Открываю глаза и вижу, что мы свернули в центр города. Его я предпочитаю с некоторых пор обходить стороной. И кажется, я знаю, к какому кафе везет меня Стас. В теплой осенней куртке в теплом салоне машины Стаса мне становится холодно, но это только первое ощущение, а после я успокаиваюсь. Подумаешь, и что с того, что мой муж очень любил в свое время это кафе? Привычки и вкусы меняются. И даже если его и встречу вновь (что маловероятно), разве эта встреча что-то изменит в моей жизни?
Стас сворачивает направо, и я уже вижу неоновую Эйфелеву башню на вывеске. Да, это 'Париж', где, как любил говаривать мой бывший, можно заказать 'обалденные круассаны как у них в Парижу'.
Еще не поздно покапризничать и попроситься в другое кафе, благо их тут в окрестностях еще несколько штук. Но мы не выбираем легких путей.
- Не против этого? - спрашивает Стас. Прямо как чувствует.
-Нет.
Заходим в кафе. Его интерьер не изменился с того времени, когда я в последний раз была здесь. Как давно это было? Лет пять назад, наверное.
Я иду за Стасом, стараясь не вертеть головой по сторонам. Стас сразу замечает местечко, которое нравилось и моему мужу тоже: одна из нескольких ниш в глубине зала. Там столик и два мягких дивана, лампа над столом дает мягкий свет, и кажется, когда сидишь в нише, что совсем изолирован от общего зала. И плата за изоляцию тоже неплохая. Но, похоже, Стас уже не первый раз здесь, и идет очень уверенно именно туда.
Кода я ходила сюда с мужем, мы всегда садились рядышком и ворковали, как голубки. Сажусь напротив Стаса и спокойно беру меню. Мало ли, что было когда-то. Сейчас этого нет, и мне даже ни капельки не больно находиться здесь. Ну если и больно, то лишь целую капельку.
Меню здесь тоже отличается постоянством. Пролистываю странички с круассанами. А вообще, в "Париже" можно заказать что угодно, даже борщ и квашеную капусту. Доставят и принесут за отдельную плату из другого кафе или еще откуда. Мой бывший муж всегда ценил такую услугу.
- Ну что, выбрала? - спрашивает Стас. Есть мне здесь уже не хочется, а куриный суп и гречка, которые стоят дома в холодильнике, кажутся очень даже притягательными.
- Да мне...что-нибудь, - говорю неопределенно, и Стас хмыкает:
- Понятно. То есть то, что я себе закажу, подойдет?
-Да. Только не в таких количествах.
- Хорошо.
Скоро приносят заказанный Стасом обед. И, конечно, чай с круассанами напоследок - как же без них? Кафе этим и славится. Их можно заказать и с собой, и в любое время дня и ночи...
Мы успеваем со Стасом немного переговорить о наших делах и договориться о следующей встрече, как краем глаза я замечаю какое-то движение в общем зале, автоматически поворачиваю голову... и вижу, как залихватски легко и задорно ступает по кафелю зала кафе мое прошлое.
Нет, о нет!
Я в строгом костюме персикового цвета, в ушах сверкают золотые сережки с фианитами, накрашена предельно корректно и произвожу впечатление независимой женщины, а присутствие Стаса только оттеняет мое благополучие. Но тому человеку, который сейчас идет прямиком к нашему со Стасом столику, все это вовсе не важно.
Он выглядит уже немного обрюзгшим, но по внешнему виду могу судить, что по-прежнему 'на коне'. Все то же упитанное брюшко и дорогой костюм...
- Вероника, золотко! - он запросто подсаживается ко мне и звонко чмокает в щеку, потом кивает сузившему глаза Стасу. У Стаса пока не найдется слов. Оно и неудивительно: этот человечек может ошарашить любого.
Вдох, медленный выдох. Нет, Вероника Васильевна. Вам не то что на свидание со Стасом пойти - в кафе посидеть не удастся.
-Привет, Андрей, - говорю на выдохе.
-Как твои дела? Учительствуешь? Сколько я тебя не видел? Лет пять? - выдает скороговоркой.
Я давно тебя не видела - и еще столько бы не видеть...
- Постарела, мать. А у Кольки жена цветет, ходит по салонам везде...Новость знаешь? Она ему третьего недавно родила. Пацан, Матфеем назвали...
Вдох. Выдох. Стас, не шелохнувшись, внимательно глядит на Андрея. Если ничего не поймет, вот будет счастье. А я слишком хорошо понимаю.
-Здорово, - выдавливаю из себя. Мой бывший муж уже третий раз стал отцом. Он богат, успешен, счастлив в любви, и у него уже третий ребенок. А в том, что его жена - красавица, я и не сомневаюсь.
- Конечно, здорово, золотко. А ты что, все там же в школе? Вот веселуха! Ну ничего, подрастут Колькины детишки и к тебе придут, учить их будешь...
Учить будешь. Твои речи - будто острый нож. Сейчас бы заплакать от жалости к себе, мол, как же мне горько... Года четыре назад меня бы скрутило от обиды за эти жестокие слова, выверенные и взвешенные - ни одного мимо! А сейчас только тупая маленькая боль бьется где-то внутри. Маленькая боль, которая на деле способна разрастись до размеров Вселенной.
- Ну, в моей школе они вряд ли учиться будут, - говорю очень спокойно и даже с намеком на юмор. Я не зря училась властвовать собою. Но куда мне до Андрея, который умеет гениально рубить всю защиту оппонента. Недаром он близкий друг, главный юрист и консультант бывшего мужа. И жалости ко мне его разящий язык не знает. Он и раньше меня не жаловал, к этому скользкому типчику я относилась в свое время мало не с презрением. Андрей все запомнил и отомстил по-своему.
- Да уж, в вашей паршивенькой школе ничему не научат. За границу отправит, там научатся.
Стасу надоедает вся эта дребедень, он вежливо осведомляется:
- А вы надолго к нам? Мы хотели бы пообщаться без свидетелей, - интонации в его голосе такие, что лучше смыться. Что тонко чувствующий Андрей и делает.
-Ухожу. Уже ухожу, - шутя поднимает руки, встает из-за стола. Его взгляд скользит по мне. Замечательный победоносный взгляд настоящего кровопийцы, которым и является.
-Извините, если помешал. Обрадовался, вот и... - Андрей помахивает рукой на прощанье и отходит от нашего столика куда-то вглубь кафе. Я слежу за ним взглядом. Да, ничего не изменилось с тех пор: Андрей садится рядом со стройной женщиной в красном платье, сидящей спиной к нам со Стасом. У женщины длиннющие черные волосы, и могу поспорить, что она азиатских кровей - Андрей всегда любил раскосеньких. И еще могу поспорить, что женщина имеет огромное количество золота на себе. Все любовницы Андрея, сколько я их помню, были вот такими 'золотыми'.
Стас проследил, куда уселся Андрей, а дальше на меня с интересом уставился. Молча поразглядывал мое лицо минуту...
- Водочки?
хомячок 28.06.2014 22:42 ' Глава 11. часть 2
-Водочки?
Я отрицательно мотаю головой, но графинчик с водкой и закуску через очень короткое время ставит на наш столик невозмутимый официант. Это, видно, собственные запасы кафе, раз непредусмотренный французами напиток приносят так скоро. Вот он, русский Париж.
- Выпей, говорю. Тебя трясет всю. Не замечаешь?
- Нет. Не трясет меня, - но Стас не слушает. Наливает водку в рюмку.
-На, выпей. Тут немного. Не опьянеешь, тем более же не на пустой желудок. От такого количества вообще ни в одном глазу, - это у вас, больших и сильных. А скромную учительницу такое количество вмиг свалит. Неужели со стороны выгляжу столь плачевно? Да, уже чувствую легкое потрясывание. И сердце бьется быстро-быстро.
Подозрительно кошусь на рюмку.
- Других успокоительных случайно нет? То коньяк, то водка... Я с тобой скоро вообще сопьюсь, - юмор пока не изменяет мне. Улыбка Стаса, которая расплывается на его лице, удивительно добрая и человечная. Я такой еще никогда у него не видела.
- В армии у меня не было никаких успокоительных, Вероничка, - мягко говорит Стас, - только это. Знаешь, на первое время помогает. А потом надо разбираться с ситуацией.
-Окей, пускай на первое время, - отвечаю я и храбро беру рюмку. Без раздумий опрокидываю ее, как заправский пьяница. Водка обжигает горло, я откашливаюсь - а чего хотела? Не умеешь пить - не берись. Стас мне подсовывает соленый огурец. Скорее, скорее...
- У тебя, наверное, другое успокоительное, - резюмирует Стас, - водку пить не умеешь.
Прожевываю уже второй огурец. Жизнь, наверное, скоро наладится.
- Интересная вы женщина, Вероника Васильевна. И знакомых-то у вас как много! То на дороге ученицу встретите, то в кафешке - друга, - начинает было Стас, но я уже почти пьяна, и все по барабану. Расслабленно махаю рукой.
-Ай, оставь свои подковыки, Стасик.
- Рассказать ничего не хочешь? - кажется, Стас просто счастлив послушать. Ну что за мужики. Посплетничать обожают. Прямо как бабы, ей-богу...
- А что рассказать?
- Например, откуда это чудо.
- Да так. Старый знакомый.
- Странный у тебя знакомый какой-то. И слова недобрые у него.
- Гнилое слово - от гнилого сердца, - заявляю деланно равнодушно. Русские народные пословицы - чем вам не повод для того, чтобы сменить тему разговора?
Но Стас не собирается менять тему.
- Так что у тебя с ним за дела?
- Никаких дел у меня нет с ним. Он юрист...адвокат...а, черт его знает! Юрист моего бывшего мужа.
- Так, - говорит Стас и устраивается на диване поудобнее, в серых глазах любопытство и заинтересованность. Ага. Всем всегда интересно лезть туда, где болит.
- Что - так? Все уже слышал. Мой бывший в шоколаде. Богат, любим, обласкан судьбой. Папашей стал в третий раз, - сердце истекает кровью. - А я...вот...
Стас внимательно смотрит на меня. Хорошо. Раз вы хотите откровений - так получите.
- Надо сказать, Стас, что раньше моя жизнь была легка и безоблачна... Нет, не так. Ты понял уже, наверное, что бедный человек не может иметь личного адвоката, - Стас кивнул, - Так вот...короче говоря, в жизни мне крупно везло. Поначалу. Мне повезло познакомиться с замечательным управленцем. Уже тогда он очень хорошо зарабатывал. А уж сейчас деньги гребет так, что мама дорогая... Он в политику, кстати, подался недавно, и фамилию ты его знаешь, скорее всего. Блин, совсем по-дурацки говорю...
-Мне все понятно. Рассказывай.
-О чем я? А, да... Но тогда у нас еще мало что было. По теперешним его меркам, разумеется. Квартира большая, вот как твоя. Дом строили за городом. Катер купили, большой такой, белый... Ну, и машина мужа. Мы прожили вместе четыре года. Не ругались никогда, Колька вообще очень добродушный. Приколист такой... хотя не знаю, какой он сейчас. Изменился, наверное. Деньги-то меняют.
- Такой же приколист, как и твой знакомый?
- А Андрейчик был тогда други-им, - тяну слова и загадочно улыбаюсь, - другим, знаешь... Хотя - нет. Всегда таким. Просто раньше я с ним не общалась особенно и не знала его хорошо. А потом Коля стал приглашать его в наш дом все чаще и чаще, - это прошлое для меня всегда было точкой невозврата. О нем я думать себе запретила, как запретила вздыхать и сожалеть. Но сейчас из памяти встают картины...
Я на нашей шикарной кухне, в летнем сарафанчике, и Андрей с Колей пьют текилу. Мне чуть больше двадцати, я наивна и чуть резковата. Вот говорю Коле, чтобы он не пил много, и Андрей неодобрительно косится на меня. А вот наша первая поездка на яхте, Андрей с моей подругой Катей тоже приглашены... А следом - самодовольная ухмылка Андрея, когда я узнаю при разводе, что меня оставили с носом, и больше - ни с чем, и этого уже не изменить...
- А что случилось?
- Ты имеешь в виду, почему расстались?
-Да.
- А ко мне в гости постоянно приходила одна подружка. Катя. Мы с ней очень дружили. Теперь она - его жена.
Стас морщит лоб.
-Что-то не сходится у меня.
Конечно, не сходится.
- Он, что...
- Меня не любил? Да вроде бы любил. Все было хорошо, Стас, понимаешь? До самого последнего дня...или они хорошо скрывались, наверное. Я сначала училась, потом начинала работать в школе, а Коля меня не понимал. Я работала просто так тогда, для души, а не для того, чтобы заработать деньги. Но потом Коля махнул рукой и сказал, мол, делай что хочешь. Я работала...
- И не заметила, как подружка мужа увела?
- Я ничего не знаю про их отношения, - чистейшая правда. Не хотела никогда знать подробности. Они только бы вбили еще один ножик в и так израненное сердце, - до они стали близки, после...Я даже не знаю, что сподвигло мужа развестись со мной, - и это тоже истинная правда. Хотя вот здесь я привираю. Одну из причин я знаю точно.
- Темнишь ты все, Вероничка. Что-то еще было, - Стас откидывается на спинку дивана и пристально смотрит мне в глаза. Молчу. Слишком уж Стас наблюдательный.
хомячок 01.07.2014 14:51 ' глава 11. Часть 3
- Когда о третьем ребенке этот придурок сказал, ты побледнела сильно. Значит, дело в детях.
- Ты разведпрактику случайно не в гестапо проходил, а? - говорю зло. Стас не обращает внимания на эту реплику.
- Значит, дело в детях...
- В детях, твою мать, только отстань...- финиш. Надо бы заплакать и закончить допрос раньше времени. Мужчины теряются, когда женщина плачет, или злятся. Это бы спасло меня от дальнейших расспросов. Но не могу плакать. Не могу даже с помощью водки. Слез уже нет, осталась только боль. Она напоминает о себе иногда, будто покалывает остренькой иголочкой. Жизнь идет, а она нет-нет да кольнет неожиданно и неприятно.
Если меня спросят товарищ мормоны (а сектанты любят лезть в душу и копаться в твоей жизни, им только подавай), был ли у меня в жизни день, сравнимый с днем распятия Христа, я уверенно отвечу, что был, и даже не посмотрю на их удивленные лица и не услышу испуганных шиканий: 'Не богохульствуй!'. Я вспомню только один день. Нет, не тот, когда муж бросил мне в лицо, что подготовил все документы для развода. Не тот, когда мои родители, ничего не поняв и не захотев разобраться, почти отреклись от меня из-за этого развода. И не тот, когда я узнала о Коле и Кате. И не тысячи-тысячи других дней. Только один.
Я вспомню день, нет, лишь утро одного дня, когда я шла по длинному больничному коридору, чтобы в конце его у меня навсегда отняли неродившегося ребенка.
Он у мер несколько недель назад, и ему было совсем не больно, когда хирург по частям вынимал его крошечное, в несколько сантиметров, тельце. Зато моя боль затопила темными водами Эверест, и так и осталась стоять неподвижно в глубинах души, не растеряв ни капли. А дальше наступило полное одиночество.
- Мой ребенок умер, - это говорить мне не больно, я столько раз фразу повторила в свое время, что не вдумываюсь в слова, - замершая беременность.
- Понял, - говорит внезапно побледневший Стас. Ничего он не понял.
- Почитаешь в интернете, если интересно, - не буду объяснять. И так все ясно. Смерть - это всегда смерть. А подробности уже вторичны.
Стас молчит и не смотрит на меня. Уставился на стол, соображает что-то. Я наблюдаю смену эмоций на его лице. Водка ли открывает мне глаза, но Стас сейчас совсем другой. Ушло все напускное, и я вижу настоящие эмоции, и жалость вместе с сожалением на его лице мне не нравятся.
- Ладно, не будем...
- А что же не будем, - наливаю себе вторую рюмку, - сегодня же вечер откровений. Спрашивай. Отвечу тебе, как я докатилась до такой жизни... - насмешливо гляжу на Стаса, который все сидит с опущенной головой.
Вдруг он резко поднимает голову.
- А ваш развод с мужем случился после этого случая?
- Ну... считай, что да.
-То есть он не знал, что с тобой случилось, так?
Задумчиво разглядываю рюмку с водкой. У Блока в ' Незнакомке' пьяницы кричат, что истина в вине. Интересно, нашел там ее хоть один?
- Стас, сама подумай, как он мог не знать. А-а, - машу рукой, - ты ж ниче не знаешь. Когда делают такие операции, Стасик, вообще-то в больнице лежат. Иногда неделю, иногда дольше или меньше - как повезет. Муж мне фрукты таскал туда, йогурты...
-Ну и...
- Вот тебе 'ну и', - беру рюмку в руки и разглядываю прозрачную жидкость в ней, - когда из больницы забрал, тогда и сказал. Что разводимся.
Стас резко выдыхает. Сжимает свои кулачищи. Зачем-то оглядывается по сторонам.
- Ты что делаешь? - спрашиваю подозрительно и тоже начинаю оглядываться. Замечаю, что Андрея и его спутницы уже нет. Убрался, значит, паразит.
- Думал все, надо ли набить морду этому придурку, или погодить. Жалко, что не набил сразу.
-Э-э, Стасик, ради Бога, не надо,- сокрушенно качаю головой, но сей порыв приятен неимоверно, - Андрей же здесь ни при чем вообще.
- Расскажи мне. Точно чего-то напел в свое время на ухо твоему мужу. Знаю таких.
- Может, и напел, - рюмка покачивается в моей руке. Еще чуть-чуть, и я разолью содержимое. - Но только Колька дураком никогда не был, чтобы слушать кого-то. Даже лучших друзей. Сам все решил, думаю. Оказалось, что дети ему были дороже, чем я. Вот и все. Видишь, как Катька рожает. Меньше чем за пять лет - троих. Каково, а? Уметь надо... - подношу рюмку к губам, как Стас крепко хватает мою руку и сжимает так крепко, что я чуть рюмку не роняю на пол.
-Бухать хорош. Поставь на место, - и сам пригибает мою руку к столу; я оказываюсь и без графинчика, и без рюмки. Стас отодвигает их поближе к себе и смотрит Цербером: попробуй, возьми. Увы, я не из таких смелых.
- Муж твой бывший - дрянь, - говорит через несколько минут Стас. До этого он сидел неподвижно, и я даже протрезвела от страха - а ну он сейчас что выкинет? Он этих молчунов что угодно ожидать можно. - Последняя дрянь. Значит, взял и оставил тебя одну с таким...
- Не суди его, - пожимаю плечами, - никто не знает, какую ношу поднимет. Видишь, испугался, наверное, что если у меня такое один раз случилось, случится и еще. Гарантий от повтора нет. Так что, в какой-то мере я его понимаю...
- Я не понимаю. Так не бросают.
- А как бросают, Стасик, расскажи, а? - срываюсь с цепи. Не, пить мне противопоказано категорически. - Да, ужасно больно, когда тебя утешают в больнице, мол, еще разик попробуете с мужем через год, а муж уходит от тебя в день твоей выписки. Рушится все. Весь твой мир. Все, что было любимо и дорого. Если бы он развелся со мной через месяц, то было бы в какой-то мере гуманнее, как думаешь? Хотя - не знаю. А как надо было меня бросить?
- Нельзя бросать в такой ситуации.
-Да что ты говоришь? А есть определенный устав, когда можно и когда нельзя? А, черт, - мое агрессивные эмоции заканчиваются, и остается лишь усталость и опустошенность. И кому я это все рассказываю? Успешному Стасу, который сам из таких нуворишей, как и мой муж. Нашла себе публику для жалости.
- Извини, - Стас рукой проводит по своему светлому ежику волос. Он так делает иногда, когда бывает растерян, - я как-то...знаешь, не ожидал такого. Это подло...
- А как я не ожидала в свое время,- мрачно сообщаю я. Не узнаю Стаса. Впервые он не кажется мне высокомерным. Все-таки сердечко имеется, и какие-то понятия о нравственности присутствуют. Радостно, конечно. До этого все казалось, что я влюбилась - давайте на чистоту уже, чего растекаться мыслью по древу - влюбилась в холодного и бездушного человека, отягощенного лишь своими закидонами и армейской моралью. А сейчас передо мной сидит мало не восемнадцатилетний юнец с блуждающим взглядом. И что же у вас там происходит в подкорочке? - Ну да ладно, Стас. Прошло много времени. Все быльем заросло.
- Да брось ты. Ничего не зарастает. Знаю...по себе.
Киваю и подвигаю к себе рюмку, которую отобрал минуту назад Стас. Кто как, а мы грустить не собираемся.
- Говорят, Время смягчает. Никогда не смягчает, нет. Страданье, как сухожилие, крепнет с тяжестью лет. Время - лишь Проба горя, нет снадобья бесполезней, но если оно исцелило - не было, значит, болезни, - декламирую негромко и насмешливо смотрю, как расширяются от изумления глаза Стаса. Понятно, парень никогда не слышал такого. А мы сейчас устроим чтение классики. Хоть русской, хоть зарубежной - не вопрос. Сопроводив сим тостом вторую свою рюмку, выпиваю ее в одну секунду. Смотри-ка, легче пошла. Закусываю огурчиком и фыркаю на Стаса:
- Окстись, генерал, не смотри так. Это всего лишь Эмили Дикинсон, знаменитейшая американская поэтесса. Тоже, кстати, жизнь ее не сложилась счастливо. Так и прожила всю жизнь одна и умерла нестарой. Так что кому-кому, а ей было о-очень известно, что такое чувство душевной боли. Счастлив тот, кто не испытывал этого, или испытал лишь самую малость. А когда купаешься в этом... Н-да. 'Только размер потери делает смертного равным Богу'.
- А это кто сказал?
- Бродский. Иосиф Александрович. Уже русский поэт.
- Кажется, пить тебе на сегодня хватит.
- Может быть, - отставляю рюмку прочь, - ваш-то избалованный народ не любит, когда женщины умничают. А, Стас? Легче же с милыми девушками, правда? И чтоб ума поменьше, а красоты - побольше. Или с теми, кто молчать умеет, и молчит в нужное время и в нужном месте. А я вот не умела тогда, да и сейчас с этим не очень. Говорила, что думала. Что не одобряю методов Андрея, что против, когда наживаются на ком-то и воруют. Ты думаешь, почему он меня не любит? Вот поэтому-то. Правда глаза колет. И он мне сейчас тоже глаза-то того...поколол. Что мой муж живет хорошо, я не сомневаюсь и никогда не сомневалась. У него это замечательно получается...
-А потом что было? После развода? - перебивает меня Стас, будто вспомнив что-то важное. Я же не все ему рассказала. Ну ладно, слушай, паренек...
- После развода я оказалась на улице. В прямом смысле, Стасик. Родители два года как уехали на юг, в Лоо, продали здесь квартирку и домик там купили. Не без участия моего мужа, разумеется. Позвонили и отругали, мол, не смогла удержать Коленьку. Они его жуть как любили и сейчас любят безумно. Еще бы. Домик он им не хилый помог приобрести, благодетель... И я - на съемной квартирке, с несколькими сумками и так, по мелочи еще чем... Потом Кольку, видно, совесть заела все-таки. Выделил мне энную сумму. На нее я купила эту однокомнатную квартирку, в которой сейчас живу. Не все так плохо в этом мире, если уж по-честному... Денег у Кольки сначала брать не хотела - подружки и коллеги по школе уговорили. Сказали, гордость гордостью, а свой угол всегда свой. Тем более, по закону я же имела право на имущество, а как уж там Андрей с Колей провернули свои темные делишки - не ведаю. Да и не интересно, - вздыхаю и закругляюсь, - вот и все, Стас. Дальше были годы ужасных переживаний, но со временем...жизнь наладилось. И сейчас я здесь, с тобой, рассуждаю о вечном и цитирую прекрас-сных классиков. По-моему, все зашибись. А хочешь еще Бродского?
-М-м...
-Перестань. Ты же военный, настоящий мужчина. Да? Значит, можешь потерпеть. Слушай:
От черной печали до твердой судьбы,
От шума вначале до ясной трубы,
От лирики друга до счастья врага
На свете прекрасном всего два шага.
Вот так и стало со мной, Стасик, - прикрываю глаза и понимаю, как же эти все стихотворения любимы и дороги, - вот и со мной. От черной печали до твердой судьбы... - и уже все равно, что там подумает мой собеседник.
Я никогда не прокляну свои страдания, Отче. Ведь, заглянув в их бездну, я вдруг обрела Тебя. Прочитала сердцем между строк в Евангелиях. Почувствовала в шелесте листвы. Ощутила в безграничном ночном небе, полном звезд. Впитала через раздирающую душевную боль в холодной необжитой квартире.
Как объяснить, что боль стала величайшим благословением? 'Только размер потери делает смертного равным Богу', - сказал Бродский. А я бы добавила, что не делает равным, а всего лишь приближает. 'Чем глубже скорбь, тем ближе Бог'. Маленькое четверостишие Аполлона Майкова, последняя строчка.
Цитатки и отрывочки вмиг согревают мою душу. Я не одна, я не одинока, и творчество поэтов и писателей, которое так ценю, приоткрывают на мгновение Твою занавесочку...
-Красивые стихи. Почитать дашь? - это уже Стас. Чуток обалдеваю. Да ну? Захотел приобщиться к прекрасному или подумывает, а не сдать ли ненормальную училку в психушку на профилактику, приложив томик Бродского для достоверности?
- Дам, конечно, - говорю легко. - Но только бережно и с отдачей. Я же вас знаю, таких счастливчиков. Заиграете и не отдадите, и плевать на то, что другим дорого. Вот воистину 'Грубым дается радость, нежным дается печаль'... - цитирую Есенина и гляжу непонимающе на внезапно посеревшее лицо Стаса. - Стас, ты чего? Не пил вроде...
-Это тебе нельзя пить, - Стас делается ужасающе далеким. Даже я, немного пьяная, это ощущаю. Неверно, Есенин не пошел. Лирика вообще для военных опасна. Кто ноет, живет недолго.
-Ну ладно, не нравится Есенин, не буду, - я же говорила, что молчать в нужное время не умею. А водка и вовсе мне язык развязала.
-Все, хорош, - качает головой Стас и подзывает официанта, чтобы тот принес счет, - поехали по домам. Лучше дома мне почитаешь свои стишки.
- Нет-нет, молчу, Стас. - Куда уж там, прямо покорила мужика своим знанием стихотворений. Одно радует: рефлексия надо всем вышесказанным придет после, а с ним и стыд над содеянным, и понимание того, что лучше не придумаешь действия, чтобы оттолкнуть от себя такого мужчину, как Стас. Что и сделала сейчас, всего лишь почитав 'кое-что из Бродского'. Но в данный момент мне легко и свободно. Уже веселее, и даже третий ребенок Кольки не испортит теперь моего настроения. Я много кого учу в школе, это немножко и мои дети. И еще есть Марк, смешной добрый Марк, который так мечтает о моем внимании. А уж если мне в ближайшее время совсем не повезет в жизни, возьму ребенка из детдома, и мы с ним уже никогда не будем одиноки. Придумаю, как это сделать. Тем более одна из моих родительниц работает в органах опеки... Он, я - и Жужик. Вдохновляюсь красивыми картинками моего будущего и совсем забываю о Стасе. Автоматически иду за ним, также автоматически сажусь в машину и тут замечаю, что он совсем сдулся. С отсутствующим взглядом сидит и не заводит мотор.
Не разбередила ли ему какие раны? Вот дура. Рассказала о своей маленькой боли, а человек ведь и воевал, и страшного видел уж побольше меня. Впервые я вдруг осознаю, что у благополучного красавца Стаса, удачливого бизнесмена Стаса, мечты всех окрестных женщин, могут быть скрыты глубоко внутри и свои потери, о которых вряд ли кому расскажет. Не все напоказ, ага. Мы же сильные и мужественные, нам не по чину такое. Барышни, как можно?
Или просто рассказать-то некому, решаю я, когда Стас все-таки заводит мотор. Ну не будет эта прелестная ундина с аквамариновыми глазами слушать про то, как Стасу нелегко было. Извините, но не представляю я этого. Конечно, бывают фантастически красивые женщины еще и добрыми, и понимающими, но не в случае этого высокомерного личика.
Еще вариант, что такое вообще рассказывать не нужно. Стасу так легче. Без комментариев.
Или рассказать есть кому. Друзья там с рукопашки, приятели... Опять же, а вдруг еще есть девушка какая? Кроме Алиски.
Противно так, будто только что ударила сама себя прямиком в солнечное сплетение.
А если и правда есть? Ладно, с Алиской мы смирились. Худо-бедно. Но с другими будет сложнее...
Совсем ненормальная. Пить надо меньше. Еще и ревнуешь Стаса. А кто ты ему? Собутыльница по шахматам, и все. И никак иначе.
Потихоньку давлю грустный вздох. Ничего, сейчас вспомню еще что-нибудь из Бродского...
- Ладно, не переживай, - Стас трактует мой вздох по-своему, - будет и на твоей улице солнышко. Все наладится, Вероник.
'Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя'.
Бродский навсегда. Вероника, заканчивай уже свою лирику! Не доведет до добра.
- А у меня и так все в порядке. Конечно, без Андрейчика было бы еще лучше, и я бы не была пьяной, но и тут есть свои плюсы. Может, иногда позволять себе такое, а?
- Даже не думай. Ненавижу пьяных женщин, - морщится Стас и всем своим видом выражает пренебрежение. Все как обычно: его руки на руле, покрытые мелкими шрамиками, уверенно направляют большую машину... Стас особо не гоняет, он всегда спокоен и уравновешен за рулем. Сильные не торопятся и не суетятся.
-Ой, испугал! Мне от твоей ненависти толку-то...
Быстрый взгляд Стаса.
- Я тебе больше никогда не налью ничего крепче кефира, Вероник. И тебе не советую пить вообще. Не твое это.
- Сам подпаиваешь, а потом жалуешься, - ворчу под нос, хотя и сама такого же мнения.
- Этот раз был последним.
- Заливай.
- Так учителя не говорят, - пытается воззвать к моему разуму Стас. Но, как говорят классики, 'Остапа несло'.
- А я сейчас и не учитель, - заявляю гордо, стягиваю шапку и снимаю с волос заколку. Ничем не скрепленные волосы падают на плечи. Чуть встряхиваю головой, и прядки уже свободно разметались по плечам, чуть завиваясь на концах. Стас косится.
- Ну как, Стасик, похожа на училку сейчас?
- На непричесанную училку. Шапку надень, забудешь в машине, а день холодный, - Стас останавливает машину недалеко от моего подъезда.
-Фу-у, какой скучный, - надеваю шапку и тянусь на заднее сиденье за сумками. Подавать мне их, естественное дело, никто не собирается, как и открывать дверь машины. Соперники по шахматам все делают сами, мы это давно выучили. В процессе такого фокуса с задним сидением в салоне джипа шапка налезает мне на глаза, прядки лезут туда же. Захватываю сумки и неуклюже сажусь обратно на переднее сиденье. Моя рука тянется к голове, чтобы вернуть шапку на место и заправить под нее мешающие пряди, но Стас опережает меня. Его руки осторожно поправляют шапку, и также осторожно, почти нежно, заправляют мои волосы. Застываю на сидении и похожу, наверно, на кролика, увидевшего удава.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |