- Как? – Гарольд вздохнул. – Этот новенький… Он даже сильнее тебя, - скромно напомнил.
- Что ты сказал?.. – блондин открыл один глаз и уставился на него, одновременно ища в воде мочалку. Надо было поторопиться, не заставлять Арнольдо, Эдвина и Даррена ждать.
- Я серьезно, - скромно пояснил Гарольд. – Он не такой, как остальные. Может, ты расскажешь ему?..
Полгода назад Ромуальд рассказал обо всем, что знал, Гарри. И мальчишка ему поверил, но с тех пор его мать ни разу не приехала в Стрэтхоллан, только слала посылки и письма. А в ответном письме рассказать об ужасе Стрэтхоллана Гарри не мог.
Парень смотрел на капитана, а тот уставился в стену с таким спокойным и расслабленным видом, будто ему было все равно. Он наклонил голову к плечу и провел по нему мочалкой, перевел взгляд на Гарольда.
- Нет, не расскажу. Его дядя – отвратительный человек. Ты не понимаешь, зачем он его сюда сдал. Он знает обо всем, а если не знает, то догадывается. Он просто не знает причин и мотивов, но надеется, что этот грязнокровка не вернется. Так что он не приедет сюда ни при каких обстоятельствах, а в письме, ты сам знаешь, ничего не рассказать. Нет шансов, - он вздохнул. – И ты ошибаешься. Он такой же, как все. Он никогда не догадается сам, он – как все эти Марсы – самодовольный, с глупым характером и самоуверенностью. Ему не хватает терпения и силы воли, только это желание.
- Желание – это хорошо, ты же сам говорил, - удивился Гарри, собираясь вылезать и потянувшись к полотенцу.
- Я так думаю. Но желание не всегда имеет право на исполнение, - улыбнулся Ромуальд невесело. – Мои желания – точно, - он опустил голову.
«Мои желания навсегда останутся здесь», - подумал он, глянув на стены душа, вообще имея в виду весь интернат.
- Неправда, - буркнул Гарольд. Он не знал, почему капитан ему нравится. Нет, не в каком-то пошлом смысле, а в человеческом. Он же мучил его порой, наказывал за проступки. Но каждый раз обижаться на него не получалось, обижался Гарри только на себя за глупость. И вообще, Ромуальд был хорошим, он же рассказал Гарольду обо всем. Не кому-то, не Арнольдо, который лип к нему, а именно Гарри. И мальчишке очень хотелось, чтобы все было не так, как капитан думает. Все будет хорошо, все обязательно будет хорошо, никакого интерната, ведь Ромуальду всего четыре месяца осталось здесь мучиться.
- Да правда, - фыркнул блондин. Наклонил голову, намочив волосы в очередной раз, свесил их с одного плеча, а ноги опустил в воду, прижал колени к груди, так что они торчали из воды. – Потри мне спину? – протянул Гарольду мочалку. Мальчишка взял ее и подтащил колченогую табуретку к изголовью ванны. Сел и коснулся плеча капитана, так что тот послушно наклонился.
- Пальцы болят? – спросил Ромуальд, обернувшись.
Гарольд кивнул, насупился. Он не обижался, но его раздражала собственная глупость.
- Хочешь, я тебе в пятницу десять таких конфет куплю? – предложил блондин.
- А остальные?
- А остальные обойдутся одной, - пожал плечами капитан. – Ну, хочешь или нет? Дважды не предлагаю.
- Хочу, - быстро согласился Гарольд. Потом покосился на руки капитана, которыми тот держался за борта ванны. Пальцы до второй фаланги были такими странными. Тонкими, аккуратными, с ногтями правильной формы. Но странными. Наверно, потому что вместо кожи на пальцах были просто затянувшиеся шрамы.
Ромуальд в детстве тоже тянул все, что плохо лежало, пока мисс Бишоп не наказала его за это. С тех пор парень сначала ненавидел огонь, мечтая спалить им весь интернат вместе с учительницами и директрисой. А потом понял, что огонь – любимое его существо, жечь костры – это просто потрясающе. Трескучий зверь, поедающий целые леса, неукротимая сила.
Таким хотел бы быть он сам, вот только сложно быть неукротимой силой, если из огромного костра тебя усиленно превращают в едва горящую спичку, окруженную глыбами льда. Фригидными идиотками, помешанными на целомудрии и заражающими этим помешательством учеников. Особенно его – Ромуальда – который якобы подвержен греху больше всех за неимением родителей и воспитания. Знание – зло и вред. Чем больше знаешь, тем труднее спать. Это ему внушала директриса. Правда, она не учла, что знание реального положения дел тоже мешает лучшему ученику спать по ночам. Это просто ужасно – знать, что случилось с теми, кто выпускался в прошлом году, в позапрошлом, несколько лет назад. И знать, что то же самое случится с ним через четыре месяца.
Ему было страшно, внутри периодически вспыхивало негодование, похожее на возмущение Хэйдана. Его личный моральный бунт, не дающий душе успокоиться, а мыслям вернуться только к учебе и соревнованиям. Даже строить планы на будущее казалось бредом, потому что будущего не было. Это вызывало еще большую волну злости. Хотелось рвать и метать, жечь и ломать, орать, пока не сорвется голос. Он почти уже смирился с тем, что жизнь не удалась, что она вот-вот оборвется, если он сделает хоть что-то, что не понравится мисс Бишоп. Она – дьявол, она может уничтожить его в любой момент.
И тут появилась надежда – приехал новенький.
И, поди же ты, выбрал Марс. Да еще так выбрал, что показал явно: он открыто выступает против лучших, против Нептунов и конкретно – против их капитана. Нет, он недостоин знать, да и не нужен он своему дяде, родственникам вообще. Ничтожество, уверенное в том, что мир ограничивается его желаниями и амбициями. Он еще не понимает, что миром правят те, кто сильнее и старше, кто имеет над ними власть.
Лезет драться, нарывается и хамит, грубит, издевается. Нет, такому уроду Ромуальд никогда не станет жаловаться и рассказывать о происходящем. Более того, он этого урода сам втопчет в грязь, потому что Хэйдан Грэхэм здорово ошибается, если думает, что он – самый горячий и решительный. Да ему далеко до капитана Нептунов!
Ведь Ромуальд точно такой же, ему тоже семнадцать, он тоже хочет многого, хочет ярко и сильно, много и интересно. У него есть желание и мечты, решимость и уверенность в том, что пойдет он до конца.
Только вот все портит один факт, от которого не сбежать. Этот остров, этот интернат, эти учителя и эта директриса. За пределами острова для Ромуальда нет ничего, нигде не был, ничего не знает, никого знакомого. Сбежать возможно, но куда? Не одному. А жаловаться некому.
Круг замкнулся, остается только ждать либо финала, который придумал не он, либо фантастического избавления от этого кошмара. Остается только делать вид, что он, такой послушный и безукоризненный, выполняет все, что говорит мисс Бишоп. Чистота – залог жизни, вот что она имеет в виду. Путь жизни – как канат, натянутый над пропастью. Шаг влево – за искушением, шаг вправо – за любопытством… И смерть. Остается быть только безгрешным и чистым, даже не думать обо всех глупостях, о каких думают остальные ученики Стрэтхоллана. Тогда, возможно, удастся обмануть ее, доказать, что он чем-то лучше них, что заслуживает свободы. А уже оказавшись там, можно будет и подумать об этих самых глупостях.
Он перестал думать и понял, что спина уже болит.
- Эй, Гарри? – он усмехнулся.
- Что? – мальчишка сразу смутился.
- Ты злишься на меня? – уточнил капитан.
- Нет, а что? – еще сильнее удивился Гарри.
- Такое ощущение, будто ты мне сейчас шкуру сдерешь заживо. Все, хватит, я уже достаточно чистый, - он засмеялся и протянул руку за мочалкой. – Спасибо. Ты не в тот век родился, Гарольд. Тебе бы с таким старанием, усердием да в Египет, фараону прислуживать.
- Кому? – Гарри хлопнул глазами.
- Фараону. Это, как король. Только в Египте. Там везде песок, солнце, не так, как тут. И пирамиды, а еще фа-ра-он. Был когда-то давно. До нашей эры. Понятно?
«Тогда здесь я тоже прислуживаю фараону», - решил Гарри, улыбнувшись мысленно. Он просто не подумал о том, что рабы фараонов, мягко говоря, не любили, а вот он от Ромуальда не отходил бы ни на шаг, если бы можно было.
- Все, дуй. Скажи, что я через десять минут приду, - капитан махнул рукой, Гарри быстро оделся и убежал довольный. В пятницу ему светят конфеты, а Ромуальд потрясающе добрый сегодня. Наверно, потому что победил в скачках. Но ведь днем ему досталось в драке? Странный он, их капитан, его бьют, а он становится живее.
В столовой Хэйдану было скучно. Он накручивал на вилку спагетти с томатной пастой и изучал их, как червяков, приподняв бровь.
- Он там утопился, что ли? Или увлекся?
- Да я не думаю, что между ними реально что-то есть, - Габриэль махнул рукой.
- Почему нет? – удивился Хэйдан такой уверенности.
- Да ты видел этого Гарри? Он же нормальный пацан. А слизняк? Нормальнее просто не бывает.
- Я бы не сказал, - Грэхэм фыркнул и напихал полный рот спагетти. Стал похож на хомяка, но потом проглотил и облизнулся. – Он просто какой-то… Ну, я не знаю, как объяснить. Лео, ты хочешь с кем-нибудь…
На них уставилась надзирательница, подозрительно дернувшая глазом.
- Кхм… Ну… Поиграть в шахматы?.. – закончил Хэйдан, а рыжий уставился на него в шоке. Грэхэм пнул парня под столом, и до того дошло.
- А, в шахматы… да, конечно.
- Ну вот. И я. А ты? – он взглянул на капитана, тот прыснул от глупости такого вопроса.
- Конечно.
- Фил? Дил? – Хэйдан из принципа спросил их, получил синхронный кивок в ответ. Робина спрашивать не стал, ему еще рано было. Наверно.
- Ну вот, видите. А слизняк явно не хочет. Его же воротит от этих… Шахмат, как от огня. Хотя, нет, от огня его не воротит. Как от воды!
- Между прочим, мистер Грэхэм, вы ошибаетесь, - вдруг заявила надзирательница. – В шахматы мистер Бликери играет очень хорошо.
Хэйдан вытаращил глаза, глядя в тарелку, стараясь не сорваться и не хихикнуть задушенно. Но Лео не сдержался, покашлял в кулак.
- Как же…
Капитан просто закрыл глаза ладонью.
Мастер-по-шахматам вошел, наконец, в столовую и, не глядя, взял протянутый ему поварихой поднос. Она, будь ее воля, откормила бы всех учеников до состояния быков, но ученики питаться «по-хорошему» не желали.
- Представить даже не могу, - скептически осмотрев слизняка, выдал Габриэль свое мнение.
- А я могу, - Лео пожал плечами. – Правда, мне смешно сразу становится, - он фыркнул.
- Ну, ты представь, как он играет в шахматы со своим Шайтаном. Сразу станет не смешно, - посоветовал Хэйдан шепотом, парни захихикали, медленно краснея. Надзирательница улыбнулась, представив эту картину. Да, мистер Бликери и его вороной конь за шахматным столом – довольно смешная картина.
Вот только Марсы представляли не ее.
Капитан вдруг опомнился.
- Боже, что за бред. Еще чего не хватало, представлять этого слизняка… - он, как Лео вчера, высунул язык и поскреб его вилкой.
Уже в спальне, играя втихаря в карты, парни снова вернулись к этой теме.
- Слушайте, а правда. Почему он такой? Неужели грымзу так боится? – задумался Габриэль, смирившись с тем, что позорно проиграл близнецам в который раз.
- Не знаю. Может быть. Она же его с детства воспитывала, почти как мать родная. Вот и воспитала вместо сына дочку. Представь, как он заверещит, если вломиться в душ?
- Как сегодня на фехтовании, - хихикнул Робин.
- Да я понятия не имел, что он так кричит смешно, - капитан улыбнулся, беря новый веер карт.
- То-то он даже не раздевается при нас, - протянул Дил.
- Стесняется? – спросил его брат.
- А перед своими не стесняется?
- А может, он с ними в шахматы уже играл? - фыркнул Хэйдан.
Марсы помолчали, представляя.
- Знаете, я думаю, что стоило бы хоть раз ради всего святого выиграть у него в шахматы эти, - злобно, но почти решительно заявил Грэхэм.
- Вместе или по очереди? – расхохотался капитан, запрокинув голову.
- Как хочешь. Но я первый, - передернулся Хэйдан.
- Почему это? – фыркнули все почти хором.
- Ну… Чья идея, тот и первый.
- Тогда я просто подержу, - сразу отплевался Лео.
- А Роби просто не участвует, - решил капитан.
Близнецы на них смотрели огромными глазами.
- Вы же шутите? – хором спросили они, переглянувшись.
- Конечно, шутим, - зевнул Габриэль и отложил веер. Ему захотелось спать, и он потянулся к выключателю. – Все, гасим свет, спим, завтра на занятия.
Лео убрал карты и тоже лег, натянув одеяло до подбородка.
- Спокойной ночи всем, - буркнул Габриэль напоследок.
- И тебе, - отозвались все хором, а Хэйдан отвернулся к окну и не стал закрывать глаза. Но потом все же закрыл.
«Шутим. Конечно, просто шутим. Хотя шутка получилась бы просто отличная. Какая ему разница?.. Точнее, какая разница всем? Он же выродок. И это даже не оскорбление, это просто факт. У него нет родителей, директриса не в счет, он бы не пошел к ней жаловаться, ведь они оба больны этим целомудрием. А мы бы развлеклись и навсегда отучили его вести себя, как высокомерная девчонка. С девчонками поступают просто: на кровать, и пусть молчит, а там дальше разобраться можно. Правда, на девчонке жениться сначала надо, а с этим намного проще. Ни наследства, ни родителей, ничего. Только это его высокомерие и показушная невинность. Подумаешь… Если парень ведет себя, как девчонка, он достоин той же участи. Было бы так весело посмотреть на него потом. Он бы больше никогда не посмел даже слово сказать в нашу сторону, даже посмотреть. Про драку я просто молчу. Даже взгляд бы не поднял, мерзкий выродок».
Хэйдан перевернулся на спину и натянул одеяло повыше.
«Да. Шутка была бы превосходная. Вот только как…»
* * *
На следующее утро за завтраком Хэйдан старался об этом не думать. Ему далеко не так просто, как он думал, далась исповедь в шесть утра. Фраза: «Меня часто посещают похотливые мысли. У меня их довольно много, я должен о них сожалеть» – прозвучала не насмешливо, как задумывалось, а еле-еле. Чуть слышно, откровенно и сдавленно.
Он вышел только через десять минут, что послужило еще одним поводом для смеха в других командах. Ромуальд же вышел буквально через пять секунд после того, как вошел, потому что ему нужно было только признаться в том, что он сожалеет о драке в столовой. И все.
На уроках Габриэль с Хэйданом сидели вместе, потому что самые старшие занимались отдельно. Восемь незнакомых парней, капитаны Венеры, Марса и Нептуна и Хэйдан. Блондин сидел один возле окна, он смотрел только на учительницу, сложив руки на столе, а ноги под этим самым столом держа ровно, сдвинутыми. Никакого пренебрежения позволено быть не должно.
Хэйдан же скоро заскучал, репетиторы проходили с ним эти темы еще в прошлом полугодии, так что учительницы вскоре перестали мучить новичка. Он лежал, вытянув одну руку и положив на нее голову, смотрел на своего капитана и часто отвлекал его, чтобы поговорить о каких-нибудь глупостях.
На черчении ему стало совсем тоскливо, так что он чуть не взвыл от радости, когда капитан Нептунов уронил карандаш, и тот подкатился к их парте. Он быстро наклонился и взял этот карандаш, обернулся к блондину и протянул с фальшивой услужливостью. Но в последний момент вместо того, чтобы отдать, отдернул руку. Повторил раза три, потом Ромуальд не выдержал.
- Отдай, - потребовал уже зло.
- Перебьешься, - ответил Хэйдан и, сломав карандаш пальцами пополам, кинул его в свою парту, открыв ее.
Просить другой карандаш у учительницы прямо на уроке Ромуальд не стал, это было все равно, что зарекомендовать себя как растеряху. После урока – можно, сославшись на то, что потерял, а не забыл. Но в конце черчения учительница погрозила ему пальцем за то, что не все сделал.
На чистописании он отомстил грязнокровному Грэхэму, пройдя с готовым текстом, списанным с доски, к учительскому столу. И, пока учительница читала, проверяя на ошибки, он прошел на место, толкнув чернильницу Хэйдана, которая вместо карандашей была на чистописании обязательна.
Грэхэм отшатнулся, чтобы чернила не пролились на брюки, но бумага была подло испачкана, пропитана насквозь. Он обернулся и уставился на Ромуальда, а тот поднял брови, мол: «Что такое?»
Теперь выговор был уже новичку.
На истории случилась кульминация тихой войны: Хэйдан обернулся, пока учительница не смотрела, и кинул в ненавистного выродка комок бумаги. Попал в плечо, и блондин возмущенно схватил этот комок. Подождал, пока историчка снова отвернется, бросил его обратно – Грэхэму в затылок, но именно в этот момент учительница неудачно уронила мел и наклонилась за ним, заметила нарушение.
- Мистер Бликери, последнее предупреждение уже было.
- Но я не слышал, - удивился парень.
Женщина молча указала ему на угол перед всем классом. Не тот, в котором стоял ее стол, а другой, возле шкафа.
Парень, сгорая от стыда, встал и прошел к углу, отвернувшись ото всех, убрав руки за спину и взявшись одной за запястье другой.
- Давай-давай, - фыркнул Хэйдан на ухо Габриэлю, тот усмехнулся.
А Ромуальд решил, что вот теперь точно нажалуется Арнольдо и Эдвину. И Даррену, особенно ему, очкарик всегда был горазд на месть. А этому грязнокровке обязательно нужно отомстить.
За обедом он не выдержал и шепнул своим подопечным.
- С ними надо что-то делать. Даррен, как думаешь, что?
- Думаю, что-нибудь ужасное, - усмехнулся очкарик.
- Например?
- Пытка?
- Нельзя, - Ромуальд чуть не заныл от разочарования.
- Можно испортить их спальню, - предложил Эдвин с потрясающим равнодушием.
- Каким образом? – вот это капитана уже заинтересовало. И тут же он сам предложил. – Сжечь. Да, сжечь, - его губы растянулись в непривычной для них улыбке.
- А если весь интернат? – покосился на него Гарольд.
- Нет, не весь. Он же из камня. А мы просто хотим испортить им спальню. И ты нам в этом поможешь, - Ромуальд уставился на мальчишку.
- Я?! – он обомлел.
- Конечно. Ты хочешь нам помочь? Ты же с нами? – блондин и все остальные уставились на него.
- Я… Конечно, я с вами. Что нужно делать?
- Пока они будут делать уроки в общем зале, вы с Дарреном отпроситесь куда-нибудь, придумайте сами. И с улицы можно просто забросить к ним в окно что-то горящее.
- А окно открыто? – очкарик уточнил чисто для уверенности, он любил четкие планы, а не расплывчатые.
- У них оно всегда открыто, - махнул рукой Арнольдо. – По-моему, лучше взять твой лук, Гарри. Ты же сможешь выстрелить разик? – он глянул на его пальцы. Они уже начали подживать, ведь сожжены были не серьезно.
- Один раз смогу, - пожал плечами мальчишка неуверенно. – Но чем стрелять?
- Не знаю, - блондин пожал плечами. – Можно просто насадить на стрелу пару зажженных листков и выстрелить в окно. Ну, подумаешь, пара кроватей сгорит. Зато они поймут, что с нами лучше не связываться. Гарольд. Все понятно? – он внимательно глянул на мальчишку, тот кивнул с готовностью:
- Разумеется.
* * *
Мисс Бишоп рассматривала письма на листках с красивым орнаментом по краям. Ее аккуратный почерк со множеством петелек смотрелся на этой бумаге просто прекрасно. Всего листков было одиннадцать, директриса взяла последний и посмотрела на него, полюбовалась. Стояла дата: первое июля тысяча девятьсот пятьдесят первого года. Обращение к господину Грэхэму, которого мисс Бишоп, директриса школы-интерната Стрэтхоллан, уважала просто безумно, о чем заверяла в письме. Она также сожалела о случившейся трагедии, о которой никто и подумать не мог, поэтому школа не несет никакой ответственности за то, что случилось уже за ее пределами. Паром с выпускниками этого года затонул по причине неисправности мотора, спасти никого не удалось, полиция должна была сообщить об этом родителям и опекунам воспитанников Стрэтхоллана, но она, как директриса и почти вторая мать для погибших мальчиков, обязана выразить свои соболезнования…
Она сложила стопку писем, написанных задолго до отправления, и положила ее на край стола. Только потом она изволила позвать свою помощницу.
- Мисс Лаенс.
Женщина-шар с удивительно скорбным и непривычным для нее выражением лица вкатилась в кабинет директрисы и пропустила троих учеников. Капитанов Нептуна и Марса, а так же новенького – Хэйдана Грэхэма.
- Что случилось? – мисс Бишоп подняла брови и сцепила пальцы в замок, взглянула на всех по очереди. Ромуальд был изрядно потрепан, Грэхэм тоже, Габриэль только немного помят.
- Этот выродок… - начал было Хэйдан, но его прервал хлопок ладони директрисы по столу.
- Не сметь выражаться в моем присутствии. Тем более – оскорблять моих учеников.
- Ромуальд, - взяв себя в руки, выдохнул Хэйдан. – Виноват в том, что нашу спальню сожгли.
- Сожгли? – сделала вид, что сильно удивилась, мисс Бишоп. Женщина-шар у двери покачала головой и пояснила.
- Каким-то ветром занесло в окно спальни команды Марс горящий листок, все кровати в плачевном состоянии, шкафы почти сгорели, но одежда, которая была в них, вроде бы цела. Вся спальня черна, как ночь, я сама в ужасе была, - она приложила пухлую ладошку к пышной груди.
- И как это случилось, Габриэль? – как к сыну, обратилась к капитану Марсов директриса.
- Мы вернулись из главного зала, где выполняли задания, и увидели, что все кровати в огне, но больше ничего не было, сгорело только постельное белье.
- Потушили? – не особо заинтересованно и уже зная ответ, уточнила мисс Бишоп.
- Конечно, - кивнул капитан.
- Это плохо. Очень и очень плохо, - она поджала губы. – Вы хоть понимаете, что это значит?
Все трое взглянули на нее виновато. Хэйдан решил переспросить.
- Что?
- Что в Стрэтхоллане лишних спален нет. У меня только один вопрос – с чего вы, мистер Грэхэм, взяли, что виноват в этом маленьком, но безумно разрушительном для вас пожаре именно Ромуальд?
- Это его щ… - «енки» собирался сказать Хэйдан, но сдержался. – Это ученики из его команды. Мы их видели, а они не отрицали, когда мы спросили.
- Причем здесь я? – блондин разозлился, его успели встряхнуть, как следует. – Я был в зале, делал уроки.
- Не мне напоминать тебе, что команда подчиняется капитану! – рявкнул Хэйдан.
- Это правда, Ромуальд? – мисс Бишоп вздохнула.
Как же она хотела, чтобы в этот момент парень заорал на нее: «Да нет, вашу мать, это не я!!!»
Как она хотела, чтобы он соврал в свою защиту.
Но он ответил правду, как она его и учила всегда.
- Да, это правда. Я попросил Даррена и Гарольда устроить пожар. Но мы знали, что в спальне Марса никого не будет, так что не собирались причинять никому вред.
- Но причинили. И даже не представляешь, насколько большой. И даже не представляешь кому, - сообщила ему директриса, разочаровавшись.
Хэйдан же смотрел по сторонам, поняв, что виноватого, наконец, накажут. А еще радуясь, что одежда уцелела, правда, спальня теперь похожа на уголек, обрывки обоев на стене выглядят ужасно, кровати – жуткие комья чего-то бело-черного. Слава богу, огонь не добрался даже до двери, все удалось купировать несколькими ведрами воды.
Взгляд Хэйдана упал на стопку листков на краю стола директрисы. Он незаметно наклонил голову, пытаясь прочесть перевернутый вверх ногами текст. И очень удивился, когда увидел фамилию «Грэхэм». Да еще и крупно написанная дата его смутила. Всего лишь февраль, а на письме уже июль.
Он отвернулся, пока мисс Бишоп не заметила. А директриса прислонилась задом, обтянутым бежевой юбкой, к краю стола и уставилась на Ромуальда.
- Теперь, благодаря мистеру Бликери, столь неудачно и в столь глупой форме показавшему свой характер, я распускаю команду Марс.
- Что?! – Габриэль онемел после этого возгласа. У Хэйдана челюсть отвалилась.
- И команду Нептун тоже.
Ромуальд зажмурился и опустил голову, так что волосы завесили его лицо. И хорошо, потому что так он не видел, как на него смотрят Марсы.
- Вы спросите: «Почему?» Потому что у нас больше действительно нет спален, а жить в спальне Марс невозможно. И поэтому вам, мальчики, - она взглянула на Хэйдана и Габриэля. – И вашей команде придется жить в спальне Нептун. Благо, места там хватает, а вот кровати придется сначала делить на двоих, пока мы не закажем новые. И так до конца года, потому что на ремонт денег у школы нет, да и ждать конца этого ремонта придется долго. Скажите огромное «спасибо» Ромуальду.
- Спасибо тебе ОГРОМНОЕ, - хором прошипели оба Марса.
- Итак, я вычеркиваю ваши команды из списка, - она действительно достала из стола список и вычеркнула два названия.
- И… И что теперь?! – возмутился Габриэль. – Мы не будем нигде участвовать?!
«Будто вы раньше участвовали», - подумал Хэйдан скептически.
- Будете. Но все вместе. Придумывайте новое общее название, какое хотите. И решайте, кто будет капитаном.
- Но у нас их два! – Ромуальд просто задыхался от ужаса.
- Теперь будет один, - строго взглянула на него директриса. – Я была уверена, что вы – лучшие, Ромуальд. И что ты – лучший капитан, но ты не способен вести себя так, чтобы не причинять другим неприятности, как я могу доверить тебе целую команду? Так что теперь твоя судьба в руках твоей команды и бывшей команды Марс. Проголосуйте и решите, кто будет капитаном.
- Великолепно, - с сарказмом протянул Габриэль. – Нам можно идти, мисс Бишоп? Нам еще нужно перенести вещи.
- Да, идите, пожалуйста. Ах да. В спальне Нептун пять кроватей… А вас шестеро.
Она задумалась, кусая губу.
- Мисс Лаенс? На чердаке осталась еще одна кровать из спальни Нептун?
«Интересно, почему ее туда унесли? Вроде как, кандидатов на Нептун больше не было, пока я не появился?»
- Да, мисс Бишоп, - кивнула женщина-шар.
- Попроси Патрика ее перенести в спальню, пожалуйста. И горничных попроси перестелить постели. А вам, мальчики, я могу пожелать только удачи и побольше терпения в общении друг с другом. Вы теперь одна команда, и я не потерплю скандалов и ссор, особенно драк, как вчера. Ромуальд, ты вообще испортился в последнее время, я надеюсь, дальше это не пойдет.
«Я надеюсь, ты испортишься окончательно», - думала она на самом деле.
Кстати говоря, Патрик был единственным мужчиной в школе Стрэтхоллан, но только потому, что тяжелой работой женщины заниматься просто не могли. Такой, как ремонт столов, стульев, рубка дров для каминов. Но Патрика не видел почти никто, он был будто невидим: дрова и целые столы, стулья появлялись, как по волшебству.
- Да, мисс Бишоп, - беспрекословно отозвался блондин.
- Идите, мальчики, я еще хочу поговорить с капитаном бывших Нептунов, - выразительно попросила директриса, и Хэйдан с Габриэлем мрачно удалились сообщать Нептунам «радостную новость».
Мисс Лаенс вышла вместе с ними и закрыла дверь, пошла с Габриэлем в сгоревшую спальню. А Хэйдан отстал по пути и склонился перед дверью директорского кабинета, заглянул в замочную скважину.
- Садись, Ромуальд, - женщина тронула блондина за плечо, и он сел в кресло, скромнее некуда сел, надо сказать. – Я хотела спросить у тебя: что случилось? Ты раньше не был таким. Знаешь, эти твои игры с огнем, они опасны, как бы двусмысленно это ни звучало. Играя с огнем, ты действительно играешь с огнем. Отдай мне спички, - попросила она, протянув руку. Парень помолчал, отвернувшись.
- Быстрее, - повторила директриса, а Хэйдан сжал кулаки. Он бы ни за что не отдал. А вот Ромуальд достал из кармана жилета черный коробок и положил на протянутую к нему ладонь.
- Отлично. Просто пойми, я не хочу, чтобы сгорел весь интернат. Пока я не буду уверена, что ты достаточно повзрослел, чтобы вести себя как полагается, я тебе их не верну.
- Как скажете, мисс Бишоп, - отозвался Ромуальд.
«Великолепное безразличие», - подумала женщина. Как же этот парень не понимает, чего она добивается на самом деле? Англия. Страна, где никто и ничего не говорит откровенно, где никто не скажет прямо: «Я в тебя влюблен». Максимум, лишь намек. «Мне кажется, что когда вы рядом, мое настроение куда лучше, чем когда вы далеко», не более.
Мисс Бишоп добивалась от него послушания только до десяти лет. После эти десяти долгих и мучительных, полных взаимной боли и взаимных обид лет, она стала отступать назад. Парень, растущий в женском окружении имеет огромные шансы вырасти слабовольным, поэтому она нарочно пинала его и издевалась, чтобы вырастить мужчину. Сильного и самодостаточного, гордого и непокорного.
Непослушного, вот что было главным.
А Ромуальд просто напрочь отказывался ей противиться, он явно решил, что проще подчиниться. Как он слаб. Он слишком слаб по сравнению с теми выпускниками, что покинули Стрэтхоллан в прошлом году, позапрошлом, несколько лет назад. У всех них были проблемы в семье или семьи не было вовсе, иные в Стрэтхоллан и не попадают. Но все они были дерзкими и непослушными, они хотели избавиться от прошлого, от рамок, сдерживавших их целых восемнадцать лет. И она делала так, чтобы они стали свободны. Она врала в письмах их родителям, она договаривалась с паромщиками, платила им. Выпускники просто исчезали, их опекуны и родители были уверены, что мальчишки погибли. А сами парни начинали жизнь с нового листа. И мало кто, насколько знала мисс Бишоп, был недоволен своей новой жизнью.
Ромуальд всю жизнь рос в этом интернате, чего не было еще ни с одним учеником. Мисс Бишоп воспитывала его изо всех сил именно так, как воспитывала бы своего сына. Надо же. Десять лет она всего лишь вбивала в него мысль: «Грешить и нарушать правила нельзя».
Но, видимо, переборщила, он и правда был настолько чист и безгрешен, что неспособен стал на ошибки. Семь лет она пугала его, оскорбляла, мучила. Но с него, как с гуся вода, ему будто все равно.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |