Не говори глупости! Ирина, прости, - попыталась сгладить я разговор.
Ну уж нет: либо ты мне сейчас все рассказываешь, либо я кладу трубку, - завелась подруга.
Когда Ирина захочет, она может быть упертой, как самый упрямый баран, и несгибаемой, как танк. Если я сейчас с ней рассорюсь, это будет апофеоз моей никчемной жизни.
Я с Андреем Владимировичем поругалась, собрала вещи и ушла, - сказала я часть правды.
А из-за чего? - навострила ушки подруга.
Долго объяснять, - вздохнула я, прекрасно понимая, что одной фразой не отделаюсь.
Да ладно, времени у меня много… Ой, мама, привет, - поздоровалась Ирина с, видимо, только пришедшей с работы матерью. – Извини, мама пришла, я попозже позвоню.
Ага, - ответила я, радуясь внезапной передышке.
В телефонной трубке запищало.
Может, действительно ей все рассказать? Мне нужно с кем-то поделиться, посоветоваться. Притом, что она единственный человек, которому я могу доверять, единственный близкий человек.
Лента новостей социальной сети пестрила фотографиями известных актеров, забавными и ироничными надписями о жизни, любви. Почему-то это все вызывало лишь раздражение. Отыскав очередную серию любимого сериала, нажала на «play». Стоило мне посмотреть первые пять минут, как прозвучал звук сообщения, табличка в левом нижнем углу послушно выскочила: <i>«Привет.»</i>
Ромка? Вот кого не ждала, так это его. В первую секунду я не хотела ему отвечать, но любопытство победило.
<i>«Привет.»</i>
<i>«Как дела?»</i> - последовал вопрос.
Я задумалась: отвечать «нормально» или «хорошо» - ну, это бы был апофеоз лжи. Рассказывать правду? Пожалуй, Ромка был бы последним человеком на планете, узнавшим правду, и уж точно не от меня. Решила ответить полуправду:
<i>«Скучно.»</i>
<i>«Что ж так плохо? Неужели Иринка не развлекает?»</i>, - я как наяву видела ехидную улыбку на лице Романа.
<i>«Нет, почему же. Просто у нее тоже есть дела.»</i>,- встала я на защиту подруги.
<i>«Ага.»</i>, - коротко ответил парень.
Я закрыла диалог, думая, что разговор окончен. Появление Ромки было неожиданным, но не злило и не раздражало. Я вообще ничего не почувствовала, кроме грусти и небольшого любопытства. Я поймала себя на том, что больше не злюсь на него. На фоне последних событий все остальное казалось просто детскими дрязгами, глупыми и ничего не значащими.
<i>«Слушай, я в клуб сегодня собираюсь. Хочешь, пойдем со мной?»</i> - высветилось еще одно сообщение от парня.
Я три раза перечитала сообщение, пока до меня дошел его смысл. Когда–то в самом начале наших с Ромкой отношений он приглашал меня в ночной клуб. Я никогда не стремилась попасть туда, да и в клуб вообще. Когда остальные девчонки, типа Ксюшки, всеми правдами и неправдами старались попасть в мир ночных развлечений, я смотрела на них, как на умалишенных или проституток. Поэтому на приглашение Ромки лишь мотала головой. Да позже и сам парень понял, сколько возни с попытками протащить несовершеннолетнюю подружку в клуб, и перестал приглашать. Поэтому сейчас я просто не могла поверить своим глазам.
<i>«Ты серьезно?»</i> - написала я.
<i>«Да. Если захочешь, в 21:00 буду ждать тебя у входа в клуб «Лунный цветок». Знаешь, где он?»</i>
<i>«Знаю.»</i>, - коротко ответила я. Открытие это клуба хорошо рекламировалось всеми известными пиар-индустрии средствами, так что адрес этого клуба знали даже маленькие дети.
<i>«Ну, ок. Пока.»</i>, - теперь это было действительно последнее сообщение.
Я задумалась: а стоит ли мне это делать? Ромка, ночной клуб. Разум говорил, почти кричал: нет. Безысходность, в которую я окуналась с каждой секундой все больше, заставила согласиться. В конце концов, что я теряю? Ничего. Самое страшное уже случилось.
Включив музыку, чтобы прогнать тишину, я пошла собираться. Когда уже красила второй глаз, зазвонил телефон.
Алло, - отозвалась я, мельком надеясь, что это Андрей Владимирович, но на той стороне снова прозвучал звонкий Иринин голос:
Прости, что так долго. Ну, рассказывай, что там у тебя стряслось? - взяла «быка за рога» Ира.
Ничего. Просто собираюсь, - решила отвлечь я подругу новой информацией.
Куда? – заглотила она «наживку».
В «Лунный цветок», - улыбнулась я, предвидя реакцию Иры.
Да, ты что!!! – оглушила меня подруга. – Туда же не пробиться. Каждый вечер очередь с километр, мне Юрка рассказывал. А с кем?
Ни за что не догадаешься, - решила напустить тумана я.
Неужели с опекуном? - по голосу было слышно, что Иринка уже подпрыгивает от нетерпения и любопытства.
Упоминание Андрея Владимировича неприятно кольнуло в груди. Да ему и дела нет до меня.
Скажешь тоже, - фыркнула я. – С Ромкой.
С Ромкой? - голос подруги мгновенно приобрел обвиняющие нотки. – Ты его простила?
Нет, - мой голос приобрел отстранённые нотки. – Я просто иду с ним в клуб.
Понятно, - тем же тоном ответила она. – Ну, желаю тебе повеселиться, - сделав ударение на последнем слове, Иринка повесила трубку.
Спасибо, - ответила я телефонным гудкам.
Как же я была зла на Иринку, на Андрея Владимировича, на себя. Злые слезы смешивались с тушью и карандашом, оставляя черные полосы на щеках. Подставляя руки под холодную, почти ледяную, воду, я смыла испорченный макияж. Посмотрела в зеркало.
«Назло вам всем я больше не буду страдать, пытаться убить себя, выть от тоски и отчаянья. Да, я буду веселиться! Такую Камиллу вы еще не видели!», - сказала я своему отражению, снова берясь за карандаш.
Среди неоновых вывесок Москвы бело-голубым цветом выделялась надпись межу двух цветков лилий, но не только по ней можно было узнать популярный ночной клуб, но и по толпе молодежи у дверей, по очереди проходящих или не проходящих мимо охранника.
Эй, Камилла! – окликнул меня Ромка.
Я обернулась на голос и увидела его в окружении нескольких парней и девчонок. Я направилась к ним, натянув на лицо дежурную улыбку.
Всем привет, - поздоровалась я.
Знакомься, это ребята с моего курса: Вовка, Сашка, Димка, Антон, Машка и Алена, - представил мне всех Ромка.
Ребята скользнули по мне взглядом. Все они были уже слегка пьяны или, может, еще под чем-то «веселым», но обратили на меня не больше внимания, чем на случайную прохожую. Мне, если честно, тоже было плевать на такой холодный прием, хотя раньше бы это меня как минимум смутило, но не сегодня.
Ну что, вперед? – подхватив меня по руку, сказал Ромка и потащил меня в глубь толпы. Видимо, у него в клубе были свои связи, и поэтому, быстро обогнув большую часть очереди, мы прошли в клуб.
О, надо было сказать тебе, что это не вечеринка готов, - съехидничал Ромка, увидев мой наряд, состоявший из черной водолазки и брюк.
Я лишь пожала плечами, прошла вслед за остальными в зал. В клубе гремела музыка, клубился искусственный дым и дым от сигарет. Мне сразу показалось, что я задыхаюсь, и захотелось выскочить на улицу, но я пересилила себя и села за большой стол у одной из стен, вместе со всеми.
Что будешь пить? – спросил меня Ромка, перекрикивая музыку.
Не знаю, - пожала я плечами. – Что-нибудь на твой вкус. Коктейль.
Глаза парня округлились, но он послушно кивнул и направился к бару.
Время тянулось медленно. От выпитых коктейлей кружилась голова, я изо всех сил старалась развеселиться, даже несколько раз выходила на танцпол, но толкаться среди потных тел быстро надоело, никакого веселья я не чувствовала. Чем больше я тут сидела, тем противнее мне становилось. Пьяные и обкуренные знакомые Ромки вовсю веселились, временами отходя в уборную парочками понятно для чего. Допивая второй коктейль, я решила воспользоваться туалетом по назначению. Кивнув Ромке, чтобы он меня не потерял, поспешила из зала.
Умывшись и немного прогнав опьянение и накатившую тошноту, я уже собиралась назад, как у дверей меня схватила чья-то рука.
Аааа! – закричала я от испуга.
Тихо ты! Что орешь?! – услышала я голос Ромки.
Идиот, напугал! – оттолкнула я парня, нависшего надо мной.
Что пугаться? - искренне удивился он. – Ты же сама меня сюда позвала.
Я тебя не звала, - отрицательно покачала я головой, понимая, что изрядно выпившего парня переубедить не удастся.
Милка, что–то ты сегодня целый вечер напряженная, - хмыкнул Роман. – На, затянись, - протянул он мне косячок травки.
От сладковатого дыма я задохнулась и почувствовала, как тошнота вернулась, комом вставая в горле. Изо всех сил толкнув парня, я бросилась прочь, на воздух. Схватив пуховик в гардеробе, выбежала на улицу. Морозный воздух проник в легкие, прогоняя рвотный рефлекс. Несколько секунд я просто стояла и глубоко вдыхала не совсем свежий, но более чистый, чем в клубе, воздух. Автомобильный гудок привлек мое внимание не сразу. На обочине притормозил знакомый автомобиль.
«Откуда он узнал, где я?» - была первая мысль.
Несколько секунд я думала, что делать. Возвращаться назад не хотелось, бежать, куда глаза глядят? Зачем? Медленным, но уверенным шагом я направилась к машине и открыла дверцу.
Садись, - даже не взглянув на меня, сказал Андрей Владимирович.
Я села, изо всех сил хлопнув дверцей. Опекун, даже не поморщившись, надавил педаль газа и выехал на шоссе. Всю дорогу мы молчали. Я исподлобья смотрела на Андрея Владимировича, а он на трассу. Лишь пальцы мужчины все крепче сжимали руль.
Мы подъехали к его дому. В квартиру вошли так же молча. Я разулась и сняла пуховик, стараясь не смотреть на Андрея Владимировича. Почувствовала его взгляд, и от него у меня от затылка по спине ползли мурашки. Я уже собиралась уйти в свою комнату, подальше от него, - ничего, завтра вернусь к себе, - как сильные руки буквально пригвоздили меня к стене.
Глаза мужчины буквально горели злостью, а пальцы до боли сжимали мои плечи.
Зачем? - спросил он сквозь зубы.
Что зачем? – с вызовом спросила я.
Зачем ты туда пошла? – его пальцы еще сильнее сжались, заставляя меня зашипеть от боли.
А вам не наплевать? – продолжала огрызаться я, хотя огонек, все ярче разгорающейся в глубине его глаз, заставлял меня замереть от страха.
Он не ответил. Его губы накрыли мои. Это был не нежный и бережный поцелуй, как накануне ночью. Это был почти укус. Язык мужчины дерзко исследовал мой рот. Я застучала кулачками по спине Андрея Владимировича. Сначала он просто не обращал внимания на это, но когда удары перешли на его грудь, то, не прекращая насиловать мой рот, схватил меня за запястья и прижал к себе. Злясь на собственную беспомощность, я со всей силы укусила его язык. Во рту почувствовался солоноватый вкус крови. Андрей Владимирович прекратил поцелуй и отстранился, заглядывая мне в глаза. В его взгляде все больше разгорался злой огонек. Я нервно сглотнула, понимая, что начала игру, в которой вряд ли одержу победу.
Хочешь по-плохому? - прошипел он.
Я промолчала, лишь упрямо вздернув подбородок, давая понять, что мне ни капельки не страшно. Наглая ложь. Мне страшно до чертиков.
Мужчина ухмыльнулся, разгадав мою игру, и снова склонился к моим губам. Поцелуй был опьяняющим, требовательным, страстным, без намека на жалость, и я сдалась.
Разве не этого я хотела утром?
Мои руки, освобожденные от захвата, опустились на плечи мужчины, притягивая его ближе. Пальцы Андрея Владимировича прошлись по моей щеке, повторили изгиб шеи, чуть тронули грудь и опустились к краю водолазки. Еще секунда, и она была стянута с меня, вслед за ней полетел и бюстгальтер. Пальцы мужчины продолжили путь по телу, нащупали пуговицу брюк.
Дыхание сбилось, сердце ускорило ритм вдвое, рискуя выпрыгнуть из грудной клетки. Его губы легко прочертили дорожку от подбородка до груди. Когда зубы мужчины легко укусили один из сосков, разряд тока прошел по всему телу, заставляя ноги подогнуться. Я порадовалась, что так тесно прижата между Андреем Владимировичем и стеной, иначе бы я просто упала. Моя реакция не укрылась от него. Он чуть сильнее сжал пальцы на моей талии, не давая мне соскользнуть вниз по стене. Вторая его рука боролась с застежкой моих штанов.
Странно, но я не чувствовала никакого стеснения, словно стоять в прихожей полуголой, сгорая под поцелуями и ласками своего опекуна - самое естественно, самое нормальное в моей жизни. А может, это действительно так?
Брюки упали к ногам, ладони мужчины прошлись по моим ногам, лаская их и помогая выпутаться из штанин. Губы, покинув грудь, прошлись вниз и замерли на границе трусиков, именно в том месте, где тугим комком сжалось желание и страх.
Опасный, сумасшедший коктейль. Пьянящий лучше самых крепких напитков. Андрей Владимирович поднялся, снова возвышаясь надо мной. Ни секунды на раздумья, на сомнения, да просто на лишний вдох. Его руки крепко сжали мои ягодицы, приподнимая меня.
Обхвати меня ногами, - приказал он.
Я послушно скрещиваю ноги на его талии. Проникновение отзывается не только наслаждением, но и болью. Я закусываю губу, чтобы не застонать в голос, и сильнее сжимаю плечи мужчины. Резко, страстно - это не занятие любовью. Это подчинение, доказательство, что я принадлежу только ему, что я его. И мне не хочется сопротивляться, наоборот, я наклоняюсь к нему и отвечаю с той же страстью, на которую способна. Наши взгляды встретились, его глаза, потемнев, стали почти черными, и я падала в эту тьму, забывая о боли и одиночестве. Все погружалось в эту тьму, как и я сама.
Я лежала на кровати, стараясь выровнять дыхание. Сюда меня принес Андрей Владимирович после того, как я почти потеряла сознание в его руках. Он сидел на кресле, молча наблюдая за мной.
Ты довольна? - спросил он.
Я пожала плечами. Боль отступила, на час, минуту или секунду, я не знала, но она больше не разрывала мою душу на части, заставляя лезть на стену. И этого было достаточно.
Завтра вернешь обратно вещи, - сказал мужчина, поднимаясь и подходя к двери.
Я не ответила.
Андрей Владимирович обернулся и посмотрел на меня. Он был спокойным, даже каким-то холодным. Словно это не он занимался со мной любовью в коридоре, а кто-то другой.
Ты меня поняла? - спросил он с нажимом.
Да, - тихо ответила я.
Хорошо, - кивнул мужчина и вышел в коридор.
Я снова занялась изучением рисунка потолка. Затяжное падение в пропасть продолжалось, и чем оно закончится, не знаю ни я, ни он.
========== 14 глава. Сумасшествие на двоих. ==========
Чуть в очередной раз не уронив зубную щетку в раковину, я поняла, что даже прохладный душ не помог мне окончательно проснуться. Плохая была идея - не спать всю ночь перед началом учебной недели. И не то чтобы я сделала это специально, просто не могла уснуть, а под утро, когда измученный организм попросил пощады и я наконец-то задремала, меня начали мучить кошмары.
Ты уверена, что хочешь пойти сегодня в школу? – спрашивает меня Андрей, когда я захожу на кухню.
В его голосе слышны нотки беспокойства.
«Неужели ему не все равно? А вчера был сама холодность… и злость», - с некоторой долей сарказма размышляю я.
Опекун продолжает смотреть на меня, ожидая ответа.
Я пойду, - коротко и как можно спокойнее отвечаю я, садясь за стол и насыпая себе тарелку хлопьев.
Хорошо, - перенимает тон мужчина. – Тогда тебе понадобится это, - он ставит передо мной кружку черного свежезаваренного кофе.
Я морщусь: не люблю кофе, особенно без молока, но сейчас послушно делаю глоток горько-сладкого напитка, надеясь, что это поможет мне продержаться хотя бы до обеда.
Наступает молчание. Допив чашку кофеина, нехотя ковыряюсь ложкой в своей тарелке. Андрей тоже не спешит есть свой завтрак.
Камилла, нам надо поговорить.
Эта фраза рождает неприятное чувство дежа-вю, и снова хочется бежать. Бежать куда-нибудь без оглядки. Закрыв на секунду глаза, собираюсь с силами и согласно киваю:
Хорошо. О чем?
О вчерашнем, - на его лице промелькивает выражение вины.
Я чувствую, как мои щеки начинают гореть, стоит мне вспомнить сцену в коридоре. Если он сейчас начнет извиняться, ей-богу запущу в него тарелкой. Но, видимо, вчерашнее утро его кое-чему научило, и он голосом, в котором нет и намека на сожаление, а, скорей, укор, произносит:
Я за тебя испугался.
Я поднимаю на него взгляд. Теперь спонтанный секс в коридоре считается признаком испуга?! Вот не знала. Хорошо, допустим, но…
Как ты узнал, где я? – задаю я мучащий меня с ночи вопрос. - Неужели следил?
Нет, что ты, - улыбается он, - Я же не псих и не маньяк.
«Тут можно и поспорить», - фыркнула я про себя.
Вчера вечером я решил позвонить тебе в квартиру, - на лице Андрея не осталось и тени улыбки. – Когда ты не взяла трубку, я решил позвонить Давыдовой, и она рассказала, где ты.
«Ну, мне нужно было догадаться, что без Иринки тут не обошлось», - закатила я глаза.
Когда я узнал, что ты в ночном клубе с этим парнем, я разозлился, - понизив голос, продолжил мужчина.
Я тоже сейчас была зла на подругу, хотя с другой стороны, не скажи она опекуну, где меня искать, кто знает, чтобы могло случиться, но точно ничего хорошего. Так что, может, стоит ее поблагодарить.
Хорошо, что ты оказался там, - произношу я и чувствую, как снова начинаю краснеть.
Да, - коротко ответил мужчина, собирая посуду со стола. Он хотел еще что-то добавить, но тут тишину квартиры огласила трель телефонного звонка.
Андрей, поставив посуду в мойку, подошел к телефону:
Да, алло. Здравствуйте, Борис Игнатьевич. Да, она здесь.
Я вздрагиваю от звука имени начальника родителей, но беру себя в руки и смотрю сначала на учителя, потом на телефонную трубку, которую он протягивает мне, словно она превратится в ядовитую змею, стоит мне ее взять. Еще раз глубоко вздохнув, беру телефон и, стараясь, чтобы голос не дрожал, отвечаю:
Борис Игнатьевич, здравствуйте.
Здравствуй, Камилла, - поздоровался мужчина. - Как ты себя чувствуешь? Твой опекун сказал вчера, что тебе нездоровится.
Сверля Андрея недобрым взглядом (интересно, что он наговорил начальнику обо мне?), самым вежливым тоном, на который способна, отвечаю:
Все хорошо, спасибо.
Мужчина на той стороне провода откашливается, видимо, не зная, как начать разговор.
Вы позвонили насчет моей матери, - произношу я на одном дыхании, не желая больше тянуть резину.
Да, - соглашается со мной Борис Игнатьевич. – Понимаешь, тут родственникам нужно подписать некоторые документы на вывоз… тела, а также для опознания, - почти шепотом заканчивает он.
Не беспокойтесь, я подпишу все, что от меня требуется, - отвечаю я. Меня начинает трясти, а к глазам подступают слезы. Кто бы знал, чего мне стоит сейчас оставаться спокойной и собранной.
Ладонь Андрея Владимировича ложится на мое плечо и легонько сжимает. Он знает. Мужчина перехватывает у меня трубку и заканчивает разговор. Я же, прислонившись к нему спиной, стараюсь прийти в себя, снова найти точку опоры в моем расшатанном мире.
Андрей продолжает успокаивающе гладить меня по спине, и только поэтому я продолжаю дышать. Он кладет трубку на стол. Его вторая рука тоже опускается на мое плечо, и он осторожно начинает массировать мне плечи, словно стараясь снять с меня эту бетонную плиту. Я чувствую, как напряжение между нами нарастает, его пальцы спускаются ниже по спине, прочерчивая дорожку от шеи до поясницы. Я до побелевших суставов цепляюсь в край столешницы. Внизу живота все сжимается, хочется развернуться к нему и начать его целовать, но я не двигаюсь. Мужчина отстраняется и отходит на несколько шагов.
Мне очень жаль, - шепчет он мне.
Я вздрагиваю, как от удара.
Пора собираться в школу, если мы не хотим опоздать, - говорит Андрей, выделяя слово «мы». До конца разрушая этот момент единения между нами, он поворачивается и выходит из кухни.
Я плотнее закутываюсь в халат, словно он может защитить меня от подступившего холода.
«Мне тоже жаль».
Я встаю с табуретки и иду к себе в комнату.
Всю дорогу до школы в машине разговаривало только радио, передавая новости, курсы валют, погоду и последние хиты нашей и зарубежной музыки. Автомобиль остановился возле школы.
Спасибо, Андрей Владимирович, - официально благодарю я и открываю дверцу машины.
Встретимся на четвертом уроке, - кивает мне опекун и, подождав, когда я выйду, едет ставить автомобиль на стоянку.
Я сама удивилась, как легко «Андрей» снова превратился в «Андрея Владимировича», словно на территории школы всего, что было за ней, не существовало - ни вчерашних событий, ни сегодняшних. Не существовало ни для кого, кроме Иринки.
Привет, - подхватила меня под руку Иринка в коридоре, - вижу, вы помирились.
Помирились, - киваю я, стараясь не покраснеть опять.
А что вообще произошло? И как там с Ромкой? Вы снова встречаетесь? – налегает подруга.
Нет, - мотаю я головой. – Вчера было большой ошибкой. И спасибо тебе.
За что? - удивляется девушка.
Ты сказала Андрею Владимировичу, где меня искать, - отвечаю я, наблюдая, как Ирина облизывает губы и разглядывает браслет на своей руке так, словно видит его впервые.
Понимаешь, он позвонил, и его голос звучал так взволнованно, - оправдывается девушка. – Он даже прикрикнул на меня, когда я сначала не хотела ему говорить, где ты! – с видом человека, увидевшего НЛО, сказала подруга, и я поняла ее.
Хотя у Андрея Владимировича и репутация одного из самых строгих учителей в этой школе, но никто никогда не слышал, чтобы он повышал голос. Наоборот, чем страшнее был твой проступок, тем спокойнее и тише звучал голос учителя и, поверьте, это действовало не хуже, а может, и лучше, чем какой-нибудь истерический ор.
Да, я все понимаю, - киваю я. – И правда, спасибо, - улыбаюсь Иринке.
Звенит звонок, мы практически вбегаем в класс и садимся на свои места, попутно поздоровавшись с остальными ребятами.
Ну, так из-за чего вы поругались? – продолжала допытываться подруга.
Из-за непомытой посуды, - отшутилась я, надеясь, что сейчас в класс войдет учительница и расспросы на ближайшие сорок минут закончатся, но преподавателя все не было.
Я уже подумывала, не пообещать ли рассказать подруге хоть полуправду - рассказать всего я не смогу даже ей... но в класс наконец вошла Марина Игоревна.
Ученики тут же затихли и встали. Марина Игоревна, учительница по истории, больше всего на свете ценила тишину и дисциплину в классе, хотя сама была именно из тех, кто эту тишину устанавливает методом оглушительного крика и ударами указки о школьную доску. Сейчас женщина была бледной и какой-то растерянной.
Здравствуйте, садитесь, - сказала она и, оглядев весь класс, остановила взгляд на мне.
Я нервно поежилась, а по спине побежали мурашки.
«Ой, не к добру это», - прошептала моя интуиция.
Камилла, - обратилась она ко мне, от чего я вздрогнула: учительница никогда не обращалась ко мне по имени, да и вообще ни к кому из учеников.
- Да, Марина Игоревна, - ответила я дрогнувшим голосом.
Приношу тебе свои соболезнования, и знай, что если тебе что-то понадобится, весь коллектив школы, а также я лично, готов тебе помочь, - объявила она на весь класс, и тут же все тридцать пять пар глаз уставились на меня с любопытством.
Спасибо, - прошипела я сквозь зубы, не зная, куда деться от всеобщего внимания, в какую нору заползти и под какую землю провалиться. - У меня есть опекун, и он позаботится обо всем, что необходимо, - немного резко добавила я.
Учительница поджала губы, видимо, не ожидая от меня такой «черной неблагодарности», но тут же взяла себя в руки.
Андрей Владимирович, конечно, справится, - до приторности доброжелательно произнесла она, - но все же имей в виду, что тебе есть еще к кому обратиться.
Многим в школе было известно, что Марина Игоревна недолюбливает Андрея. Поговаривали, что ее неприязнь началась с того, что только что пришедший в школу биолог проигнорировал заигрывание молодой женщины и даже отказал ей в грубой форме перед всем коллективом школы. Так это или не так, мне выяснять не хотелось, но что-то мне подсказывало, что «историчка» специально поставила меня в такое положение этой сценой псевдо-гуманности, чтобы отыграться на моем опекуне. И вот я стою, как на витрине, перед своими одноклассниками, с ужасом ожидая, когда любопытство в их глазах сменится пониманием, а потом и жалостью: «бедная сиротка».
«Нет, спасибо, не хочу», - ноги сами несут меня к двери, до того как мозг осознает движение тела и крики преподавателя: «Самойлова, ты куда?!».
Забегаю в туалет. Подбежав к раковине, включаю холодную воду. Холод помог восстановить дыхание. Хлопок входной двери заставил вздрогнуть.
Почему ты мне ничего не сказала?! – прозвучал рассерженный голос подруги, отметая все вопросы о личности вошедшего.
Я вообще не хотела никому рассказывать, - буркнула я. – А теперь оставалось только объявить по громкоговорителю.
Иринка сразу сникла и, подойдя к подоконнику, облокотилась на него.
Прости, - весь ее пыл сошел на нет.
Иринка всегда вспыхивала за секунду и так же быстро остывала. Теперь по ее лицу было видно, что ей очень жаль за свою вспышку.
Камилла, мне действительно очень жаль, - подруга подошла ко мне и обняла меня. – Я с тобой.
Спасибо, я знаю, - обняла я Иринку в ответ, - А теперь иди в класс, не хватало, чтобы еще ты «лебедей» нахватала. Я сейчас умоюсь и тоже вернусь.
Точно? – заподозрила меня во лжи подруга. – Ты будешь в порядке?
Да, не волнуйся, я сейчас, - вымученно улыбнулась я подруге.
Ну, хорошо, - сдалась подруга, прекрасно понимая, что спорить со мной сейчас бесполезно, и вышла из уборной.
Выключив воду, я последовала за ней с твердым намерением вернуться на историю, но чем ближе подходила к двери класса, тем ярче представляла себе, как все оборачиваются и смотрят на меня, и в их глазах жалость, даже у Ксюшки Селезневой. Я замерла буквально в шаге от двери и, затаив дыхание, поднесла руку к ручке, и… нет. Я облокотилась на прохладную стену слева от класса и закрыла глаза.
Я не могла туда войти. Спросите, почему? Что такого, что твои одноклассники тебе сочувствуют? Что они не глупые, черствые люди? Ничего. Я тоже много кого жалею. Я пожалела Лариску, когда привела ее в свою квартиру, пожалела Ромку, когда простила его эгоизм, но сама быть объектом жалости не хочу. Пусть уж лучше презирают.
Камилла, ты что тут? – услышала я голос Андрея.
Я подняла голову и посмотрела на него, пожав плечами.
А разве Вы не должны быть на уроке? – отвечаю вопросом на вопрос.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |