Близнецы переглянулись и снова посмотрели на него.
- А может, наоборот?
- В смысле? – капитан округлил глаза.
- Может, он ему нравится? А Ромео постоянно ему грубит и лезет в драку. Вот Хэйдан и злится на него.
- Ну и бред, - подумав, фыркнул Габриэль. – Если нравится, зачем настраивать против себя? Это же глупо.
- Тогда не знаем, - пожали плечами Дил и Фил.
На уроке Хэйдану стало стыдно. А Ромуальда как раз вызвали к доске, он мучился минут пятнадцать, пытаясь закончить уравнение, но что-то не сходилось, и он путался.
- Ну давай, сосредоточься, - попросила учительница вполне ласково. – Ты же знаешь, - напомнила она. Блондин покусал ногти на свободной руке, задумался, глядя на воинственные цифры.
- Пс… - Хэйдан просто не выдержал, развернул тетрадь с решенным уравнением и занялся привлечением внимания тонущего слизняка. – Эй?.. – позвал он, когда учительница в очередной раз отвернулась.
Блондин из принципа не обернулся, услышав его голос. Еще раз посмотрел на доску и спокойно доделал уравнение. Положил мел к доске и отряхнул руки. Учительница посмотрела, кивнула и вздохнула удовлетворенно.
- Ну вот, молодец. Можешь же, когда захочешь.
И поставила оценку.
Хэйдан обернулся: Ромуальд сидел за своей партой и смотрел в окно, решив, что больше слушать учительницу незачем, больше его не вызовут.
- Не надейся, - хмыкнул Габриэль.
- Ты о чем? – не понял Грэхэм.
- Так просто ты прощения не допросишься.
- Я и не собирался, - парень небрежно пожал плечами.
- А, ну тогда ладно, - «поверил» Габриэль.
«Подумаешь, - сам себя одернул Хэйдан. - Какой-то выродок. Можно подумать, он один такой, уникальный и неповторимый. Это он так думает».
Грэхэм и сам так думал, но себе не признавался. Больше таких, как Ромуальд, в Стрэтхоллане не было. И не было в школе, где до этого учился Хэйдан. Даже среди девчонок.
После уроков, уже даже после посиделок в главном зале и шепота: «А двадцать пятое?..» Хэйдан к блондину все же подошел, хотел остановить, тронув за плечо, но не стал. Так что просто уточнил.
- Значит, ты не пойдешь?
Ромуальд собирал книги и тетради, поднимая их с пола, где сидел до этого на ковре.
- Слышишь? Пойдешь или нет?! – буркнул Хэйдан уже обиженно. Ромуальд собрал все, сложил стопкой и поднял, прижал к груди, пошел на выход из зала.
- Ну и прекрасно! – крикнул ему вслед парень, окончательно разозлившись.
«И пусть меня поймают, он виноват будет».
Он пошел к кабинету директрисы, увидел, что мисс Лаенс сидит в маленькой комнатке напротив и разговаривает с учительницей черчения, они пьют чай и ничего не замечают. Хэйдан наклонился и заглянул в замочную скважину – в кабинете никого не было. Так что он быстро, но тихо и аккуратно зашел, закрыл за собой дверь и метнулся к столу. Увы, стопки писем на нем уже не было, пришлось обойти стол и выдвинуть несколько ящиков. Как назло, письма оказались в самом нижнем. Он согнулся и принялся быстро читать, благо, разобрать почерк директрисы было легко.
Глаза его все сильнее округлялись, в них появлялся ужас. Он вздрогнул, и тут же услышал, как открылась дверь.
Ромуальд, сидевший на подоконнике и смотревший за дверью мисс Бишоп, вскочил, но ничего не успел сделать. Да, он промолчал, не разговаривая с идиотом Грэхэмом, но оставить его одного в директорском кабинете просто не мог. И вот зашла директриса, а он обмер от ужаса.
- Хэйдан? – удивилась женщина, а парень успел аккуратно положить письмо на место и задвинуть ящик.
- Прошу прощения, мисс Бишоп, - он ласково улыбнулся и поклонился быстро. – Я просто зашел спросить у вас разрешения позвонить моему дяде, попросить его прислать мне кое-что. Но вас не было, поэтому я пытался сам найти его телефон в документах.
- А, понятно, - женщина облегченно вздохнула и пошла к комоду в совершенно другой части кабинета. – Сейчас найдем.
Парень выдохнул и прислонился бедром к креслу.
- Вот! – мисс Бишоп достала листок с его личным делом и координатами господина Чарльза Грэхэма. – Вот телефон, звони. Я останусь здесь, ничего?
«Маньячка… Не хочет, чтобы я настучал на нее», - подумал парень в панике. Но улыбнулся.
- Да, конечно.
Главное: он теперь знал факты. Пока не понимал, что они значат, но это уже не так важно, как кажется.
Он набрал номер на большом черном телефоне и приложил огромную трубку к уху. Через несколько минут дядя все же ответил.
- Чарльз Грэхэм у телефона.
- Дядя! – обрадовался Хэйдан неподдельно. – Я хотел попросить тебя об одной вещи.
- Да, конечно, - Чарльз и сам удивился, но почувствовал облегчение, услышав голос племянника.
- Вы же уже собрали мне посылку, да?
- Да, конечно. Она еще дома, правда… Но в пятницу вечером уже будет у тебя, я сам отнесу ее паромщикам.
- Спасибо большое… Только. Знаешь, у мамы в спальне была такая штуковина. На комоде стояла шкатулка. Круглая, деревянная с росписью, помнишь?
- Конечно, - Чарльз не понимал, к чему парень клонит.
- Можешь ее тоже мне отправить? Точнее… Нет… Подожди.
Хэйдан глянул на директрису, потом подумал и решил: почему бы и нет?
- Отправь ее не на мое имя. Пусть паромщики ее передадут для Ромуальда Бликери, ладно?
- Это кто? – Чарльз округлил глаза, недоуменно глядя на трубку в своей руке.
- Неважно. Просто пришли, ладно?
- Как скажешь, - удивленно согласился мужчина. – Как ты там?
- О, я превосходно. Стрэтхоллан – настоящий дом для меня.
- Я рад. Надеюсь, все будет хорошо. Звони еще, мы скучаем, - попрощался Чарльз, и Хэйдан положил трубку. Мисс Бишоп была, мягко говоря, удивлена.
- Просто хочу подарок сделать, - пожал плечами Хэйдан, сам смущаясь все сильнее и не понимая, зачем это сделал. Может, чтобы извиниться?.. Да. Извиниться. И за утреннюю выходку, и за ту, что собирается сделать, выйдя за дверь кабинета.
- Я думаю, это хорошо, - вдруг улыбнулась директриса. – Ему должно понравиться.
«У-у-у, змея. Улыбается так искренне».
Хэйдан не верил ей ни на секунду.
- Спасибо, я пойду?
- Да, иди, конечно.
Он вылетел за дверь и увидел в конце коридора Ромуальда. Он разговаривал с Арнольдо, но, в отличие от Грэхэма, под дверью директрисы не подслушивал, просто убедился, что оттуда не доносятся предсмертные крики и ушел.
- Эй! – Хэйдан прищурился, крикнув. А блондин вздрогнул, обернувшись. Сделал хладнокровное лицо и промолчал.
- Нам нужно поговорить с тобой об одной вещи, - мрачно сообщил Хэйдан. – О письме, - тихо прошипел.
Ромуальд побелел еще сильнее и отступил назад.
- Не буду я с тобой говорить ни о чем, - заявил он.
- Лучше отмени свой бойкот на пару минут и объясни мне все, или тебе не поздоровится, обещаю, - мрачно заверил Хэйдан. Ромуальд от него отскочил, глянул на Арнольдо взглядом «все в порядке» и выскочил из открытой двери интерната.
- Не подходи ко мне. Я не буду тебе ничего объяснять.
Он понял, что проклятый новичок что-то узнал. Если не все, конечно, а теперь потребует объяснений. Если хоть кто-то из учителей увидит или услышит их, а потом настучит директрисе… Им конец.
- Нет, ты мне сейчас все объяснишь, слизняк! - зашипел он злобно, выскочив за ним на улицу. – Ты же отлично знаешь делишки своей грымзы, так что расскажи мне, что значит…
Он не успел договорить, а блондину ничего не оставалось, как просто побежать подальше от чертового интерната. За школу, мимо поля для верховой езды, к холмам, которые красовались под серым небом.
- Да подожди ты, черт возьми! Я просто хочу понять, что происходит?! – Хэйдан бросился за ним.
Ромуальд остановился, только оказавшись во впадине между двумя холмами. Развернулся и рявкнул.
- Ничего тебе не надо понимать! Пусть все будет, как есть, тебе незачем знать это! Ты просто ничего не поймешь, псих!
- Сам псих! – возмутился Хэйдан и соскочил за ним, но догнать блондина не получалось, он слишком быстро бегал, не даваясь в руки и не останавливаясь. Он оборачивался и замирал, чтобы отдышаться, только когда совсем уставал и был на безопасном расстоянии. Над горами грохнул гром, он перекрыл очередной вопль Грэхэма.
- Ты знал, что нас убить хотят?! Ты с ума сошел?! Почему ты мне ничего не рассказал?!!
- Да кто ты такой, чтобы я тебе об этом говорил?! – запыхавшись, крикнул блондин и остановился у тонкого деревца на холме. Они уже довольно далеко убежали от самого интерната, Ромуальд даже смутно подозревал, что они рядом с меловым карьером, откуда никогда не испаряется испачканная мелом вода, потому что дожди идут слишком часто, а солнца не бывает вовсе.
Он осмотрелся, не понимая, куда делся Грэхэм. Неужели послушался и ушел? А может, притаился во впадине между холмов?
Ромуальд заправил растрепавшиеся волосы за уши и осторожно наклонился, подойдя к самому краю. В низине никого не было, только тусклая трава и какие-то синие цветочки.
Он вздохнул облегченно, посмотрел на небо, когда снова грохнул гром, и понял, что не успеет добраться до школы прежде, чем хлынет дождь. Промокнет насквозь, вот досада.
И он не заметил, что Хэйдан просто пошел на уловку, он обошел холм снизу и забрался на него сзади, со спины Ромуальда. Подошел совсем близко, и, как только блондин развернулся и увидел его, в глазах мелькнуло выражение: «Вот черт!». Хэйдан схватил его за плечи и толкнул, уронив на землю. Блондин только охнул, ударившись спиной и взвизгнул от ужаса: они покатились с края холма вниз, вцепившись друг в друга и надеясь, что не переломают кости. Хотя синяков набили порядочно. Хэйдан все равно оказался сверху и крепко прижал беглеца к земле, сжимая его руки чуть выше локтей, так что у Ромуальда получалось только брыкаться ногами (пользы мало) и бить подлеца по плечам.
- Пусти сейчас же!!! – взвыл он.
- Нет, не пущу, пока не объяснишь, какого черта она уже написала письма за четыре месяца до отправки. Почему нас уже похоронили?! Почему только тебя из всех выпускников нет в письмах?!
- Потому что некому писать письма! – рявкнул Ромуальд и замер на пару минут, дыша еле-еле.
- Она хочет нас убить, да?.. – тупо спросил Хэйдан, еле удержав его, когда блондин опять брыкнулся. Он стоял на коленях, так что ноги Ромуальда были вытянуты между его бедер. Грэхэм просто нависал над ним, крепко сжав руки и не давая подняться, но ничем, кроме рук, больше не прикасался.
- Ну и что?! Какая тебе разница, Грэхэм, а? От тебя и так избавились. Думаешь, твой дядюшка не знал, куда тебя привез? Отсюда никто не выходит! И в прошлом году было то же самое, и в позапрошлом! И до этого тоже! – злобно рявкнул блондин.
- И что делать?.. – растерялся рыжий, глядя на него, будто ища ответа на вопрос.
- Понятия не имею, - нервно засмеялся Ромуальд. – Если бы знал, уже бы сделал. Но ничего не выйдет, она присутствует при всех звонках родителям, читает все письма. А приезжают сюда очень редко, даже мать Гарри перестала приезжать в этом году. Понимаешь ты, что это значит?! – заорал он, разозлившись окончательно.
- Что никому не рассказать, - высказал вывод Хэйдан.
- Вот именно. Так что не нужно было меня здесь ловить, чтобы понять это. Не нужно было даже спрашивать меня, что происходит. Нам все равно ничего не сделать! Так что насладись жизнью оставшиеся четыре месяца и попрощайся со всем этим, понятно?!
- А почему ты не наслаждаешься жизнью, а? – вдруг тихо уточнил Хэйдан. У него бывало такое. В ситуации, где все паникуют, он успокаивается и решает, что все решится само собой. Зачем думать и паниковать, устраивать истерики и кричать? Если нужно будет врезать – врежет, если убить – может, даже и убьет. Но паниковать просто бесполезно.
- В смысле? – Ромуальд не понял, уставившись на него.
- В прямом. Почему ты ведешь себя так? Будто ты в невесты к господу готовишься, а? В монахи решил податься? Авось прокатит, и она тебя не тронет?
Блондин молчал, потом отвернулся и затих.
- Ну? Чего ты молчишь?! Так, да?! Она помешалась на этой проклятой чистоте и невинности и убьет нас за то, что мы такие плохие, да?! А тебя, думаешь, оставит из-за твоей послушности?!
Ромуальд вдохнул и на выдохе крикнул.
- Ну и что?! Вдруг и оставит! Отпусти меня сейчас же, или… - он начал выламываться, но выгибание и брыкание не очень помогли.
- Или что? – усмехнулся Хэйдан, держа его с трудом, но все же держа. Он не мог поклясться, что окажись Ромуальд сверху, их силы были бы распределены так же, но сейчас сверху был он, так что блондин вынужден был лежать и просто дергаться.
- Отстань от меня, я же просил! – Ромуальд крикнул это зло, но Хэйдан уловил жалобные нотки. Возможно, Ромео и сам не хотел, чтобы они прорвались.
Сразу вспомнились глупости, которые он говорил в столовой, когда они еще сидели за столом Марсов. Сейчас Ромуальд и правда напоминал сбитую с ног и жалобно умоляющую кобылку.
Хэйдана это умилило, но его улыбка получилась похожей на ухмылку, и блондин забился еще сильнее.
- Пошел вон! Слезь с меня сейчас же, ублюдок! Грязнокровка! Отвяжись! – он начал вздрагивать так странно, часто и еле заметно, что Хэйдан удивился: неужели заплачет?
- Это из-за того, что я сегодня утром сказал? – уточнил он с улыбкой, пытаясь заглянуть блондину в лицо. Не получалось, парень отвернулся и зажмурился. И молчал.
- Подумаешь. Это была просто шутка, Габриэль же сказал. Если ты не понимаешь шуток – это твои проблемы, не мои.
- Если ты не умеешь шутить, не пытайся! – возмутился Ромуальд и, наконец, снова уставился на него, куда более зло и непослушно, чем смотрел на ту же директрису. – А еще раз ты скажешь, что я…
Он просто не смог сказать это слово.
- Я тебе просто врежу, - закончил он.
- Ой, как страшно… А хочешь, я расскажу тебе, что делают мужчина с женщиной ночью в спальне после свадьбы, а? А иногда даже и без свадьбы. А иногда даже и не ночью. А иногда даже и не с женщиной?
- Замолчи! Заткнись! Ты, придурок, отстань от меня, ничего не хочу слышать! – блондин заголосил, что было сил.
- Почему нет?.. – Хэйдан наклонился к нему ближе, и Ромуальд замер, сжавшись и притихнув, отвернувшись от него.
- Потому что знание – зло, идиот, - пояснил он тихо и сдавленно. – Сам же знаешь, не маленький. Меньше знаешь – крепче спишь. Мне не нужно все это, это только вам интересно, просто оставь меня в покое!
- А ты не можешь навсегда остаться чистым! – крикнул Хэйдан зло.
- Нет, могу!
- Не можешь! Ты все равно узнаешь и все равно почувствуешь, потому что тебе уже семнадцать, как и нам! И ты не можешь вечно бегать и прятаться от жизни, она же не заканчивается здесь, на этом проклятом острове, в этом интернате!
- Заканчивается! Через четыре месяца как раз и закончится! Так что дай мне дожить до этого, а потом уже самому решать!
- А ты не даешь решать другим, ты испортил Гарри руку! Кто дал тебе право судить его, наказывать?! Кто ты такой?!
- Я капитан!
- Ты был его капитаном, а теперь ты никто, но рука у него все равно испорчена. И виноват в этом только ты! Может, он тоже хотел пожить еще полгода, а потом завязать со своими шалостями? А ты не дал ему этого выбора! И я тебе не дам его!
- Уйди, пошел вон!!! Убирайся, заткнись!!! – Ромуальд заныл снова, брыкаясь изо всех сил, так что Хэйдана подбрасывало, но слезать он не собирался, все сильнее злясь. Так что ноздри уже раздувались и снова сужались.
- Думаешь, раз ты был капитаном, ты был для них всем? Богом, да?! Ты хотел власти, как твоя проклятая грымза?! Не получишь ты этого никогда, потому что ты – никто, ты такой же, как все, и тебе не остаться мистером Невинностью до конца жизни, даже не надейся! Потому что ты будешь думать об этом, в мыслях ты все равно будешь это делать!
- Не буду! – взвизгнул блондин, устав и перестав биться. Рубашка от его кувырканий выбилась из брюк, ворот расстегнулся, а сам парень заныл.
- Будешь! И если ты думаешь, что мыслей об этом нет только потому, что ты ничего не знаешь, так я тебе расскажу, - Хэйдан усмехнулся. – Тело создано не только, чтобы просто существовать. Оно принадлежит не только тебе одному. И рано или поздно тебе придется отдать его в чьи-то руки. Кому-то. Неважно, женщине или мужчине, все равно. Потому что тебе уже семнадцать, уже пора бы узнать, что люди трогают друг друга совсем не так, как трогать можно только самого себя. И они целуются, хоть ты и ненавидишь это слово, - рыжий усмехнулся, рассматривая красное, как помидор, лицо блондина, который отвернулся и старательно делал вид, что не слушает. – А целоваться – это когда чужой рот прикасается к твоему, чужие губы – к твоим, а если уж совсем честно – в него еще и язык чужой суют, так что знай.
- Я тебя не слушаю, а-а-а-а!!! Не слушаю, не слышу, ничего не хочу слышать, не знаю, не слышу!!! Отстань от меня, не слышу ничего, а-а-а-а!!! – взвыл Ромуальд, заглушая его голос. Но Хэйдан нарочно наклонился совсем близко и заговорил ему прямо в ухо, чтобы уж точно слышал и слушал.
- А еще когда парень и девушка женятся, они ночью остаются в спальне одни. И спальню запирают, потому что эта коза бешеная, прямо как ты, обязательно начнет бегать и брыкаться. Но ее все равно поймают, знаешь… И тогда наконец снимут дурацкие тряпки, ничего она не спрячет. И все, конец надуманной чистоте и целомудрию, понял? Потому что парень будет трогать ее и сжимать, владеть, как захочет, он будет в ней, а она в нем. Это неизбежно, просто пойми. Люди созданы друг для друга, они не могут быть одинокими. Они сливаются друг с другом, и это не грех, вообще-то, это очень приятно. А еще… - Хэйдан усмехнулся, чувствуя, как дрожит под ним совсем даже не мерзкий и вовсе не слизняк. Интересно, от холода сырой земли, или от того, что Грэхэм ему рассказывает?
- А еще, глупый… Не обязательно делать это с девушкой. Потому что парень с парнем тоже может это делать, уверяю тебя.
- Не может! – прошипел Ромуальд уже отчаянно.
- Может-может. И это даже приятнее, наверно. Потому что жениться не надо, потому что только парень может понять, что по-настоящему приятно парню. Потому что они одинаковые, они понимают друг друга с полуслова. Они думают одинаково.
- Это твое, так называемое «удовольствие» - грех, - выдал Ромуальд намного увереннее. – Потому что причиняет боль. А боль не может быть удовольствием. И то, что ты сказал про парня и девушку, – ложь. Потому что не могут друг друга любить люди, причиняя боль. Она возненавидит его за то, что он с ней сделает! А про парней я вообще молчу, потому что это – настоящий кошмар, ты не понимаешь, что говоришь!
- Я понимаю как раз! Ты просто не пробовал, как ты можешь быть уверен?!
- И не собираюсь пробовать! И ты тоже не пробовал, ты тоже не можешь быть уверен!
Хэйдан сначала замер, не зная, что ответить.
- Вот сейчас и попробую, заодно узнаю! – он наклонился было, чтобы поцеловать Ромуальда, но тот снова брыкнулся. Да так, что почти вырвался, столько ужаса было. Он завизжал, отвернувшись, а Хэйдан перехватил его запястья и до боли, со злобой, их стиснул, прижал к земле над головой вырывающегося блондина. Освободившейся рукой схватил его за подбородок, сжал его и заставил повернуть лицо к себе.
- Нет!!! Пошел вон! Не смей!!! Отстань от меня! Подонок, ублюдок, мерзавец, козел, гад!!! Ненавижу, мразь, извращенец, маньяк, мучитель, пожалуйста, ну не на-а-а-адо… - он совсем отчаялся. – Не прощу тебя никогда, никогда-никогда не прощу!!! Я вскрою вены, повешусь, из окна прыгну, если ты посмеешь ко мне прикоснуться!
- Отравишься? – добавил забытый способ Хэйдан.
- Отравлюсь!!! – горячо заверил его Ромуальд. – И самосожгусь еще!
- У тебя спички отобрали, - напомнил рыжий, рассматривая его.
- Плевать! Ты же не хочешь этого на самом деле, я тебе противен – забыл? – хихикнул нервно Ромуальд. – Отстань от меня, а? Ты просто злишься, хочешь мне отомстить. Ты не понимаешь, как это важно для меня!!!
- Уговорил, - вздохнул Хэйдан и встал, протянул ему руку, чтобы поднять, но Ромуальд ее проигнорировал. К нему сразу вернулась надменность и гордость. Он поправил одежду и пригладил волосы. Наконец пошел дождь, будто дожидавшийся развязки и решивший их остудить только сейчас.
- Но ты ошибаешься, - крикнул Грэхэм ему вслед, еще решив погулять, а не возвращаться в интернат.
- Это в чем это?! – возмутился блондин, обернувшись.
- Я не просто злюсь, и это не мимолетное желание, - усмехнулся Хэйдан и ушел быстрее, чем к Ромуальду вернулся дар речи.
Глава 3.
За ужином Хэйдану стало совсем не смешно, он начал злиться на «тупого слизняка» так, что это было похоже на откровенную ненависть. Блондин сидел и мрачно возил вилкой по тарелке кусок фаршированного перца. С таким видом он это делал, что Хэйдана тошнило.
- Господи, да врежьте вы ему, кто-нибудь! – не выдержал он и шепнул громко Леонарду. Тот усмехнулся.
- Слушай, ты чего ко мне привязался? – тоже не выдержал Ромуальд, а капитан надул щеки и выдохнул воздух, округляя глаза и глядя в свою тарелку. Покосился на близнецов, те сделали вид, что не видят, но тоже вздохнули.
- А уже и привязаться нельзя? – фыркнул Грэхэм и отодвинулся вместе со стулом, отклонился на задних его ножках.
- Я не вижу смысла, - пожал плечами блондин, морщась. – Чего ты лезешь ко мне? Эй, - он толкнул Габриэля. – Ты капитан или нет? Сделай что-нибудь, чтобы он от меня отстал!
- А ты уже жаловаться бежишь? Как это мило, - рыжий хмыкнул. – Если бы ты не хотел, чтобы я к тебе лез, ты бы уже давно это прекратил. Так что сейчас можешь не делать вид, что тебе это не нравится.
- Можешь считать, что я ошибся, - холодно пояснил Ромуальд. – Теперь уже не хочу, чтобы ты ко мне лез. Отвяжись.
- Да? А вот на холме ты другое говорил, - Хэйдан скрестил руки на груди и выгнул бровь. Такую красивую, будто нарисованную тонкой мягкой кистью на портрете. Четкой формы у бровей Грэхэма не было, но они были не менее аккуратными, чем у заместителя капитана. Только намного ярче.
- Что он говорил? – Лео не выдержал, ему было интересно.
- А он ничего не говорил. Он лежал и хныкал, чуть ли не ревел. Вот только отбивался ты ненатурально, слизняк, знаешь? Когда хотят вырваться, бьют по роже, а не верещат, что «не хотят».
- Интересно, как я должен был тебе врезать, извращенец, если ты держал мои руки? – усмехнулся, напоминая, Ромуальд.
Хэйдан замер с приоткрытым для ответа ртом.
И правда, он же мешал ему.
- Бесишь ты меня, - выдал он наконец, фыркнув.
- А ты меня, - пожал плечами блондин и встал из-за стола.
- Это потому, что ты хочешь меня, - пояснили ему почти нежно.
- Мистер Грэхэм! – надзирательница сразу отреагировала на ненавистные слова и выразительно глянула на их стол.
Капитан закрыл глаза и медленно вдохнул, будто становясь еще больше. Даже Лео понял, что лучше Хэйдану сейчас замолчать, но тот не обращал внимания, не отрывая взгляда от стоящего Ромуальда.
- Размечтался, - тот вздернул подбородок гордо и пошел к выходу. Хэйдан вскочил и метнулся за ним, так что Габриэль ничего не успел ему сказать. А рыжий подскочил к Ромуальду и прошипел ему на ухо.
- Вот только не реви потом, когда я тебя трахну, ладно? – он толкнул его так, что блондин пошатнулся, и ушел вперед.
И ему очень повезло, что надзирательница этого уже не слышала. А Ромуальд мучительно покраснел не то от смущения, не то от ярости.
- Да никогда этого не будет! – крикнул он в ответ, оскалившись. И развернулся, глянул на «своих», те сразу повскакивали с мест и пошли к нему.
Хэйдан после душа не остыл, наоборот, только еще сильнее разозлился. Он сидел на своей кровати и смотрел в стену, кусая щеки изнутри, мрачно сверля дырку в подушке кровати напротив. Пришли остальные, последним явился Ромуальд.
Хэйдан ничего не сказал, тут же заглянула надзирательница.
- Отбой, выключайте свет, - приказала она и ушла дальше по коридору.
Свет выключился, Габриэль лег на кровать, заполз между Ромуальдом и стеной. Помолчал, чувствуя, что блондин психует. Он извинился перед ним еще раз, так что слизняк не стал перекладываться к Гарольду. Это разозлило Хэйдана еще сильнее.
- Эй, Грэхэм? – позвал капитан, не выдержав.
- А? – недовольно отозвался парень.
- Что там с письмами? Посмотрел ты их или как?
- Нет, - соврал Хэйдан, не собираясь рассказывать то, что узнал. Пока тайна была между ним и Ромуальдом, они еще могли держать все под каким-то контролем, но если узнают все, начнется настоящая паника. Так что он не стал говорить правду. – Угадай, из-за кого, - фыркнул он напоследок, а Габриэль почувствовал, как обледенел блондин рядом с ним.
- Да плевать. Думаю, ничего интересного там не было. Максимум – она могла нажаловаться на тебя, а тебе все равно.
- Ты прав, - вздохнул Хэйдан и наконец повернулся к их кровати лицом. Не спал никто, так что он предложил. – Может, расскажешь что-нибудь интересное?
Габриэль потянулся через Ромуальда и вытащил из тумбочки спички. Блондин что-то буркнул, недовольный тем, что у него-то коробок отобрали. Капитан зажег свечу на тумбочке и сел, откинув одеяло. Расстегнул пижамную куртку и помахал на себя рукой: ему было жарко.
- Что рассказать?
- Ну, что-нибудь.
- Не знаю даже… Сам-то расскажи? – фыркнул капитан наконец. И правда, чего это он должен развлекать шайку малолеток, если он тут главный?
- Ладно, - голосом «Так уж и быть, невежи» согласился Хэйдан и тоже сел по-турецки, причесал волосы пятерней, так что они только сильнее растрепались. И кашлянул, делая голос более интригующим. – Мне рассказывали одну такую историю… Про капитана Золотой Клык, - он произнес это имя зловеще. Гарольд и Робин слушали, затаив дыхание, а близнецы делали вид, что им неинтересно. Остальные просто лежали и прислушивались со спокойными лицами, даже закрыв глаза.
- Он был пиратом и бороздил океан на своем огромном корабле под названием «Коралл Дьявола». Каждый день год за годом он плавал по морям, останавливаясь в бухтах, только чтобы дать своей команде отдохнуть и прошвырнуться. Но дело было в том, что выйти на берег они могли только раз в полгода, потому что были прокляты морским дьяволом за все совершенные злодеяния. Они пили ром, не считая бочек, не чувствуя его вкуса, они выбирали лучших женщин, не заботясь о том, заняты они были или свободны. Для этих пиратов не было разницы: замужняя женщина, невинная девушка или прожженная шлюха, - сообщил он жутким шепотом.
Ромуальд закатил глаза. Ненавидел это слово. Оно дурацкое.
Габриэль же покосился на блондина и невольно улыбнулся: как ни делает вид грозный слизняк, что не слушает, а ведь реагирует.
- Для капитана Золотой Клык не было правил и морали, он мог убить любого; особенно, если ему нравилась женщина. Он проливал чужую кровь, не щадя никого: ни детей, ни взрослых – его кривой меч отрубал головы и резал тела, а команда забирала все ценное, что оставалось у трупов. Он был настоящим сатаной среди живых, хуже него был только сам Голландец, что проклял его и обрек на вечные скитания по морям.
- А каким он был? Почему его звали Золотой Клык? – влез Гарольд, но на него тут же зашикали. Хэйдан же встал на кровати и взял с тумбочки линейку. Одним движением расстегнул верхние пуговицы на пижаме и с видом настоящего бандита спрыгнул с кровати.
- Он был высоким и красивым, широкоплечим, настоящей мечтой женщин. У него были волосы цвета огненных языков, глаза оттенка лучшего коньяка. И очень много шрамов, от которых теряла сознание любая шлюха в борделе. Он был сильнее всех, а один его клык был золотым, потому что он потерял его давным-давно в сражении и заменил золотом. Его улыбка способна была приманить любую, но напугать врагов, особенно, когда торговые корабли или каравеллы государственного флота видели его старый, серый и обросший ракушками по дну «Коралл Дьявола». Флаг с «Веселым Роджером» неизменно развевался, словно от ветра, даже когда море было спокойно. Когда корабль подплывал близко к чужому судну, начинался шторм, тучи затягивали небо даже в самый ясный день, на мир будто опускалась вечная ночь, и в темноте сверкали молнии, озаряя только фигуру самого капитана на мачте. Его команда была бесстрашна, против них не мог выстоять никто, потому что они шли напролом, не опасаясь ранений и самой смерти. Ведь смерть не могла их забрать, их прогнившие души давным-давно были сложены в шкатулку Голландца, поджидавшего, когда истечет срок «Коралла Дьявола» и их капитана. Только тогда они смогут спокойно отправиться на морское дно и превратиться в обычную легенду, одну из многих.
Спальня затихла, огонек свечи иногда дрожал, когда Хэйдан особенно резко махал рукой с линейкой или вспрыгивал на кровать. Ромуальд лежал на боку, сложив ладони и положив их под щеку. Он прикусил губу и смотрел на оживившегося мерзавца, которого еще двадцать минут ненавидел хуже, чем мисс Бишоп. Ему вдруг начало казаться, что Хэйдан рассказывает о себе, только измененном и более взрослом. Красивый, широкоплечий, но не такой огромный, как Габриэль, он был проворным и ловким, быстрым и сильным. Настоящий пират. А уж волосы цвета огня и глаза оттенка коньяка… Это точно был он. Линейка уже стала кривым мечом, а расстегнутая пижамная куртка – распахнутой рубашкой, обнажившей загорелую грудь.
И тут Грэхэм решил потешить фантазию друзей (и не совсем друзей) более интимными подробностями, решил добавить романтики в историю о непобедимом пирате.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |