Шохин усмехнулся, уступил ей дорогу. Потом наклонился к сумке, пробормотал без особого
воодушевления:
- Что тут у нас...
Арина внимательно наблюдала за ним, и это немного нервировало. Не ее присутствие, а
серьезный взгляд. Костя достал папку с рисунками, потом альбом, и протянул девочке. Она тут
же прижала их груди, и сама в сумку заглянула, что-то выискивая взглядом.
- Карандаши, - догадался Шохин. Сунул руку поглубже, достал металлическую коробку из-под
печенья, покрутил ее в руках, потом карандаши достал. Арина и их к груди прижала, будто
драгоценность, но не было похоже, что она хочет немедленно начать рисовать. Села на диван, все это к себе прижала и принялась оглядывать незнакомую комнату. Откинула за спину
косичку. Костя про себя этот жест отметил, а к ребенку решил подмазаться, предложил:
- Печенья хочешь?
Арина поглядела на банку, молчала. Тогда Костя открыл крышку, хотел предложить девочке
выбрать себе по вкусу, но замер, обнаружив внутри вместо печенья аккуратные стопки денег в
купюрах разного достоинства. Навскидку в банке было тысяч двести, а на дне, в небольшой
бархатной шкатулке, драгоценности, им же и подаренные.
- Нин! - Он прошел на кухню, с банкой в руках, остановился в дверях, наблюдая. - Душа моя, тебе не говорили, что деньги нужно хранить в сберегательной кассе? - насмешливо проговорил
он и потряс самодельной копилкой. Внутри зашуршало. Нина отложила нож, взглянула колко, потом отобрала у Шохина свою сокровищницу. Поставила на середину кухонного стола, как
главное украшение.
- У меня свой банк, я ему больше доверяю, - весомо заметила она. Но не убедила, Костя всё
равно усмехнулся.
- Ага, всем банкам банка.
Нина на подколку решила не реагировать, достала из холодильника сковороду с котлетами, сосредоточилась на приготовлении ужина. Костя стоял, привалившись плечом к косяку, и за ней
наблюдал. Нина казалась непривычно сосредоточенной и занятой, мыла овощи и грела котлеты.
Двигалась механически, время от времени поглядывая то на Костю, то на засуетившегося при
виде гостей Гришу. Тот уцепился когтистыми лапами за прутья клетки и потребовал:
- Выпусти меня!
Костя на него посмотрел.
- Свободу попугаям?
Гриша грузно качнулся из стороны в сторону и зычно повторил:
- Свободу попугаям!
Нина невольно улыбнулась. Потом отвернулась от Кости и нервно сглотнула. Если бы он знал, насколько она напряжена, наверное, посмеялся бы над ней. Нервничала так, будто до этого дня
ни разу в его квартире не бывала. Хотя, в статусе матери не бывала, и он её такой – на кухне и
озабоченной, не видел.
Чтобы не молчать, спросила:
- Ты голодный?
- Да.
- Еще минут десять. Ариша, помой руки. Покажешь ей, где ванная?
Костя, признаться, дернулся, когда она к ребенку обратилась. Глаза опустил, и понял, что
девочка стоит рядом. Он даже не слышал, как она подошла. А Ариша не сводила глаз с клетки.
Голову наклонила, будто не веря, что внутри живое существо, а не игрушка. И выдернула руку
из ладони Шохина, когда тот вознамерился ее вести в ванную, по Нининому настоянию, прошла
вперед и не сомневаясь, влезла на диван, чтобы получше попугая рассмотреть. Тот тоже
уставился на нее глазами-бусинами, голову назад отклонил, как бы в недоумении.
- Мама!
Это было первое слово, которое Костя от нее услышал, и которое подтверждало заверения Нины
в том, что дочка умеет говорить, просто не хочет. Да и тот факт, что Ариша при нем к матери
обратилась, скорее говорил о том, насколько она впечатлена увиденным. До этого все попытки
Кости с ней пообщаться, попросту игнорировала.
Нина голову повернула, поняла, что Ариша заметила попугая и улыбнулась.
- Да, малыш, это попугай. Помнишь, я тебе рассказывала? Его зовут Гриша.
- Григорий, - настороженно поправил ее попугай, звуком своего голоса повергнув Аришу в шок.
Она смотрела на него, открыв рот, а Гриша отодвинулся, пересев на жердочку. Теперь уже
вперед наклонился, продолжая приглядываться к непонятному низкорослому существу на
диване. Затем взмахнул крыльями и прокричал: - Опасность! Опасность!
Шохин рассмеялся.
- Что, Гриш, выходить расхотелось?
А Нина вполголоса пожаловалась:
- Теперь ее от клетки не оторвешь. - И громче добавила: - Арина, ты меня слышишь? Мой руки, и за стол. Гриша никуда не денется. Иди.
Костя с интересом наблюдал за происходящим, Арина даже не шевельнулась, будто и не
слышала. Тогда Нина отложила нож, вытерла руки и сама сняла дочку с дивана, подхватив под
мышки.
- Пойдем мыть руки, - наставительно проговорила она, и украдкой взглянула на Костю, словно
смутившись из-за поведения дочери.
Когда они из кухни вышли, Шохин снял пиджак, повесил его на спинку стула и подошел к
клетке. Открыл дверцу, руку внутрь сунул и попугая погладил. Гриша переступил по жердочке
в сторону, заворковал, потом вздохнул, совсем по-человечески.
- Болельщики ликуют, - сообщил он незнакомым голосом.
Костя улыбнулся.
- Думаешь?
Гриша уныло повесил голову и промолчал.
Вернувшись из ванной, Ариша тут же взобралась на диван и снова принялась попугая
разглядывать. За стол ее усадить удалось с трудом. Она без конца крутилась и забывала о еде. А
Нина хоть и прикрикивала на нее, но едва заметно улыбалась.
- Она очень любит животных. Даже жучков всяких, может часами за ними наблюдать.
- За Гришей часами нельзя, он зазнается.
Одновременно улыбнулись, при этом стараясь не встречаться взглядами. Костя сидел,
навалившись на стол, ел котлеты, Нина уже третью ему на тарелку подкладывала, и думал, что
ей сказать. Но обоих стеснял ребенок. При девочке же не подойдешь, не схватишь ее мать в
охапку и не притиснешь к стене, правильно? А другого выхода из обоюдного неловкого
положения Костя не находил. Потом спросил:
- Злишься из-за вчерашнего?
Нина едва не поперхнулась, и, к его удивлению, покраснела.
- Ты нашел время...
- Это невинный вопрос.
- Да уж.
- Так злишься?
- Да.
- И не отвечаешь на звонки, - обвинил он. - Потому что знаешь, как меня это бесит.
Нина поворошила вилкой салат, глянула на дочку, но та смотрела только на попугая, не обращая
внимания на взрослых. И тогда Нина проговорила выразительным шепотом:
- Ты не звонил мне два месяца!
- Это ты мне не звонила.
- Ах, это я должна была! - Нина с горечью кивнула. - Конечно. Нужно было позвонить,
подкараулить, попросить.
- Что ты делаешь из меня монстра?
- Единственный раз, когда я к тебе пришла, ты отвернулся от меня и вернулся к этой
блондинистой журналисточке. Скажешь не так?
Арина потрясла ее за руку и указала пальчиком на попугая, который принялся чистить перья.
Нина дочке улыбнулась, кивнула, а сама снова обвиняюще уставилась на Шохина. Тот же
недовольно поджал губы, по всей видимости, не имея особого желания говорить о любовнице.
Что и подтвердил, сказав:
- Я не буду с тобой это обсуждать.
- Еще бы, - фыркнула Нина. Наблюдала исподлобья за тем, как он поднимается, идет к
специальному шкафчику у окна и достает бутылку вина. Все, что он делал, как двигался, все его
желания, были для нее понятны и знакомы, и именно это отнимало последние силы для
сопротивления. Она сидела на его кухне, чувствовала близкое Костино присутствие, и внутри
все предательски тряслось. Приходилось напоминать себе о его недостойных поступках и,
можно сказать, что предательстве. Она искренне считала его связь с другой женщиной -
предательством. Он оттолкнул ее в сторону из-за ее неблагоразумности, как выражался, и тут же
завел новую интрижку. И виноватым себя не считал!
Бабник.
Костя же про себя вздохнул. Все негодующие мысли Нины были написаны у нее на лице. Она
снова злилась на него, остыв от скандала с квартирной хозяйкой. Он вновь стал объектом ее
злости, прямо пылала, оттого, наверное, и раскраснелась. Шохин поставил перед ней бокал
вина, а из холодильника достал тарелку с крупной клубникой.
- Она мытая, - сказал он, заметив с каким удивлением ребенок воззрился на ягоды. - Ешь, только
Грише оставь. Он клубнику очень уважает.
Нина тоже взяла одну ягоду, подивилась ее размеру.
- Одной за глаза наешься. Ариш, может, тебе порезать?
Ариша не ответила, за нее Костя возмутился.
- С ума сошла? Самый кайф, когда она крупная.
Нина улыбнулась, хотя не без ехидства заметила:
- Да, ты любишь все солидного размера.
- А ты нет?
Она уставилась на него с укором, уловив намек, и Шохин тут же сдался, даже руки вскинул, признавая неуместность шутки. Смотрел, как Нина несколькими большими глотками выпивает
вино, она, явно, пыталась справиться со стрессом, задавить в себе чувство дискомфорта. А чуть
позже, поймав Нину одну в гостевой спальне, где она расстилала для ребенка узкую кровать, он
к ней подошел и обнял. Нужно было что-то сделать, пришло время действовать, просто взять ее
и к себе прижать. Дать понять, что от простой жалости он не привез бы ее к себе - ни одну, ни с
ребенком. Это не в его характере. А ее сомнения на его счет, не больше чем обида, пусть и
справедливая.
Нина в первый момент замерла с подушкой в руках, напряглась, потом осторожно перевела
дыхание. В руку, что легла на ее живот, вцепилась, попыталась отодвинуться.
- Костя.
- Прекращай на меня дуться, - попросил он.
- Я не дуюсь. То есть, я не просто дуюсь. И ты это знаешь. Мы два месяца даже не общались.
- И я предлагаю не усугублять.
Она подушку в изголовье кровати положила, развернулась в Костиных руках, посмотрела ему в
лицо. Рука сама собой поднялась по его плечу, пальцы пробежали по воротнику рубашки, но
Нина быстро руку убрала.
- От тебя пахнет ее духами.
Шохин в раздражении закатил глаза, но Нина упрямо повторила:
- Пахнет, я чувствую. Ты приехал ко мне от нее.
- Я приехал к тебе, - начал он злым шепотом. - Я все бросил и помчался к тебе, этого
недостаточно? Я звонил тебе утром, ты ответить не пожелала, а теперь еще обвиняешь меня, что
я не сидел весь день у твоего порога?
Нина оттолкнула его руки.
- Я ни в чем тебя не обвиняю.
- Да? А звучит именно так.
- А как я должна реагировать? Во мне нет смирения, Костя, - проговорила она громким
шепотом. - Я не могу делать вид, что ничего не замечаю. Я тоже делиться не умею.
- Серьезно? Судя по твоему первому браку, я не взялся бы такое утверждать!
Нина взглянула недоверчиво.
- Ты справки наводил?
Шохин упрямо молчал, потом и вовсе отвернулся. А Нина головой качнула, потрясенная его
лицемерием.
- Ты требуешь от меня того, чего сам дать не можешь. Разве это честно?
- Нина, ради Бога, - Костя даже усмехнулся. - Мы же не в школе. Честно, нечестно.
- Я даже имени этой женщины слышать не хочу, - предупредила она.
Костя руками развел, глядя ей вслед.
- А я разве его произношу?
Нина обернулась на него в дверях и в гневе проговорила:
- Ты ею пахнешь! - Чуть ли не бегом бросилась на кухню, и с преувеличенным воодушевлением
проговорила: - Ариша, пора умываться и спать. Одиннадцатый час. Гриша тоже сейчас спать
будет. Пойдем, малыш. - А проходя мимо Шохина, сообщила: - Я буду спать с дочерью.
Тот со стуком поставил на антикварный секретер бокал с виски.
- Ты будешь спать там, где и должна, и прекрати трепать мне нервы.
- Не рычи, - шикнула на него Нина и подхватила ребенка на руки. Костя только ругнулся
вполголоса.
Арина долго не хотела засыпать, сказывались волнения, что пережила за день. Нина читала ей
одну сказку за другой, гладила по спине, но дочка крутилась с боку на бок и отказывалась
закрывать глаза. Изъявила желание порисовать, но Нина настойчиво уложила ее обратно в
постель. А сама прислушивалась к шагам за дверью. Костино недовольство даже из другой
комнаты четко ощущалось. Или она себя накручивала, но казалось, что по шагам может
определить его настроение. Шохин был раздражен из-за того, что она не простила его в ту же
секунду, в которую он ее обнял. И это после всего, что он для нее сделал сегодня! И Нина была
ему благодарна, но когда чувствовала сладковатый аромат жасмина, исходящий от него, в душе
все переворачивалось. Благодарность исчезала, и хотелось огреть Костю по голове чем-нибудь
тяжелым в приступе ревности. То, что это именно ревность, отчаянная и удушающая, больше
всего и расстраивало. Потому что скрыть не получалось, а проявления этой самой ревности, делало ее в глазах Кости, да и своих тоже, истеричкой.
- Я буду спать за стенкой, - шептала она дочке, гладя ее по волосам, - не бойся ничего. Позови
меня, если проснешься, я не буду дверь закрывать. Но бояться нечего. Здесь дядя Костя, и
Гриша, они нас в обиду не дадут. Не боишься?
Ариша головой покачала и сунула нос под одеяло. Нина смахнула челку с ее лба и поцеловала.
- Засыпай, родная.
Выйдя из спальни дочери и осторожно прикрыв дверь, оставив небольшую щель, Нина увидела
свет в кабинете. На цыпочках прошмыгнула мимо двери, заглянула на кухню, увидела
накрытую клетку и выключила свет. Снова вернулась к кабинету и минуту стояла,
прислушиваясь к Костиному голосу. Он говорил по телефону, отдавал указания, и это у него
получалось лучше всего. Он и ею по привычке командовал, и злился, когда она начинала
сопротивляться. А она ничего не могла с собой поделать: если он был не прав, молчать у неё не
получалось.
Принимать ванну в половине двенадцатого ночи, показалось глупым, и Нина решила
довольствоваться душем. Включила воду попрохладнее, и несколько минут стояла с закрытыми
глазами, наслаждаясь. Из-за шума воды никаких звуков не слышала, и понятия не имела, успел
Костя в постель лечь, или все еще в кабинете, спорит с кем-то по телефону. Выйдя из душевой
кабины, завернулась в полотенце, а другое, влажное, небрежно брошенное Шохиным на бортик
ванны, убрала в корзину для грязного белья, про себя порадовавшись, что больше не придется
чувствовать запах чужих духов. Сушила волосы и думала об этом. О чужих духах, чужой
женщине и мужском цинизме. Нет, не так. О цинизме Шохина. Этот человек достоин
отдельного упоминания.
Некстати выяснилось, что не взяла из дома ни одной ночнушки. В шкафу Шохина так любимой
им комбинации тоже не нашлось, Нина еще погадала, куда он ее дел: просто выбросил или
перед этим порвал в клочья. Надела футболку со смайликами, хлопковые шортики и, наконец, легла. Она впервые собиралась остаться у Кости на ночь. В соседней комнате спит ребенок, Шохин злится, а на ней футболка с дурацкими смайликами. Куда катится ее жизнь? Вытянулась, натянула одеяло до подбородка, но прежде чем успела закрыть глаза, Костя появился. Увидел
её, вцепившуюся в одеяло, и в недоумении вздёрнул брови. Нина тут же одеяло выпустила и
разгладила на груди, почувствовала себя глупо. Да ещё Костя молчал, но настолько
выразительно, что самой хотелось попросить его что-нибудь сказать, даже если это будет
очередная гадость.
- Уложила? – спросил он.
Нина кивнула, сцепила пальцы, смотрела в стену напротив. Костя хмыкнул. Стоял перед
кроватью в одних пижамных штанах, уперев руки в бока и Нину с интересом разглядывал.
Потом сместился на пару шагов в сторону, подстраиваясь под её взгляд. Она тут же недовольно
нахмурилась.
- Ты ведёшь себя, как ребёнок, - укорил он.
- Да? Зато ты… очень взрослый.
- Вот именно. Нина, мы не общались два месяца.
Она кивнула, горько усмехнулась, и пожалела, что не прикусила себе язык, прежде чем сказала:
- Да. Прошла всего пара недель, а ты нашёл себе новую любовницу.
Шохин устремил на неё тяжёлый взгляд, потом отошёл к стене и хлопнул ладонью по
выключателю.
- Это просто немыслимо, - пробормотал он, в темноте обходя кровать. – Нельзя быть такой
ревнивой.
- Не надо давать повода. – Нина повернулась к нему спиной, когда он лег. Подложила ладонь
под щёку и закрыла глаза. Понимала, что говорит ему лишнее, в сущности, и прав-то не имеет
ревновать, но желание Шохина помириться столь бездарным способом, выводило из себя. У
него всё так просто! Поссорились, переспали, помирились. А что произошло в этот короткий
период, и со сколькими женщинами за это время он спал, это ведь неважно! Её должно
обрадовать только то, что он желает её простить. А она виновата, смертельно виновата, в том, что призналась ему в любви.
Зря она требовала у участкового справедливости, её в принципе нет на этом свете.
- Что на тебе надето?
Нина осторожно сдвинулась к краю постели, чувствуя Костю прямо за своей спиной. Он лежал, подперев голову рукой, и смотрел на Нину в темноте.
- Я не буду с тобой спать, - предупредила она его.
Костя наклонился к её уху и негромко проговорил:
- Ты и так спишь со мной.
- Ты понял.
Он протянул руку и провел ладонью по ее боку.
- Всё я понял. Ты красивая, ты ревнивая, ты фантазёрка. И ещё раз ревнивая.
Она невнятно угукнула.
- Я по тебе очень скучал.
- Я видела, - обиженно проговорила она в подушку.
- Ну, прекрати. – Костя опустил голову и уткнулся носом в её волосы. – Танька – это Танька.
Она не ты. Ты же знаешь, что я не хотел, чтобы ты уходила. – Он чуть навалился на неё. – Она
тебе и в подмётки не годится.
- Прекрати меня уговаривать.
- А у меня получается?
Нина помолчала. Потом, поддавшись порыву, повернулась и обняла его. Он был горячим,
большим и знакомым. Даже запах его геля для душа показался родным. И Костя понятия не
имел, как она тосковала по нему эти два месяца.
- Мне так было страшно, Костя. – Это было похоже на лихорадочный шёпот, зато вполне
искренне. – Всё было не так.
Он лёг, аккуратно пригладил её волосы, когда она опустила голову ему на грудь.
- А сейчас всё так?
- Не знаю. – Нина лежала у него на груди, чувствовала, как его сердце бьётся, и от этого
взволнованно дышала. Провела рукой по его плечу.
Костя вздохнул, волосы на её виске шевельнулись.
- А если я пообещаю… не быть монстром?
Нина улыбнулась.
- Ты не монстр.
- Да? А кто?
- Деспот.
Шохин хмыкнул.
- Хорошо. Если я не буду деспотом.
- А кем ты будешь?
Он потёрся носом о её щёку.
- Малыш, не тяни из меня признания силой. – Костя сунул ладонь под футболку на ее спине, погладил. – Давай договоримся так: я сделаю всё-всё-всё, плюс – не буду давать поводов для
ревности, а ты будешь меня радовать, как раньше. Как тебе такой уговор?
Нина подняла голову, взглянула ему в лицо. - Ты будешь мне верен?
Он моргнул.
- Да я, вообще, за постоянство. Я тебе раньше изменял? Вот скажи мне!
- Не знаю.
- Как тебе не стыдно? У меня времени не было!
- А если бы было?
- Ты патологически ревнива, - вынес он вердикт.
- Да. А ещё я умею царапаться и кусаться. – Нина впилась ногтями в его бока и сделала попытку
укусить Шохина за шею. Тот вначале охнул, а потом засмеялся, обхватив её руками.
- Я запомню! Мир?
Она опустила голову и прижалась лбом к его лбу. Посмотрела в глаза. Выражения рассмотреть
не могла, но сейчас даже рада этому была.
- А если я… скажу, что люблю тебя? – Облизала губы. - Я могу любить вас, Константин
Михайлович?
Он помолчал. Гладил её по ягодицам, потянул носом аромат её духов. Потом кашлянул, и
попробовал перевести все в шутку, напомнив:
- Все-таки я тебе изменил.
Нина опустила голову чуть ниже.
- Мы в это время не общались. Я тебя прощаю.
- Она блондинка.
- Я красивее. И выше.
Шохин усмехнулся.
- Она не ревнива.
- С ней так скучно?
Он приподнялся и поцеловал её в губы.
- Ты самая лучшая девочка.
- Тебе понравилось, как я вчера танцевала? – шепотом спросила она.
- Очень.
- Я так тебя ждала. И я очень скучала.
- И я. Ты даже можешь это почувствовать. Нина рассмеялась, села и принялась растирать ему
грудь.
- Ты знаешь, как заниматься сексом, когда за стеной ребёнок спит?
- Тихо?
- Стараться.
- А когда я шумел? Все претензии к тебе.
Она наклонилась, прижалась губами к его груди, потом прикусила зубами.
- Ты всё-таки злишься, ты меня всего искусала, - проговорил он на выдохе.
- Тебе не нравится?
- Нравится, продолжай. – Нина вместо продолжения, поцеловала его в губы, положила ладони
на тёплые щёки и снова поцеловала. Засмеялась, когда её резко перевернули и вжали в матрац.
Но смех замер на её губах, когда почувствовала мужское дыхание на своем лице, провела
пальцем по Костиному подбородку, и одними губами, надеясь на спасительную темноту,
проговорила:
- Люблю.
Руками сильное тело гладила, обняла его, когда Костя провёл губами от её уха до впадинки на
шее. Смех ушёл, осталась только темнота и страстные вздохи и прикосновения. Подняла руки, когда он с неё футболку снимал, подёргала ногами, скидывая спущенные вниз трусики.
Поцеловала в шею, потом ещё раз в грудь, вкладывая в каждую свою ласку всю нежность и
давая понять, что готова принять его любого и всегда. Шохин снова вжал её в постель, Нина
руки в стороны раскинула, почувствовала себя распятой под тяжестью мужского тела. И это
было самое прекрасное чувство в жизни. Её любили. Пусть не говорили об этом в открытую, но
её любили, её боготворили в этот момент, её ответной страсти хотели. И всё это было от
любимого мужчины. Чего ещё можно желать?
Каждое его движение смаковала, каждый толчок, кусала губы, когда он начинал двигаться
медленнее, глаза открывала, когда Шохин склонялся к ее лицу. Их дыхание смешивалось, Нина
целовала его, но губы были непослушными, просто изливала свою любовь и тоску. Целовала, прикасалась, гладила по спине и едва слышно шептала ему в ответ. Потом он сел, подтянул её
за бёдра к себе, и Нина ухватилась руками за спинку кровати, вытянулась в струну, чувствуя, как он гладит ладонями её тело. Обхватывает грудь, касается сосков, потом ладони скользят
обратно, по животу, на бёдра, приподнимают, меняя угол проникновения, минута – и ладони
пускаются в обратный путь. Глаза закрыла, чувствуя, как её качает на тёплой волне. Пока
только качает, но, судя по Костиному напору, он готов наглядно показать ей, как сильно скучал.
Рассмеялась, когда Шохин поднял одну ее ногу, обхватив тонкую лодыжку, и поцеловал в
пятку. Протянула к нему руки.
- Иди уже ко мне, - в нетерпении проговорила она. Поцеловала, когда он наклонился.
Потом лежали, обнявшись, Нина лишь расслабленно вздыхала иногда. Костя водил рукой по её
телу, от груди до бедра и обратно.
- Не спишь? – шепотом спросил он.
Нина улыбнулась в темноте.
- Жду, когда ты уснешь.
- Зачем?
- Надо проверить Аришу. И одеться.
Его палец очертил сосок, а на ухо ей прошептал:
- Мне нравится твоя футболка. Веселенькая.
Нина на спину перевернулась, поцеловала его в подбородок. Практически заставила себя сесть и
отодвинуться.
- Спи. Я быстро вернусь. – Встала и накинула на него одеяло, наклонилась за футболкой. Часы в
гостиной пробили час ночи, и Нина улыбнулась в темноте. Новый день. И, кажется, новая
жизнь.
Или она снова выдаёт желаемое за действительное?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |