<3> Как отмечал М. Бартошек, если речь шла о incertum, в классический период имела место лишь actio in factum (см.: Бартошек М. Указ. соч. С. 84).
<4> D. 19.5.1. Н.А. Полетаев, характеризуя иски in factum, указывал: "В отделе формулы, содержащей demonstratio, излагались обстоятельства, факты (курсив Н.А. Полетаева. - Прим. авт.), подлежащие суждению, или же к части формулы, содержащей intentio, приставлялись прибавочные слова, praescripta verba, выражавшие вырабатываемые жизнью юридические отношения" (см.: Полетаев Н. Иски из незаконного обогащения. С. 2).
С введением condictiones incerti кондикция перестала быть иском, посредством которого могли быть истребованы только определенная денежная сумма, вещь или множество вещей, каким она была еще в предклассический период. Condictiones incerti имели целью, по выражению Г. Дернбурга, "возвращение иного рода ценностей" <1> (например, освобождение истца от обязательства, данного sine causa <2> - в качестве ценности "иного рода" в данном случае выступает абстрактное право требования к истцу, приобретенное ответчиком без надлежащего основания). Н.А. Полетаев в качестве примера condictio incerti приводил, в частности, отрывок из Дигест Юстиниана <3>, где речь идет о лице, которое, ошибочно воображая себя должником, обяжется по поручению своего мнимого кредитора уплатить известную сумму тому, кому последний желает подарить эту сумму. Мнимому должнику дается condictio incerti против стипулятора, чтобы освободить его от обязанности из стипуляции <4>.
--------------------------------
<1> Дернбург Г. Пандекты. Т. 3. Обязательственное право. С. 446.
<2> D. 12.7.3.
<3> D. 39.5.2.
<4> Полетаев Н. Иски из незаконного обогащения. С. 3.
Строго говоря, в классическом римском праве кондикционные иски перестали соответствовать своему историческому названию. На это обращал внимание Гай, указывая: "...ныне же не в собственном смысле мы называем кондикцией личный иск, в котором утверждаем, что ответчик должен нам дать что-либо в собственность, ибо в настоящее время по этому поводу не делается никакого торжественного извещения" <1>. Позднее почти аналогичное положение получило закрепление в Институциях Юстиниана, где говорится: "В настоящее время мы не точно называем кондикцией личный иск, посредством которого истец утверждает, что ему должны дать, так как в настоящее время ради этого не делается никакого торжественного заявления" <2>.
--------------------------------
<1> Gai. 4.18.
<2> Inst. 4.6.15 (здесь и далее текст Институций Юстиниана цитируется по изданию: Институции Юстиниана / Пер. с лат. Д. Расснера; под ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 1998). Комментируя приведенный фрагмент Институций, Н.А. Полетаев указывал, что вместо заявления истца ответчику (condictio) теперь имела место evocatio, т.е. приглашение со стороны претора или другого органа власти (см.: Полетаев Н. Иски из незаконного обогащения. С. 4).
Резюмируя ситуацию с condictio, сложившуюся в классическом римском праве, Н.А. Полетаев отмечал, что " legis actio per condictionem здесь сильно расширилась, получила значение иска вообще из юридических сделок, хотя и осталась иском stricti iuris или iudicii " <1>. Действительно, обратившись к Институциям Гая, мы увидим, что понятие "condictio" в конечном счете охватило вообще все личные иски: "Вещные иски называют еще виндикациями, а личные иски, в которых мы выражаем требование дать что-либо в собственность или сделать что-нибудь, называют кондикциями" <2>.
--------------------------------
<1> Полетаев Н. Иски из незаконного обогащения. С. 3 - 4.
<2> Gai. 4.5: Apellantur autem in rem quidem actiones uindicationes, in personam uero actiones, quibus dari fieriue oportere intendimus, condictiones.
С другой стороны, в классический период имело место расширение сферы применения кондикционных исков, причем направление этого процесса определили уже вполне сформировавшиеся идеи справедливости (aequitas) и естественного права (ius naturale). Сфера применения кондикций в римском праве постепенно расширялась за счет разнообразных случаев истребования неосновательного обогащения. Абстрактный характер condictio обусловил востребованность данного правового инструмента римскими юристами, убедившимися в том, что она может применяться вообще к случаям, когда в силу справедливости ответчик должен вернуть истцу имущество, приобретенное за счет последнего без надлежащего к тому основания. Таким образом, кондикции стали своеобразным юридическим корректором, средством воплощения в жизнь той великой мысли римского права, о которой писал профессор Колер: "Тот, кто неправомерно обогатился, должен обратно выдать обогащение". В этом и состоит их почетная роль - право получило "защиту против своих собственных несправедливостей" <1>.
--------------------------------
<1> Колер Й. Указ. соч. С. 305.
Поскольку основным делением оснований возникновения обязательств в римском праве было деление их на две группы - контракты и деликты <1>, первоначально обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения, требования из которых защищались посредством кондикционных исков, остались за рамками этой классификации. В одном из поздних сочинений Гая "Res cottidianae" все обязательства, не охватываемые этими двумя основными группами (ex contractu и ex maleficio), объединены в дополнительную группу под общим названием "ex variis causarum figuris" ("возникающие из различных форм оснований") <2>. Наконец, Институциями Юстиниана было воспринято четырехчленное деление источников обязательств: ex contractu, quasi ex contractu, ex maleficio <3>, quasi ex maleficio <4>. Обязательства из неосновательного обогащения, наряду с обязательствами из ведения чужих дел без поручения (negotiorum gestio) и некоторыми другими, попали в группу обязательств, возникающих "как бы из договора" (quasi ex contractu). В романистической правовой литературе данная классификация обоснованно критикуется. Например, И.Б. Новицкий писал: "...указание, что обязательство возникает "как будто из договора", "как бы из договора" (или "как бы из правонарушения"), еще не определяет сущности такого основания обязательства" <5>. Впрочем, некоторые авторы, в частности А.В. Слесарев, такую позицию оспаривают, подчеркивая "сравнимость режима договорных и квазидоговорных обязательств как по их содержанию, так и основаниям возникновения", с чем, на мой взгляд, трудно согласиться <6>.
--------------------------------
<1> Gai. 3.88.
<2> D. 44.7.1.4 и 5. См. также: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 478; Гарсиа Гарридо М.Х. Указ. соч. С. 423.
<3> От лат. maleficium - "злодеяние" (см.: Дыдынский Ф.М. Указ. соч. С. 330).
<4> Inst. 3.13.2.
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник "Римское частное право" (под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2004.
<5> Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. М.: Юристъ, 2001. С. 366. См. также критику этой классификации: Барон Ю. Система римского гражданского права / Пер. Л. Петражицкого. СПб.: Изд. кн. магазина Н.К. Мартынова, 1910. Вып. 3. Кн. 4: Обязательственное право. С. 13 - 14; Покровский И.А. Указ. соч. С. 439.
<6> Слесарев А.В. Обязательства вследствие неосновательного обогащения: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 5.
Представляется неверным высказываемое некоторыми исследователями (например, С.В. Шаханиной) утверждение о том, что в римском праве процессуальный по своему происхождению термин "кондикция" стал использоваться для обозначения целых групп обязательств, т.е. получил материально-правовой смысл <1>. Condictio в римском праве - это всегда иск, термин этот остался там сугубо процессуальным, а выражение "кондикционные обязательства" для обозначения обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения, получило распространение уже в цивилистической литературе Нового времени <2>.
--------------------------------
<1> См.: Шаханина С.В. Указ. соч. С. 144.
<2> Соответственно, не совсем корректно употребление термина "кондикционные обязательства" применительно к римскому праву, встречающееся у некоторых авторов (см., например: Слесарев А.В. Указ. соч. С. 6).
Нельзя согласиться и с В.С. Емом, который, основываясь на неправильном переводе слова "condictio" как "получения" <1>, по сути, придает кондикции значение юридического факта, влекущего возникновение обязательства по возврату неосновательного обогащения (ошибочный платеж долга; передача истцом ответчику определенной суммы денег или движимой вещи для достижения какой-либо цели, невозможность достижения которой существовала изначально или возникла впоследствии) <2>.
--------------------------------
<1> Ту же ошибку допускает Д.А. Ушивцева (см.: Ушивцева Д.А. Обязательства вследствие неосновательного обогащения: Вопросы теории и практики. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2008. С. 17).
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник "Гражданское право: В 4 т. Обязательственное право" (том 4) (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное).
<2> См.: Гражданское право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК, 2000. Т. 2. С. 439; Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2006. Т. 4: Обязательственное право. С. 699 (автор соответствующих глав - В.С. Ем).
Выше было показано, что в классическом римском праве condictio в конце концов стала отождествляться с actio in personam и, как отмечал Г. Дернбург, тем самым она утратила свой индивидуальный характер <1>. Посредством кондикций защищались требования по различным обязательствам, при этом, как уже было отмечено выше, основание возникновения долга в формуле такого иска не указывалось. Таким образом, в римском праве классического периода имело место не расширение сферы применения кондикции как особого иска, вытекающего из факта неосновательного обогащения, а расширение действия вообще личных исков, основанных на цивильном праве, т.е., по сути, вообще исковой защиты.
--------------------------------
<1> Дернбург Г. Пандекты. Т. 1: Общая часть. С. 359.
Отсюда становится понятным, почему "классическая кондикция осталась единообразным иском с единообразной формулой, хотя и существовали некоторые типичные случаи, например порок в согласии сторон (или безнравственное соглашение), юридическое препятствие, исполнение с целью, которая не осуществилась, и т.п.", как подчеркивал М. Бартошек <1> (ту же мысль высказывают Конрад Цвайгерт и Хайн Кетц <2>).
--------------------------------
<1> Бартошек М. Указ. соч. С. 83 - 84.
<2> "...Хотя condictio в ее классическом понимании применялась в различных областях, это был единый иск с единой формулировкой", - подчеркивают указанные авторы (см.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. / Пер. с нем. М.: Международные отношения, 2000. Т. 2. С. 286).
Лишь в литературе Нового времени стали пользоваться термином "condictio" в особом смысле для обозначения внедоговорных личных исков по поводу перехода имущества к ответчику без достаточного правового основания, на что обращал внимание Г. Дернбург <1>. Римские же юристы, и не только классической эпохи, но и византийские, называли кондикцией всякий личный иск. О том, что широкое понимание condictio сохранилось ко времени Юстиниана, свидетельствуют положения и Институций Юстиниана <2>, и Дигест <3>, аналогичные приведенному выше положению Институций Гая <4>: "Личные иски именуются кондикциями".
--------------------------------
<1> Дернбург Г. Пандекты. Т. 1. Общая часть. С. 359. Примером такого словоупотребления является высказывание Д.И. Азаревича: "Как об особом виде обязательств по кондикциям может быть речь только для случаев внедоговорного приобретения из чужого имущества" (см.: Азаревич Д. Система римского права: Университетский курс. Т. 2. Варшава, 1888. Ч. 1. С. 215).
<2> Inst. 4.6.15.
<3> D. 44.7.25.
<4> Gai. 4.5.
В романистической литературе существуют и иные мнения на этот счет. Например, М.А. Окс писал, что "кондикция римского права означает то вообще личный иск, то иск, приуроченный к известным юридическим отношениям. Выставляются в отдельности condictio indebiti, condictio ob turpem causam, condictio causa data causa non secuta " <1>. По мнению Райнхарда Циммерманна, термин "condictio" во времена Юстиниана стал использоваться для обозначения неконтрактных и неделиктных исков, даваемых классическими юристами в виде кондикций в старом, широком смысле этого слова <2>. Основанием для таких утверждений, по-видимому, стали содержание и наименования ряда титулов кн. 12 и 13 Дигест Юстиниана, специально посвященных именно искам о возврате неосновательного обогащения. Эти иски не получили в римском праве специальных наименований (наподобие actio empti и actio venditi из договора купли-продажи; actio locati и actio conducti из договора найма; actio negotiorum gestorum directa и contraria из ведения чужих дел без поручения и т.д.), с другой стороны, они по своей природе являются исками личными, т.е. кондикциями. То обстоятельство, что положения о них были сгруппированы компиляторами Дигест в титулы, названия которых начинаются со слов "De condictione...", вероятно, и подтолкнуло к мысли об узком понимании кондикции византийскими юристами <3>.
--------------------------------
<1> Окс М.А. Женщина как продуктивный деятель в сфере права и учение о кондикции. Одесса, 1884 (цит. по: Полетаев Н. Указ. соч. С. 7).
<2> Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. N.Y.: Oxford University Press, 1996. P. 839.
<3> Так, Л.Л. Кофанов пишет: "...в современной романистике принято разграничивать личные иски вообще и кондикции в частности. Это связано с наличием подобного разграничения в изложении личных исков в третьей части Дигест. По крайней мере личные иски, описываемые в 14 - 19-й книгах, как правило (выд
"Неосновательное обогащение в гражданском праве" (Новак Д.В.) ("Статут", 2010) {КонсультантПлюс}
Однако представляется, что эта мысль не выдерживает критики хотя бы в силу изречения Павла, помещенного в тит. 2 кн. 13 Дигест, озаглавленный "De condictione ex lege" ("О кондикции, вытекающей из закона"), которое гласит: "Если новым законом введено обязательство и в этом же законе не предусмотрено, какого рода иском мы судимся в суде (по этому поводу), то следует предъявлять иск на основании (этого) закона" <1>. Отсюда видно, что кондикция могла быть распространена на неопределенное количество самых разнообразных случаев.
--------------------------------
<1> D. 13.2.1.
Таким образом, следует согласиться с мнением Н.А. Полетаева, который, проанализировав положения Дигест Юстиниана, показал, что "понятия об исках из незаконного обогащения и о condictiones вовсе не совпадают" и, следовательно, как писал ученый: "Одно можно сказать: между кондикциями находим иногда и иски из обогащения" <1>.
--------------------------------
<1> Полетаев Н. Иски из незаконного обогащения. С. 1 - 24; Он же. Мнимые и притворные сделки, безденежность, causa obligationis и незаконное обогащение по проекту обязательственного права // Вестник права. 1900. N 3. С. 54 - 56. Эта позиция поддерживается и современными цивилистами (см., например: Магаляс Е.А. Соотношение требований из неосновательного обогащения с требованиями об истребовании имущества из чужого незаконного владения и возмещении вреда в гражданском праве // Законодательство. 2002. N 5. С. 9).
Проблема разграничения кондикции и виндикации.
Феномен condictio possessionis
Весьма важен вопрос о разграничении кондикции и других видов исков, прежде всего иска виндикационного.
С целью разрешить эту проблему виднейший немецкий правовед Фридрих Карл фон Савиньи попытался обобщить все несомненные случаи использования кондикции в римском праве и выявить некий общий принцип ее применения. Чтобы найти этот принцип, Савиньи проанализировал сделку займа (как было отмечено выше, именно кондикция из займа (condictio ex mutuo) стала прообразом кондикций о возврате неосновательного обогащения). Существо займа, по анализу Савиньи, выражается термином "pecunia credita", где credere имеет особый смысл, отличный от общего понятия доверия, лежащего в основе всякого договорного обязательства; credere применительно к займу означает нечто большее, высшую степень доверия, состоящую в том, что кредитор, давая взаймы, решается пожертвовать правом собственности и соответствующей ему защиты в форме виндикации. Взамен виндикации кредитору дается обязательственная защита в виде особого строгого иска кондикции. Поэтому "кондикция есть замена виндикации", утраченной вследствие отчуждения предмета займа.
В этом и заключается, по мнению Ф.К. фон Савиньи, принцип применения кондикции: обязательственный кондикционный иск дается только тогда, когда в силу утраты права собственности невозможно предъявить иск виндикационный <1>. Таким образом, согласно теории Савиньи, различие между виндикацией и кондикцией вещи заключается в следующем: виндикация - вещный иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику; кондикция - наоборот, личный иск лица, утратившего вместе с владением и право собственности на вещь (а значит, и возможность ее виндицировать), к новому собственнику вещи. Исходя из этого кондикция и виндикация исключают друг друга и конкуренция их невозможна. Применительно к кондикциям о возврате неосновательно полученного это означает, что фактическое владение чужой вещью без приобретения права собственности на нее само по себе не может рассматриваться в качестве обогащения владеющего лица.
--------------------------------
<1> Приводится по: Сабинин С.Е. Указ. соч. С. 134 - 135.
Теория Савиньи (которая, по свидетельству С.Е. Сабинина, получила в литературе название "виндикационная теория" <1>) является господствующей в отечественной доктрине, как дореволюционной <2>, так и современной <3>. В отношении неосновательного обогащения утверждается, что оно в римском праве связывалось с приобретением в соответствующих случаях права собственности на спорный предмет <4>.
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 134.
<2> Так, в объяснениях к проекту российского Гражданского уложения хотя и критикуется как слишком формалистический, "ограничительный взгляд... на допустимость кондикции только в пользу лица, утратившего в момент исполнения вещное право на недолжно переданный предмет", тем не менее не высказывается сомнений в том, что такой подход имел место в римском праве (см.: Гражданское уложение. Кн. 5. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Т. 5. С объяснениями. СПб., 1899. С. 380; Гражданское уложение. Проект Высочайше утвержденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. С объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии / Под ред. И.М. Тютрюмова; сост. А.Л. Саатчиан. СПб.: Изд. кн. магазина "Законоведение", 1910. Т. 2. С. 1227).
<3> См., например: Магаляс Е.А. Указ. соч. С. 11; Слесарев В.Л., Слесарев А.В. Проблемы собственности в обязательствах из неосновательного обогащения // Правовое регулирование и защита интересов собственности: Материалы теоретического семинара. Омск: Изд-во Ом. ВШМ МВД России, 1995. С. 24.
<4> См., например: Слесарев В.Л., Слесарев А.В. Указ. соч. С. 24. Любопытно, что, прежде чем сделать этот вывод, авторы статьи, ссылаясь на Ю. Барона, перечисляют возможные случаи неосновательного обогащения в римском праве и упоминают среди них "приобретение без оснований права собственности или владения (выделено мной. - Д.Н.) вещью".
Между тем следует отметить, что в римском праве имели место кондикции, не укладывающиеся в сформулированный Савиньи принцип (это, впрочем, признавалось и самим корифеем пандектистики) <1>. На этом основании виндикационная теория подверглась критике со стороны Роберта фон Майра, мнение которого поддержали ряд других романистов. Так, С.Е. Сабинин, ссылаясь на Майра, писал: "Неправильность "принципа" Савиньи установлена в достаточной мере. Кондикции возникают и там, где предмет требования не подлежал никогда виндикации, а в случаях, указываемых Савиньи, право на кондикцию весьма часто принадлежит совершенно не тому лицу, которому принадлежала "утраченная виндикация" <2>. Критикует "виндикационную теорию" Савиньи и современный голландский правовед Ларс П.В. ван Влит, по мнению которого в римском праве доступность кондикционного иска лицу, передавшему вещь (без правового основания), не означает, что это лицо утратило право собственности на вещь: rei vindicatio и condictio параллельно сосуществуют и усиливают друг друга, а истец может выбрать то или иное средство защиты своего права <3>.
--------------------------------
<1> Ф.К. фон Савиньи признавал два "положительных" исключения из выявленного им принципа - condictio furtiva (иск о возврате похищенной вещи) и condictio ex lege (см.: Сабинин С.Е. Указ. соч. С. 135).
<2> См.: Там же. С. 135.
<3> Vliet L. P.W. van. Transfer of movables in German, French, English and Dutch law. Nijmegen: Ars Aequi Libri, 2000. P. 189 - 190.
Действительно, источники свидетельствуют о том, что в римском праве получил развитие феномен так называемой condictio possessionis (кондикции владения). Лицу, безосновательно потерявшему владение, стали давать кондикционный иск о возврате утраченного владения вещью (хотя сам термин "condictio possessionis", скорее всего, не был известен римскому праву и, по-видимому, был введен уже позднее).
Уже в Институциях Гая упоминается случай такой кондикции владения. Речь идет о condictio ex causa furtiva <1> - кондикции о возврате похищенной вещи (вор по римскому праву не приобретал права собственности на украденное имущество). Правда, Гай характеризует этот случай лишь как исключение из общего правила о невозможности истребования собственником утраченного владения принадлежащей ему вещью посредством личного иска (кондикции) <2>. Это дает основания предполагать, что теория Савиньи является справедливой, по крайней мере применительно к римскому праву классического периода <3>.
--------------------------------
<1> В юстиниановой кодификации этот иск именуется condictio furtiva (D. 13.1).
<2> Gai. 4.4. Как уже отмечалось выше, Институции Гая подразделяют все иски на вещные (виндикации) и личные (кондикции). При этом личный иск согласно Институциям формулировался как требование передать (в собственность) какую-либо вещь (dare), сделать что-либо (facere) или предоставить обеспечение (praestare). Исходя из этого Гай в указанном фрагменте (Gai. 4.4) писал: "При таком делении исков мы, очевидно, не можем требовать нашу вещь от другого таким образом: "если окажется, что он должен дать" (SI PARET EVM DARE OPORTERE), так как нам не может быть дано то, что наше: конечно, нам дается то, что дается с той целью, чтобы оно сделалось нашим; между тем вещь, которая уже наша, не может во второй раз сделаться нашей. Очевидно, что из ненависти к ворам, дабы они подверглись большей ответственности, принято, что воры сверх двойного и четверного с целью возврата вещи ответствуют еще по иску: "если окажется, что они должны дать" (SI PARET EOS DARE OPORTERE), хотя против них может быть предъявляем иск, в котором мы утверждаем, что вещь наша".
<3> Тем не менее, как указывал Р. Зом, condictio possessionis была впервые допущена римским правом в классический период (см.: Зом Р. Указ. соч. С. 293 - 294).
Однако со временем число таких исключений увеличилось - Дигесты Юстиниана уже содержат целый ряд случаев допущения кондикции владения. Причем по Дигестам предъявить condictio possessionis мог как собственник, утративший владение вещью, так и несобственник <1>. Так, например, в случае, если ошибочно была совершена простая передача владения, мог быть предъявлен кондикционный иск об истребовании недолжно полученного (condictio indebiti) <2>; если имело место насильственное отнятие владения - иск о возврате полученного в результате правонарушения (condictio ex iniusta causa) <3>; если кому-то на участок течением принесло чужую вещь, ее можно было истребовать с помощью кондикции о возврате полученного без основания (condictio sine causa) <4>. Рудольф фон Иеринг в связи с этим писал: "Не подлежит спору, что, подобно каждой condictio, condictio ob iniustam causam или sine causa вместо собственности может быть основана на владении" <5>. Нужно отметить, что в силу личного (обязательственного) характера condictio possessionis вещь могла быть истребована посредством этого иска лишь у того лица, непосредственно к которому она выбыла из владения истца, в отличие от виндикации, следующей за вещью и предъявляемой также к любому третьему лицу, фактически владеющему ею.
--------------------------------
<1> С.А. Муромцев отмечал, что возможность защиты владения посредством личного иска condictio possessionis без доказывания истцом своего права собственности на утраченную вещь стала признаваться римскими юристами во времена империи (см.: Муромцев С.А. Указ. соч. С. 531).
<2> D. 12.6.15.1. Павел указывал: "Но и если были даны чужие монеты, то (они) истребуются посредством кондикции, чтобы, например, вернуть владение ими; точно так же если я, ошибочно полагая, что я должен тебе, передам тебе владение какой-либо вещью, то я предъявлю кондикцию".
<3> D. 13.3.2. Кондикция давалась в данном случае лицу, которое было силой изгнано из имения, для возврата имения. По утверждению Цельса, если это лицо не является собственником, оно истребует кондикционным иском владение. Как отмечает Р. Циммерманн, Цельс позволил такому несобственнику, изгнанному из имения, предъявить кондикцию "из уважения к его простому владению". Там же Р. Циммерманн высказывает обоснованное мнение, что такого рода случаи condictio possessionis могут быть с успехом отнесены к типу condictio ex iniusta causa (Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. P. 840).
<4> D. 12.1.4.2. Ульпиан: "То, что принесено силой рек, может быть истребовано путем кондикции".
<5> Иеринг Р. Об основании защиты владения // Иеринг Р. Избранные труды: В 2 т. СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. Т. 2. С. 484.
Отсюда следует, что ко времени Юстиниана уже точно не существовало четкой грани между случаями, когда мог быть предъявлен иск виндикационный или кондикционный <1>. С другой стороны, можно говорить о появлении института, конкурирующего с владельческой (посессорной) защитой.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 89 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |