Не ожидал, что так быстро соскучишься, - ехидно откомментировалась трубка, голосом Савельникова.
О, мой несравненный, - на манер идиотки протянула, моментально подхватывая правила игры, - я так счастлива, что ты соизволил-таки принять входящий вызов… после семи гудков-то!
Прости, - вполне по-человечески ответили мне, чем ввергли в ступор, - душ принимал, вот и не смог сразу подойти к телефону.
Казалось бы, такая простая фраза, но зато какую смысловую и эмоциональную нагрузку несёт! Не к месту разыгравшееся воображение мигом нарисовало высокого и атлетически сложенного Савельникова стоящего возле кровати в одном полотенце, небрежно обмотанном вокруг бёдер. Прозрачные капельки воды игриво стекают по упругим мускулам, а непослушные волосы в художественном беспорядке взъерошены на голове, и эти нереально чёрные, бесовские глаза… Неожиданно щекам стало жарко, губы пересохли, а монашка, активно бдящая мою светлость, буквально возопила о том, что от подобного рода мыслей в жар бросило бы даже Дьявола!
Кхм… - голос был непривычно хриплый, поэтому пришлось откашляться, прежде чем начать разговор. – Тут такое дело, - блин, ну, и как мне подвести разговор в нужную сторону? – Тебе Васечкин, часом, не звонил?
Нет, - напряжённо протянули в ответ, видимо, тоже предчувствуя большие и капитальные неприятности, - но мы вчера с ним виделись.
«Чёрт!» - это была единственная цензурная мысль из всего потока, вихрем пронёсшегося в голове. – «Всё-таки идея с повинной не так уж и плоха…»
И? – ни за что в жизни не признаюсь, что хочу задушить журналюгу собственными руками.
Что «и», Огурцова? – вспылил оппонент. – Говори прямо, хватит мямлить! Хотя нет, знаю, почему ты этим интересуешься, - не поверите, но с меня семь потов сошло, прежде чем этот интриган доморощенный приоткрыл завесу тайны. - Егор тебе понравился, вот и ищешь любые способы, лишь бы узнать о нём как можно больше.
Идиот, - взяв неприлично высокую ноту, перебила разошедшегося на лирику парня, и, не обращая никакого внимания на озирающихся на истеричную меня прохожих, продолжила концерт, - нет, конечно!
Тогда запала на меня, если корреспондент тебе не по нраву, - сделал «логичный» вывод Савельников, отчего я аж воздухом подавилась.
Убавь самоуверенность, - да никогда в жизни не признаюсь, что влюбилась в Германа… С него станется записать моё признание на диктофон, а потом начать шантажировать несчастную Павлу Огурцову компроматом. – У нас с тобой чисто деловые отношения, и никакие «муси-пуси-лапутуси» там совершенно не предусматриваются!
Хорошо, - покладисто согласился молодой человек, но вместо того, чтобы испытывать от этого радость, внутри образовалась гнетущая пустота, а сердце неприятно сжалось, - значит, ты звонишь, чтобы попросить у меня ключи от преподавательской.
Нет, - на чистом автопилоте выдала я и только потом сообразила, что наделала, - то есть, да!
Поздно трепыхаться, - «осчастливил» друг, явно улыбаясь, - так я тебя и отпустил одну, по тёмным кабинетам шариться.
Так ты всё знал? – понимая, что меня развели, как пятилетнего ребёнка, банально применив один из психологических методов, называемый «Эффект отрицания», готова была себе локти от злости кусать.
Да, Егор поведал о том, что хочет нечто большее, нежели наше home video, - на несколько секунд воцарилась благословенная тишина, давая мне возможность собраться с мыслями, но потом динамик взорвался хохотом. – Вот же засранец, - кое-как прорыдал сквозь истеричный смех Герман, - просил его, как человека, не впутывать и тебя в это дело, так нет же, проболтался!
Ага, именно, что «проболтался», причём в ультимативной форме и, не забыв сообщить о неминуемой каре за неподчинение!..
Ты сейчас где находишься? – проявил неуместное любопытство юноша.
Дома, - не моргнув глазом, соврала, стоя на перекрёстке и дожидаясь зелёного сигнала светофора для пешеходов.
Ну, да, - скептицизм, сквозящий в голосе оппонента, мог задавить авторитетом даже слона, - а звуки проезжающих мимо машин и трансляция рекламы, кажется, торгового центра «Южный», наверное, по радио горланят.
Вот блин, похоже, спалилась…
Я в пяти минутах езды от твоего дома, - пришлось сказать правду. – Зачем интересуешься?
Ну, как же, - сто против одного, что оппонент в ужасе округлил глаза, - у нас предел времени ограничен, и если не сегодня обыскивать деканат, то другого случая может и не представиться!
Ладно, скоро буду, - вместо прощания прошипела я, обрывая связь и направляясь в сторону автобусной остановки.
Уже знакомый охранник подвластной ему территории особняка Савельниковых встретил, сияя радужной улыбкой от уха до уха, что откровенно напрягало. Вежливо поприветствовав бодигарда, бочком протиснулась мимо его внушительных габаритов и дикого винограда, красиво оплетшего арку, расположенную над калиткой. Стараясь не оглядываться, за три секунды добралась до веранды особняка и ласточкой взлетела на ступени. Только я подняла руку, чтобы постучаться в дверь, как створка резко распахнулась, явив моему испуганному организму моську Германа. Кулак по инерции преодолел разделяющее его и лицо друга расстояние и красиво вписался в лоб парня.
Ай, - отпрянув в сторону от сумасшедшей меня, наследник компании «ДомСтрой» схватился за пострадавшую часть тела, - за что?
Это явно был не риторический вопрос, поэтому пришлось ответить:
Я, пока до тебя добралась, почувствовала себя эскимо на палочке, а ты, паразит такой, мог бы поднять свои нижние девяносто и забрать замёрзшую меня с набережной!
Знаю, что звучит слишком пафосно и нагло, а в некоторых местах так и вообще за уши натянуто, но никакого более приличного оправдания на тот момент в голову не пришло. Ну, ей-богу, не просить же прощение у «покалеченного», тем более что не так уж и больно я его приласкала!
Уставившись на меня, ну, очень ласковым взглядом, Герман так ничего и не сказал в ответ на подобное заявление. Махнув рукой на закидоны друга, оттёрла плечом офонаревшее от подобной наглости препятствие, просочилась в холл дома. Замерев на пороге, блаженно закрыла глаза, чувствуя, как приятное тепло разливается по окоченевшему телу, а отмороженные пальчики на руках и щёки щекотно покалывает тысячей маленьких иголочек. Кайф, как всегда, обломал Савельников, банально стащив с меня куртку и размотав кокон из шарфа, видимо, понял, что «зависла» я надолго.
И где твоя шапка? – вкрадчиво так поинтересовались у меня.
Герман, ты не моя мама, поэтому не брюзжи, - отмахнулась от назревающих нотаций, словно от надоедливой мухи (ну, не говорить же ему правду, что в очередной раз потеряла вязаный «колпак»). – Напои лучше горячим чаем, на улице зверский холод!
Хмыкнув, парень продефилировал в сторону кухни, где с видом вдовствующего короля уселся на стул, и на моё недовольное сопение лишь невозмутимо пожал плечами, ответив, мол, у нас практикуется самообслуживание. Наплевав на хорошее воспитание, не позволявшее гостям лазить по шкафам, щёлкнула кнопкой на электрическом чайнике, и полезла в кухонный шкафчик за кружкой, злобно бухтя себе под нос, что я за этим увальнем ухаживала, словно хлебосольная хозяйка, стоило ему только нарисоваться на пороге моей квартиры. А он – барин, который без посторонней помощи даже шнурки завязать не может, не то, что гостей уважить.
Услышав за спиной сдавленный смех молодого человека, совсем слетела с «предохранителя», прекрасно осознавая, что сейчас в комнате появится труп… Один, но точно появится, обещаю! Спасение к Савельникову пришло с совершенно неожиданной стороны в лице Ольги Викторовны. Женщина неслышно вошла на кухню, и, стоя в дверях, едко прокомментировала сложившуюся ситуацию:
Сын, а ты в курсе, что тебя сейчас будут бить, причём ногами в живот?
Это ещё почему? – мигом стал серьёзным парень, а я же стремительно покраснела, испуганно пряча руки, с зажатой в них кружкой, за спину.
Потому что Паша разозлилась, - спокойно, словно трёхлетнему ребёнку, разъяснила очевидные вещи женщина. – И знаешь, я даже окажу посильную помощь гостье в этом нелёгком, но благородном деле!
Мама, ты на чьей стороне? – возопил разобиженный в лучших чувствах отпрыск.
Ты почему не предложил девушке медового тортика и фруктов? – коршуном налетела Ольга Викторовна на нерадивое и напрочь лишённое чувства гостеприимства чадо.
П-простите меня, пожалуйста, - влезла со своим предложением, - но я не хочу кушать, просто замё…
Павла, ты себя в зеркале давно видела? – тоном инквизитора поинтересовалась мадам Савельникова. – Худенькая, прям до синевы, и как только тебя ветром не сдувает, ума не приложу, - наградили растерявшуюся меня щедрым «комплиментом».
Эм… девушка должна быть стройной, - выдала прописную истину, активно навязываемую населению глянцевыми журналами.
«Стройная» и «тощая» - два совершенно разных понятия, - отбрила хозяйка особняка и отвесила сыну увесистый подзатыльник. – Герман, не тормози, торт стоит на верхней полке в «пенале», а фрукты - в холодильнике.
Бросив на меня свирепый взгляд, молодой человек силой усадил гостью на стул и быстро выставил угощения, благодаря чему получился шведский стол в миниатюре. Чуть не подавившись слюной, сцапала аппетитный кусочек торта и с удовольствием принялась поглощать лакомство. Несколько минут на кухне стояла тишина, прерываемая изредка моими дифирамбами, адресованными кулинарным талантам Ольги Викторовны, но стоило только женщине выйти из комнаты, как Савельникова младшего будто подменили.
Огурцова, умеешь делать несколько вещей сразу? – прищурив глаза, молодой человек сел напротив меня, бессмысленно водя пальцем по столешнице.
Рот был забит бананом, поэтом пришлось кивнуть, и попытаться всем своим видом подтвердить, что Павла Огурцова – человек слова! Видимо, я что-то сделала не так или просто Герман от рождения наделён большущей долей скептицизма, но суть от этого не меняется: наградив меня ехидным «угу», друг решился-таки посвятить и обжору в детали плана.
Тогда жуй и слушай одновременно! Нужно сегодня «прошерстить» деканат, - понизив голос до заговорщического шёпота, ко мне пододвинули новую порцию фруктов, чтобы молчала как можно дольше. – Не важно, откуда у меня имеются заветные ключики, - предупреждая здоровое любопытство, Савельников, что называется, пёр танком. – Воспользуемся предлогом подготовки к курсовой по…
Теории общей электростатики, - услужливо подсказала, памятуя о том, что Савельников у нас будущий юрист, и о какой тогда подготовке может идти речь без консультации преподавателя? А вот использование микросхем, проводников, резисторов и прочей ереси, от которой у меня волосы дыбом встают – сколько угодно, особенно при наличии нужной техники в аудиториях факультета информационных технологий.
Да, - моментально повеселел «грабитель», - нам главное попасть на территорию Академии, а там уж дорога до деканата не должна быть особо сложной.
Герман, это всё, конечно, восхитительно и великолепно, но ты не учёл одного, - дождавшись, пока парень перестанет задумчиво шевелить бровями, приосанилась и выдала, - «объекты» учится на разных специальностях, а четыре деканата мы облазить никак не сможем – банально засекут раньше!
А нам этого и не нужно, - преисполнившись гордости от осознания того, какой он умный и гениальный, наследник компании «ДомСтрой» еле усидел на месте, - думаю, интересующая нас информация будет храниться в любом из деканатов Академии «Нация».
С чего такая уверенность? – теперь пришла моя очередь щедро сыпать скептицизмом.
Ну, начать хотя бы с того, что «Казановы» головная боль не только студентов, но и всего преподавательского состава, поэтому иметь личные дела наших красавчиков под рукой - самое лучшее средство, особенно, если им правильно распорядиться. Тем более что мы вначале попытаемся залезть в личный сейф деканата моего факультета, ведь именно Павлюченко является главарем «банды», значит, Савелий Игнатьевич уже озаботился вопросом подстраховки себя и подведомственного ему корпуса от выкрутасов Натана!
Всё равно твоя теория шита белыми нитками, - да никогда в жизни не сдамся так просто!
Поспорим, что я прав? – снова завёл старую шарманку Савельников.
Запросто, - сцапав друга за руку, скрепила договор крепким рукопожатием, - проигравший отдувается щелбаном, - вот, ради такого расстроенного выражения симпатичной моськи этот разговор и стоило затевать.
Недовольно поджав губы, Герман поднялся из-за стола, рывком вытягивая и мою тушку. Поспешно отставив чашку с недопитым чаем, опрометью бросилась за Савельниковым, уже вышедшем в коридор, где недоумевающую меня благосклонно и дожидались. Объяснять упрямый парень ничего не стал, поэтому самым благоразумным было слепо следовать за ним, уповая на призрачное благоразумие друга.
Натянув курточку, замоталась вязаным шарфом по самые глаза и лишь после этих приготовлений и моральных увещеваний, мол, Пашенька, температура «минус семь» – это ещё не холод, а вот когда пятнадцать с отрицательной динамикой стукнет, тогда и будешь мёрзнуть, выплыла на улицу. Савельников, умничка моя, подогнал «Lamborghini» к воротам, поэтому мне не пришлось долго прыгать на морозе, напрягая своим внешним видом охранника.
Усевшись на пассажирское место, быстро пристегнулась ремнём безопасности, и потянулась руками к работающей печке. Прижав замёрзшие пальчики к пластмассовой решётке, с довольной миной клинической идиотки повернулась к Герману, чтобы сразу же подавиться заготовленной фразой. Наследник компании «ДомСтрой» смотрел на меня долгим и каким-то загадочным взглядом, благо мы на красном сигнале светофоре стояли, но стоило только моргнуть зелёному цвету, как друг поднапрягся, вклиниваясь в левый, самый плотный и скоростной поток машин, и решительно возомнил себя капитаном Мегре, прославленному благодаря книгам французского писателя Жоржа Сименона.
Где шапку посеяла, дурёха? – зашёл по второму кругу любознательный парень, якобы вспомнив, что ответа на данный вопрос ранее как-то не получил.
Да руки всё никак не дойдут купить, - бесхитростно промямлила я, наконец, отогревшись и теперь блаженно щурясь. – Мы едем в Академию? – признав знакомые ориентиры, сопоставила траекторию нашего движения с треклятым заданием Васечкина.
Да, не вижу смысла тянуть и дальше, - подтвердил мои самые смелые предположения друг, притормаживая около торгового центра «Оракул». – Посиди пару минут одна, мне нужно кое-что купить, - «осчастливил» водитель, ласточкой выпрыгивая из салона авто.
Неконфликтно пожав плечами, немного поёрзала на сиденье, подыскивая самую удобную позу, и блаженно закрыла глаза. Как назло, боль, с которой более-менее успешно удавалось бороться в дневное время суток, к вечеру совсем зверела и терзала моё бренное тело с утроенной силой. Вот и сейчас, тупая боль, ноющая где-то на заднем плане, начала набирать обороты, словно расширяя спираль своего действия и пуская гнилые корни повсюду. Противный обруч из боли охватывает голову, сдавливает виски и старательно пытается раздавить ноющий затылок… Что непременно приводит к следующему этапу проявления болезни.
Достав бумажный платок из сумочки, вытерла тонкую струйку крови, бегущую из носа. Подобное стало уже ежедневным ритуалом, без которого я не представляю новый день, а так же горсти обезболивающих на завтрак, обед и ужин… Из-за них резко падает давление и начинает кружиться голова, отчего создаётся ощущение полной нереальности происходящего. В такие моменты чувствую себя напрочь оторванной не только от окружающего мира, но и от собственного тела. Не могу с уверенностью сказать, объясняется это постоянной болью или действием обезболивающих препаратов, но в такие моменты мне хочется сделать стремительный шаг вперёд и дотронуться до какого-нибудь предмета, чтобы понять реальность это или страшный кошмар. Но я не решаюсь этого сделать, и не из-за того, что подумают окружающие или родные, просто боюсь почувствовать под своими пальцами нечто мягкое и пористое. Тогда это будет означать только одно: я всё ещё сплю… Или вообще никогда больше не проснусь, застрянув в своём личном кошмаре, как в хитрой ловушке…
Извини, что пришлось так долго ждать, - открытая дверца авто пропустила в салон не только Германа, но и морозный, стылый воздух.
Быстро спрятав в карман испачканную в крови бумажную салфетку, с самой заинтересованной миной повернулась к молодому человеку, лучащемуся необоснованной радостью. Сожалея о том, что не успела «закусить» очередной порцией таблеток пока Савельников отсутствовал, заметила небольшой свёрток в руках парня. Потянувшись загребущими ручонками к пакету, тут же получила по любопытному носу и вполне-таки культурную просьбу на две минуты закрыть глаза.
Зачем? – в голосе сквозила добрая тонна подозрения, но поставленное условие всё же выполнила, мучительно желая узнать тайну, хранящуюся в целлофановом свёртке.
Сначала в салоне иномарки стояла тишина, прерываемая шебуршанием полиэтилена. Испугано дёрнувшись от лёгкого ветерка, неожиданно обдавшего лицо, уже хотела открыть глаза, но нарвалась на строгое: «Не халтурь!», и почувствовала, как мне на голову нацепили какой-то предмет. Вслепую, словно новорожденный котёнок, подняла вверх руки и с интересом ощупала нечто, на поверку оказавшееся вязаной шапкой-«колокольчиком» из мягких ниток, с большущим пушистым бумбоном на макушке.
Удивлённо округлив глаза, передвинулась так, чтобы можно было разглядеть себя в зеркало заднего вида. Из стеклянных глубин на меня смотрела до боли знакомая девчонка с серым цветом кожи и запавшими глазами, на кудлатой голове которой красовалась белая, словно первый снег, шапочка. Бумбон поражал своими размерами и цветовой гаммой: от светло-бежевого до насыщенно чёрного, тем самым, придавая новоявленной хозяйке какой-то детский и наивный вид.
Что это? – только и смогла прокаркать я, полностью деморализованная.
Подарок одной непутёвой официантке, - весело улыбнулся парень, поправляя на мне шапку и протягивая вязаные рукавички с шарфом из этого же комплекта. – Будешь носить, и вспоминать меня!
«Мне бы тебя сначала забыть для разнообразия…» - болью отдалось в сердце, а любопытство и детская вера во всемогущую любовь как всегда вылезли на первый план:
Только официантке и всё?
Нет, - чего уж там, слова Германа буквально окрыляли, - ещё и милой балбесине и просто великолепной подруге!
«Но не любимой девушке,» - расстроено прохныкало ущемленное чувство любви, лелеемое гипертрофированным самоуважением. – «Вопрос чисто из природного любопытства, тебя не интересуют шатенки или ты в принципе не рассматриваешь Павлу Огурцову, как предполагаемую вторую половинку?..»
Пашка, хватит летать в облаках, - дёрнули меня за локон выбившихся из-под головного убора волос, - мы подъехали к проходной Академии.
Я боюсь… - подобное высказывание стало настоящим открытие даже для меня.
Чего, дурочка? – выйдя из «Lamborghini», Савельников снова галантно открыл дверь с пассажирской стороны, помогая выбраться и мне. – Я же с тобой.
«Вот этого и боюсь,» - хотелось ответить честно, не задумываясь о дальнейших последствиях, но боязнь быть отвергнутой, не позволила этим словам сорваться с губ. Вместо этого, я встряхнулась, словно мокрая собака и, навесив на лицо презрительную маску, так свойственную Кире Сватковой, но не простолюдинке, направилась к КПП, где нас уже поджидал знакомый охранник.
Добрый вечер, - даже на морозе мужчина выглядел бледным, будто моль в обмороке. – Ваши пропуска, пожалуйста.
Продемонстрировав бейджик бдительному секьюрити, подхватила вмиг приосанившегося Германа под руку и тенью скользнула в сторону факультета «Инноватики и Организации Производства», где находилась кафедра юриспруденции. Сгущающиеся сумерки придавали массивным корпусам Академии «Нация» какой-то таинственный налёт средневековья, а ярко горящий свет в больших окнах вызывал первобытное желание подойти и заглянуть в них. Чтобы можно было хоть одним глазком подсмотреть за размеренной жизнью других людей, никоем образом не связанных ни со мной, ни с Германом, ни уж с «Казановами» точно.
Какую бы крутую я из себя не строила, но всё же страшно было до одури, поэтому в наличии был весь комплект трусихи: трясущиеся коленки, оккупировавшееся в пятках сердце и вспотевшие ладони. А ну, как нас с Савельниковым поймают с поличным или в Академии «Нация» на каждом углу понатыканы видеокамеры? Наследнику известной компании светит максимум выговор, а вот простую официантку, принятую на обучение на благотворительных началах, выпрут из ВУЗа с превеликим удовольствием, да ещё и пинком под зад сопроводят для лучшего ускорения. Нет, конечно, родители не расстроятся от подобного поворота дел, потому что они свято верят, что каждое утро их дочь, одевшись в строгий костюм, топает на работу в кафетерий «Ириска», мол, госпожа Пилюк придумала новую забаву, но вот лично мне будет не только обидно, но и очень-очень стыдно!
Паша, хватит трястись, словно заяц, - без особого труда разгадал моё состояние соучастник. – Мы всего лишь посмотрим интересующее нас досье и всё!
А если попадёмся в объектив видеокамер? – решила поделиться опасениями с более спокойными, а потому могущими рационально мыслить личностями.
Каких? – да-м, кажется, я погорячилась насчёт рациональности мышления. – Камеры работают лишь в местах скопления студентов и в аудиториях, где стоит дорогостоящая техника или оборудование, а в преподавательских, деканатах и ректорате ничего подобного не имеется в наличии.
Почему? – согласитесь, вполне закономерный вопрос.
Потому что от умудрённых жизненным опытом и придавленных грузом нескольких высших образований дядечек и тётечек как-то не ждешь какой-нибудь подлянки, как, например, от парня, который просто мечтает насолить родителям, с треском и скандалом вылетев из Академии. Ферштейн?
Ладно, - нехотя пошла на уступки, - но если нас поймают, всю вину буду валить на тебя, как на организатора!
Да не вопрос, - рассмеялся Савельников, несильно сжимая мои пальцы, лежащие на сгибе его локтя.
Юркнув в открытую молодым джентльменом дверь, испуганно замерла в огромном холле корпуса. Стоящие чуть в стороне от входной двери автоматы с кофе и лёгким перекусом в виде шоколадок, печенюшек или конфет, радовали глаз светящимися красными огоньками камер видеонаблюдений. Кучкующиеся рядом с высокими столиками студенты-заочники, неспешно лакомились горячими напитками и вкусными, но дешёвыми вафлями. Молодёжь о чём-то оживлённо переговаривалась, обменивалась номерами телефонов, а некоторые, поглощая кофеин и вафли, ещё и какие-то контрольные делать умудрялись. И, если судить по решительному виду студентов, то расходиться по домам они в ближайшие пару часов точно не собираются.
Осмотрев беглым взглядом количество заочников, пришла к неутешительному выводу, что план по проникновению в деканат провалился ещё не успев толком и начаться. Такое количество лишних глаз… Непременно, в самый ответственный момент кому-нибудь из студентов понадобится срочно подняться на четвёртый этаж, где расположен деканата, и заметив там двух «воришек», закономерно задаться вопросом легальности нашего присутствия в кабинете декана. Может, стоит повернуть обратно, пока не стало слишком поздно?
Огурцова, нам туда, - подтолкнули меня в спину уверенные руки, а горячее дыхание приятно обожгло щёку.
Герман, наверное, это не лучшая идея… - вяло перебирая ногами в сторону лестницы, попыталась снова достучаться до врождённых инстинктов парня.
Пашенька, милая, не создавай мне лишнюю головную боль, - отмахнулись от разумных доводов, словно от надоедливой мухи. – Это на данный момент единственная идея, поэтому руководствуемся ранее разработанным планом!
Я пытаюсь зачать тебе, придурок, мозги, а не мигрень, - злобно прошипела себе под нос, наконец-то взлетая на нужный этаж.
Преподавательский этаж, как часто между собой называли четвёртый пролёт любого факультета студенты, радовал глаз сгущающимся полумраком, наличием зелёных огоньков мерцающих надписей «Exit» над лестничными клетками и полным отсутствием людей. Сцапав за руку спокойного и непоколебимого Савельникова, молчаливо разрешила парню быть сегодня на руководящих «постах», взяв на себя обязанность усердно, а главное трепетно прикрывать тыл. Герман уверенно шёл по коридору, ступая мягко и практически бесшумно, а я же в своих «унтах» на кошачьем меху топала как слон в брачный период, на корню руша всю конспирацию.
Кто полезет в кабинет? – остановившись напротив двери с табличкой «Декан ФИОП Прохоров С.И.», напарник задал сакраментальный вопрос.
Испуганно выпучив глаза, неуверенно ткнула себя дрожащим пальцем в грудь, словно молчаливо уточная, именно этого ли хотел парень. Прикинув свои шансы найти требуемые документы, пришла к неутешительному выводу, что нас быстрее засекут и сдадут с рук на руки правоохранительным органам, чем мне удастся нарыть компромат на «Казанов». Затем отрицательно и энергично замотала головой, чем вызвала улыбку умудрённого жизненным опытом «родителя».
Ладно, тогда стой на шухере, - доставая связку ключей с брелком от сигнализации «Lamborghini», парень попутно раздавал чёткие указания. – Если увидишь кого-нибудь лишнего, постарайся дать это понять, а ещё лучше избавься от нежелательного свидетеля!
Стесняюсь спросить, каким образом? – трястись в ритме центрифуги, по всей видимости, стало моим излюбленным занятием за последние полчаса, озадачила предприимчивого друга сакраментальным вопросом.
Ну, не знаю, - вставив большой ключ в замочную скважину, Герман, задумчиво окинул мою тушку оценивающим взглядом. – Глазки можешь построить…
Савельников, - проглотив далёкие от парламентских выражения, взглядом послала парня в заоблачные дали, - лучше постарайся всё провернуть быстро и тихо.
Ладно, - хихикнул молодой человек, открывая железную дверь и толкая носком ботинка ещё одну деревянную створку. – Стой так, чтобы постоянно быть в поле моей видимости!
Зачем? – проклацала зубами, послушно занимая выжидательную позицию в проёме открытой двери.
Мне так спокойнее, - честно ответили, тенью скользя вдоль офисной мебели.
Обойдя стол декана, Герман достал телефон и разблокировал его, чтобы использовать в качестве оригинального карманного фонарика. Луч рассеянного несильного света скользнул по висящим на стенах картинам, успел выхватить несколько кадок и горшков с цветами, а потом настороженно замер. Напряжённо прислушиваясь к царившей в коридоре тишине, попутно следила за молодым человеком, неясной тенью замершего напротив огромного стенного шкафа.
Герман, - услышав звук отодвигаемых ящичков стола, испытала жгучее желание свалить отсюда от греха подальше, - давай быстрее! – Теперь до слуха донеслось шуршание листов.
О, как интересно, - откровенно проигнорировали меня, читая загадочную информацию из интересующего нас досье. – Паш, хочешь, вслух почитаю?
Охренел?! – неожиданно на смену страху, пришла злость. – Может, ещё отксеришь листы, чтобы не полагаться на твой ранний склероз?
Кстати, хорошая идея, - похвалили меня, топая по направлению к соседнему столу, на котором тёмной громадой возвышался компьютер и принтер. – Как думаешь, две копии сделать или всё же три?
Зачем так много? – в тишине безлюдного коридора заработавший принтер, совмещённый с ксероксом, шумел до ужаса громко… Или это всё же моё неадекватное воображение расшалилось?
Одну копию отдадим Егору, вторую - нам, - методично перекладывая листы из печатного лотка в стопочку, Савельников казался непоколебимым, - а третью отошлём «королевской» четвёрке, пусть понервничают!
Герман, мне плевать, что ты планируешь и когда, но шевелись, пожалуйста, быстрее, - не попросила, а проблеяла я, седалищным нервом чувствуя грядущие неприятности. – Блин, сколько можно копаться-то?!
Всё, моя родная, всё, - рядом со мной появился довольный до омерзения парень, - можем идти. - Замыкая железную дверь на два оборота ключа, начинающий воришка просто светился от счастья.
Где досье? – чутко прислушиваясь к окружающему шумовому фону, всё ещё продолжала трястись аки осиновый листок на ветру.
Стоило только озадачить напарника вполне закономерным вопросом, как его лицо вытянулось, а затем испуганно перекосилось. Подавив в себе уже начавшуюся панику, подошла чуть ли не вплотную к напрягшемуся Савельникову и, заглядывая ему в глаза, ещё раз, но более настойчиво повторила ранее заданный вопрос. Молитва, вознесённая Всевышнему, видимо, потерялась где-то на полпути, потому что последовавший ответ чуть не довёл меня до больничного.
Проклятье, - выругался сквозь зубы отмерший парень, - я их на столе рядом с компом забыл!
Голосовые связки парализовало, глаза удивлённо распахнулись, а руки сами собой потянулись к шее молодого человека, чтобы придушить его. Моим коварным планам по убиению недалёкого друга помешал один и довольно-таки значительный нюанс… Тяжёлый звук шагов, слышавшийся со стороны лестницы и отражавшийся игривым эхом от стен пустого коридора.
Похолодев от первобытного ужаса, моментально сковавшего тело, напрочь забыла о том, что ещё секунду назад готова была добровольно согласиться на семь лет проживания в местах не столь отдаленных и передачки, состоящие из сухариков, из-за убийства в состоянии аффекта. Испуганно пискнув, не успела даже ничего сообразить, как оказалась прижата крепким мужским телом к стене. Руки Германа, пробравшись под куртку, в собственническом жесте обняли за талию, а сам парень прижимался ко мне с такой напористостью, что ничего не оставалось, как попытаться оттолкнуть нахала. Уперев ладошки в грудь «насильника», толкнула молодого человека, но толку от этого не было: каменная стена под названием «упырь Савельников» никуда не делась, а наоборот, игриво пробежалась пальцами вдоль позвоночника.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |