равно как на
неприкасаемость личности и ее собственности. Успех большевиков в России
представляет
собой угрозу всем упорядочение созданным правительствам, не исключая наше,
угрозу самим
основаниям общественного устройства".
Пока Вильсон в Вашингтоне и Френсис в Вологде думали об оптимальном пути
развития
России, уравновешенные бритты выделили для себя "северный треугольник" между
Архангельском, Вологдой и Вяткой и определили его в качестве сферы своего
влияния в
России. Стратегическая ценность этого треугольника была очевидна. Архангельск
открывал
доступ морской торговле; Воловда занимала стратегически важное положение на
полпути к
Петрограду и Москве; Вятка являлась превосходным плацдармом для выхода к
индустриальному Уралу и Великой транссибирской магистрали.
Президент Вильсон во внутреннем кругу обвинял англичан в обращении к
примитивной
силовой политике. Его возмутило предложение англичан ввести в своем треугольнике
собственную валюту. Стоило президенту ответить положительно, и политика раздела
России на
сферы влияния стала бы базовым принципом - она опрокинула бы все прочие подходы.
Вильсон отказался даже обсуждать это предложение. "Поздно. Американцы могли не
одобрять
действий англичан, но воспрепятствовать им уже не могли. В Лондоне уже печатали
рубли,
которыми британские солдаты стали расплачиваться с местным населением".
(Блестящие
имитаторы - японцы - немедленно начали печатать иены для своей оккупационной
зоны.)
Посол Френсис оценил британские планы следующим образом: "Поведение
британских
военных и гражданских представителей в Архангельске и Мурманске указывает на
желание
закрепить за собой исключительные привилегии в этих портах. Каждый их шаг
говорит о
желании получить твердый плацдарм" {742}. Они стремятся действовать быстро и
обойти
нерасторопных союзников Американские представители разного уровня докладывали
послу,
что "англичане спешат заключить с русскими соглашения исключительного характера,
дающие
им преимущества". Хватка профессиональных колонизаторов рождала у союзников
чувство
протеста. Даже связанные с англичанами общей военной судьбой французские офицеры
говорили, что не желают сражаться за британские интересы в России.
Президент Вильсон жестко дрался за свои идеи. Полгода назад существовала
опасность,
что Восточная Европа и Россия станут зоной германского доминирования - это
сделало бы
Берлин непобедимым и, потенциально, столицей мира. Но Западный фронт выдержал
мартовское и июньское наступления Людендорфа. Теперь американским планам
препятствовало то, что в случае победы над Центральными Державами европейский
Запад
становился хозяином Восточной Европы. На мирной конференции англо-французы
скажут
Америке спасибо, отдадут Японии Восточную Сибирь и установят свой мир, в котором
Америка будет отброшена в Западное полушарие. Не для этого ввел Вильсон
американцев в
мировую войну; он приложил усилия, чтобы воспрепятствовать Британии и Франции
реализовать планы гегемонии в Евразии. Если итогом мирового конфликта будет
вытеснение из
силового центра мира Америки, пусть русские выбирают большевизм и, объединенные,
вытесняют со своей земли тех, кто уже приступил к переделу зон влияния. Военный
министр
Бейкер рассуждал в унисон: "Если русским нравится большевизм - не наше дело
убеждать
всех, что только десять процентов русского населения являются большевиками, что
в свете
этого мы должны помочь остальным девяноста процентам" {743}.
Тем временем американские войска, закрепившись во Владивостоке, начали
прибывать и
в Архангельск. 5 сентября 1918 г. американский посол Френсис устроил смотр
высадившихся
американских батальонов. Стараясь найти более здравую и эффективную линию
поведения,
американское руководство в сентябре 1918 г. встало перед вопросом: нужно ли
санкционировать публикацию переписки между генеральным штабом Германии и
большевиками, известную в историографии как "документы Сиссона". Помощники
давали
Вильсону противоречивые советы. Лансинг утверждал, что с помощью этих материалов
следует доказать, что Ленин и Троцкий - платные агенты немцев. Главный советник
президента - полковник Хауз - на этом этапе (сентябрь 1918 г.) не одобрял
публикации
сомнительных документов. Вильсон (уже после публикации "документов Сиссона") в
частной
беседе согласился с Хаузом; он сожалел, что публикация указанных материалов
явилась
фактическим объявлением войны Советскому правительству {744}. Но Хауз
постарался
облегчить совесть президента: России так или иначе придется быть разделенной.
Очень важен
дальнейший ход рассуждений Хауза: остальной мир будет жить более спокойно, если
вместо
огромной России в мире будут четыре России. Одна - Сибирь, а остальные -
поделенная
европейская часть страны (запись полковника Хауза в дневнике от 19 сентября 1918
г.).
Для Вильсона дело было, собственно, уже не в России. Осевой идеей его
мировой
политики было создание мирового сообщества государств - Лиги Наций как
альтернативы
сепаратным группированиям. Только в свободном от тарифных барьеров либеральном
мире
огромная мощь Америки (в то время на нее приходилось едва ли не сорок процентов
мирового
промышленного производства) могла обеспечить ей безусловное лидерство. Если же
устроить
из Евразии новую Африку и поделить ее между всеми желающими, эта модель
поведения
немедленно будет перенесена в Лигу Наций. Стоило ли менять возможность
возглавить
мировое сообщество на жалкий территориальный дележ, совместно с японцами и
англичанами,
пустынные территорий в забытые богом концах Земли?
Финал войны
7 августа 1915 г. полковник Мерц фон Квирнхайм нашел генерала Людендорфа "в
совершенно инертном состоянии духа. Горе нам, если союзники обнаружат наше
падение. Мы
потерпим поражение в войне, если не сможем собраться с духом". 8 августа кайзер
сказал
Людендорфу: "Мы достигли пределов своих возможностей. Войну следует
заканчивать". 9
августа Людендорф фактический диктатор Германии, сказал: "Мы более не можем
победить в
этой войне, но мы должны вделать так, чтобы не потерпеть поражения" {745}. 11
августа
Гинденбурт и Людендорф обратились к начальнику штаба военно-морского флота
адмиралу
Шееру со словами, что только активизация действий подводного флота Германии
может
позволить ей выиграть войну. Отныне яе следует боиее возлагать надежды на
наступательные
действия армии, а сдерживать неприятеля мерами стратегической обороны На
совещании
германского Коронного совета кайзер рекомендовал немедленно приступить к мирным
переговорам и нашел в данном случае единомышленника в лице австрийского
императора
Карла. Австрия способиа продержаться только до декабря. 15 августа принц Рупрехт
Баварский
написал новому германааому канцлеру - Максу Баденскому - из Фландрии: "Наше
военное
положение ухудшается так быстро, что я более не могу рассчитывать на то, что мы
продержимся до зимы; катастрофа, возможно, наступит раныие" {746}.
Западные же вожди настолько не верили в свою удачу, что уносились мыслями в
1919 и
даже 1920 г. Ллойд Джордж в меморандуме доминионам от 16 августа 1918 г.
предлагал
отложить решающее наступление на Западном фронте до 1920 г. Его министр
вооружений
Черчилль требовал 100 тысяч солдат для подготовки танковых корпусов к июню 1919
г. Планы
на 1919 г. разрабатывал наконец-то созданный единый Межсоюзный совет по
вооружениям. Во
французском городе Шатору строился гигантский танковый завод. Американцы
планировали в
1919 г. оснащать свою растущую армию. Черчилль вспоминал цитату из Метерлинка о
том, что
"богом пчел являете" будущее", несколько ее переиначивая: "В министерстве
вооружений мы
являемся пчелами ада и складываем в наши улья орудия убийства".
Но тень мрачной реальности уже упала на Германию. Западный фронт
антигерманской
коалиции постоянно укреплялся американской армией (во Франции находилась уже
тридцать
одна американская дивизия), а бездонные ресурсы США все больше ставились на
службу
союзников. Соотношение сил необратимо менялось в пользу антигерманской коалиции.
Только 2 сентября 1918 г. император Вильгельм признал поражение- "Битва
проиграна.
Наши войска отступают без остановки, начиная с 18 июля. Фактом является, что мы
истощены.
Наши армии просто больше ничего не могут сделать" {747}. Каким же виделся
выход?
Согласно докладу представителя генерального штаба А. Нимана. задачей становилось
"создание экономического пространства, включающего в себя нейтралов;
блокирование с
Японией; компромисс с Британией; создание "колониального пояса" в Африке,.
включающего в
себя Конго и Нигерию; окончательное урегулирование вопроса об ассоциированных
территориях на востоке и западе". Британию следовало убедить, что "мы определяем
условия
нашего будущего не в водных просторах, а на суше, формируя Германию как мировую
континентальную державу". Для России это означало, что Германия в мировой
политике
решила опираться на ее абсорбцию, на полный отрыв ее от Запада. "Нашими целями
должны
быть экономическая эксплуатация Украины. Кавказа, Великороссии, Туркестана".
Именно туда
должна быть брошена энергия Миттельойропы. Ниман 3 августа 1918 г. был назначен
связным
офицером между ставкой Гинденбурга-Людендорфа и императором Вильгельмом.
Спасение в эти августовские дни стало видеться в том, что "на Востоке мир
лежит снова
открытым для нас. Оккупированные территории Румынии и огромные части бывшей
России
открыты для извлечения ресурсов". Мир в Европе можно восстановить на основе
закрепления
статус-кво везде "за исключением нашего востока". Вице-канцлер Ф. фон Пайер
указал: "Мы
не позволим ником) вторгаться в договоры, заключенные между нами и Украиной,
Россией и
Румынией Мы добились мира на востоке и будем продолжать сохранять его, нравится
он
нашим западным, противникам или нет". Ощущая холод поражения на Западе, будущий
канцлер Г.Штреземан писал в эти дни: "Наша политика нацелена на то, чтобы
сохранить все,
что мы получили на Востоке, поскольку сомнительно, чтобы мы преуспели в
реализации наших
целей на Западе. Хороня свои надежды на Западе, мы должны сохранить наши позиции
на
Востоке. Возможно, в будущем Германия должна будет целиком обернуться на Восток"
{748}.
Но восточные планы Германии все больше ставились под сомнение западной
интервенцией. 16
августа американские войска высадились во Владивостоке, а 17 августа англичане
вошли в
Баку. Генерал Гофман записал в дневнике уже 22 августа 1918 г.: "Если Антанта
восстановит
монархию в России, то она окажется закрытой для нас" {749}.
17 августа 1918 г. генералиссимус Фош написал премьер-министру Клемансо,
что может
обеспечить победу в 1919 г. 21 августа генерал Хейг заявил, что победы можно
добиться в
текущем 1918 г. Старавшийся достичь тайно согласия на переговоры сэр Хорэс Рам-
болд
сообщал из Швейцарии, что "немцы готовы отдать многое, чтобы заключить мир. но
они еще
не в том психологическом состоянии, чтобы принять все наши условия" {750}. В
самом конце
августа Людендорф решил эвакуировать Фландрию, отойти к заранее подготовленной
"линии
Гинденбурга" и отныне на Западе придерживаться строго оборонительной стратегии.
30 августа вожди Запада получили сигнал от австрийского канцлера графа
Буриана, что
Австрия готова начать переговоры. Фронт Центральных держав начал поддаваться,
что придало
западным союзникам силы. 30 августа французы отбросили немцев за реку Эн. 2
сентября
канадские войска нанесли удар по "линии Гинденбурга" в районе Дрокур-Кеана и
пробили ее.
Осмелевший Фош приказал активизировать боевые действия на всем протяжении
Западного
фронта. А Людендорф в этот же день издал приказ эвакуировать выступ Сан-Миэль.
На
протяжении августа западные союзники взяли в плен 150 тыс. германских солдат,
они
захватили 2 тыс. пушек и 13 тыс, пулеметов. Для Запада началась война быстрых
перемещений
войск - то, от чего они за четыре года отвыкли.
14 сентября 1918 г. австрийцы запросили западных союзников о
"конфиденциальном и ни
к чему не обязывающем обмене мнениями". США, Британия и Франция по очереди
отвергли
это предложение. В боях возникает новое понятие - Югославия. "По мере того как в
Македонии 15 сентября продолжались бои, новой чертой войны стало появление
Югославской
дивизии - искреннее выражение решимости южных славян - словенцев, хорватов,
сербов,
боснийцев, черногорцев и македонцев объединиться территориально, когда
австрийцев выбьют
из Лайбаха, Аграма, Белграда, Сараево, Четинье и Скопье. Перейдя прежнюю греко-
сербскую
границу, солдаты этой дивизии немедленно бросили все дела и начали обнимать друг
друга"
{751}.
25 сентября австралийская и новозеландская кавалерия пересекла реку Иордан
и вошла в
Амман, перерезав тем самым железную дорогу Берлин-Багдад. Но более важное
союзное
наступление началось незадолго до полуночи этого дня: тридцать семь французских
и
американских дивизий начали наступление вдоль реки Маас и Аргоннского леса.
Звучали 4
тысячи орудий, союзники использовали газы и взяли в плен 10 тысяч немцев {752}.
сентября Хейг начал британское наступление против ипрского выступа. В воздухе
были
пятьсот самолетов. Пашендель - яблоко такого раздора год назад - на этот раз
довольно
быстро был взят бельгийскими войсками.
Вести о начале конца пришли с юга. Болгарские союзники 28 сентября начали
переговоры
с англичанами и французами в Салониках. В Греции германские и болгарские войска
отступили, обнажив "мягкое под-брюшье коалиции" - Австро-Венгрию. 30 сентября
бои на
болгарском фронте прекратились, Гинденбург и Людендорф, обобщив сведения о
положении
на фронтах, пришли к выводу, что время работает против Германии и не остается
ничего
другого, как обратиться к противнику с просьбой о перемирии. Мемуары Гин-
денбурга: "Чем
хуже были вести с далекого Востока, тем быстрее таяли наши ресурсы. Кто заполнит
брешь,
если Болгария выйдет из строя? Мы могли бы еще многое сделать, но у нас уже не
было
возможностей сформировать новый фронт. Поражение в Сирии вызвало неизбежное
разложение среди наших лояльных турецких союзников, которые снова оказались под
ударом в
Европе. Как поступят Румыния и могущественные фрагменты прежней России? Все эти
мысли
овладели мнвй и заставляли искать выход. Никто не скажет, что я занялся этим
слишком рано.
Мой первый генерал - квартирмейстер, уже приняв решение, пришел ко мне во второй
половине дня 28 сентября. Людендор-фом владели те же мысли. Я увидел по его
лицу, с чем он
пришел" {753}.
29 сентября дуэт Гинденбург и Людендорф, два года правивший Германией,
отправился к
кайзеру с определенным выводом: война далее продолжаться не может. "Германия не
может
сражаться со всем миром". Но даже когда 29 сентября 1918 г., после выхода из
войны Болгарии,
Гинденбург и Людендорф потребовали от императора заключить перемирие, они вовсе
не
имели в виду сдавать германские позиции на европейском Востоке - они еще
надеялись
компенсировать потери на Западе приобретениями в России. В качестве уступки
осмелевшей
оппозиции кайзер Вильгельм 30 сентября 1918 г. "даровал" своему народу
парламентское
правление. Он поручил министру иностранных дел Гинце собрать совещание
руководителей
основных политических партий, определить кандидатуру нового канцлера и
сформировать
новое правительство. При этом так называемая "революция сверху"- превращение
германской
империи в республику, приход к власти правительства Эберта - вовсе не изменила
германского намерения полностью пожать плоды Брест-Литовска. Вчерашние мировые
геополитики в Германии хором заговорили о значении Германии как фактора
стабильности в
Европе.
В ставке Гинденбурга обратились именно к президенту Вильсону с просьбой о
заключении мира на основе его "14 пунктов". Предполагалось созвать мирную
конференцию в
американской столице. Ставка гарантировала сохранение военного статус-кво на
фронтах
империи лишь на двое суток вперед. Решающими были слова, сказанные фельдмаршалом
Гинденбургом: "Армия не может ждать более сорока восьми часов". У кайзера не
было выхода.
2 октября канцлером Германии стал племянник императора Вильгельма Второго князь
Макс
Баденский. Он согласился возглавить государственное руководство только после
того, как
кайзер пообещал выполнить два условия. Первое, только рейхстаг получал право
начинать и
заканчивать войну; второе: кайзер отказывается от командования армией и флотом.
Канцлер Макс Баденский "надеялся, что сумею заглушить пессимизм и возродить
уверенность. Я был твердо уверен, что, несмотря на ослабление наших сил, мы
сможем
защищать границы отечества в течение многих месяцев" {754}. Но для надежд было
мало
времени. Вечером 2 октября 1918 г. ему вручили письмо, подписанное Людендорфом и
Гинденбургом: коллапс сало-никского фронта "ослабил необходимые для Западного
фронта
резервы", невозможно воспользоваться "очень большими потерями противника за
предшествующие дни"; все это делает заключение перемирия необходимым "для того
чтобы
избежать дальнейших ненужных жертв германского народа и его союзников... Каждый
день
стоит жизни тысяч смелых солдатских жизней" {755}.
Канцлер 3 октября предупредил Гинденбурга, что слишком быстрое заключение
перемирия могло бы означать потерю Эльзаса и Лотарингии, а также населенных
преимущественно поляками районов Восточной Пруссии. Людендорф ответил, что
потеря
Эльзаса и Лотарингии приемлема, а утрата части Восточной Пруссии - нет.
Английский
историк Уиллер-Беннет комментирует: "Становилось все более очевидно, что канцлер
читал
"четырнадцать пунктов", а верховное военное командование - нет" {756}. Получив
представление о ходе мыслей военных, Макс Баденский пригласил в правительство
социал-демократов. Один из них, будущий душитель спартаковцев Филип Шейдеман,
оценил
обстановку таким образом: "Лучше конец террора, чем террор без конца". 4 октября
принц
Макс Баденекий послал в Вашингтон ноту следующего содержания: "Германское
правительство просит президента Соединенных Штатов Америки взять в свои руки
дело
восстановления мира, ознакомить все воюющие государства с этим нашим обращением
и
пригласить их послать своих полномочных представителей для переговоров" {757}.
Запад на пороге победы
Президент Вильсон, видя ежедневное ослабление германского фронта, 8 октября
1918 г.
отверг германское мирное предложение. Первое условие перемирия - освобождение
оккупированных территорий на Западе. Война не закончится до тех пор, пока
немецкие войска
не уйдут из Франции, Бельгии. 13 октября премьер Ллойд Джордж выразил свои
опасения
относительно того, что немцы воспользуются перемирием, перегруппируют свои силы
и
восстановят их. "Не лучше ли нанести немцам поражение и дать немецкому народу
возможность почувствовать подлинный вкус войны, что не менее важно с точки
зрения мира на
земле и лучше, чем их сдача в настоящий момент, когда германские армии находятся
на чужой
территории". В таком же духе писал 14 октября британский дипломат сэр Хорэс
Рамболд из
Швейцарии: "Было бы тысячекратно обидно, если бы мы прекратили битву до того,
как
разобьем их полностью на Западном фронте. Мы обязаны загнать их в их звериную
страну, ибо
это единственная возможноств показать их населению, что на самом деле
представляет собой
война" {758}.
Французы 14 октября официально признали Чехословацкий национальный совет во
главе
с Томашем Масариком правительством будущей Чехословакии. В Вене ощутили угрозу
своим
владениям, и император Карл пообещал свободу федерального политшеского
устройства шести
главным национальностям Австро-Венгерской империи: чехам, словакам, полякам,
хорватам,
словенцам, сербам и румынам. Историк Элизабет Вискеманн назвала это обещание
"голосом из
могилы". Президент Вильсон не любил, когда его обходят в реализации его
собственного
политическом кредо и через четыре дня потребовал придания этим национальностям
не права
федерального устройства, а выполнения права полного национального
самоопределения.
Теперь он говорил, что США связаны обязательством обеспечения этим
национальностям
права на самоопределение.
Немцы начали ощущать уходящую из-под ног почву. Гросс-адмирал Тирпиц 17
октября
потребовал от Макса Баденского обеспечить "решительные подкрепления" на Западном
фронте
и "безжалостное проведение подводной войны". Каждый немец должен понять, что,
если он не
будет сражаться из последних сил, "мы попадем в положение наемных рабов наших
врагов".
Людендорф призвал готовиться к битвам весны 1919 г. Военный министр генерал Шойх
пообещал к этому времени подготовить 600 тыс. новых солдат, но он настаивал на
сохранении
притока критически важной для Германии румынской нефти, без которой германская
военная
машина остановится через шесть недель.
Главным было понимание необходимости начать мирные переговоры до перехода
войны
на германскую землю и пока у Германии огромные владения на европейском Востоке.
октября германские войска покинули территорию Болгарии. Более тысячи германских
советников начали уходить из Месопотамии. Адмирал Шеер приказал всем германским
подводным лодкам возвратиться на базы. Кайзер объявил общую амнистию
политическим
заключенным. Ленин воскликнул: "А три месяца назад над нами смеялись, когда мы
предсказывали революцию в Германии".
Каждый месяц на европейский материк прибывали 300 тысяч американских
солдат.
Вашингтон превратился в центр обсуждения проблем, связанных с общим европейским
переустройством. Получив сообщение о том, что Германия прекратила подводную
войну,
Вильсон предложил Клемансо и Ллойд Джорджу 23 октября приготовить их условия
перемирия. Обсуждению этих условий была посвящена встреча Фоша, Хейга, Петэна и
Першинга 25 октября в Санлисе. Все настаивали на сдаче немцами артиллерии,
железнодорожного состава и подводных лодок.
Лучший стратег Германии генерал Людендорф подал прошение об отставке.
"Доведя
Германию до предела истощения ресурсов, он предоставил гражданскому руководству,
чье
влияние он систематически ослаблял, тяжелую задачу спасения того, что можно еще
было
вынести из руин" {759}. Его наследник - генерал Гренер - достаточно ясно
ощущал, что
Германия лишилась возможности вести войну. Тем временем Турция прислала своих
представителей на остров Мудрое в Эгейском море для выработки условий перемирия
(26
октября). На следующий день император Карл прислал телеграмму императору
Вильгельму:
"Мой народ не может и не желает более продолжать войну. Я принял решение начать
поиски
возможностей подписания сепаратного мира и немедленного перемирия" {760}.
28 октября Австро-Венгрия запросила перемирия. Образованный тремя месяцами
ранее
Национальный совет Чехословакии взял на себя функции правительства. Союз Австрии
с
Венгрией распался. Император Карл отдал флот южным славянам, а Дунайскую
флотилию
венграм. Австрийская делегация прибыла на виллу Джусти близ Падуи для ведения
переговоров о перемирии. На линкоре "Агамемнон" турецкие представители подписали
условия продиктованного им бситанским адмиралом перемирия. На германском фронте
Першинг предлагал продолжать военные действия, пока противник не сдастся на
милость
победителя. Но Ллойд Джордж и Клемансо были уверены, что легких условий мира
немцы не
получат.
Грозной опасностью для Запада стало решение вождей германского флота
вовлечь
британский флот в последний бой. Адмирал Шеер убеждал германских моряков: "Битва
чести
для флота - даже если это будет битва до смертного конца - посеет семена,
которые возродят
германский флот в будущем". Но немецкие моряки видели перед собой живой пример
русского
флота - пропаганда левых социал-демократов пользовалась на флоте значительной
популярностью. Моряки огромных линкоров пели хором: "Мы не выйдем в море, война
для нас
закончилась". Приказ выйти в море был повторен пять раз, и пять раз немецкие
моряки
(немыслимое!) отказались подчиниться приказу. Тирпиц горестно писал: "Немецкий
народ не
понимает моря. В час, когда их позвала судьба, они не использовали свой флот...
Смогут ли
наши внуки заново взяться за эту задачу - спрятано в тумане будущего" {761}.
Пользуясь поддержкой Гинденбурга, кайзер отказался отречься от трона.
Представителю
канцлера уединившийся в бельгийском курортном местечке кайзер сказал: "Я
отказываюсь
отрекаться от трона, как от просьбы, исходящей от нескольких сот евреев и тысячи
рабочих.
Скажите это своим хозяевам в Берлине" {762}. Но канцлер уже информировал
президента
США, что германское правительство ожидает от него условий перемирия. Может быть,
последним камнем послужило то, что переведенные с Восточного фронта войска
подняли
мятеж, отказавшись идти в бой. Средства, потраченные на поддержку активных
пацифистов на
Востоке, ударили бумерангом по их дарителям.
Россия и революция в Германии
Осенью 1918 г. на территории урезанной после Бреста России находилось
примерно 100
тысяч иностранных солдат - 70 тысяч из них составлял контингент чехословаков.
Половину
остальных представляли собой воинские подразделения англичан. Начало октября
1918 г. -
волнующий период для большевистского правительства России. 6 октября на съезде в
Готе
немецкие социал-демократы - спартаковцы - потребовали установить в Германии
советскую
власть. Волнения в Германии нарастают, а вместе с ними и надежды русских
революционеров
на радикальный переворот в мировой конфигурации. Людендорф говорит своему штабу
о
"глубокой зараженности германской армии спартаковско-социалистическими идеями".
Лидеры
прообраза германской компартии - организации "Спартак" - Карл Либкнехт и Роза
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |