Он так и молчал, а вся компания уже подошла к нему.
— Чего молчишь? Сигаретка есть, спрашиваю? — один из них, с вытянутым, лошадиным лицом, выдернул двумя пальцами сигарету у Элвина изо рта. — Видимо, есть. Но эта же твоя, — он сломал ее пальцами и уронил, раздавил носком патруля. — А еще есть?
Элвин понял, что это не просто проблема, это большая проблема, и протянул всю пачку без разговоров.
— Какой щедрый, — парень засмеялся. — Спасибо. А денег не дашь, случайно, щедрый ты наш?
— Н... У меня нет, — выдавил Элвин.
— Правда? А что там, в кармане?
Пьер Лауру остановил и повернул лицом к этой картине.
— Тебе не кажется, что эта мелочь с нами на катере была? И на острове крутилась рядом, вроде, нет?
— Да, кажется... — Лаура покивала, тоже начиная припоминать. Зрение у них все равно было хорошее, а на перефирии памяти остался образ этой худой фигуры в розовой худи. — О, блин! Да это же парень. Из школы.
— У нас никого такого нет, — Пьер на нее уставился, как на ненормальную.
— Да нет, точно, я его видела на неделе!
— Ты мне будешь рассказывать, кто в моей школе учится?! У нас таких нет, это девка.
— У нас в школе таких девок нет, — Лаура возмутилась. — Это вообще новенький, по-моему. Так что не надо тут. Он по обмену, наверное.
— Тормозит, — Пьер понял, присмотревшись к разговору парней и Элвина. — Ммм... ну, ладно, пошли? — он улыбнулся широко.
— Ты просто уйдешь? — Лаура обалдела.
— Да, а что?
— А хрена ли ты меня заставил туда смотреть тогда?
— Просто показалось, что мы его видели, а теперь его там зажали, побьют и отберут бабки. Пошли уже, а то и нас заметят.
— Ну ты вообще... Меня совесть сожрет, идиот.
— И что, ты побежишь его спасать? Я знаю, что ты невероятно крутая и сильная, но их шестеро, а его сейчас ветром сдует. Так что он все равно обречен, пошли-и-и, — Пьер потянул ее за руку.
— О, я вспомнила, как его зовут. Точно. Эй, Палумба!! — Лаура заорала вдруг так громко, что Пьер закрыл глаза и подумал, что сегодня без драки не обойдется. На Лауру начали оглядываться пожилые пары туристов и молодые парочки, сидевшие на скамейках. — Это ты! Не может быть!! Чего ты там застрял?! Иди сюда!! — Лаура орала, улыбаясь, так что парню с лошадиным лицом стало не по себе. Вся часть пляжа возле причала видела, что этот костлявый сопляк с деньгами и избытком сигарет был знаком с парочкой мажорных блондинов. Крутая девка и ее манерный педик как-то не располагали к драке, потому что казались одного с компанией придурков возраста. И они тоже были не из бедных, а значит, со связями.
— Ладно, щедрый. Спасибо за сигареты, — парень усмехнулся, убрал пачку себе в карман, похлопал Элвина по плечу и первым пошел подальше.
«Не может быть...» — Элвина отпустило, он посмотрел на Лауру, которая уже отчаялась до него докричаться, и метнулся к ней.
— Ты... Знаешь мою фамилию?
— Ее сложно забыть, в гостиной тебя все дразнили, — заметила она. — А ты — и-но-стра-нец?!
— Не ори, он и так понимает, — Пьер пихнул ее.
— Да, — Элвин кивнул. — Я просто медленно говорю.
— Бывает, — Пьер согласился. Сам он тоже с этой проблемой стеснительности был знаком, но справился с ней довольно быстро в свое время. — Мне кажется, или ты весь день за нами следишь? — он пошутил, но Элвин примерз к месту на секунду и отстал от них на несколько шагов.
— Нет! Я так... просто совпадение. То есть, я вас и не видел, пока ты меня не позвала, — он убедительно захлопал ресницами, глядя на Лауру. — Я же вас даже не знаю, — вдруг понял он, заикнулся и замолчал.
— Я — Пьер, это — Лаура, — француз быстро провел процедуру знакомства.
— Эл...Элвин, — мрачно буркнул парень. Лаура стиснула зубы и хрюкнула, а Пьер все же улыбнулся.
— Это не смешно, — Элвин на них обиделся.
— Вообще, — заверили его хором. Лаура с Пьером переглянулись и засмеялись.
«Тупое имя», — снова возненавидел свое имя Элвин.
— Как там... Рождественская песня, — Лаура пихнула Пьера, он откашлялся, и они почти синхронно запели писклявыми голосами рождественскую песню из голливудских комедий и мелодрам. — А мы — бурундуки, очень приятно, — Лаура провела рукой плавно по воздуху и снова засмеялась.
— Лучше бы меня эти парни побили.
— Не обращай на нее внимания. Знаешь, такая штука в голове, которая отвечает за то, чтобы человек сначала подумал, а потом сказал? — Пьер приобнял его за плечи и подтянул к себе, повел дальше. — Вот у нее этой штуки нет... Только не говори ей, она расстроится, она не любит об этом вспоминать...
— Мудак, я все слышу.
— Ты прочистила уши?! — притворно обрадовался Пьер.
— О, караоке! Пойдем-пойдем! — Лаура сразу забыла про обиду, схватила его за свободную руку и потянула к двери с вывеской «караоке» над ней.
— У меня уже денег нет, — простонал Пьер. — Я карточку с собой не взял сегодня, она в школе. Надо потом будет снимать с нее из-за тебя...
— У меня есть, — решил порадовать свою спасительницу Элвин и достал скрученные в рулон купюры. Он почти ничего не тратил, кроме мелочей и билетов на катер туда и обратно.
— Как хорошо, что мы тебя встретили, — протянула Лаура задумчиво.
«Я начинаю верить в карму», — подумал Пьер. «Сделал доброе дело и получил мешок с деньгами?..»
Глава 7. Правда о счастье.
Джулиану за ужином было стыдно за собственного друга. Он ущипнул Начо несколько раз, пока тот перестал наклоняться вперед, нагибаться к Лауре через стол и рассматривать ее, как красивого жука рассматривают дети.
— Хватит, — Джулиан ущипнул его за локоть и сделал страшные глаза.
— Да ладно, и правда фигня какая-то, — Рамона тоже смотрела, как ненормальная. Она забыла даже поблагодарить подругу за то, что та дожидалась их перед калиткой на территорию школы, чтобы они не ночевали на том же мостике, на котором сидели и «мирились» до онемения губ.
— Классно, — объяснил Начо свой интерес. — Вообще. Даже на девушку чем-то похоже.
Лаура сделала мрачное лицо и уставилась на него в ответ.
— Если бы я знала, что так будет, я бы не дала ему даже тронуть свое лицо.
— Кому? ПЬЕРУ? Это он такое нарисовал?! — Начо в восторге оглянулся, чтобы с уважением на француза посмотреть, но тот сидел и делал губами, как лошадь. Он развернул корпус к дальнему столу и постоянно повторял: «пфф», а потом щурился. — Что он делает?
— Видите вон ту малявку в розовой фигне? — Лаура воодушевилась, она вообще искрилась позитивом с самого возвращения со свидания. — Ну, такой, с хвостом?
— Ну, — Рамона мельком взглянула на Элвина, снова посмотрела на Лауру, а потом вдруг заинтересованно вернула взляд американцу. — Он трансвестит?
— Нет, у них так все ходят, — Лаура отмахнулась. — ПРИКИНЬТЕ, Гувер ему напихал денег, чтобы он за нами следил и не дал нам замутить. НАМ, прикиньте? Мне и Локруа. Это же бред собачий, но все равно, подстраховался.
— Это этот парень тебе сказал? — Рамона начала, наконец, говорить членораздельно, а Начо продолжал с удовольствием рассматривать симпатичную блондинку, у которой от улыбки на щеках появлялись ямки. Кроме того, у нее обнаружилась грудь, и сомнения насчет пола пропали.
«Тупой кобель», — подумал Начо, ущипнув его еще раз.
— Идиот! — Юрген скомкал салфетку и бросил в Элвина. Салфетка не долетела, но Элвин понял, что босс в ярости, пожал плечами и сделал щенячьи глаза. Юрген хлопнул себя по лбу, а потом опасливо взглянул на мерзкого француза.
— Пфффр, — опять повторил Пьер и засмеялся. Юрген передразнил его дурацкий жеманный смех, корча рожи, а потом вся столовая тоже услышала ответное «Пфффр». Докричаться словом «шлюха» через целый стол Юрген не рассчитывал, да и рисковать не хотел, на него косилась из-за учительского стола сама сеньора Мартина. Но просто дразнить никто не запрещал.
— Ну, мы его подпоили. А ему, как оказалось, вообще пить нельзя, его развозит. Это он сейчас такой нормальный еще, а тогда ВСЕ разболтал, так шустро по-испански затрепался, что просто ого-го, — Лаура хмыкнула. — В общем, он за нами целый день таскался, а потом еще за те деньги и караоке нам оплатил. Гувер в ярости, явно, — заявила она пафосно, приподняв руки и покивав головой.
— Да заметно, — Рамона скептически посмотрела поверх головы Джулиана на этот дебилизм.
— Пффф!
— Пффф!!
— А кое-кто грозился стать добрым... — протянул Начо, откусив с хрустом от морковной палочки.
— Кто? Гувер, что ли? — Лаура не удержалась.
— Ну, да. Угрожал, что станет хорошим.
— Он пытается, еще вчера бы он орал на всю столовую, что Пьер — грязная шлюха, а его бы уносили в смирительной рубашке санитары, а он продолжал бы орать, — решил Джулиан не обделять Юргена комплиментом. — А сейчас он... Как пони.
— Пфффр! — взбешенно фыркнул Юрген в подтверждение его слов.
— Невыносимые уроды, — вздохнула Лаура. — Надо их помирить.
Джулиан с Начо уставились на нее, как на ненормальную.
— Да их даже катастрофа не помирит, катаклизм и конец света. Если у Юргена будет выбор между спасением мыши и Пьера, угадай, кого он выберет.
— А Пьер?
— Пьер выберет его, но тут дело в том, что он боится мышей.
— Как баба... — Рамона вздохнула презрительно. — Мыши не страшные.
— Я их не боюсь, но не люблю, — выпалил Джулиан, чтобы она просто знала и не презирала и его заодно. Рамона осеклась.
— Ну, «не люблю» это уже другое. Ты же на запрыгиваешь на стол при виде мыши?
— Нет, — Джулиан улыбнулся.
— Вот и замечательно, — Мэй довольно двинула бровями, разрулив почти начавшуюся ссору.
— Пьер еще и кошек боится, хотя раньше любил, — напомнил Начо Джулиану, тот сначала наморщил лоб, а потом вспомнил.
— О, да! Это из-за прошлого Хэллоуина. Юрген отправил ему впервые в жизни подарок, и потом откачивали не только Пьера, — он засмеялся. — И это был единственный раз, когда мне было смешно от его придурочных шуток.
— Это была дохлая кошка, что смешного? — Начо ужаснулся.
— Ну, у меня свой юмор... Не все его понимают... Но ты помнишь лицо Пьера, когда он открыл коробку и заорал?
— Незабываемое зрелище.
— Дохлую кошку?! — Лаура с Рамоной синхронно воскликнули, их перекосило от отвращения.
— О, да! — так же хором ответили Джулиан с Начо. — Ее сбила машина прямо перед школой, и Юрген перелез через забор, чтобы ее забрать, протиснул между прутьев забора, перелез потом сам, засунул ее в пакет и зарыл под кустом, и она там тухла и разлагалась до самого Хэллоуина. А потом он ее достал и вместе с личинками запихнул в коробку с сушеными цветами и весь этот гербарий замотал ленточкой и оставил у Пьера под дверью. И он ТАК орал... — в восторге пересказал Джулиан, и Рамона перестала думать, что он такой уж милый.
— Еще бы, он же сначала вытащил эту кошку за шиворот и сказал, что «Гувер, это не смешно, сколько ты потратил на это чучело?!»
— Ага, а потом эта кошка развалилась пополам, и у него в руке осталась верхняя часть, а нижняя упала на пол, и внутренности полезли!
— Мне бы водички, — Лаура позеленела.
— Я сейчас, — Начо вдруг подхватился, чего от него никто даже не ожидал, и метнулся к поварихе.
— Я это просто так сказала, — удивилась Лаура, посмотрев на Рамону и Джулиана.
— Он все понимает буквально, когда с ним говорит кто-то, у кого накрашены глаза, — пояснил Трини с тяжким вздохом.
— Дебил, — сообщил Пьер Юргену тем временем.
— Дебил, — передразнил немец, Пьер повторил еще более высоким голосом, пропищав. Юрген не уступил, продолжая шепелявить и коверкать слово.
— А этот мелкий не сказал тебе, кого именно Юрген там хотел для себя приберечь? — уточнила Рамона, наблюдая за этим цирком.
— Нет, он и сам не знает. Меня, что ли? — Ортега сама в это не поверила, но тут же улыбнулась Начо, поставившему перед ней бутылку с холодной минералкой. — С...спасибо. Какое непривычное слово.
— Если бы он тебя ревновал, он бы сейчас на тебя и смотрел, — протянула Рамона. Джулиан оглянулся, увидел дикие рожи, услышал фырканье и «дебил» в тысячах вариаций разными голосами.
— Впервые вижу, чтобы они так долго общались. И так тупо. Обычно это интеллектуальнее, и Локруа что-нибудь отмочит, а Юрген завалит его хамством и уходит.
— У меня есть идея, — Лаура вдруг осклабилась. — У кого есть номер телефона Гувера?
— У этого мелкого, это логично, как бы, — Рамона посмотрела на Элвина.
— Замечательно. Пора им помириться.
* * *
«Почему опять я», — подумал Элвин страдальчески, пока привязывался к вахтерше и отвлекал ее, почти просунув свою кудрявую голову в окошко. Лаура пролезла в дверь будки и сдернула с крючка нужный ключ, скрылась в коридоре на безумной скорости.
Элвин же придумывал, куда ему потратить очередные заработанные деньги. А еще его волновало, что с ним сделает Юрген, если узнает, что это он причастен к грядущим проблемам немца.
Точнее, если учитывать, кто был хранителем, распространителем и первым свидетелем всех тайн в школе, КОГДА он узнает, а не «если он узнает».
Он узнает.
«Зачем я согласился...» — простонал Элвин, убираясь с вахты и думая, куда бы спрятаться. Лучшим решением стал визит к Пьеру в комнату.
— О, привет. Ты как, протрезвел? — Локруа усмехнулся, вспомнив, как на закате Элвина выворачивало наизнанку в кустах, а Лаура гладила его по спине и успокаивала.
— Да, мне лучше, — кивнул парень. — Больше я пить не буду. Что ты делаешь? — он уставился на диадему, которую Пьер примерял. Он поправил волосы, так что стал похож на классического принца из сопливой сказки, но не накачанного красавца с белым конем, а на болезненного вида дылду со смазливой мордашкой и модной стрижкой.
— Думаю, как буду выглядеть в свой день рождения. Нужно как-то по-особенному, но не выпендриваться, чтобы все думали, что так и надо.
— Как сложно, — удивился Элвин. — У тебя же полно денег, разве нет?
— Нельзя покупать что-то новое для дня рождения, это выглядит, как самореклама. Нужно уметь выглядеть охрененно таким, какой ты есть. Короче, эта штука мне идет. Ты думаешь иначе?
Он так взглянул на Элвина, что тот сразу оскалился во все тридцать два зуба и показал оба больших пальца вместо одного.
— Я знал, — Пьер улыбнулся. Его мобильник, лежавший на столе, вдруг завибрировал, а Элвин чуть не подпрыгнул на месте. — О, кто-то написал.
— Кто, интересно, — Палумба улыбнулся нервно.
— Лаура, — Пьер воздел палец к потолку поучительно.
— Я, кстати, забыл спросить. Вы в самом деле встречаетесь?
Пьер на него уставился так, будто Элвин спросил, могут ли кошечка и собачка завести детей.
— С ума сошел, что ли? Она — девка. Она крутая, но девка.
Элвин мысленно ударился лбом о стену. Так значит, Юрген все-таки охотился не за Лаурой. Они же учились с Пьером столько лет, не мог же он не знать о его ориентации? А если знал, то смысл был платить кому-то, чтобы он не подпускал гомика к девчонке? Да их можно было раздеть догола и оставить одних в комнате, ничего бы не случилось.
«А вот если его закрыть в комнате с парнем...» — вдруг подумал Элвин о коварном плане Лауры. Учителя уже почти все разъехались, судя по пустующей парковке за забором школы. Остались ночные охранники и вахтерша, да и вскоре охранники должны были выключить свет в коридорах первого этажа, закрыть гостиную, чтобы никто не смотрел телевизор ночью и не бесился там. Жилые этажи оставались со светом, но в коридорах его тоже делали меньше.
— Что пишет? — Элвин потер одной рукой локоть второй, он всегда так делал, когда был замешан в дурацкой авантюре.
Пьер вспомнил о сообщении, посмотрел на телефон и сдвинул брови.
«Почему в прачечной?..» — подумал он удивленно. Разве Лаура не могла поговорить с ним где-то еще? ГДЕ УГОДНО в школе? Да она могла бы даже прийти к нему в комнату и поговорить, ведь камер в спальнях не было. И что она такого хотела сказать, чтобы никто не слышал и чтобы хранить это в такой тайне?
— Поговорить, — пожал он плечами и бросил телефон на кровать, пошел к двери. — Давай ты завтра еще зайдешь? Серьезно, я не выгоняю, просто она позвала.
— Да ясное дело, — Элвин подскочил и первым вышел в коридор. — А зачем зайти?
— Хотел сказать кое-что насчет всего этого... — Пьер окинул его вид взглядом и хмыкнул. — Ты похож на тупую девственницу с претензией на собственный стиль. Мода для того и создана, чтобы люди знали, как одеваться красиво, а не для того, чтобы они перли против нее.
«Обхамил, спасибо», — подумал Элвин, вздохнул и пошел в свою комнату. «Ну ничего, посмотрим, как ты умничать будешь минут через десять, мажор...»
Пьер ему нравился. В любом случае, он пугал его меньше, чем Юрген, но очень много выпендривался и манерничал. Зато его взгляд не примораживал к месту, как взгляд немца. Но после его взгляда Элвин чувствовал себя липким, поэтому Пьер напрягал в какие-то моменты.
* * *
Когда дверь открылась, Юрген как раз стоял спиной к ней и задумчиво водил мобильником по губам. Он повернулся, увидел разворачивающуюся спину, блондинистое каре...
— О, только не это! Что ты здесь забыл, шлюха?!
Пьер развернулся резко, едва закрыл дверь, увидел его и вытаращил глаза.
— Нет, какого хрена ТЫ здесь забыл, дебил?
— Вот такого, — Юрген вытянул руку и показал ему сообщение от Лауры. — Что понадобилось твоей лесби? Кстати, ты миленько ее причесал. С кем пое**шься, от того и наберешься, что ли? Она скоро тоже станет манерной шлюхой, как ты? Что молчишь?
Пьер полминуты созерцал сообщение, потом полез в карман за своим телефоном и понял, что оставил его в комнате, машинально бросив на кровать.
— Мне это нифига не нравится, — он бросился обратно, дернул дверь на себя и даже приоткрыл ее, но она вдруг захлопнулась, и заскрежетал ключ в замочной скважине.
— Эй?! — Юрген отпихнул француза в сторону и сам начал дергать дверь. Раздался злорадный смех, который был ему печально знаком. — Мэй! Подлая сука!
— Я тоже тут, — обиделась Лаура и позвенела ключом от прачечной, украденным с вахты. — Вам бы лучше поскорее поговорить и обсудить ваши дебильные претензии друг к другу, а то охранник уже пошел выключать свет. А вы знаете, что в прачечной живет мышь?
— Мышь?! — Пьер заорал. — Выпустите! Меня-то за что?!
Рамона вздохнула, жалея его.
— Так надо. Кстати, кричать бесполезно, отсюда ничего не слышно будет, можете хоть охрипнуть, — она засмеялась.
— Да-а-а?.. — ехидно протянул Юрген и начал набирать номер вахты. — Я сейчас позвоню на вахту и скажу, что вы сперли ключ. И еще одна рожа украсит доску позора. Скоро мы все там окажемся, придурки. И ты тоже, я просто пока не знаю, как это сделать, — он прищурился и ткнул пальцем свободной руки в Пьера.
— Мне-то там что делать?
— Содомит, — прошипел немец и прислушался к гудкам. Гудков не было, лесбиянки притаились, ожидая, пока до него дойдет. Юрген убрал телефон от уха, посмотрел на него... — Здесь не ловит!
— Ахахах, — истерика за дверью грохнула неописуемая. — Удачи, парни.
— Дура!! Выпусти меня! Выпусти сейчас же!! — Юрген бросился на дверь и принялся на нее чуть ли не залезать, тряс ручку и колотил по двери кулаками.
— По крайней мере, здесь пока есть свет, — задумчиво и тихо напомнил Пьер, и прачечная внезапно погрузилась в непроницаемый, чернильный мрак.
— Очень смешно, — пробулькал смех Юргена, похожий на лягушачье кваканье.
— Я знаю, что ты надавал Элвину денег, чтобы он за нами следил.
— А тебе я сейчас надаю по роже, чтоб не умничал.
— Пфф...
— Пфф!
— Не плюйся.
— Вытрись, не впервой же.
— Говнюк.
— Шлюха.
— Урод.
— Шлюха, — Юрген улыбнулся самодовольно.
— Мудак.
— Шлюха.
— Придумай что-нибудь новое!
— Зачем, если ты шлюха? И зачем ты нацепил эту корону? Принцессу из себя строишь? Все шлюхи так делают. Интересно, у тебя тоже есть фотка с надутыми губами и выпученными глазами, как у этих дур?
— Есть, представь себе. И это не корона, а диадема. И я просто забыл ее снять.
— А, так ты только наедине с собой ее носишь. Низкая самооценка?
— О, господи!! — Пьер вдруг заорал и отпрыгнул к противоположной стене. — По моей ноге пробежала мышь!
— Сейчас она тебя сожрет, как та дохлая кошка на Хэллоуин, — Юрген шагнул к нему и ущипнул за бок, вцепившись в него пальцами.
— Отвали! — Пьер его отпихнул, так что немец за что-то зацепился и рухнул в гору постельного белья, сваленного в углу.
Локруа этот мягкий звук не понравился, он помолчал, а потом спросил неуверенно.
— Ты упал?
Юрген не ответил, тихонько закинув руки за голову и удобно вытянувшись, как на пляжном шезлонге.
— Ты в порядке?
«Беспокоится, надо же».
— Блин, ты живой?!
Юрген стиснул зубы, чтобы не захихикать поганым голосом.
— О, боже, он сдох!! Выпустите меня!! Помогите!! Здесь труп и мышь!!
— Заткнись и ложись спать.
— Куда?! На пол?! К мыши?!
— Здесь куча белья. Жаль, что не женского...
— Фу-у-у! — Пьер взвыл и снова схватился за дверную ручку. — Как ты можешь лежать на чужих грязных простынях?!
— Легко.
— Ой, паутина!! — Пьер завизжал, запутавшись в призрачной паутине, которой на самом деле не было. — Пауки, пауки!!
— Где, сука?! — Юргену это надоело, он снова встал и посветил мобильником на лицо истеричного француза. — Нет никакой паутины, шлюха, заткнись!
— Мне страшно, — пояснил Пьер.
— Катастрофа. Думаю, я это переживу.
— Дай телефон! — Пьер попытался у Юргена его выхватить, но немец замахнулся на него с жутко злым выражением лица, и Пьер отшатнулся. — Да ладно, как будто он тебе нужен?! Ты же не боишься темноты! Или боишься?..
— Да просто до смерти, — Юрген назло сел на гору белья и светил себе на лицо снизу вверх, как фонариком светят в лагере, рассказывая страшные истории.
— Ты и так урод, хватит еще подсвечивать, ты меня пугаешь.
— Тупая шлюха.
— Извинись. Они нас тут заперли из-за тебя, потому что это не я к тебе вечно лезу ругаться. Извинись и все.
— Как будто от этого они прибегут и выпустят нас. Мы тут до утра просидим, смирись. Они же не слушают там, за дверью.
— Извинись.
— Никогда, — Юрген хмыкнул и пожал плечами, перечитал сообщение от Лауры.
«И как я не понял, что это бред».
— Слушай, тебе ВООБЩЕ не стыдно? Мне же больно до сих пор, у меня рука болит, мне локоть ЗАШИВАЛИ, понимаешь? — Пьер сел перед ним, сложил руки на коленях. Юрген равнодушно разглядывал царапины на телефоне.
— Нет, не стыдно. Это тебе должно было быть стыдно, когда ты... — он высказал все мысли о деятельности Пьера по ночам, и это прозвучало так грубо и обидно, что Пьер чуть не заревел от непрошибаемости.
— У тебя вообще сердца нет?
— Неа, — Юрген покачал головой и улыбнулся, растянув губы. Неожиданно глаза начало печь, и он нарочно подумал о том, как Пьер охал и вздыхал в кабинке туалета ночью, когда обжимался там с Роберто. Таких, как он, не жалеют. Они же ниже всех, ниже проституток, ведь даже проститутки делают это за деньги, а он — бесплатно. Более того, он парень. Он не должен гордиться своей ориентацией, вообще, а он себя ведет, как подстилка.
Слезы так и не показались, высохли в глазах, Юрген прикусил щеки изнутри и опять принялся рассматривать телефон.
— Какая тебе разница, что и с кем я делаю?!
— Да тебя не волнует, какая мне разница! — Юрген огрызнулся, и Пьер отодвинулся от него, удивившись такой злобе. — Всем рты не заткнешь, что захотят, то и будут говорить, пора привыкать! И необязательно, чтобы всем до тебя было дело, чтобы они тебя поливали грязью! Ты мне просто отвратителен, как ты не понимаешь? Я тебя вижу, и меня блевать тянет, ты омерзительный, твоя рожа, ты весь, твой тупой голос, твой запах.
— От меня теперь еще и воняет! Замечательно! Отстань от меня! Просто ОТВАЛИ от меня, хватит лезть, я к тебе даже не подхожу, чего ты именно ко мне прицепился?!
— Потому что только ты ведешь себя, как грязная поганая шлюха, и ты меня бесишь до трясучки, и знаешь, как я рад, что тебе больно? Чуть не кончил, когда тебе врезал. И если бы можно было, я бы тебя вообще изуродовал, но ведь нельзя. И так будет всю твою убогую жизнь, никого не заткнешь, а всех будешь бесить, потому что дальше-то не школа будет, правил там не будет, и тебя будут шпынять все, кому вздумается. Привыкни сейчас, окей? Лучше бы спасибо мне сказал за то, что я тебе показываю сейчас, что будет дальше.
— Тогда какого хрена ты Элвину столько заплатил, чтобы он за нами таскался?! — выложил Пьер свой главный козырь.
— Ой, не реви только, ладно? Противно, — Юрген хмыкнул, увидев, как Пьер рукой вытер щеку, по которой уже прокатилась слеза. — А ты что думал, шлюха? — он засмеялся. — Что я тебя ревную? ТЕБЯ?! Боже...
— А кого?! Лауру, что ли?! Не смеши, она тебе уже не нужна!
— Во-первых, ты не знаешь, кто мне нужен, а кто нет. А во-вторых, вы мне оба нахрен не сдались, два убогих урода. Просто не хочу, чтобы вы были рады и счастливы безумно друг с другом. Ты этого не заслуживаешь, ты ее не заслуживаешь. Она хоть и ненормальная лесби, но ты хуже, ты вообще никто, так что ты не можешь прямо у меня на глазах тут ходить и радоваться и встречаться с кем-то. Вот я ему и заплатил. Мне денег не жалко, чтобы тебе нагадить, не забывай об этом.
Пьер на него смотрел, пытаясь заглянуть в глаза и увидеть признаки лжи. Мало ли, вдруг он нарочно так говорил, чтобы обидеть и просто задеть? Пьер раскрылся, решил закончить войну, как Лаура с Рамоной и планировали, закрыв их вдвоем. Но ему в душу просто плюнули, как обычно.
— Хватит пялиться на меня, не провоцируй.
— А то что? — Пьер прищурился.
— Врежу тебе. Хочешь проверить? — Юрген поднял брови, но Пьер не отвел взгляд, и немец его мстительно схватил за локоть, сильно сжал, так что француз охнул и отполз назад, вырвавшись.
— Больно? Я рад.
Пьер отполз еще дальше, к стиральным машинам, в темноту, держась за потревоженную рану на локте, убаюкивая руку.
«Кто бы мне еще говорил про сердце», — хмыкнул Юрген мысленно. «Сеньор популярность, да? Всем про меня рассказывать, чтобы все смеялись, а потом сказать, что я просто страшный и плевать на меня? Найти себе кого-нибудь попроще? Найди СЕБЕ кого-нибудь попроще».
— И что ты думал, шлюха? Что я тебя всерьез ревную? — он засмеялся издевательски. — Может, ты вообще в меня влюбился? О, боже, не смеши меня. Совсем отупел, последние мозги отшибли?
— Да, думал. Ну и что? — Пьер неожиданно спокойным тоном ему ответил, заставив себя не хлюпать носом и не всхлипывать.
— Ну и тупой, что еще? Шлюхи все тупые и добрые, доверчивые, милые такие, нежные, к кому угодно пойдут, лишь бы приласкали. Фильмов мало про шлюх смотрел?
— А я не пойду, — процедил Пьер. — И я просто подумал, что ты уже вырос из этой фигни. Если тебе плевать на меня, не лезь ко мне.
— Я уже объяснил, что тебя все будут ненавидеть, и дело не в каких-то личных эмоциях.
— Ты просто думаешь, что ты такой сильный, а я слабый, — Пьер усмехнулся и поморщился, опять не удержавшись и заревев. — А это не так. Ты меня не знаешь. Ты только хамишь мне постоянно, и ты понятия не имеешь, почему я себя так веду.
— Не надо прибедняться. И мне похрен, какой ты, и мне не интересно это знать.
— Я не прибедняюсь. Я имел в виду, ты не знаешь, люблю я кого-то или нет. Почему я не имею права с кем-то спать, если влюбился?
— Ты перетрахался почти со всей параллелью, тупица, кроме меня.
— И тебя это задевает, что ли?
— Нет, меня радует, что из-за меня ты не установишь рекорд. В общем, не ври про свою тупую любовь, ладно? Любить каждого по очереди во всей параллели?
— С чего ты взял, что со всей параллелью? Сам лично видел или слышал?
— Не всех, — признал Юрген.
— Да больше половины просто врут, что я с ними что-то там делал.
— И все они знают, конечно, где у тебя какие родинки. Ага, просто придумали.
— А откуда ты знаешь?
— Как будто я тебя не видел в душе.
— А они? Не видели?
— И зачем им это, по-твоему? Опусти свою завышенную самооценку, наконец. Ты не такой красивый и крутой, каким себя считаешь, и тебя не все хотят.
— Но если врали, значит, хотели. А может, ненавидели, как ты, и хотели нагадить. Просто все это делают по-разному. Кто-то так, как ты, а кто-то просто выставляет меня полным уродом. А ты обо мне вообще ничего не знаешь, ты думаешь, наверное, что я слушаю Бритни Спирс, Ханну Монтану, смотрю «Мои черничные ночи» и прочее дерьмо, люблю розовый цвет и блестки, да?
— А ты думаешь, что я сатанист, атеист, фанат Мэнсона и гот.
— А разве я не прав?
— Почти во всем.
— Почти? Очень смешно. А ты вообще не прав, если считаешь меня таким, как я сказал.
— Да мне все равно, какой ты.
— Тогда за что ты меня ненавидишь? Ты не знаешь, что я люблю, а что не люблю, не знаешь, какой я. Я из всей нашей школы спал только с шестью.
— Как мало, — с сарказмом протянул Юрген.
— По одному разу на каждого? За все время, что учусь здесь? Мало.
— Ты манерный педик, жеманный нытик и ничтожество. Мне достаточно, чтобы ненавидеть и презирать. Нормальные не носят эти сраные короны на башке и не красятся.
— Ты тоже красишься, посмотри на себя.
— Это стиль, я не хочу быть похожим на бабу при этом, — парировал Юрген, и Пьер понял, что он прав.
— И это не корона, это диадема, второй раз говорю.
— Мне пофигу.
— Ну и пофигу тогда, — Пьер снял свою диадему и швырнул в ненавистного немца. Тот подставил руку, поймал ее и сломал пополам.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |