Согласно Джонсу (Jones III, 204), Манн впервые посетил Фрейда лишь в марте 1923 года, поскольку более ранний визит, запланированный Манном, не состоялся94. У них сразу же установился тесный духовный контакт, а семья Фрейда пришла в восторг от «кудесника» 95, который, блистательно владея искусством собеседника, пробудил в женщинах этого дома воспоминания об их северогерманской родине.
Как и в случае с Роменом Ролланом и другими знаменитыми современниками, в отношениях с Томасом Манном письма писались в основном по случаю публичною празднования юбилея и вручения наград. Так, в связи с шестидесятилетием Томаса Манна 6 июня 1935 года издательство С. Фишера попросило Фрейда что-нибудь написать к этой дате. Фрейд писал (G. W. XVI, 249): /дорогой Томас Манн!
Примите дружески сердечные поздравления к Вашему 60-му дню рождения! Я один из «старейших» Ваших читателей и почитателей и мог бы пожелать Вам долгой и счастливой жизни, как обычно делают в таких случаях. Однако я воздержусь от этого, поскольку желания стоят дешево и кажутся мне рудиментом той эпохи, когда человек верил в магическую власть мысли. К тому же я на собственном опыте уверился: лучше, когда сострадательная судьба вовремя обрывает течение нашей жизни.
Кроме того, я не считаю достойной подражания манеру ставить во время подобного торжества фамильярность выше уважения, так что юбиляр принужден выслушивать, как его человеческие достоинства превозносятся, а творческие анализируются и подвергаются критике. Я не хотел бы провиниться подобной заносчивостью. Однако я могу утверждать нечто иное: от имени бесчисленных Ваших современников я осмеливаюсь выразить нашу уверенность, что Вы никогда не скажете и не свершите — ведь слова писателя приравниваются к делам — ничего низкого и трусливого; во времена и в ситуациях, которые сбивают нас с толку, Вы пойдете верным путем и укажете его остальным.
Искренне преданный Вам Фрейд.
В день восьмидесятилетия Фрейда Томас Манн, который перед этим ходатайствовал о присуждении Нобелевской премии Фрейду — к сожалению, безуспешно, — лично вручил юбиляру благодарственный адрес, составленный им самим и Стефаном Цвейгом. Кроме того, Манн переслал Фрейду манускрипт своего доклада о Фрейде (Mann 1936), с которым он успел выступить в пяти или шести различных городах.
Адрес звучал следующим образом (Jones III, 245):
Мы приветствуем восьмидесятый день рождения Зигмунда Фрейда как заветную возможность выразить наши благие пожелания и почтение творцу и зачинателю нового, более глубокого знания о человеке. Этот отважный исследователь и целитель, оказавший влияние в каждой сфере своей деятельности, как врач и психолог, философ и человек искусства, стал для двух поколений вождем и проводником в неизведанный доселе мир человеческой души. Совершенный дух, «человек и рыцарь со взглядом из бронзы», как отозвался Ницше о Шопенгауэре, исследователь и мыслитель, который сумел выстоять в одиночку, а затем многих привлек к себе и увлек за собой, он прошел свой путь и дошел до истин, которые казались опасными оттого, что приоткрывали робко сокрытое и освещали тьму. Повсюду обнажал он новые проблемы, изменяя старые мерки, его поиски и находки широко распахнули пространство духовного исследования, и даже его противники обязаны ему творческим импульсом, который они получили от него. Пусть будущие времена изменят или ограничат то или иное достижение его исследования, вопросы, которые Зигмунд Фрейд поставил человечеству, никогда уже не будут обойдены молчанием, его знания никогда не смогут вновь погрузиться во тьму. Понятия, которые он создал, термины, которые он сотворил, уже вошли, как нечто само собой разумеющееся, в живую кровь языка; во всех областях духовной деятельности, в литературной критике и искусствоведении, истории религии и древней истории, в мифологии, фольклористике и в педагогике, а также и в самом творчестве отчетливо прослеживается его влияние, и если чему из деяний нашей семьи и суждено уцелеть от забвения, так — мы в этом уверены — его делу познания души.
Мы, нижеподписавшиеся, которые не могут представить свой собственный духовный мир без отважного творчества Фрейда, счастливы, что этот великий неутомимый человек по-прежнему среди нас и с несломленной силой продолжает свою работу. Пусть наше благодарное внимание еще долго сопровождает этого высокочтимого человека!
8 мая 1936 года Манн зачитал свой доклад в венском Академическом объединении медицинской психологии, но Фрейд не смог при этом присутствовать. Макс Шур попросил Манна съездить к Фрейду на его дачу в Гринцинг и в кругу близких повторить эту торжественную речь. Фрейд, который вообще-то не слишком ценил восхваления в свой адрес, не только с удовольствием принял этот знак внимания, но даже, как сообщает Шур, «был глубоко тронут» (Schur 1973, 566). После этого за чаем оба обсуждали свою работу: Фрейд говорил о «Моисее», Манн об «Иосифе» 96. Шур добавляет, что Фрейд живо идентифицировал себя с Иосифом, поскольку также был первенцем и толкователем сновидений.
В эссе «Фрейд и будущее» (1936) Манн называет Фрейда «человеком, прокладывающим путь в гуманизм будущего», и пишет, что полностью убежден, «что в жизненном творчестве Фрейда однажды обнаружат важнейший из краеугольных камней, который будет использован при строительстве на разные лады задумывае-
мой сегодня новой антропологии и тем самым послужит фундаментом для будущего, для жилища более разумного и свободного человечества», — в этом со всей отчетливостью проявляется то значение, которое Манн придавал новой науке.
Переписка Фрейда с Альбертом Эйнштейном
Альберт Эйнштейн (1879—1955), создатель теории относительности, был уже знаменитостью к тому времени, когда начались его отношения с Фрейдом97. И начались они не потому, что Эйнштейн прочел труды Фрейда — этого не было, — но по той причине, что оба они считались величайшими учеными своего времени 98, которые оказывали наиболее сильное влияние на новую картину мира и человека в XX веке. Кроме того, оба являлись евреями и пацифистами, оба в дальнейшем подверглись из-за этого преследованиями национал-социалистов и были вынуждены эмигрировать.
Согласно Джонсу (Jones III), который опубликовал несколько писем", впервые Эйнштейн письменно поздравил Фрейда с его семидесятилетием 6 мая 1926 года. В конце того же года, когда Фрейд приехал на Рождество в Берлин, чтобы повидать сыновей Мартина и Эрнста и четырех внуков (из них троих впервые), Эйнштейн и его жена навестили Фрейда в доме его сына Эрнста. 2 января 1927 года Фрейд писал Ференци по поводу этой двухчасовой беседы (Jones III, 160): «...он весел, уверен, приятен, понимает в психологии столько же, сколько я в физике, так что мы очень мило побеседовали,..», а Мари Бонапарт 11 января 1927 года (там же): «...этому счастливцу не так тяжело, как мне, он может опереться на длинный ряд великих предшественников, начиная с Ньютона, в то время как я вынужден был пролагатъ в одиночестве тропу через дикую чащу. Ничего удивительного, что дорожка вышла узкой и не позволила мне уйти далеко...»
Когда Фрейд послал к пятидесятилетию Эйнштейна открытку (1929), а вскоре и письмо, это имело небольшой эпилог: Эйтингон, которому хотелось ознакомиться с перепиской Фрейда с Эйнштейном, получил отказ со следующим пояснением (23 ноября 1930, там же, 186):
...Я оказался в Берлине как раз на его пятидесятилетие [разве?] и написал ему открытку, в которой назвал его «счастливцем». Он ответил вполне разумно — откуда мне это знать, ведь я же в него не заглядывал. Тогда я написал длинное письмо, объясняя, в каком смысле я считаю его счастливцем, а именно поскольку он занимается математической физикой, а не психологией, в которую лезет каждый. Однако я не мог признаться в своей зависти, не преломив при этом копья и за мою науку и не дав ей преимущества перед всеми остальными. Поскольку я настойчиво просил его не отвечать мне, наша переписка на этом закончилась. Тем не менее мое письмо было глупостью, во-первых, из-за избыточной фамильярности по отношению к постороннему, а кроме того, оно и неприемлемо, поскольку позднее обнаружилось полное его непонимание психоанализа. Только в одном случае меня бы порадовало, если бы это письмо попало Вам в руки, — будь Вы облечены правом тут же его уничтожить...
Из-за взаимного профессионального непонимания отношения Фрейда с Эйнштейном были более далекими, чем с писателями и художниками, которых Фрейд «любил» 10°.
К 75-летию (1931) Фрейд получил от Эйнштейна телеграмму, которая его очень порадовала. В том же году согласно проекту, который Постоянный комитет литературы и искусств Лиги Наций внес в Международную комиссию духовного сотрудничества (а именно опубликовать переписку наиболее выдающихся представителей духовной жизни по темам, «представляющим взаимный интерес для международного союза и духовной жизни»), появилась совместная статья Эйнштейна и Фрейда «Почему война?». Оба письма относятся к июлю—сентябрю 1932 года, они были опубликованы в Берлине в январе 1933 года 1М одновременно на трех языках 102.
В письме от 30 июля 1932 года Эйнштейн задает вопрос: «Есть ли возможность избавить людей от необходимости войн?» Он излагает свои представления относительно организационной стороны этой проблемы. В качестве основного требования Эйнштейн предлагает создать надгосударственную организацию, которая соединила бы в себе и власть и право и, таким образом, могла бы добиться абсолютного послушания на основе разумных законов. Однако до этого человечеству еще далеко. И он задается вопросом (G. W. XVI, 12):
Как же получается, что вышеупомянутое меньшинство (то есть правители) может подчинить своей прихоти народные массы, для которых война означает лишь потери и страдания?.. Как же получается, что с помощью вышеназванных средств (то есть школ, прессы, а также религиозных организаций, которые обычно находятся в руках правителей) массы воспламеняются до неистовства и самопожертвования?.. Существует ли возможность так направить психическое развитие людей, чтобы они оказались устойчивы к психозам ненависти и уничтожения?
В своем ответе (сентябрь 1932 года) Фрейд продолжает тему «Недомогания культуры» (1930), то есть исследует результаты процесса развития человечества. Он начинает с древнейшей формы конфликта интересов, прослеживает ее с точки зрения своей теории влечений на исторических фактах и видит возможность предотвращения в будущем войн в отвлечении агрессии на менее опасные цели (смещении целей влечений), а затем объединении все больших человеческих групп сначала через эмоциональную идентификацию и в конце концов через примат разума. Поскольку война ныне уже не предоставляет возможности для воплощения героического идеала, она выродилась просто в бойню. Фрейд спрашивает: «Сколько нам еще ждать, пока все остальные не станут пацифистами?» Итогом дискуссии стало выражение уверенности, что прогресс в развитии культуры наряду со страхом перед последствиями грядущих войн в обозримом будущем положит конец войне.
К восьмидесятилетию Фрейда Эйнштейн писал (Jones III, 252—253):
Принстон, 21 апреля 1936 г.
Глубокоуважаемый господин Фрейд!
Я рад, что этому поколению выпало на долю счастье выразить Вам по случаю Вашего восьмидесятилетия свое почтение и благодарность как своему великому наставнику. Непосвященному скептику было не так-то легко вынести собственное суждение. Вплоть до недавнего времени мне были очевидны лишь интеллектуальная сила Вашей мысли и ее мощное влияние на современное мировоззрение, однако я не мог оценить истинность Ваших теорий. Однако в последнее время у меня была возможность услышать об одном случае (сам по себе он незначителен), который, по моему убеждению, устраняет любое несогласие, расхождение с учением о вытеснении. Я воспринимаю это с
радостью, поскольку всегда испытываешь большое счастье, когда великая и красивая идея подтверждает свое соответствие действительности. С сердечными пожеланиями и глубоким почтением
Ваш
А. Эйнштейн.
Пожалуйста, не отвечайте. Мне вполне достаточно радости, что я имел повод написать это письмо.
Фрейд ответил незамедлительно (Е. Freud 1960, 443):
Вена IX, Берггассе, 19, 3 Мая 1936 г.
Глубокоуважаемый господин Эйнштейн,
Вы напрасно отрекались от ответа на Ваше замечательное письмо. Ведь я должен Вам сказать, насколько меня обрадовала перемена Ваших мыслей или по крайней мере начало перемены. Разумеется, я всегда понимал, что Вы восхищаетесь мной лишь «из вежливости», однако очень мало доверяете всем моим утверждениям. Но я всегда задавался вопросом, чем же тут можно восхищаться, если это неверно, то есть если это не обладает высоким содержанием истины. Кстати, не думаете ли Вы, что со мной могли бы обойтись куда лучше, если бы мое учение включало в себя более высокую пропорцию нелепостей и заблуждений?
Вы настолько моложе меня; пока Вы достигнете моего возраста, Вы, смею надеяться, станете моим последователем. Поскольку этого я уже узнать не смогу, я заранее наслаждаюсь этим утешением. (Вы угадали цитату: «В предчувствии минуты дивной той» ' и т.д.)
С сердечной преданностью и неизменным уважением
Ваш Зигм. Фрейд. 1 Цитата из «Фауста» Тёте, вторая часть, последние слова умирающего Фауста:
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой.
Когда в 1938 году нацисты обыскивали венскую квартиру Фрейда, среди прочих «компрометирующих» его улик оказалась и фотография Эйнштейна — «одного из главных врагов фатерлянда» — с его автографом (Schur 1973, 582—583). (Эйнштейн в 1933 году эмигрировал в США, Фрейд до последнего момента оставался в Вене103.)
Последнее письмо Эйнштейна было адресовано Фрейду в Лондон, где с помощью Джонса был создан новый штаб психоанализа. Перед этим Фрейд послал Эйнштейну свой труд «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1939). В письме от 4 мая 1939 года Эйнштейн выражает благодарность и среди прочего пишет (Jones III, 286-287):
...Ваше предположение, что Моисей был выдающимся египтянином, из касты жрецов, кажется весьма убедительным, как и те доказательства, которые Вы приводите в связи с обрядом обрезания. Разумеется, не мне судить о Вашем анализе собственно религиозных мотивов.
Ваша книга, как и все Ваши произведения, в особенности изумляет меня со стилистической точки зрения. Я не знаю среди современников никого, кто бы мог так мастерски излагать свой материал на немецком языке...
В этой статье была сделана попытка (насколько это возможно) представить многостороннюю личность Фрейда, используя его личную переписку с близкими ему и выдающимися людьми своего времени, прежде всего с пионерами психоанализа, писателями и учеными. Несомненно, чтобы возникший перед читателем образ стал более полным и завершенным, необходимо прочесть и другие письма. Тем не менее из немногих приведенных здесь писем уже можно судить о всей значительности личности Фрейда.
Эти письма не только освещают основные этапы развития Фрейда на протяжении его жизни, но и демонстрируют то внимание, которое Фрейд готов был уделить каждому из своих корреспондентов. Они создают также портрет адресата, который вместе с Фрейдом задавал тематику и тональность этих документов, их интимность или отстраненность, но в любом случае ничто не заглушает голоса их создателя: язык и стиль Фрейда.
Только человек, блестяще владеющий языком, мог написать подобные письма. «Спонтанная страсть к повествованию, врожденная чувственная любовь к слову, образность, чувство ритма и звучания, единство поэтического и бытового языка» — как сформулировал Вальтер Мушг (Muschg 1956, 164) — характерны не только для научных и культурологических работ Фрейда, но и для его писем. Впрочем, не вызывает удивления, когда уже в «Очерках об истерии» (1895) мы читаем: «...мне самому кажется странным, что истории болезни, которые я пишу, читаются как новеллы...» «Равновесие между глубокомыслием и весельем, между личностным и объективным» (Muschg 1956, 194), которое можно обнаружить уже в школьных сочинениях Фрейда и которое с самого начала выдавало великолепного прозаика, достигло завершенности на рубеже веков, в зрелые годы Фрейда и своего рода духовной просветленности в его стиле в старческом возрасте. Так, незадолго до смерти он писал Мари Бонапарт (Schur 1973, 668):
20, Мэрсфилд-Гарденз, Лондон, N. W. 3,
28 апреля 1939 г.
Дорогая моя Мари,
Я давно Вам не писал, покуда Вы купались в синем море. Полагаю, Вы знаете причину и угадываете ее даже по моему почерку. (Перо уже не то, оно изменило мне, как врач и прочие наружные органы.) Мне плохо, моя болезнь и последствия лечения несут за это ответственность в непонятном для меня соотношении. Меня пытаются увлечь в атмосферу оптимизма: опухоль уменьшается, побочные явления скоро пройдут. Я в это не верю и не хочу обманываться..
Любая случайность, которая могла бы сразу оборвать жестокий процесс, была бы весьма желательна.
Должен ли я еще радоваться перспективе вскоре увидеть Вас в мае?..
Здесь, как и во многих других документах, вышедших из-под пера Фрейда, мы ощущаем: слова здесь не ради их самих, качество их звучания, завораживающая ритмика, создающая внутреннее равновесие, служат выражению и в конечном счете познанию.
Вальтер Йене, который сравнивает Фрейда с такими великими стилистами, как Касснер и Карл Краус, считает, что мы должны «быть благодарны» (Jens 1962, 63) Фрейду уже за одни его письма, а Гюнтер Блёккер (Blöcker 1967) говорит об этих томах писем как о «событии» 104. «Событии», поскольку благодаря им мы пережи-
ваем процесс превращения, «постепенного проникновения в то внутреннее пространство, где самое личное и самое общее сливаются» и где мы становимся свидетелями того, что «имеет отношение к материи всего человечества» (там же, 685).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Образ Моисея, легендарного основателя союза, заключенного иудейским богом Яхве с народом Израиля, который, следуя откровению, вывел евреев из Египта и сорок лет странствовал в пустыне, чтобы привести их в «страну обетованную», им самим, однако, не увиденную, Фрейд, основатель и законодатель психоанализа, ощущал как наиболее ему близкий и родственный. Ср. письмо К. Г. Юнгу от 1 января 1909 года, где Фрейд пишет: «...и Вы уподобитесь Иисусу Навину и овладеете обетованной страной психоанализа, тогда как я останусь Моисеем, взирающим на нее издалека». Относительно интереса Фрейда к фигуре Моисея см. также: «"Моисей" Микеланджело» (1914), G. W. X, «Дополнение к работе о "Моисее" Микеланджело» G. W. XIV, а также «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1939), G. W. XVI.
2 Ветхозаветный пророк Иов в диалоге — сначала с четырьмя друзьями, а затем и с самим Господом — выразил сомнения, связанные с проблемой страдания праведника. Этот образ также принадлежит к числу ключевых для Фрейда.
3 Ср.: Becker H.: Die Handschrift von Sigmund Freud в: «Die Heilkunst», 5, 1956, 141-149. В вышедшем в 1956 году «Журнале антропологии» почерк Фрейда разбирает Мартин Нинк. На его взгляд, этот почерк является выражением значительного напряжения, возникшего из-за противоречивости двух устремлений: борьбы между влечениями и Я; экспансией и самоограничением, импульсивностью и серьезностью, оптимистическим порывом и покорностью, склонностью к фантазированию и реализмом. «В целом создается образ многогранной и, кроме того, весьма динамичной личности» (228).
Рода Визер (Graphologisches Archiv, случай 19) также подчеркивает динамичность и преобладание воли, не позволявшей свободно колебаться подпочве души: «Эта натура никоим образом не была обделена в душевном отношении, однако воля мощно сражалась против собственной души» (30), и: «Таким образом проявляется огромнейшее напряжение, но не обнаруживается никаких возможностей компромисса» (31). Как следующий более существенный момент в почерке Фрейда обнаруживается стремление пишущего к истине: «Поиск был страстным и безжалостным, но перспективы заперты. То есть, несмотря на динамичность, "запер-тость" также принадлежит к числу характеристик этого почерка. Напрашивается образ крепких решеток темницы» (30).
Рихард Покорны («Психология почерка», 1967; «Geist und Psyche» т. 2100,1973) прежде всею обращает внимание на неразборчивость почерка Фрейда (232). И если Макс Пульвер («Зигмунд Фрейд и его самовыражение в почерке») и Аня Тейллар-Мендельссон («Почерк Фрейда») в «Psyche» 4, 1950 (где опубликован также и «Анализ почерка Зигмунда Фрейда» Люси Вайцзек-кер) интерпретируют это свойство как проявление целостности, единства, «гештальта», Покорны воспринимает почерк Фрейда как проявление образно-созерцательного, а не понятийно-рационального мышления: «Образ его мышления является не рациональным, но интуитивным, процесс мышления не индуктивным, но дедуктивным, исходным пунктом является гипотеза, а не отдельное наблюдение как таковое» (233).
Интересное замечание относительно почерка Фрейда можно найти у Виктора фон Вайцзек-кера, который сравнивает его развитие с физиогномикой Фрейда в молодом и пожилом возрасте. В своих мемуарах «Природа и дух» он пишет:
«В одном письме, где проводится параллель между физиогномикой и изучением почерка, Фрейд писал мне, что в течение жизни его почерк изменился в такой степени, что по нему невозможно было бы установить идентичность автора». К этому Вайцзеккер добавляет: «То есть с его почерком произошло то же, что и с его лицом: очень медленно, но все более отчетливо проявляются коллизии его тяжкой борьбы. Старческий почерк напоминает мне густо переплетенные и размашисто расположенные нити ковра. Господствуют оба элементарных направления, вертикаль и горизонталь. Ни одна буква, даже ни одно слово не выделяются из тесной связи со своим окружением, все движется вместе, словно атакующая армия, распределенная в ряды и колонны. Впечатление постоянного движения отдельных частей усиливается, когда пытаешься зафиксировать взгляд на отдельном штрихе. Он достаточно длинный и прямой, но с другой стороны он слегка изогнут или будто бы слегка дрожит» («Geist und Psyche», т. 2004, 119).
4 См., например, работу Фрейда «Психоанализ и телепатия» (1921) (G. W. XVII, 41-42), где графология причислена к оккультным явлениям, поскольку доказать здесь ничего не возможно.
Ср. также протоколы Венского психоаналитического объединения, изд. Германом Нунбер-
том и Эрнстом Федерном, т. III, Протокол № 148: дискуссия о Людвиге Клагесе.
5 Джоан Ривьере, в дальнейшем занимавшаяся психоаналитической практикой в Лондоне, вела учебный анализ у Д. В. Винникотта после того, как тот прервал курс анализа у Сгрейчи. Совместно с Мелани Кляйн она опубликовала в 1937 году «Любовь, ненависть и чувство вины», а также совместно с Мелани Кляйн, Сьюзен Айзеке и Паулой Хайманн «Развитие в психоанализе» (1952). Кроме того, она перевела на английский язык некоторые работы Фрейда.
6 См.: «A Character Trait of Freud's», 1958,145: «Write it, put it down in black and white; that's the way to deal with it; you get it out of your system» и: «Get it out, produce it, make something of it outside you; give it an existence independently of you».
7 Комитет состоял из шести человек, присягнувших Фрейду и психоанализу: Абрахама, Фе-ренци, Джонса, Ранка, Захса и (после смерти Антона фон Фройнда) Эйтингона. Их называли также «носителями колец», поскольку все они получили от Фрейда по перстню в знак их союза.
8 В своей работе «Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть» (1973) Макс Шур попытался разобраться в том влиянии, которое Флисс оказывал на Фрейда.
9 Это наблюдение оправдывается в некоторых случаях психосоматического или аллергического насморка (rhinitis vasomotorica).
10 Книга вышла 4 ноября 1899 года, но издатель предпочел поставить на титульном листе дату 1900 (Jones I, 417).
11 Обозначает сон до того, как он подвергается аналитическому исследованию, то есть в том виде, в каком он грезится человеку, превращающему его затем в рассказ. В более широком смысле говорят о «явном содержании» любой вербализованной продукции, от фантазии до литературного произведения, которое можно интерпретировать в соответствии с аналитическим методом (определение дано по: Laplansche/Pontalis, 1973).
12 Фрейд и его племянник и сверстник Йон оставались неразлучны до третьего года жизни, они любили друг друга и постоянно ссорились. Эти первые отношения повлияли на все дальнейшие отношения с ровесниками.
Фрейд указывает на это в «Толковании сновидений» (1900): «Все мои друзья в определенном смысле являются воплощениями этого первого образа., ревенантами» (G. W. II/III, 487).
13 Термин «шизофрения» для «Dementia praecox» принадлежит Блейлеру, равно как выражение «аутизм» (болезненный уход в себя) и название «глубинная психология».
14 Развитие научных разногласий можно отчетливо проследить, сравнив две книги Блейлера: «Психоанализ Фрейда, защита и критические заметки» (1911) и «Критика теории Фрейда» (1913).
15 Блейлер следующим образом охарактеризовал значение Фрейда: «Психология распадается на психологию до Фрейда и после Фрейда» (цитировано по: Heinrich Meng, «Erinnerungen an Sigmund Freud» [1946]).
Это высказывание в поздравительной речи 6 мая 1926 года на семидесятилетии Фрейда приписывает себе Ференци: «Разумеется, я не могу со всей определенностью сказать, когда и как сбудется мое предсказание, что однажды весь мир заговорит о дофрейдовской и послефрейдовской эпохе...» (в: «Bausteine zur Psychoanalyse» 1,1927).
16 Бывший председатель судебной коллегии в Саксонии Даниэль Пауль Шребер провел десять лет в психиатрической лечебнице из-за тяжелой душевной болезни. Выйдя из больницы он, опубликовал в 1903 году подробное описание своей бредовой системы вместе с заключениями, вынесенными в отношении него специалистами (Ellenberger 1973, 737).
17 Александр Мичерлих, род. в 1908 г. в Мюнхене, изучал медицину в Мюнхене, Праге, Берлине, Фрайбурге, Цюрихе, Гейдельберге, с 1946 г. преподаватель Гейдельбергского университета, с 1952 г. профессор, с 1967 г. возглавляет кафедру психологии Франкфуртского университета и Институт Зигмунда Фрейда, в 1969 г. получил Премию мира немецкой книготорговли. Основные труды: «На пути к безотцовскому обществу» (1963),«Негостеприимность наших городов» (1965), «Неспособность скорбеть» (1967, совместно с супругой), «Идея мира и человеческая агрессивность» (1969), «Борьба за воспоминание. Психоанализ для продвинутых новичков» (1975) и др. Он также является издателем учебного издания трудов 3. Фрейда.
18 Вокруг него вс Франкфурте-на-Майне создалась группа издателей, членов редколлегии и постоянных сотрудников, в которую входили: Герман Аргеландер, Гельмут Дамер, Клаус Хорн, Кете Хюгель, Маргарет Мичерлих-Ни-льсен, Лутц Розенкёттер, Хильда Веллер. С ними сотрудничали в Берлине: Кете Дрегер и Вер-нер Кемпер, в Гамбурге — Герхарт Шейнерт, во Фрайбурге — Роберт Хайсс, в Кёльне — Рене Кёниг, в Гиссене — Хорст Эберхард Рихтер, в Ульме — Туре фон Уэкскюль. Эта группа стала особенно представительной благодаря зарубежным сотрудникам из Австрии (Вильгельм Зольмз, Вена), Швейцарии (Гаэтано Бе-недетти и Ганс Кунц, Базель, Жак Берна и Пауль Парин, Цюрих), из Голландии (Пет Куй-пер, Амстердам, Жанна Лампль-де Гроот, Амстердам), из Англии (Паула Хайманн, Лондон), из Израиля (Генрих Винник, Иерусалим), из США (Джекоб Арлоу, Нью-Йорк, Эрик X. Эриксон, Тибурон, Калифорния, Фриц Редлич, Нью-Хэвен, Джордж К. Розенвальд, Анн Арбор, Мичиган).
«Псюхе», как в зеркале, отражает этапы постепенною выхода психоанализа из комы. Первый номер «Псюхе» появился в июле 1947 года. В то время журнал имел подзаголовок: «Глубинная психология и человековедение в исследовании и практике». Сопротивление термину «психоанализ» пока еще не было преодолено. В тот период журнал издавали Г. Кунц в Базеле, А. Мичерлих в Гейдель-берге и Ф. Шоттлендер в Штутгарте. Спустя несколько лет издателями стали В. Хоххаймер, Берлин, и А. Мичерлих, Гейдельберг. Подзаголовком являлось «Журнал психологического и медицинского человековедения», слово «психоанализ» по-прежнему отсутствовало. Сегодня «Псюхе» заявляет о своей программе уже на форзаце: «Журнал по психоанализу и его применению».
19 Во «Frankfurter Allgemeine Zeitung» 25. 5. 1974.
20 «Аналитическая психология» 7, 1976. «Журнал аналитической психологии и смежных с нею областей», как указано в подзаголовке, выходит четыре раза в год с осени 1969 года в издательстве С. Каргера в Базеле, Мюнхене, Париже, Лондоне и Сиднее. Издатели Г. Дикманн и К. А. Мейер. Г. Дикманн (совместно с Э. Юнг) написал статью для третьего тома данной энциклопедии «Дальнейшее развитие аналитической психологии».
21 Имеется в виду «Об истории психоаналитического движения» (1914), G. W. X.
22 По «Радио Западной Германии» 29. 10. 1974.
23 В «Deutsches Allgemeines Sonntagsblatt» 4. 8. 1974.
24 В «Die Zeit» 19.7. 1974.
25 В «Süddeutsche Zeitung» 7/8. 9. 1974.
26 Анила Яффе, род. в 1906 г. в Берлине, изучала психологию в Гамбурге, в 1948—1955 гг. секретарь К. Г. Юнга, доцент института К. Г. Юнга. Труды: «Миф разума в творчестве К. Г. Юнга» (1967), «Из жизни и мастерской К. Г. Юнга» (1968), редактор и издатель «Воспоминаний, сновидений, размышлений» К. Г. Юнга, издатель его писем в трех томах (1971—1972) и др.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |