- Слушай, давай ты не будешь никому об этом говорить?.. Особенно, Кермиту. Давай, вообще никто об этом не узнает? – попросил он шепотом, наклонившись к его уху. Гаррет покосился на них, опустив книгу, которую читал, лежа на спине. Разобрать шепот было невозможно, поэтому ни капитан, ни малышня стараться не стали.
- Никому я не скажу, отстань, - Ясмин его оттолкнул и прошел к своей кровати, посмотрел со вздохом на верхнюю полку. Гаррет не выдержал.
- Хочешь, ложись сюда. Наверху мне все равно удобнее, - он пожал плечами.
- А чего это ты такой добрый? – Кермит не понял.
- И почему бы вам просто не лечь обратно? – Брэд сдвинул брови, глядя на мазохиста и на Лайама. Тот вообще решил не влезать, раз уж это из-за него все случилось. Все вместе. Абсолютно все.
- Потому что он не заслужил внизу спать, - Гаррет даже не посмотрел на Трампера, закинул книгу наверх, на полку, что была над капитанской, и залез туда. Ясмин приземлился на койку, где он только что лежал. В конце концов, можно было хоть каждый день меняться, уборщицы меняли белье с самого утра, когда воспитанники учились или торчали за завтраком, поэтому разницы особой не было.
Лайам даже смотреть на эмо не мог, ему было здорово не по себе, потому что он до сих пор, даже глядя на Ясмина, не мог представить, что именно его буквально изнасиловал перед обедом. И ведь эмо не долго на него обижался, он сначала молчал, игнорировал, тоже не смотрел, не отвечал ни на что… Но через час начал отвечать на осторожные, вкрадчивые вопросы и реплики. К Гаррету таким образом лезть было бесполезно, он не остывал быстро, как Ясмин, потому что не был таким простым и, если честно, туповатым. Что касалось учебы, костлявый Нептун поражал интеллектом, но в отношениях с людьми был проще рыбки гуппи. К Гаррету лезть вообще не стоило, он молчал, будто Лайама в комнате не было вообще, хотя тому очень хотелось прикоснуться к неприступному мазохисту, хотелось потрогать его волосы, тронуть губами шею, вдохнуть запах, совсем не похожий на сладкий и приторный девчачий, но после вчерашнего странно изменившийся. Теперь от Гаррета пахло не просто обычным парнем – шампунем, одеколоном, дезодорантом и прочей ерундой, но еще и чем-то таким соблазнительно-развратным, будто он был не таким, как все остальные. Остальных не хотелось, а Гаррета – очень даже, ведь Лайам уже даже пробовал, испытал, как это, почувствовал, как страстно и нежно может отвечать этот истерик на ласки. И это манило.
А Гаррету было до транды, он лежал, читал и игнорировал совершенно все и всех. Лайаму хотелось слезть со своей, теперь уже верхней полки и спросить у эмо, не слишком ли ему было больно, и как он вообще себя чувствует. Ему хотелось по-настоящему извиниться, но он не мог, гордость не позволяла, парни не поняли бы, да и выглядело бы это глупо. Очень глупо. Поэтому он продолжал лежать и слушать музыку. Зато через полчаса он не выдержал, потому что Ясмин встал, подошел к зеркалу и принялся рассматривать себя, поправлять волосы. Ему стало холодно, он зарылся в шкаф в поисках чего-нибудь теплого, да хоть второй олимпийки, в конце концов. И он не мог ее достать, потому что кто-то сильно умный, типа высокого не по годам Брэда, закинул шмотку на верхнюю полку. Трампер спрыгнул так оперативно, как не спрыгнул бы даже, попроси его вдруг Гаррет. Он достал олимпийку и отдал ее эмо, который забрал вещицу, не поднимая взгляда на обидевшего его по полной программе красавчика.
Кермит на это все смотрел, выразительно подняв брови. Объяснять ему никто ничего не то что не хотел, просто не мог. Это звучало бы дико, особенно от Лайама. «Понимаешь, Кермит, такое дело… Вчера я сорвался и оттрахал в конюшне Гаррета, а сегодня хотел повторить в кладовке, но там было темно, и я случайно перепутал Ясмина с Гарретом, вот и получилось такое…»
Настоящий бред.
Но Трампер не мог привыкнуть к мысли, что эмо, на которого он никогда-никогда, ни разу не смотрел «вот так», мог оказаться в таком положении, мог оказаться на месте мазохиста и мог быть им, Лайамом, изнасилованным. Проснулось чувство вины, чувство совести, даже нежность под отличным грифом «иррациональная». Все-таки, Гаррет не давал проявлять к себе эмоции, он постоянно подчеркивал, что он НАСТОЯЩИЙ МУЖИК, что «это» ничего не значит, «это» - всего лишь способ удовлетворить обычные плотские потребности. А Лайам не привык просто так удовлетворять свои потребности, к своей девушке он всегда был нежен и внимателен, поэтому хотелось не просто «этого», а поцеловать, обнять, приласкать как-то. Ясмин вышел за дверь, пояснив всем, что пойдет пошляться по двору или прогуляется до гостиной, а Трампер выскользнул за ним следом, не удержавшись.
- Чего тебе? – эмо недовольно на него оглянулся.
- Да ладно, я просто реально перепутал. Он стоял перед дверью, и я думал, что это он, потому и просто… Ну… Блин… - Лайам не знал, как объяснить, не произнося слов, которые по отношению к парню звучали дико странно. – Ну, я просто не думал, что после вчерашнего он будет вырываться, понимаешь?
- Понимаю, - Ясмин пожал плечами, они как раз спустились на первый этаж и остановились недалеко от кладовки, стояли возле мягкого подоконника.
- Ну, и… Типа, если бы я знал, что это ты, если бы даже я, извини, собирался именно тебя просто трахнуть, я бы хоть, наверное… Ну…
- Что? – эмо не понял, они вообще говорили шепотом, а Лайам на него старался даже не смотреть.
- Ну, хоть поцеловал бы тебя. А так я просто затупил. Реально, просто перепутал.
- От меня-то ты чего хочешь? – эмо сам почувствовал себя неудобно, будто вынуждал Трампера перед ним извиняться. – Я все понимаю, забей ты. Я же не девка, что я от этого потерял? – он фыркнул и махнул рукой.
- Тебе хоть не сильно стремно было?.. – Лайам еле выдавил это из себя, наконец посмотрев на него, заглянув в единственный, открытый челкой глаз.
- Да нет. Ну, хреново, конечно, - парень улыбнулся. – Но потом ничего, нормально… - он отвернулся, глядя в сторону, голос совсем затих.
- Ну, мне, в общем… Тоже было супер. Честно. Я потом, как дебил, пришел и говорю такой Андерсену: «Было зашибись». Он такой в ступор и не втупил: «Что было зашибись?» И тогда, как бы, дошло… - Лайам поднял руку, потер шею, неловко улыбнувшись.
- Отжег, как всегда. Ты умеешь, - согласился Ясмин, пытаясь тоже прийти в себя, не сильно смущаться при красавчике.
- Ну, типа… Как бы, спасибо, - Лайам наконец выдал это, удосужился отблагодарить за нечаянно, не по своей воле доставленное удовольствие.
- Не за что, - машинально ответил эмо, едва не шарахнувшись, когда Трампер к нему наклонился. А тот коснулся его шеи, отведя волосы потянул к себе, так что избежать поцелуя не удалось. Чужие, горячие губы накрыли губы Ясмина, и он застыл, не ожидав, что это будет НАСТОЛЬКО не похоже на женский поцелуй. То есть, он целовал эмо-девчонок раньше, но его никто никогда не целовал, будучи будто главнее и сильнее. Лайам подумал, что это совсем не было неприятно, шагнул назад, потянув и эмо за собой, чтобы никто не увидел их чисто случайно, под лестницу никто не заходил вечером.
- Реально, было супер, - заверил он, не открывая глаза, но чуть отстранившись.
- Не ври, - отозвался Ясмин машинально, тоже не открывая глаза, но растянув губы в улыбке. Он сам не знал, почему автоматически начал кокетничать, ему просто хотелось, чтобы ему еще и еще, снова и снова повторяли, как Лайаму было хорошо.
- Серьезно, просто жесть… Вчера было не так… Было круто, но не так, - сообщил он, наклонив голову вправо, зарыв пальцы в мягкие, пахнущие краской волосы эмо, снова прихватив его губы своими, проникнув между них языком. Ясмин никогда раньше не чувствовал, как это, когда в чужом языке, прямо посреди кончика торчит раскаленный шарик штанги. Но это однозначно было приятно, и никакого привкуса металла он не почувствовал.
Лайам запутался в собственных мыслях и пристрастиях. Ему так сильно нравился Гаррет, он практически влюбился в него, но Ясмин был больше похож на девушку. Он так нежно отвечал на внимание к себе, хотя тоже был обычным парнем, тоже мутил с девицами в прошлом приюте. Он не подчеркивал постоянно, что он брутален до жути, его хотелось приласкать сильнее и сильнее, еще и еще, вплоть до того, чтобы повторить то, что случилось в кладовке.
- Как прикольно у вас получается, - Гаррет свесился с перил лестницы, заглядывая под нее и усмехаясь. – Просто вообще, хоть кино снимай.
Ясмин отшатнулся, вытер губы рукавом и вышел было из темного закутка, но Гаррет ему пройти не дал, он спустился, упер руку в стену и ухмыльнулся, глядя на эмо чуть сверху вниз.
- Понравилось? А я-то думал, тебя утешать придется, объяснять все. А ты только того и ждал. Ну ты и шлюшка, честное слово, я так и знал, что где-то тут гомик завелся. А все думают, что гомик – это я. Да ты просто озабоченный придурок, ты об этом знал? – он поднял брови вопросительно. Ясмин опешил, он всегда считал, что они если и не друзья с мазохистом, то хотя бы приятели. Но, видимо, отношения не были взаимными.
- Вас тут запросто могли спалить, вас это не парит? Ах, да. Вы, типа, очень увлеклись, какие там учителя или даже директор, подумаешь… Этот, вон, вообще увлекаться умеет, что надо. Захотел вчера меня – пошел и получил, сегодня снова захотел, так даже не обратил внимания, кого дерет, опять пошел и получил. А тебе доставило, да? – он наезжал на эмо так, что тот не знал, что ответить.
- Да я просто извиниться хотел, - Лайам фыркнул, глядя на все это и пытаясь Ясмина выгородить машинально.
- Извинился? Клево. Мне-то какое дело. Отойди нахрен, пожалуйста? – он оттолкнул эмо, сделал шаг к Трамперу, сильно сжал руку в кулак и от души ударил его по челюсти. Лайам даже не ожидал, он думал, что это будет пощечина, и потому согнулся, держась за лицо. Охнул, выматерившись.
- Не лезь ко мне, урод, понятно? Извращенец долбанный. Гомик. Я не такой, как ты, не смей даже пыриться на меня больше, вон, бери свою шлюшку и трахай, сколько влезет. А в тебя, смотрю, влезет дофига, - он сверкнул глазами, хмыкнул, глянув на Ясмина, и вышел, пошел по коридору в сторону столовой, чтобы попросить у поварихи чего-нибудь холодного, выпить и остыть. Сам не знал, с чего вдруг так вскипел, но его все это довело до истерики, до срыва, а сейчас пришло удовлетворение.
- Да больно же! – Лайам выскочил из-под лестницы следом за ним. – Может, успокоишься и скажешь, чего тебе надо на самом деле?! Или хотя бы определишься с этим для начала?!
- Я не хочу с тобой говорить, - тихо, но выразительно отозвался Гаррет, даже не останавливаясь, он провел руками по волосам, закрыл уши ладонями и пошел дальше.
- Слушай, да я тебе ничем не обязан, - зашипел Трампер, догоняя его и пытаясь заглянуть в глаза, но было бесполезно – мазохист смотрел в пол и шел, не тормозя.
- Я тебя и не обязываю. Просто захотелось дать тебе по роже, а эту мелкую сучку назвать мелкой сучкой. Тебе-то что? Что хочу, то и делаю.
- Ты ревнуешь? – Лайам засмеялся, остановив его, схватив за плечо и развернув, толкнув к стене. Гаррет в отместку засмеялся еще оскорбительнее, нагло, нахально, выразительно.
- Мечтай, придурок. Если я и хочу трахаться, это не значит, что я буду делать это только с тобой. Если бы тут еще были гомики, типа тебя, которым вообще плевать, с кем и когда, я бы к ним сразу и пошел. Вот и подавись.
- А…
- Подавись! – рявкнул Гаррет еще громче, так что дверь директорского кабинета открылась, последний крик «подавись» мисс Бишоп услышала, все, что было до этого, она не разбирала.
- Мальчики, можно потише?
- Извините, - мазохист опомнился, кивнул и, как только дверь закрылась, он пошел дальше.
- Ну и вали! – крикнул Лайам вслед, пнул стену и пошел обратно. Ясмина под лестницей уже не было, он ушел обратно, в спальню, решив, что прогулок с него достаточно. Трампер бесился, а лезть к нему оскорбленный эмо не стал, ему было обидно, тоскливо и как-то грязно. Неужели Гаррет прав, и все дело в том, что он просто урод, гомик и извращенец? Но ему в самом деле под конец понравилось, его не волновало даже то, что Лайам всего лишь перепутал. Он же мог с самого начала сказать, кто он, и Трампер бы его отпустил, все поняв. А потом вообще не надо было позволять лизаться с собой, когда Лайам к нему полез.
Что за черт…
- Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – Кермиту это все надоело, он швырнул учебник на тумбочку и вскочил с кровати.
- Ха! Запросто, - Лайам усмехнулся. – Вчера я трахнул этого урода, сегодня он весь уже на понтах и думает, что я ему по гроб жизни должен и буду благодарен. А сегодня я вообще перепутал его, - Лайам ткнул пальцем в сторону эмо, перебравшегося, все же, на свою верхнюю полку. – С этим уродом, поимел по ошибке в кладовке, и теперь этот урод бесится, орет и ведет себя, как последняя истеричка! – он сел на свою, по всем правилам забитую кровать, откинулся спиной на стену и скрестил руки на груди. – Ты доволен?
- Вы гомики?! – Брэд опешил, Эрик моргнул, дернувшись от этого адского вопроса, а Кермит уставился на Лайама в шоке, ожидая ответа.
- Получается, что так. Только единственный гомик тут – это я, - он осклабился. – Потому что, если верить словам этого урода, то это я сам вчера умудрился с ним в одиночку справиться, отодрать, а сегодня вообще по ошибке совратил Ясмина. Извини еще раз, пожалуйста. И за то, что под лестницей докопался, тоже извини, - он уставился в упор на эмо, тот лежал на боку и молчал, слушая это. Молчанием он ответил и на очередное извинение, ему надоело вляпываться по вине Лайама в неприятности с Гарретом.
- Можете объявить мне бойкот, можете вообще надавать мне по шее за все, потому что это я, блин, виноват во всем, вот такой я гондон, - Лайам высказался и отвернулся, глядя в окно. Через секунду он вскочил, схватился за сигареты, выдернув ящик из тумбочки так зверски, что чуть не уронил все, распахнул в окно и высунулся в него по пояс, закурил.
Кермит помолчал, потом глянул на Брэда. Тот сделал сначала страшные глаза, а потом пожал плечами, мол, его это не касается, а значит, это не его дело. В конце концов, они в одной команде, они все друг за друга, они друзья, а кто кому нравится, уже не касается третьих лишних. Эрик был вполне согласен, ему вообще не хотелось проблем.
- Чего орать-то? – Друри прислонился бедром к подоконнику, встав рядом с красавчиком и скрестив руки на груди привычным жестом. – Ну и что, что ты гомик. Ты даже не гомик, тебе просто не хватает твоей телки, - он усмехнулся.
- Нет, я конченный гомик, по-моему. Я тут заболел, тут зараза какая-то, инфекция. Мне в этом месте нереально думать о телках, я не могу о них думать, я только о мужиках думаю. Об этом уроде, - он закрыл лицо рукой и выкинул сигарету со злостью.
- Ну и ладно. Ты все равно мужик. Какое кому дело, мы же не собираемся никому рассказывать. Все равно, это нормальное желание – кого-то… Э-э-э… Иметь.
- Мужика?
- Ты о Гаррете? – Кермит усмехнулся.
- О, он мне так врезал, что я уже уверен – с ним все в порядке, - Лайам показал покрасневшую челюсть, по которой Гаррет отоварил его не со всей дури, но ощутимо.
- Приложи стакан, вон. Он холодный, все пройдет, будет незаметно, - посоветовал Ясмин с усмешкой, а потом лег поудобнее, обнял подушку и утопил в ней половину лица.
- То есть, все, типа, в порядке?
- Я таких видел, так что мне по барабану. Правда. Делай, что хочешь, ты от этого не меняешься. Пока меня не коснется, все нормально, - очкарик сразу отгородился на всякий случай, Лайам усмехнулся. Потом он снова посмотрел на Ясмина.
- Я не знаю, что на меня опять нашло.
- Забей. Может, я тоже конченный придурок и извращенец, - эмо отвернулся, стараясь думать о другом.
До звонка на ужин Гаррета так и не было, он торчал в столовой, болтал об учебе и всякой ерунде, вроде приюта в Манчестере с поварихой, которой было скучно. Она ему периодически подливала холодного сока, раз уж ничего алкогольного позволить не могла. Со звонком народ повалил в зал, женщина встала и пошла на свое место, а Гаррет остался сидеть за столом Нептунов, рассматривая потеки персикового сока на своем стакане.
- Привет, истеричка. Ты, оказывается, здесь, а мы тебя обыскались, - в шутку сообщил Лайам, едва рухнул на соседний стол с подносом. Гаррету кусок в горло не лез, мерзко было даже смотреть на этого предателя. Поэтому он поставил стакан на место и отвернулся, глядя на Кермита.
- Слышишь меня, королева красоты? – Лайам заглянул ему в лицо, не в силах справиться с накатившим на него желанием прикоснуться. В Гаррете все стало казаться идеальным, все черты лица, где-то гладкие, где-то четкие, разрез глаз, брови, аккуратный кончик носа, губы.
Ему молча показали два средних пальца, поморщившись и поставив локти на стол.
Он молча смотрел на то, как Лайам ест с показательным удовольствием. Тот чуть ли не стонал от наслаждения, выразительно косясь на неприязненную рожу справа.
- Тебя что-то не устраивает? – он поднял брови.
- Ты, - пожал плечами Гаррет.
- И чем? Тем, что ты долбанный придурок и ревнуешь к столбам?
- Слышь, шлюшка, тебя столбом назвали, ответь, - Гаррет пнул под столом со всей силы Ясмина. Тот сначала округлил глаза, а потом просто отодвинулся вместе со стулом, чтобы не вступать в конфликт. Кермит подавился, Эрик уставился на эмо, а Брэд сделал страшные глаза. Такого отношения к почти приятелю от Гаррета никто не ожидал.
- Закрой рот, он-то тут причем?
- При всем, - Гаррет прищурился. – И не тебе мне рот затыкать.
- Я тебе его знаешь, чем заткну?
- Попробуй, - парень сжал в кулак руку, лежавшую на столе, так что даже очкарик отреагировал легким выбросом гормонов страха, глянув на то, как побелели костяшки пальцев, а косточки проступили на секунду под кожей.
Лайам пожалел, что нельзя врезать ему прямо здесь или просто уронить вместе со стулом на пол, начав буквально рвать одежду. И заткнуть в самом деле, собственным языком его рот, а потом смотреть, как он только вздыхает, морщится, жмурится, стонет, выгибается и совсем не такой мужественный, как сейчас.
- Извинись перед Ясмином, - Лайам выкинул смятую салфетку в собственную тарелку и наклонился к «любимому». А тот хмыкнул и поднял брови.
- Разбежался. Ага, уже извинился.
- Давай резче.
- А то что?
- Узнаешь.
- Ты мне угрожаешь, что ли? – Гаррет фыркнул. – Пока ты не извинишься передо мной, этот урод ничего не получит, - он осклабился.
- А мне-то перед тобой за что извиняться.
- За то, что ты родился.
Лайам помолчал, хотя видно было, что он ради этого стиснул зубы и сдерживается из последних сил. Очень не хотелось отправиться в кабинет директрисы из-за пустяковой драки.
- Ладно. Извиняйся, а потом я извинюсь перед тобой.
- Клянись.
- Клянусь. Все слышали?
Кермит кивнул, мелкие пожали плечами, Ясмин вообще чувствовал себя мерзко, одним махом оказавшись за бортом и Гаррета и Лайама. Они между собой разберутся, а вот его будут обходить стороной.
- Извини, дорогой, что назвал тебя шлюшкой, - выразительно выдавил из себя Гаррет, глядя на него в упор.
Эмо промолчал, будто не услышал, он не стал реагировать вообще.
- Я перед тобой так же извинюсь, - Лайам победно двинул бровью, а Гаррет понял, что его надули просто капитально. Он встал, смахнул тарелку с пирожным «любимому» прямо на колени и пошел на выход.
- Можешь засунуть свои извинения себе туда, куда ты всех так любишь трахать, - пожелал он напоследок шепотом.
* * *
Ночью Ясмин проснулся от очередного шебуршания и недовольных, злобных, но почти согласных шепотков. Эрик тоже из сна вынырнул, Брэд не спал уже минут пятнадцать, как только Лайам залез на полку к Гаррету и пытался удержаться там. Кермит еще дольше наблюдал за тем, как мазохист отворачивался к стене, иногда пытался ногой согнать покусившегося на его постель Трампера. Тот сгоняться не хотел, он просто больше не мог, он был секс-машиной, которой очень хотелось близости с настоящим любимым, а не с ошибочно принятым за него эмо.
- Отвали, сказал! Завтра вставать рано, урод!
- Сам урод! – рявкнул Лайам в ответ, стянул с него одеяло, а через пару минут отбиваний и сопротивлений очкарик не мог поверить своим глазам. Он еле сдержал порыв потянуться и надеть очки, чтобы лучше все видеть. Согнувшись между раздвинутыми ногами мазохиста, Лайам самозабвенно делал то, о чем никогда раньше даже не думал. Не профессионально, но с искренним желанием доставить удовольствие. Гаррет приоткрыл рот, выдохнул коротко и горячо, поморщился, зажмурился, а потом застонал сквозь стиснутые зубы. Он выгнулся дважды, брыкнувшись, коленями сжав плечи красавчика, потом облизнул пересохшие губы, накрылся подушкой, чтобы заглушить рвущиеся из горла вздохи. Он никогда не думал, что ЭТО ему будет делать парень, он никогда даже не представлял, что это может делать парень, он даже не верил в этот момент, что это делает именно Лайам. А Трампер не мог понять, почему ему не мерзко и не противно, его просто с ума сводила реакция, его убивало то, что в комнате вся команда в сборе, все спят, а они бесстыже собираются трахаться.
Более того, это уже не страстные поцелуи, это уже секс.
Ясмин задержал дыхание, Кермит постарался снова уснуть, а мелкие смотрели во все глаза, не зная, куда конкретно смотреть – видеть хотелось ВСЕ. Эрик сосредоточился на выражении лица Гаррета, который уронил подушку на пол, прогнулся в спине, запрокинул руки назад, так что локти торчали вверх, а кулаки сжались на кроватных столбиках. Он скулил и рычал, выламываясь. А Брэд в упор уставился на Лайама, который закрыл глаза и точно знал, как и что нужно делать. В конце концов, ни один парень не ошибется, орудуя ртом, потому что точно в курсе, как ему самому было бы приятно.
Гаррет выгнулся дугой, застонав глухо, Трампер подавился, чуть не захлебнувшись, закрыл рот кулаком, облизнулся вовремя. Он поверить не мог, что на такое решился. Затошнило, но пересилить это было вполне реально, поэтому он уже куда бесцеремоннее, в отместку раздвинул коленом бедра мазохиста. Черные боксеры он с него стащил минут десять назад, тоже уронив их на пол возле кровати, а теперь устроился поудобнее, спустив пижамные штаны, и навалился на Гаррета вплотную, стиснув его ноги под коленками, впившись пальцами в них так, что стало больно.
Кермит вытаращил глаза, глядя в верхнюю полку над собой, когда услышал их разговор.
- Ну как, сойдет за извинение?..
- Сойдет, - подтвердил низкий голос Гаррета, а потом возмутился, став чуть выше. – Стой, а где…
- Пофиг, я в тебя кончу. За то, что ты мне врезал, скотина… - мстительно прошипел Лайам, загибая его ногу выше, продавливаясь в сопротивляющееся и напряженное тело. Избежать всего вместе и сразу у Гаррета все равно не получилось, поэтому он запрокинул голову, облизнулся снова, стукнув шариком штанги по верхним зубам.
- Скотина?.. – он переспросил явно с обидой, так и не расслабляясь, стараясь выдохнуть медленно.
- Не слушай меня, - посоветовал Лайам, гладя его по упругому бедру, облизывая губы, прихватывая их, как верхушку мороженого. Кермита передергивало каждый раз, когда он слышал очередной чмокающий звук. Не говоря уже о хлюпающих. Вздохи, горячие и долгие он еще как-то терпел, но поскуливания, обрывающиеся одновременно со скрипом кровати, он вообще слышать не хотел бы, прекрасно представляя, почему Гаррет издает такие звуки, и докуда там добрался Лайам. Очкарик пытался сдержать свое либидо, но фантазии все равно заходили очень далеко. Брэд давным-давно отвернулся к стене лицом, пытаясь усмирить восставшую эрекцию, Эрик занимался примерно тем же самым, не в силах представить, что и куда там входит-выходит.
Гаррету стало наплевать на всех, кто в комнате находился, он был конченным эгоистом, поэтому решил просто наслаждаться тем, что с ним происходило. Он коленями обнимал мокрые, чуть ли не взмыленные, как у коня, бока Трампера, раскинул руки в стороны, еле старался сдерживаться. Неправдоподобно старался, но старался, чтобы не повышать голос.
- Кла-а-асс… - выдохнул Лайам, двигаясь медленнее, от начала и до конца, так что на очередном толчке Гаррет начинал вдох, а когда парень входил уже до упора, он начинал задыхаться, давился вдохом и не мог даже охнуть.
Ясмин сначала думал, что это у них такой способ разрядиться с помощью друг друга, а не собственных рук, но потом приподнялся на локте, подпер ладонью голову и уставился на парочку с любопытством ученого. Лайам как раз начал беспорядочно целовать лицо мазохиста – в лоб, в нос, в щеки, в закрытые глаза, в губы, которые запоздало отвечали. Гаррет за ним тянулся, выгибался, прижимался всем телом к чужому торсу, сжимал ногами его бока, а руками обнял за шею. Они сами себя со стороны не видели и даже не представляли, но выглядело это совсем не как взаимовыручка без единого чувства.
Лайам уже почти дошел до ручки, он вцепился руками в подушку, стиснул ее в кулаках, зарычал, запрокинув голову. Последние движения, как и в прошлый раз, оказались резче, неожиданнее, глубже, больнее, а Гаррет приподнялся на одном локте, коснулся второй рукой выгнутой шеи Лайама, посмотрел на его пьяное удовольствием лицо. Он все же не удержался, потянулся и поцеловал острый кадык, в этот момент особо сильно выпиравший. Лайам замычал бессмысленно, дернулся в последний раз и замер. Парень тоже застыл, чувствуя, что его сильно обожгло. Вчера такого не было, но ему было все равно, он усмехнулся и провел языком длинную, горячую линию по шее Трампера. Ее тут же тронул сквозняк из приоткрытой форточки, шею захолодило. Лайам рухнул сверху, уронив Гаррета обратно и придавив его.
Мазохист, ругнувшись, выбрался из-под него, взял с пола собственные боксеры, натянул их и забрался обратно, под одеяло. Он устроился поудобнее, поуютнее и думал уже, что парень уберется наверх, смоется, как и вчера, быстро, без обязательств.
Лайам надежд не оправдал.
- Лень наверх ползти. Я с тобой посплю, - сообщил он, поправив на себе пижамные штаны и тоже накрывшись одеялом.
* * *
С утра Рассел выслеживал эмо с упорством орнитолога. Птичка только села на ветку, и он не спеша к ней подбирался, чтобы не спугнуть. Он подошел со спины, глядя, как Ясмин наклонился к раковине, чтобы плеснуть в лицо водой и смыть пену. Он даже подождал, пока парень, не открывая глаз, возьмет полотенце, прикоснется им к лицу, потом поправит челку, начнет оборачиваться…
- Господи! – Нептун прижал руку к груди, где быстро забилось сердце, он испугался, повернувшись и наткнувшись на капитана Марсов, а тот осклабился, поймав его полотенце.
- Доброе утро педикам. Ну так что, не передумал? Можно быстро, пока звонок не прозвенел. Можно после уроков, как хочешь, - он поднял брови и ухмыльнулся, прищурил темные глаза, так что они вообще оказались непроницаемыми. Ясмин посмотрел на эту картину «Ехидство плещет через край» и отошел от него подальше, одергивая джинсы, чтобы не так сильно обтягивали багажник. Рассел остался на месте, глядя на раковину, перемалывая челюстями жвачку с ментолом и ухмыляясь. Потом он посмотрел на свое отражение в зеркале, кинул полотенце на полку и решил, что попытка – не пытка, можно попробовать еще раз. Еще два. Еще три, в конце концов, у них так много времени будет вместе.
Он даже не знал, на кой черт ему сдался этот костлявый, доходной эмо, но ему очень хотелось пожалеть его, утешить после ошибки долбанного Трампера, который не просто считал себя круче и красивее всех, а просто был красивее и круче всех. Это больно задевало самолюбие Марса, который готов был порвать всех соперников, но поделать ничего было нельзя.
- Что первым? – Кермит зевнул, Ясмин вытащил из стопки книг рядом с собой дневник и посмотрел на расписание.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |