За свою жизнь Лека ни разу не видела такой красоты – белые цветы магнолий украшали сочные зеленые листья деревьев, трава была словно ковер – ни единой сухой травинки, только зелень и свежесть. Запах стоял такой, что умереть можно было от сладости с легкой кислинкой.
Диана, а следом за ней и девочки, расстелили свои коврики и встали рядом с ними.
– Тянемся к солнышку.
Все подняли руки вверх и начали тянуться. Затем Диана показала несколько ассан, и Лека послушно выполняла их вместе со всеми. Мышцы растягивались, легкая боль не мешала, а лишь добавляла удовольствия.
Краем глаза она посматривала на Диану, и против воли восхищалась ее гибкостью – казалось, что ее тело сделано из каучука, и способно согнуться как угодно, да хоть в два раза сложиться.
Учителем она оказалась хорошим – мягко исправляла ошибки, помогала, и все с улыбкой, с теплом.
– Нагибаемся, тянемся к ногам, глубоко дышим. Когда будете серфить на больших волнах, это будет хорошим подспорьем. А кто не собирается серфить на больших волнах, сможет поразить гибкостью своего мужчину.
Когда пришло время ассаны, в которой нужно было лежа на животе обхватить лодыжки ладонями и тянуться, Лека уже выдохлась. Диана помогла и ей – взяла за голени и потянула.
– Давай, давай, – подбадривала, – тянись сильнее.
Лека старалась изо всех сил. И в какой-то момент вдруг почувствовала: получилось! Мышцы расслабились, боль ушла, и по телу разлилось блаженное тепло.
– Молодец, – сказала Диана, похлопала Леку по бедру и отошла к другим девчонкам.
С этого дня йога прочно вошла в Лекину жизнь. А серфинг стал ее основой.
Теперь каждое утро она делала зарядку и шла на занятия. Училась правильно грести, различать волны, вставать на доску. Инструктора постоянно менялись, но почему-то только Диана неизменно привлекала Лекино внимание и заставляла испытывать эти странные волнующие чувства от любого прикосновения.
А прикосновений было много. Если на серфинге инструктора менялись, то йогу неизменно преподавала она, Диана. И, исправляя ошибки, то и дело касалась то ноги, то руки,а то и бедер и талии.
Лека не думала об этом, и не искала смысла – она просто жила, стараясь не размышлять о будущем, а оставаться в настоящем.
Хуже становилось ночью, когда она лежала без сна в своей узкой кровати, и рассматривала комнату под визги варанов и шебуршание невидимых глазу животных снаружи. Обычно взгляд ее останавливался на плетеной цыновке, висящей на стене, с красивым орнаментом и торчащими травинками соломы.
Она смотрела и погружалась снова и снова в свою горечь, свою боль, свою память.
Тяжело было простить. Еще тяжелее было простить себя.
Женькино лицо – не то, каким она видела его последний раз, а другое, юное, любимое, постоянно вставало перед глазами. Лека сползала с кровати, вынимала из сумки альбом с фотографиями, и перелистывала его снова и снова.
Единственное фото с Сашей пролистывала, закрыв глаза. С этой виной она не готова была встречаться.
Как-то вечером получила смс от Ксюхи. Та писала, что они с Асей едут в Гоа, и предлагала после этого приехать к ним в гости. Лека ответила пространной смс и отказалась.
Через две недели занятий Лека впервые отправилась в серф-трип, на настоящий большой спот. Диана говорила, что набережная Куты, где они занимались все это время, это рай для новичков, но настоящие волны надо ловить не там. И ранним утром группа из пяти человек загрузилась в школьную машину с тем, чтобы отправиться на Серанган.
Из окна машины Лека смотрела, как Диана надевает смешной красный шлем с бабочками, садится на свой скутер, и, заложив вираж, первая выезжает на дорогу.
Ехали долго. В окно были видны балийские красоты – рисовые поля, огромные, словно терассы, океан вдали, леса и маленькие деревеньки.
Чем ближе подъезжали к Серангану, тем меньше было видно местных, и тем больше – серферов, едущих на байках, с привязанными сбоку досками.
Машина миновала шлагбаум, доехала до маленького кафе и остановилась на обрыве, под которым – величественный и ласковый – разливался океан.
Пока инструктора снимали доски и раскладывали оборудование, Лека любовалась волнами. Они были гораздо больше, чем в Куте, и немного пугали.
– Боишься? – Неслышимо подошла Диана и встала рядом. Лека посмотрела на нее и ничего не ответила.
Разобрали доски, сделали разминку, и, наконец, поплыли. Лека гребла последняя, ориентируясь на пятки впереди плывущего. За две недели занятий мышцы ее окрепли, и грести было легко. На лайнапе она привычно села на доску и опустила ноги в воду. Океан приподнял ее случайной волной и опустил снова. Здоровался.
Диана одну за другой оседлала две волны. Ученики жались в кучу и ощутимо трусили. Лека же всем сердцем глотала соленый воздух, широко раскрывала рот и скользила взглядом по берегу вдалеке. Ощущение счастья снова пронзило ее насквозь.
– Лека, давай! – Услышала она Дианин голос, обернулась и увидела большую волну, идущую прямо в ее сторону.
Все мысли ушли, уступив место сосредоточенной четкости движений.
Она развернулась вместе с доской, легла, проверила положение ног и начала разгребаться. Почувствовав, как волна подняла доску, сделала еще несколько сильных гребков, и почувствовала, как быстро скользит вниз. Отжалась, выкинула ногу вперед, и встала в стойку.
Все, что она чувствовала до этого, показалось детским лепетом по сравнению с пьянящим ощущением скорости и полета. Она неслась над океаном, крича от счастья, и не помня саму себя. Брызги волны ореолом светились вокруг ног, в ноздри бил ветер, и развевающиеся волосы щекотали шею.
Волна рассыпалась в пену, и Лека упала вместе с ней, пьяная от восторга и счастья. Вынырнула, обернулась и, найдя взглядом Диану, закричала сквозь шум океана;
– Я ехала! Ты видела? Я ехала!
Диана показала большой палец, и оседлала следующую волну. А Лека взгромождалась на доску и снова поплыла в океан.
В этот день она поймала волн десять, не меньше. Смеялась от счастья, захлебывалась водой, когда не успевала перемахнуть через волну, и снова и снова гребла вперед.
Когда Диана скомандовала "на берег", Лека чуть не заплакала. Но уже выбравшись на песок, чуть не упала – тело ныло от усталости.
Дошла до машины, жадно выпила бутылку воды и присела на порожек, обессиленная.
– Тебе уже пора учиться поворачивать, – Диана присела рядом, и ее мокрый локоть коснулся Лекиного бока, – едешь прямо, а не вдоль волны. Научишься – будешь ехать и дольше, и приятнее.
– Хорошо, – ответила Лека, – буду учиться.
Диана странно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Посидела рядом, допила воду и встала с тем, чтобы уйти. Но, словно вспомнив что-то, обернулась вдруг и спросила:
– На йогу придешь?
Лека смотрела в ее глаза, и подумала, что за этим вопросом стоит что-то еще. Но что именно, не смогла разгадать, и поэтому просто кивнула.
Как-то вечером гуляла по Куте, уворачиваясь от со всех сторон несущихся байков, и обходя стороной туристов. То тут, то там приветливые балийцы зазывали попробовать текилы, посмотреть в баре футбол, попробовать магических грибов. А Леке вдруг захотелось перемен. Она вошла в первый попавшийся спа-салон и подошла к ресепшену.
– Что хотела мадам? – По-английски спросила молодая балийка, одетая в длинный зеленый наряд и с затейливой прической на голове.
– Мадам хочет изменений, – так же по-английски ответила Лека.
Через полчаса она уже сидела в удобном кресле, одна девушка стригла ей волосы, две другие делали педикюр, а четвертая покрывала тело какой-то грязью с шоколадным запахом.
Она покорилась обстоятельствам, расслабилась и ни о чем не думала. Из блаженной дремоты ее вырвал голос с соседнего кресла:
– Вам не скажется, что все это отдает возвратом к рабовладельческому строю?
Лека повернула голову и увидела высокого крупного серфера, налысо бритого и с огромной татуировкой, судя по чистоте языка – иностранца. Над ним тоже трудились две балийки – намазывали кремом руки от ладоней до плеч.
Она не хотела отвечать, но странная процедура обмазывания рук привлекала внимание и разбудила любопытство.
– Что с твоими руками? – Спросила по-английски.
– О, это все серфинг! Решил покататься в майке без рукавов, вот итог – начисто обгорели руки. Эти милые девушки обещали, что завтра мне будет уже не больно.
Милые девушки тем временем закончили с обмазыванием и теперь оборачивали руки серфера огромными банановыми листьями.
– А что происходит с вами? Решили сменить стиль? Я Грег Майн, кстати.
– Лека Савина, – она сама не заметила, как втянулась в разговор.
К тому времени как ее прическа приобрела новый вид, а ногти аккуратность, они с Грегом уже болтали вовсю. Лека прислушивалась к себе и с удивлением замечала, что совсем его не боится. И слова лились настолько легко и свободно, что Лека радовалась про себя тому, что внимательно относилась в школе к урокам английского.
– Я родился в Австралии, – рассказывал Грег, – и приехал сюда впервые десять лет назад. С тех пор приезжаю каждые несколько месяцев, катаюсь, отдыхаю и набираюсь энергии.
– Разве в Австралии нет серфинга? – Удивлялась Лека.
– Конечно, есть! Только там все иначе, совсем другие споты, другие волны, и много-много акул.
– А я приехала из России, и занимаюсь всего пару недель.
На сообщение о России Грег отрреагировал с восторгом. Впрочем, он на все реагировал с восторгом, этот большой шумный австралиец, почему-то не пугающий Леку.
Он рассказал все, что слышал о России, поудивлялся, когда оказалось, что из всех его знаний правды было на стопку водки, не более. Потом показал Леке фотографии детей и пригласил ее в гости.
Наконец, все закончилось: Лека встала с кресла, подошла к зеркалу и заулыбалась, довольная увиденным. Ей сделали яркую креативную стрижку – сверху коротко, сзади длинно. Прическа сбавила ей лет десять и добавила шкодной детскости.
Грег восторженно зааплодировал, когда она повернулась к нему лицом и потрясла головой.
– Пока, – сказала она, – было приятно поболтать.
И ушла, унося с собой знание, что общение может быть очень приятным, даже такое дурацкое и глупое.
Глава 10. Кто ты?
Срок действия визы неумолимо заканчивался, и нужно было что-то решать. Лека не знала, как быть, но она точно знала, что не готова уезжать. Впервые за много лет она чувствовала себя целиком и полностью дома.
Она полюбила этот зеленый остров, полюбила океан, полюбила серфинг. И была еще одна причина остаться – как бы ни трудно ей было это признавать, но она по-настоящему привязалась к Диане.
Верная собственному слову больше не лгать себе, Лека отчетливо понимала, что во многом именно Диана является причиной того, с каким удовольствием они каждый день ходит на йогу, и именно благодаря Диане улыбка все чаще расплывалась на Лекином лице.
Они не общались, нет. Ограничивались приветствием, прощанием и замечаниями во время уроков. Но Леку неумолимо тянуло к этой приветливой, но совершенно закрытой длянее девушке.
Не один день провела она, пытаясь понять, что это – симпатия к Диане или очередная попытка найти инструмент, поддерживающий ее самооценку? По всему выходило, что скорее первое. Ей нравились Дианины глаза, голубые как самый чистый океан. Нравились иссиня-черные волосы, почему-то никогда не выгорающие на солнце. Нравилось, как она двигается и как говорит.
И несмотря на то, что ее прикосновения по-прежнему волновали, Леке совершенно не хотелось с ней переспать.
– Я хочу узнать ее, – решила она для себя. Просто узнать, и все.
Но просто это было только на словах. На деле Лека совершенно не понимала, как это сделать.
Она с чувством зависти смотрела на тех, у кого получалось легко и просто болтать с Дианой до и после занятий. Сама она так не могла. И потому, после нескольких дней мучений, не нашла ничего лучшего кроме как выпросить у Светы Дианин номер телефона и написать ей смс.
В шесть часов вечера, как обычно, зашло солнце. Лека проводила его, сидя на своем любимом месте на пляже, и отправилась домой, полная решимости сегодня обязательно придумать это злосчастное смс, и, безусловно, отправить его адресату.
В своей комнате она уселась с ногами на кровать, и принялась сочинять.
– Привет, Диана! – Написала и задумалась. Дальше было сложнее.
– Давай как-нибудь вечером погуляем по пляжу?
Нет, плохо. Эдак она может решить, что это приглашение на свидание.
Лека еще подумала, и вместо "погуляем по пляжу" написала "сходим в кафе".
Вспомнила, что денег осталось совсем мало, и вернула первоначальный вариант.
Что бы она ни писала, все равно выходило так, будто это свидание. И Лека задумалась, а когда она вообще последний раз приглашала кого-то на романтическую встречу?
Выходило, что давно. Еще в Таганроге. Все, что было после, это сначала наркотики и секс, а потом просто секс.
Но все же, как она это делала? Тогда, когда еще могла?
Цветы в зубах через окно, "я люблю тебя" мелом на асфальте, безумные поступки, рыцарские жесты…
Ничего из этого не годилось.
– Да я же не на свидание ее зову! – Разозлилась вдруг Лека. – Просто поболтать!
Интересно, а когда последний раз ей хотелось с кем-то просто поболтать?…
Окончательно разозлившись, Лека перечитала первоначальный вариант смс и нажала "отправить". Если она не дура, то поймет. А если нет, то… Тогда я придумаю что-то еще.
В ожидании ответа Лека приняла душ и рассмотрела свое тело на предмет повреждений. Новых синяков не было, и это значило, что она становится настоящим профессионалом серфинга!
Она с радостью обнаружила, как подтянулись за это время мышцы, и в восторге принялась прыгать по комнате, исподняя безумный зажигательный танец.
Прямо посреди этого танца ее и застал звук пришедшей смс. Она остановилась с поднятой ногой, замерла, опустила ногу и прочитала ответ.
А через секунду бросила телефон на кровать, и, расстроенная, присела рядом.
Она все-таки дура. Как жаль…
Полученное смс гласило: "я бы с удовольствием, но, боюсь, моему парню не очень понравится эта идея". Первым порывом Леки было написать в ответ "я имела ввиду исключительно дружескую встречу". Она даже набрала это на экране телефона, но затем стерла и закрыла крышку.
Пусть все будет как будет. Пусть думает что хочет. По большому счету, это не имеет никакого значения.
Подумала так, и удивилась сама себе. И вырвались слова, обращенные к небу:
– Сашка, я, кажется, учусь наконец быть одна и не умирать от этого.
Сказала, испугалась. Первый раз за все это время она сказала вслух это имя. Первый раз обратилась к ней.
Воздух тяжелыми толчками вошел в легкие. Лека потянулась и достала альбом, наугад открывая его и точно зная, что не ошибется.
С фотографии, глубокие и родные, смотрели на нее Сашины глаза.
И рухнул мир, и хороводом завертелись осколки, и в этом хороводе кружилось и опадало то бесценное и важное, что раньше было скрыто.
Да, она была учителем. Да, она была проводником. Да, она была нужна, чтобы показать путь. Но было и что-то еще, все это время было что-то еще – забота, нежность, радость.Прикосновение ладони, трепет и привкус горечи. Занавеска на окно, чтобы не било солнце, и крепкая рука, поддерживающая за локоть.
– Я любила тебя, – вырвалось вместе со слезами, – как бы там ни было, я любила тебя.
Она плакала, целуя Сашины глаза на фото, но это больше не было слезами боли, это с каждой каплей вытекало и растворялось горе, оставляя за собой лишь память. Память, и бесконечное чувство любви, не зависящее ни от каких преград, любви, побеждающей все вокруг. Даже смерть.
Только сейчас, в эту минуту, в маленькой комнате Куты, Лека наконец поняла, что пыталась объяснить ей Саша. Она поняла всем сердцем силу и тепло всепоглощающего чувства, которое существует само по себе, ничего не прося взамен.
– Я больше не требую, чтобы ты вернулась, – прошептала Лека, – я больше не злюсь, что ты ушла. Я только надеюсь, что там, где ты сейчас, тебе хорошо и ты счастлива.
С фотографии на нее смотрели родные и нежные глаза. Как будто та Саша, сидящая рядом с совсем другой Лекой, на секунду отвлеклась от нее, чтобы сказать Леке нынешней: "Все хорошо, малыш. И я люблю тебя тоже".
И тогда Лекин взгляд сместился правее. Она смотрела на худую, бледную как смерть, растрепанную и несчастную себя, и испытывала только глубочайшую нежность и сочувствие.
– Ничего, Ленка, – через годы и километры прозвучал ее голос, – ты главное держись, и все обязательно наладится. Сейчас ты мне не поверишь, и пошлешь меня к черту, но все же знай: стоит пройти то, что ты проходишь, и будешь проходить потом, чтобы оказаться там, где я сейчас, и стать такой, какой я стала.
Люби ее. Будь рядом. И цени каждую секунду, в которую это возможно. Потому что дальше, черт побери все на свете, тебе придется учиться жить без нее.
Ей так хотелось погладить по голове этого нахохлившегося воробушка на фотографии… Так хотелось дать ему хоть немножко тех сил и того знания, которым она теперь обладала… Но в этом и состояла правда жизни: каждый должен был дойти до этого сам.
Лека еще раз посмотрела на Сашу. Попрощалась с ней, и, перевернув страницу, коснулась губами Женькиного лица.
– Только две женщины по-настоящему живут и будут жить в моем сердце. Ты и она.
Закрыла альбом и через минуту уже крепко спала. Первый раз за много лет ей снились хорошие теплые сны.
Глава 11. Прощание.
Деньги стремительно заканчивались. Соперничать с ними могли только дни, которых оставалось все меньше и меньше. В один из дней, сидя на доске на лайнапе, Лека придумала план. Она решила вернуться в Москву, найти работу, не требующую постоянного присутствия в офисе, и вернуться сюда, домой.
Идея пришла как будто извне, и показалась единственно верной. Другого выхода Лека не видела.
И тогда она начала готовиться к отъезду. Договорилась с хозяином комнаты, что вернется через месяц, собрала вещи, съездила на прощальный обед с Грегом, и оплатила последний урок йоги.
Шла на него со смешанными чувствами грусти от предстоящего расставания, и радости, что сейчас снова увидит Диану.
За прошедшие дни они по-прежнему толком не разговаривали, но после той злополучной смс Диана как будто стала внимательнее к Леке – чаще подходила во время занятий,чаще посмеивалась над ней, чаще смотрела странным, не разгаданным Лекой взглядом.
В школе почему-то не оказалось никого, кроме Светы.
– А что, йоги не будет? – С упавшим в пятки сердцем спросила Лека.
– Бууудет, – как всегда растягивая букву "у" ответила Света, – Ди попала в пробку, и звонила, что задерживается.
Отлегло. Лека присела на диван и привычно уставилась в потолок.
– А я завтра уезжаю, – неожиданно для себя самой сказала она.
Света бросила ноутбук, на котором что-то увлеченно печатала, и перегнулась через стойку, вытаращив на Леку глаза.
– Куда?
– В Москву. Виза закончилась, и надо решить несколько вопросов с работой.
Удивительно, но ей показалось, что Света расстроилась. Это было очень и очень странно, потому что за все это время они не обменялись в общей сложности и сотней слов.
– Но ты же вернешься? – Спросила она с надеждой в голосе.
Удивленная до крайности, Лека не успела ответить. В школу стремительно влетела Диана – растрепанная, запыхавшаяся и раздраженная до крайности. Она бросила на стойку ключи, громыхнула шлемом, и выпалила:
– Предлагаю сделать Бали закрытым островом! Скоро без пробок вообще никуда нельзя будет проехать!
Света согласно закивала, а Диана, скользнув взглядом по школе, заметила Леку.
– Привет! Что, больше никто не дождался?
Лека ответила:
– Да никого больше и не было, – а сама снова испугалась, что вот сейчас Диана отменит занятие. Она молилась про себя: "Пожалуйста, пусть мы будем заниматься вдвоем!"
– Значит, будем заниматься вдвоем, – сказала Диана, – бери коврик и иди, я сейчас быстро переоденусь.
Обрадованная донельзя Лека ухватила коврик и побежала на полянку. Душа ее пела, а тело было готово к любым подвигам.
– Приглашу еще раз, – решила она, в ожидании рассматривая магнолии на деревьях, – вслух ей будет сложнее отказать.
Но стоило Диане появиться перед ее глазами, как вся решимость мигом сошла на нет.
– Глупо, – подумала Лека, вставая в первую ассану, – если раз отказала, откажет и второй. Забудь об этом.
Сегодня они начали делать несколько новых упражнений. Уже привыкшее к нагружаем тело снова заныло от боли и отказывалось гнуться. Тогда Диана как раньше подошла к Леке, и своей рукой потянула ее в нужном направлении.
Лека вся взмокла. Показалось, или ладонь задержалась чуть больше, чем нужно? Показалось, или Диана и правда посмотрела на нее этим странным, необычным взглядом?
Лежа в шавассане, она сегодня не расслаблялась. Каждой клеточкой кожи чувствовала присутствие Дианы рядом, и сходила с ума. А когда пришло время складывать коврики, вдруг сделала шаг и выпалила:
– Я завтра улетаю.
Диана метнулась взглядом ей навстречу, и Лека растаяла словно воск. Эта голубая глубь завораживала, проникала в самое сердце.
– Куда? – В точности как Света, спросила Диана.
И Лека ответила ей теми же словами. Добавив только:
– Давай попьем кофе сегодня вечером? Хочу отблагодарить тебя за все, чему ты меня научила.
Не успела она испугаться собственных слов, как Диана тут же ответила:
– Конечно! Куда ты хочешь поехать?
Куда я хочу поехать? Куда я хочу поехать? КУДА Я ХОЧУ ПОЕХАТЬ?!!!
Лекины мысли стаей встревоженных птиц заметались в голове. Она понятия не имела, куда хочет поехать, и не была готова к ТАКОМУ вопросу и ТАКОМУ ответу.
– Я не знаю, – пробормотала она, краснея, – куда угодно.
К счастью, Диана ничего не заметила. Задумалась на мгновение и предложила: "Поехали в старбакс. Давно я там не была".
И они действительно поехали. Лека села за спиной Дианы на ее байк и ухватилась руками за задние ручки. Байк с ревом сорвался с места, пронесся по Бенесари, вывернул на Легиан, и уже через три минуты они были на месте.
Заходя в кафе, Лека задержалась на мгновение, чтобы посмотреть на свое отражение в стеклянной витрине. Высокая, подтянутая, с новой стрижкой и в новых же коротких шортах, она показалась себе очень симпатичной. Улыбнулась своему отражению, и нырнула в кондиционированную прохладу кафе.
Диана уже успела заказать кофе и занять столик у окна, и активно махала Леке рукой.
Та помедлила, подошла к стойке, и мысленно подсчитывая остатки денег в кармане, заказала маленький эспрессо без сахара. После этого она улыбнулась официантке, и только потом присела напротив Дианы на мягкое кресло.
Нужно было что-то говорить, но слова решительно не шли.
– Когда ты вернешься? – Спросила Диана, как о чем-то давно решенном.
– Думаю, через месяц, – откликнулась Лека. И говорить снова стало не о чем.
Даже принесенный кофе не спас – Диана молча пила его, поглядывая на Леку поверх кружки, а Лека молчала. Ненавидела себя, и продолжала молчать.
– Ну давай, – первой не выдержала Диана, – рассказывай свою печальную историю.
Этого Лека никак не ожидала, не была готова к такому вопросу, да и не собиралась она, конечно же, ничего рассказывать.
– Лучше ты, – выдавила. И Диана вдруг послушалась.
Она рассказывала долго. Говорила о детстве, юности. О спорте, о великих победах и великих поражениях. Рассказала о своей первой любви, и упомянула последнюю.
Лека слушала, кивая и мыча в нужных местах, но в ней росло странное чувство недоумения и разочарования. Вот же оно! Вот то, чего ты хотела. Вот то, чего ты так долго добивалась и о чем мечтала! Но увы – исполнившееся не приносило сейчас ничего кроме раздражения.
В какой-то момент Лека даже перестала слушать. Сидела, улетев мыслями куда-то далеко, и мерно покачивала головой в такт Дианиному рассказу. В эти секунды она была рада, что уезжает.
А потом все кончилось. Диана завершила историю, Лека сказала "ну ничего себе", и они, скомкано попрощавшись, разъехались по домам. Уже садясь на байк, Диана вдруг сказала: "Приходи в Лавбаз вечером. Будет весело". И унеслась, не дожидаясь ответа.
Лека шла домой вдоль пляжа, и ее обуревала сотня мыслей и миллион сомнений. Она не могла понять, что же произошло с ней в этом кафе, рядом с этой женщиной? Ей не просто было неинтересно, ей было неинтересно до тошноты, до скуки, до зевоты в сведенных челюстях.
И самое главное – это предложение… Что оно значило? Желание продолжить разговор? Или просто любезность? Или что-то другое?
В Лавбаз хотелось и не хотелось одновременно. Лека много слышала об этом известном баре, популярном среди серферов всех мастей и рангов. Грег рассказывал, что там самые крутые вечеринки и самые вкусные коктейли.
– Вот и чего я туда попрусь? – Спрашивала сама себя Лека, уйдя с набережной на улицу Попиес. -Я там никого не знаю, общаться мне там не с кем. И она наверняка пригласила меня просто из вежливости – видимо, в их тусовке так принято. Приглашать друг друга в Лавбаз.
– А с другой стороны, сколько можно жить отшельником? – Возразила она, поднимаясь по ступенькам в свою комнату. – Пора бы уже начать общаться с людьми, коль уж я собралась вернуться сюда навсегда.
До вечера она добрый десяток раз изменила свое решение, и, вконец измученная, натянула длинный белый сарафан и буквально выскочила на улицу.
– Пойду, – бормотала себе под нос, – пойду, и наплевать, что будет.
Вдоль улицы Легиан, по которой и шла рассерженная сама на себя Лека, то тут, то там стояли ряды мотобайков, предлагающихся в аренду. Раньше она никогда не задумывалась о байке, но теперь, разозленная, вдруг подошла к одному из балийцев и за несколько минут оформила сделку. Сутки аренды обошлись на удивление дешево – в переводе на нормальные деньги, всего пару долларов. Балиец показал Леке, как управлять байком, и она взгромоздилась на его удобное сиденье.
Стартовала вопреки предупреждениям балийца сразу и резко. Влилась в безостановочно гудящий поток, крича от страха и возбуждения. Хотя скорость была не больше сорока километров в час, Леке показалось, что она несется неимоверно быстро.
– Извините, – орала она по-русски подрезаемым балийцам. – Ой, простите, – кричала прохожим, пытающимся перейти дорогу. И самые громкие вопли: "Посторонись!" раздавались, когда кто-то вдруг преграждал ей путь.
Поворот на Бенесари она пропустила в запале. Пришлось сделать еще круг, и снова: "извините", "пропустите", "простите". Словом, когда мотобайк остановился наконец у Лавбаза, платье можно было выжимать, а ладони так вцепились в руль, что оторвать их удалось лишь активно постаравшись.
Поставив байк и трясущимися руками вынув ключ, Лека сделала несколько шагов и застыла на пороге бара. Она ожидала увидеть совсем другое.
В маленьком пространстве – не более двадцати квадратных метров – стояло всего четыре столика, вокруг которых были разложены матрасы. На матрасах восседали и возлежали люди в серферских шортах и с выгоравшими до белизны волосами. Все остальное пространство занимала стойка бара, за которой кучерявый балиец разливал коктейли.
Делать было нечего – пришлось разуваться на порожке и под взглядом не менее десятка пар внимательных глаз идти к бару. Лека шла словно на голгофу. Она спиной чувствовала эти взгляды, и ей казалось, что она самозванка, явившаяся на закрытую встречу, и сейчас ее с позором изгонят прочь.
Дойдя до стойки, она с облегчением прислонилась к ней и попросила у бармена редбул. Глубоко вдохнула, выдохнула. Сердце билось как сумасшедшее, и хотелось немедленно бежать отсюда, забыв и про байк, и про тапки, и про, будь она проклята, Диану.
Она решительно не понимала, что делать. В старые времена она немедленно выпила бы коктейль, расслабилась и отправилась бы знакомиться вон с той компанией, сидящей у самого входа. Они бы быстро подружились, выпили по стаканчику волшебных грибов и дальше все бы понеслось по накатанной…
Но сейчас этот способ Леку больше не устраивал. Она еще раз огляделась. И снова остро ощутила себя чужой на этом празднике. Желание общаться прошло, желание увидетьДиану – тоже. Лека подумала, что не переживет, если та придет и просто вольется в одну из компаний, не обращая на нее никакого внимания.
Она быстро кинула на стойку деньги, отодвинула недопитый редбулл и практически бегом выскочила из бара.
Пока садилась на байк и заводила мотор, разразилась гроза. Как всегда бывает зимой, с неба немедленно полились плотные струи воды. Лека стартовала и понеслась по Бенесари, чувствуя, как облепляет тело мокрое платье и как вода стекает со лба, застилая глаза.
Она ехала, обгоняя, сигналя всем подряд, и ругаясь сквозь зубы.
– Ну и куда ты поперлась, идиотка? Разве ты не знаешь, что все это – уже давно не твой формат? На что ты вообще рассчитывала? Что зайдешь в бар, и к тебе сразу кинутся с предложением присоединиться к компании? У них у всех своя жизнь, отдельная, и ты им нафиг не нужна. И Диане тоже.
Она сама не заметила, как доехала до набережной. Бросила байк одиноко стоять под дождем, и рванула к океану. В темноте и сквозь ливень его почти не было видно, но гул слышался вполне отчетливо.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |