– Венди, поможешь мне разрезать торт? – спросила Вилла, пока Туве изображал жестами ключевое слово в шараде. Дункан отгадал ее часть, «всё на свете», но к разгадке не приблизился.
– Конечно, – сказала я.
Как же здорово сидеть на диване с друзьями и хохотать над неуклюжими попытками отгадывающего. Я встала и прошла к столу, где хлопотала Вилла. Торт стоял в самом центре, рядом с небольшой горкой подарков. Мы с Ризом просили ничего не дарить нам, однако подарки нас все равно ждали.
– Извини, – сказала Вилла, – не хотела выдергивать тебя из компании, но очень нужно поговорить.
– Все хорошо.
– Твой братец сам испек торт. – Вилла виновато улыбнулась, вонзаясь ножом в глазурь. – Клянется, что это твой любимый.
Возможно, Мэтт и самый лучший на свете кондитер, но мне трудно об этом судить. Большинство продуктов я не люблю, особенно обработанные, однако Мэтт годами изо всех сил старался накормить меня, и часто я притворялась, называя вкусными блюда, которые мне не по нраву. Вот как этот торт.
– Не такая уж гадость, – сказала я, хотя гадость была первостатейная. По крайней мере, на мой вкус, а значит, на вкус Виллы и остальных трилле тоже.
– Я хотела тебе сказать, что Мэтт не знает о Локи, – прошептала Вилла, аккуратно раскладывая торт по тарелкам. – Я ему не рассказала, чтобы не дергался.
– Спасибо. – Я оглянулась на Мэтта, хохотавшего над гримасами Туве. – Но позже сказать все равно придется.
– Думаешь, Локи останется? – Вилла слизнула с пальца глазурь и поморщилась.
– Думаю, да.
– Ладно, не забивай себе этим голову сейчас. Это же последний день твоего детства!
И я послушно постаралась выбросить из головы все свои страхи, все мысли о королевстве, о Локи. Удивительно, но в тот вечер мне это удалось.
Три. Шрамы
Мне снилась снежная буря. Метель кружила и завывала, швыряя пригоршни снега в лицо. Вокруг не видно ни зги. Ледяной ветер пронизывал до костей. Но я шла и шла. Я должна была пройти через буран.
Дункан разбудил меня в десятом часу. Обычно я просыпалась в шесть или семь, чтобы успеть привести себя в порядок, – в зависимости от того, на сколько назначена первая встреча. Но сегодня в честь дня рождения мне удалось поспать подольше. Приятное ощущение, хоть и немножко странное.
Дункан и вовсе не стал бы будить меня, но Элора хотела позавтракать со мной по случаю моего дня рождения. Я вскочила сразу, не став залеживаться. Ведь если заспишься, то лень твоя пробудится раньше тебя.
Я не знала, чем займу сегодняшний день, ведь обычно у меня все расписано по минутам, а тут целый день в моем распоряжении, не надо вершить государственные дела, не надо помогать Авроре с подготовкой к свадьбе, не надо обсуждать всякую всячину с Виллой и Мэттом.
Завтракали мы с Элорой в ее спальне, последнее время я ее только там и видела. Болезнь все не отпускала королеву, а ведь слегла она еще до Рождества. Аврора предприняла несколько попыток применить свой целительный дар, но смогла лишь поддержать силы Элоры.
По пути в южное крыло, где находились покои Элоры, я миновала комнату, в которой держали Локи. Дверь была плотно закрыта, рядом стоял Томас. Он кивнул мне. Все пока спокойно.
Спальня у Элоры огромная. Тяжелые, высоченные – до самого потолка – двери. В этой комнате легко уместились бы две мои спальни, а покои у меня тоже не самые тесные. Комната казалась еще больше из-за французских окон во всю стену. Правда, сейчас окна неизменно закрыты плотными гардинами. Дневному свету Элора предпочитала мягкое сияние лампы.
Мебель была под стать комнате – тяжелая, массивная: шкафы, письменный стол, гигантская кровать, я таких никогда и не видела, и уголок для гостей с диваном, двумя креслами и кофейным столиком. Сегодня у окна стоял еще и небольшой обеденный стол и два стула. Стол буквально ломился от еды: ягоды, фрукты, йогурты и овсянка в экстравагантной кастрюльке – все мое самое любимое.
Во все последние мои визиты Элора не покидала постели, но сейчас она сидела за столом. Длинные волосы, совсем еще недавно черные и блестящие, отливали серебром. Темные глаза заволокло мутной катарактной пленкой, прежде фарфорово-прозрачное, гладкое лицо избороздили морщины. Красота и элегантность не покинули Элору и, наверное, никогда не покинут, но как же она постарела…
Когда я вошла, Элора разливала чай. Шелковый пеньюар струился живописными складками.
– Чаю, Венди? – спросила она, не отрывая взгляда от чайника.
Лишь совсем недавно Элора начала называть меня по имени. А до этого обращалась ко мне исключительно «принцесса», но после ее болезни лед между нами растаял. Я даже могла быть с ней на «ты» – разумеется, только наедине.
– Да, спасибо. – Я села за стол напротив своей матери. – А что за чай?
– Ежевичный. – Элора поставила передо мной изящную чашку. – Надеюсь, аппетит у тебя сегодня хороший. Я попросила повара закатить нам пир.
– Ага, проголодалась. – И желудок мой заурчал, точно подтверждая это.
– Тогда накладывай себе все, чему глаза радуются.
– А ты разве не будешь? – спросила я, наваливая себе в тарелку малины.
– Самую малость. – Но она даже не взяла тарелку. – Как себя чувствуешь в день рождения?
– Пока неплохо. Правда, легла очень поздно.
– Вилла устраивает для тебя праздник? – Элора задумчиво разглядывала сливу. – Гаррет мне что-то рассказывал.
– Да, закатила вечеринку, – кивнула я, уминая ягоды. – Было весело.
– Я полагала, вы соберетесь сегодня.
– Сегодня тоже соберемся, но это будет вечеринка Риза. У меня ведь не так много друзей, и Вилла решила, что лучше отпраздновать накануне.
– Ясно.
Элора неторопливо пила чай и наблюдала, как я ем. Раньше этот пристальный взгляд наверняка смутил бы меня, но теперь я понимала: ей просто приятно на меня смотреть.
– Как ты сегодня себя чувствуешь?
– Видишь, встаю потихоньку. – Элора пожала плечами и перевела взгляд за окно.
Тяжелые гардины были наполовину раздвинуты, и комнату заливал сияющий свет. Верхушки деревьев укрывало снежное полотно, и солнце, отражаясь от заиндевевших крон, буквально врывалось в комнату.
– Ты хорошо выглядишь, – сказала я.
– Ты тоже. – Элора продолжала смотреть в окно. – Тебе идет этот цвет.
Я опустила взгляд на платье, темно-синее, отделанное черными кружевами. Его выбрала для меня Вилла, и оно мне очень нравилось. Но к комплиментам от Элоры я еще не успела привыкнуть.
– Спасибо.
– Я когда-нибудь рассказывала тебе о дне, когда ты родилась?
– Нет. – Оторвавшись от ванильного йогурта, я положила ложечку на блюдце. – Ты только упоминала, что это произошло очень быстро.
– Я немного не доносила тебя. – Элора говорила тихо, будто медленно погружаясь в воспоминания. – Благодаря матери. У нее был дар убеждения, и она уговорила мое тело начать роды. Тогда это был единственный способ тебя защитить, но ты родилась на две недели раньше срока.
– А где я родилась – в больнице?
– Нет. Мы поехали в город, где жила твоя приемная семья. Орен думал, что я выбрала семью из Атланты, но я предпочла семейство Эверли, они жили на севере Нью-Йорка. Мы с матерью поселились в ближайшей гостинице, прятались там от Орена. Томас наблюдал за Эверли, ждал, когда у беременной начнутся схватки.
– Томас? – удивилась я.
– Да, Томас сопровождал нас. Тогда-то я с ним и познакомилась. Во время бегства от мужа. Томас был новеньким, но успел уже показать свою находчивость, и мать взяла его сопровождать нас.
– И он присутствовал при моем рождении?
– Да, – улыбнулась Элора. – Я тебя родила на полу в гостиничной ванной. Мать использовала свои способности – вызвала роды и сделала так, чтобы я не чувствовала боли, не кричала. А Томас сидел рядом со мной, держал за руку и говорил, что все будет хорошо.
– Тебе было страшно? – спросила я. – Страшно вот так рожать?
– Очень страшно, – призналась Элора. – Однако выбора не оставалось. Мы должны были спрятать и защитить тебя.
– Знаю, – кивнула я. – Ты все сделала правильно. Теперь я понимаю.
– Ты была такая маленькая. – Улыбка Элоры изменилась, в лице ее проступила нежность. – Я и представить не могла, что ты окажешься такой крошечной… и такой красивой. Ты родилась с копной темных волос, и твои темные глаза были такие огромные. Такая прекрасная, самая прекрасная… моя девочка.
Элора замолчала, по-прежнему улыбаясь, а у меня в горле стоял комок. Так непривычно слышать от моей матери слова, которые обычные мамы произносят постоянно.
– Мне очень хотелось взять тебя на руки. Я умоляла мать, чтобы она позволила мне подержать тебя, но она сказала, так будет только хуже. Она сама завернула тебя в гостиничную простыню, а я смотрела, смотрела на тебя, сквозь слезы. А потом мать ушла. Отнесла тебя в больницу и оставила у Эверли, а домой принесла другого младенца, не моего. Велела, чтобы я носила его на руках, ворковала с ним, ухаживала. Так мне должно было стать легче. Но я не хотела чужого ребенка. Мне нужна была ты, ты была моей девочкой, я хотела нянчить только тебя.
Лишь сейчас она повернулась ко мне, и взгляд ее затуманенных катарактой глаз был гораздо яснее, чем раньше.
– Я так не хотела отдавать тебя, Венди. Несмотря на все, что произошло между мной и твоим отцом, я хотела быть с тобой. Больше всего на свете.
Я ничего не ответила. Не могла. Тогда я разрыдалась бы, а при Элоре лучше не плакать. Даже в таком откровенном разговоре я боялась, что она не одобрит моих слез.
– Но было нельзя. – Она опять отвернулась к окну. – Иногда мне кажется, вся моя жизнь состоит из сплошных «нельзя». Все, кого я любила, все, к чему я привязывалась, – все это было нельзя.
– Ужасно, – сказала я хрипло.
– Нет, – ответила Элора. – Я поступала так, как считала нужным, старалась сделать как лучше. Посмотри на меня. Сегодня твой день рождения. Не стоило мне жаловаться сегодня.
– Ты вовсе не жалуешься. – Я постаралась незаметно вытереть глаза. – Спасибо, что рассказала.
– Ладно, хватит, давай обсудим убранство твоих новых покоев, – сказала Элора. – Думаю, следует оставить здесь почти всю мебель, если ты не захочешь ее сменить. Конечно, это твое право.
– Что за новые покои? – удивилась я.
– Ты должна переехать в эту комнату после свадьбы. Ведь это комната для молодоженов.
– А, да, конечно. – Я покачала головой. – Я была так занята остальными делами, что совсем позабыла.
– Думаю, тут не слишком много работы. Я возьму только личные вещи. В пятницу слуги помогут мне собраться, и я переберусь в комнату чуть дальше по коридору.
– Тогда пусть сразу перенесут и мои вещи. И вещи Туве, он же будет жить вместе со мной.
– Как у вас дела? – Элора внимательно на меня посмотрела. – Ты готова к свадьбе?
– Не знаю, как я, а Аврора к ней точно готова, – вздохнула я. – Но если ты спрашиваешь, готова ли я выйти замуж… не знаю.
– У вас с Туве все будет хорошо, – улыбнулась Элора. – Уверена. Я знаю.
– Знаешь? Ты это нарисовала?
У Элоры дар предвидения, и видения приходят к ней в виде картин, которые она пишет.
– Нет, – рассмеялась она, – материнская интуиция.
Я снова принялась за еду, но Элора лишь тыкала фрукты вилкой. Мы разговаривали о всякой всячине, и я внезапно подумала, что если она умрет, то я буду тосковать по ней. Мысль была странная и неожиданная. Ведь еще совсем недавно мы были на ножах.
Когда я собралась уходить, Элора вернулась в постель и попросила прислать кого-нибудь убрать после завтрака. У двери меня ждал Дункан, он и предложил не звать прислугу, сказал, что сам справится. Пока он собирал тарелки, я отправилась к Локи. Если ему стало лучше, вытяну из него всю правду.
У двери я снова обнаружила Томаса, похоже, он решил не доверять охрану витра кому-то еще. Я стукнула из вежливости один раз и вошла, не дожидаясь ответа. Локи переодевался. Он уже сменил потрепанные слаксы на пижамные штаны и держал перед собой белую футболку, собираясь надеть ее. Спина его, обращенная ко мне, являла страшную картину.
– Какой ужас, Локи, – прошептала я.
– Я не знал, что ты здесь, – ухмыльнулся он, оборачиваясь. – Значит, футболку можно не надевать?
– Нет, надень. – Я закрыла дверь, чтобы никто не подглядывал и не подслушивал.
– До чего с тобой скучно. – Локи недовольно скривился и натянул футболку через голову.
– Спина у тебя… просто ужас.
– А я как раз собирался сказать, как ты сегодня прекрасна, но, пожалуй, не стоит трудиться, если ты будешь продолжать в том же духе. – Он сел на кровать.
– Локи, я не шучу. Что с тобой произошло?
– Я уже все сказал. – Локи опустил взгляд и принялся снимать невидимые пылинки с пижамных штанов. – Король очень разозлился на меня.
– За что? Ради всего святого, зачем такая жестокость? – В душе у меня закипал гнев на отца.
– Плохо ты знаешь своего папочку. Для него это вовсе не жестокость.
– И ты же почти принц! Разве можно с тобой так обращаться?
– Он король, – пожал плечами Локи. – Что хочет, то и делает.
– А королева? Почему она не вмешалась?
– Королева сперва исцеляла меня, но потом ее силы иссякли. И это самое большее, что она может сделать наперекор Орену.
Сара, королева витра, – моя мачеха, но когда-то она была помолвлена с Локи. Сара старше его лет на десять, их помолвку устроили родители, и она была расторгнута, когда Локи исполнилось девять лет. Ничего романтического между ними не было, Сара всегда относилась к Локи, как к младшему брату, защищала его, как могла.
– Так это он сам так тебя? – тихо спросила я.
– Как – так?
Наши взгляды встретились. Какого все-таки удивительного цвета у него глаза, золотисто-карамельные. На подбородке у Локи я заметила шрам, которого раньше точно не было. У него была безупречно чистая кожа, никакие шрамы не портили его мужественную красоту.
– Это его рук дело? – Я коснулась шрама.
– Да, – хрипло ответил он.
– Как это произошло? – Пальцы мои скользнули по его щеке, поднялись к виску, где краснел еще один рубец. – Как он это сделал?
Локи смотрел мне в глаза, не пытаясь отстраниться от моей ладони.
– Ему нравится обрабатывать меня. Руками или ногами. Или «кошкой».
– Что за кошка? – У меня было такое глупое лицо, что он улыбнулся.
– Это плетка, называется «кошка-девятихвостка». Вроде хлыста, только там не один конец, а девять. «Кошка» наносит больше ран, чем обычный хлыст.
– Локи! – Я невольно содрогнулась. – Как он посмел? Почему ты сразу не бежал? Ты сопротивлялся?
– Сопротивляться бесполезно, а сбежал, как только представился момент. И вот я здесь.
– Он бросил тебя в тюрьму?
– Запер в подземелье. – Локи отвернулся, чуть отодвинулся. – Принцесса, я рад тебя видеть, но мне больше не хочется об этом говорить.
– Ты же просишь королевской амнистии. Я должна знать подробности. Почему он тебя избил?
– Почему? – саркастически рассмеялся Локи. – А сама что думаешь?
– Да не знаю я!
– Из-за тебя. – Он опять посмотрел мне в глаза, и от этой обаятельно-кривой улыбки у меня защемило сердце. – Потому что я не доставил тебя.
– Так ведь… – нахмурилась я, – ты же сам просил, чтоб тебя отпустили к витра. Мы с королем устроили обмен, чтобы ты смог вернуться.
– Ну да, только он думал, что ты тоже к нему заглянешь. А ты не заглянула. Я тебя упустил, а потом еще и не доставил обратно. – Локи покачал головой. – Он решил заполучить тебя, принцесса.
– И он тебя пытал? – спросила я тихо. – Из-за меня?
– Принцесса… – Локи вздохнул, придвинулся ближе и мягко, чуть ли не осторожно обнял меня. – Ты в этом не виновата.
– Наверное. Однако этого не случилось бы, если бы я бежала с тобой.
– Бежать и сейчас можно.
– Нет, нельзя. У меня теперь слишком много забот. Нельзя просто бросить их и бежать. Но ты оставайся здесь. Я пожалую тебе амнистию.
– У-у, так я и знал! – Локи широко улыбнулся. – Если я уеду, ты умрешь от тоски.
– Ну это вряд ли! – рассмеялась я.
– Да ну?
Обнимавшая меня рука скользнула к талии. Я чувствовала упругость его мышц, тепло его тела. Понимая, что должна отстраниться, что для такой фамильярности нет никаких оправданий, я все-таки не сдвинулась с места.
– А ты могла бы? – шепотом спросил Локи.
– Что могла бы?
– Ты могла бы сбежать со мной, если бы не твои королевские обязанности, не дворец и прочая шелуха?
– Не знаю.
– Думаю, могла бы.
– Ты очень самонадеянный! – Я отвела взгляд, но не отстранилась. – А где, кстати, ты взял пижаму? Ты же ничего с собой не принес.
– Не скажу.
– Почему это?
– Потому. Стоит сказать – и настроение испортится. Может, лучше посидим тут, пожирая друг друга глазами, пока ты не позволишь поцеловать тебя?
– Нет! – Я наконец попробовала отодвинуться. – Ни за что, если ты не скажешь.
– Туве принес, – буркнул Локи и попытался притянуть меня к себе. Он был гораздо сильнее, но позволил себя отпихнуть.
– Понятно. – Я встала. – Как похоже на моего жениха. Всегда думает о других.
– Слушай, это просто пижама! – воскликнул Локи, будто это что-то объясняло. – Он классный парень, но это ничего не значит!
– Как ничего не значит?!
– Ты же его не любишь.
– Он мне нравится, – возразила я. – И тебя я тоже не люблю.
– Может, и так, – согласился он. – Но полюбишь.
– Сам так решил?
– Потом вспомни мои слова, принцесса. Однажды ты по уши в меня втрескаешься.
– Ладно, – засмеялась я. – Мне пора. Если я жалую тебе амнистию, нужно огласить ее, оформить документ и всем доказать, что это не самоубийство.
– Спасибо.
– Пожалуйста. – Я открыла дверь.
– И все-таки оно того стоило, – вдруг сказал Локи.
Я обернулась:
– Ты о чем?
– Все, через что мне пришлось пройти. Ради тебя. Оно того стоило.
Четыре. Жених
Мой день рождения обернулся сумасшедшим заседанием королевского совета по поводу амнистии. Большинство участников считали ее безумием, и пришлось привести Локи для объяснений. Спорили довольно долго, Томас задавал множество вопросов, и Локи отвечал на них примерно так же, как в разговоре со мной. Хотя когда он приподнял футболку и показал свою спину, объяснять надо было не так уж много. После этого его отпустили обратно в постель.
Потом меня ждал ужин в уютной компании Виллы и Мэтта, и я расслабилась. Позвонила тетя Мэгги, мы поговорили с ней. Мэгги рвалась меня навестить, а я увиливала как могла. Я так и не рассказала ей, кто я на самом деле, она знала только то, что я в безопасности вместе с Мэттом. На Рождество я хотела вытащить ее сюда и все объяснить, но тут витра открыли охоту на подменышей, и нашу тетушку тоже могли похитить по дороге ко мне, поэтому пришлось отложить нашу встречу. К счастью, Мэгги много путешествует и ее мало чем удивишь, но она все же будет слегка ошарашена, когда увидит меня в здешней обстановке. Как же я по ней соскучилась.
После ужина я удалилась к себе, повалилась на диван перед телевизором и погрузилась в глупые комедии восьмидесятых годов – на пару с Дунканом. Он находится при мне шестнадцать часов в сутки, лишь на ночь поручая меня ночному стражнику. Мне хотелось позаниматься – Туве учит меня триллице, – но Дункан отговорил. Мозгу требуется отдых, убеждал он, надо хорошенько расслабиться, отвлечься. Вот я и расслаблялась.
Дункан так и уснул в моей комнате, что и раньше случалось. Никаких кривотолков по этому поводу не было – он же мой телохранитель, пусть лучше будет при мне. И уже начиная с субботы все будет иначе, а жаль. Я перебралась на кровать, а Дункан так и спал на диване, закутавшись в плед.
– Сегодня ведь четверг? – спросила я, проснувшись утром. Я лежала в постели и смотрела в потолок.
– Точно, – зевнул Дункан.
– Два дня до свадьбы.
– Ага. – Дункан встал и отодвинул занавеси, впуская в комнату поток света. – Что вы сегодня собираетесь делать?
– Мне нужно чем-то заняться. – Я села в постели, щурясь от яркого света. – И плевать, что там кое-кто талдычит про отдых для мозга. Хочу быть в форме. Так что сегодня я тренируюсь с Туве.
– Что ж, хотя бы проведете время наедине с женихом, – сказал Дункан.
Обычно при мыслях о свадьбе у меня начинал ныть желудок. А если я думала на эту тему слишком уж долго, даже выворачивало наизнанку. Не помню, чтобы я за всю свою жизнь чего-то так боялась.
После душа и скромного завтрака я заглянула к Туве и предложила ему потренироваться. Я уже привыкла к своим способностям и неплохо научилась ими пользоваться, но все равно старалась почаще практиковаться.
Туве переехал во дворец, после того как витра меня похитили, – чтобы поддерживать безопасность. Благодаря своим способностям он куда сильнее любого стражника или искателя; возможно, он даже сильнее меня. Комната Туве находилась в том же крыле, что и моя. Дверь в нее была открыта. На полу громоздились картонные коробки, одни пустые, из других вываливались книги. Еще одна коробка стояла на кровати, в нее Туве складывал одежду.
– Куда-то уезжаешь? – осведомилась я с порога.
– Готовлюсь к переезду. – Туве махнул рукой в направлении крыла, где жила Элора. – Уже в субботу ведь.
– Ах, ну да.
– Могу я чем-то помочь? – спросил Дункан, неотступно следовавший за мной повсюду.
– Если хочешь… – сказал Туве и кивнул на шкаф.
Дункан принялся вытаскивать из шкафа одежду. А я все торчала в дверях и злилась из-за той неловкости, что разделяла нас с Туве. На тренировках, при деловых обсуждениях она исчезала. Мы почти всегда были на одной волне и могли откровенно говорить обо всем, что касается политики, дворца, работы. Но как только речь заходила о свадьбе или наших отношениях, и я, и Туве словно каменели.
– А что, если нам потренироваться? – спросила я.
– Хорошая идея, – согласился, если не сказать обрадовался, Туве.
Тренировки были полезны и для него. Дворец был набит самыми разными людьми, Туве слышал их мысли, знал их эмоции, все это висело у него в голове непрекращающимся шумом. Наши занятия помогали ему прочистить мозг, освободиться от лишней информации, сосредоточиться. После них он чувствовал себя «почти нормальным».
– На улице?
– Хорошо.
– Но там же собачий холод! – перепугался Дункан.
– Так оставайся здесь, – предложила я. – Можешь пока сложить вещи.
Дункан колебался.
– Я же буду с Туве. Мы справимся.
– Ладно, – нехотя согласился Дункан. – Но чуть что – зовите.
Мы с Туве направились в секретный сад за дворцом. Подозреваю, что на самом деле он не такой уж секретный, но кажется таковым, потому что укрыт за густыми деревьями и стеной. Последние дни бушевали метели, но сад по-прежнему стоял в цвету. Он волшебный. Даже зимой здесь благоухают цветы, вот и сейчас они сверкали в снегу, покрытые инеем, как алмазной крошкой. Тонкая струя водопада, вившаяся по отвесной скале, должна была замерзнуть по всем законам природы, но вода журчала как ни в чем не бывало.
Тропинку совсем занесло снегом. Туве простер руку, и снег расступился, точно библейское Красное море. Мы остановились среди вишен, со всех сторон нас окружали голубовато-розовые цветы.
– Что будем делать сегодня? – спросил Туве.
– Не знаю. Чего тебе хочется?
– Как насчет поиграть в снежки? – Он неожиданно улыбнулся.
И тут же в меня полетели снежки. При этом сам Туве даже не шелохнулся, снежки он лепил и швырял в меня исключительно усилием мысли. Но я не растерялась – отбила их, пустив в ход собственный дар, и снежки рассыпались невесомым облачком. Теперь была моя очередь швырять снежки, но Туве защищался с той же легкостью, что и я. Потом он снова открыл огонь, уже целой очередью, и хотя я отбила почти все снаряды, но один все-таки попал в ногу. Я отскочила, спряталась за деревом и начала контратаку. Мы с Туве увлеклись, швырялись целыми снежными глыбами, кидали друг друга в сугробы, обрушивали на противника снежные лавины. Со стороны можно было решить, что мы непринужденно резвимся, и в какой-то мере так и было, однако забава наша была куда больше, чем просто игра. Защищаясь от снежков, летящих со всех сторон, я училась отражать нападение нескольких противников. Я старалась выстрелить своими снежками еще до того, как отбила вражеские, а это развивало навыки нападения и защиты одновременно. На самом деле это дьявольски трудно. Я уже давно практикуюсь атаковать и обороняться сразу. И если удерживать один предмет и в тот же момент швырять другой я научилась, то тормозить один предмет, а другому придавать ускорение было куда сложнее. Если вообще возможно.
Когда мы оба извалялись в снегу и порядком выдохлись, я в изнеможении упала спиной в сугроб. На мне были только брюки и свитер, но от борьбы стало жарко, и снег приятно холодил.
– Перемирие? – Тяжело дышащий Туве рухнул рядом.
– Перемирие! – прохрипела я.
Мы лежали, разбросав в стороны руки, будто оставляя в снегу «снежных ангелов». Унимая дыхание, наблюдали, как в небе проплывают облака.
– Если наша семейная жизнь будет такая вот, как сейчас, это не так уж плохо, а? – спросил Туве.
Честный вопрос.
– Ага. Не так уж плохо. Снежки – это да, это я смогу.
– Ты боишься?
– Немножко. – Я повернула голову. – А ты?
– Угу. – Туве задумчиво смотрел в небо. – Самое трудное – это поцелуй. Мы же будем целоваться в первый раз, да еще на глазах у целой толпы народу.
В животе стало холодно от такой мысли.
– Поцелуй нельзя провалить. Что угодно, только не это.
– Ты думаешь, нам надо…
– Целоваться? На свадьбе, ты хочешь сказать? Это вроде как обязательно.
– Нет, я имею в виду – сейчас, – Туве сел в сугробе. – Может, тогда завтра будет легче.
– Считаешь, надо потренироваться? – Я тоже села. – Хочешь попробовать?
– Как третьеклашки, честное слово, – вздохнул Туве, стряхивая с себя снег. – Ведь ты же станешь моей женой. Все равно надо будет целоваться.
– Да. Все равно.
– Ладно. Давай попробуем. – Он неуверенно улыбнулся. – Попробуем, и все.
– Ладно.
Я сделала глубокий вдох и потянулась к нему. Глаза закрыла. Если не смотреть, то не так страдаешь от собственной неловкости. Губы у Туве были холодные, поцелуй вышел целомудренный и короткий. Всего секунда, но внутри заныло от волнения, и волнение это было вовсе не эротического характера.
– Ну как?
Я кивнула:
– Ничего.
– Да, неплохо. – Он отвел взгляд и облизнул губы. – Мы это можем. А?
– Еще бы не можем. Если уж кто может, то это мы. Как одни из самых одаренных трилле на свете. И мы подходим друг другу. Мы вполне можем провести вместе всю оставшуюся жизнь.
– Да! – Туве явно был больше меня воодушевлен такой перспективой. – На самом деле мне это нравится. Мне нравишься ты, я нравлюсь тебе. Мы хорошо проводим время вместе. Почти всегда друг с другом соглашаемся. Мы будем лучшими в мире мужем и женой.
– Точно! – поддакнула я. – Мы идеальная пара.
– Да, идеальная, – энергично кивнул Туве и тихо добавил: – Так и есть.
И мы погрузились в молчание, глядя на сад в снегу, затерявшись каждый среди собственных мыслей. Не знаю, о чем думал Туве. Я даже не знала толком, о чем думала сама. Теоретически мы с Туве и правда созданы друг для друга, но у сердца почему-то другая логика.
– Пойдем обратно? – спросил Туве. – Я замерз.
– Угу, я тоже.
Он встал и подал мне руку, помогая подняться. Необязательный, но приятный жест. Мы вернулись во дворец вместе, оба не сказали ни слова, а я вертела на пальце кольцо. Металл был ледяным после прогулки, и кольцо вдруг показалось мне слишком большим и тяжелым, не по размеру. Снять бы его и вернуть, но нельзя.
Пять. Планы
Я украдкой нырнула в учебник триллицы, который достал мне Туве, чтобы занять чем-то голову, пока Аврора просматривала список последних предсвадебных дел. Свадьба уже завтра, так что, надеюсь, все готово. Аврора с Виллой методично прочесывали список, в котором было не меньше двадцати больших пунктов, и каждый сопровождался своей таблицей. Все тщательно проверялось, Аврора заставила трудиться даже Дункана: отправила его пересчитывать канделябры, которые ставят в центре стола. Иногда они с Виллой обращались за помощью ко мне, но, по-моему, Авроре было легче без моего вмешательства – вдруг я с чем-то не соглашусь?
Тут же торчали мои «подружки невесты», большинство из которых я видела впервые. Их выбрала Вилла – она была Лучшей Подружкой Невесты, – потому что хотя бы знала этих девушек. Авроре непременно хотелось для меня большой свиты, и «подружек» у меня было десять.
– Завтра свадьба века, а ты зубришь грамматику! – вздохнула Вилла.
Аврора штудировала список уже второй раз, на всякий случай, и в комнате остались только я, Вилла, Аврора и Дункан.
– Мне же нужно выучить язык, – потрясла я книгой. – Без триллицы я не смогу разобрать старые договоры, государственные документы. Организация пышных торжеств не по моей части. Вы с Авророй вполне справляетесь.
– Справляемся, – улыбнулась Вилла. – По-моему, все готово. Завтра тебя ждет потрясающий день!
– Спасибо. Я очень благодарна вам обеим.
– Да ладно, это же одно удовольствие! – Вилла рассмеялась. – Если не можешь устроить себе сказочную свадьбу, то организуй ее для кого-то другого, правильно?
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |