- Они меня пугают, - сообщил Жульен с усмешкой, но в ней было больше сарказма, чем веселья.
- А по-моему, нормальные, - Рудольф пожал плечами.
- У них на лбу написано, что психи, - покачал головой Хильдегард.
- Ничего у них не написано, - Энсор отмахнулся.
- Вот кому надо очки носить, так это ему, - шепотом поделился Жульен со своей командой, кивнув на веснушку-Руди, как его звал втихушку весь интернат. Янтари мерзко похихикали.
* * *
Фрэнсис скучал в гостиной, Эйприл от него не сильно отставал, сидя в соседнем кресле. Они не разговаривали, но не по причине ссоры или обиды, просто лень было даже тему придумывать, им было о чем помолчать.
Тео пропал, Жульен сидел на диване, так что на него подозрения никак не падали. Глен с Диего, судя по всему, зажимались где-то в тихом углу, вероятнее всего, что снова под пожарной лестницей. У них были такие слезно-романтические признания после прошедшей ночи, что Фрэнсис невольно начал верить в могущество секса. Неужели он и правда помогает сблизиться еще сильнее? Любви недостаточно?
Эйприл не думал, он вообще не хотел загружать голову мыслями, слушал музыку, как обычно. Подсознательно постоянно всплывала картина во дворе, вид новенького, белобрысого, который совершенно внезапно встал на его сторону. Кле не любили в интернате, что поделать, даже сами Турмалины, хоть и переживали за него из-за порезанных вен, опасались вступать в контакт, он всегда говорил что-то негативное. И ни у кого, в самом деле, не было желания выяснять причины, у всех были собственные проблемы, а Фрэнсиса он до сих пор просто не простил, пусть даже он ни в чем был не виноват, и «это» был не Лукас тогда.
- Ты не знаешь, где Лукас? – спросил Фрэнсис, не выдержав пытки мультиками, которые смотрела малышня. Французский «Зомби-отель» заканчивался, хоть там и было много серий, мелкие решили погонять еще более старого «Битл-Джуса». Классика детского комедийного хоррора, что поделать.
- Он пошел со своей тупой веснушкой тусить. Ты знал, что за интернатом, там, за лесом есть мельница?
- Лесом?
- Ну, вот этими кустами и деревьями за интернатом.
Действительно, на лес это было непохоже, просто деревья росли полосой не шире десяти метров в ширину и не позволяли увидеть мельницу из окон Дримсвуда.
- Что еще за мельница?
- Без понятия. Но Вампадур сказал, что у него там свидание с этим оленем.
- Да ладно? – Фицбергер искренне удивился. – Разве он его не бесит?
- Уже нет. Ты же сам сегодня видел, Вампадур глотку перегрызет кому угодно за эту тупицу. Такой же придурок.
- Почему ты так его ненавидишь, этого мелкого?
- Потому что только из-за тупой морды французской крестьянки на главную роль брать не должны. Директор у нас тоже отжигает просто, взял и назначил, а что он умеет – какая разница? Внешне сойдет!
- И что Лукас тебе сказал? – максимально осторожно поменял тему Фрэнсис.
- Сказал, что в спальне нашел записку, типа, это пугало хочет с ним встретиться именно на мельнице. Ну ничего своего, честное слово, Сезанн записками кидался тут, принцесска его белобрысая носилась с этими записками. Теперь это чучело еще.
- А какая тебе разница? Расслабься. Давно он ушел?
- Минут двадцать назад. Должен уже был дойти. Мне Фон Фарте тоже говорил про мельницу что-то, но выветрилось, потому что она все равно не работает.
- А он откуда знает?
- Малышня его таскала, чтобы показать, - Эйприл закатил глаза и вздохнул, посмотрел на арку и тут же чуть не уронил челюсть. Фрэнсис уставился на Рудольфа.
- Привет, - парень поднял руку, согнутую в локте и прижатую этим локтем к боку, улыбнулся именно Эйприлу.
- Спокойной ночи, - остроумно ответил Кле, в упор и очень мрачно на него глядя. В сравнении с ним Рудольф выглядел не намного младше, но мимика и выражение лица придавали Турмалину пару лет. Открытая и совсем не ехидная мордашка Энсора его молодила.
- Я просто сказать хотел, что я сказал мистеру Сомори, что я не буду играть главную роль. Ну, он спросил, почему, я сказал, что не умею ездить на лошади и боюсь их вообще. Лучше мне не рисковать, а то все провалю, ты был прав.
- И что он сказал? – спросил Фрэнсис за «друга», от которого начал перенимать не самые приятные черты характера.
- Он не разозлился, - заверил Рудольф, не понимая, что на него просто невозможно злиться. По крайней мере, долго. – Но сказал, что нужно что-то делать и срочно искать кого-то на роль Жанны.
- И что ты ему ответил?.. – вкрадчиво продолжил допрос Фрэнсис. Эйприл просто молча смотрел, прижавшись спиной к спинке кресла, сидя боком, но согнув ноги и уперевшись ступнями в подлокотник. Он молчал, еле заметно двигал челюстью, перемалывая жвачку, и дожидался конца исповеди, чтобы включить плеер снова.
- Я сказал, что ты умеешь ездить, что у тебя лучше получится, - Рудольф посмотрел на Эйприла, обращаясь к нему, а не к Фрэнсису. – Но он сказал, что это спорно, потому что вы все… Ну, наказаны. За автобус, - он уточнил. – И ты – особенно. Извини, - он улыбнулся быстро, чтобы не вывести Турмалина из себя.
- А кто сказал, что я хочу играть эту овцу?.. – Эйприл прищурился. Обидеть его было очень легко, легче некуда, но месть за это была психологической, а не физической в большинстве случаев. Он просто знал, когда можно было воспользоваться ситуацией и вынудить обидчика перед ним унизиться. Особенный кайф был, когда обидчик оказывался старше.
А когда он оказывался директором…
- Но ты же говорил, что я плохо сыграю. Я не отрицаю, - Рудольф пожал плечами, сел на край журнального столика перед их креслами.
- А я не отрицаю, что говорил такое, я прекрасно помню, что и когда я говорил. И я что-то нифига не припомню, чтобы я заявлял о своем желании играть в этом дурацком спектакле. Если он так хочет, этот ваш директор, то пусть ищет кого угодно, только не меня. Я никогда не говорил, что мне нравится идея с постановкой, мне совершенно не интересен этот кубок. Я вообще участвовать не буду, у меня руки болят еще очень сильно. Да и косы, как у девки, у меня, к счастью, нет. Что мне резать? – он ухмыльнулся.
В гостиную вошли новенькие, тоже искавшие, чем бы заняться. И кое-кто очень удивился, заметив резкое отличие между Эйприлом, который любит, и Эйприлом, который скрывает свои чувства ото всех, огрызаясь и кусаясь.
- Я не знаю, - Рудольф честно признался. – Но больше никого нет, кто бы умел на лошади ездить и не слишком… Как бы… Мужественный был, - он объяснил, как мог, имея в виду, что симпатичнее Эйприла никого было не найти именно на роль девчонки. Глен не подходил из-за роста и внешности, совсем не похожей на светлую и солнечную крестьянку. Эйприл еще сошел бы, шатен с темно-синими глазами, это было ближе к идеалу. Но больше никого не было, все остальные были из младших классов или просто не настолько красивые, или мужественные, или ростом не вышли, как тот же Анжело. Будь он сантиметров на десять выше, Нэнэ не стал бы даже расстраиваться, как расстроился сейчас, он бы сразу предложил ему, но нет, не удалось. Да и на лошади Мэлоун ездить не умел.
- Мне все равно, - равнодушно сообщил Эйприл.
- Тогда почему ты не хотел, чтобы я играл? – Рудольф просто не понимал его логики, был слишком простым и не таким обидчивым, мстительным, злопамятным.
- Потому что я знаю, что ты бы все провалил. И хотя мне плевать на ваши театральные идеи, я не хочу учиться в интернате, который проиграл на дебильном конкурсе по твоей вине. Лучше вообще не ездить никуда, чем ездить неподготовленными, с таким «главным героем».
- То есть, если тебе предложат его заменить, ты откажешься? – вдруг влез новенький, Крофт.
- А мне не предложат, - Эйприл усмехнулся, «Эштон» его просто не узнавал. Какой он был разный с разными людьми. С Гарретом он был мил и наивен, честен, романтичен. Но с остальными он был куда старше и противнее.
- Почему ты так уверен?
- Потому что Турмалины наказаны, а я с ними, и это я виноват в том, что мы угнали автобус.
Ему не показалось странным, что новенькие не удивились, не спросили «как автобус?» Он просто не заметил их спокойствия, будто они об этом уже знали и сами. В конце концов, угонял не он, а Гаррет в его теле, который сейчас сидел в Эштоне и думал, что делать.
- Что у тебя с руками?
- Вены порезал, - ответил за него Фрэнсис, и Кле прикрыл глаза на секунду, психуя.
- А чего так плохо? – Эштон корчил из себя совсем незнакомого парня.
- А тебя не касается, - холодно отбрил Эйприл.
- Грубо.
- Нормально.
- Неразделенная любовь?
- Не твое дело.
- Значит, угадал.
- Ты гадалка, что ли?
- Экстрасенс.
- Ну вот тогда прочти мои мысли и узнаешь, куда тебе пойти, - Эйприл встал и пошел подальше из гостиной, чтобы больше не общаться с этими навязчивыми, отмороженными новенькими. Да и вообще, ни с кем не общаться.
Новенькие переглянулись, хмыкнули, но Крофт о чем-то снова задумался, и Фрэнсису показалось, что он на Эйприла запал, потому и защищал его утром, едва успел приехать, потому и прилипал к нему.
Это радовало, потому что депрессия всех убивала, Кле было просто по-человечески жалко.
- Эй, - он тронул Рудольфа за плечо, чтобы развернуть снова к себе, потому что Гранат смотрел вслед Турмалину и почти ничего не понимал. В чем смысл снимать его с главной роли, если сам Эйприл не только не хотел ее занимать, но и не мог по причине наказания? Бред. – А почему ты не на мельнице?
Энсор внезапно покраснел, округлил глаза.
- Что? Про какую мельницу ты говоришь?
Новенькие незаметно стиснули зубы, так их насмешила его реакция. Вот она – совесть.
- Да просто все говорят, что у вас на мельнице сегодня с Лукасом свидание. Разве нет?
- Нет, - Рудольф покачал головой. – Мы с ним просто друзья, какое свидание?
- А он говорит, что ты ему нравишься. И все знают, что вы во дворе целовались, - Фрэнсис не замечал, как его разносило от ехидства. Будь проклято общение с Эйприлом. Правда тот был сдержаннее и холоднее, а Фрэнсис стал врединой.
Рудольф остался в шоке от того, что «все знают, что они во дворе целовались». О, черт.
- Ну, это просто так, - Энсор начал лебезить, и всем стало ясно, что он не такой одуванчик, каким кажется. По крайней мере, в Этом смысле.
- То есть, ты вообще не собирался с ним сегодня там встречаться?
- Нет, - Рудольф покачал головой, а новенькие вдруг странно переглянулись, посмотрели друг на друга и чуть заметно подняли брови. По взглядам было видно: «Тогда с кем он там встречается?»
- Ах он гад, - Фицбергер улыбнулся. – Значит, с кем-то еще. Ну ладно, потом все равно расскажет.
- Почему он будет тебе рассказывать? – Рудольф просто спросил, но всем показалось, будто он ревниво хамил.
- Потому что мы с ним в одной команде, - Фицбергер пожал плечами. Рядом с Рудольфом он чувствовал себя таким взрослым и умным, что не поиздеваться было просто грех.
- В нашей команде никто ни перед кем не отчитывается, - снова удивился парень.
- В вашей команде… - Фрэнсис не удержался. – В вашей команде три малявки, ты, Мэлоун и… - он посмотрел на новеньких, которые изучали его идентично холодными взглядами.
- Ну и что?
- Тебе не понять, - снисходительно фыркнул Фрэнсис.
Оуэн дернул головой, откидывая челку с лица.
- Что ты этим хочешь сказать? – совсем не добрым тоном спросил он.
Фицбергер тоже дернул головой, зеркально подражая ему, передразнивая.
- Ничего, - он усмехнулся напоследок.
- Следы зубов-то на руке зажили уже? – «Оуэн» ненавидел, когда его передразнивали.
- Какие следы? – Фрэнсис сначала не понял.
- Которые ты сам себе поставил шестнадцатого числа ночью, когда ревел, как малолетка и боялся закричать, - мерзким, вкрадчивым голосом пояснили ему. Парень просто побледнел.
- Откуда… - он даже не закончил, наткнувшись на ухмылки, а потом внезапно растерял все ехидство, встал и ушел следом за Эйприлом.
- А откуда вы знаете, что было шестнадцатого ночью? – Рудольф на новеньких посмотрел.
- Ну, мы же экстрасенсы, - пояснил белобрысый.
* * *
Лукас уж точно не думал, что как только закроет за собой дверь мельницы и сделает шаг вперед, его схватят сзади, зажмут рот ладонью, а второй рукой обхватят поперек живота. Он замычал, так что чья-то ладонь завибрировала, по чьему-то телу прошла дрожь, а потом согнулся, пытаясь хоть как-то вывернуться.
Отлично попал, никакого Рудольфа здесь нет, да и странным было вообще предложение встретиться именно в этом месте от него. Надо было сразу понять, что это чья-то шутка, пойти и найти его, спросить, он ли это написал. Но Лукасу мозги заклинило, так ХОТЕЛОСЬ.
Правда на шутку это было уже мало похоже, внутри мельницы было совсем не так светло, как в прошлый раз, только из маленького окошка в нескольких шагах слабо светило солнце с улицы. Но понять, с кем он имеет дело, и рассмотреть подонка не было возможности.
- Черт, да пусти ты меня! – заорал Вампадур, умудрившись вывернуться, просто ударив локтем кому-то поддых. Попал он в живот, солнечное сплетение было выше. Кто-то охнул, отпустил его, но Лукас еле успел развернуться, как ему навернули по лицу наотмашь. Ударили его скорее в отместку за будущий синяк, чем намеренно, да и сам парень чуть не вскрикнул от боли. Лукас рухнул от силы удара на пол, еле успев выставить руки, а вот «маньяк» уставился на тыльную сторону своей кисти. Шип под скулой Лукасу помог-таки выиграть пару секунд, порезав бедняге руку очень больно, но несерьезно.
- Ах ты… - Лукас взбесился, вскочил и бросился на обидчика с кулаками, успел ударить теперь уже точно поддых, пнуть с размаху по левой ноге, чуть не выбив колено из сустава, но свалить «маньяка» было не так уж легко, он тоже психанул. Неужели все парни такие проблемные?.. Диего говорил, что Глена можно хоть на органы резать, когда он кайфует, а этот дерется, хотя с ним только хотели пошутить и немного поиграть.
Тео решил, что теперь это уже дело принципа, не зря же он синяками украсился и руку поранил. Слава богу, в мельнице было темно, как он и рассчитывал.
Почему?
Потому что не осталось моральных сил дрочить, общение с Диего убедило, что это может быть приятно, осточертело смотреть, как все отхватывают себе симпатичных бойфрендов. Не одиночеством же мучиться до конца учебы? Это слишком долго.
Почему именно сейчас?
Потому что хотелось срочно, как можно быстрее.
Почему Лукас?
Потому что у него убийственное тело и цвет кожи. Он не девка, как Глен, он не припадочная девственница с амбициями, как Эйприл, он не истеричка, как Жульен, он не станет потом тупить и плакать, как Рудольф, он не Фрэнсис, которого было просто жалко после Диего. А еще Вампадур вряд ли кому-нибудь разболтает об этом, даже если узнает его наощупь или сможет рассмотреть в совершенно ничтожном «освещении» мельницы.
Короче, Лукас попал.
Если с девчонками Тео, сколько себя помнил, обращался вежливо и почти нежно, то с парнем-то можно не церемониться. Именно с таким, как Лукас, ведь он «нормальный, очень нормальный», прямо как «Бонд, Джеймс Бонд», ему просто унизительно будет принимать ласки, смазки и прочую ерунду. А потому все строго и жестко.
И Вампадур захрипел сначала, подавившись, когда его схватили двумя руками за шею и ударили спиной о стену, вжимая в нее. Рассмотреть в темном «углу» нападавшего стало совсем невозможно, да его и не это волновало, он принялся царапаться, как девчонка, вцепившись в душившие его руки.
- Сделаешь больно мне, я сделаю больно тебе, - пообещали ему злобным, но совершенно лишенным иронии шепотом. Даже ежу стало бы понятно, что Лукасу-то и так сделают больно, но вопрос в том, насколько больно это будет. Да что там ежу… даже до Рудольфа дошло бы.
Лукас сначала пожалел, что все случилось не ночью, не было галлюцинаций в виде гномов и их женщин, не было того вкусного пива, которым их тогда накачали, потому что хлебни он сейчас, он бы хоть роте солдат отдался, не страшно. Но каково это наживую, по-трезвому, без гарантии, что потом ничего не будет болеть? О, болеть будет сильно… Он только не мог понять, почему его? В интернате полным-полно красивых парней, похожих на девчонок манерами и даже голосами. Он-то почему?! Ну, да, он тоже не похож на Диего, далеко не похож, но он нормальный, он ни разу даже повода не дал о себе так думать!
«О, боже мо-о-о-ой», - протянул он мысленно, закрыв глаза, раз уж надоело вглядываться в темноту, перестал царапаться и просто опустил руки.
- Не делай это изнасилованием и тебе понравится, - заверил его незнакомый шепот, засмеялся, так что Лукасу стало вообще не по себе. Тео поймал себя на том, что умеет организовывать изнасилования, его это слегка удивило.
- Ты думаешь?.. – ехидно уточнил Вампадур, как только руки от его шеи медленно убрали.
- Я надеюсь. И ты знай, что если у меня будет заражение от твоих гребаных железок, я тебе шею сверну, - «маньяк» подло, но приятно засмеялся, снова поднял правую руку и шутливо провел Лукасу тыльной стороной кисти сначала по одной щеке, потом по другой, а затем вообще по губам. Парень облизнулся и понял, что это кровь, в шутку потянулся за убравшейся рукой.
- Кровосос, блин. Комар азиатский.
- Я нифига не азиат, достали уже!
- Ну вот и отлично, контакт налажен, - заметил перспективный насильник, наклонил голову и так резко попытался его поцеловать, чтобы не испугаться, что Лукас приложился затылком о каменную кладку стены. Но это его волновало меньше, чем то, что в кои-то веки целовали ЕГО, да еще так глубоко и энергично. Темп даже заражал, он еле успел вдохнуть на паузе и неожиданно сам для себя принялся так же рьяно отвечать. Джинсы у него были модные, не обтягивающие, так что сползали сами по себе постоянно, а в такой обстановке свое движение ускорили, и стащить их ничего не стоило. Впрочем стаскивать до конца не понадобилось, достаточно было стянуть до колен. Тео увлекся атмосферой и настроением, ловил удовольствие от возможности наконец прикоснуться хоть к кому-нибудь горячему и живому, упругому и жесткому. Последнее немного не устраивало, казалось непривычным, ну да ко всему человек привыкает.
Он выяснил, что половая принадлежность, оказывается, никак не сказывается на удовольствии, получаемом ИМ, ему даже приятнее, что целоваться не обязательно нежно и осторожно.
Лукас опьянел окончательно, если бы вдруг включили несуществующий в мельнице свет, «маньяк» увидел бы странный взгляд помутневших глаз. Улыбочка тоже наметилась, но немного сумасшедшая, так что он не стал сопротивляться, когда его развернули лицом к стене и прижали к ней. Тео не удержался, прижался к его спине, выдохнул на ухо, коснулся его губами, даже потянул зубами за колечко в хряще. Но долго забавляться не стал, не было никакого терпения уже, так что Лукас только выматерился, услышав звук плевка. Его выбесило такое отношение, но раз уж судьба, то почему бы и нет? Он парень, он крутой парень, он дико крутой парень, неужели он не способен сделать круто даже то, что способен сделать какой-то там Фицбергер или Сезанн? Да как два пальца об асфальт.
- Удивительно, к парню даже не противно прикасаться, а я думал, не смогу, - ехидно заметили сзади, Лукас весь передернулся, согнул пальцы, вцепившись ими в края выступающих из стены камней, потому что чужие пальцы как раз задели штангу, продетую прямо под кожей на копчике, а потом спустились ниже, и он понял, что НЕ ПОНИМАЕТ Глена совсем. Разве это может быть приятно?.. Несмотря на все возбуждение, это страшно, это жутко, это вызывает приступ паники, но прижавшийся грудью к его спине «некто» не дает впасть в истерику окончательно.
- Мне похрен, что тебе противно, а что нет, я не просил, так что лучше заткнись. Я узнаю, кто ты, и сдам тебя директору, так и знай.
- Окей, молчу, - пропел послушный Фон Фарте, увлекшись своим занятием. Но потом он снова не удержался, прижался вплотную, отвлекая Лукаса, который опустил одну руку и принялся себя успокаивать доступным ему способом. Осталось только повторять мысленно: «Все хорошо, расслабься». Ему в ухо снова зашептали. – А девчонки не любят сзади, ты знал? Ну, знал, конечно, ты же «нормальный»… Они начинают ныть, все такое, а ты, по-моему, балдеешь. И Глен балдеет, и ты. И Фицбергер стопроцентно скрывает, что ему доставило тогда.
Лукас снова передернулся и начал понимать, что если этот «маньяк» в курсе обо всех любовных и сексуальных похождениях их команды, то… Он из их команды? О, боже, неужели это…
- Фон Фарте, ты мразь!! Ты дрянь, сволочь, подонок, умри, умри сто раз, ублюдок! – он начал орать, но сложно было вырываться и психовать, когда он чувствовал себя тряпичной куклой из кукольного шоу. Чертовы пальцы, что поделать, действительно стало довольно приятно со временем. Тео издевательски похихикал.
- А я думал, ты никогда не догадаешься. Но раз уж мы начали…
Лукас услышал сзади шелест упаковки, зажмурился и задержал дыхание, чтобы пережить самый страшный момент. Но чертов сосед по команде и полный придурок по натуре не успокоился, без особого труда протиснув в него совсем немного. Если бы они оба знали, что Глену с Диего это далось намного труднее, они бы удивились, но было не до того. Но не успел Вампадур выматериться и мысленно помолиться, что самое страшное закончилось, как ощущение болезненного и неприятного растяжения исчезло. Тео издевательски снова принялся проталкиваться в него, и парень застонал совсем не по-мужски от боли.
- Очень больно? Все замечательно скользит, не переживай. Знаешь, странно даже, в этом плане ты похож на девчонку… - Фон Фарте и сам понятия не имел, почему его так клинило, но оказалось, что если с девчонками он нежный и спокойный, то с парнями – тот еще псих и извращенец. Наверное, потому что девчонок он не понимал, не понимал вообще, что такое «быть девчонкой», и боялся их обидеть даже словом. Что было непонятного в Лукасе? Все ясно, как день. И ему нравилось «это» делать, ежу понятно, так почему не поиздеваться?
Он потянул его назад, взявшись руками чуть ниже пояса, так что Лукас отступил, матерясь так злобно, что хотелось записать пару фраз. Он съехал по стене, вцепившись пальцами намертво в камни, прижавшись к стене даже локтями, свесив голову, чтобы не напрягаться совершенно. Если расслабиться, то превращаешься в амебу, и тебе все равно, к этому он и стремился.
Еще один долгий стон вырвался, когда Тео чуть продвинулся дальше на пару сантиметров. Он, не смотря на зашкаливавшее возбуждение, оказался куда терпеливее опытного Диего. А может, дело было именно в том, что Диего всегда это делал с парнями и особо не церемонился, а Тео имел в таких вещах опыт только с девушками. А они бы давно порвали его на клочки, попытайся он сделать что-то не так.
- А если еще глубже, то нас потом «Скорая» будет растаскивать. Если без операции обойдется, конечно, - ехидно заметил он.
- Мне похрен, тебе же отрежут… - прошептал Лукас, тяжело дыша, закрыв глаза и приоткрыв рот. Слава богу, Тео не выдел этого выражения лица, иначе секс не состоялся бы, кульминация пришла бы нежданно. Но он не видел, а потому Лукас начал уже не вздыхать, а просто стонать, не сдерживаясь, матерясь и еле заметно рыча, как только привыкание перешло в движения – медленные, плавные, туда и обратно. Каждое «туда» Лукас переживал, приоткрыв рот, будто это все упрощало, а каждое «обратно» он терпел, стиснув зубы. Но в животе все холодело, и он не смог бы найти лучшего объяснения для этого ощущения, чем банальное «бабочки бьются». Завелся он так, что стало невыносимо, а Тео только собрался спросить, можно ли слегка посильнее, как его стиснуло до боли. Фон Фарте сам стиснул зубы, выругался сквозь них сдавленно, вцепившись пальцами Лукасу чуть ниже пояса. Вампадура била дрожь, он передергивался и царапал камни ногтями, сорванно, хрипло дышал, в основном выдыхая, протяжно выл, как животное, а не человек. И когда он немного успокоился, снова поднятая им правая рука схватилась за выступающий камень, вымазав его чем-то таким странно-липким. Темнота позволяла даже не стыдиться ни капельки, а Тео достаточно было сделать несколько резких движений, выбивших из расслабившегося и разомлевшего Лукаса пару потрясающих вскриков, и он застыл. И, в отличие от соседа по команде, он не был таким яростным и шумным, он рычал сквозь зубы, зажмурившись, нависнув верхней половиной тела над прогнутой спиной Лукаса. Пот со взмокшей челки Тео капал ему на лопатки, оставлял пятнышки на оранжевой ткани, но ему было совершенно наплевать, его даже ноги не держали, о мозгах речи не шло.
Он уже успел отдышаться, отстраниться и привести себя в культурный вид, когда заметил, что Лукас с тихой руганью развернулся, прислонился спиной к стене и негнущимися пальцами застегивал джинсы.
- Ты в порядке? – уточнил он, почувствовав внезапное беспокойство. Нет, все должно быть нормально, но он же не спец по парням, как Раппард.
- О, зашибись. Меня поимели в задницу, и я чувствую себя превосходно… - с сарказмом протянул Вампадур, одергивая футболку. Тео вдруг не удержался, наклонился к нему еще раз, чтобы закрепить успех и заткнуть фонтан претензий. Лукас сначала дернулся, но шатнуться было некуда, за спиной по-прежнему мешала стена, и он все же позволил себя еще раз поцеловать. Как выяснилось, целовался Фон Фарте незабываемо, невозможно было устоять и не ответить, потому что делал он это, как в последний раз. Будто ему сказали, что через двадцать секунд он умрет, и надо успеть поцеловать кого-нибудь перед смертью, на память.
Вампадур наконец оттолкнул его и выдал факт.
- Мне, вообще-то, кое-кто уже нравится.
- Я знаю, - Тео хмыкнул и открыл дверь, так что его стало неплохо видно в посветлевшем помещении. – И пусть дальше нравится, можешь хоть жениться на нем.
- Тогда какого хрена это было? – Лукас не понимал смысла. – Что, больше не к кому обратиться? Проще было к Жульену подкатить, точно не отказал бы.
- А я не люблю что-то непонятное. Либо парень, либо девка, а раз девок тут нет, то парень должен быть хотя бы похож на парня, - пояснил Тео, вышел, Лукас шагнул за ним, щурясь и вытирая руками щеки, вымазанные в чужой крови, которой его гостеприимно «угостили».
- Тогда ладно, - он решил не беспокоиться об этом. Физически все скоро забудется, а мысленно нужно просто выкинуть это из головы, потому что он же не девчонка и не гламурный мальчик, которому «это» так важно. Ему плевать вообще. – Давай об этом забудем и все. Попробуй кому-нибудь сказать, и я тебя убью, так и знай, - пообещал он на всякий случай.
- Я не обещаю, что это в последний раз, - Фон Фарте осклабился, у Лукаса отвисла челюсть.
- Что?..
- Если тебе так нравится эта тупая веснушка, то ради бога, делай с ним, что хочешь. Но почему бы со мной тебе просто не трахаться иногда? Он тебе не даст еще долго.
- А, и ты, значит, в связи с этим предлагаешь мне давать тебе, - Лукас двинул бровями ехидно, снова прищурился.
- Не хочешь, не надо.
- Ты так просто сдаешься, - заметил Вампадур, шагая за ним, но отставая, потому что не шел так быстро.
- А ты хочешь, чтобы я умолял и на коленях ползал?.. А я-то думал, что с парнями попроще…
- Меня удивляет, что ты вообще ДУМАЛ. И интересно, чем именно ты думал.
- Ты и так прекрасно знаешь.
- Подумать только… Я и не знал, что ты маньяк-извращенец.
- Тебе тоже понравилось, так что успокойся.
- Да нет, я просто еще в шоке. И что, больше не полезешь, если я откажусь?
- А что, хочется, чтобы полез? – Фон Фарте все эти разговоры уже слышал, и как бы Лукас ни старался вести себя по-мужски, в его состоянии и положении это было сложно. В конце концов, это его сейчас нагибали в темноте.
- Я просто спросил.
- Полезу, конечно.
- А зачем тогда спрашивал разрешения?! – Вампадур возмутился.
- Ну, так бы я лез с твоего согласия, а так опять придется заставлять.
Тео с тоской посмотрел на свою руку и понадеялся, что если сходит в медкабинет, никакого заражения не будет.
- Приколист, - закатил глаза Лукас. – Ладно, только заставлять не надо. Если что, просто дай знать.
- И ты прям бросишься с криком «Конечно!»? – недоверчиво преувеличил Тео.
- Да ты моргнуть не успеешь, - заверил Вампадур с тем же юмором.
- А чего такой добрый?
Лукас промолчал, хотя мысленно решил, что всему виной удовольствие. Оно все равно было, ему понравилось, нельзя отрицать, и присутствовало какое-то извращенное удовлетворение. Что в этом такого серьезного? Почему Рудольф упирается изо всех сил, если в тот раз ему понравилось? Может, он и правда просто внешне такой взрослый, а морально… Да это видно невооруженным взглядом, он же наивен, как теленок.
* * *
Одри впервые видел Гаррета таким. То есть, он уже стихийно отвыкал от того, что это Андерсен, привыкал к новому человеку с новой внешностью. Но он все равно не мог привыкнуть к тому, что циничный самодур и эгоист так бережно относился к кому-то. Тем более, к стервозному, наглому и припадочному малолетке. Поэтому «Оуэн» пошел издеваться над Анжело, оставив своего друга поговорить с его фетишем.
Эйприл сидел в раздевалке, как обычно, пригревшись у батареи и глядя в окно. С пола, на котором он сидел, видно было только небо, но его и это устраивало, он кусал губы и психовал втихаря, ненавидел то, что ничего не получилось с самоубийством, ненавидел Гаррета, который бросил его и сбежал. Ведь он же заранее знал, что так будет, но все равно было очень обидно. И неважно, что Гаррет хотел ему же лучше сделать. И он ненавидел себя за то, что ни за что не смог бы решиться еще раз вскрыть вены или что-то подобное.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |