- У тебя, наверно, хорошие учителя были, да, Стас? В красках все описываешь, - и Стас на секунду мрачнеет.
- Много у меня чего было. Пиши давай. Выучишь, потом мне экзамен сдашь.
- Только тебе я еще ничего не сдавала...
- Все бывает в первый раз, а, дорогая?
- Не все, как оказывается.
Стас нагло посмеивается:
- Но это будет точно, я тебе обещаю.
- Если приду в короткой юбке и в декольте, поставишь свой экзамен автоматом, препод?
- Если сама разденешься при этом - поставлю. И тебя поставлю...
- Объясняй дальше, учитель, не отвлекайся! - я уже красная, как рак, или еще нет? Сама виновата - зачем такими провокационными вопросами щекочешь нервы? Не залезай, Вероника, на чужую территорию, сколько раз повторять. Там кое-то ориентируется свободно, а ты застрянешь на первых шагах. А все потому, что этому ничего не стоит снять с себя одежду и улечься с любой красоткой, а вот ты, милая, не из таких. И ничего не поделаешь. Так что привыкай.
Стас заинтересованно на меня поглядывает. Небось, вдохновился уже близким экзаменом. Кто же тебя, Вероника, за язык тянул, скажи?
- Ты больше рассказывать как? Будешь? - я переворачиваю листок, беру ручку, которая выпала из моих рук, когда Стас водил руками по моей голове, и делаю вид самой прилежной ученицы.
- Давай дальше, - соглашается Стас, но прищур его глаз волнует меня все сильнее. Чувствую, как сердце глухими толчками бьется в груди часто-часто. Поднимаю руку и провожу по лицу. Глаза Стаса засекают каждое мое движение.
- Другие болевые точки, - легко говорит Стас, не отрывая взгляда от моего лица, - висок. Тонкая кость, вплоть до смерти, но там сподручнее, чтобы у тебя что-то было в руке острое, а лучше тяжелое - ключи ли, или еще что-то. Пока остановимся на этих болевых на лице. Повторяю, что их вообще много, но информацию для начала дозировать надо. Иначе ничего не запомнишь.
Энергично киваю в знак согласия. Мне и этого хватит на первое время.
- А теперь вставай, остальные болевые на теле покажу. Пока можешь не записывать, допишешь потом.
хомячок 07.08.2014 14:51 ' Глава 17. часть 2
Неохотно откладываю листок с ручкой, но подниматься с пола не тороплюсь. Если встану - значит, точно будет кидать меня на пол. Не маленькая уже, понимаю, что к чему. И пытаюсь оттянуть как можно дальше момент собственных падений. А для этого у меня имеется сложный вопрос, который уже давно не дает мне покоя.
- Стас...я вот спросить хотела...подожди!
-Ну? Спроси, раз хотела, - спокойно отвечает Стас, только глаза весело поблескивают.
- Это все очень хорошо: линии атаки, удары там всякие. А вот что мне делать, если я все это забуду? Забуду - и все!
- В смысле?
- Если потеряюсь и не смогу...
- Ты о шоковом состоянии? - уточняет Стас, - Да, есть такая тема. Несколько видов шока. Это или суетишься, или тормозишь. Есть стадии шока. Встрянешь в ступор - вообще хреново. Но, по большому счету, все туфта на самом деле.
- Как - туфта? Это физиологический процесс, между прочим, - обижаюсь я. Стас-то, наверное, привык к опасности, насколько к ней может привыкнуть человек. А я - нет. Впервые мне приходит в голову мысль: все, что сейчас мне показывает Стас, может оказаться бесполезным, если я растеряюсь. Замру и перестану двигаться, или наоборот - почувствую настоящую панику, и тут уже не до приемов будет.
- Как с этим, Стас? Может, мне не нужно тренироваться? Зачем? Я же все равно не смогу защититься от таких, как ты...
- Кто сказал? Это ты сама сказала, - Стас улыбается одними уголками губ, а в глазах - сожаление, - сама себе границы ставишь, разве не видишь, Вероничка? Живешь в границах. Не смогу, забуду... конечно, не сможешь. Ты же веришь в победу. Кто там говорил, что человек - это то, во что он верит? Я забыл. Плюс Вероника просто верующая, правда? - подмигивает мне Стас.
Я старалась не разговаривать на подобные темы, но он каким-то шестым чувством догадался, что к чему. Хотя чего уж тут догадываться? Сидит баба на кухне, исключительно с ним в шахматы играет, на него, соблазнительного, не смотрит. По идеологическим соображениям, возникает первая мысль. А какие могут быть идеологические соображения? Например, религиозной масти.
Или все еще проще, чем мои рассуждения?
Стараюсь на Стаса не смотреть. Он прав, и мне стыдно. А тот продолжает издеваться:
- Что там верующие говорят, а? Все так, как Бог захочет? Тогда бояться глупо, - но вдруг интонации голоса Стаса меняются, превращаясь в немного грустные и понимающие, и я даже вздрагиваю от непривычки, и странное ощущение появляется в груди. Оно растет и ширится, перекрывая мое возбуждение, кажется, еще немного, и я пойму что-то очень важное. То, что упустила, когда внутренне, чисто интуитивно, решала для себя, как отношусь к Стасу.
- Да все понятно, дорогая. Боятся все. Я тоже боюсь. Но...блин, не знаю, как объяснить словами. Понял твой вопрос, дай подумать...
Некоторое время Стас молчит, прикрыв глаза. Я даже двигаться боюсь, затаив дыхание, жду, что скажет Стас.
- Когда я был совсем зеленым, мой Командир однажды рассказал историю из своей жизни. Это, кстати, к твоему вопросу о границах и верю-не верю в себя. Один танк. В нем - он и еще несколько человек. Отбились от своих. А дело в Чечне, в Первую кампанию. Как получилось так, Санчо не объяснял. Въезжают в какой-то аул по ошибке, ищут дорогу к своим. В ауле - засада. Окружили со всех сторон. Плюс там и серьезная техника, не вот тебе, сто чеченцев с калашами окружили.
- И что дальше?
- Дальше? Дальше они прорвались. Мне Санчо сто лет назад рассказывал, как они прорывались, я не помню, и подробностей не помню. Только у них был минимальный шанс, понимаешь? Мягко говоря, вообще никакого. Но они ушли оттуда, и джигитов побили. Они не захотели становиться жертвами. Потому что сначала битву ты проигрываешь в голове, а потом уже - в жизни.
- Да, но...
- А в Великую Отечественную сколько было таких побед? А Атака Мертвецов в Первую Мировую, когда на наших газовую атаку немцы испытывали, да еще куча всего было? Нужно с собой все решить сначала, чтобы в бой идти. Вы не проходите ничего по литературе с детишками из этого? Ты че там в школе делаешь, Вероника? Песни поешь?
- Да, у нас есть...
- А если есть, так в чем дело? Сама еще не поняла ничего?
Отповедь Стаса откровенна и жестока, как и многие его слова. И самое обидное: говорит ведь правду. Одно дело - рассказывать обо всех превратностях войны, стоя у школьной доски, и другое - почувствовать на своей шкуре.
- Ты прав, Стас, - говорю я, не поднимая глаз. Он меня только что по стенке размазал и ковром завесил.
-О-о, твою мать, она сейчас заплачет, - в голосе Стаса ни капельки сочувствия, только жесткая уверенность человека, прошедшего через многое и кое-что вынесшего для себя.
Вот почему у него все получается. Правильно рассуждает: границы. Их у него нет. А у меня их слишком много. Границы и страхи...
- Даже если тебя загнали в угол, у тебя всегда остается выбор: стать жертвой или не стать. И драться до последнего, даже без надежды на успех. Просто отстоять...честь, достоинство. Должна быть великая идея. Например, нужности твоей жизни в этом мире. Или нужности жизни тебе лично. За Веру, Царя и Отечество, как говорится. Сечешь, о чем я?
- Д-да...
-Дорогая, не реви только. Будем считать, что психологический аспект рукопашного боя я тебе вкратце изложил. Держи это в голове всегда. Действует правило и по жизни отличненько.
Реветь я не реву, но нелицеприятные вещи о себе выслушивать тоскливо. И уже сама поднимаюсь с ковра, без всякого приглашения. Пора заниматься.
- Смотри-ка, какая быстрая стала, - вновь подкол Стаса. Он тоже встает.
В глубины кухни тихонечко тренькает телефон.
- Постой пока, - бросает Стас и бегом бросается туда, а я с облегчением вздыхаю. Ничего себе уроки!
Стас быстро возвращается, но к этому времени успеваю проглотить свою обиду, отдышаться и принять прилично-безразличный вид. Я готова к новым свершениям, и даже падения на ковер уже не пугают.
- Через полчасика приедет мой знакомый, так что сегодня покажу немного, а все остальное - на потом. Лады? - просвещает меня Стас. А потом снимает рубашку. Вообще снимает.
- Ну, вставай в правильную стойку...
- Оденься быстро, - сиплю я. Мускулистые руки и торс, кубики мышц на животе. Смотреть на такое я уже не в силах.
- Вероника, рубашка мешается, под ней ничего не увидишь. Я тебе именно на теле болевые хотел показать, - Стас сама невозмутимость. И только по глазам его вижу - все делается с умыслом. Издевательства продолжаются.
Возможно, что так просматриваться все будет лучше. Может быть, ему удобнее. Закусываю губу и силюсь сохранить остатки самообладания, вопреки сильно бьющемуся сердцу, пересохшим губам и неожиданной слабости во всем теле.
Оказывается, я весьма везучая. У подъезда ждут накачанные ребята, здесь - полуголый красавчик Стас. Да, еще не забыть интеллигентного весельчака Роберта! Одни мужики везде окружают. Вероника, у вас все шансы на успех! Хотя бы в одном месте, да получится. Главное - обойти татуированных, а здесь я подавно разберусь.
- Может, все-таки оденешься? - прошу уже без надежды на понимание. Стас бросает ножик на ковер и продолжает глумиться:
- Наша Вероничка что, стесняется? Ой, перестань, моя прелесть! Все ради знаний. Исключительно, - и Стас встает от меня на расстоянии вытянутой руки: он сам ее и протягивает, и чуть касается пальцами моего плеча.
- Вот, смотри. Правило раз: держи дистанцию. Если ближе, сама соображай, удары и захваты замечательно пройдут, так что не подходи ни к кому особо близко. Если дальше, то, естественно, я до тебя дотянусь только ногой, но руки в бою, на мой взгляд, более мобильны. Когда ногу поднимаешь, опоры меньше, и можно легко подсечь вторую. Равновесие теряется, легко падаешь, а это ничего хорошего. Старайся не доводить все до партера, Вероник, услышала? Нет, ногами бить каратешные или тейквондошные удары на улице не вариант, даже их не рассматривай...
- Я их и не знаю...
- А, черт! Забываю, что ты новичок, пардон. Привык со своими спорить. Короче, стойка, - Стас чуть сутулится и отставляет одну ногу назад. Он не застывает в этом положении, немного двигается, поигрывает мускулами. Поднимает руки к голове, - защищай голову, поняла? Если в живот двинут, ничего приятного, конечно, но может повезти, и ты останешься в сознании. А по кумполу - вообще дело дрянь, отключка и прочее. Затылочная часть, виски... Помнишь?
- Д-да, - старательно отвечаю я, пытаясь сфокусировать свое внимание на объяснениях Стаса, а не на его мощной груди. Надо тоже раздеться, мелькает в голове. Ну, хотя бы снять свою скромную трикотажную кофточку с таким же скромным вырезом. Посмотрим, как тогда товарищ учитель будет складно рассказывать свой материал.
А что ему, думаю тут же. Мое тело вряд ли впечатлит такого избалованного. У кого в любовницах прекрасные русалки, вряд ли голову повернут в сторону мелких рыбешек.
- Зайка, ты меня слушаешь? Следующая болевая - шея, а там, кроме сонной артерии, кадык, или адамово яблоко - запоминай, как хочешь.
- Шея, - повторяю рассеянно, - сонная артерия и адамово яблоко. Мне бы записать, Стас...
- Да хоть зарисовать. Только позже. Дальше... Ну, подключичные ямки ладно, не запоминай. Вот в эту впадинку очень удобно засовывать ножик, - Стас берет мою руку и поднимает ее к своей шее. Место находится чуть ниже адамова яблока. Стас крепко держит мою кисть и сам подводит ее к этому месту. Указательный и средний пальцы упираются в ямку у него на шее, и я чувствую под пальцами горячую кожу Стаса.
- Здесь, - Стас пристально смотрит мне в глаза.
- Поняла, - почти беззвучно отвечаю я. Хочу добавить по привычке 'Стас, пусти!', но почему-то не могу этого сказать.
-Дальше по болевым, - Стас не отпускает мою руку. Напротив, прижимая мою ладонь к своей груди, ведет мои пальцы по своему телу вниз, останавливая в районе сердца. Кожа у Стаса горячая и гладкая, и я чувствую наложенной на грудь ладонью, как бьется его сердце. Бьется быстро, быстрее, чем положено в спокойном состоянии. Пытаюсь сжать руку у кулак, и подушечки моих пальцев задевают твердый сосок. Ошарашенно смотрю на Стаса, в непроницаемые глаза и на жестко поджатые губы. Видно, тоже не совсем равнодушным оставляет его этот беззастенчивый урок с раздеванием. Дыхание перехватывает, я сильнее прикусываю губу и давлю судорожные вздохи.
- Печень. Здесь, ближе к ребрам, а не там, где живот, - слова сейчас даются Стасу с трудом. Он медленно перемещает мою ладонь по своему телу, останавливая ее справа под ребрами.
- Здесь - солнечное сплетение. Идеальный вариант для удара. Тут - поджелудочная и селезенка. Они здесь, в противоположной от печени стороне, - моя ладонь с помощью его руки продолжает путешествие по телу Стаса. Потом он уверенно уводит ее вниз, останавливая там, где находится ремень джинсов.
- А вот сюда не бей. Только кишечник, ничего серьезного. Неприятно, больно, но как болевую точку, которая дает мгновенный результат, я бы ее не стал рассматривать.
У него еще мозги соображают? Мои-то вмиг расклеились. Хочется закрыть глаза и осесть на пол, чувствуя, что тебя прижимает к полу это сильное тренированное тело. В низу живота подобные желания тут же отдаются болезненным спазмом.
Уберу-ка я руку подобру-поздорову. И вообще, надо уже того...домой.
Но Стас будто читает мои мысли: на долю секунды раньше освобождает мою ладонь, и я, облегченно вздохнув, отдергиваю ее.
- С точками на теле, вижу, мы разобрались, - самодовольная усмешка на лице Стаса меня раздражает до дрожи. Вы посмотрите на этого...этого! Даже слова не подберу. Значит, так веселятся бравые военные? Козел. И лучше не скажешь.
- Что-то я увлекся, - Стас покашливает и делает шаг назад, но лицо непроницаемое, и что он думает, я до сих пор не могу понять, - давай по приемам уже пройдемся.
- Угу, - сказать что-то большее у меня нет сил. Значит, вот ты какое, состояние шока. Стас советовал великую идею приобрести. Убить Стаса за все мои унижения - лучше этой идеи сейчас придумать сложно.
Делаю несколько глубоких вздохов. Держись, Вероника. Стасу, наверное, тоже несладко, заигрался он в Казанову.
- Дышать будешь после, - тут же комментирует мои действия Стас, - покажу для начала один прием с пробиванием солнечного сплетения, - сформируй кулак. М-м... сожми, короче.
Я привычным движением исполняю его просьбу и показываю, что получилось.
- Не так. Сжимаешь неправильно, как все женщины. Ты свой палец выбьешь в два счета, когда будешь наносить удар. Смотри и запоминай, - и пальцы Стаса аккуратно перемещают мой большой палец на фаланги указательного и среднего и крепко сжимают мой кулак. - Вот такой рукой будешь меня сейчас бить сюда, - Стас показывает на нужную область на своем теле.
С удовольствием исполняю Стасову просьбу. Я не церемонюсь и не жалею его, бью максимально резко и без предупреждения. Пусть хоть случайно получит от меня. Больше возможность вряд ли представится.
Я бы вписалась прямо лицом в пол, не придержи Стас меня за руку. А так опускаюсь на ковер очень плавно и почти безболезненно. Немного задела плечом об пол, но это, как подозреваю, пустячок.
- При падении я подстраховал, чтобы не упала, - Стас резко тянет мою руку вверх, и я оказываюсь на ногах. Потираю ушибленное плечо и дико озираюсь по сторонам. Такого мы не ждали...
-Выдаешь себя с головой. Не смотри на то место, куда хочешь бить. И кулак заранее готовишь, отводишь в сторону. Все по тебе видно: когда бьешь, куда бьешь... Но это типичная ошибка новичков, над ней работать долго. Я тебе на будущее говорю, вдруг захочешь стать Умой Турман, - объясняет Стас, чуть прищуриваясь и разглядывая меня с головы до ног.
- Н-не захочу.
- Брось. Это затягивает.
- Ты же мне все равно не разрешишь у тебя на тренировке постоянно заниматься.
- Нет, зайка. Пока только здесь, со мной. А дальше - посмотрим, - говорит Стас подозрительно ласково. И тут же меняет тон на деловой и рассудительный, - сейчас разберем уход с линии атаки. Я бью тебя в солнечное сплетение. Куда ты должна уйти?
- Куда? - я уже не соображаю. Полеты над полом и обнаженное тело Стаса, на которое я продолжаю бессовестно пялиться, мешают нормальному функционированию мозга.
- Ты должна развернуть свое тело таким образом, чтобы мой удар пришелся в воздух, - мягко подсказывает Стас,- во-от так...
Его руки запросто обхватывают мои плечи и разворачивают в нужную сторону. Пусть делает, что хочет, нет сил с ним пререкаться. Тем более, это все для дела...
- Понятно, - говорю чуть слышно.
- Еще раз и потихоньку, - Стас неспешно вытягивает кулак, а я в это время разворачиваюсь так, как он показал. Кулак Стаса бьет в пустоту.
- Защита первой степени. Но еще контролируют и отводят подобный удар рукой. Как бы провожают его до места. А потом рукой же удобно нанести контратаку. Отводишь руку...атакуешь, - губы Стаса нечаянно скользнули по моей щеке, и я недоуменно останавливаюсь. Теперь Стас стоит за моей спиной. Это еще что за шутки?
- Заходишь за спину, и - удар по почкам, - Стас прикладывает руки к моей пояснице, - сюда примерно.
- А рукой как делать? Еще раз покажи.
- Не вопрос, - и Стас неспешно дублирует движение. Несколько раз я повторяю медленно, чтобы запомнить, как его делать. Трудно.
- Я же предупреждал: нужно систематически заниматься. Довести до автоматизма, тогда все окей будет, - жалеет меня Стас, лукаво посматривая из-под светлых ресниц.
- Я д-дома позанимаюсь.
- Это с Жужиком, что ли?
-Найду с кем, - нагло смотрю на него. Пусть не выпендривается, что такой неотразимый.
- Смотри ошибок не наделай, при тренировке дома. Мало ли что произойдет, - реплика Стаса звучит несколько двусмысленно.
- Постараюсь, - обещаю я, - давай еще приемчик показывай...
Стас неожиданно производит какие-то непонятные манипуляции; я опять больно бьюсь тем же плечом об пол. Он вновь 'страхует' меня, как это у него называется, придерживает мою руку, но я все равно укладываюсь на пол. Тихонько постанывая, сажусь и растираю плечо.
- Предупреждать надо, спецназовец! Это нечестно...
- Ты же не уточнила - как показать, - Стас купается в позитивных эмоциях. Нравится валять меня на полу. Придурок...
Он присаживается на одно колено рядом со мной и улыбается.
- Озорничаешь, да? - кривлюсь я. Плечо болит ужасно. Хорошо же я его ушибла, наверно.
- Что там у тебя? - без обиняков интересуется Стас. Резким движением натягивает кофту и оголяет мое плечо. Внимательно рассматривает его, а потом неторопливо проводит пальцами по коже.
Я долго терпела его шуточки на тему ниже пояса, все незастегнутые рубашки и тонкие намеки на неприличные обстоятельства. А после них были бессонные ночи и слезы в подушку. Сначала - от того, что такой, как Стас, на меня не посмотрит. Потом - от того, что смотрит совсем не так, как хотелось бы. Но осторожное поглаживание моих ссадин стало последней каплей. Только умеет, что издеваться, показывая свое превосходство.
И я не выдерживаю.
- Ты, ненормальный придурок, не трогай! - ору так, как никогда еще не кричала раньше. Сжимаю кулаки и изо всей силы молочу по груди Стаса, начисто забыв обо всех болевых точках. Бью куда придется, с непонятным наслаждением, накопившемся за долгие часы поддразниваний и насмешек. - Сволочь последняя, коз...
И тут же оказываюсь распластанной на ковре, с заведенными за голову руками, и в бессильной попытке вырваться открываю рот, чтобы глотнуть воздуха и высказать все, что я о Стасе думаю, но все мои крики тут же обрываются, заглушаемые жадным, безжалостным поцелуем.
хомячок 10.08.2014 18:53 ' глава 17. часть 3
- А можно на твоей тренировке позаниматься?
- Кому?
- Мне.
- Тебе?
Что за фигня? Стас сразу же насторожился. В висках молоточками застучало: 'Опасность!'. Бабы просто так не просят поучить их самообороне. Алиска, правда, тоже пыталась в свое время, но тренировка закончилось через пять минут суперским сексом, и тогда, собственно, она и затевалась исключительно ради интима. Он задумчивым взглядом окинул подозрительно притихшую Веронику: вряд ли в данную минуту она о сексе думает. В голубых глазах, обычно мечтательных и грустных, а сейчас каких-то потерянных, в напряженном лице и зажатом теле он безошибочно распознал страх. Кого боится Вероничка? Стас бы желал порвать этих людей на куски.
Он давно не замечал за собой такой злости. К Алискиным проблемам всегда относился хладнокровно: решал, как только появлялись. Подобную злость он чувствовал иногда в армии, на контактах. Или специально разжигал в себе на боях без правил, устраиваемых подпольно местными олигархами. Стас поучаствовал лишь на парочке боев, но до сих пор в его ушах иногда звенели крики и вой толпы, собравшейся, чтобы сделать ставку на одного из дерущихся. Он тогда несколько недель как пришел из армии, был зол на весь мир из-за слов Командира, и искал если не смерти, то хорошего вправления мозгов. После второго боя у него даже появился фанат из богатеев, который потом помог наладить бизнес, дал множество хороших советов, и что там говорить - если бы не он, не получилось бы у Стаса взлететь под небеса так быстро. Даже здесь судьба посмеялась над ним, превратив кажущуюся непростой ситуацию в необычайно полезную.
- Нет, дорогая. Тебе - нет.
Злость увеличивалась, и Стас подумал, что ванная для Вероники - не самое удачное место, чтобы ее закрыть на замок. Спальня для гостей подошла бы больше.
Он ни сном ни духом не выдал своих эмоций. Спрашивать напрямую у такой трудной нельзя: придумает отмазку и переведет тему разговора. Или убежит, как всегда. Вместо этого подробно объяснил, почему не может взять ее к себе на тренировку. Очень искренне, между прочим, хотя не все причины предъявил расстроившейся Вероничке.
Нечего парням пялиться. Все они хорошие, но есть среди них и неженатые, мало ли, что предложат. Только ребят с тренировки ему в и так неоднозначных отношениях с Вероникой не доставало.
Пока рассказывал о своей группе, подумал: почему нет? Коньяк, День рождения и хорошо организованное спаивание можно легко заменить. Снять рубашку, чего еще не позволял себе при Веронике после самой первой встречи. А дальше - по ситуации.
И выяснить попутно, что там за страхи.
Но этого не получилось.
До определенного момента все шло предсказуемо. Фишка с болевыми особенно удалась поначалу, а потом вышла боком. Приложив ладонь Вероники к своей обнаженной груди, Стас ощутил, как желание прокатывается по позвоночнику и отдается во всем теле. Штаны сразу стали тесными, и он чуть ухмыльнулся, представив, как себя поведет Вероника, заметив неприлично натянувшиеся на интересном месте джинсы. Но та внимания не обратила. Увы, наивняк еще поискать какой. А может, ее уж очень заняла рукопашка, или то, что тревожило, было предельно серьезным.
Стас оставил вопросы на потом, сосредоточился на объяснениях. И понял, что обманывает самого себя. Игра в обучение дико возбуждала, и становилось чертовски сложно себя контролировать. Тем более он видел реакцию Вероники на него: широко распахнутые глаза, враз покрасневшие щечки, неровное дыхание. Такое же, какое могло быть у Стаса, если бы он не имел большого запаса самообладания, позволяющего как ни в чем не бывало описывать Веронике правила боя.
Рука Вероники скользила по голому торсу, вернее, он сам ее вел, показывая расположение внутренних органов на теле. Ну да, показывал он, конечно. Пользовался моментом и наслаждался скольжением женской ладони по своей коже.
Хотелось большего. Сознание заволокло белой пеленой, и Стас выпустил руку Вероники. Она быстро отдернула ее, раскрасневшись. Глаза у нее были темными-темными из-за расширившихся зрачков: обычная вазомоторная реакция на возбуждение. Стас не ошибся в определении эмоций противника.
Скулы сводило от желания поцеловать эту наивную нахалку, уложить ее на диван и затрахать до потери сознания. Нельзя так сразу, подожди. Все, что он мог сделать следующим шагом - показать прием с отходом за спину, чтобы в это время мимолетно прикоснуться губами к покрасневшей щечке. Хоть так. Верника замерла на несколько секунд, а дальше, не осознав и не разобравшись, чуть повела плечиком. Уже привыкла к ни к чему не обязывающим прикосновениям? Или для нее все это - мелочи?
Нашел, Стас, кого очаровывать. И зачем она тебе сдалась?
Стас положил ладони немного выше поясницы Вероники, поясняя, где находятся почки. Но тут же убрал руки: касаться ее было нестерпимо возбуждающе. Еще немножко - и Стас бы не смог за себя отвечать, и плевать на его хваленую силу воли. Развернул бы к себе и прижался губами к чуть приоткрытому от усердного запоминания приемов ротику.
У него уже порядочно не было женщины. Алиска свалила, знакомиться ни с кем пока не тянуло, а проституток он особо не жаловал. Пусть лучше любовница, одна-две, не больше, чем ночные бабочки.
Стас немного накосячил с последним приемом: не рассчитал силу броска, слишком много внимания ушло на контроль своих эмоций, делания безразличного лица. Вероника негромко вскрикнула - ее крик ударил по напряженным нервам Стаса - села на ковре и стала растирать правое плечо. Стас опустился на одно колено.
- Что там у тебя? - спросил он Веронику, как спросил бы любого парня с тренировки. И не стал дожидаться ответа, сам оттянул кофту: оценить ущерб. Он осмотрел бы травму любого человечка на рукопашке так же хладнокровно, как и Вероникину, тем более, что сам виноват.
Но Вероника не была мужиком. Вид белой кожи с красными ссадинами, оставленными ударом об пол, чуть не ввел Стаса в кому. Она была так близко. Беззащитная и нежная, ошарашенно смотрящая на него снизу вверх. Стас не удержался: провел пальцами по ее коже. И тут же голубые глазки вспыхнули гневом.
- Ты, ненормальный придурок, не трогай! Сволочь последняя, коз...
Рухнули все границы. Возбуждение было внезапным и острым, будто через Стаса пропустили ток в тысячу вольт. Стас перестал думать о приличиях. В одно мгновение завалил Веронику обратно на пол, завел за голову руки, наносящие бестолковые удары куда попало, и накрыл ее губы жестким, требовательным поцелуем.
Она лишь слабо и протестующе застонала поначалу, попробовала отвернуть лицо, но Стас впился в ее губы еще сильнее, чуть прикусив нижнюю, заставил их разомкнуть и смириться с тем, что его язык проник в рот и начал вести неспешную игру с ее языком.
А потом Вероника прильнула к нему и ответила на поцелуй.
Стас почувствовал, как она выгибается, прижатая к полу его телом, и сам не смог сдержать стон. Не прекращая поцелуя, перехватил оба запястья Вероники одной рукой, привычно скользнул освободившейся под кофточку.
Снять эту тряпку. И все, что есть на ней. И как можно скорее.
Рука Стаса под кофточкой переместилась на застежку бюстгальтера и расстегнула ее. Стас подсунул руку под бюстгальтер и положил на грудь, почувствовав под ладонью затвердевший, набухший сосок. Теперь он покрывал быстрыми поцелуями шею Вероники, надолго задержавшись на бешено бьющейся жилке. Вероника тяжело дышала, и Стас чувствовал, как вновь выгибается все ее тело и как проходят волны дрожи по нему.
Она его хотела. Новостью для Стаса это не стало, он знал и раньше. Смешные правильные женщины. Секса у нее, поди, давно не было, намного дольше, чем у него. Бедняжка, и все твои проблемы - от дурной головы. Вбила себе в нее мечту о великой любви, которая обязательно перейдет в брак и союз до гроба. Ничего, лапочка, Стас твои мечты лично скорректирует...
Он перестал удерживать руки Вероники на свой страх и риск, но расчет оказался верным, и Стас хмыкнул про себя: она вовсе не начала вырываться и вновь бить Стаса. Еще бы.
- Стас, что ты де... - прошептала, кусая губы, Вероника.
- Тс-с! Болтаешь много,- Стас подавил улыбку, наклонился, снова поцеловал ее губы. Поддразнивая, почти не касаясь, провел языком по ее распухшему рту.
И в несколько резких движений стянул с Вероники дурацкую кофту и бюстгальтер. Та издала лишь тихий стон, но Стас не стал дожидаться, когда она очнется и начнет обвинять его во всем на свете. Коротко вздохнув при виде упругих полушарий, накрыл губами сосок. Его язык прошелся по ореолу. После Стас снова сжал сосок губами, неторопливо посасывая его. Следом принялся за вторую грудь, кинув быстрый взгляд на лицо Вероники. Она закрыла глаза, сконцентрировавшись на своих ощущениях, выгибаясь под его ласками, прикусывая губы и давясь собственными криками. Стас бы предпочел, чтобы Вероника кричала. Ладно, не все сразу. Она совсем расслабилась, забылась - для первого раза с этой особой вообще шикарно. Закричи она раз, другой, и Стас не сдержался - слупил бы с нее джинсы и без всяких предварительных ласк вогнал бы свой член в ее тело, и все закончилось бы далеко не так нежно и возвышенно, как любят миленькие учительницы. Оправдывайся потом.
Стас переместил одну руку за пояс Вероникиных джинсов, и она замерла на треугольнике, прикрытом маленькими трусиками. Вероника инстинктивно прижала ее обеими руками к своему телу, напуганная резвостью Стаса. Тот вновь поцеловал ее в губы, максимально сладко и успокаивающе. Это отвлекло Веронику, и он смог свободно продолжать исследования.
Она была готова: Стас нащупал сильно увлажненную ткань трусиков. Он потянулся к молнии своих джинсов, гладя другой рукой складочки Вероники через тонкую ткань трусиков и немного надавливая на них пальцами.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |