- Это почему это гомики? Не гомики.
- Заткнись, страшила, - капитан Марсов раздраженно поправил вьющиеся патлы грязно-рыжего цвета, потеребил серьгу в ухе и наконец не выдержал, вырвал из тетради лист, скомкал и кинул в эмо.
- Ты… - Ясмин возмутился, кинул лист обратно, учительница взглянула на третий и задний ряды с чересчур сильным вниманием. Брюнет с главным Марсом присмирели, зато это спасло Гаррета, который повысил голос и сменил интонацию на злобную, скинув неожиданно оказавшуюся на его колене руку. Он хотел рявкнуть шепотом: «Ты что, в самом деле гомик?!» но не мог, не хотел портить шепот, идущий по классу. Как он наслаждался всеобщим вниманием, пусть даже это и был довольно черный пиар. Это стоило того, это даже не было слишком неприятно, это было обычно, но не на уроке же. Не во время того, как он пытается не запутаться глазами и языком во французских фразах.
Лайам на него смотрел так, что большинству казалось - сейчас съест взглядом, это было нарочно. По крайней мере, сначала это было нарочно, надуманно, но потом мозг начал плавно отключаться, и Трампер смотрел уже на автомате, без зверского усиления эффекта, не играя на публику. Его смешило до трясучки, как нервничает психушник-мазохист, как он постоянно убирает за ухо волосы, хотя логичнее было бы именно с правой стороны оставить их завешивать лицо, чтобы Лайам не смотрел. Его смешило, как сосредоточенно он пытается выговорить слова, не сделав ошибку, как заметно стучит по нижним зубам шарик сережки. Его убивали эти раздраженные «ах», переходящие в «аргх», но самым главным, что его убило, стал резкий, агрессивный жест, которым Гаррет скинул его руку со своего колена. Это было веселее, чем с девчонкой из старого приюта, чем со всеми бывшими девчонками, потому что они сбрасывали и злились не всерьез, а у Гаррета на лбу написано было, что он вот-вот заорет и полезет в драку.
Лайам мигом нарисовал себе, как набил бы морду этому самоуверенному чукотскому красавчику с нежными губами. Да, это было бы весело, схватить его за воротник белой рубашки, швырнуть на парту, чтобы она опрокинулась, а потом перелезть через нее и врезать ему по лицу пару раз.
Глава наконец закончилась, француженка оглядела класс и решила отомстить мешавшему вести урок Лайаму. Следующая глава была на нем, до конца урока оставалось десять минут, парень принялся быстро читать, потому что у него с произношением таких сильных проблем не было. Гаррет с облегчением вздохнул, снова распустил волосы, чтобы они завесили лицо, чтобы можно было скрыться от чужих взглядов, потом посмотрел назад, на брюнета. Затем он оглянулся, нашел взглядом капитана, повернулся с невероятно сладкой улыбкой снова к Лайаму и начал мстить от души. Стараться пришлось тоже не сильно, он заставил себя смотреть и не отрываться, наигранно фанатеть, с ума сходить и балдеть по лицу, по выбритой челюсти, на которой все равно осталась серая «тень» щетины. У Лайама были потрясающие волосы, густые, темные, достаточно жесткие, они не секлись и даже на вид были здоровыми. Вьющиеся кончики, тщательно начесанная прическа «Фрэнки-стайл». У него были плоские, бледные губы, на которые при желании можно было долго смотреть, у него были длинные ресницы, светлые глаза с расширенными зрачками. Это бесило, но от усердия Гаррет почти зафанател по-настоящему, он начал подвигаться и сюсюкать еще усерднее, чем это делал мерзкий Трампер.
- Старайся-старайся, солнышко, - просюсюкал громким шепотом, по классу пронесся смешок, француженка подняла взгляд от учебника и одернула его.
- Гаррет.
Он смирился и куда тише, совсем беззвучно положил руку Лайаму на бедро. Тот улыбнулся, поняв, что ему так весело мстят, но от текста не оторвался, только ногой качнул, намекая, что можно руку и убрать. Рука не поняла, продолжая двигаться по направлению вверх, к ширинке. Гаррету самому было интересно, как это выглядит со стороны, потому что омерзения он не испытывал. Что такого? Это почти то же самое, что трогать самого себя, это такое же мужское тело, как у него. Это не смущало, как прикосновения к девчонке, потому что в данной ситуации он точно знал, что чувствует и как реагирует подлый сосед. И он знал, что ничего такого у него в мыслях точно нет, ему просто смешно. Гаррет в конце концов вообще разлегся на парте, поставив левый локоть на нее, а ладонью подперев голову, запустив пальцы себе в волосы. Он повернулся так, что практически загораживал обзор француженке на читающего Трампера, а правую руку так и оставил висеть между чужих ног. Он сосредоточенно смотрел на губы, шевелящиеся при чтении, практически заглядывал в рот, так что Лайам ощутил все прелести пристального внимания, глянул на него без раздражения, замолчав на секунду, отметил, что смотрит мазохист отнюдь не в глаза, потом поймал его взгляд и хмыкнул. Ну ничего, сейчас они узнают, кто тут менее брезглив и истеричен.
Рассел в упор пялился со своей задней парты на костлявого и дико раздражающего любителя животных и очень удивился, когда тот округлил глаза, глядя куда-то перед собой. Капитан Марсов проследил его взгляд и тут же поморщился, сделал страшные глаза и больно ткнул Грэга в бок локтем.
- Вообще ошизели, педики!
Гаррет пытался вырвать свою руку, но Лайам, продолжая веселым, почти ровным голосом читать, крепко стискивал его пальцы, сжимая до хруста в «лодочку». И эту лодочку он опустил себе на ширинку, прижав плотнее и глядя на невообразимое выражение лица соседа по парте. Тот пытался руку отобрать, пытался расправить пальцы, но чем яростнее ими шевелил, тем шире становилась улыбка на лице подлого Трампера. Ему-то было очень даже, его даже в тот момент не волновало, что рука мужская, ему нравилось, что это НЕ нравилось Гаррету. Ему безумно доставляла его паника, его нервы, его раздражение и неприязнь, его злость и бесплотные попытки сделать по-своему.
- Гаррет, ты не мог бы повернуться ко мне лицом? Твой затылок мне тоже очень нравится, но все же… - учительница внимательно на парня посмотрела, он оглянулся через руку, которой подпирал голову и нервно улыбнулся.
- А? Да, конечно, как скажете, - он повернулся и сел удобнее, но правая рука осталась на неположенном для нее месте, он аж побагровел от злости, еще раз дернулся, от усердия вздохнул, опять получил внимательный учительский взгляд и перестал морщиться, потрясающе улыбнулся и сел спокойно.
Лайам читал, время текло медленно-медленно, Ясмин давился смехом, Рассел боролся с тошнотой, Грэг наслаждался зрелищем злого лица Гаррета в профиль. Ему было ясно, как день, что это всего лишь прикол, а не настоящие игрища гомиков. Кермит надеялся, что баллы им за все это не снимут. Лайам с усилием разжал «лодочку» из пальцев, протиснул между них свои собственные пальцы, переплел руки и ненавязчиво так поправил содержимое ширинки, будто обычным жестом.
Правда не только своей рукой, вот это заставило Гаррета побелеть от ярости и стиснуть зубы.
Прозвенел звонок, все застыли, не решаясь сорваться с мест, чтобы не получить замечание, но как только учительница убрала учебник в стол и вышла за дверь, Гаррет руку вырвал и принялся тоже собираться.
- Да тебе же понравилось, солнце, - подколол его Лайам нежно и уж совсем не ожидал, что ему на развороте дадут в челюсть. Она аж хрустнула, парень схватился за лицо, повернулся снова к психованному Гаррету и пошевелил челюстью. Она сразу начала ощутимо болеть.
- Ты больной совсем?! – он разозлился и вскочил.
- Я больной?! Думай, что делаешь! Вообще мозги отшибло?! Вот педик… - Гаррет застонал от отвращения, шарахнулся к двери вместе с книгами, а Лайам крикнул ему вслед точно так же злобно.
- Первый полез, не я же тебя лапал, дегенерат! Урод! Придурок! Извращенец, педик, баба!!! – он заорал под конец уже из-за того, что Гаррет ушел и не мог его услышать, к большому сожалению.
- Голубки поругались, - хихикнул Рассел, проходя мимо под охраной Грэга и не рискуя получить по шее.
- Пошел ты, - его толкнул в спину Ясмин, получил испепеляющий взгляд, проигнорировал его и вышел в коридор.
- Вы же почти помирились? Нормально вроде все было, - Кермит обратился к Лайаму, который все еще держался одной рукой за челюсть, а второй сгреб учебник и тетради.
- Он вообще тронулся, за что по роже-то?!
- Да, действительно, за что?! Ты же всего лишь почти подрочил себе его рукой! – засмеялся очкарик «удивленно».
- Он сам полез, у него же шуточки. У кого еще границы нарушены, так это у него, мозгов вообще нет. Ему можно, значит, лезть ко мне, а мне сразу по морде?
- Бабская логика, - пожал плечами Кермит.
- Вот-вот.
Уже выйдя в обычной одежде из спальни и направляясь со всеми в столовую, Лайам подумал, что именно сейчас ему больше всего на свете хотелось двух вещей. Точнее, одной вещи из двух: либо надавать мерзкому паникеру по шее, либо отделать его в другой физической форме, не менее болезненной, но куда более привлекательной для самого Лайама. В конце концов, во втором случае он бы по роже не так сильно получил, а вот Гаррет отхватил бы по полной программе. Впрочем, он же мазохист, ему, скорее всего, это даже понравилось бы.
С такими мыслями Лайам и за стол сел, и уставился на упивающегося йогуртом через соломинку предателя. Он нарочно, издеваясь, постанывая от удовольствия, как и большинство сидящих в столовой старшекурсников, напихался вкуснейшим обедом. Повариха показала себя в лучшем свете, такого она еще и сама никогда не делала, а теперь стояла, смотрела и гордилась. Все же, в виде обедающих особей мужского пола было что-то завораживающее, звериное, диковатое. Это было сексуально.
Только Гаррет сидел и смотрел в стену, мучаясь от голода.
Он не выдержал, сорвался с места, подлетел к внушительной даме в поварском колпаке, взглянул на все представленное великолепие с таким голодом, что она умилилась и отдала ему полный поднос.
Стону, который он выдал, лишь проглотив один кусочек, позавидовала бы профессиональная порно-актриса. Правда голос у него был совсем не женский, он был менее дерзким и хулиганским, чем у Лайама, зато ниже, ровнее, с придыханием.
- Господи, как хорошо, не могу, сейчас кончу… - сообщил он, закрывая глаза, но Лайам успел заметить, как радужки со зрачками закатились наверх, обнажая белки. Гаррет облизнулся, выдохнул и чуть не умер от удовольствия, ощущая только наслаждение, наполненность голодного желудка и дикую боль в языке. На последнее ему было практически плевать, сейчас удовольствие мешалось с болью, как в эксперименте с собаками Павлова.
Последним его извращением стал банан, показавшийся таким сладким и вкусным, что видок был тот еще, наслаждающийся. Гаррет откинулся на спинку стула, поймал на себе улыбку на грани смеха от Магды и решил больше так не делать, а то закончится ожирением. Но один-то раз, после голодовки можно!
- Как с голодного острова, честное слово, - заметил Лайам издевательски.
- Заткнись, извращенец. Мне супер, ничего приятнее в моей жизни еще не было.
- И не будет, - заметил Кермит с усмешкой.
- Это почему это не будет?..
- Потому что так бывает один раз в жизни, - пояснил Лайам. – Сейчас ему хорошо, а потом привыкнет, перестанет получать удовольствие. Это же логика, - он воздел палец к потолку, малышня на него покосилась, потом посмотрела на свои тарелки и решила, что это – миф, еда всегда утешает в трудную минуту. Лайам добавил задумчиво. – Это вам не секс, от него всегда кайф ловишь.
- Брехня, - возразил Гаррет, глянув на Кермита. – Не верь ему, не всегда.
- Не умеешь, не берись, - посоветовал Лайам.
- А ты умеешь? – с сомнением на него покосились и фыркнули.
- А ты проверь, - Трампер пожал плечами.
- Ну конечно. Он просто пользуется тем, что никто здесь не может проверить, вот и выкобенивается.
- Я серьезно, давай проверим, - Лайам сам не верил своим ушам, не верил тому, что нес. А может и верил, просто боялся осознать, что это он сам говорит. Все же, мужская баранья натура его подводила, он всегда обязан был поспорить и не согласиться, отстоять свою точку зрения.
- Уволь, мне и так хорошо, - посмеялся Гаррет.
- Кто из нас еще пользуется тем, что никто ему ничего не сделает. Ты же просто знаешь, что никто не польстится, вот и корчишь из себя педика, - грубо заметил Лайам, не глядя на него, соседний стол захихикал согласно, надзирательницы поджали губы.
- Это почему это никто не польстится? – Ясмин поймал его на слове. – Сам только что предложил.
- Так я же в шутку, идиот, - Лайам закатил глаза, допивая чай с лимоном, а Гаррет потянулся еще к ломтику белого хлеба, намазал его маслом, любовно глядя на нож, сверху украсил вареньем и опять застонал от удовольствия, откусив кусочек.
- Смотри, не лопни.
- Не парься, не лопну, - мазохист отмахнулся.
- Куда в тебе все девается, глисты, что ли?
- Здоровый образ жизни.
- Трахайся больше, жира вообще не будет.
- У тебя на уме только трах.
- А то. Мне-то он нужен, я нормальный, я вторую неделю без телки, а тебе до транды. Вот и отрицай после этого, что ты гомик.
- Да, блин, я офигенный гомик, - Гаррету было так хорошо, что он саркастично улыбался, глядя на еду в своих руках и на подносе вообще, ему лень было ругаться и возражать. – Люблю мужиков, прусь, тащусь и волокусь за каждым.
- Вафля, - совсем уж грубо по смыслу, но ласковой интонацией назвал его Лайам.
- Кстати, вафли, - Гаррет взял одну и откусил.
Лайам к нему наклонился, пользуясь тем, что был выше на пару сантиметров, облокотился о стол, надвинулся и зашипел, выразительно двигая губами.
- Строишь из себя нормального, делаешь вид, что это все шуточки, а самого прет и колбасит при виде голых мужиков, ты же даже из душа уходишь первым, раньше всех, чтобы не смотреть, тебя разносит, а сегодня спал со мной, постоянно прижимался, извращенец. Вафля мерзкая, хрен вообще знает, чем ты там занимался в своем Манчестере, двуличный лох, по глазам видно, кто ты.
Эрик от таких откровений подавился, Брэд округлил глаза, а Ясмин застыл с открытым ртом. Кермит Лайама тронул за локоть, так что тот злобно на него глянул.
- Отвали.
- Перестань, на нас уже пялятся, - капитан указал взглядом на учителей за дальним столом, но Гаррет хмыкнул, двинув бровью.
- Тебя это так невероятно волнует потому, что тебе этого искренне хочется, ты просто мечтаешь, чтобы это было правдой, но это только твои голубые фантазии. Потому что прет меня только от сисек, как ты говоришь. А при виде девчонок я просто дохну, стоит только представить, как они стонут от кайфа и раздвигают мягкие, потные ляжки, потому что можно, блин, взять и вставить ей до желудка, а она только будет лежать, дрожать и пищать, понял?.. – выражение лица у него при этом было такое зверское, что Эрик отодвинулся, опять наслушавшись много нового, Брэд ощутил легкие изменения в штанах, Ясмин уставился на вечно приличного и воспитанного мазохиста в глубоком шоке.
- Неплохие воспоминания, - задумчиво протянул Грэг из-за соседнего стола. – Кому-то тут очень повезло.
- Это просто он размечтался, как сам бы под мужиком балдел, - коротко оборвал все восторги Лайам. – Потные ляжки, блин, - он фыркнул.
- Быстро ты свою телку забыл, раз уже на меня стоит, - Гаррет на него смотрел, не отрываясь, пытаясь уловить нотку поражения. И он ее почти уловил.
- Она не телка, а девушка.
- Это почему это все телки, а она девушка? – мазохист усмехнулся, звонок прозвенел, и почти все сразу встали с мест, захватывая подносы.
- Потому что я ее люблю, - заверил Лайам скорее себя, чем его.
- Ну конечно… - скептически протянул Гаррет в ответ и первым отправился на выход. Спектакль рушился, но Расселу эти двое все равно не нравились, он уверен был, что оба – гомики настоящие, просто поссорились временно.
* * *
Ссора продолжалась до четверга, пока не приехала комиссия. Вот в этот день мисс Бишоп особенно зверствовала с утра, когда объявила линейку перед интернатом для проверки внешнего вида. И все были, как и приказано, в форме, стояли ровно, не сутулясь, руки буквально по швам.
- Ну, вы же умные мальчики, покажите, как вам здесь нравится, какой здесь уровень. Не хотите же вы, чтобы нас считали самым худшим интернатом? – уточнила она вкрадчиво. Все почти одновременно покачали головами, директриса удовлетворенно кивнула и разрешила идти на уроки.
И Лайам совсем сошел с ума по мнению Гаррета, когда принялся донимать его прямо на уроке, опять на французском, не смотря на то, что на задних партах сидели три женщины из комиссии. Француженка стреляла в них уничтожающими взглядами, Гаррета даже не спрашивала, Лайам читал ровно, разговаривал позитивно и весело, без проблем, будто это было очень легко. Женщины что-то записывали в свои блокноты, шепотом обменивались впечатлениями и не замечали каких-то движений на второй парте крайнего ряда. Гаррет клялся себе, что убьет мерзавца непременно, но только завтра, вне интерната, когда они сбегут от автобуса и Магды.
Бедная-бедная Магда, но им все же хочется повеселиться, а два часа – слишком мало для веселья.
Он стоически терпел и то, что к нему лезли, и то, что его трогали, и то, что над ним откровенно ржали в кулак.
Последний звонок с уроков показался райским звуком, потому что дамы, лишь пять минут посидев на культурном обеде, удалились в кабинет директрисы на деловой разговор.
Ужина все ждали, затаив дыхание, что ученики, что учителя, что даже дворник и садовницы. А когда две машины комиссии увезли строгих дам, мисс Бишоп зашла в столовую перед ужином и остановилась так, что все моментально заткнулись. Даже не замолчали, а будто потеряли дар речи и уставились на нее.
- Ну, что я могу сказать… - она выдержала эффектную паузу, глядя в пол, так что все решили, будто жизнь кончена. Лайам неожиданно почувствовал, что возвращаться в свой приют уже не хочет.
- Вы оправдали мои ожидания и даже превзошли ожидания комиссии, - директриса улыбнулась так широко, что желание называть ее грымзой отпало напрочь у всех. Крик и ор поднялся такой, что она закрыла ладонями уши и отошла к учителям, чтобы поделиться деталями разговора, высказать кому-то особые благодарности.
Ясмин же забыл про все и повис на вредном Трампере, запрыгнув на него с ногами, обняв за шею. Лайам и сам был не настолько пафосен, как обычно, его сорвало от радости и он даже дважды подпрыгнул вместе с костлявым эмо на себе, обхватив его руками поперек узкой спины, потом покружил на месте, и Ясмин спрыгнул. Он резко вспомнил, что как бы не любит парней, но просто очень хотелось кого-нибудь обнять, не на Кермита же запрыгивать, не выдержит.
Лайам мысленно обозвал себя дебилом, потому что ему хотелось именно Гаррета. В том смысле, что хотелось бы, чтобы именно Гаррет на него запрыгнул, вопя от радости и стискивая в объятиях. Хотелось его покружить и взвыть на ухо, что жизнь – зашибатая штука, если ты с правильной стороны струи. Правда потом Лайам обязательно сказал бы, что Андерсен – гомик и дебил, но момент того стоил бы. Это было странно.
Гаррет вообще радовался относительно тихо, всем казалось, что ему вообще по барабану и фиолетово, так спокойно он ко всему отнесся. Улыбнулся и все, покосился на крутившихся с визгом Ясмина и Лайама, отвернулся и увидел Кермита, прыгающего рядом с Эриком. Только Брэд разделял его смущенное молчание. Поэтому Гаррет первым ушел в спальню, просто захватив положенный ему мерзкий йогурт. Он опять почувствовал себя одиноко, это раздражало, ему просто не хватало той легкости, которая была у Ясмина, он не мог налететь на кого-нибудь с визгом радости.
Зайдя после ужина и после душа в спальню, Лайам поймал себя на отвратительной вещи. Он зашел и сразу покосился на верхнюю полку, за что чуть не попытался остановить собственное сердце. Это было неправильно – смотреть на мужика машинально, автоматически, не отдавая себе в этом никакого отчета. Гаррет сидел там, как всегда, распушившийся после шампуня, одетый в футболку и боксеры, ничего больше. Сидел по-турецки, положив на ноги книгу.
- Привет, любовь моя, - весело поприветствовал его Лайам, повернувшись к шкафу, открыв дверцу и сдернув с себя полотенце эффектным жестом.
Гаррет не ответил, парень натянул штаны и плюхнулся на свою кровать.
- Я с тобой, вообще-то, разговариваю.
Тишина начала превращаться в затягивающее варенье, дверь открылась, вошли остальные, еще очень позитивные от таких новостей. Первую комиссию они прошли, а это значило, что все впереди, им здесь учиться еще до лета, а затем снова комиссия.
Кермит болтал с Брэдом, Ясмин на радостях согласился поиграть в карты с мелким, только двойная кровать у стены хранила молчание, Лайам слушал тяжелый металл в плеере, так что грохотало на полкомнаты. Гаррет молча читал книгу, порядком подзадолбавшись от рычания в чужих наушниках, которое тоже прекрасно слышал.
- Что-то случилось? – капитан уточнил у него, мазохист поднял на него взгляд, а потом удивленно поднял брови.
- У меня? Нет, у меня все в порядке.
- А у него? – разговаривать с временно глухим Трампером было бесполезно, проще спросить у кого-то еще.
- Меня не интересует, так что понятия не имею, - пожал плечами Гаррет. – Возьми и спроси, - он посоветовал с сарказмом, Кермит не стал лезть. Основной свет вскоре погас, остались лампочки Кермита и Гаррета, поэтому все начали засыпать. Мазохист скоро не выдержал и слез, наклонился к нижней кровати и выдернул из уха борзого красавчика один наушник. Тот недовольно дернулся и открыл один глаз.
- Чего тебе надо? – грубо и очень неприветливо отозвался он, так что Андерсен даже удивился.
- Звук потише сделай или выключи вообще, спать мешает.
- Мне пофиг.
- А мне – нет, - Гаррет дернул за плеер, так что наушники выдернулись из него, Гаррет закинул вещичку к себе на кровать и собрался полезть следом, но Лайам возмутился в конец и тоже вскочил.
- Ты не оборзел ли?
- Мне мешает спать музыка, поэтому ты не будешь ее слушать, понятно? Никто тут, кроме тебя, не борзеет, - заверили его спокойным голосом. Лайам неожиданно ухмыльнулся, глядя на эту суровость, покивал согласно, пока Гаррет говорил, а потом уточнил.
- Все? Закончил?
- Да, а я что-то забыл?
И он точно не ожидал, что взбешенный молчанием и игнором Трампер схватит его, обхватив лицо ладонями, наклонится и заткнет его рот своим, целуя сразу глубоко, чтобы не успеть испугаться и поддаться брезгливости, здравому смыслу. Его челюсть четко обрисовалась, когда он просунул язык между чужих губ, по-хозяйски исследовал приоткрытый рот, наткнулся на раскаленный шарик штанги, почувствовал соленый вкус раны, молочный вкус йогурта, который Гаррет недавно домучил. Он чуть не увлекся, но целовался резко, грубо, чтобы не задумываться, а просто делать.
Так обычно заканчивают жизнь самоубийством – быстро, как только мысль о суициде пришла в голову, лучше сразу сигануть из окна или порезать вены, потому что потом начнут подкатывать сомнения, и ничего не получится. Вот так же и Лайам решил сделать мазохисту неприятно. Нет, он совсем не хотел его целовать, не хотел ничего подобного, это не было исполнением его желания или фантазий, это просто был способ напакостить. В конце концов, у Гаррета болел прокол, поэтому он через секунду после ступора ударил мерзавца кулаком поддых, а потом еще и толкнул.
- Твою мать, опять рот полоскать, - он закатил глаза, сунул ноги в кеды и вышел в коридор, захватив бутылку с голубой, мятной жидкостью. Просто не хотелось цеплять чужие бактерии. Когда дверь за ним захлопнулась, Кермит и Ясмин, да и не только они уставились на инициатора концерта.
- Фу, - Лайам перестал довольно ухмыляться, чувствуя, как мерзко сейчас Гаррету, он встал и открыл окно, достал сигареты из тумбочки. – Лучше уж сразу покурить, чтобы сбить эту гадость.
- Это почему это гадость? – Ясмин прищурился, он лежал на животе на своей кровати, болтал согнутыми ногами в воздухе и наблюдал за стоящим боком к нему красавчиком.
- Потому что мужик, - пояснили ему популярно.
- И хрена ли ты вдруг на него кинулся? – уточнил Брэд. Эрик умолчал, решив, что в его возрасте на бывших боссов лучше не наезжать, дороже выйдет.
- Да взбесил просто. Пусть пойдет, прополощется, расслабится хоть.
- Так ты из вредности? – Кермит фыркнул.
- Ну. Ты видел, как его переколбасило? – Лайам засмеялся, повернулся спиной к окну, облокотился о подоконник, так что затылок и спину холодило ночным воздухом. Руку он отвел назад, чтобы стряхнуть пепел. – Нехрен выкаблучиваться, достал уже.
- А что случилось? Недавно вы просто мега-друзьями почти стали. Когда его грымза поперла.
- Временная жалость. Больных лечат, а не калечат, - он пожал плечами.
Дверь снова открылась, Гаррет вошел и ткнул в его сторону пальцем.
- Я тебе еще в конюшне говорил, что мне твоя жалость нахрен не сдалась. Понятно? Не забывай об этом, спаситель сирых и убогих. Без тебя бы обошелся, - заверил он и полез наверх. Сразу отвернулся лицом к стене, накрылся до подбородка и выключил свет. Он об этой выходке придурковатого соседа по кровати решил просто не думать. Мало ли. Он не отвечал на эту фальшивую провокацию, даже не отреагировал на псевдо-поцелуй, так чего париться?
- Всем спокойной ночи, - пожелал Кермит, чтобы сменить тему, тоже выключил свет и лег, комната погрузилась в темноту, Лайам докурил, закрыл окно и вернулся на кровать, нырнул под одеяло. Он согнул руку в локте, положил ее под голову, потому что подушка стала плоской, а взбивать ее было лень. Он уставился в тумбочку и подумал, что очень интересно было бы узнать мысли мазохиста в этот и в тот, когда он его засосал.
Это не было мерзко, он наврал Кермиту, Ясмину и остальным. Это совсем не было мерзко, просто Гаррет не ответил, он не сделал этого даже машинально, он не сделал ничего, а это значило, что жизнь – дерьмо. Да, действительно, в чем-то Лайам на него запал, может и немного. Может, он сам себя в этом убедил, буквально заставил запасть на этого придурка, но все равно теперь машинально вычислял его голос даже в шумном классе или столовой, он обращал на него внимание больше, чем на остальных, оглядывался и косился, донимал и мучил, доводил до злости и истерик, делал все, чтобы только спровоцировать ответную реакцию.
В конце концов, он его поцеловал, пусть и грубо, как мужика. Гаррету было до транды, что называется, а это все равно, что если бы он надел футболку с надписью «Я точно не педик».
Гаррет же вытащил из-под подушки чужой, отобранный плеер, вставил в него свои наушники, но заранее убавил громкость на самый минимум. Среди орущего рэпа про «глазки-зубки-попки-губки», металла и прочей жести, нашлись и нормальные песни, поющие о чем-то романтичном. На рок не тянуло, а парню интересно было послушать то, что слушал этот кретин с неадекватными реакциями. Ему было интересно представить себя рядом, будто они лежали на одной кровати. Официально это так и было, но фактически полки были разные. И самое главное, что взбесило Гаррета – музыка, которую слушал Трампер, ему понравилась. Это уже что-то значило. По крайней мере, это значило совпадение вкусов.
* * *
С утра последний день учебы, предвещающий адский вечер и такую же ночь в Толлум-Тауне, начался мерзко. Просыпаться в пятницу вообще не хочется, а Гаррет еще и проснулся от того, что Лайам начал орать.
- Нет, вы посмотрите!! Ему музыка спать мешает! А сам, козлина, тратит мою батарейку! Ее, между прочим, в классе информатики заряжать надо, а эта крыса не всегда разрешает там торчать!
В его словах был резон, учительница была строгая и не хотела, чтобы ученики валяли дурака в интернете. Пусть все порно-сайты и были блокированы, но проводить время в соц-сетях тоже было глупо, Лайам практически с руганью уговаривал ее разрешить зарядить плеер.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |