И он не успел ничего сказать, как мужчина припал к нему в последний раз, рухнув на четвереньки и прогнувшись, как огромный кот. И с рыком вцепился зубами в горло. Он просто не мог отпустить ожившего парня, который должен был умереть, не передав ему то ужасное проклятье, что лежало на нем самом. Они обменялись жизнью и смертью, но теперь кто-то должен стать монстром вместо него. Получить заразу или инфекцию, как будет угодно это называть.
Тут же боль вернулась, Гейдж взвыл, выгибаясь. Четыре клыка впились ему в шею, высасывая кровь. Будто этот странный тип недостаточно еще выпил.
Он лизнул оставшиеся ранки, и они зашипели, слюна стала зеленой и пенистой, вживляясь в отверстия, затекая в них, как вирус.
Мужчина запрыгнул на второй этаж приюта так, будто это не стоило ему никаких усилий, и исчез. Теперь он мог продолжать жить, но у него появилась возможность в любой момент покончить с собой, это уже обнадеживало. А Оливер остался лежать, чувствуя себя так, будто он только что занимался сексом. Точнее – он представлял, что это похоже на секс. А когда понял, что может не только дышать (как это приятно, все же), поднял руку, потрогал шею. Никаких следов.
И на груди, на животе, на боку, на бедре. Рука была тоже целой.
Его вдруг охватила бешеная радость, безумный восторг. А еще Оливер почувствовал, как холодна земля, на которой он лежит. Услышал, как шуршит трава, листья на деревьях. Услышал, как лопата на кладбище врезается в плоть земли и вырывает ее наружу.
Он хотел встать, но не смог из-за слабости, только перевернулся на живот и встал почти на четвереньки, упираясь руками в землю. Втянул носом воздух, почуял запах пива, шампуня. Мыла, курева и тела. Последний запах пробивался через аромат цветочных духов, Оливер закрыл глаза и сглотнул. Губы сами растянулись в извращенной улыбке, обнажающей зубы.
Обычные зубы, самые обычные, те, что были у него до сегодняшней ночи.
Бобби Мартинсон и Лайла Фицхен шли по парку, потому что их выгнала мамашка Стива. Она разрешила оставить только Мэнди, потому что хорошо знала ее и ее мать.
Боб что-то говорил, но Оливер не разбирал слов, потому что это было слишком, слишком далеко. А Лайла отвечала мертвым, отрешенным голосом, она не могла забыть взгляда несчастного одноклассника. Все же… наверно он всем немного нравился, ведь Гейдж был симпатичным. Обаятельным настолько, что даже когда кривился, морщился, орал… И даже когда умер, он все равно притягивал взгляд.
Оливер сел, потом задумался – а как он выглядит вообще сейчас?..
Волосы были такими лохматыми и грязными, что пара прядей, слипшихся от его слез и крови, падали на лицо, остальные волосы были выпачканы в траве и пыли, подбородок и щеки измазаны.
Он схватил шарф, который с него сорвал вампир, и принялся оттирать всю кровь с лица и рук.
Остановился вдруг и прислушался – голос Боба исчез, он пошел к себе домой. А Лайлу на перекрестке двух улиц оставил одну… Бедняжку. Мол, ничего с ней не случится, что может случиться в тихом Валдо-Тауне, если они двое – убийцы? Они сами напугают, кого хочешь.
Через десять минут, когда Лайла медленным, унылым шагом уже почти добрела до дома, она как будто услышала, что ее кто-то зовет.
Оливера передернуло, так что он вздрогнул и прижался к стволу дерева, чтобы не упасть. Он стоял в лесу перед домом Фицхенов, которые жили на окраине. И он очень хотел, чтобы Лайла зашла в лес, но молчал.
А она вдруг обернулась, будто услышала его мысли, и сделала неуверенный шаг к деревьям.
Он стал быстрее дышать, рот приоткрылся, все тело захватила истома. Воздух с сипом втянулся в легкие.
Оливер хотел не крови. Совсем даже не крови.
Он даже перестал чувствовать холод, который с наступлением полуночи стал еще сильнее и щипал за щеки, за нос.
«Давай… Иди сюда… Еще, давай. Ближе», - он буквально приманивал ее, отступая дальше в лес. А Лайла все понимала – она, как дурочка, идет в темный лес посреди ночи. Зачем?
Не могла ответить на этот вопрос, но продолжала идти. Было странное чувство «подарка», ждущего ее там, за деревьями.
Она остановилась возле того дерева, где недавно стоял Оливер, и огляделась.
- Кто здесь? – глупо спросила. И увидела одноклассника, он стоял совсем рядом, неестественно наклонив голову к плечу. Рассматривая ее. У него горели глаза, они были такими льдисто-голубыми, что не верилось, как они раньше могли быть тусклыми и невнятными?
- О…О…Оливер?! – она заикнулась и помимо воли протянула к нему руку, сделала маленький шаг вперед. Тело двигалось само, хотя разум отчаянно вопил, что надо бежать.
«Гейдж?! Какой, к чертовой матери, Гейдж?! Он должен лежать там, на прутьях!!» - думала она, но все равно заговорила с ним.
- Ты в порядке?! – это был еще более дурацкий вопрос, чем «Кто здесь». Она посмотрела на его тело – ни единого следа, даже рука совершенно целая.
«Какой же он красивый, боже мой…» - у Лайлы захватило дух, когда она снова взглянула на одноклассника, который просто обязан был сейчас висеть перед приютом на железных штырях.
Шикарные волосы, застывший и какой-то безумный взгляд, ненормальная ухмылка, отдаленно похожая на прежнюю. Он тяжело дышал, так что плечи двигались, будто он сейчас бросится на нее. Лайла этим странным чувством тоже заразилась, будто возбуждение передавалось воздушно-капельным путем.
Нет, Оливер ее не хотел. Он хотел чье-нибудь тело, это было так прекрасно. Ему хотелось страсти, хотелось, чтобы кровь кипела и пузырилась в венах, чтобы кто-то под ним или на нем задыхался, кричал и просил чего-либо. Пощады, продолжения, подчинения, разрешения, чего угодно.
Сейчас рядом была девушка, поэтому он чувствовал каждый оттенок аромата ее духов, запах кожи, волос. И крови, которая текла у нее по венам, по артериям. Даже слышал стук ее сердца.
У него начала ехать крыша, Лайла замерла, как заяц перед отчаянным прыжком, готовый броситься прочь от лисы. Все интеллектуальные и умственные способности у нее пропали, остались какие-то странные животные инстинкты. Как в древние времена – двое столкнулись на узкой тропинке. Либо бежать, либо покориться.
Он метнулся первым, ударив ее спиной о дерево, схватив за руки, чуть не сломав запястья, и впившись в ее рот. Даже не просто поцеловав, на поцелуй это было не похоже, Оливер будто пытался съесть девицу, которая совсем спятила и с ненормальным энтузиазмом отвечала, широко открывая рот, как и он, мыча и постанывая. Не обращая внимания на то, что ободрала спину о ствол дерева, о заледеневшую кору, которая начала подтаивать. Что-то с Гейджем было не в порядке, температура тела у него была «слегка» выше, чем положено. И выше, чем могла бы быть при возбуждении. Намного выше, он просто горел, обжигая и заставляя дергаться.
Гейдж опустил руки, одну сжал на талии Лайлы, оголенной короткой курткой, а пальцами второй стиснул ее подбородок, чтобы не отворачивалась.
Нет, на поцелуй это точно не было похоже, Лайла рехнулась и вцепилась одной рукой ему в волосы, а второй в плечо, держась, чтобы не упасть. Но упасть и не вышло бы, потому что ее с нечеловеческой легкостью приподняли, еще раз ободрав спину о дерево, и вжали в него так, что захрустели ребра.
Девица принялась отбиваться, но единственное, что ее не устраивало – дерево.
Оливер сделал вид «без проблем», улыбнулся сумасшедшей улыбкой и кинул стихийно найденную «возлюбленную» на землю, в траву. К жуткому поцелую без воздуха, но с жаркими выдохами и «поеданием» друг друга они быстро вернулись, то и дело двигаясь в схеме, напоминающей обыкновенный секс. Правда, чтобы добраться до этого секса, надо было Лайлу раздеть, а штаны хотя бы расстегнуть.
Девица запрокинула голову, так что черные длинные волосы рассыпались по траве, по мху, глаза закрылись. Она даже как-то быстро забыла про Боба, которого динамила, и которому не давала с самого начала их отношений под предлогом «я не готова».
Сейчас она явно была готова. К чему угодно, кроме того, что Оливер собирался с ней сделать.
Но и против секса он ничего не имел. Совсем ничего.
А Лайла не была против, что на ней разорвали куртку, организовав «подстилку», порвали кофту, задрали рывком юбку, а потом снова впились сначала в рот, потом в шею, затем в почти плоскую грудь, зверски «лаская», так что насилием пахло так же явно, как озоном перед дождем.
Треснула, порвавшись, тонкая резинка трусов, со звуком «взззз» расстегнулась, едва не сломавшись, ширинка джинсов.
Вопль, который раздался бы на весь лес и обязательно разбудил бы родителей Лайлы, ждущих ее дома, Оливер заткнул ей обратно в рот, закрыв его своим и для надежности толкнув в него язык. Справиться с таким морем ощущений Лайла уже точно не могла, просто мыча. Но орать передумала, сопротивляться тоже, просто вцепилась во взбесившегося Гейджа и выгибала шею, широко раздвинув ноги.
Ее как-то перестало волновать даже то, что на улице минус десять, а она лежит на траве голая. Почти голая.
Оливер одной рукой упирался в землю над ее плечом, а второй сжал тоненькую шейку девицы. Сегодня она сделала огромную ошибку, напившись с друзьями-укурками и поддержав дурацкую идею «напугать Гейджа».
И сейчас начала терять сознание, дергаться, вцепившись в чужую руку своими, царапая ногтями, но Оливер будто ничего не чувствовал. Зато когда Лайла завыгибалась, задыхаясь по-настоящему, а тело ее свело судорогой несколько раз подряд, парень застонал и запрокинул голову, все же убирая руку.
Почуял запах крови, на который сначала не обратил внимания.
Лайла услышала странное, жуткое рычание, а потом уставилась на парня, который опустил голову и уставился на нее, как на еду. Как гепард, гнавшийся за быстрой газелью добрые километров десять. Но это было не самое страшное. Самым страшным было то, что девица увидела у него во рту – четыре длинных острых клыка, два снизу и два сверху. Теперь это больше было похоже на пасть, девица завизжала, но новоявленное чудовище только резко наклонилось к ней ближе, оскалилось, лязгнув зубами, и вцепилось в горло.
Оливер застонал, закрывая глаза и еле успевая глотать льющуюся из глубоких отверстий кровь.
Когда Лайла еще попыталась трепыхнуться, он впал в буйство и, отшатнувшись от нее, застегнув штаны, взглянул на чужое тело почти брезгливо. Зато оно было горячим, живым и полным органов. Вкусных органов, а еще там было много крови.
* * *
Ханна беспокоилась. Она очень сильно беспокоилась, периодически просыпаясь и глядя на часы. Так поздно Оливер не задерживался никогда, завтра же в школу. Да еще и холодно на улице, как он не замерз? И что там так долго делает, ничего интересного в Валдо-Тауне нет, чем он занимается?
Но мачеха знала, что если наедет на него с порога с криком «Ты где был?!» он наорет на нее и запрется теперь уже в подвале.
Поэтому она пыталась заснуть, планируя, что утром даже не напомнит ему о позднем возвращении. Но в школу выпроводит обязательно, это будет маленькая месть.
Когда на первом этаже открылась и закрылась дверь, Ханна все же проснулась. Уставилась на часы в который раз. Почти два, даже десять минут третьего.
Он с ума сошел?
Мачеха не удержалась и тихо спустилась по лестнице на первый этаж. Оливера в гостиной уже не было, так что Ханна включила свет и прищурилась, когда он ударил в глаза, привыкшие к темноте.
Но сон пропал, когда она увидела ручку двери, с которой капала кровь, потом уставилась на пол. Весь он от входной двери до двери подвала был в кровавых отпечатках ботинок и каплях.
Девушка схватилась за сердце, вздрогнула. Быстро спустилась в подвал, но и там пасынка не нашла, зато увидела, что дверь подвальной ванной приоткрыта, оттуда виден яркий голубоватый свет галогеновой лампы, которую Оливер притащил днем.
- Олли… Тебе плохо?.. – она протянула дрожащим голосом, боясь зайти, но медленно подходя к двери.
Из ванной доносились булькающие и кашляющие звуки, хрипы и рык.
- Что-то случилось?.. Ты не думай, ты мне все можешь рассказать, правда, - заверила она, открыла дверь и остановилась в проходе. Оливер полулежал на полу, обнимая унитаз, и загибался над ним, не беспокоясь о том, чтобы придержать волосы.
Все вокруг, весь кафель на полу, все сиденье унитаза и бачок были заляпаны кровью. И сам парень тоже. Вся одежда почти насквозь пропиталась, руки оставляли красные липкие отпечатки. Кончики волос тоже были мокрыми.
Ханна наконец вспомнила, как надо дышать, и поняла – что бы ни случилось, ее приемного и все же иногда любимого сына рвало кровью. И она решила, что ему очень и очень плохо.
- Олли, т…тебя ранили, да? Не надо было ходить так поздно. Бандиты? Что случилось?! Они хотели деньги?! – она начала истерить, не боясь, что Мэнни проснется. То, что происходило в подвале, не было слышно на втором этаже.
Оливер был в таком шоке и испуге, что не мог ответить. Хотя самообладание и собственное «Я» наконец начало возвращаться. Он хотел сострить на тему «Нет, они хотели меня изнасиловать», но глянул в унитаз, увидел плавающее там глазное яблоко… И снова согнулся, чувствуя, что его выворачивает наизнанку.
Если бы Ханна знала, что случилось, она бы материнским голосом сказала: «Переел, ничего, полежи, пройдет».
Хотя, если бы она знала, чего именно он переел, она бы точно так не сказала.
- Я… Все в порядке, - заверил он, наконец сев на пол и привалившись спиной к стене. Вытер рукавом рот и подбородок.
- Ты уверен?! – мачеха так обрадовалась, что он не ранен, но тут же остолбенела, передумав бросаться к нему.
Если он не ранен… То чья тогда кровь?
Она замерла, а Оливер схватился за живот, чувствуя, что все очень и очень плохо. Потом закашлялся, захрипел, упав на четвереньки и прогнувшись. То, что сейчас собиралось вывернуть его наизнанку, точно не было маленьким и безобидным глазом. Ханна смотрела на это с ужасом, а Оливер зарычал, схватившись за горло. Нечто округлое, размером не больше девичьего кулачка, встало где-то перед горлом, он чуть не умер, но задохнуться не смог.
Ведь его смерть ушла вместе с тем мужиком возле приюта.
Парень широко расставил руки, обкусанные, но выросшие за сегодняшнюю ночь ногти царапнули кафель. Оливер выгнулся, так и стоя на четвереньках. Мачеха в ужасе зажала себе рот рукой, когда увидела, что с ним происходит – спина легко, как у кошки, выгнулась дугой, куртка и кофта порвались, она увидела голую спину, позвоночник на которой был так отчетливо виден, что затошнило. Каждый позвонок выпирал под кожей, а Оливер чуть не сломал ногти о пол, пытаясь удержаться и не упасть. Он дернулся в очередной раз, и горло наконец пропустило душащий его предмет.
Ханна уставилась на странный бордово-красный комок, проехавший по полу к ее ногам. Комок дернулся, издал два глухих удара, выпустил струйку крови из маленького клапана и замер.
Сердце. Человеческое сердце.
Оливер уставился на него с ужасом и начал было объяснять.
- Это…
Но не успел, так что смог только уставиться круглыми глазами на потерявшую сознание мачеху. Она с грохотом, не согнув колен, упала на пол. Парень закончил, поняв, что работает не на публику.
- …не мое.
И уставился ей между ног машинально. Коротенький пеньюарчик задрался, и парень увидел, что на его мачехе фиолетовые трусы с черными кружевами.
Он подумал, что Ханна вполне сексуальна, но потом снова очнулся от странного забвения, вспомнил, что осталось лежать в лесу на курточке с мехом…
И снова согнулся над унитазом, понимая, что пока Ханна в отключке, придется отнести ее в спальню, уложить на кровать, а потом отмыть и ванную, и пол от гостиной до ванной. И вытереть ручки дверей. Выкинуть шмотки, вымыться… А утром сделать вид, что ничего не было. Просто сон. Ханне просто приснился кошмарный сон.
* * *
С утра мачеха проснулась с ужасом, села на кровати и уставилась на стену. Потом поняла, что в самом деле просто спала, вздохнула облегченно. Встала, вышла в коридор, заглянула к Мэнни, который тут же проснулся и принялся буйствовать. Ханна отправила его умываться, а потом спустилась вниз, осмотрела гостиную. Никаких следов крови, девушка закатила глаза. Ну и сон…
Она постучалась в дверь подвала, ей никто не ответил, поэтому Ханне решила отомстить пасынку за позднее возвращение, вошла без спроса. Спустилась по лестнице, включила лампочку прямо над железной кроватью с высокой спинкой.
- Просыпайся, Оливер, сегодня в школу, если ты забыл, - строгим голосом сообщила она. Мельком заглянула в ванную, но и там все было чисто.
- Может, я сегодня не пойду?.. – глухо попросили из-под одеяла. Ханна никогда не понимала, как парень может спать, накрывшись с головой, ведь жарко?
- Пойдешь, - ответили ему мелодично и ласково.
- Я болею, мне плохо. А еще я вчера упал на стройке, и куртка порвалась, я ее выкинул, - пробормотал Оливер, уже не надеясь остаться дома. А Ханна решила не обращать на его фальшивую болезнь.
- Ничего, она все равно была старая. Лучше надень ту, новую, а то я купила, а ты не носишь.
«Еще бы я ее носил, ТЫ же ее купила», - подумал Оливер и сам решил, что все, произошедшее ночью – просто сон. Дурацкий сон.
Следы грязи под отросшими ногтями говорили об обратном, да и челюсти немного болели. А еще куртка с кофтой лежали в мусорном баке перед домом. Или уже не лежали, может мусорщик уже приезжал.
Ханна тоже задумалась о том, почему ей приснилось, что куртка порвалась, а сегодня Оливер ее уже выкинул. Она решила, что это был вещий сон о куртке, вот и все.
- Ты не ушибся? – забеспокоилась она.
- Нет, все супер, - Оливер перевернулся на живот, замотавшись в одеяло, как гусеница. И Ханна увидела только нос, торчащий из комка постельного белья.
- Зачем ты вообще там ходишь, на этой стройке?! Там всякие бродят, да еще и опасно… Мало ли, вот упадешь так, убьешься!
«Это да», - ехидно подумал он, свесил руку с кровати и уставился на собственные ногти. Быстро втянул руку обратно под одеяло, надеясь, что Ханна не заметила. Вместо тонких прозрачных пластиночек, как у всех людей, как у него было еще вчера с утра, появились жесткие, серо-белые когти. Заостренные и грубые, будто окаменелые, но подходящие его руке идеально. Суставы стали жестче, но странно гибче.
- Больше не буду, - пообещал он странным голосом, так что Ханна уставилась на шуршащий комок удивленно.
- Ну ладно. Поднимайся скорее, я вчера сделала мандариновый пирог специально для тебя. Поставила в холодильник, ждала-ждала, а ты не пришел, - пожаловалась Ханна, но остановилась, поняв, что сейчас опять будут крики.
- Спасибо, - отрешенно отозвался Оливер, продолжая экспериментировать с рукой и вдруг поняв, что видит в темноте под одеялом, как днем. – Скоро приду. А сколько времени?
Ханна очнулась от ступора, напавшего на нее после «спасибо». И ответила, глянув на часы на столике рядом с кроватью.
- Шесть. Еще полчасика поспишь? – предложила она, устыдившись, что разбудила беднягу раньше, чем нужно. И даже не задумалась о том, почему Оливер сам не высунулся посмотреть, сколько времени.
- Нет, лучше в ванне полежу, - ответил парень. – Ты уходишь, или как? – ехидно добавил, а Ханна поняла, что он, может быть, и вовсе не одет, а она тут торчит, надоедает.
- Да, я уже ушла. Слушай… Сделай одолжение, не ругайся сегодня с Мэнни, ладно? Он вчера долго плакал из-за тебя, - рискнула она попросить.
- Договорились, - пропел Оливер, трогая свои зубы и обнаруживая с ужасом, что клыки хоть и не выдвинулись, как вчера ночью, но все равно стали намного острее.
Ханна в шоке ушла.
Клиффорд с утра был бодрее некуда, потому что опять проснулся из-за ненавистного стояка. Нет, определенно, надо с кем-то переспать, а то надоело уже. Он выругался, как всегда, пошел в душ, но сначала глянул в окно, удивился. Обычно в шесть Гейдж еще в отрубе. Иногда ему становится жарко, и он высовывает ногу из-под одеяла, ставит на подоконник рядом с кроватью, так что Клиф любуется голой конечностью.
Сейчас никого не было. Он просто не знал о том, что сосед перебрался в подвал.
- Мам! Ты сегодня работаешь?! – крикнул он, выходя уже из душа и полотенцем вытирая мокрые крашеные волосы.
- Ммм… - промычали-простонали из спальни Бет. Парень понял, что она вчера хорошо «поужинала» со своим ветеринаром и «слегка перебрала».
- Воды принести? – скромно уточнил он, заглянув в спальню и закатив глаза – по полу были раскиданы вчерашние вещи, витал аромат перегара. Мать устраивала себе такие праздники не часто, но регулярно.
- Ммм… - это значило «принеси, дорогой», так что Клиф сначала открыл окно, а потом пошел за водой. Вернулся с графином, стаканом, плеснул воды и протянул изрядно помятой Бетти. Половину дамочка выпила, половину вылила на лицо, ей стало полегче.
- Можешь не ходить в школу, - сообщила, шмыгнув носом.
- У нас сегодня физкультура, - Клиф напомнил. Если он не получит отличную оценку по физкультуре, его не возьмут в школьную футбольную команду, а для него это важнее, чем жизнь.
- Тогда брысь, не мешай матери спать, - на него махнули рукой, и Бет отвернулась, накрывшись одеялом с головой.
Клиф пошел искать завтрак, но нашел только шоколадный батончик и бутылку спрайта в холодильнике. Ну вот, уже можно жить.
Оливер в этот момент опять сидел на борту ванны, полной горячей воды. От нее шел пар, но парень почему-то не чувствовал, что сидит в настоящем кипятке. Тело было уверено, что вода такая, какая нужна.
Он взял ножницы и попробовал отстричь коготь на указательном пальце, но ничего не получилось. На гладкой поверхности когтя осталась только царапина, а ножницы чуть не заклинило.
Оливер вытаращил глаза в ужасе. Хорошо, хоть, что ногти на ногах были в порядке. Хотя тоже немного посветлели и стали жестче.
- Олли, тебе чай или кофе? – Ханна заглянула без спроса и сразу отвернулась, хотя парень был еще частично одет – на нем были трусы. Она уставилась на его спину, вспомнила сон. Нет, позвоночник не торчал, все было в порядке.
- Кофе, - буркнул он и задвинул леопардовую занавеску. – Слушай, ты можешь НЕ ЗАХОДИТЬ в ванную? – попросил вежливо.
- Дверь была открыта…
- Буду закрывать, - пообещал он.
Ханна ушла, решив, что сегодня случилось чудо. Он с ней разговаривал, хоть и немного грубо.
Оливер еще раз попытался отрезать коготь, но снова ничего не вышло, он кинул ножницы в ящик со всякой дребеденью и опять ударил ногой в стену.
- Вот дерьмо!!
Потом решил забить на это, разделся, повалялся в пене, наслаждаясь горячей водой. Вчера он долго мучился, промывая волосы, потому что они слиплись от крови и грязи. Сегодня было прекрасно, он и чувствовал себя расчудесно.
Потом потянулся за бритвой и высунул ногу, упираясь ступней в противоположный борт. Пригнулся, приставив лезвие к ноге, нажав на него… И уставился на собственные ноги.
Брить было нечего.
Он уставился на руки. Если и раньше волоски на них были тонкими и светлыми, потому что Оливер не был жгучим брюнетом… Теперь их не было вовсе. Только естественная бархатистость.
Ничего больше.
Ему стало страшно, он забыл, как дышать. Откинул бритву и подтянул колени к груди, обнял их. Сглотнул нервно. Что за хрень происходит?!
Он, как вампир, лишенный естественных жизненных процессов. Не растут волосы, не хочется есть и пить. По крайней мере – обычную еду и воду. Странный припадок жажды и голода, случившийся ночью, парень утолил ужасно, но сполна.
Но ведь когти выросли. Наверно потому, что это нужно вампиру, как и клыки.
Оливеру стало вообще страшно, он уткнулся носом в колени и задержал дыхание.
Минута, две. Три, четыре, пять.
Через десять минут надежда на то, что у него просто «очень развитые легкие» пропала, до парня дошло, что он вполне может обходиться и без воздуха тоже.
- Вот дерьмо!! – заорал он, пользуясь тем, что звуки из подвала не слышно Ханне.
«Значит, это не сон… Эти укурки вчера скинули меня на долбанные штыри, а потом ко мне примотался какой-то псих. Если учесть, что он наглотался моей крови, прокусил мне шею, да еще и напоил своей кровью… Да, он вампир».
Оливеру хотелось заорать на самого себя: «Да что за бред ты несешь, вампиров не существует!!!»
Но здравый смысл утверждал обратное.
Он уже вытерся полотенцем, пока размышлял, но тут же сел на кровать, выйдя из ванной.
«Мать вашу, я трахнул Фицхен…»
Он схватился за голову, согнулся и застонал.
«Я трахнул и сожрал Лайлу Фицхен, боже мой…»
Теперь он отчетливо помнил, что вчера ночью случилось, что произошло, когда у него поехала крыша. Он сначала прокусил горло девицы, а потом спятил и порвал ее на клочки, попутно закусив ее органами, как в Макдональдсе.
У Оливера вырвался нервный смешок.
«Просто класс…»
И ее предки уже стопроцентно нашли ее, ведь лежала она совсем рядом, недалеко от их дома, в лесу. А у них есть собака. Собака точно почуяла запах крови.
Нет, никто не узнает, что он с ней трахался, потому что то, что осталось от девицы, не было похоже даже на подобие человека. Куртка и месиво на ней.
Что теперь скажут Стив, Мэнди и Боб?.. Они-то точно помнят, что случилось ночью. Хотя, может они так напились потом, что решили, что это сон? Хотя Бобби разошелся с Лайлой не перекрестке и пошел домой. Но кто знает, может он нажрался уже позднее?
Стив и Мэнди точно решили молчать о том, что сделали.
Но что они, черт подери, скажут, когда увидят живого Гейджа с утра в школе?! Они знают о том, что Лайлу кто-то разорвал на кусочки?.. Наверняка они уже знают.
Да, стопроцентно, родители Фицхен позвонили Мэнди уже под утро, она сказала, что Боб провожал Лайлу, Боб сказал, что они расстались с Лайлой где-то около полуночи, и ее предки поняли, что дочь не дошла до дома. И нашли ее в лесу.
Гейдж ни при чем, он же мертв.
Но что тогда, черт возьми, он делает в школе с утра?!
Оливер метался по комнате в панике, но потом остановился перед зеркалом и осклабился, успокоившись.
Если все так, как он понял, то веселая троица вряд ли рискнет к нему подойти или хотя бы заговорить. Ведь здравый смысл не отступает, если бы он даже выжил и каким-то чудом добрался домой, он бы ни за что не смог прийти в школу с такими ранами.
А он там. Да, он точно пойдет в школу и отлично повеселится, глядя на них.
Самому себе парень тоже показался симпатичнее, чем был еще вчера утром. Сеточка сосудов в глазах исчезла, белки были идеального белого цвета. Глаза серо-голубых стали ярко-голубыми. Зрачки расширились, но на солнце наверняка станут меньше.
Оливер вздрогнул. А что, если солнце его обожжет?..
Он хмыкнул. Вампиров не существует, это все бред. Просто аномалия, случившаяся вчера в Валдо-Тауне. Никакое солнце ему не навредит.
Оделся, напялив другие джинсы, зеленую футболку с длинными рукавами, обтянувшую торс так, что он сам собой залюбовался в зеркало. Новые высокие ботинки, которые тоже не носил потому, что купила их Ханна. И куртку – ее же подарок, кожаную, черную.
- Доброе утро, Мэнни, - пропел он, зайдя на кухню и кинув сумку, как всегда, на пол.
Ханна уставилась на плиту, перед которой стояла, дикими глазами. Мэнни замер, перестав буйствовать.
«Что это с ним?» - Ханне стало не по себе от таких перемен. А ведь у Оливера всего лишь было хорошее настроение.
Она повернулась, уже обрадовавшись. Поставила перед ним блюдце с куском пирога и чашку кофе.
- Спасибо, очень вкусно, - сообщил он, так ласково и нежно улыбаясь, минут через пять, что Ханна уставилась на пасынка, как заколдованная. Как он красиво улыбается… Идеально белые зубы, такие ровные и…Острые.
Она очнулась и тоже улыбнулась.
- Я рада, что тебе понравилось. Очень старалась. А тебе понравилось, Мэнни? – она глянула на младшего сыночка, а тот еще в шоке от старшего братца ответил.
- Да, мам… - и поковырялся в пироге ради приличия. Ему было всего пять лет, но и он удивился такой перемене в Оливере.
Оливер бессовестно врал, говоря про пирог. У него было ощущение, что он съел фруктовый лед. Такой же сладкий, но это просто вода, ничего особенного. Кофе он не почувствовал вообще, будто выпил кипяток. Просто захотелось посмотреть на лицо Ханны, когда он ее похвалит.
- Тебе очень идет эта куртка. И ботинки лучше, чем те, что были, - принялась сыпать комплиментами мачеха. – И зеленый тебе очень к лицу, - последнее она заметила с удивлением. Раньше зеленое Оливеру не шло из-за цвета лица, отдающего зеленью. Теперь же кожа стала бледнее, цвет немного здоровее.
- Я пойду, а то опоздаю, - промурлыкал парень, взял сумку и пошел на выход. Длинная куртка отлично обтягивала плечи, но рукава были длинноваты, да и сама куртка почти прикрывала задницу.
Ханна поняла, что пялится на своего приемного сына.
«О, господи», - она сама себя одернула и принялась намывать посуду.
Но Мэнни, в отличие от нее, пока Оливер с удовольствием поедал пирог, заметил, что ногти у него такие длинные и какие-то… Собачьи. Или кошачьи. А может, просто показалось, ведь они были воткнуты в пирог, Оливер не хотел демонстрировать, потому и убежал быстро.
Клиф уныло вышел из дома и увидел соседа, закрывающего калитку. Удивленно поднял брови, заметив новую куртку, ботинки с металлическими заклепками и шнуровкой.
Неплохо его мачеха одевает, и чего он жалуется на нее?
- Как настроение? – не надеясь на ответ, спросил Аллард. Оливер, как ни странно, обернулся и улыбнулся.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |