение знает, что делает... его помиловал сам Гамбет-та131, а потом и освободил... и он, обозленный на весь мир, вернулся сюда, чтобы закончить свои дни... а как посмотришь на него, стоящего там на цоколе в своем рединготе, то ничего такого и не подумаешь!., спасибо Вольмуту, просветил...
— Спасибо, мсье Apotheke! а сейчас мы все же попробуем отоварить свои карточки! вы же знаете! leberwurst!.. мы вернемся буквально через минуту!
И мы с ним расстаемся!., проходим две улицы... потом большую площадь... Ля Вига интересуется: «как по-твоему, он меня узнал?»... «нет! нет!» ну вот, мы обнаруживаем колбасную лавку! колбасник очень внимательно изучает наши карточки... «franzosen? franzosen?» это его сразу же настораживает!., ему вовсе не нужны наши карточки!., но обслужить нас он согласен!., рийеты?.. сосиски?., leberwurst?.. берем!., берем!., и марки наши ему тоже не нужны!., ничего не нужно!., значит, все на халяву?., ладно!., о скромности придется забыть...
— Ну этот-то хотя бы меня узнал, как по-твоему?
— О да!., конечно!
И тут вдруг Ля Вига раскланивается... делает большой реверанс!., так, будто он на сцене!., и приветствует всех в лавке!., колбасника, его жену, приказчиков!., а те на него уставились и ничего не понимают!., ну и ну!., и что? что же дальше?., он ждет... согнувшись пополам... подметая шляпой пол... наконец они разражаются аплодисментами...
— Ну что, видел?., как тебе?..
Он пятится назад, делая реверансы... он так тронут! и польщен!., и мы, как он, тоже пятимся, посылая им воздушные поцелуи... прихватив, однако, наш пакет с рийетами... но вот мы уже и на улице, хватит кривляться!., теперь быстрее к булочнику! этому торговцу тоже не нужны наши карточки... совсем не нужны... «а что мы хотели?» три больших черных хлеба!., «gut! gut!» ему не нужны ни карточки, ни марки... он даже не отвечает на наши «guten tag»! сейчас он нас обслужит, только бы мы побыстрее ушли!., превосходно! мы уже к такому привыкли... но это еще не все! детишки, следившие за нами издали, теперь подошли ближе, и их уже стало гораздо больше, так как к ним присоединились еще и женщины... человек сто, как минимум... и все орут... обзывают нас по-всякому... сволочи! твари! fallschirmjager!.. парашютисты!
В общем, выкладывают все, что они о нас думают...
И чем тут, интересно, занимаются все эти разъяренные гарпии, вооруженные метлами, лопатами и вилами?., о, они работают на железнодорожных путях!., убирают помойки!.. Крахт предупреждал меня, что с ними нельзя вступать в разговор... с ребятней тоже... само собой! конечно! но нам ведь нужно было пройти, а они загородили весь тротуар... ребята, мальчики и девчонки, естественно, все были из «Гитлер-югенда» и не собирались нас отпускать... наконец-то они нашли то, что им нужно, что они искали целые месяцы!., три! целых три вражеских парашютиста! дело принимало нешуточный оборот, ведь то же самое произошло с нами в берлинском метро, где мы избежали линчевания только благодаря Пикпюсу!.. а здесь, на четвертой Вандомской площади... детишки собрались просто жуткие!., а как они агрессивно орут! все громче и громче... я предлагаю спрятаться!., вон в том кафе, wirtschaft, зайти туда!., это просто необходимо... но стоило нам лишь взяться за ручку двери, как на нас накинулась вся ребятня!
— Fallschirmjager! парашютисты!
Мы влипли!., это все наши куртки! так же, как и в Берлине... три гнусных саботажника, разыскиваемых всеми полициями мира!., опять попались! совершенно ясно, что тогда в Берлине, если бы не Пикпюс, мы бы точно отправились! под поезд метро! где-то теперь этот Пикпюс?.. он же узнал Ля Вигу!., а из этих сопляков ни один не способен узнать великого актера!., но господи Боже мой, как они в нас вцепились!., и уже толкают вперед!., их было уже человек десять!., или двадцать! мальчишек и девчонок, толкавших нас... но куда? напрасно я орал им, что мы из Цорнхофа!.. живем у фон Лейденов! куда они хотят нас отвести? в полицию?..
Но что это еще там за здоровенный эсэсовец? я не ошибся! это Крахт! «эй! эй!» только бы он нас заметил!., мы кричим все втроем!., он приближается! ну наконец-то!., увидев нас окруженными, почти задыхающимися под кучей Hitlerjugend'oB, он начинает хохотать... он в эсэсовской униформе, в сапогах, при полном параде! и сразу же переходит к делу!., weg!.. этого достаточно!., все тут же отваливают, улепетывают прочь!., ни одного не осталось!., мы поправляем свои куртки... я опять предлагаю зайти в кафе... вон туда, совсем рядом... но с ним... о, только вместе с ним!., он не против... мы усаживаемся за столик и заказываем... три кофе «эрзац»!., я тут же интересуюсь у него, что это за женщины с железнодорожных путей, которые нас так обзывали... это проститутки из Берлина, проходящие лечение в Моорсбурге, очень заразные, но лечиться там они не хотят... здесь их, естественно, лечат, но кроме того, заставляют работать... пусть хоть чем-то помогают!., конечно, они ведут себя отвратительно, обзывают всех прохожих, не только нас!., всех!., больше их в городе оставлять нельзя, даже на помойках!., тут и так не хватает полицейских!., а они уже разграбили три магазина!., разнесли все как внутри, так и снаружи!., все!., сейчас решается вопрос о том, чтобы отправить их на сельскохозяйственные работы, на свекольные поля... там им нечего будет грабить... он опять справляется у меня, не видел ли я случайно ревизора... а деревенского полицая?., нет!., мы уже всех об этом спрашивали!., и ничего!., кстати, а что я думаю по поводу этого, из Apotheke? Вольмута?
— О, он весьма любезен! а что за эрудиция!., возьмите Фонтане!., он знает о нем все!
О лекарствах ни слова...
Ему еще нужно сделать кое-какие покупки... нет!., он их не будет делать!., да нет, пусть делает!., мы потихоньку пой
дем вперед... а он на своем велосипеде нас догонит... он уже все продумал, он дает мне свой свисток, если ребятишки снова вернутся, я должен сразу же свистеть... фрррр! а он будет неподалеку... превосходно!., вот мы и снова на улице... он удаляется... двое заключенных в робах выносят из ворот большой тяжелый ящик с отбросами, это французы... я здороваюсь с ними, они отвечают, но очень сухо... ясно, в чем дело: они знают, кто мы такие... сведения распространяются до смешного быстро, должно быть, весь Бранденбург уже в курсе того, что три жутких монстра вышли на прогулку... а быстрее всего расходятся самые глупые и злобные сплетни... эти почти мгновенно становятся известны всем: от домохозяек на сборе свеклы до пленных и завсегдатаев бистро... я сразу же достаю две, даже три пачки сигарет... и протягиваю им... спасибо!., а дальше что?., я спрашиваю... что нового?., а нового то, что вчера ландрат Зиммер, этот увешанный драгоценностями извращенец, приказал расстрелять троих пленных, таких же мусорщиков, как и они... по следующей причине: они обозвали «грязными бошами» двух лакеев из Kommandatur, которые пришли провести перекличку и заодно забрали у них робы, чтобы выкрасить их в красно-черную полоску...
Мы расстроены!., что за сволочи эти боши!
— О, не волнуйтесь, долго это не продлится!., скоро здесь все разнесут к чертовой матери! это и вас тоже касается!..
Вижу, наша участь уже решена... не стоит здесь задерживаться... мы вызываем у них отвращение... я даю им еще две пачки...
- Heil! heil!
Это они меня так благодарят... затем снова напяливают на себя свою кожаную сбрую... ремень — на плечо, к нему пристегивают огромный короб с отбросами... oh! hisse!., не стоит им докучать... уходим... но даже когда мы отошли довольно далеко, нам все еще было слышно, как они вопили heil! heil!.. эти двое мусорщиков не скрывали своей враждебности... о ребятишках я вообще не говорю... о шлюхах тоже!., а есть же еще и ландрат! в общем, здесь царит настоящее единодушие!., добавим к ним еще гусей и bibele`й!.. так что здесь, в Моорсбурге, судя по всему, полно тех, кто способен на все и с удовольствием при первой же возможности нас бы четвертовал!., я был уверен, что нам встретятся еще и другие, К примеру, из Цорнхофа... нет!., никого!., ни души! вероятно, они уже как-то тайком предупредили друг друга...
— Как ты думаешь, они меня узнали?
Я не сразу понимаю... к чему это он клонит...
— Кто, мусорщики?
Ах, узнали ли они Ля Вигу!
— Ну конечно! конечно!
— Так вот почему они стали нас оскорблять!
— Точно!
Теперь мне кажется, что мы идем довольно быстро... возвращаться домой всегда легче... но я же ничего не принесу Изис... только пудру, помаду и «камелии»... ничего, она поймет... глядя на циферблат, я вспомнил о ней... вот и церковь... мы уже дома!., вот хижины... как быстро все становится твоим домом... даже самые отталкивающие места... приобретают для тебя определенную привлекательность, тебе хочется туда вернуться... даже в тюрьме, когда вас переводят в другую камеру, на вас это ужасно действует... насколько жестоки те, кто переводит вас в другое место... в другую яму, например...
* * *
Крахт, должно быть, выбрал самый короткий путь, во всяком случае, он уже был там и ждал нас...
— Ну как?., ну как? хорошо дошли?
— О, великолепно!., просто великолепно!
И он нас оставляет... мы поднимаемся к себе... Ля Вига хочет со мной поговорить... «пошли! пошли!»... в его каморке внизу было невесело, я вам уже говорил, гораздо хуже, чем у нас в башне... понятно, почему он предпочитает наши тюфяки... в этом закутке не так уж уютно, но у него, в его подземелье, почти как в склепе... а потом этот Яго... я не был уверен, что он нас пропустит... о! но все-таки!., а как же колбаса, черный хлеб, рийеты?.. не так уж и плохо, а?., не зря мы мучились!., и даже карточки сэкономили!., конечно, мы были вынуждены тащиться целых пятнадцать километров и подвергаться оскорблениям, но что-то мы получили и хотя бы избавились, по крайней мере на сегодняшний день, от необходимости идти выклянчивать похлебку... домохозяйки останутся ни с чем, так как не смогут понаблюдать, как мы проходим, и похихикать над нами... зато мы сейчас сможем устроить себе пирушку, у нас ведь есть черный хлеб, колбаса... черный хлеб крошится... и как раз в этот момент: тук! тук!., кто там?.. Крахт!.. опять он!..
— Вы пришли посмотреть, что мы едим, Крахт?
— Нет!., нет! дорогой друг! я позволил себе вас побеспокоить... тысяча извинений, мадам!., только одно словечко! у меня неотложное дело...
— Вас опять кто-то подставил?
— Нет... нет, доктор! у меня печальное известие...
— Ну давайте, выкладывайте!
— Яго умер!
— В подвале?
— Нет!., на дороге с Rittmeister'oM...
— А они его не отравили?
— Нет!., не думаю, вы сами увидите, его даже не рвало... вы увидите, мне кажется, это сердце... вы же знаете, какие тяжести он возил...
— Да ведь они на все способны!
— О да!., я в курсе!., но в данном случае, это сердце...
— И что из этого?
— У нас же нет ветеринара... вся деревня просит, чтобы вы туда пришли... они боятся за свой скот... боятся, что Яго умер от заразной болезни!., но особенно они опасаются за себя... они все просто в панике!..
— Договорились, Крахт! я к вашим услугам! все понятно!., но дайте нам хоть две минуты!., позвольте! отведать эти яства!., полученные безо всяких карточек!
— Пожалуйста, друзья мои!
— Крахт, вы же в курсе всего... могу ли я задать вам один вопрос?
— Прошу вас!
— Скоро ли кончится война?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |