* * *
Когда Дженна проснулась, было уже утро и через заднее стекло в салон вливался солнечный свет. Дженна выпрямила спинку сиденья и вылезла из машины.
Потянулась, разминая занемевшие конечности, вдохнула свежего воздуха. Народу на улицах еще было мало, лишь редкие бизнесмены спешили по делам к себе в офисы. Приметив через дорогу «Старбакс», Дженна направилась прямо к нему.
Взяв кофе и маффин, присела за длинную стойку с видом на улицу.
Люди стояли в очереди и, подходя к кассе, с пулеметной скоростью проговаривали заказы: двойной-мокачино-в-большой-стакан-без-сливок-без-пенки-без-кофеина-все-в-пакетик-и-без-крышечки-пожалуйста. Черт, как они точно определяют, что им нравится? В «Старбакс» можно годами ходить, и то весь ассортимент не распробуешь. И как потом запомнить любимое угощение? Люди тараторят заказ, а девчонки за кассой умудряются выполнить его в точности! Тут как в греческой закусочной: тара-ра-кофе-шмофе-тра-та-та-маффин-шмаффин-ля-ля-ля-в-стаканчик-маканчик-с-крышкой-мышкой-мне-на-вынос! Фу! Есть мысли, как улучшить сервис? Идея потянет на миллиард.
Рядом с Дженной за стойкой сидела парочка молодых хиппи, парень и девушка: сандалии, рюкзачки. Дети. Обоим лет по восемнадцать. Ведут себя как-то встревоженно, парень судорожно роется в рюкзачке у спутницы.
— …Не здесь.
— Где тогда?
— Я искал, нигде нет. Что нам теперь делать?
Парень почесал в затылке:
— Черт подери, Дебби. Куда они могли подеваться?
— Я их потеряла. Точно знаю.
Дебби расплакалась, и парень принялся утешать ее:
— Доберемся автостопом. По Алканскому шоссе. Найдем попутчика в Виннебаго.
— Вилли, Вилли, мне так плохо…
Дебби ревела пуще прежнего, а Вилли обнимал ее, не зная, что делать.
До Дженны вдруг дошло: она внаглую пялится на парочку. Вот она встретилась глазами с Вилли: взгляд у парня был остекленевший. Ему бы нахмуриться и дать Дженне понять: не лезь, мол, не в свое дело…
— Сколько стоит билет? — резко спросила Дженна.
Вилли пораженно взглянул на Дженну. Оказывается, он на нее даже и не смотрел. Не замечал ее присутствия.
— Чего?
— Сколько денег вам надо?
Вилли взглянул на Дебби, затем — снова на Дженну.
— До Скагуэя — чуть больше двух сотен.
— Я куплю вам билет.
Дебби посмотрела на нее из-под спутанных волос. Вилли, нахмурившись, покачал головой:
— С какой стати?
Дженна пожала плечами:
— Второго шанса вам может и не представиться. Упустите этот, и жизнь ваша пойдет совсем иным путем. Не хочу брать грех на душу.
Дебби коротко хохотнула и тут же громко шмыгнула носом. Улыбнулась Дженне, словно ангел. Дети… Однажды то же случилось бы и с Бобби. Он бы нашел себе девушку и вместе с ней убежал из дому, сел на паром, а после переправы пару месяцев мотался по захолустным городишкам, питаясь чем попало, ночуя в палатке под дождем. В общем, оттягиваясь, как умеют только молодые.
Втроем они покинули «Старбакс» и направились к терминалу паромной переправы: Дженна и Вилли бок о бок впереди, девчонка — чуть сзади. Начинался ясный теплый денек. Впереди ждала яркая береговая линия, волны сверкали под солнцем. Дженна улыбнулась. А ведь она, наверное, смотрится как сумасшедшая: мятое черное платье, потекший макияж, и в таком виде она лезет к детям, предлагает купить им билет!
Вилли первым вошел в здание терминала: просторное и свежеокрашенное, у одной стены — маленькая стойка, над ней — большой логотип системы паромного сообщения. На других стенах — фрески с изображением индейских тотемов. Народу немного: кто-то дремлет в кресле, другие — целая семья — сидят на полу, обложившись сумками и чемоданами. Уборщик молча подметает пол в углу.
Вилли недоверчиво глянул на Дженну. Дебби, подойдя к нему, тоже уставилась на нее:
— Вы правда поможете нам?
Дженна кивнула.
Вилли еще какое-то время пристально смотрел на нее. Затем тоже кивнул и отошел к билетной кассе. Поговорил с оператором, и та сделала запись в журнале. Потом подсчитала стоимость билетов. Вилли, поблагодарив женщину, обернулся к Дженне и Дебби. Махнул им рукой.
— С нас двести шестьдесят пять долларов.
Дженна, улыбнувшись оператору, достала из сумочки карту «Виза». Расписалась на чеке. Готово. Вилли забрал билеты, и все трое покинули терминал.
— Спасибо огромное, — сказал паренек. — Скажите, как вас зовут, и дайте ваш адрес. Будут деньги — все вернем.
Дженна улыбнулась:
— Забудь.
Смущенно шаркнув ножкой, Вилли пожал Дженне руку:
— Ну, еще раз спасибо. Большущее.
Он указал на пришвартованный у пирса большой сине-белый паром. Дебби облегченно взглянула на Дженну, и та погладила ее по щеке:
— Счастливого пути, ребята!
Вилли и Дебби пошли в сторону пирса, где прочие юные путешественники сидели на рюкзаках в ожидании посадки.
Возвращаясь к машине, Дженна присмотрелась к парому: высоко задранный нос, опущенная аппарель. «Колумбия», тот самый, на котором ездила домой бабушка. На котором Дженна в старших классах с подружкой по имени Пэтти приезжала к ней в гости.
Интересно, как там бабулин домик во Врангеле? В нем ведь никто не живет, давно развалился, наверное. Он большой, двухэтажный, на Фронт-стрит, недалеко от порта. Когда Дженна с Пэтти приехали, второй этаж бабуля уже закрыла. Старенькая стала, не могла подниматься по лестнице. С тех пор семнадцать лет прошло. Дженна думала наведаться в дом, еще тогда, во время роковой поездки в Тандер-Бэй. Впрочем, семейный отдых длился недолго.
Дженна взглянула на часы: семь тридцать. Внезапно ее охватило жгучее желание вернуться на Аляску, во Врангель, побродить по улицам маленького городка. Сорваться, сесть на паром и навестить места, где родились мать и бабушка. Роберту можно сказать, что пришлось уехать на пару дней по срочному делу. Он поймет. А не поймет — так и черт с ним.
Дженна с минуту жевала губу, глядя на море, на чаек, что кружили над головой подобно горевестникам. Затем она резко развернулась и пошла прямиком к терминалу, покупать билет.
Глава 7
— Как оно работает? — спросил Фергюсон. Он сидел у костровой ямы, пламя приятно грело спину. Дэвид тем временем бродил по залу, осматривая стены, потолочные балки и окна. То и дело он потряхивал погремушкой.
— Что именно вам интересно? — спросил он в ответ.
— Ну, это… ваша магия.
— Вам провести ликбез по шаманству?
Фергюсон пожал плечами:
— Не знаю. Вот сейчас, например, вы что делаете?
— Прямо сейчас? Любуюсь на работу ваших строителей. Очень удачное соединение балок.
— Что-то я не понял… Вы заклинания творить собираетесь?
Рассмеявшись, Дэвид направился к Фергюсону через лабиринт столов с перевернутыми стульями.
— Пока нет. Может, магия и вовсе не понадобится. Неизвестно, с чем мы имеем дело.
Сняв со стола один стул, Дэвид поставил его напротив Фергюсона и сел.
— Попытаюсь объяснить. Мир наполнен людьми и духами. И те и другие излучают особую энергию — кто-то больше, кто-то меньше. Не все ее способны почувствовать. Я — шаман, от меня излучение очень сильное. Плюс я чувствую излучения других. Сейчас я, словно сонар, испускаю энергетические волны. Если поблизости обитает дух, он почувствует вторжение на свою территорию и сразу даст о себе знать. Ваш потенциал куда меньше моего, дух вас может и не заметить. Но если в одном месте соберется множество людей и число их окажется равно, скажем, населению города, вот тогда дух вас почует. И начнет себя проявлять, не обязательно с хорошей стороны. Я понятно выражаюсь?
— Да, понятно, — ответил Фергюсон, хотя на деле ничего он не понял. — Откуда у вас столько энергии?
— Я шаман. Во время обучения я общался с множеством духов, черпал силы у них. Они — мои духи-помощники, йекхи. Их энергию я храню в особом мешочке. — Дэвид показал кожаную ладанку у себя на шее.
— Что в нем?
— Языки. Не целиком, впрочем, только кусочки. Достаточно, чтобы черпать силу у духов. Если я сниму эту ладанку, то сила покинет меня.
— Можно и мне поносить? Я бы от подзарядки не отказался.
Дэвид рассмеялся:
— Если мешочком шамана завладеет простой смертный, он сойдет с ума.
— Правда? И сильно сойдет?
— Начисто лишится рассудка. Вы нагишом, растрепанный помчитесь по лесу. Будете есть лягушек. Про вас начнут рассказывать страшилки у костра, вами станут пугать детей.
— Ладно, проехали, детей пугать неохота. Так, и что дальше? Учуяли духи вашу энергию, а потом? Вы творите заклинание?
— Не то чтобы заклинание. — Дэвид нахмурился, пытаясь найти объяснение попроще. — Заклинаниями шаман усмиряет слабых духов. Нам, скорее всего, предстоит нечто иное. Предположим, дух облюбовал это место для себя одного. Тогда он станет отпугивать животных, срывая охоту, выживет вас отсюда. Мне придется вступить с ним в переговоры, выторговать мир в обмен на почитание. То есть вы ежегодно будете приносить ему жертву.
— А если не сработает? — спросил Фергюсон.
— Придется выбирать: либо я прекращаю обряд, либо вступаю с духом в битву. В последнем случае я призову на помощь духов, чьи языки ношу в ладанке. Вместе мы ослабим мятежного духа и, надеюсь, одолеем его.
— Понятно, — задумчиво произнес Фергюсон. Может, Дэвид на ходу все придумал? Может, он шарлатан? Хотя вещи рассказывает занимательные. Индейские духи, оказывается, куда материальнее христианских. Схватка с призраком — это вам не шутки. Разве попы хоть раз бились с бесами напрямую? Ну, разве что в «Изгоняющем дьявола». Похоже, Дэвиду предстоит аналогичный поединок.
— Понятно, — повторил Фергюсон. — Скажите вот еще что: в случае с той деревообрабатывающей компанией, погубившей сов… вы перед духами извинились?
— Да.
— Помогло?
— Нет. Компания просто хотела создать себе репутацию. Свою часть сделки они не выполнили, жертву не принесли.
— И что же случилось?
— Оползень погубил все предприятие.
— Серьезно? — воскликнул Фергюсон. — Духи потрудились?
— Да.
— Злые духи?
— Нет.
— Как — нет? Они же погубили предприятие.
Дэвид вздохнул. Чем больше ответов, тем больше вопросов… Хотя от невежества избавляет лишь учение. Фергюсон, по крайней мере, слушает с интересом.
— Тлингиты не различают добра и зла, — пояснил шаман. Он встал и подбросил еще поленьев в огонь. — Вот вам еще история…
* * *
Жил да был могучий вождь, что держал солнце, луну и звезды при себе, в трех ларцах. А к ларцам своим никого не подпускал. Дошли о нем слухи и до Ворона. Захотел тогда Ворон те ларцы себе забрать.
Больше всего на свете дорожил вождь семьей. И была у него дочь, которую он любил без меры и стерег пуще зеницы ока. Понял Ворон, что если сделается он внуком вождя, то получит желаемое.
Умел Ворон принимать любое обличье. И вот, обернувшись травинкой, лег он на край чаши, из которой пила дочь вождя. Девушка отхлебнула воды из чаши и проглотила травинку, не успев ее сплюнуть. Тотчас же она сделалась беременной и в должный срок родила мальчика. Никто и не подумал, что сын ее — Ворон.
Очень обрадовался вождь внуку, полюбил его. Не сумел отказать, когда внучок плакал и просил дать ему поиграть с одним из ларцов. Вышел тогда Ворон с новой забавой на улицу, открыл крышку, и сей же миг звезды очутились на небе. Опечалился вождь, но наказывать ребенка не стал.
Снова расплакался Ворон, прося дать ему поиграть со вторым ларцом. Вождь нехотя отдал просимое, предупредил: не открывай, мол, крышку. Ворон вышел с ларцом на улицу, да и выпустил на небо луну.
Третий ларец дедовы домочадцы дать отказались, ибо лежало в нем солнце, самое ценное сокровище вождя. Сколько ни плакал Ворон, сколько ни топал ножками, не давали ему поиграть с третьим ларцом. Решил тогда Ворон уморить себя голодом и заболел. Не выдержало сердце деда, отдал он третий ларец, предупредил Ворона: откроешь — накажу.
Вынес Ворон игрушку из дому, принял птичий облик и улетел на небо. Звал он сверху людей, но в темноте они его не видели. Стали кричать ему снизу, и тогда Ворон выпустил солнце, засияло оно над всеми землями. Так и светит с тех пор.
* * *
— Понимаете, Фергюсон? Ворон не просто принес нам солнце, луну и звезды. Прежде он украл их у другого человека.
— Ну и?..
— Украсть — грех, одарить — благодать. Кто, по-вашему, Ворон: злодей или благодетель?
Вон как все обернулось! Сразу и не ответишь.
— Я думаю, он и то, и другое.
— И то, и другое, правильно. Вот вы и познакомились с азами нашей религии.
Фергюсон кивнул.
— Тлингитских духов следует уважать, Фергюсон. Они ждут честности, за обман могут и отомстить. За добро обычно платят добром и щедростью.
— Теперь ясно. — Ничего умнее Фергюсон не придумал. Подустал он, пора заканчивать. Хватит с него лекций.
— Я здесь по вашему приглашению, — сказал Дэвид. — Надеюсь, вы не просто дурите аборигенов.
— Нет, все не так, — поспешил ответить Фергюсон и отвернулся погреть руки. — Все не так.
Глава 8
Консультант пересчитала выбранные Дженной вещи и открыла дверь в примерочную. Дженна прошла внутрь маленькой кабинки, скинула платье и посмотрела на гору обновок: джинсы, нижнее белье, носки, свитера и милое платье по щиколотку. Там, куда Дженна отправляется, оно совершенно без надобности, но упускать шанс прикупить такую прелесть — оно так ладно сидит! — никак не хотелось.
Дженна укомплектовалась как человек, который бежит от чего-то. Как будто она напугана.
И ведь она правда напугана. До безумия. Купила билет на паром и всерьез вознамерилась отплыть на нем во Врангель, на Аляску. На место преступления. То есть нет, само место преступления — в нескольких морских милях к юго-востоку от Врангеля. В Тандер-Бэй. Дженну будто засасывало в воронку гигантского водоворота. Она тонула, опускаясь навстречу чему-то, с чем ей предстоит биться. Ей предстоит замкнуть круг.
Дженна поклялась: ноги́ ее не будет на Аляске. Два года назад, когда она покидала этот штат, сердце у нее будто вырвали из груди. Дух Дженны был сломлен, а душа словно утонула вместе с любимым ребенком. Дженна поклялась себе не возвращаться на Аляску. И вот сейчас, в примерочной, подгоняемая тупой старшеклассницей (дескать, сколько там можно примеряться?!), Дженна поняла: она нарушает собственный обет. Если судьба не сделает резкий поворот, паром доставит Дженну туда, куда она зареклась ездить.
Вот потому она и боялась.
Впрочем, страх ее не остановит.
Дженна вышла из примерочной в джинсах, футболке, свитере и ботинках. За спину закинула рюкзак со сменной парой джинсов, шортов цвета хаки, футболками, носками и нижним бельем… и новеньким платьем. Черное платье, которое так понравилось Кристин, Дженна запихнула в мусорный бак на улице.
В аптеке поблизости Дженна купила дорожный набор гигиенических принадлежностей. Слава богу, милая аптекарша разрешила воспользоваться уборной и почистить зубы. Дженна с наслаждением избавилась от кисловатого привкуса кофе и маффина.
В девять тридцать она уже спускалась к причалу. Люди — пешком и на машинах — вовсю грузились на паром. Дженне прямо не верилось: она отправляется в путь! Надо все же позвонить Роберту.
На стене ближайшего здания Дженна заметила таксофон — с него и отзвонилась домой. Трубку никто не снял, сработал автоответчик. Странно, куда это Роберт запропастился? Только бы не отправился на поиски Дженны. Оставив короткое сообщение, она повесила трубку. Прошла по небольшим мосткам и встала в очередь на посадку.
На темном нижнем уровне горели дымчатые зеленые лампы. От запаха выхлопных газов Дженну слегка затошнило. Одно дело, когда пахнет бензином — это даже приятно, и совсем другое — когда воняет выхлопными газами. Ярко-желтые указательные полосы вели к двум лифтам, и Дженна терпеливо ждала своей очереди.
Наконец она и еще двадцать человек протиснулись в кабину, и лифт с пыхтением стал подниматься. На главной палубе двери открылись, и пассажиры высыпали в вестибюль, оттуда со всех ног побежали к выходу на внешнюю палубу. Дженна вдруг поняла, из-за чего суматоха, вспомнила, что на пароме всего несколько кают с удобными креслами. (В одном из таких бабуля любила сидеть до конца переправы.) Однако большая часть пассажиров предпочитает солярий, где под прозрачной крышей установлены обогреватели, ночью с ними не замерзнешь. Черт подери, надо было захватить плед.
Вместе со всеми Дженна вышла наружу, в обширную зону: сталь, застеленная тонким зеленым ковролином; корма продувается всеми ветрами, примерно треть передней части имеет стены и крышу из желтого стекла. Сам нос открыт, но остекленная часть напоминает гигантский парник, защищающий от ветра и дождя.
Свободных мест не осталось: пассажиры спешно раскатывали спальные мешки, закрепляя за собой «территорию». Редкие шезлонги тоже были все заняты. На нижней открытой палубе вовсю разбивались палатки.
Дженна тяжело вздохнула. Не продумала как следует переправу — пожинай плоды недальновидности. Спать в куртке на палубе — сомнительное удовольствие. Может, остались еще места внутри? Дженна поспешила спуститься по лестнице сбоку от солярия и побежала в носовую часть парома.
Да вы издеваетесь! Спальное отделение мало того, что занято — яблоку негде упасть, — так тут еще и курят. Дыму напустили — хоть топор вешай. Дженна чуть не задохнулась. К тому же громыхали висящие под потолком телевизоры, выдавая искаженную статикой картинку.
В полном унынии Дженна побрела в кафетерий. Взяла кофе, банан и устроилась за столиком. Глянула на часы: четверть одиннадцатого. Еще не поздно сойти на берег и вернуться домой. Дурацкая идея — ни с того ни с сего отправиться в путь. Инстинктам нельзя доверять, они всегда врут. Где это видано, три дня в пути, и даже поспать негде?!
— Эгей! — окликнули ее.
Вилли и Дебби!
— А вы что, с нами поплывете?
Дженна улыбнулась:
— Сама не ожидала.
— Так это здорово!
— Может быть. Что спать будет негде, я тоже не ожидала. Ни мешка спального, ни каюты…
Вилли широко улыбнулся и взглянул на подругу.
— Идемте с нами. Мы на верхней палубе устроились.
— Я лучше сойду на берег. На пароме в другой раз покатаюсь.
— Ни за что! Я вам уступлю место.
— Вилли уже ходил на пароме, — объяснила Дебби. — Он знает кратчайшие пути на верхнюю палубу, успел занять два шезлонга в солярии.
— Устроитесь в моем, — настаивал парень. — Я на палубе лягу.
— Неудобно ведь…
— Неудобно спать на потолке. У меня с собой спальник, и вообще, мне лучше на палубе. Я шезлонги только ради Дебби застолбил. Она, в конце концов, дама.
— Вилли, шовинист ты этакий! Девушки тоже могут спать на палубе.
— Как тебе угодно, — хохотнул Вилли. — Допивайте кофе и поднимайтесь к нам. Займете мой шезлонг. На берег уже поздно сходить, паром вот-вот отчалит. Идемте!
Юные хиппи ждали ответа, глядя на Дженну.
— Уговорили, — улыбнулась она.
Подростки заулыбались в ответ и покинули кафетерий. Ну, по крайней мере, она будет путешествовать не в одиночестве. Дженна принялась за банан.
Она вышла на палубу как раз в тот момент, когда паром отчалил от пристани. Есть что-то особенное в том, как судно покидает берег. Наверное, просто вспоминается отправление «Титаника» в роковое плавание? Или же во время странствия по воде выдается много свободного времени — на размышления? Самолеты летают слишком быстро, за рулем нельзя отвлекаться. В море же ты неспешно движешься в пункт назначения, можешь поразмыслить о том, что осталось в родной стороне и что ждет тебя впереди.
Дженна покинула Сиэтл, Роберта, дом и привычную жизнь. Забыла фотокамеры, но это не так уж и важно. Карьера фотографа давно завершилась. Последний раз Дженна делала снимки два года назад, на Аляске, когда погиб Бобби. Вернувшись домой, она через силу проявила пленки и напечатала несколько снимков. Больше не получилось… Теперь оборудование на тысячи долларов пылится в кладовке, потому что Дженна не находит смелости к нему прикоснуться.
Когда паром уже отошел от берега на несколько сот ярдов, Дженна вдруг ощутила укол сожаления. Обратного пути нет, следующая остановка — Земля Руперта в Канаде, через двое суток. Потом Кетчикан и только за ним — Врангель. Может статься, Дженна навестит бабушкин дом и сразу рванет обратно, а может, и нет. Это зависит от того, как она себя почувствует на месте. Дженна два года не могла заставить себя даже взглянуть на последние снимки с Аляски.
В солярии она заняла место Вилли. Юный хиппи скинул свои вещи на палубу между шезлонгами. Народу собралась тьма-тьмущая: кто-то кучковался у переносного холодильника с пивом, кто-то у карточного столика, кто-то дрых, читал, ел… Для себя Дженна быстро поделила пассажиров на две группы, по типу одежды: легкие парки из пурпурного и красного нейлона с меховой оторочкой (неудачный выбор) и новые ботинки либо шерстяные свитера, фланелевые рубашки и поношенные джинсы. Последнее — некрасиво, зато эффективно; а еще дай такому туристу гитару — и точно запоет, Кобейн недоделанный.
Дженна откинулась на спинку шезлонга, предназначенного явно для палубы с бассейном: матрас крепился к алюминиевой раме на лентах с «липучками». Жаль, нет спальника… хотя Дженна так устала, что мешок ей и не понадобится. К тому же под желтым стеклом тепло. Дженна уснула почти моментально.
* * *
Когда она проснулась, солнце клонилось к закату, что пылал оранжевым на тусклом горизонте. Вилли прилег на спальник и читал, Дебби куда-то отлучилась. В солярии царила тишина; палуба вибрировала от мерной работы гудящих моторов.
Состояние было как с похмелья. Ох уж этот дневной сон, от него Дженне всегда дурно. Она полежала немного, приходя в себя. Потом вернулась Дебби с пакетиками претцелей, и Дженна села.
— Ну вы поспа-ать, — улыбнулась девушка.
Дженна кивнула. Вилли тем временем отложил книгу и тоже сел.
— Мы вам кое-что приготовили, — сказал он и подергал Дебби за джинсовую штанину. Девушка вынула из кармана бумажный сверточек.
— Ой, ну что вы, не стоит… — запротестовала Дженна, но Дебби заверила ее:
— Не отказывайтесь, а то обидимся. Вы были очень добры к нам.
Она развернула бумагу и показала Дженне серебряный амулет на черном кожаном шнурке. Приняв подарок, Дженна полюбовалась искусной, тонкой работой неизвестного мастера.
— Я купила его в кафетерии, у одной старушки из какого-то местного племени, — пояснила Дебби.
— Чистое серебро, — добавил Вилли.
— Красота какая!.. Что здесь изображено? Рыба?
Рыба, да не совсем — с ручонками, двумя лицами… Ощущение, будто большая тварь проглотила маленькую, и вот лик жертвы проглядывает сквозь шкуру хищника.
— Нет, старушка сказала, это нечто иное. Смесь выдры с кем-то там. Погодите, я записала, сейчас гляну… — Дебби вынула из кармана клочок бумаги. — Вот, куштака.
— Куштака? Необычно… и очень красиво.
— Куштака — это индейский дух. Я выбрала его, потому что он чем-то на вас похож.
Улыбнувшись, Дженна присмотрелась к талисману.
— Помогите надеть.
Дебби завязала для нее шнурок и вместе с Вилли полюбовалась, как здорово амулет смотрится на Дженне.
— Куштака, — повторила Дженна. — Мистика, да и только.
— Старушка еще рассказала историю про этого духа, но я не запомнила. Что-то про похищение душ… непонятное, в общем. Старушка интересная попалась, хоть и со странностями.
— Ну, спасибо большое вам за подарок. Очень, очень мило.
Дженна поцеловала обоих в щеку. Подарок и правда очень милый. Интересно, сколько стоит этот амулет? Дженна поиграла с изображением куштака. Что же он за дух такой? Вдруг да повезет встретить старушку, продавшую Дебби это украшение, — она и поведает о нем, о куштака.
Глава 9
— Умираю с голоду, — пробормотал Фергюсон и сунул в рот очередную сигарету. Время — пол-одиннадцатого, уже темнеет, а он с обеда ничего не ел. Жутко хотелось спать, ноги промокли и мерзли. Сейчас бы тарелочку чили, горячего, с луком, сыром и крупной красной фасолью.
Зажечь лампы не давал Ливингстон. Единственным источником тепла и света служила костровая яма, однако и к ней шаман Фергюсона не подпускал. С утра он поклоняется огню, подкидывает топлива… Нашел, понимаешь, святыню. То сидит и пялится в пламя часами, то встанет и часами же бродит вокруг него, бормочет что-то непонятное. С Фергюсоном шаман заговорил лишь однажды, в самом начале, когда тот попытался бросить полено в огонь — Дэвид не дал этого сделать. Сейчас шаман где-то далеко. Он похож на слепца из сериала «Кун-фу», его показывают в самом начале, и он зовет Дэвида Кэррадайна Кузнечиком.
Дэвид Ливингстон, завернувшись в одеяло, бродил по кругу и сейчас. То и дело он подскакивал. Ха, индейские пляски. Фергюсона таким не пронять, он насмотрелся на них. Это не балет, не классический танец, где каждый знает свою роль и представление проходит по четкой схеме. В случае с индейцами толпа мужиков с обвислыми животами носится по кругу и врезается друг в друга. Какой уж тут порядок и схема? Добро бы Ферги повстречал плохих танцоров, так нет же, он видел представление лучших из лучших. Как вообще можно называть танцем ногодрыжества и рукомашества жирных мужиков в деревянных масках?!
— Хочу есть, — сказал Фергюсон, уже громче.
На сей раз Дэвид услышал. Остановившись, он взглянул на Ферги.
— Вы убьете себя, — предупредил он, указав на сигарету, и криво усмехнулся. Взгляд у него был далекий, блуждающий. Не эти глаза видел Ферги утром, не эти.
— Голод убьет меня быстрее.
— Я же говорил вам прихватить спальник.
— Он в самолете.
— Зато про еду вы забыли?
— Я не думал, что мы здесь ночевать останемся.
— Мой совет насчет спального мешка ни о чем вам не сказал?
Странно, еще утром шаман был так напряжен, а теперь он совсем расслаблен.
— Сколько вам еще нужно времени? — спросил Ферги.
— Столько, сколько потребуется.
— К утру явятся рабочие, лучше вам к их приходу закончить.
— О нет! — сказал Дэвид и резко опустился на пол. Растирая лицо ладонями и глядя куда-то в пустоту, он продолжал повторять: — О нет! Нет-нет-нет! Только не рабочие. Сюда никого нельзя впускать. Место — для нас.
— А как же стройка?
— Нельзя. — Дэвид упал на спину, ударившись затылком об пол. Фергюсон аж поморщился. Шаман, впрочем, боли не почувствовал. — Здесь лишь мы, и про нас знают. Когда они будут готовы, они к нам придут. Это наш дом. — Последнее слово Дэвид почти пролаял. Голос его сделался утробным, рычащим, как у животного. — Пока они не придут, я не пью и не ем.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |