По столовой передвигались перебежками огромные существа в кусках сладкого и горячего, в которых нереально было опознать учителей, Магду, надзирательниц и саму директрису. Мисс Бишоп, надо сказать, досталось не сильно, только случайно прилетел в лицо кусок торта, после чего она скрылась в коридоре, предоставив ребятишкам наиграться и лишь потом решив вызывать их на расстрел. Возможно, массовый.
Трампер отрывался от души, он успел уже увернуться от сунутого Расселом за шиворот рагу, рыжий отвлекся на предмет своего любования – на Робина-любителя-гитары-и-Джареда-Лето-Тэкера, так что красавчик снова принялся искать взглядом требовавшего наказания за плохое поведение новичка. Желанная кикимора тихо ползла на четвереньках к выходу, капая на пол пудингом и шоколадным соусом, стекающим по рукавам и волосам. Волосы слиплись и превратились в одну сплошную, липкую, сладкую сосульку. За них-то Трампер новичка и схватил, намотав мокрые пряди на кулак, и дернул, развернул сначала на бок, а потом насел на бедра и принялся запихивать ванильное мороженое под свитер. Доминик успел его поцарапать своими накрашенными ногтями, упираясь и закрывая живот, опуская свитер обратно и отбрыкиваясь от ледяной массы, лежавшей неизвестно, в чьей тарелке еще минуту назад.
За столом, невидные за скатертью разлеглись Марс и полюбившийся ему Сатурн. Робину все же удалось рыжего опрокинуть, придавить и замахнуться на него куском пирожного, но Рассел поступил мудро – подался вперед и быстро, пока парень не успел опомниться, поцеловал в перемазанные чем-то съедобным и явно вкусным губы. Робин дернулся, шарахаясь, не ожидав такого, но тут проявились все лучшие качества капитана Марсов – на то он и был КАПИТАНОМ МАРСОВ, предводителем войны, что называется. Пользуясь моментом и тем, что никто не видит, все слишком заняты, он перевернулся и прижал музыкально одаренного брюнета к полу. Он не слишком наезжал и настаивал, но не отстранялся далеко, так что отбиваться всерьез было бы просто глупо, а отвечать потом «Какого черта это было» Рассел решил по ситуации, как получится. Импровизация прежде всего.
Он дернулся и отвлекся, услышав крик Трампера, так что Тэкер быстро вывернулся и отполз, вылетел из столовой вообще, смущенный, злой, шокированный, не ожидавший подобных выходок от старшекурсника. Рассел выглянул из-за стола, проверяя, какое право имел Нептун сломать ему весь кайф. А Трампер право имел, ведь Доминику хватило ума схватить его за пряжку ремня, оттянуть штаны и сунуть в них эскимо вместе с палочкой. Красавчика снесло, новенький остался лежать на полу, приподняв руки, согнув их в локтях и ухмыляясь довольно. Лайам орал, визжал, матерился и прыгал, новичок трясся от смеха на полу, запрокинув голову и зажмурившись, Рассел воспользовался ситуацией и сообщил ему.
- Выглядит так, будто тебе на лицо кончили.
Доминик на него вытаращился, вспомнил, в каком виде он находится, провел по лицу ладонью и осмотрел светло-белые потеки молочного пудинга.
- Это пудинг, - пояснил он.
- Да-да…- Рассел усмехнулся, двинул бровями и пошел на выход. Вакханалия в оргию, к сожалению старшекурсников, так и не перешла, так что все начали постепенно расходиться. Лайам с вытащенным из штанов и не успевшим там подло растаять мороженным тоже удалился.
* * *
- Мисс Бишоп меня убьет, - страдал Ясмин, которому технолог разрешил принять душ в подвале, чтобы не идти и не толкаться в очереди наверху.
- Не убьет. Накричит, устроит выговор, будет угрожать исключением, но не убьет, - успокоил его мужчина. – Чего бросился-то?
- Он достал меня.
- Понятно… - голосом «гениальное объяснение» отозвался Патрик, рассматривая парня, сидящего на его диване в одном только полотенце. Ну, и еще Патрик дал ему большой, пушистый халат, который на костлявом Нептуне просто висел и был наброшен на плечи, руки Ясмин в рукава не вдел.
- Я посижу у вас? Пожалуйста. Не хочу идти и опять эту харю видеть. Он бесит, он мне всю жизнь портит. Вы думаете, портить это только издеваться и мучить физически? Ничего подобного, он доводит меня только словами, все меня считают неудачником и слабаком, и я не могу ему ответить, все так думают.
- И ты решил доказать, что ответить можешь, - усмехнулся мужчина и протянул ему кружку горячего чая.
- Нет, просто сорвался. Просто он сказал Грэгу об этом, а он отказался со мной вообще общаться.
Парень понял, что спалился и наговорил лишнего, поэтому замолчал и поднес кружку к губам.
- Какому Грэгу? Мафферсу?
Ясмин кивнул.
- Отказался общаться. Ну и что?
- Ну и все. А мне больше никто не нравился. Мне что, одному быть? А этого урода все обожают, от него и Лайам тащился, и теперь Сэнди тащится, а он только всех посылает и обижает. А все равно его любят, а меня – нет.
- А ты хотел, чтобы тебя Мафферс любил? – технологу этого было не понять, но на эмо он начал смотреть уже немного другим взглядом.
Ясмин пожал плечами.
- Не знаю. Просто не могу уже быть один. С друзьями «так» не бывает же. А он сказал, что ему вообще на меня плевать, что я могу делать, что хочу.
- А это плохо? Делать то, что хочешь?
- Я не хочу делать то, что хочу, один.
- Тогда в чем Гаррет виноват? Если Мафферс сам не хочет с тобой…кхм…общаться? Если бы он хотел, ему бы никакой Гаррет не помешал.
- Не знаю… Просто он довел уже, это последнее было, - Ясмину стало стыдно за собственное поведение, он отставил кружку, согнулся и закрыл лицо руками. Патрик испугался, что парень сейчас заплачет, и приобнял его неловко одной рукой за плечи.
- Не реви. Что такого он мог ему сказать? Подумаешь, еще опомнится твой Мафферс. Нет, я не говорю, что это хорошо, но если он тебе так нравится… - это походило на неуклюжий разговор «родителей о сексе».
Не хватало только сказать: «Детей не находят в капусте, просто есть пестики, а есть тычинки… Но в вашей ситуации тычинок как-то нет…»
- Он сказал, что Лайам меня вздернул в кладовке, - с усмешкой, с сарказмом процитировал Ясмин и посмотрел на учителя технологии, чтобы проверить его реакцию. – Прикольно, как думаете? Забавнее некуда же. И теперь все меня будут считать неудачником и придурком.
- Что, прости, сделал?.. – Патрик округлил глаза.
- То самое, - у эмо началась истерика, он сначала засмеялся, а потом опять заплакал от жалости к себе. – А Грэг мне нужен был, потому что у меня вообще больше никого нет. А теперь и его нет… И никому я не нужен, этот козел был прав…
У Патрика ум за разум зашел. Нет, это уже чересчур… Этот Лайам Трампер, смазливый Нептун…. Он совсем с ума сошел. Он обнаглел в конец, он имел, насколько понял Патрик, уже троих парней. Причем самых красивых, привлекательных в интернате. Сначала Гаррет, потом Рассел, а теперь еще и этот невесомый, бледный до смерти эмо. Новенького технолог еще не видел, но если бы увидел, предупредил бы об опасности и посоветовал уезжать, иначе Лайам и до него доберется.
- И что в нем такого?.. – голос у мужчины вдруг изменился, Ясмин не понял, посмотрел на него.
- Вы о ком?
- О вашем Трампере. Что в нем такое, что вы, нормальные парни, ему такое разрешаете?
- Я не разрешал, - парень оправдался, покачал головой. – Он просто перепутал меня с Гарретом, представляете? – он хихикнул грустно. – А в кладовке темно было.
- Он тебя изнасиловал, - выдал Патрик в ужасе, ему было невыносимо о таком говорить с мальчишкой, но все равно, факт оставался фактом.
- Ну… Немного… Нельзя же сказать, что он меня заставлял, все такое.
- Не понял, - технолог на него уставился в глубоком ступоре.
- Ну… Ладно, забудьте. Там так все получилось, что не объяснить.
- Ты сам согласился, что ли? – мужчина усмехнулся, Ясмин себя чувствовал по-дурацки.
- Не совсем. Ну, не вслух сказал, конечно…
- Но тебе понравилось, - констатировал Патрик. Парень промолчал, опять сидя в излюбленной позе – сжав запястья коленками и глядя в пол.
- Боже, что с вами делать, вы без девчонок совсем с ума сходите… Но с ними вообще учиться перестаете.
- Просто нет никого. Кто бы обнял, там… Или поговорил. Или вообще.
- Вообще?
- Сами знаете. Хотя, откуда вы знаете, у вас жена есть, наверное.
- Здесь? Ты ее где-то видишь?
- А мисс Бишоп? Вы разве не…
Патрик даже засмеялся.
- Нет.
- А, - коротко сообщил о своем смущении из-за дурацкого предположения Ясмин и замолчал. – А девушка? Или, как бы… Женщина же у вас есть? В городе живет, наверное?
- Нет, никого нет. И знаешь, именно поэтому я вас всех хорошо понимаю.
- А учительницы?
- Ты их сам-то видел?
Эмо улыбнулся, поняв, о чем речь. Он бы под страхом смертной казни ни к одной грымзе не прикоснулся.
- И что, и совсем не хочется?
- А ты как думаешь?
- Хочется, - парень фыркнул.
Они помолчали, Ясмин уже решил, что мешает учителю жить своей жизнью холостяка в подвале, но Патрик вдруг выдал задумчиво и как-то совсем не по-доброму, но очень сладко.
- Так говоришь, он просто перепутал, а тебе понравилось?..
- Не то чтобы понравилось, - просто начал парень, но потом понял, что вопрос какой-то слегка странный. Дальше ничего понять или сказать он не успел, у технолога сорвался стоп-сигнал, он все же на ученика бросился. Он сдерживался трижды, он не стал кидаться на Гаррета, не смог броситься ни на Рассела, ни на Лайама, хотя последний сидел вот здесь, прямо перед ним, на диване. Но он был одет, и это все равно было испытанием. А Ясмин был одет очень относительно, поэтому искушение было слишком большим. Более того, он же уже знал, как это бывает, хуже ведь не стало бы?
- Вы… - парень вытаращил глаза, но Патрик ему нежно сообщил.
- Можешь кричать, сколько угодно, здесь все равно ничего не слышно, тем более, сейчас там все заняты. Тебе же не впервой, так что ты знаешь – лучше расслабиться и успокоиться.
Ясмин округлил глаз, потому что второй был закрыт высохшей челкой.
- Если тебе так уж не нравится эта идея, закрой глаза, а еще лучше закрой и рот, потерпи пару минут.
- А чего всего пару? – тупо выдал парень, в нем вдруг не в тему проснулся юморист. Шутка была ниже пояса, так что Патрик завис на мгновение.
- Ну ладно, - он хмыкнул и начал с Нептуна стаскивать собственный халат.
- А можно только… - эмо не питал беспочвенных надежд, не фантазировал о сказках, потому что сказки у него и не начинались никогда. Он не мечтал о парнях, а после случая с Лайамом мог еще и похвастаться опытом, знанием того, как все происходит на самом деле.
Патрик вопросительно на него уставился, хотя один только вид светлого, упругого и молодого тела заставлял дрожать. Это были не рыхлые телеса учительницы английского, к примеру, это был вообще юноша. И в этом тоже таилось особое удовольствие.
- Ну, можно не резко, там… Просто… - Ясмин побагровел, он не мог адекватно объяснить, но просто не пережил бы, будь все так, как в начале с Лайамом.
Патрик его просто заткнул, решив не скупиться на нежность, раз уж это была не опытная женщина, а юный и нервный мальчишка, который способен устроить драку из-за одиночества и обиды. Он в драке, кстати, совсем не пострадал, ведь так удачно Гаррета опрокинул. Только на костяшках правой кисти остались царапины и маленькие ранки.
Ясмин сопротивляться вообще перестал, решив, что это – лучшее, чего он заслуживает, это взрослый, опытный мужчина, а не нервный, неуклюжий ровесник, который может наделать ошибок и обидеть. И целоваться было совсем иначе, чем с Грэгом, потому что не нежно, не испуганно, а романтично и глубоко, с каждым разом все глубже и бесстыднее. Царапалась щетина на широкой челюсти, на подбородке технолога, а руки у него были большие и жесткие от постоянной физической работы. Патрика уничтожало это смущение, ярко-алые пятна румянца на щеках ученика, потому что раньше он такого даже не представлял, не то что не видел. Ясмин вообще не открывал глаза, боясь, что умрет от стыда, но не отбивался и не брыкался. Ничего оригинальнее, чем мазь-антисептик, которой Патрик мазал ему царапины, найдено не было, но и это было неплохим вариантом. Реакция всего лишь на пальцы была такая, что мужчина всерьез пожалел о том, что руки у него грубые, не такие чувствительные, как у того же Трампера, к примеру, и он не может контролировать их движения. Воспоминание о красавчике, имеющем всех старшекурсников, при этом делая вид, что он несчастен, разозлило, технолог принялся поддавшегося ему парня целовать, тискать и подминать под себя уже совсем без шуток. Не смотря даже на то что было больно, что шею и ключицы щетиной ему все же поцарапали, а засосы были болезненные, Ясмин не отодвигался, а наоборот – подавался, прижимался, стараясь расслабиться. Это было даже не из дикого удовольствия, а из принципа, он хотел сам себе доказать, что он не одинокий, что если захочет, то пойдет и получит даже взрослого мужика, а не какого-то там Мафферса. Это было практически лекарством от Грэга.
И это длилось не пару минут, а целых восемь, больше сам Патрик не выдержал, а Ясмин и так еле дышал, максимально широко раздвинув ноги и задрав колени до ребер технолога, впившись ногтями ему в плечи, пропустив руки под его руками, упиравшимися в подлокотник дивана. Одну ногу Нептун в итоге вообще закинул на спинку этого самого дивана, а вторую опустил на пол, по-прежнему жмурясь и не отворачиваясь от кусающего его в шею Патрика. Того трясло от удовольствия, пот катился по позвоночнику, а стоило взглянуть на то, как выгнулось тело эмо, как длинная челка упала ему на лицо и завесила глаз, растрепавшись, сносило вообще все стоп-сигналы.
«Теперь Шарлотта еще и меня убьет, если узнает», - подумал мужчина прежде, чем отключился, а потом решил, что попросит сестру не слишком сильно наказывать виновного в драке и дебоше в столовой ученика. Ведь ему и так будет не фонтан ближайшие сутки, а может и двое. Зато Ясмина хотелось на руках носить, такое наслаждение и долгожданное облегчение он одинокому и обездоленному мужчине принес.
* * *
Сэнди, успевшему раньше всех в душ, все же удалось Гаррета из спальни вытащить. Парень как раз доделывал уроки и держал возле носа компресс, обещая убить Ясмина, едва тот вернется. А Сэнди подвернулся очень кстати. Кстати, чтобы сбросить напряжение и выместить на нем свою злость. Вот об этом блондинка узнала последней, стоило ему затащить Нептуна в кладовку и прижать к стене, чтобы поцеловать. Он поцеловал мягко и нежно, чтобы утешить, а вот мазохист его отпихнул, развернул лицом к стене и стянул джинсы рывком, едва расстегнув ремень и ширинку.
Сэнди не успел спросить: «Ты чего такой злой», как пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не заорать. Ни капли нежности, ни тени чувств, Гаррет психовал, а потому больно было даже от того, с какой силой его пальцы сжимали бока и тазовые косточки, оставляя синяки. Через несколько минут, отключившись на пару мгновений, он снова пришел в себя, привел одежду в порядок и просто ушел, бросив напоследок.
- Спасибо, было забавно.
Сэнди просто не знал, как реагировать, он медленно тоже застегнул джинсы, отряхнулся от пыли, которая была в кладовке, вышел и в состоянии легкого транса пошел снова в душ, надеясь, что там уже никого не было. А там были, поэтому пришлось ждать.
Вроде, с человеком, с которым ты в ссоре, спать нельзя. Но и на извинение это было так не похоже, что Сэнди вообще ничего не понял, а лезть побоялся. Может, это все просто злость? Ну, успокоится, перебесится, пожалеет о содеянном, извинится, будет убиваться… Но все равно было очень и очень обидно. Сэнди постепенно, нехотя, но понимал, почему Гаррет так долго тянул с сексом. Потому что стоило ему получить желаемое, он терял интерес и трепет по отношению к объекту этого самого желания. И он не был в этом виноват, не мог с собой ничего поделать, такова была его натура, но после секса будто пропадал смысл добиваться и ухаживать, у него появлялась мысль, что человек, с ним переспавший, способен сделать это, с кем угодно. А с Сэнди дело обстояло еще хуже, что касалось его, Гаррет точно был в курсе, что и ДО него блондин тоже много, с кем это делал. Сэнди самого от себя затошнило, но больнее всего было то, что Гаррет, получается, ему врал. Одного взгляда на шрам на руке хватило, чтобы впасть в истерику, но он ее сдерживал до тех пор, пока не вышел из душа, не пошел на улицу, спрятаться где-нибудь и пореветь.
* * *
Лайам был одним из первых, кто пробился в душ, так что и выгнан оттуда был перемазанной толпой довольно быстро, а потому шатался от нечего делать по коридорам, наблюдая за злыми и перепачканными учителями, надзирательницами. Директриса, судя по всему, решила наказать их как-то по-особенному, раз не рвала и не метала все вокруг, не вызывала в кабинет по одному.
Трампер понял, что забыл расческу в душевой, только когда вошел в спальню, увидел там Гаррета, его идеально уложенные волосы и посмотрел на свои, растрепанные. Пришлось вернуться с надеждой, что никого уже не было, ни с кем не пришлось бы толкаться. И правда, ни в одном из помещений душевой не осталось чудовищ с кремом и сиропом, с пастой и фаршем, с кетчупом и майонезом. Свет вообще горел только над раковинами, так что Лайам сначала решил, будто душевая пуста. Правда шум воды его в этом разубедил, красавчик забрал свою расческу из шкафчику и заглянул, чтобы проверить, кто там плещется. У него дыхание перехватило, стоило увидеть, что это новенький. Конечно, Доминик ненавидел принимать душ в толпе голых мужиков, у него на то были свои причины, о которых знал только он и Гаррет. Он дождался, пока все свалят, и только потом разделся сам, встав под горячую воду. В данный же момент он стоял, наклонившись вправо, расчесывая волосы прямо под струей воды, чтобы в них не осталось ничего съедобного. И он матерился злобно на тему долбанутого интерната и полного беспредела.
С телом у него была какая-то беда, так что Лайам сначала сдвинул брови и сделал страшные глаза, не особо понимая, что за чертовщина происходит, но потом засмотрелся и совсем перестал думать, что эти особенности – недостатки. Они были скорее достоинствами. Для сравнения… Если смотреть на Гаррета в душе, у него были широкие плечи, тонкая талия, совершенно плоский живот с жесткими мышцами пресса, узкие бедра, а между ними еще оставалось пространство, такие у него были стройные (чересчур даже) ноги. У его заклятого друга было все совершенно иначе, плечи были не покатыми, но округлыми, ключицы не так торчали, худое тело отличалось странными округлостями в местах для парня не положенных. Не было резкого контраста между талией и плечами, а бедра и вовсе были округлыми, а не крутыми, он стоял, сдвинув ноги так, что косточки на лодыжках соприкасались, а между бедер не оставалось пространства. Да, он безусловно был очень худым, будто вечно голодал, но телом был похож именно на худую девчонку.
Лайам расплылся в ухмылке. Как он соскучился именно по округлым бедрам, по нежным, а не жестким ляжкам, именно по упругости, а не твердокаменности мышц. Трампер запросто понимал теперь Боссов из Манчестерского приюта, невозможно было не захотеть такого «парня», особенно, если учесть эти милые особенности. И это точно был парень, насколько успел насмотреться на него Лайам. Тонкая талия и все-таки мягкий живот. Даже Сэнди не мог таким похвастаться.
Вода выключилась, стоило крану со скрипом повернуться, Доминик скрутил волосы в жгут, чтобы отжать их, перевел на одно плечо и потянулся к полотенцу, как вдруг заметил противного, вымазавшего его в столовой Нептуна.
- И давно ты тут стоишь?.. – осведомился он нервно, хотя хотел заорать: «Какого хрена ты пыришься?!» и быстро обмотался полотенцем. Причем так же, как это делал Сэнди – от подмышек до середины бедер, скрывая все странности и женственность. В полотенце все стало еще хуже, Лайам вскинул брови и практически неадекватно улыбнулся, рассматривая высокий, но женский силуэт. Не хватало только бюста, но это уже мечты.
- Да нет, недавно. А…
- Отстань.
- Я просто хотел спросить.
- А я просто не хочу ответить, - он принялся шарить по ящикам, по шкафчикам, но нигде не было фена. Лайам все же подошел, приобнял его так, что новенький готов был уже набрать воздуха в легкие и заорать матом, грубо, резко, но Трампер знал, что делал – он достал фен с верхней полки, куда Доминик не заглянул, и отдал ему.
- Держи.
- Спасибо, - выдавил парень, прищурившись. Даже его голос Трампера заставил сильно задуматься, не девчонка ли это. Он начал перебирать варианты, мол, может она обманула жюри, пробралась именно в мужскую половину конкурса, ведь голос явно женский, просто не юный, а взрослый. И эта фигура, вечно скрытая за узкими, утягивающими штанами-джинсами, балахонистыми свитерами. Лайаму странным показалось его тело еще утром, когда парень был на уроках в выданной форме. Странно сидела рубашка, странно сидел жилет, а особенно странно сидели на нем брюки.
Даже тип кожи у них с Гарретом отличался. У мазохиста она была грубее, хоть и такая же гладкая, жестче, прочнее, а у его заклятого дружка – полупрозрачная, ровного белого цвета, такая матовая, что хотелось потрогать.
Момент был идеальный, но у Доминика в руке был фен. И если бы Трампер к нему полез, достаточно было всего лишь фен развернуть и прижать к его волосам, они намотались бы на винт, и скальпа красавчик лишился бы. Подобная перспектива возбуждение быстро снимала, поэтому Лайам хмыкнул, еще раз посмотрев на эту фигуру в полотенце, и ушел со своей найденной расческой.
* * *
Сэнди было так обидно, что жить не хотелось. Сначала появилось ощущение, что Гаррет его использовал, но потом пришло осознание, что Сэнди сам этого добивался. Причем долго, упорно добивался, влюбившись без памяти и не замечая недостатков, не видя реального отношения, не сравнивая слово «любовь» и поступки Гаррета по отношению к нему. Андерсен будто просто остепенился, ему было стыдно вести себя «нехорошо» с человеком, который в него так влюбился, но он от этого не изменился. Он нежничал, он тоже был влюблен, но это была только ласка. Неужели? Потом Сэнди захотелось пойти, ворваться в их спальню и заорать: «Какого хрена ты так себя ведешь?! Все дело в том, что я сказал про долбанный пирсинг?! Да делай хоть Принца Альберта, мне-то что!» Но ему и так уже было ясно, что дело не в пирсинге и не в расхождении их интересов. Дело было в чем-то другом.
Гаррет в нем видел себя в этом возрасте, Гаррет его жалел, Гаррет не мог позволить себе самому быть таким же козлом, каким были Боссы из Манчестера. Но его попытки тоже влюбиться оставались только попытками и насилием над собой, самоубеждением. Любовью они не заканчивались. И опять же, не было ревности, была только гордость, когда на Сэнди кто-то смотрел, когда о нем что-то говорили. Это было оскорбление для Гаррета, и отстаивал он скорее свою собственность, чем психовал из-за ревности. И получилось, что он врал. Стоило получить первый успех, услышать эти визги, сразу пропала тяга к «вместе навеки». Наверное, он был из тех, кто долго ищет, выбирает, тянется, проверяет, отталкивает, но забывает заботиться о чужих чувствах. Он – конченный эгоист и сволочь, такова жизнь, ничего не поделаешь.
Гаррет себя чувствовал дерьмово, он доделал уроки и читал биологию от нечего делать, сидя в за столом в спальне и приложив ладонь ко лбу, будто у него болела голова. Было мерзко. Сначала от того, что он испортил жизнь Расселу за Ясмина, потом от того, что Ясмин разочаровался в Мафферсе по его же вине. Да и вообще, Гаррету казалось, что именно он, его существование виновато в том, что Трампер эмо буквально изнасиловал, спутав в темноте. Ведь спутал-то с ним, а значит, он и виноват. А еще он был виноват в том, что Сэнди изуродовал себе руку, виноват в том, что мучил его столько времени, не давая до себя добраться, виноват в том, что врал. А врал он всегда так, что сам себе верил, убеждая себя в том, что стоит лишь начать, потом само закрутится и превратится в правду. Нет, не превратится, и понимать это тоже было мерзко. А еще было противно от себя, что он сделал буквально двадцать минут назад. Злость-то прошла, но вот что теперь думает Сэнди – неизвестно. Наверняка ему больно. И физически, и морально, он не знает, что делать, он теперь боится даже подойти, он обижен, он разочарован. Гаррет, как обычно, хотел, как лучше, чтобы парень не мучился, как он сам в детстве, а получилось еще хуже. Ну, в общем, как всегда. Он пожалел малявку, конечно, посочувствовал его невеселому прошлому, подарил настоящую нежность, ласку, «любовь»… А потом взял и потребовал назад слишком много.
- Да что за хрень… - он закрыл лицо руками, стараясь вообще ни о чем не думать, потому что в диафрагме завязывался тугой узел, не хотелось ничего. И появилось странное ощущение, что от этого избавит только стабильное резание рук в кровь, в мясо, потому что Такое просто так не отпускает. Он сам еще ребенок, ему всего восемнадцать. Да и то, исполнится в июле. А Сэнди видит в нем такого взрослого, умного, опытного, что хочется убиться. Он сам не знает, как ему жить, просто по сути тиран и деспот, и ему хочется править, командовать. Осталось пойти в тату-салон и сделать татуировку во всю спину – здоровую свастику. А сам еще не может разобраться с собственными чувствами и собственной жизнью. И все туда же, советовать, командовать, менять чужие судьбы.
Вот. Идиот.
Нос уже не горел, но болел, слава богу, хоть покраснение спало, и нос не превратился в картошку. Ясмин не сильно и ударил, просто задел какой-то сосуд, вот и пошла кровь. Гаррет очень надеялся, что синяков под глазами у него на утро не будет, а то как-то обидно даже.
Эмо видел в коридоре Сэнди с покрасневшими глазами, блондин как раз скрылся за дверью Венер, когда Ясмин поднялся по лестнице. Он шипел от боли из-за каждого шага, но это того стоило, все же. Доказать самому себе, что Гаррет не прав, это победа. Он шел незаметно, в полотенце на бедрах, потому что вся одежда была заброшена в стиральную машину и отстирана. И когда он приоткрыл тихо дверь в спальню Нептунов, сердце на секунду замерло – в комнате был только Гаррет. И это эмо не порадовало совершенно, он надеялся, что там будет Кермит или Эрик, или Брэд. На худой конец – Доминик или Лайам… Но там был только Андерсен, который сидел к нему спиной и лицом к окну, согнувшись над столом и что-то читая. Эмо втихушку подошел к шкафу, вытащил оттуда первые попавшиеся шмотки и быстро начал одеваться, чтобы потом залезть на свою полку и затихнуть там до утра. Он стоял лицом к шкафу, так что не заметил, что к нему сзади подошли, и стоило развернуться, он аж дернулся.
- Ну, повтори, что ты там мне пытался сказать в столовой… - Гаррет прищурился, скрестил руки на груди.
- Я был не прав, извини, - сразу признался эмо, подняв руки и показав, что психовать больше не собирается.
- А может, ты объяснишь, какого хрена это было?
- Сорвался, - Ясмин хмыкнул и сам подумал, что это было очень экстремально. Он даже сам от себя не ожидал, что так ехидно ответит.
- Ах, сорвался… - мазохист ухмыльнулся. – А чего такой скромный? Может, еще хочешь мне врезать? Давай, попробуй. Только не надо кидаться без предупреждения, ладно? А то нечестно как-то.
- Да не буду я кидаться больше, честно. Просто ты меня достал.
- Так чего ты сразу не сказал, а? Я тебя достал, значит, а ты мне не сказал. Боишься, что ли?
- Ничего я не боюсь, - эмо уже не знал, как от него отвертеться и отвернуться даже, потому что стоял парень вплотную, а за спиной был только шкаф, его открытая дверца мешала дернуться влево, а справа была только стена.
- Если тебе не нравятся собственные идеи, не высказывай их, - посоветовал Гаррет, рассматривая его и не понимая, что не так. Но что-то было непривычным, что-то не в порядке. Ясмин заметил, что его взгляд мечется то на волосы, то на его лицо, то на шею и грудь, уже закрытую футболкой, но не останавливается на глазах. Ясмин даже пытался поймать его взгляд, чтобы не чувствовать себя мясом в мясной лавке.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |