Энциклопедия в двух томах 36 страница

А. Т.-Г.

БРИХАСПАТИ, или Брахманаспати [др.-инд. Bfhaspвti, Brвhmanaspвti, «господин брахмана (молитвы)»], в ведийской и индуистской мифологии божество молитвы и жертвоприношения. Иногда оба этих имени чередуются (PB II 23); в поздних частях «Ригведы» второе имя употребляется реже. Всего Б. посвящено в «Ригведе» 11 гимнов и ещё два гимна — Б. вместе с Индрой. Оба имени Б. упоминаются в «Ригведе» около 170 раз. Б. золотого цвета, ярок и чист; у него семь уст и семь лучей (PB IV 50, 4), 100 крыльев (VII 97, 7), прекрасный язык, ясный голос. В его распоряжении дубина грома, лук, стрелы, золотой топорик, железный топор, изострённый Тваштаром, колесница закона (rta-); Б. поражает демонов, разрушает загоны для коров, находит свет (II 23, 3). Он заполняет воздушное пространство, приносит солнце и разгоняет тьму громом, освобождает от узости хаоса, раскалывает скалы, приготавливает хорошие пути, несёт все формы (Тваштар создал его как основу всех существ, II 23, 7), дарует богатство и сыновей, щедр к жертвователям и певцам, непримирим к лжи и врагам, защищает быков. Он силён и победоносен, друг Индры и марутов, подобен А гни (V 43, 12; VI 97, 6); он — предводитель хора. Б. перворождён от великого света на высочайшем из небес, он отпрыск двух миров — неба и земли (VII 97, 8) и одновременно рождён Тваштаром (II 23, 17); он сотворил из ничего богов (X 72, 2). Покровитель жертвоприношения, Б. изображается как божественный жрец (пурохита или брахман); ему принадлежат поэтические размеры (иногда он — господин брихати, одного из поэтических размеров, и даже отождествляется с «Ригведой» в целом), и он сам поёт гимны богам. Его нередко называют Вачаспати — «господин речи» (ср. «Брихаспати речи», Тайтт.-самх. I 8, 10). Громкий голос, а в битвах даже рёв характеризуют Б.

Развитие образа Б. далее пошло по двум направлениям: с одной стороны, Б. — Атхарван, отец богов, создатель всего (AB IV 1, 7), священная сила богов (Тайтт.-самх. I 5, 4) и даже высший принцип (PB X 71), причём он нередко отождествляется с брахманом («Шатапатха-брахмана», «Айтарейя-брахмана», «Тайттирия-самхита» и др.); с другой стороны, в эпосе и пуранах Б. — жрец и наставник богов, предводитель семи риши из рода Ангираса; он правит планетой Юпитер, которая называется тем же именем. Уже в «Ригведе» Б. участвует в мифе о похищении Валой коров и нахождении их в скале, которую Б. проломил своим рёвом; после этого Б. находит Ушас и Агни, сотворяет солнце (VI 50; X 67, 4—5); он же создаёт ангирасов, вернувших коров, украденных Пани (PB II 24, 6). Позже Б. появляется в сюжете похищения Сомой жены Б. Тары, войны богов с асурами и возвращения Тары к мужу (Вишну-пур. IV); в сюжете жертвоприношения Дакши, где Б. успокаивает разъярённого Рудру.

Во многих сюжетах Б. выступает как наставник богов, он предсказывает богам, что Гаруда похитит амриту, даёт советы Индре, его жене Шачи (в сказании о Нахуше, где Б. — посредник между Шачи и богами), обучает Карттикею (в сказании о рождении Сканды) и т. д. Эпизодические роли играет Б. в сказаниях о царе Марутте, о разрушении богами крепости асур Трипуры, о Яяти и др. Б. — божество, возникшее на индийской почве, хотя сам образ соответствующей молитвы-ритуала имеет параллель в древне-иранской традиции.

Лит.: Strauss О., Brhaspati im Veda, Lpz., 1905; Shende N. J., Brhaspati in the Vedic and Epic literature, «Bulletin of the Deccan College Research Institute», 1947, v. 8, p. 225—51; Renou L., Sur la notion de Brahman, «Journal Asiatique», 1949, v. 237, p. 7—46; Rosu Бrhaspati, «Mitteilungen des Instituts fьr Orient forschung», 1959, v. 7; Schmidt H., Brhaspati und Indra, Wiesbaden, 1968; Bhattacharji S., The Indian theogony, Camb., 1970,

p. 317 — 20.

B. H. Топоров.

Брихаспати — олицетворение планеты Юпитер. 12 в. Орисса.

БРЮНХИЛЬД, Брюнхильда (др.-исл. Brynhildr, средневерхненем. Brьnhilt, Prьnhilt, нем. Brunhild; имя этимологически связано с исл. hildr, «бой», точнее «поединок, происходящий на освящённом огороженном месте»), героиня германо-скандинавской мифологии и эпоса. В эддических песнях Б. фигурирует как богатырша; «Сага о Вельсунгах» отождествляет с ней валькирию Сигрдриву, разбуженную Сигурдом ото сна, в который её погрузил Один. Помолвка её с Сигурдом расстроилась, т. к. он, выпив напиток забвения, утратил память об их встрече и взял в жёны Гудрун. К Б. (по некоторым скандинавским версиям она — сестра гуннского короля Атли) сватается брат Гудрун бургундский король Гуннар, он становится её мужем, но обманным путём, т. к. брачные испытания выдерживает за него Сигурд, принимающий обличье Гуннара (подробнее см. в ст. Сигурд). Убедившись в обмане и оскорблённая тем, что клятвы были нарушены и ей не достался сильнейший муж (т. е. Сигурд), Б. подстрекает Гуннара к убийству Сигурда и добивается своего. Сама Б. кончает с собой, приказав положить её на погребальный костёр рядом с костром, на котором лежит её возлюбленный. Смерть объединяет Б. с Сигурдом, и в эддической песни «Поездка Брюнхильд в хель» изображён путь Б. в загробный мир, пролегающий через владения некоей великанши.

В немецкой «Песни о нибелунгах» Б. — дева-воительница, правительница сказочной страны Исландии, где и проходят героические испытания, предшествующие браку Б. с Гунтером (сканд. Гуннар). После раскрытия обмана и убийства Зигфрида (Сигурда) Б. исчезает из повествования.

Поездка Брюнхильд в хель (?). Фрагмент памятного камня с острова Готланд (Швеция). 11 в. (?).

В сюжете сватовства к Б. нашёл отражение древний свадебный ритуал, сопровождавшийся испытаниями жениха. В эддических песнях подчёркивается, что выдающий себя за Гуннара Сигурд не посягает на девственность невесты (на ложе их разделяет обнажённый меч), между тем в «Песни о нибелунгах» сохраняется намёк на лишение девственности богатырской девы Зигфридом, т. к. сам жених — Гунтер терпит жалкое фиаско и проводит брачную ночь подвешенным невестою на крюк. В. М. Жирмунский видит исток этого сюжета в богатырской сказке и приводит, в частности, русскую сказку о сватовстве царевича к правящей далёким царством богатырской деве: помощник царевича, выдержав вместо него испытания, которым она подвергает женихов, укрощает богатыршу на брачном ложе побоями, но становится жертвой её мести после того, как обман раскрывается, — она отрубает ему ноги; разоблачённого супруга богатырша превращает в свинопаса, впоследствии безногий помощник вызволяет его. Ф. Панцер находит в этой сказке источник сюжета, в более позднее время героизированного «Песнью о нибелунгах». А. Хойслер и его ученики считают, что эта сказка — не что иное, как вульгаризация («плебейская травестия») германского эпического предания. Жирмунский отвергает эту точку зрения и настаивает на сказочном характере повествования. Г. Хонти и К. фон Зе ставят это под сомнение, ибо оскорблённая честь героини скорее на месте в героической песни, чем в сказке.

В отличие от ряда героев германского эпоса, Б. — представительница мира мифа и сказки — не имеет исторического прототипа, хотя «ссора королев» (Б. и Кримхильды-Гудрун), возможно, и стоит в отдалённой связи с историей борьбы двух франкских королев 6 в. — Брунихильд (Брунхильды, Брунгильды) и Фредегонды (но с перестановкой ролей: убитый в 575 меровингский король Сигиберт был мужем Брунихильд).

Лит.: Хойслер Б., Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах, М., 1960; Жирмунский В. М., Народный героический эпос, М.—Л., 1962; Panzer F., Das russische Brautwerbermдrchen im Nibelungenlied, в сб.: Zur germanisch-deutschen Heldensage, Darmstadt, 1961; S e e К. v., Germanische Heldensage, Fr./M., 1971.

А. Я. Гуревич.

БУБИЛАС, Бабилас, в литовской мифологии бог пчёл. Упомянут уже польскими авторами 16 в. М. Стрыйковским (Bubilos) и Я. Ласицким (Babilos). Возможно, Б. образует пару с Аустеей, женским божеством пчёл. Б. почитали специальным ритуалом: разбивали о печь кувшин с мёдом во время молитвы, прерываемой криком и шумом (имитация шума многочисленного роя). Возможно, что позднее сведения немецкого историка М. Преториуса (17 в.) об освящении пчёл, связываемые им с пчелиным божеством Бичбирбулисом, ранее относились и к Б. Имя Б. связано с литов. bьbti, baыbti, bubлti, звукоподражательными глаголами; впрочем, с тем же корнем соотносятся и литов. bщbas, bubщlis, нечто округлое (ср. bыbilas — о толстом человеке). Не исключено, что первоначально Б. обозначал самоё пчелу (ср. др.-греч. впмвэлз, др.-инд. bambhara «пчела»).

Лит.: Топоров В. Н., К объяснению некоторых славянских слов мифологического характера..., в кн.: Славянское и балканское языкознание, [в. 1], М., 1975.

В. И., В. Т.

БУГА, бува, боа, в тунгусо-маньчжурской мифологии (первоначально у эвенков) сила природы, распространённая вокруг и служащая импульсом существования и движения различных явлений природы. Согласно общему для всех тунгусо-маньчжурских народов представлению, Б. означает всё окружающее: природу, землю, мир, небо, погоду, пространство. Под влиянием шаманских представлений Б. приобретает новое значение как дух — хозяин верхнего мира. Считалось, что Б. может видеть только шаман, который общается с ним. В фольклоре Б. — верхний, средний и нижний миры.

Лит. см. при ст. Тунгусо-маньчжурская мифология.

Г. В.

БУДАЙ-ХЭШАН (часто неправильно пишется Путай) («монах с мешком»), Да дуцзы Милэ («толстобрюхий Майтрея»), в китайской буддийской мифологии божество радости, благополучия, довольства, один из 18 лоханей. Отождествляется с деятелем китайского буддизма Ци-цы (умер в 917), который якобы был земным перевоплощением Милэ (Майтреи). Изображения Милэ примерно с 14 в. поэтому сливаются с изображениями Б.х. в виде жизнерадостного толстого человека с обнажённым брюхом («смеющийся Милэ»). Излюбленный персонаж китайской народной скульптуры, непременно присутствующий также на картинах, изображающих сонмы буддийских и даосских святых на пирах, устраиваемых богиней Си ванму («владычицей Запада»).

Л. Н. М.

БУДДА (санскр. и пали buddha, «просветлённый», букв, «пробуждённый»), в буддийской мифологии: 1) человек, достигший наивысшего предела духовного развития, 2) антропоморфный символ, воплощающий в себе идеал предела духовного развития. Б. имеет много параллельных терминологических наименований, как, например, татхагата («так пришедший»), сугата («в добре пришедший»), джина («победоносный»). Первоначально словом «Б.» обозначали, по-видимому, лишь Шакьямуни, но уже на самом раннем этапе развития буддизма возникла идея о других Б. В ранних текстах «Типитаки» упоминаются шесть Б., которые появились до Шакьямуни, в «Буддхавансе» их число возросло до 24.

Отличительные особенности дхьяни-будд в мифологии ваджраяны

Дхьяни-будды	Направление в мандале	Цвет	Элемент мироздания, с которым связан дхьяни-будда	Семья (группа мифологических персонажей, которые подчинены дхьяни-будде)	Праджня	Бодхисатва	Земной будда
Вайрочана	центр или восток	белый	пространство	ваджра	Ваджрадхатвешвари	Самантабхадра	Кракучханда
Акшобхья	центр или восток	синий	воздух	татхагата	Лочана	Ваджрапани	Канакамуни
Ратнасамбхава	юг	жёлтый	огонь	падма	Мамаки	Ратнапани	Кашьяпа
Амитабха	запад	красный	вода	мани	Пандаравасини	Авалокитешвара	Шакьямуни
Амогха-сиддхи	север	зелёный	земля	карма	Тара	Вишвапани	Майтрея

Слева — Будда. Камень. 4 в. Сарнатх. Индия.

Справа — Будда. Камень. 4 в. Матхура. Индия.

Первым среди них считался Дипанкара (при нём, согласно мифу, Шакьямуни принял решение стать Б.); Шакьямуни предшествовали Кракучханда (пали Какусандха), Канакамуни (Конагамана) и Кашьяпа (Кассапа). Довольно ранним можно считать и представление о будде грядущего мирового порядка Майтрее.

По представлениям мифологии хинаяны, Б. всегда должен начинать свою духовную карьеру как бодхисатва; в жизни, в которой ему предназначено стать Б., он имеет махапурушалакшану; после достижения нирваны (т. е. состояния Б.) он может остаться жить в человеческом облике до конца кальпы. Функция Б. — проповедь дхармы (учения, при помощи которого можно достичь нирваны). В мифологии махаяны число Б. возрастает до бесконечности. Каждый из «неисчислимого числа миров» имеет своё «неисчислимое число будд прошлого, настоящего и будущего». Каждый Б. имеет свою буддакшетру [поле (влияния)], которая находится в определённом месте в пространстве и во времени (самые известные среди них абхирати и сукхавати). По мифологии махаяны, Б. могут жить до бесконечности (разрушение мира в конце кальп их не затрагивает). Функцией Б. является проповедь дхармы в их же буддакшетрах, но, кроме того, они могут оказывать помощь страдающим в других буддакшетрах (см. Амитабха). В связи с этим возникла идея о тождестве всех Б., которая нашла выражение в концепции о «трёх телах Б.» (см. Трикая). В текстах махаяны делаются первые попытки систематизировать пантеон Б. в соответствии с их буддакшетрами (в разных текстах упоминаются не всегда одни и те же Б.).

В мифологии ваджраяны число Б. тоже считается бесконечным, но в практике созерцания число Б. ограничивается пятью т. н. дхьяни-буддами (букв, «буддами созерцания») и соответствующими им пятью земными Б. «Гухьясамаджа-тантра» (3 в.) излагает миф о возникновении пяти дхьяни-будд: однажды, когда бхагават погрузился в созерцание, он превратил себя в Акшобхью и оставил его сидеть на своём месте. После этого он поочерёдно превращал себя в Вайрочану, в Ратнасамбхаву, в Амитабху и в Амогхасиддхи и оставил их сидеть в четырёх направлениях света, создав таким образом мандалу. В конце 1-го тыс. н. э. к пяти дхьяни-буддам прибавились ади-будда и Ваджрасатва. В мифологии ваджраяны дхьяни-будды (хотя названия некоторых из них совпадают с буддами в мифологии махаяны) не представляются реально существующими и находящимися в определённых точках времени и пространства, они скорее всего — антропоморфные символы, которые во время созерцания возникают из «пустоты» (шуньята) и выполняют разные функции в процессе переоформления психики созерцающего. По мифологическим представлениям, каждый дхьяни-будда имеет своё особое направление в мандале, свой цвет, сиденье, праджню (женское соответствие), бодхисатву, элемент, функцию и т. д. (см. таблицу). Каждый дхьяни-будда имеет и свою «семью», т. е. комплекс антропоморфных символов, связанных с ним.

Лит.: Ольденбург С. Ф., Жизнь Будды, индийского учителя жизни, П., 1919; Grunwedel Б., Mythologie des Buddhismus in Tibet und der Mongolei, Osnabrьck, 1970; Lauf D. I., Tibetan sacred art, Berk.—L., 1976; Conze E., Buddhism, N. Y., 1959; Trungpa Ch., Visual dharma, Berk. —L., 1975.

Л. Э. Мялль.

БУДДИЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ, комплекс мифологических образов, персонажей, символики, связанный с религиозно-философской системой буддизма, возникшей в 6—5 вв. до н. э. в Индии, в период централизованного государства, и широко распространившейся в Южной, Юго-Восточной и Центральной Азии и на Дальнем Востоке. Буддизм принято разделять на три течения: хинаяну («малая колесница»), махаяну («большая колесница»), ваджраяну («алмазная колесница»), которые не представляют собой трёх стадий развития буддизма (как утверждалось некоторыми европейскими буддологами кон. 19 — нач. 20 вв.); по-видимому, они имели общие истоки в первоначальном буддизме непосредственно, но впоследствии развивались относительно самостоятельно. Письменно зафиксированные каноны хинаяны и первые сутры махаяны появились примерно в одно и то же время (1 в. до н. э.), а первые известные тексты ваджраяны в 3 в. н. э. Эти течения, акцентировавшие разные аспекты первоначального буддизма, не различаются между собой в основных принципах. Общность сюжетов и образов их мифологий даёт основание говорить о существовании общебуддийской мифологии.

Возникновение и развитие Б. м. исследованы недостаточно, особенно её начальная стадия, ибо почти полностью отсутствуют тексты, которые можно бесспорно отнести к временам т. н. первоначального буддизма.

Источниками для изучения Б. м. служат многочисленные тексты, создававшиеся и оформлявшиеся в течение многих веков главным образом в Индии, а также в других странах распространения буддизма. Основной источник общебуддийской мифологии и мифологии хинаяны — «Типитака» — свод канонических текстов на языке пали хинаянской школы тхеравады, зафиксированный письменно в 1 в. до н. э. на Шри-Ланке (Цейлоне) (согласно традиции, устный вариант был в окончательной форме изложен непосредственно после смерти Шакьямуни, однако до письменной фиксации «Типитака» претерпел переработки и переосмысления). Из трёх т. н. корзин (питак) «Типитаки» с точки зрения мифологии наибольший интерес представляют собой «Винаяпитака» («Корзина дисциплины») и «Суттапитака» («Корзина сутр»). Каноническая литература махаяны огромна. Создание канона махаяны (на санскрите) продолжалось длительное время, возможно с 1 в. до н. э. до 9—10 вв. н. э. Однако на санскрите сохранились лишь некоторые сутры, основная часть канона дошла до нас в переводах на китайский и тибетский языки. Наиболее важны для мифологии махаяны «Сутра благого лотоса» («Садхармапундарика»), «Описание счастливой земли» («Сукхавати-вьюха»), «Вступление на Ланку» («Ланкаватара»), «Восьмитысячник» («Аштасахаерика»), «Стотысячник» («Шатасахасрика»), «Алмазная сутра» («Ваджрачхедика»), «Наставления Вималакирти» («Вималакиртинирдеша») и др. Источниками по мифологии ваджраяны служат прежде всего канонические тексты этого направления — т. н. тантры, основные — «Гухья-самаджа-тантра» (по-видимому, 3 в.), «Хеваджра-тантра«(6— 8 вв.), «Ваджрабхайрава-тантра» (7 — 8 вв.) и др. Много данных о Б. м. содержится также в неканонических текстах буддизма (комментарии к сутрам и тантрам, трактаты, жизнеописания видных деятелей буддизма и т. д.).

Б. м. в основных чертах сложилась в Индии в течение примерно 1,5 тысячи лет (от 6 в. до н. э. до начала 2-го тыс. н. э.). Шакьямуни, на основе проповедей которого возник буддизм, оказал, по-видимому, на формирование мифологии гораздо меньшее влияние, чем на некоторые другие отрасли буддизма (философию, психологию, этику), но, несомненно, многое из того, что составляет содержание Б. м., восходит к временам Шакьямуни. Степень мифологизации буддизма в течение всей его истории постоянно возрастала: тексты конца 1-го тыс. н. э., например, гораздо больше насыщены мифологическими сюжетами и образами, чем тексты кон. 1-го тыс. до н. э. Однако нельзя утверждать, что первоначальный буддизм был совсем свободен от мифологии (подобные идеи высказывались европейскими буддологами в кон. 19 — нач. 20 вв.).

По своему отношению к мифологии буддизм резко отличается от других религий. Это связано с основной концепцией буддизма, по которой человек (и только человек) занимает особенное место в иерархии всех (в т. ч. и мифологических) существ, т. к. он один имеет возможность спастись от оков безначальной сансары и достичь нирваны (т. е. стать архатом или буддой). Все другие существа, в т. ч. боги и другие мифологические персонажи, не могут непосредственно достичь нирваны (для этого они должны родиться людьми), и в этом смысле они находятся на более низком уровне, чем человек, хотя и могут иметь качества, которые ему недоступны (будды и некоторые бодхисатвы и в этом отношении превосходят все остальные существа). Своеобразно и отношение буддизма к реальности существования мифологических персонажей. Если в народном буддизме они считались вполне реальными, то философский буддизм рассматривал их как создания человеческой психики и тем самым по существу снимал сам вопрос о их реальности или нереальности. Такая установка открывала возможности для неограниченного расширения буддийского пантеона и обогащения его мифологического содержания. В буддийский пантеон было включено чрезвычайно большое число богов, полубогов и других мифологических существ из мифологий всех народов, народностей и племён, среди которых распространился буддизм; они сохранили свои функции, хотя и были подчинены принципам буддизма. Так, из мифологии брахманизма и индуизма вошли в Б. м. боги [Брахма, Индра (буддийский Шакра), Вишну, Ганеша и др.], локапалы, гандхарвы, из тибетской мифологии Гесер, Талха и др. Буддийский пантеон расширился и благодаря мифологизации реально существовавших людей. По-видимому, уже на довольно раннем этапе в мифологические персонажи превратились сам Шакьямуни и его главные ученики (Ананда, Кашьяпа, Маудгальяяна, Субхути, Шарипутра и др.). В последующие века этот процесс мифологизации затронул всех более или менее знаменитых учителей, настоятелей монастырей, отшельников. Но самым уникальным способом увеличения буддийского пантеона следует считать искусственное (и вполне сознательное) создание мифологических образов и персонажей. Этот процесс, который начался, возможно, уже в кон. 1-го тыс. до н. э., достиг кульминационного момента во 2-й половине 1-го тыс. н. э., когда были образованы основные идамы ваджраяны. Созданные в качестве антропоморфных символов для медитативной практики созерцания, эти персонажи в скором времени наполнились мифологическим содержанием и прочно вошли в пантеон Б. м. Динамизм и возможность расширения и обогащения характерны для Б. м. в целом, они свойственны и отдельным мифологическим образам и персонажам. Так, бодхисатва Авалокитешвара превратился в Китае в женское божество Гуань-инь, вокруг идама Ямантаки в Тибете возникли легенды, пытавшиеся объяснить его возникновение.

Своеобразно в буддизме и отношение между философско-теоретическим и мифологическим планами. Буддийские философы, сознававшие различие между абстрактным теоретическим и мифопоэтическим мышлением, не отрицали важности последнего, т. к. видели в нём средство достижения нирваны. Поэтому нередко теоретические идеи и концепции буддийской философии и психологии наполнялись мифологическим содержанием (что, в частности, должно было облегчить и их восприятие) и, с другой стороны, некоторые особенности мифологии (напр., телосложение идамов) объясняли как символическое изображение того или иного теоретического положения. Так, девять голов Ваджрабхайравы (одна из форм Ямантаки) символизируют девять разделов буддийского канона, два рога — абсолютную и относительную истины, шестнадцать ног — шестнадцать аспектов концепции пустоты и т. д.

Общебуддийская мифология, во многом близкая брахманистской и индуистской, по-видимому, испытала влияние прежде всего неарийских мифологий Индии; возможно, что в Б. м. отразились и некоторые мифологические представления времён расцвета индской цивилизации. В пользу этой гипотезы склоняется всё большее число буддологов. Некоторые элементы брахманистской мифологии были в Б. м. переосмыслены: это касается прежде всего космологии и отношения к богам. Так, для космологических представлений Б. м. характерны широта охвата и стремление умножить все элементы мироздания до бесконечности. Неисчислимое количество миров группируется в огромные мировые системы (сахалока), которых, по образному сравнению из буддийских текстов, больше, чем песчинок в реке Ганг. Каждый отдельный мир представляет собой плоский диск земли, он лежит на воде, та покоится в воздухе, а воздух — в пространстве (акаша). В центре мира стоит огромная гора Меру (Сумеру), вокруг которой вращаются солнце, луна и звёзды. Меру окружают концентрически семь горных хребтов (они отделены друг от друга кольцевидными озёрами). За ними расположены четыре континента: на востоке — Пурвавидеха, на юге — Джамбудвипа, на западе — Апарагодана, на севере — Уттаракуру. Каждый из них окружён 500 островами, омываемыми огромным мировым океаном. Мировой океан окружён скалистой стеной Чакравала. У людей, живущих на четырёх континентах, жизнь неодинакова: в Джамбудвипе — самая короткая, в Уттаракуру, где нет частной собственности, зерно созревает само собой и люди не работают, — наиболее счастливая; более удачливым считается рождение в Джамбудвипе (которая сопоставляется с Индией), где люди отличаются мужеством, острым умом и благочестием. Только в Джамбудвипе появляются будды и чакраватины. На континентах живут и животные, глубоко под поверхностью земли находятся преты, ещё глубже — различные ступени ада (см. Нарака). Асуры обитают главным образом в пещерах горы Меру. Отчасти на Меру, но преимущественно над ней живут боги, которые в Б. м. разделены на иерархические группы (см. Девалока). Ниже всех находятся «четыре великих царя» (Чатурмахараджа) — Дхритараштра, Вирудхака, Вирупакша и Вайшравана, которые правят соответственно гандхарвами, кумбхандами, нагами и якшами. Над ними, на вершине Меру, расположено «небо 33 богов» (траястринса), возглавляемое богом Шакра (Индра). Ещё выше, в воздушных дворцах (вимана) находятся небеса — яма, тушита, нирманарати и паранирмитавасавартин. Боги, которые живут в названных небесах, а также люди, животные, преты, асуры и обитатели нараки составляют т. н. сферу желаний (камавачара или камадхату), ибо главным мотивом их действий является стремление удовлетворить свои желания. Остальные боги и живые существа обитают в двух других сферах.

Ямантака. Бронза. Тибет. Москва, Музей искусства народов Востока.

Одиннадцатиголовый Авалокитешвара. Бронза. Тибет. 12—14 вв. Москва, Музей искусства народов Востока.

В «сфере, имеющей форму» (рупавачара или рупадхату), находятся шестнадцать (иногда упоминается и семнадцать) низших небес Брахмы (см. Брахмалока); расположенная над ними «сфера, не имеющая формы» (арупавачара или арупадхату), разделяется на четыре высших неба Брахмы. Боги, как и все другие существа, подчинены, по Б. м., законам кармы. Они могут оказывать определённое влияние на ход событий в мире, но мир изменяется в первую очередь под влиянием всеобщего закона кармы. Существование в качестве бога является лишь одной из преходящих форм существования в безначальной сансаре.

Несмотря на то что сансара в целом не имеет начала, каждый отдельный мир возникает, развивается и гибнет во времени. Существование одного мира продолжается в течение одной махакальпы, которая разделяется на четыре неисчислимые кальпы (асанкхьея кальпа), каждая из них приравнивается к миллионам лет. Махакальпы бывают двоякими — «буддакальпы», когда в мире появляются будды, и «пустые кальпы» (шуньякальпы), когда в мире не появляется ни одного будды. Современная кальпа является, по Б. м., буддакальпой и считается чрезвычайно счастливой, т. к. в течение всей кальпы должна появиться тысяча будд. Общебуддийская мифология называет шесть будд, которые появились до Шакьямуни,— Вишвабху, Випашьина, Шикхина, Кракучханду, Канакамуни, Кашьяпу — и одного будду, который появится в будущем,— Майтрею.

Образ будды является основной темой Б. м. Будды появляются во всех мирах (хотя не во всех кальпах) и таким образом их количество тоже неисчислимо. Будды начинают свой путь к просветлению как бодхисатвы, в течение многих кальп (нередко и здесь употребляется слово «неисчислимые») они воплощаются в образы разных существ и совершают добрые деяния. Наконец, после достижения совершенства, они пребывают долгое время на небесах (по разным версиям, или в тушите, или в акаништхе). Их рождение в мире в образе человека сопровождается многими чудесными явлениями (происходят землетрясения, с неба падают цветы). Все будды имеют махапурушалакшану, они обладают такими силами и способностями, что превосходят все другие существа, в т. ч. и богов. Лишь будды имеют возможность оказать влияние не только на ход событий в своём мире, но и в других мирах. После достижения нирваны они проповедуют свою дхарму (т. е. учение, при помощи которого люди могут достичь нирваны). Дхарма не является вечной, она имеет особую силу в течение первых 500 лет, после чего постепенно исчезает. Наконец, когда мир погрузится полностью во тьму неведения, назреет время для появления нового будды. Путь бодхисатвы и состояние будды описывается в буддийской литературе в основном на примере Шакьямуни, будды настоящего времени.

Наряду с буддами и бодхисатвами Б. м. упоминает ещё некоторые категории людей, достигшие совершенства (в смысле наивысшего предела своего личного развития). В общебуддийской мифологии этих категорий две — архаты и пратьекабудды.

Важное место в Б. м. занимает описание и объяснение чудотворных сил, которыми обладают будды и другие лица, достигшие совершенства или стремящиеся к нему. Эти силы являются или психическими (понимание намерений и мыслей других людей, знание прошедших и будущих перерождений — своих и чужих), или физическими (способность летать, ходить по воде, превращаться в невидимое и т. д.).

Определённое место в Б. м. занимают и элементы флоры и фауны. Среди цветов чаще всего упоминается лотос, считающийся символом чистоты, а также чудесного рождения, духовного просветления и сострадания. Из цветов лотоса рождаются боги (по мифологии махаяны, также обитатели сукхавати и других раёв), а по мифологии ваджраяны, — даже некоторые выдающиеся люди и в этом мире (напр., Падмасамбхава). Из деревьев в Б. м. вошло прежде всего дерево бодхи (просветления) — представитель вполне реально существующего вида ficus religiosa, под которым Шакьямуни, согласно буддийскому мифу, достиг просветления (бодхи). Дерево бодхи становится неотъемлемым атрибутом всех будд всех времён и во всех мирах — достижение просветления считается возможным только под ним. Но Б. м. знает и чисто мифологические деревья — это прежде всего т. н. кальпаврикши, которые находятся на всех четырёх континентах и существуют в течение всей кальпы. Во владениях асу ров растёт дерево Читтапатали, объект раздора между асурами и богами, ибо из-за огромной высоты этого дерева плоды достаются только богам.

Дата добавления: 2015-08-28