Энциклопедия в двух томах 44 страница

В. В. Иванов, В. Н. Топоров.

ВЕЛИАЛ, Велиар (евр. belijja'al, греч. ВелЯбс), в иудаистической и христианской мифологиях демоническое существо, дух небытия, лжи и разрушения. Этимология имени В. не ясна; в Ветхом завете это имя (в синодальном переводе Библии чаще всего передаётся описательно) употребляется в одном ряду с такими словами, как «суета», «ничто» и «не-бог» (ср. Втор. 32, 21), для обозначения «чуждых богов», ощущаемых одновременно как нечто нереальное и опасное, вредоносное именно своей призрачностью. В. может причинять человеку беду и недуг (Пс. 40/41, 9), и это сближает его со злыми духами языческих мифологий; гораздо важнее, однако, что он выступает как обольститель человека, совращающий его к преступлению («делу В.», Пс. 100/101, 3, в синодальном переводе — «вещи непотребной»), вербующий его в ряды «сынов В.» (Втор. 13, 13; 1 Царств 2, 12 и 10, 27; Суд. 19, 22 и др.), делающий из него маленького В. Поэтому в иудейской апокалиптике именно В. оказывается вождём совращенных им воинств «сынов тьмы» (кумранский текст «Война сынов света против сынов тьмы», «Заветы 12 патриархов» и др.).·То же понимание — в новозаветном увещании хранить твёрдость духовного «воина», стоящего против всего мира: «Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром?» (2 Кор. 6, 14—15). Как центральный антагонист дела Иисуса Христа, В. — возможный эквивалент сатаны, но если последнего отличает враждебность человеку, то первого — внутренняя пустота, несущественность.

С. С. Аверинцев.

Святой Власий и скот. Новгородская икона «Святой Власий и Спиридоний». 16 в.

ВЕЛИКАНЫ в мифологии, группа антропоморфных существ гигантского размера, относящихся к мифическому времени (см. Время мифическое) творения (в эпических традициях — к героическому времени). В строгом мифологическом смысле в категорию В. не входят сказочные или эпические В. типа киклопов в «Одиссее», уаигов в осетинском нартском эпосе, дэвов в эпосе грузин и т. п. Антропоморфные исполины этой разновидности, как правило, выполняют просто функции чудовищ-«вредителей», утрачивая черты первосуществ. Иногда чертами В. наделяются злые духи (менкв в финно-угорской мифологии и т. п.). В. рассматриваются носителями определённой мифологической традиции либо как их собственные предки или предки их богов (титаны, турсы), либо как некий враждебный народ (ётуны, абасы). Даже в тех случаях, когда речь идёт о В.-предках, они гибнут от руки «своих» богов, составляющих пантеон данной традиции. Возможна (при сведении В. на уровень одних из многих чудовищ) и гибель их от руки культурного героя (ср. осетинские сказания о Сослане, отвоёвывающем у В. тёплую страну с сочными пастбищами), но всё-таки важнейшим вариантом сюжета гибели В. является титаномахия (избиение титанов олимпийскими богами в греческой традиции, борьба Тора и ётунов в «Эдде», богов с асурами в индийской мифологии и др.). Таким образом, мотив гибели В. соотносится с темой поколений богов, и само существование их (как и многих других тератологических существ) приурочивается к периоду до завершения творения, до установления нынешнего мира и пантеона. В. оказываются связанными с хаосом, откуда их хтонические качества [тартар у титанов, сторуких и киклопов, порождение великаншами (напр., Ангрбодой) хтонических чудовищ], маргинальное положение в тех случаях, когда они продолжают жить и после окончательного сотворения мира, связь с горами (Прометей, Амирани). Победа над В. означает победу над хаосом и шаг к установлению космоса. Сюда же относится мотив расчленения тела гигантского существа (иногда после победы над ним) и сотворения мира из его частей (ср. Пуруша, Имир, Пань-гу). Единичность такого существа не противоречит данному выше определению В., т. к. оно относится к периоду, когда все имеющиеся существа единичны и именно расчленение даёт начало множественности. Вообще, в последовательных поколениях богов часто можно наблюдать уменьшение размеров, что особенно заметно в постмифологических, прежде всего эпических, традициях, сохраняющих миф в реликтовом виде. Здесь представлены случаи, когда протагонист является В. (или весь класс героев-«богатырей» наделён признаками В., как в нартском эпосе, ср. вост.-слав. асилки), и противоположные случаи, когда герой — не В. (человек), не-герой (противник) — В. Первый вариант иногда считают признаком архаического, второй — классического эпоса (В. Я. Пропп). В русском былинном эпосе, где богатырь не является В. (или выступает как В. рядом с человеком и как обычный человек рядом с В., напр. «Илья и идолище», ср. тему встречи нартов с В., превосходящими их размерами), гибель богатырей воспроизводит сюжет гибели В. в мифах (ср. гибель нартов, гибель кауравов в битве с пандавами и др.). Есть в русском эпосе и мотив В.-предка — Святогора; характерно при этом, что он обладает рядом общих признаков с богатырём Ильёй.

Лит.: Миллер В., Кавказские сказания о циклопах, «Этнографическое обозрение», 1890, кн. 4; Пропп В. Я., Русский героический эпос, 2 изд., М., 1958; Левинтон Г. Б., К мотиву гибели великанов, в сб.: Материалы Всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам I (5), Тарту, 1974; Olrik A., Ragnarцk, die Sagen vom Weltuntergang, В., 1922.

Г. А. Левинтон.

ВЕЛНЯС, Велинас, Велнс (литов, velnias, velinas, латыш, veins, «чёрт»), в балтийской мифологии демон — противник громовержца Перку наса. В. похищает у Перкунаса скот, прячется от преследования, оборачиваясь камнем, деревом, змеем, животным, человеком и т. д. (иногда сам В. снабжён атрибутами скота, напр. рогами и копытами). Громовержец бьёт в В. молнией и поражает его, возвращая себе скот. В. связан с водой (литов. Velnio akis, латыш, veina acis «глаз В.» — «окно в болоте»), строит в воде плотины или каменные мосты. Он связан также с музыкой и танцами, наделён мудростью. Согласно балтийскому фольклору, В. может появляться среди людей в облике сверхъестественного сильного ребёнка, вступает в состязание с пастухами, бросая диск. Дети, которые рождаются от В. у земных женщин, очень сильны и носят лук со стрелами у себя на животе; знающие об этих признаках женщины убивают таких детей. Несмотря на христианское влияние (В. — чёрт), несомненно, что образ В. восходит к представлениям о древнем божестве подземного царства (ср. Велса). См. также Велес.

Лит.: Ва1уs J., Griaustinis ir velnias baltoskandijos kra^tu tautosakoje, «Tautosakos darbai», t. 6, Kaunas, 1937/38; Gi m bu tas M., Velinas, «Proceedings of the Second Conference on Baltic Studies», 1970; её же, The Lithuanian god Velnias, в кн.: Myth in Indo-European antiquity, Berk., 1974.

В. В. Иванов, В. Н. Топоров.

ВЕЛС, Виелона, в балтийской мифологии бог загробного мира и скота. Польский автор 16 в. Я. Ласицкий упоминает Виелону (Vielona) как бога душ, которому приносят жертвы, чтобы он охранял («пас») души умерших. В 17 в. Г. Стендер сообщает о Велсе (Wels) — боге мёртвых, которому были посвящены дни мёртвых (Welli; ср. литов. vele, «душа», veles, «тени усопших», слова того же корня, что и В.); В. связан со скотом и др. животными (у Стендера — «божьи кони», «божьи быки» и «божьи птицы»). По сообщению автора 17 в. Эйнхорна, В. был посвящен месяц октябрь — Walla-Manes (ср. латыш. Велю мате, «мать мёртвых», их заступницу). Связь В. со скотом очевидна в ритуале литовского праздника скерстувес, когда совершалось заклание свиньи и произносилось приглашение Виелоне — Езагулису (Ezagulis y Ласицкого) прийти за стол с мёртвыми и принять участие в трапезе (ср. белорусский обычай осенью приглашать дедов — предков к столу). Достоверность этого свидетельства подтверждается сведениями об обряде кормления мёртвых в день поминовения усопших — литов. velines, veliaо; латыш. Veju laiks, «время В.». На том же празднике сжигались кости животных (ср. восточнославянский обряд сжигания «коровьей смерти» в день св. Власия, покровителя скота, см. Велес). В балтийской традиции существуют особые приметы и поверья о т. н. «мёртвой кости»: латыш, vela kauls, литов. navikaulis, ср. рус. навья косточка, хетт, uallas hastai; само название и ритуальное использование этой кости связывают божество мёртвых, покойника и скот. Мифологические реконструкции позволяют утверждать, что некогда В. входил в схему основного мифа восточнобалтийской традиции как противник громовержца Перкунаса (см. Балтийская мифология) и обладатель похищенного скота (см. также Велняс). Наиболее надёжные мифологические соответствия образу В. — славянский «скотий бог» Велес (позже — св. Власий), древнеиндийские демоны Вала, Вритра — противники громовержца — и др. (см. Индоевропейская мифология). Связь «скотьего бога» с царством мёртвых объясняется древним индоевропейским представлением о загробном мире как о пастбище (ср. др.-греч. название его — Злэуйпт леймюн — Елисейские поля с тем же корнем *ua1-, а также тохарск. A wal, «умирать», walu и лувийск. ulant, «мёртвый»).

Лит.: Gimbutas M., Velinas, «Proceedings of the Second Conference on Baltic Studies», 1970; eё жe, The Lithuanian, god Vйlnias, в кн.: Myth in Indo-European antiquity, Berk., 1974.

В. В. Иванов, В. Н. Топоров.

ВЕЛУНД, Вёлюнд (др.-исл. Vollmer), зап.-герм. Виланд, в скандинавской героической мифологии («Песнь о Вёлюнде» в «Старшей Эдде») чудесный кузнец, властитель альвов, женатый на «лебединой деве» — валькирии. В., захваченный во сне в плен королём ньяров Нидудом (который заставляет В. только для него изготовлять искусные изделия), освобождается из плена, улетев чудесным образом по воздуху, предварительно убив сыновей Нидуда и изнасиловав его дочь. Английский фрагмент «Вальдера» (10—11 вв.) знает В. как отца Witga (Witege), известного из «Гетики» Иордана и немецких сказаний о Дитрихе Бернском; развёрнутое изложение сюжета о В. (Веленте) фигурирует в норвежской «Тидрексаге» (кон. 13 в.), составленной преимущественно на основании нижненемецких источников. В некоторых вариантах сказания о В. он улетает на летательном аппарате, изготовленном из перьев птиц; в этом обнаруживается сходство с греческим мифом о Дедале (греческое влияние могло проникнуть через готов).

Иллюстрации к сказанию о В. принято видеть в изображениях на т. н. Клермонском ларце, хранящемся в Британском музее и датируемом 7—9 вв.

Е. М.

ВЕЛЬЗЕВУЛ, Веельзевул (Beel-zebul, Beezebub, Beelzebub), в христианских представлениях демоническое существо. В Евангелиях рассказывается, что фарисеи и книжники называли Иисуса Христа В. или утверждали, что он изгоняет бесов силою В., «князя бесов» (Матф. 10, 25; 12, 24 и 27; Мк. 3, 22; Лук. 11, 15—19). Это первое текстуально засвидетельствованное упоминание слова «В.». Переводчик и комментатор Библии Евсевий Иероним (4 — нач. 5 вв.) связывал имя «В.» с именем упоминаемого в Ветхом завете бога филистимлян Баал-Зебуба (ba'а1 zebub, «повелитель мух»; имеются археологические находки изделий в виде мухи, посвященные, очевидно, соответствующему божеству), который почитался в городе Аккарон (Экрон); за обращение к оракулу Баал-Зебуба царя израильского Охозию постигла кара Яхве (4 Царств 1, 2 — 3 и 6; в русском переводе Библии этот божок так и назван — «В.»). Толкование Иеронима до недавнего времени оставалось последним словом филологии, оно нашло отражение и в художественной литературе (ср. название романа английского писателя У. Дж. Голдинга «Повелитель мух», 1954). Современная наука предлагает ещё два толкования: 1) по-видимому, в еврейской среде бытовало фигурировавшее впоследствии в народной христианской латыни имя сатаны «Zabulus» (искажённое греческое ДйЬвплпт, «дьявол»), в таком случае «В.» значит «Баал (Ваал)-дьявол» (т. е. является синонимом дьявола, сатаны); 2) еврейский глагол zabal — «вывозить нечистоты» применялся в раввинистической литературе как метафора для обозначения духовной «нечистоты» — отступничества, идолопоклонства и т. п., в таком случае «В.» значит «повелитель скверн». Возможно, что при складывании словоупотребления «В.», известного синоптическим Евангелиям, участвовали все три ассоциативные линии.

С. С. Аверинцев.

ВЕНА (др.-инд. Vena), в индийской мифологии царь, сын Анги или Ману (или потомок его). О В. рассказывается в «Махабхарате», «Вишну-пуране», «Бхагавата-пуране», «Хариванше» и др. Став царём, В. заявил, что люди должны отказаться от жертвоприношений и что господин жертвоприношений он сам. После того как В. не внял увещаниям мудрецов, они убили его лезвием травы. Так как В. был бездетным и стране грозили несчастья, мудрецы путём трения бедра (или правой руки) мёртвого царя породили его сына Нишаду. От трения брахманами правой руки В. возник другой сын В. — Притху.

Несколько иная версия в «Падмапуране»: В. освободился от грехов и удалился в обитель, наложив на себя покаяние. Вишну обещал ему одиночество.

В. Т.

ВЕНЕРА (Venus, род. п. Veneris), в римской мифологии богиня садов, имя её употреблялось как синоним плодов (напр., у драматурга 3 в. Невия, Corp. Gloss, lat. V 521, 565). По некоторым предположениям, первоначально персонификация абстрактного понятия «милость богов» (venia). С распространением предания об Энее В., почитавшаяся в некоторых городах Италии как Фрутис, была отождествлена с матерью Энея Афродитой, став не только богиней красоты и любви, но и прародительницей потомков Энея и покровительницей римлян. Большое влияние на распространение культа В. в Риме оказал знаменитый сицилийский храм В. на горе Эриксе, откуда было заимствовано почитание этой богини как В. Эруцины. Особую популярность В. приобрела в 1 в. до н. э., когда её покровительством пользовались: Сулла, считавший, что В. приносит ему счастье (отсюда её эпитет Felix), и сам принявший прозвище Эпафродит; Помпей, посвятивший ей храм как Победительнице; и особенно Цезарь, считавший её прародительницей Юлиев (В. Genetrix). Другие её эпитеты: «милостивая», «очищающая», «конная», «лысая» (по преданию, в память самоотверженности римлянок, отдавших во время войны с галлами свои волосы для изготовления канатов, — Serv. Verg. Aen. I 720) и др. У писателей В. — прежде всего богиня любовной страсти, мать Амура. С распространением восточных культов В. стала отождествляться с другими богинями — Исидой, Астартой. Известное распространение получил культ В. и Адониса — её погибающего и воскресающего любовника (Ovid. Met. Ч 479 сл.). В астрологии большую роль играла планета, названная именем В., определявшаяся как «милостивое ночное светило, муж или женщина» (Macrob. Sat. III 8, 3).

Лит.: Schilling R., La religion romaine de Vйnus, P., 1954. E. M. Штаерман.

Об отражении образа в искусстве см. в статье Афродита.

Венера Таврическая. Римская копия. С греческого оригинала 3 в. до н. э. Мрамор. Ленинград, Эрмитаж.

Рождение Венеры. Картина С. Боттичелли. Фрагмент. 1485—86. Флоренция, галерея Уффици.

Венера Урбинская. Картина Тициана. Ок. 1536. Флоренция, галерея Уффици.

Спящая Венера. Картина Джорджоне. 1508—10. Дрезден, Картинная галерея.

Слева - Венера из Капуи.

Справа - Венера Каллипига. Римские копии. С греческих оригиналов (2 и 3 вв. до н. э.). Мрамор. Неаполь, Национальный музей.

ВЕНИАМИН (евр. binejamin, «сын правой стороны», т. е. «счастливый», «удачливый» или «сын юга», т. к. именно юг был для традиционного ближневосточного мышления «правой» стороной), в библейском повествовании один из двенадцати сыновей Иакова, родоначальник одного из «колен Израилевых». В.— последний сын Иакова (заведомо ложное, но распространённое в еврейской литературе от Филона, 1 в. до н. э.— 1 в. н. э., и апокрифов толкование понимало само имя «В.» как слегка модифицированное benлjamlm, «сын дней», т. е. «сын старости»; апокрифическая традиция определяет возраст отца при рождении В. в 100 лет). Мать В., как и Иосифа, — Рахиль (это определяет особую близость между ними, так что В. не разделяет зависти других, единокровных, но не единоутробных братьев к Иосифу). Рождается он на кочевом пути из Вефиля в Ефрафу — Вифлеем (будущее место рождения Иисуса Христа), причём Рахиль умирает рода ми: на смертном одре она называет новорождённого Бен-Они («сын муки моей»), но отец даёт ему более «счастливое» имя (Быт. 35, 16—19). В. — предмет особенной заботы отца (посылая других сыновей в Египет, Иаков не решается послать В.: «не случилось бы с ним беды», Быт. 42, 4). Но В. принуждён явиться в Египет по особому требованию Иосифа, который при виде В., «сына матери своей», не может удержаться от слёз, «потому что воскипела любовь к брату его» (43, 29—30). Затем В. служит орудием испытания, которому Иосиф подвергает братьев; те не покидают В. в (мнимой) опасности порабощения за (мнимую) кражу; открыв себя братьям, Иосиф «пал на шею Вениамину, брату своему, и плакал; и Вениамин плакал не шее его» (45, 14). При раздаче подарков В. оказывается одарён Иосифом особенно щедро. Образ В. как младшего дитяти, к которому продолжают относиться отчасти как к ребёнку и тогда, когда он давно стал взрослым, и чувствительная, «слёзная» атмосфера связанных с ним эпизодов контрастируют с благословением, которое даёт ему на смертном одре отец: «Вениамин хищный волк, утром будет есть ловитву и вечером будет делить добычу» (49, 27); но это относится не к личности самого В., а к последующей истории его племени, которое отличалось особой воинственностью, давало израильскому войску особенно искусных лучников (1 Парал. 7—8 и др.); в лице Саула воин из племени В. стал царём Израиля. Апостол Павел называет себя: «из колена Вениаминова» (Рим. 11, 1).

Позднейшие иудейские легенды расцвечивают колоритными деталями рассказ о рождении В. (двенадцатилетнее вымаливание Рахилью ещё одного сына у бога, вскармливание новорождённого сиротки молоком Баллы и т. д.), о его приключениях у Иосифа в Египте и других моментах его жизни.

С. С. Аверинцев.

BE НЬИЛИТИМО («лик влажного муссона»), в доисламской мифологии бугийцев острова Сулавеси (Западная Индонезия) богиня, дочь Гурурисэллэнга, посланная им на землю. Она поднялась из моря в золотом паланкине, сверкающем молниями, в сопровождении пяти знатных спутниц. В. Н. становится женой Батара Гуру (см. Батара Гуру, 2) и отдаёт своих спутниц ему в наложницы. Впоследствии вместе с Батара Гуру В. Н. воцаряется на половине неба.

Ю. С.

ВЕПРЬ, кабан, во многих мифологиях символ боевой мощи и плодородия. В гомеровском и древнегерманском эпосе имеется описание боевого знака — «головы В.» на шлеме воина; этот знак известен также по микенским, римским, древнегерманским археологическим памятникам. У германцев сохранялось предание о происхождении племени от двух братьев, одного из которых звали В. (Ibor, ср. др.-исл. io furr, «вепрь», «князь», «бог»). В древнехеттских текстах В. (кабан или свинья тростников) упоминается в качестве одного из «животных бога» (siunas huitar). В гомеровском эпосе встречается мотив превращения бога (старца) в В. Охота на кабанов предстаёт как занятие богов в японской мифологии. В индоиранской мифологии распространён сюжет о поражении героем (Тритой, Траэтаоной) демона в образе кабана. В мифологии балтийских славян огромный В., сверкая белыми клыками, показывается из вод моря всякий раз, когда беда грозит священному городу Ретра. У кельтов, почитавших вепря как священное животное, существовал миф о валлийском царе, превращенном богами за грехи в вепря. Мотив превращения людей в вепрей или свиней за их грехи и проступки известен также в греческой, хеттской и других мифологиях. Типологически сходное мифологическое повествование о происхождении диких свиней, считавшихся наиболее опасными животными, известно у группы индейских племён Южной Америки: в одних мифах в диких свиней превращаются жители селения, обидевшие сына (или воспитанника) бога или культурного героя (Тупана у племени тенетахара, Карусакаибе у мундуруку, Ооимбре у каяпо), в других — мужчины, не приносящие своим жёнам добычи после рыбной ловли или мешающие им добывать рыбу с помощью выдр. Ср. также евангельский рассказ о бесах, изгнанных из бесноватого человека и посланных в стадо свиней (Матф. 8, 28—33; 2 — 16; Лука 8, 27—33).

Лит.: Beck H., Das Ebersignum im Germanischen. Ein Beitrag zur germanischen Tier-Symbolik, В., 1965; Lйvi-Strauss С, Mythologiques I.— Le cru et ie cuit, P., 1964, p. 92—116.

В. В. Иванов.

ВЕРВОЛЬФ (нем. Werwolf, «человек-волк»), в германской низшей мифологии человек-оборотень, становящийся волком и по ночам нападающий на людей и скот. По народным поверьям, В. ночью облачается в волчью шкуру, днём снимает её.

В христианских представлениях В. — слуга дьявола, который предводительствует стаями В.; ср. славянских волкодлаков, литовских вилктаков. См. также ст. Волк.

М. Ю.

ВЕРЕТРАГНА (авест.), Вархран (пехл.), Бахрам (фарси), в иранской мифологии бог войны и победы. Образ В. восходит к эпохе индоиранской общности, его имя соответствует эпитету громовержца Индры в ведийской мифологии — Вритрахан, «убийца Вритры», змея-демона (возможно, имя В. и эпитет Индры восходят к общеиндоиранскому вртагхан, «сокрушитель вражды»; сам Индра в иранской мифологии стал демоном мрака). В «Яште» (XIV) описаны перевоплощения В.: в ветер, быка, коня, верблюда, вепря, коршуна (или сокола), барана, козла и, наконец, в прекрасного воина. Он даровал Заратуштре мужскую силу, крепость рук, мощь тела и остроту зрения. В образе сокола Варгана — инкарнации В. — изображался в «Авесте» фарн, символ царской власти.

И. В.

Дикий кабан — одно из воплощений Веретрагны. Cacaнидская гемма, 5—6 вв. Берлин, Переднеазиатский музей.

ВЕРТУМН, Вортумн (Vertumnus), в римской мифологии бог всяких перемен (во временах года, течении рек, настроениях людей, стадиях созревания плодов). Муж Помоны. По одной версии, первоначально сабинский бог (Liv. XLIV 16, 10); по другой — бог г. Вольсинии, главное божество этрусского союза, получившее в Риме храм после победы над Вольсиниями в 494 до н. э. (Propert. V 2, 3; Varr. V 46).

Е. Ш.

ВЕРХ И НИЗ, верхний и нижний миры, одно из главных мифологических противопоставлений, чаще всего встречающееся в дуалистических мифах и близнечных мифах. В мифологических картинах, изображающих мир преимущественно по вертикали, обычно различаются три мира, противопоставляемые по принципу «верхний — нижний». Земной мир, в котором живут обычные люди, противопоставлен как нижний верхнему миру — небу (или нескольким небесам, в свою очередь делящимся на верхние и нижние). В мифологии южноамериканского индейского племени бороро различаются три неба: нижнее «белое небо» — обиталище злых духов, верхнее «красное небо» — обиталище добрых духов, а также «голубое небо» — обиталище духов шаманов, отца и матери духов (ср. так же семь и девять небес в сибирской и германо-скандинавской мифологиях). Одновременно земной мир рассматривается как верхний по отношению к подземному или водному миру.

Соответственно разделению верхних и нижних миров все мифологические существа делятся на существ верхнего и нижнего мира. Некоторые из них могут находиться и в земном (обычном) мире, но чаще всего это пребывание в земном мире кратковременно, по его завершении они возвращаются в собственный — верхний либо нижний мир, сохраняя возможность повторного выхода из него.

Под этим углом зрения сюжеты многих мифов можно описать как перемещение мифологических персонажей й по вертикали из одного мира в другой. В айнской мифологии боги в особой люльке перемещаются с неба на землю. Для многих мифологий особенно характерно перемещение героя из земного мира вверх на небо (либо вниз в земной или подземный мир) по мировому дереву (см. Древо мировое), соединяющему все три мира. В центральном мифе южноамериканской и североамериканской мифологий — мифе о разорителях гнёзд, исследованном К. Леви-Стросом, герой — юноша отправляется (часто по поручению отца) на растущее до небес дерево, где находится гнездо с орлятами. В варианте этого же мифа, зафиксированном в Западной Сибири, у кетов, герой, спасаясь от преследований, попадает на дерево, качаясь в колыбели (способ шаманского второго рождения и перемещения на небо). Поднявшись вверх, он угрожает орлятам. Прилетевшая к гнезду орлица обещает герою орудие для добывания огня при условии, что он принесёт ей коготь. Чтобы выполнить условие, поставленное орлицей, герой спускается в нижний мир, где достаёт коготь (шип рыбы) с помощью мамонта — главного мифологического существа нижнего мира в сибирских мифологиях. Вернувшись в верхний мир, герой обменивает коготь на орудие для добывания огня, с которым возвращается домой (в земной мир).

Мифологические сюжеты развиваются в мифах такого типа до тех пор, пока не завершены перемещения героя из одного мира в другой. С невозможностью героя вернуться из мира, куда он пришёл, назад — в мир, ему изначально свойственный, обычно связывается возникновение новых объектов. Напр., созвездия у многих народов представляются как мифологические герои, переместившиеся с земли и оставшиеся на небе. В североамериканских мифах ирокезов и гуронов земля возникает вследствие падения с неба на спину черепахи небесной женщины-матери. В ряде австралийских мифов солнце представляется девушкой, попавшей на небо.

Перемещения из одного мира в другой сопряжены с опасностями и запретами, нарушение которых ведёт к гибели героя (запрет оглядываться назад, напр., в мифе о путешествии Орфея в нижний мир и др.). Во многих мифах североамериканских индейцев повторяется мотив гибели животных, улетающих в верхний мир в особом сооружении, по функции соответствующем колыбели, перемещающей героя из нижнего мира в верхний.

Мифологии разных народов используют образы мирового дерева (а также мирового яйца; см. Яйцо мировое) как основные вертикальные символы, объединяющие верхний и нижний миры. У многих народов дерево считается дорогой, по которой шаман или его молитва поднимаются к небу (дерево Цзяньму в китайской мифологии). В языках тунгусо-маньчжурских народов термин, обозначающий дерево, буквально означает «дорога». В эвенкийских шаманских культах Сибири отмечено представление, по которому корни дерева соотносятся с нижним миром духов-предков, середина — с миром обитания людей (тайгой), вершина дерева — с местом обитания души рода (в некоторых вариантах эвенкийских мифов каждый мир имеет своё отдельное дерево).

У народов, для которых характерна дуальная организация, одна из половин нередко соотносилась с нижним, а другая — с верхним миром (соответственно, «люди воды» и «люди огня» у кетов, «люди земли» и «люди верха» у североамериканского индейского племени виннебаго). При этом символами верхнего мира у кетов и виннебаго считались птицы, а символами нижнего мира — медведи. У виннебаго в половине земли имелся клад медведя, в половине верха — клад громовой птицы. У кетов противопоставлялись друг другу птичьи атрибуты шаманов, камлавших в верхний мир (т. е. обращавшихся к мифическим существам верхнего мира), и медвежьи атрибуты шаманов, камлавших в нижний мир; чёрных шаманов, наводивших порчу и связанных с нижним миром, закапывали как можно глубже в землю, а у могил «птичьих» шаманов ставили на шестах птиц — символы верхнего мира. С противопоставлением миров связано и то обстоятельство, что сибирские шаманские бубны часто делятся на две окрашенные в разные цвета половины — верхнюю, на которой изображены солнце и существа верхнего мира, и нижнюю, с изображением луны и мифологических существ нижнего мира. Для фратриальной организации виннебаго характерно разделение половины земли ещё на две половины (одну из полу половин возглавлял дух воды), благодаря которому внутри дуальной системы образовывалась трёхчленная система, складывавшаяся из противопоставлений: низ (земля) — верх (небо) и низ (вода) — верх (земля).

Таким образом, трёхчленные системы возникают внутри двучленных (дуальных) мифологических систем благодаря повторному наложению оппозиции «верх — низ» на одну из частей дуальной системы. Вместе с тем трёхчленные вертикальные символы находят соответствие в структуре человеческого тела.

Трёхчленная вертикальная картина мира сохраняется и на более поздних этапах исторического и культурного развития. На мистериальной сцене европейского средневековья с тремя вертикальными частями мира соотносятся ад, земля, рай. Эта традиционная схема мироздания воспроизводится и в искусстве последующих эпох, но часто уже без явного осмысления её мифологических истоков.

В ритуалах (в частности, в карнавальных обрядах) сохраняется принцип «переворачивания» верха и низа.

Лит.: Анисимов А. Ф., Космологические представления народов Севера, М.—Л.,

1959; его же, Религия эвенков в историкоге нети чес ко м изучении и проблемы происхождения первобытных верований, М.—Л., 1958; Топоров В. Н., К реконструкции некоторых мифологических представлений, «Народы Азии и Африки», 1964, M 3; его же, Заметки о буддийском изобразительном искусстве в связи с вопросом о семиотике космологических представлений, в кн.: Труды по знаковым системам, т. 2, Тарту, 1965 (Учёные записки Тартуского государственного университета, в. 181); его ж е, К реконструкции мифа о мировом яйце, там же, т. 3, Тарту, 1967 (в. 198); его ж е, О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «мирового дерева», там же, т. 5, Тарту, 1971 (в. 284); Baldus H., Vertikale und horizontale Struktur im religiцsen Weltbild sьdamerikanischer Indianer, «Anthropos», 1968/1969, Bd 63/64, № 1.

В. В. Иванов.

BЕCTA (Vesta), в римской мифологии богиня священного очага городской общины, курии, дома. Соответствует греческой Гестии. Культ В., восходящий к древнейшим индоевропейским традициям, один из исконных в Риме, был тесно связан со святынями города: палладием, привезённым Энеем и хранившимся в храме В. как залог мощи Рима, и регией — жилищем царя. Жрицы В. — весталки избирались из числа девочек 6—10 лет; они должны были сохранять девственность в течение 30 лет, за нарушение этого запрета замуровывались живыми. Весталки поддерживали в очаге храма В. постоянный огонь как символ государственной надёжности и устойчивости (Serv. Verg. Aen. X 228), участвовали в обрядах, изготовляли смеси из муки, соли, пепла жертвенных животных во время жертвоприношений (т. н. mola salsa; Serv. Verg. Bue. Vili 820). Хотя угасание огня В. считалось дурным предзнаменованием, но в первый день нового года его гасили и зажигали вновь трением священного дерева о дерево, а от него зажигались огни очагов курий; одновременно хранившиеся в храме священные лавры заменялись на новые (Маcrob. Sat. I 12, 6). В частных домах В. посвящался вход в дом — вестибул (Serv. Verg. Aen. II 469). Впоследствии В. отождествляли с неподвижно висящим в космосе и заключающим в себе огонь земным шаром, с огнём как чистейшим элементом (Ovid. Fast. VI 218 след.; Serv. Verg. Aen. II 296), её причисляли к пенатам Рима, т. к. магистраты, вступая в должность, приносили жертвы и пенатам и В. (Macrob. Sat. III 4, 6). Изображалась с лицом, закрытым покрывалом, с чашей, факелом, скипетром и палладием.

Дата добавления: 2015-08-28