– Не знаю. – Призналась я, хлебнув огненный чай, и тут же обожгла язык.
У стойки выдачи толпились студенты, в глубине кухни наперевес с тяжелыми кастрюлями носились распаренные поварята.
Знакомые Катерины смотрели на меня с легким пренебрежением и всем видом показывали нежелание принимать чужачку в их теплую компанию. За долгие месяцы вакуума, когда единственным другом, оставшимся в живых, являлся Паша, я отвыкла от нормального общения, душевных посиделок в студенческой столовой или вечерних телефонных звонков, чтобы поговорить просто так ни о чем, и сейчас училась заново. Результат выходил не фонтан.
– А когда? – На всякий случай уточнила я, чтобы с чистой совестью отказать.
– Завтра. Елизавета Вестич классная, такая красавица. – Не унималась Катя. – Нарядимся во что-нибудь красивое, купим попкорн, а обратно на такси. Будет весело!
– Не надо такси. – Пробормотала я. Новая подруга, достаточно проницательная, криво усмехнулась, давно заметив мой страх перед автомобилями. – Ну, хорошо, вернемся на метро. Мы же с тобой все равно живем в одном районе.
– Ладно. – Неожиданно даже для себя согласилась я, а потом засобиралась, подхватывая рюкзак и специально поглядывая на часы, еще в полдень остановившиеся. – Мне еще в библиотеку.
С наручными часами постоянно выходила чепуха. Старые разбились во время автокатастрофы, а работы новых механизмов хватало всего на пару дней, и стрелки останавливались на двенадцати – времени той страшной аварии. Складывалось ощущение, что ежедневно мое существование замирало на одном и том же часе.
– Созвонимся. – Катя помахала рукой.
– Странная она. – Услышала я бормотание одной из подруг, когда отошла от столика, и спрятала ухмылку. Не поспоришь.
Богатая библиотека факультета славилась на весь город, поэтому встретить здесь богослова в рясе или профессора, мелькавшего по телевизору, было делом обычным. В огромном зале пахло книжной пылью, и царила уважительная тишина. По стенам тянулись высокие стеллажи с разноцветными томами. За столами, расставленными двумя правильными рядами, сидели несколько человек, изучавшие какие-то тома. В противоположном от входа в читальный зал углу, прятался стол регистрации. Библиотекарь, низко опустив голову, под светом настольной лампы изучала глянцевый журнал, припрятанный между страниц толстого тома энциклопедии.
– Здравствуйте. – Пройдя через весь зал, прошептала я.
Та от звука моего голоса библиотекарь испуганно отбросила журнал и вскинулась, близоруко сощурившись.
– Я бы хотела посмотреть одну книгу. – На лице женщины оставалось вежливое безразличие. – Год издания тысяча восемьсот двадцать пятый, называется «Колдуны и ведьмы», автора не знаю.
– Не уверена, что такая у нас есть. – Кажется, от облегчения, что не придется подниматься со стула и спускаться в хранилище, она выдохнула.
– И все-таки… – Я жалобно округлила глаза. – У меня доклад по мифам прошлого столетия, а преподаватель сказал, что именно в этой книге есть информация…
Библиотекарь смирилась со своей участью и, кивнув, скрылась в маленькой коморке. Мне показалось, что она отсутствовала вечность. Неожиданно дверь скрипнула, и женщина появилась на пороге.
– Вот. – На стол лег пыльный томик с серой обложкой и черными выдавленными буквами, точно такой пришел мне в видении. – Она на латыни.
– Ну, – улыбнулась я довольно, – с этим у меня как раз проблем и не возникает.
Кажется, та сильно расстроилась и буркнула:
– Студенческий давайте.
Усевшись подальше от остальных посетителей и изнывая от нетерпения, я раскрыла книгу. Желтые потрепанные листики казались мягкими и разбухшими на ощупь, а напечатанные латынью буквы разукрашивали влажные разводы, словно на них пролили воду. Трясущейся рукой я нашла сто сорок первую страницу, и, к разочарованию, она оказалась порванной. Неизвестный вандал выдрал лист, оставив сверху только часть первого абзаца. От волнения строчки расплывались перед глазами:
«Сила колдунов переходит из поколенья в поколенье. Сила похожа на женщину, прекрасную и непредсказуемую, своему избраннику или избраннице она преподносит щедрые дары. От них не отказываются, их принимают с открытой душой и благодарностью»… Дальше текст прерывался, но и в имевшемся абзаце смысла имелось немного.
Прикусив губу, я залезла в содержание, тут же найдя интересующую меня тему, и перелистала книгу.
«Кланы. В настоящее время существует четыре клана колдунов и ведьм. Клан водной стихии. Колдуны клана отличаются зеленым цветом глаз, их ритуалы построены на применении воды… – Я быстро пропустила несколько абзацев, проведя по тексту пальцем, пока не наткнулась на строчку: – Колдуны клана отличаются ярко-синим цветом глаз. Воздушный клан считается одним из сильнейших и враждебным. Именно колдуны воздушного клана пользуются темной силой. Их традиции и ритуалы заставляют…»
– Что читаем? – От неожиданности я подпрыгнула на стуле. Сердце бешено заколотилось.
Рядом со мной сидел Филипп, и он подошел так неслышно, что перепугал меня до нервного тика. Выглядел парень на удивление паршиво, уставшим и осунувшимся, темные волосы растрепались, и челка падала на глаза. Застигнутая врасплох, я молниеносным движением захлопнула книгу, что от страниц полетела пыль. Заднюю обложку без каких-либо надписей рассекала похожая на шрам трещина.
– Привет. – Мои щеки предательски заалели.
Ярко-синие глаза смотрели без интереса и будто кололи иголкой. Парень медленно и лениво протянул руку, забирая пухлый томик, и перевернул его. Его брови изогнулись.
– Нашла что-нибудь интересное? – Спросил он вкрадчиво, отчего стало совсем жутко.
Я, сглотнув, промолчала, чувствуя себя мышью перед королевской коброй.
– Так нашла что-нибудь?
– А кто сказал, что я что-то искала? – Хмыкнула я, тщетно пытаясь блефовать. – У меня доклад на следующей неделе, вот готовлюсь.
– Доклад про это? – Он небрежно швырнул книгу на стол, грохот разнесся по всему тихому залу, отчего библиотекарь недовольно прищурилась через очки, выискивая нарушителей порядка.
– Про людей с неестественно синими глазами. – Нахально прошептала я, надеясь, что нас не выставят с позором из читального зала за скандал. – И про странных девушек, нападающих в женских туалетах.
– И много ты о них узнала? – В голосе парня послышалась угроза.
– Достаточно, чтобы держаться от этого подальше.
– Мудро.
– Ты следил за мной или случайно здесь? – Хмыкнула я, поднимаясь и сгребая рюкзак. – Кстати, если я еще раз упаду и расколочу телефон, неважно обо что – о твою машину или о голову твоего братца-шутника, то найду в Интернете рецепт порчи и сживу тебя со свету. А прежде потребую новый мобильный!
– Действительно?
– Хочешь проверить?
Я буквально подбежала к столу регистрации, чтобы вернуть фолиант. Неожиданно ноги запнулись, словно подчиняясь чужой воле, рюкзак выпал из рук, книга подлетела и шлепнулась аккурат перед носом библиотекаря. Та отпрянула, охнув. Только схватившись за крышку соседнего стола, я не рухнула и злобно оглянулась. Филипп развалился на стуле и, скрестив руки на груди, снисходительно усмехался довольный своей выходкой.
* * *
Пашка молчал, мои звонки он решительно сбрасывал и не отвечал на электронные письма. Отчаявшись достучаться до приятеля, я послала очередное сообщение: «Если появишься, то расцелую тебя сама!»
В центральный кинотеатр набилось столько народу, что протиснуться было негде. Толпа искрилась известными лицами, поражая, невообразимым звездопадом. Тут же крутились журналисты известного молодежного телеканала. Молодая девчонка в короткой юбке совала под нос знаменитому режиссеру микрофон, вытягивая, как щипцами, комплименты о талантливой Елизавете Вестич.
Я опоздала всего на сорок минут, и подруги уже нетерпеливо ждали меня у буфета, куда выстроилась огромная очередь за попкорном.
– Ну, наконец-то! – Катя шумно чмокнула меня щеку, оставив след от губной помады.
Приятельница нарядилась в премилое желтое платье с коричневыми оборками и походила на шарик лимонного мороженого с шоколадной крошкой. Ее подруги поярче подвели глаза, и от туши веки захлопывались, как оконные ставни.
– Ты не в парадном! – Укоризненно кивнула Катерина на мои джинсы и кеды.
После занятий мне пришлось задержаться, чтобы переписать проваленную контрольную работу по логике. Я снова получила кол с тремя минусами, и не успела заехать домой, чтобы переодеться. Мой вид вопиюще не соответствовал торжественной обстановке, особенно футболка с рожицей Микки-Мауса и торчавшие в разные стороны непослушные рыжие волосы. Короткие рукава открывали всеобщему обозрению татуировку. Всю дорогу в метро я ловила заинтересованные взгляды, изучающие буквы на руке.
– Ну, пойдемте в зал. Уже начало!
Билеты у Катерины оказались на лучшие места, так что мы сидели в компании известных актеров и старались не пялиться вокруг, чтобы не смущаться. Создатель фильма что-то нудно вещал со сцены, начиная презентацию. Потом вышла стройная девушка, ее волосы необыкновенного платинового оттенка идеальной волной рассыпались по плечам.
– Елизавета Вестич! – Восхищенно выдохнула подруга.
– Откроем фанклуб? – Хмыкнула я.
Актриса певучим приятным голосом, в котором узнавался голос многих героинь иностранных телесериалов, растягивая слова, нахваливала фильм и уверяла, что была счастлива сыграть в нем главную роль. Наконец, овации утихли, свет потух, и на экране вспыхнули первые кадры, будто пригвоздившие меня к креслу.
В зал смотрели огромные глаза необыкновенного василькового цвета, и в них лучилась странная, неподдающаяся объяснению сила, приковывавшая зрителей к действию. К горлу подступила тошнота, из головы улетучились все мысли. Только я решила забыть о странном семействе, как снова столкнулась с ним! «Ведьма» назывался фильм, прекрасной ведьмой выглядела актриса.
Звучала оглушительная музыка, льющая из огромных динамиков.
– Филипп, у тебя на всех рыжих началась аллергия! – Едва услышав за своей спиной недовольное замечание, я застыла и судорожно сжала кулаки. – Прекрати рассматривать ее так, будто хочешь свернуть шею!
– Кошка, ты чего разошлась? – Узнав голос Заккери, я тут же съехала на сиденье, становясь невидимой для задних рядов. – Это твой праздник, наслаждайся.
– Фил сидит с таким лицом, как будто сейчас вцепится в нее!
– Если судить по изучаемой литературе, девушка Катя с именем Саша западает на наш вид! – Вдохновенно прокомментировал Зак.
– Парни, вы были обречены с самого начала! – Раздалось ленивое замечание, произнесенное новым сплетником.
– В таком случае, Макс, постарайся не попадаться ей на глаза. – Съехидничал Филипп с неприкрытым раздражением.
От злости я скрипнула зубами.
– Достали уже! – Снова Елизавета Вестич сквозь зубы. – Вы мне всю презентацию испортили, скоты! Зачем я только вас позвала? Лучше бы оставила в Гнезде!
Не выдержав унижения, я вскочила, подхватив рюкзак, и стала поспешно выбираться по узкому проходу, сыпля неразборчивыми извинениями за каждую отдавленную туфлю.
– Ты куда, Саша? – Вяло попыталась остановить меня Катерина, не открывая взора от экрана.
– Мне не хорошо. – Так же тихо ответила я.
Показалось, что в опустевшем фойе, где работали телевизоры, и пищали игровые автоматы, дышалось гораздо легче.
В душе разгоралось неправильное чувство – ненависть ко всем синеглазым людям. Отвратительно, ведь она гораздо сильнее любопытства.
ГЛАВА 5. Волшебство по-настоящему
Филипп гнал, выжимая автомобиль до предела, что здания за окном мелькали единой серой стрелой, а огни сливались в сплошную полосу.
Он опаздывал на «дарение имени», самый важный в колдовской жизни Снежаны ритуал, из-за очередной пустоголовой Зайки, и даже мучился от необъяснимого приступа совести.
Или он называл последнюю блондинку «милая»?
Сентябрь, наконец, показал зубы и полил холодными ливнями. Из-под колес летели брызги, дворники размазывали по стеклу потоки дождя. В теплом салоне орала резкая музыка, а минуты неуклонно бежали. Ночной город понуро мок, поблескивая огнями и вывесками.
Неожиданно в моторе послышалось нехорошее рычание, раздался непонятный чих, и автомобиль остановился, дернувшись, словно непутевый вьючный осел. Филипп вцепился в руль мертвой хваткой, едва не налетев на него грудью.
– Что тебя! – От злости парня перекосило. Прижав палец к замку зажигания, он попробовал завестись, но только услышал глухой гул. Машина отказывалась двигаться дальше. Боковые окна сочились змейками тонких ручейков, новое лобовое стекло покрылось мелкими каплями. Оставалось смириться с судьбой.
Злобно хлопнув дверью, парень выскочил под проливной дождь. Стоянка такси, удручая, пустовала. Порыв ветра тут же раздул полы короткого серого пальто, пробирая до костей. Подняв повыше воротник, Филипп побежал к метро, обозначенному красной горящей буквой. Последний раз он ездил в подземке совсем ребенком, еще до переезда в Гнездо. После жизнь резко изменилась, перевернувшись с ног на голову.
Парень стремительно вошел через тяжелые стеклянные двери, раскачивавшиеся от яростного сквозняка. В лицо пахнуло незнакомым запахом спертого воздуха и машинного масла, резко разнившимся с ароматом натуральной кожи в салоне дорогого автомобиля. От приложенной ладони турникет мигнул зеленым глазком, любезно пропуская нового пассажира. В поздний час станция, закованная в мрамор, пустовала. Эскалатор двигался со скоростью улитки, и Филипп буквально сбежал по двигающимся ступенькам, словно его подгоняли в спину, и внутри действительно все прыгало от непонятного беспокойства.
Не задумываясь и даже не глянув на горящее под потолком табло, парень повернул направо, уверенный, что едет в нужном направлении. Через несколько минут бесконечного ожидания, когда на платформе собралась толпа уставшего и сонного народа, из черной пасти тоннеля, разогнав холодный воздух, вылетел поезд.
Пропустив вперед влюбленную парочку, не разнимавшую объятий ни на мгновение, молодой человек вошел в скупо освещенный вагон, пестрящий рекламой. Хмурые пассажиры, нахохлившись, как наседки на жестких сиденьях, уставились в книги, некоторые перешептывались или разглядывали соседей с таким видом, будто хотели придушить. Дорого одетый, вызывающе красивый и высокий Филипп невольно приковывал к себе внимание любопытных.
Через недолгое время свет мигнул, поезд остановился на очередной станции, и в вагон вошла веселая компания, что-то громко обсуждавшая, а вслед им мелькнула рыжеволосая макушка. Неожиданно в душе Филиппа шевельнулось странное чувство, невнятное и тревожное. Хохотавшая компания подвинулась, открывая девушку для взора. В первый момент Филипп даже не поверил, таких невероятных совпадений с ним никогда не случалось!
Саша прислонилась к боковому поручню рядом с дверьми и устало прикрыла глаза. Теперь Филипп смог в полной мере разглядеть ее: ярко-рыжие волосы были гладко зачесаны в хвост, худенькое веснушчатое личико с острым подбородком и чуть выступающими скулами казалось осунувшимся. Куртку Саша перекинула через лямки рюкзака, оставшись в футболке с рожицей диснеевского Микки-Мауса, и на белой вытянутой руке темнели витиеватые буквы. Надпись на латыни гласила: «мой второй шанс». С изумлением Филипп узнал татуировку, до последней закорючки повторявшую рисунок на его спине, который он сделал пару лет назад на спор с Заком.
У Саши были самые странные воспоминания, из тех, что ему доводилось считывать. Три улыбающихся лица и смех, а потом бесконечный черный асфальт, тонкие пальцы на руле и ничего более, словно, жизнь действительно обрывалась на мелькающей дороге. Эта девушка отталкивала его, но отчего-то каждый раз притягивалась к нему, словно они действительно следили друг за другом.
Она передернула острыми плечиками, чуть выгнулась, поморщившись, и тут резко открыла глаза, как будто ее подтолкнули. В расслабленном лице при взгляде на Филиппа мгновенно проявилось знакомое напряжение, зеленые глаза сердито блеснули, губы поджались. Саша стала походить на разозленного рыжего котенка. Парень не выдержал и, от тряски вагона держась за поручень, приблизился к ней, нависнув над девушкой, доставшей ему едва до подбородка.
– Привет. – Улыбка получилась медленной и ленивой, как у заправского ловеласа, подобравшегося в новой невинной жертве. – И здесь ты.
Она не отвечала, прикусив губу, и выглядела настороженной. Только сейчас он заметил в ее ушах маленькие наушники плеера. Филипп осторожно вытащил один, и Саша вздрогнула, от легкого прикосновения его пальцев по рукам девушки побежали мурашки. Парень услышал искаженный писк знакомой мелодии, всего пятнадцать минут оравшей в автомобиле.
За окнами замелькала станция, а молодые люди озадаченно разглядывали друг друга, словно виделись впервые. Вагон качнулся, останавливаясь, девушка неловко налетела на Филиппа и тут же отпрянула, как от чумного.
Саша вырвала из его пальцев наушник, а потом вдруг выпалила:
– Так кто за кем следит?!
Филипп и глазом не успел моргнуть, когда девушка выскочила на платформу, а двери захлопнулись, оставив его внутри. Вагон тронулся с места, устремляясь в темный тоннель. Парень только бессильно проследил, как Саша, топая к эскалатору, сердито натягивает на ходу куртку. «Следующая станция Бибирево» – прохрипел динамик, и Филипп понял, что с самого начала ехал в противоположную сторону.
Он успел только чудом, совершенным Максимом. Кузен долго издевательски хохотал в телефонную трубку над неудачливостью Филиппа но, сжалившись, все-таки подобрал его у метро, а потом гнал на полной скорости, разбрызгивая лужи огромными колесами большого, похожего на нелепый ботинок автомобиля.
– Ты не весел, друг мой. – Брат расслабленно следил за дорогой.
– Я снова с ней столкнулся. С рыжей. В метро. – Пробормотал Филипп, стараясь не глядеть на Максима, тот понимающе усмехнулся. – Мне начинает казаться, что это я за ней слежу.
– Вы следите друг за другом! – Хохотнул тот.
В тот день на стоянке, пока Филипп стонал над разбитым стеклом автомобиля, Заккери оборонил ехидную шуточку: «Эта рыжая смотрела так, словно хотела съесть тебя! Спорю на Мерседес, ты ее еще ни раз встретишь!» Будто в подтверждении слов сводного брата Филипп везде натыкался на девчонку, и ироничная фраза превратилась в навязчивую идею!
Отчего-то Филиппу казалось, что должна была произойти какая-нибудь подлость, например, закончится бензин в баке, но обошлось без происшествий. Он вошел в холл, пока брат ставил машину в гараж. Услышав, что хлопнула входная дверь, из столовой выбежала Снежана в белой исподней рубахе с расчесанными гладкими волосами. Она бросилась к Филиппу и прижалась горящей щекой к холодному пальто.
– Я ей говорила, что ее не должны видеть до ритуала. – В дверях стояла Лиза и изображала недовольство. – Но она так ждала тебя, что сбежала из комнаты.
Девочка по-прежнему обнимала Филиппа, и тот насильно отстранил ее, разжимая худые ручонки, и ласково улыбнулся.
– Я боялась, что ты не приедешь. – Глаза Снежаны светились радостью.
– У меня машина сломалась. – Пояснил тот, обращаясь к Лизе.
– Ну, да знаем мы твои поломки. Очередная Зайка? Надеюсь, она того стоило. – Фыркнула Лиза, возвращаясь в столовую. Кузина мстила за презентацию фильма – Фил сбежал минут через десять после Саши. Отчего-то неожиданно показалось, что наполненный людьми зал слишком пуст для него одного.
Снежа задумчиво прошлась по холлу, разглядывая свои босые маленькие ступни, высовывавшиеся из-под длинного подола.
– Филипп? – Появилась Аида. – Ты чего так задержался? – Она чмокнула сына в щеку.
– Машина сломалась. – Тот стянул пальто, оставшись в рубашке.
Из гаража вернулся Максим и стряхнул дождевые капли с куртки на мраморный пол.
– Ну, и ливень. Тебе повезло, Малышка, – покосился он на девочку, – в дождь называют самых сильных ведьм.
Та фыркнула, точно копируя Лизу, и, шлепая пятками, вернулась в комнаты.
– Она взрослеет на глазах. – Хмыкнул парень, уже взбегая по лестнице на второй этаж.
В полночь вся семья собралась в склепе. Закутанные в черные широкие плащи с большими капюшонами взрослые окружили погребальную яму. Со стены на них скалилась дыра, приготовленная для праха усопшего деда. Все сохраняли торжественное молчание и ждали, когда стрелки часов сойдутся на вертикальной отметке. Ровно в полночь по каменной лестнице прошуршали шаги, и в темное холодное помещение вошла Снежана. Ее худенькая фигурка в белой длинной рубахе походила на легкий призрак. Лицо девочки побледнело от волнения, но синие глаза блестели нетерпением.
Она гибко скользнула на дно ямы, готовая умереть, чтобы возродиться и получить истинное имя. Только после ритуала сила позволит девочке творить колдовство, светлое или темное, юная ведьма обязана сама решить.
– Готова ли ты, дочь моя? – Прогремел в гулкой тишине голос Грегори.
– Готова. – Твердо заявила девочка, лежа на ледяной земле и прижав руки к бокам.
Она, не отрываясь, смотрела в глаза Филиппа, ее кулаки судорожно сжимались, что побели костяшки пальцев. Каждому из них было страшно умирать, но только в первый момент. Филипп помнил свой ужас, нестерпимую боль, когда острое лезвие вонзалось ему в сердце, и от всей души сочувствовал малышке.
Грегори встал на колени и низко опустил голову, накрытую капюшоном, бормоча про себя слова молитвы. Он обращался к силе, чтобы та возродила его дочь своей благодатью.
В неясное мгновение мужчина резко вскинулся, в тусклом свете факелов сверкнуло острое лезвие, и сильная рука молниеносно вонзила острие в тело дочери. Из груди Снежаны вырвался сип, раздался общий испуганный вздох. Ритуальный кинжал дернулся назад, с него капала кровь, а на белой ткани сорочки проявилось кроваво-красное пятно. Зрачки Снежаны расширились, делая радужку черной, в них медленно угасала жизнь.
А потом тело девочки медленно поднялось в воздух, безвольные руки свисали, волосы доставали почти до земли. Белое лицо казалось мертвым и заострившимся, утерявшим живые черты. Через мгновение девочка выгнулась дугой, вскрикнув от боли, и схватилась за сердце, глаза вспыхнули пониманием. Сила приняла ее жертву и подарила ей истинное имя.
Худенькая фигурка с острыми локтями обмякла, и Грегори ловко подхватил дочь на руки. Семья вздохнула с облегчением, напряжение спало, заменяясь радостными улыбками. Теперь в семье появилась еще одна ведьма.
* * *
Говорят, что нужно переспать тревожную мысль, и на следующий день голова проясниться. Но десятичасовой сон не смог унять бушующую внутри злость от встречи с Филиппом в метро, даже становилось непонятно, отчего меня душил гнев. По крайней мере, теперь дворняжка поймет, что я не слежу за ним, и мне нет до него никакого дела!
Я повторяла эти слова, стараясь в них поверить, и когда торопилась в институт, опаздывая на семинар по латыни. Увидев два спортивных автомобиля, черный и серебристый, припаркованные в обычном месте, непроизвольно я сделала круг и как воришка забежала в здание факультета с черного входа, ругая свою трусость последними словами.
Преподаватель встретил меня недовольным прищуром и снова сделал многозначительную пометку в своей толстой тетради. Подозреваю, он исписал все листы одними и теми же фразами: «Александра Антонова опоздала, исправила мою неточность, написала эссе без ошибок, исправила мою оговорку, ненавижу. Ненавижу, ненавижу!» Через толстые стекла очков глаза, казавшиеся крошечными точками, действительно искрились сильной нелюбовью.
В аудитории стояла тишина, одногруппники ломали голову над тестом. От тусклого света дневных ламп хотелось сощуриться, в большие грязные окна бился дождь, а через рассохшиеся рамы залетал сквозняк.
– Держите. – Когда я уселась на свободное место, передо мной лег листочек с вопросами. – Не забудьте указать номер задания. У всех осталось пятнадцать минут. – Громко оповестил преподаватель.
В кабинете раздались недовольные шепотки, студенты нервно заерзали на стульях. Мой сосед выглядел явно озадаченным, не написав ни слова. Он жалобно покосился на меня, почесав затылок, и в глазах читалась настоящая паника.
Указав номер, я посмотрела первый вопрос, относившийся к разделу грамматики, и тут же вывела ответ неразборчивым почерком, испорченным за три года учебы в медицинском институте.
Вопрос номер два. «Сегодня в восемь. Ресторан ты знаешь. Филипп» – прочитала я и изумленно моргнула. Вчиталась снова, подозревая, что схожу с ума.
– Слушай, что здесь написано? – Я толкнула соседа в локоть.
Тот пробежал глазами и прошептал: «Переведите фразу: Ученье – свет». Я тут же под диктовку написала высказывание на латыни.
– Спасибо.
– Антонова, прекратите помогать соседу! – Рявкнул преподаватель, сердито сверкнув очками.
– Это он мне помогает, забыла надеть линзы, – шустро соврала я, специально прищуриваясь, – строчки расплываются. – И заработала недовольное учительское фырчание.
Похоже, соседу действительно придется подсобить. Глянув в его тест, на чистом листе я, сокращая слова, вывела правильные ответы на вопросы, пододвинув его к парню.
Потом взялась за свою контрольную.
Вопрос номер три: «Ты же хочешь встретиться, не отрицай».
Чтоб тебя пробрало, злая фея паршивая! Меня затрясло от возмущения.
Как ни странно, проявления неизведанного совсем не пугали. Может быть, во всем были виноваты насмешники демоны, поселившиеся в голове, и именно они заставляли воспринимать существование ведьмаков и магии, как нечто само собой разумеющееся. Возможно, раньше подобное заставило бы обратиться к родителям за подтверждением душевного здоровья, сейчас меня охватывало единственное чувство – бессильная злоба. Тон записок оскорблял, как будто парень заранее получил письменное благословение всех моих родственников. За всю жизнь не встречала подобной самоуверенности!
– Что здесь написано?
Сосед скользнул взглядом и подсказал:
– Переведите фразу: «Истина – дочь времени».
Я записала перевод, ровно тот момент, когда преподаватель буквально выдернул у меня из рук листочек с ответами.
На лекцию по истории я шла, дрожа от бешенства, и чувствовала себя оскорбленной до глубины души. Перед началом занятия, пока поток собирался в лекционном зале, похожем на амфитеатр, от бессильной ярости я отправила Пашке сообщение: «Раз молчишь, то катись куда подальше!»
Преподаватель, молодой мужчина в клетчатом пиджаке, очаровывал юных студенток приятной улыбкой и шутил с первыми рядами. Вчерашние школьницы смотрели на него во все глаза и краснели от смущения. Мужчина едва ли не танцевал перед доской, и диктовал лекцию, взмахивая руками, словно дирижировал огромным оркестром.
Ручка быстро скользила по странице, стараясь успеть за бодрой лекторской речью, палец горел, и ныла кисть. Я перевернула лист, собираясь продолжить, как взгляд наткнулся на новую надпись, оставленную твердым и четким мужским почерком:
«Я так и не получил от тебя ответа. Твое молчание наводит на мысль о согласии. Я прав?»
В витиеватой закорючке ниже угадывалась литера «Ф». Я скрипнула зубами и перевернула страницу в тетради.
«Не медли, я почти передумал!»
Не выдержав крупными печатными буквами, с силой нажимая на ручку, что порвалась бумага, я вывела: «ПОШЕЛ ТЫ НА…» и, выдрав сразу три листа, мстительно скомкала их. На шуршание, кажется, оглянулись все соседи по длинному узкому столу.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |