Published by Simon & Schuster 61 страница

Таким образом, теория Медисона сводится к тому, что склонность к группировкам и вражде между ними хотя и может порождаться религиозными или политическими мнениями и лидерами, но чаще является результатом распределения собст­венности. Однако обратите внимание на то, что, согласно Медисону, люди разделены отношением к собственности. Он не говорит, что собственность и мнения С это причина и следствие. Он говорит только, что причиной различия мнений служат различия собственности. Ключевое слово в его рассуж­дениях С ЗразличныйИ. Из существования различий в имуще­ственном положении вы можете предположительно заключить о существовании различия мнений, но вы не можете заклю­чить, каковы именно будут эти мнения.

Такая оговорка радикально ограничивает сферу действия этой теории в том виде, в каком эта теория обычно высказы­вается. То, что эта оговорка необходима, можно понять из колоссальных разногласий между догмой и практикой у орто­доксальных социалистов. Они утверждают, что следующий этап социальной эволюции является неизбежным результатом текущего этапа. Но для того чтобы перейти к следующему этапу, они занимаются пропагандой, направленной на форми­рование Зклассового сознанияИ. Встает вопрос: почему эконо­мическое положение не порождает в каждом человеке созна­ние класса? Не порождает, и все. Следовательно, социалисты зря утверждают с гордостью, будто их философия основана на пророческой разгадке судьбы. Она основана на гипотезе о характере человеческой природы1.

Социалистическая практика исходит из убеждения, что люди разного экономического положения склонны придерживаться

1 Veblen Th. The Socialist Economics of Karl Marx and His Followers // The Place of Science in Modern Civilization. New York: Viking Press, 1919. P. 413-418.

разных мнений. Нет сомнений, это может быть действительно так, как, например, происходит в случае собственников земли и арендаторов, работодателей и наемных работников, квалифи­цированных и неквалифицированных рабочих, работников, на­ходящихся на окладе, и работников, получающих сдельную оплату, продавцов и покупателей, фермеров и их посредников, экспортеров и импортеров, заимодавцев и должников. Различия в доходах существенно влияют на возможности контактов и жизненные перспективы. Люди, работающие с механизмами, как блестяще показал Веблен1, склонны относиться к опыту иначе, чем торговцы или ремесленники. Если бы материалис­тическая концепция политики этим ограничивалась, она была бы исключительно ценной гипотезой для любого толкователя мнений. Хотя и в этом случае толкователю стоило бы периоди­чески отступать от теории и все время быть настороже. Ведь при анализе общественного мнения вовсе не очевидно, какое из многих социальных отношений, в которые вступает данный человек, на его конкретное мнение повлияло. С чем связано мнение Смита? С его проблемами как владельца недвижимости, импортера, владельца акций железной дороги или работодателя? А чем обусловлено мнение Джонса? Тем, что он работает на текстильной фабрике, или тем, что он заимствовал это мнение у своего хозяина? Соперничеством с новыми иммигрантами? Или счетами своей жены? Или договором с фирмой, которая продает ему машину марки ЗФордИ и дом? Или очередным взносом за эти покупки? Без специального исследования этих вопросов нельзя вынести окончательное решение. Следователь­но, экономический детерминист здесь бессилен.

Разнообразные экономические контакты человека ограничи­вают или расширяют спектр его мнений. Но какой из контактов в данный момент задействован, в какой форме и в рамках какой теоретической схемы, материалистическая концепция политики показать не в состоянии. Она предсказывает с высокой вероят­ностью, что если человек владеет фабрикой, то его статус собственника будет каким-то образом фигурировать в его мне­ниях по поводу фабрики. Но каким образом проявит себя его

1 Veblen Th. The Theory of Business Enterprise. New York: Scribner, 1927. (Липпман ссылается на более раннее издание этой книги. С Прим. пер.)

статус собственника, ни один экономический детерминист ска­зать вам не сможет. Ни по одному вопросу не существует фиксированного количества мнений, которые были бы неотде­лимы от статуса собственника фабрики. Ни по вопросу о труде, ни по вопросу о собственности, ни по вопросу об управлении, не говоря уже о более общих областях. Детерминист может предсказать, что в девяноста девяти случаях из ста собственник будет сопротивляться попыткам лишить его собственности или что он будет поддерживать законодательство, которое, с его точки зрения, будет увеличивать его доходы. Но собственность не дает волшебного средства узнать наверняка, какие законы ведут к процветанию. А потому экономический материализм не может предложить причинно-следственной цепи, позволяющей каждому предсказывать, как поведет себя собственник в данной ситуации: исходя из далеких перспектив или из близких, следуя соревновательной стратегии или кооперативной.

Если бы эта теория обладала объяснительной силой, которую ей так часто приписывают, она позволяла бы нам делать прогнозы. Мы могли бы анализировать экономические интересы людей и на этой основе прогнозировать их действия. Маркс попытался это сделать, но, начав с прекрасных догадок, далее пошел совершенно неверным путем. Первый социалистический эксперимент вопре­ки его предсказанию был осуществлен не в западной стране, достигшей кульминации капиталистического развития, а в резуль­тате коллапса докапиталистической системы на Востоке. Почему он ошибся? Почему ошибся его величайший ученик Ленин? Потому что марксисты думали, будто экономическое положение людей неизбежно приведет их к ясному пониманию их экономи­ческих интересов. Они считали, что у них самих такое ясное представление имелось, а остальное человечество, в конце кон­цов, узнает то, что знают они. Однако развитие событий не только показало, что ясное представление об интересе не возникает автоматически у каждого человека, но что оно не возникло даже у Маркса и Ленина. Несмотря на все, ими написанное, социаль­ное поведение человечества по-прежнему остается неясным. Все было бы иначе, если бы только экономическое положение опре­деляло общественное мнение. Допустим, их теория верна. Тогда экономическое положение не только разделяло бы людей на классы, но также определяло бы представление каждого класса о своем интересе и последовательную политику для его достижения. А между тем, уж если что и является определенным, так это вечная неспособность людей С независимо от классовой принадлежнос­ти С понять, в чем же их интересы1.

Дата добавления: 2015-08-28