Самойлова Камилла Сергеевна, - проворчал старик, как только дверь за "танком" закрылась. - Ну, и доставили вы нам хлопот, а вроде девочка из хорошей семьи.
Я не собиралась оправдываться перед этим идиотом, лишь гордо подняла подбородок.
Но, несмотря на некие трудности, - продолжал директор, не замечая мой позы, - мы нашли вам опекуна.
"Опекуна?! Так быстро?" - удивилась я.
Знакомьтесь, - указал рукой куда-то за мою спину старик.
Андрей Владимирович?! - хором с директором закончила я фразу.
========== 5 глава. Новое и старое. ==========
(Прим.автора: Обещала две главы и в октябре, но вышла одна большая и чуть раньше. Приятного чтения)
Повезло же тебе, «домашняя девочка», - ухмыляясь, смотрела на мои сборы Лариска. - Видела я твоего опекуна - красавчик! - Девчонка надула пузырь из жевательной резинки.
Я продолжала молчать и складывать вещи. Мне не хотелось обсуждать ни опекуна, ни его внешность, особенно с ней. Я сама находилась в какой–то прострации, шоковом состоянии. Словно это был какой-то затяжной нереальный сон, от которого мне никак не удавалось избавиться, и нереальность происходящего все больше возрастала.
Вот, - на кровать передо мной упали две кофты, две мои кофты, которые я уже не чаяла увидеть.
Я посмотрела на Лариску, которая стояла передо мной с делано безразличным видом. Я улыбнулась: так и знала, что это она приватизировала их.
Я их нашла, - с видом невинного ребенка произнесла она.
Я еще раз посмотрела на одежду. Две кофты; одну из них мне подарила мама на восьмое марта. Мы тогда просто гуляли по магазинам, и в витрине одного из бутиков я увидела самую чудесную кофту в мире, как мне тогда показалось. Я буквально прилипла к витрине, не в силах сделать ни шагу назад или вперед.
Что такое, дорогая? – окликнула меня мама.
Ничего, - я тут же отвернулась от витрины: кофта, конечно, была шикарной, но стоила она тоже...
Мама посмотрела на витрину за моей спиной и тоже подошла ближе:
Ух ты, какая классная кофточка!
Да ничего особенного, - пожала я плечами, делая вид, что мне совершено не интересно.
Пошли, мы должны ее купить, - потянула она меня за руку ко входу.
Мама, мы не можем потратить последние деньги на кофту, - пыталась я воззвать к доводам разума. - Папа будет ругаться.
Камилла, перестань, сегодня все-таки наш праздник, - покачала головой мама, все же затаскивая меня в магазин. - Ну, пошли ты ее хотя бы примеришь, - стала уговаривать меня она.
В такие минуты я сомневалась, кто из нас дочка, а кто мама, но упираться перестала. В тот день мы перемерили кучу вещей и купили ту кофту, а потом вечером отец пригласил нас на ужин в один из самых шикарных ресторанов города. Это был самый лучший праздник, и не из-за подарков и ресторана, а потому что мы все были вместе. А потом они уехали. Я стерла слезы тыльной стороной ладони, пока никто не увидел. Несколько секунд подержав кофты в руках, я протянула их обратно:
Возьми.
Лариска проглотила жвачку от удивления. На миг ее глаза зажглись восторгом. Но потом там снова появилось презрение:
Мне не нужны твои подачки! - она швырнула их обратно на кровать.
Ну и ладно, - фыркнула я. - Пусть тогда они и валяются здесь!
Несколько секунд мы сверлили друг друга глазами. Потом «атаманша» не выдержала и буквально вылетела из комнаты, чуть не сбив в дверях Алину.
Вы опять поругались? – спросила она, садясь ко мне на кровать.
Нет, - покачала я головой. - Просто она разозлилась на то, что я предложила ей взять вон те кофты, - я кивнула на одежду.
А она не согласилась, - продолжала она за меня.
Я лишь кивнула.
Она успокоится, - приложив одну из кофт к себе. - Тебе повезло, что так быстро нашли опекуна.
Не знаю, хорошо ли это, - вздохнула я, закрывая сумку. Я не знала, что думать и как относиться к этому неожиданному опекуну.
Мне вернули мои документы, деньги и телефон. Я заглянула в кошелек; денег там не было, если не считать купюры в пятьдесят рублей.
Вот, - я протянула бумажку Алине. - Спасибо тебе.
Нет, я не могу это взять, - покачала головой девочка.
Можешь, - я вложила купюр ей в ладошку и сжала ее. - Ты помогла мне, вот я отдаю тебе долг, - улыбнулась я ей. - Пожалуйста, возьми.
Спасибо, - улыбнулась она мне, положив банкноту в карман.
Тут в комнату вошла воспитательница:
Самойлова, ты готова?
Я кивнула.
Счастливо, - Алина обняла меня. - Хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
Спасибо, - улыбнулась я, обняв ее в ответ. - И у тебя тоже.
Отпустив девочку, я, вздохнув, взяла сумку и вышла из комнаты вслед за воспитателем.
Андрей Владимирович ждал меня у автомобиля. Как только я вышла на улицу, он подошел ко мне и взял у меня сумку. Я растеряно посмотрела вокруг: «Неужели я отсюда уезжаю?»
Садитесь? - спросил учитель, открывая дверцу передо мной и видя, что я застыла в нерешительности.
Я словно очнулась от «столбняка» и села на пассажирское сиденье.
Пристегнитесь, - сказал мне мужчина, пока заводил машину.
Я пристегнулась. Автомобиль тронулся. Я смотрела в окно. Меня мучили два вопроса: «как?» и «зачем?» Я искоса посмотрела на учителя. Он вел машину, казалось, совсем не замечая моего присутствия.
Вы хотите меня о чем-то спросить? - сказал он, не отрываясь от дороги.
«Он что, телепат?!» - сыронизировал внутренний голос.
Нет! – быстро сказала я. - То есть, да.
Так задавайте, - пожал он плечами.
Как Вам это удалось? - решилась я на первый вопрос.
Что удалось? – ответил он вопросом на вопрос.
Оформить документы так быстро, стать моим опекуном, - пожала я плечами.
Скажем так, у меня есть связи в социально-опекунских службах, - ответил он.
Хорошо, допустим, - кивнула я. - Связи так связи, но зачем это Вам? Опекунство - это Вам не щенка купить.
Андрей Владимирович ухмыльнулся в ответ на мою реплику:
Мне понравилось, как Вы готовите.
Как я готовлю?! – я, не веря своим ушам, посмотрела на мужчину.
Да, - кивнул он головой. – Я плохо с этим справляюсь, ну, Вы и сами это поняли, - при этих словах на его лице возникло такое смущенное выражение, что я невольно улыбнулась.
Вот я и подумал... – продолжал учитель.
А не легче было бы просто нанять кухарку, или служанку. Как это там называется? – фыркнула я. – Нет, вы не подумайте, что я неблагодарная, но все же...
Лицо Андрея Владимировича приобрело равнодушное, если не сказать разочарованное, выражение. Он, наверное, думал, что я буду визжать от восторга от его предложения. Нашел себе бесплатную домработницу!
Я просто подумал, что Вам не будет сложно держать в порядке квартиру и готовить еду там, где Вы живете. Ничего сверх этого я не требую, но если Вам это сложно, то мы можем развернуться обратно, - учитель уже повернул руль.
«Эй, шантажист проклятый!» - возмутилась я про себя. - «А еще учитель..»
Хорошо-хорошо, я согласна! – быстро проговорила я.
Машина тут же повернула опять. Мы замолчали. Я действительно была благодарна учителю, но эта отговорка, что ему просто некогда прибираться и готовить... Если бы все занятые люди себе в помощники сирот брали, думаю, детские дома закрылись, так что здесь было что-то еще.
«Да ладно тебе», - фыркнул внутренний голос. - «Все же хорошо. Из детдома тебя забрали, чего тебе еще надо?»
«Не ты ль меня недавно убеждал, что он маньяк?» - фыркнула я на собственное непостоянство.
Внутренний голос тут же заткнулся, скорчив на прощание при этом самую невинную рожицу типа «не участвовало, не привлекалось».
Вам нужно заехать домой? Может, забрать какие-нибудь вещи? - спросил Андрей Владимирович, отвлекая меня от размышлений.
Да, наверное, - не сразу ответила я.
Автомобиль повернул на знакомое шоссе.
А откуда Вы знаете, где я живу? – спросила я.
В школьных данных.
Ну, да, конечно, какая я глупая. Он мой опекун и мой учитель, и я наивно полагала, что он не знает мой адрес.
Заходить в свою квартиру было странно, как возвращаться в прошлую жизнь. Жизнь, которая никогда не вернется. Проходя мимо спальни родителей, я на секунду закрыла глаза, чтобы не разреветься. Рука невольно потянулась к ингалятору, но, переборов рвущиеся из груди всхлипы, я остановила руку. Прогоняя от себя воспоминания, поспешила в свою комнату. Все вокруг покрылось слоем пыли. Слава Богу, у меня нет домашних животных, а то за это время они, скорей всего, умерли бы.
Чем-нибудь помочь? – учитель вошел в квартиру вслед за мной.
Да нет, не знаю, - пожала я плечами, осматриваясь вокруг.
Все было так же, как и в тот момент, когда меня увезли. Учебники, тетради, ручки, одинокий ноутбук, плюшевый медведь на кровати и лоскутный плед, мои детские рисунки на стене вперемешку с постерами различных музыкантов и актеров. Мне хотелось забрать это все или остаться тут. Иллюзия, что сейчас в дверь войдут мама с папой, была такой реальной... И чем дольше я тут стояла, тем острее было это чувство.
Ну, если нет, то я подожду в машине, - сказал он, выходя из моей комнаты и оставляя меня наедине со своими воспоминаниями.
Я опустилась на кровать, закрыла глаза, сжимая плюшевого медведя в руках, и позволила себе, наконец, заплакать. Через полчаса чемодан был собран. С одной стороны мне было жаль, что я не могу тут остаться, но с другой мне хотелось поскорее сбежать отсюда, от этого гнетущего чувства потери и одиночества.
Андрей Владимирович ждал меня в автомобиле и, как только я появилась у дверей подъезда, тут же вышел из машины и помог мне уложить чемодан в багажник.
Это все, что Вам нужно? – спросил мужчина.
Да, - уверенно кивнула я. - Но если мне вдруг что-то понадобится, я же могу сюда приехать?
Конечно, - тут же подтвердил опекун и улыбнулся. - Эта квартира остается вашей, и Вы можете приезжать сюда, когда захотите. Только позвоните, чтобы я знал, где Вы.
Я молча кивнула и села в автомобиль.
Вот Ваша комната, - Андрей Владимирович открыл дверь в полутемное помещение.
В комнате пахло затхлостью, сразу было видно, что сюда давно никто не заглядывал. Подойдя к окну, я распахнула шторы. Сразу в воздух поднялось миллион, нет, миллиард пылинок. Я чихнула и, тут же закашлявшись, потянулась за ингалятором.
Тут надо прибраться, - сказал мужчина, останавливаясь на пороге комнаты. – Ей давно не пользовались.
При этом вид у него был печально-виноватый.
Ничего, я тут приберусь, - кивнула я, улыбаясь, и тут мой взгляд упал на кровать, двуспальную, широченную кровать. Сразу вернулись мысли о маньяках и педофилах.
Я пойду поставлю чайник. Вы, наверное, еще ничего сегодня не ели, - сказал учитель.
Я лишь кивнула. Он ушел. Я снова посмотрела на кровать и осторожно обошла ее бочком, словно та могла меня укусить.
«Значит, спать на его диване - это нормально, а двуспальная кровать в комнате, которую, по-видимому, уже «стопятьсот» лет не использовали, нет?» - подало голос мое подсознание.
«Может, не с кем было, вот и не использовали», - мрачно подумала я.
«О, да! И вот он дождался тебя, прекрасную принцессу», - съязвил голос разума. - «Очнись, девочка, ему в прошлом году половина старшеклассниц на шею вешалось, и некоторые, заметь, посимпатичнее тебя. А может, ты сама этого хочешь?»
«Глупости!» - тормознула я свой внутренний голос, который, по ходу, решил меня совсем доконать. - «Просто мне интересно, с чего такая доброта. Взять под крыло малознакомую девчонку, пусть и твою ученицу. И дело тут не в том, что я хорошо готовлю».
«Так за чем дело стало, иди и спроси его прямо», – пожала плечами моя рациональная половина.
Самойлова, чайник вскипел! – услышала я с кухни.
Глубоко вздохнув, я направилась на кухню. На столе стояли две чашки с чаем и даже тарелка с круассанами. Сразу было видно, что съестного в доме прибавилось. Минут пять мы просто сидели молча, каждый смотрел в свою сторону - он в окно, а я сосредоточилась на круассане. Первым заговорил он:
Вы еще не думали, когда собираетесь вернуться в школу?
Завтра, - пожала я плечами, - я уже и так много пропустила. В детдоме, конечно, была школа, - я невольно поморщилась, вспоминая тех учителей и их методику преподавания, - но, сами понимаете...
Он кивнул:
Тогда я позвоню директрисе и сообщу о Вашем возвращении.
Спасибо, - поблагодарила я. - И еще, Андрей Владимирович, давайте хотя бы дома Вы будете обращаться ко мне на «ты» и называть просто Камилла, а то у меня будет ощущение, словно я целыми сутками в школе.
Хорошо, - согласился он. - Тогда я...
Нет! Нет! Нет! – перебила я его. - Вы так и останетесь Андреем Владимировичем.
Называть своего преподавателя, даже вне школы, каким-нибудь дядей Андреем или просто Андреем мне казалось просто диким, во всяком случае, сейчас. Я еще раз посмотрела на мужчину, сидевшего за столом, такого домашнего: в потертых джинсах, футболке «Рок–навсегда!» и домашних тапочках – нет, пусть лучше так и остается Андреем Владимировичем.
Все еще не решаясь задать главный вопрос, я встала из-за стола и пошла мыть чашку. Это дало мне время, чтобы решиться. Я вернулась обратно к столу.
Андрей Владимирович?
Да? – учитель поднял на меня взгляд.
Я хотела Вас спросить.
Спрашивайт... Спрашивай, конечно, - стал серьезным мужчина.
Я села напротив него и сцепила пальцы в замок. Облизнув ставшие сухими от волнения губы, наконец подняла на преподавателя взгляд:
Я уже задавала этот вопрос, но хочу уточнить: нет никаких других причин того, что Вы стали моим опекуном?
Он откинулся на спинку стула и снова посмотрел в окно. Молчание затянулось, и я уже, не ожидая ответа, хотела извиниться и убежать в свою новую комнату, как он заговорил:
Когда мне было чуть меньше, чем тебе, я потерял родителей и тоже оказался в детдоме, - его голос звучал удивительно равнодушно, даже тему урока он объясняет более эмоционально. – Так что я просто знал, каково тебе...
И пожалели, - закончила я за него, внимательно рассматривая узор столешницы.
Меня просто пожалели. Бедную девочку-сиротку. Отчего-то стало очень противно и обидно, хоть обратно в детдом беги. Хотелось отмыться от прилипшего ко мне чувства жалости и презрения. Что ж он раньше меня не приютил? Или тогда еще не так жалко было?
«Может, он не только сирот подбирает, но и бездомных зверушек?» - думала я с какой-то злой обидой, что поднималась у меня в душе.
Меня никто никогда не жалел, исключая, конечно, детские годы, когда я набивала себе шишки и ссадины на коленках, но и тогда жалели нечасто и по минимуму. Не потому, что мои родители такие черствые люди. Просто мама всегда говорила: «Жалость – это последнее чувство, которое можно испытывать к человеку. Значит, он скатился в самую глубокую пропасть и ничего больше не заслуживает, ни уважения, ни любви, лишь жалость».
«Поздравляю, Камилла, теперь ты тоже на самом дне, и единственное, что люди могут тебе предложить - это пожалеть тебя», – вынесла я себе вердикт.
Нет, - услышала я голос Андрея Владимировича сквозь свою обиду. - Жалости в моем решении было не много. Скорей, я был удивлен твоей стойкостью и смелостью.
Я подняла на него удивленный взгляд, не уверенная в том, что не ослышалась.
В мире сирот, детдомов, ты либо ломаешься, смирившись с системой, с остальными детьми, которые намного сильнее и старше. Которые любыми способами утверждают свою власть над тобой.
Я тут же вспомнила мои стычки с Лариской и нервно поежилась. Он продолжал говорить:
Но есть другие дети, те, что идут против системы, несмотря ни на что. Они сбегают, они ломают привычные порядки и устои. Там, когда я увидел тебя на дороге, я понял, что ты из таких. Ты не сдашься, пока не уйдешь оттуда, и, возможно, в следующий раз тебе не настолько бы повезло. Твое же бегство из клиники меня окончательно в этом убедило. Тогда я и принял решение об опекунстве, так сказать, вернул долг, - пожал он плечами, грустно улыбаясь.
Так значит, его тоже когда-то усыновили и теперь он, в свою очередь, взял под опеку меня. Я снова облизала губы, не решаясь задать еще вопросы: «Кто его усыновил?» «Что случилось с его родителями?»
«А не считаешь, что это тебя малость не касается?!» - фыркнул голос разума на мое любопытство. - «Много будешь знать-скоро состаришься.»
Ну, что, такой ответ тебя устроит? – спросил Андрей Владимирович, поднимаясь из-за стола.
Я лишь кивнула.
У меня дела, и мне нужно уехать, но я ненадолго.
Хорошо. Мне тоже есть чем заняться, - кивнула я. - Приберусь, наверное, и ужин приготовлю.
Он улыбнулся и кивнул:
Только не слишком усердствуй.
Андрей Владимирович вышел из кухни. Я поставила чашку в мойку.
Камилла, - он заглянул в кухню.
От неожиданности я подпрыгнула. И кто научил его так тихо подкрадываться? А может, это из-за шума воды.
Прости, что напугал, - извинился преподаватель. - У меня просьба.
Да, какая? – Я повернулась к нему лицом.
Дверь в конце коридора, рядом с ванной. Не заходи туда.
«А что там такое?» - тут же оживилось мое любопытство. – «Оружие?! Наркотики?! А может, он трупы своих жертв туда прячет?! – состроив кровожадную рожицу, нашептывало оно.
Там просто мой кабинет, - объяснил учитель, видимо, заметив мое замешательство. – Я просто не люблю, когда туда заходят, и прибираюсь там сам.
Мое любопытство тут же, грустно вздохнув, улеглось на боковую.
Хорошо, - кивнула я. «Мне же легче».
Ну, все. Пока, – попрощался мужчина.
До свидания.
Дел действительно было много. Прибравшись в своей новой комнате и немного в квартире, - конечно, кроме кабинета, - я приготовила ужин, макароны по-флотски – ну, что сказать: взял в поварихи школьницу - терпи. Хотя, думаю, Андрей Владимирович не так уж и привередлив в еде, раз до этого питался полусырой картошкой и жженой яичницей. Разобрав свои вещи по полкам и настроив ноутбук на ближайшую точку доступа, зашла во «всемирную паутину». Рука сама потянулась обновить почту. Тридцать писем – один спам.
«А на что ты надеялась?» - спросила я саму себя.
«На чудо», - тут же и ответила, закрыв крышку ноутбука.
Глаза опять были на мокром месте.
«Хватит!» - приказала я себе. – «Они пропали, а не умерли, и они обязательно найдутся. А ты больше не будешь плакать. Ты, будешь жить: учиться, гулять, веселиться – делать все то, что делала раньше. И еще ты будешь их ждать. Сильно-сильно, и тогда они вернутся».
Дав себе такую установку, я начала готовиться к завтрашнему дню. Неужели снова в школу? Я улыбнулась. Снова увижу всех и, конечно, Иринку. Поборов желание тут же позвонить лучшей подруге – пусть для нее мое возвращение будет сюрпризом, - еще раз перепроверила все учебники и тетради.
Время катилось к полуночи, а Андрея Владимировича еще не было дома. Я снова нервно взглянула на циферблат будильника, словно надеясь, что стрелки меня обманывают, но нет – две палочки послушно двигались к двенадцати.
«Ну, куда он мог подеваться?!» - лежа в постели, со смесью тревоги и раздражения думала я.
«Ну, мало ли какие у человека могут быть дела», – успокаивала я себя. – «Может, он вообще ночевать не придет. Что мне, его всю ночь сторожить теперь?!»
С ехидством вмешался внутренний голос: «А что это ты так о нем переживаешь? Он уже взрослый мальчик, сам знает, когда домой приходить»
«Ничего», - буркнула я, - «просто не хочется без опекуна остаться».
Тут я услышала звук хлопнувшей входной двери и тихие шаги в коридоре.
«Вот, с ним ничего не случилось», - проворчал голос разума. - «А ты уже себе нафантазировала, паникерша».
Я, облегченно вздохнув, закрыла глаза и тут же провалилась в сон.
Здание школы. Я остановилась возле калитки школьного двора. Ученики проходили мимо меня потоком, спеша на уроки.
Камилла! – послышался крик, и я тут же оказалась в объятиях Иринки.
Я так скучала по тебе! – подруга расцеловала меня и еще раз сжала в объятьях.
Ой, задушишь, - прохрипела я. - Я тоже скучала.
Мы вместе пошли к школе.
Как ты? – спросила меня подруга по дороге в класс.
Лучше, чем вчера, - улыбнулась я.
А как насчет учителя? – прошептала Ира заговорчески. - Как он в роли опекуна?
Я удивилась:
Откуда ты знаешь?
Иринка прыснула со смеха:
Милка, ты что, думала, что об этом в школе никто не знает? Да у нас уже со вчерашнего дня все знают.
Я устало вздохнула. Конечно, я не думала, что для всех это останется великой тайной, но что все узнают это так скоро... Мы вошли в класс. После бури приветствий никто не успел никак прокомментировать мое возвращение, так как прозвучал звонок. Но что-то мне подсказывало, что к концу дня из меня вытянут все что возможно о моем опекуне, и отсидеться в туалете не получится.
В конце учебного дня мне, наконец, удалось вырваться на улицу. Находиться в стенах школы, а, в частности, в моем классе, становилось все невыносимей. Как я и думала, почти все девочки в моем классе шептались, поглядывая на меня. Те, кто посмелее, такие как Мария Селиверствова и Ника Воронина – главные сплетницы школы, - даже спросили: «Как тебе удалось окрутить Андрея Владимировича, если это не удалось даже Ксюше Семеновой – первой красавице класса?» Та тоже смотрела на меня с интересом и презрением, что меня не слишком радовало: раньше она меня совсем не замечала.
«Ох, не к добру это», - шептал мне внутренний голос.
За эти несколько часов меня так достала школа, что я уже сомневалась, что скучала по ней. Единственное, что меня радовало: я не так сильно отстала по учебной программе.
Ладно тебе, все скоро успокоятся. Появятся новые новости, новые сплетни, – утешала меня Иринка.
Привет, девчонки! – к нам подошел Юрка. – Камилла!
Он подхватил меня и закружил в своих объятьях.
Как я скучал! Ты как? – спросил меня, опуская на землю.
Потихоньку прихожу в себя, - ответила я. Не знаю, к чему это больше относилось: к моему возвращению или к тому, что после его приветствия у меня кружилась голова.
Да, вся школа шумит, а как тебе девчонки завидуют.
Да уж было бы чего завидовать: он мой опекун, а не принц на белом коне, - сказала я с раздражением.
И как ему «Ква-ква» позволила взять под опеку ученицу? – пожала плечами Иринка. – Она что, не подумала, какая из-за этого шумиха поднимется?
Ну, он же ее любимец, - фыркнул Юрка. - А шумиха - что шумиха? Успокоятся. Главное - перетерпеть. Так что, Милка, держись! – Он дружески похлопал меня по плечу.
Я молча кивнула, наблюдая за знакомой машиной, подъезжавшей к воротам школы. Из автомобиля вышел Ромка. Весь нарядный, как новогодняя елка, и с большим букетом роз.
Ух ты!!! – воскликнула Иринка. – Смотри, кто приехал!
Вижу, - прошептала я сквозь зубы.
Привет всем! – поздоровался он.
Привет, - кивнула ему Ирка, не совсем понимая причину моего нахмуренного вида. Переводила взгляд на него с меня.
Привет, - пожал Ромке руку Юра.
Повисло неловкое молчание. Я стояла, отвернувшись в сторону и продолжала молчать.
Ирка, пошли я тебя домой провожу, - потянул ее за руку Юрка, смекнувший, что «не все в порядке в Датском Королевстве».
Да, - поддержала его Иринка. - Пока, – попрощалась она.
Пока, - кивнул нам Юрка.
Они вышли с территории школы. Я чувствовала взгляд Ромки; кажется, еще чуть-чуть, и он прожжет во мне дырку. Решив, что больше так нельзя, я, так же не поднимая головы, быстрым шагом направилась к воротам.
Камилла, подожди! – Ромка шел следом. – Это тебе.
Перед моим носом возник тот самый букет роз. Сладкий до приторности запах ударил по носу. Тут я не выдержала:
Ты думаешь, что все, что ты натворил, исправят цветочки?! – я ударила парня по рукам. От неожиданности он выронил букет, и розы посыпались на дорогу.
Я смотрела на алые лепестки, лежащие на асфальте, чувствуя, как слезы наполняют глаза.
Нет, - услышала я голос Ромки. - Я просто пришел извиниться за то, что тогда не поддержал тебя. За то, что поступил как трус, и я прекрасно знаю, что никакими цветами мою вину не загладишь.
Я подняла на него взгляд.
В глазах парня действительно читалось чувство вины. «Глаза побитого щенка», сказала бы Иринка.
Вот. – Он что-то вытащил из кармана. - Ты говорила, что твой плеер сломали.
Ромка протянул мне небольшую коробочку с надписью «iPod nano».
Спасибо, не надо, - покачала я головой.
Хотя очень скучала по своему верному другу-плееру и часто ловила себя на том, что в голове крутится любимая песня, но принимать подарок от Ромки не собиралась.
Отказа не приму, - буквально впихивая мне коробку в руки, буркнул он. - Считай это прощальным подарком.
Прощальным? – удивилась я.
Да, если ты не захочешь, я больше не буду тебя тревожить, но дай мне сначала объяснить тебе все, - проговорил парень скороговоркой.
Я снова посмотрела на Ромку. Мы встречались с ним почти год. Он, можно сказать, был моей первой любовью, именно любовью, а не влюбленностью на уровне детского сада. Он был первым, с кем я попробовала встречаться по-взрослому. Хотя до интима у нас и не дошло, но сейчас расставаться вот так было больно и неприятно. Решила дать ему шанс объясниться.
Хорошо, поехали, - согласилась я.
Вот и приехали, - автомобиль затормозил возле развлекательного центра.
Где мы? – я огляделась вокруг.
В огромном зале почти никого не было. В зале стояли небольшие аттракционы: качели, карусели, машинки; тут и там были расставлены батуты и сухие бассейны с разноцветными шариками. Игровые автоматы, небольшое кафе в углу. Рай для детворы.
Ты сказал, что хочешь поговорить? – посмотрела я на Ромку.
Да, но давай сначала повеселимся, как в старые времена.
Я невольно улыбнулась, вспоминая, как на первом свидании Ромка привел меня в такой же развлекательный центр, и мы бесились как малые дети. Я закусила губу в нерешительности. С одной стороны, я все еще была обижена на него и проводить с ним время мне казалось не самой хорошей идеей, но с другой мне очень хотелось хоть как-то отвлечься от проблем, плохих воспоминаний и снова оказаться в беззаботном детстве. Вторая сторона победила. И я с визгом понеслась к батутам. Сколько мы так веселились как малые дети: прыгали на батутах, играли на автоматах, кидались шариками из бассейнов, катались на машинках. Ромка снова стал тем веселым парнем, в которого я влюбилась, с которым хотела и мечтала проводить все свое свободное время. Мы шутили, смеялись. Он рассказывал анекдоты, и я уже не знала, как смогу жить без него дальше, настолько он казался близким и родным.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |