Энциклопедия в двух томах 32 страница

Лит.: Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах, [рус. пер.], М., 1975; Мелетинский Е. М., «Эдда» и ранние формы эпоса, М., 1968; Beowulf and its Analogues, transi, by G. N. Garmonsway and J. Simpson. L.—N. Y., [1968]; Chambers R. W., Beowulf, 3 ed., Camb., 1959.

А. Я. Гуревич.

БЕРЕГИНИ, берегыни, в восточнославянской мифологии женские персонажи. Этимологически название «Б.» сближается с именем Перуна и со старослав. пръгыня («холм, поросший лесом»), но вероятно смешение со словом берег (с чем связано и употребление названия «Б.» по отношению к изображениям русалок в русской домовой резьбе). Культ Б. объединялся с культом Мокоши и упырей в христианских поучениях против язычества.

Лит.: Durnowo M., Starostowianskie пръгыни, «Prace filologiczne», 1926, [№] 10; Eckert R., Zu den Namen fьr weibliche mythologische Wesen aufyn't im Slawischen. I. Aruss берегын'и, «Zeitschrift fьr Stawistik», 1977, Bd 22, Heft 1.

В. И., В. Т.

БЕРЕЗА, в восточнославянской мифологии священное дерево. Б. почиталась как женский символ во время весеннего праздника Семика («семицкая Б.»), когда в селение вносили распустившееся дерево и девушки надевали на голову венки из зелени, в чём виден след мифологического уподобления девушки мировому дереву (Б. как символ ритуальной чистоты известна также в германской, балтийской, центральноазиатской традициях). Б., как перевёрнутое корнями вверх древо мировое, фигурирует в русских заговорах: «На море на Океяне, на острове Кургане стоит белая берёза, вниз ветвями, вверх кореньями». Как след культа Б. можно рассматривать и восточнославянское имя Берёза. Использование Б. для изготовления обрядовых символов (как у толка «берёзовщиков» — старообрядцев в Пермской области) имело архаические истоки. Во 2-й половине 19 в. на берёсте писали прошения к лешим, которые приколачивали к деревьям. Сходная обрядовая роль руны со значением «берёза» известна у древних германцев, главный бог которых — Один — пригвоздил себя к мировому дереву, с тем чтобы обрести знание рун. Вероятно существование у восточных славян в древности особого духа Б., подобного прусскому Бирзулису.

Лит.: Зеленин Д. К., Тотемы — деревья в сказаниях и обрядах европейских народов,

М.—Л., 1937.

В. И., В. Т.

Семицкая берёза, Лубок. 19 в.

БЕРИ-БЕРА, в грузинской мифологии у горцев Восточной Грузии (Мтиулети, Гудамакари) антропоморфное божество, покровительствующее урожаю и способствующее плодовитости животных и росту населения. Б.-Б. — один из персонажей аграрных календарных праздников. Во время предновогоднего ритуала старший из мужчин, олицетворяющий Б.-Б., являлся в дом, оседлав шест (бербера), с приветствиями и пожеланиями.

Д. Р.

БЕРИКА, в грузинской мифологии божество, связанное с плодородием; чаще всего представлялось в образе козла. Б. — главный персонаж весеннего аграрного праздника плодородия и возрождения природы — Берикаоба, участники которого надевали козьи или овечьи шкуры, привязывали копыта и рога, красили лицо в чёрный цвет.

Д. Р.

БЕРЛИНГ, боланг, мланг, млинг, у народов банар, ма, срэ (мон-кхмерская группа), а также у соседних индонезийских по языку народов на юге Вьетнама птица, культурный герой. Иногда она считается певчим дроздом, иногда чибисом с белой головой. Во время потопа Б. уговорила воды отступить. Она же бросила в море камень-гору, к которой пристал барабан, где были спасшиеся брат и сестра, предки народов. Б. посоветовала им вступить в брак. Б. называется также птицей-судьёй, т. к. ей приписывают создание норм общественной жизни, брачных правил. Её почитали старейшины. Считалось, что от неё же нисходит вдохновение колдунам-предсказателям. По полёту дроздов или чибисов предсказывали будущее.

Я. Ч.

БЕСЫ (общеславянское слово; старослав. ед.,ч. Бъсъ, укр. бic, болг. бяс, бес, сербо-хорв. виjес, словен. беs, чеш. bus, польск. bies и т. д.; исконно родственно литов. baisus, «страшный» и в конечном счёте восходит к индоевроп. bhoi-dho-s, «вызывающий страх, ужас»; Б. — того же корня, что слово «бояться»), в древнеславянских языческих религиозно-мифологических представлениях злые духи (следы такого употребления термина — в архаичных фольклорных текстах, особенно в заговорах). Из языческой терминологии слово попало в христианскую традицию, где было использовано для перевода греч. дбЯмпнет — демоны. В старых церковных поучениях против язычества слово «Б.» продолжало использоваться в первоначальном значении «злой дух», хотя категория злых духов расширена за счёт включения сюда старых слав, языческих богов (Перун, Велес, Мокошь и др. называются здесь тоже Б.).

В. И., В. Т.

Искушение святого Антония. Гравюра М. Шонгауэра. 1470—75. Москва, Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

В христианских религиозно-мифологических представлениях Б. — духи зла, антагонисты троицы и ангелов, слуги, воины и шпионы дьявола, «враги невидимые» человеческого рода. Как сеятели дурных внушений, болезней (особенно душевных расстройств — «беснования») и всякой скверны и порчи, как разрушители социальных связей, с особенной ненавистью относящиеся к браку и строящие против него всякие козни, Б. сопоставимы со злыми духами различных мифологий (см. Духи), начиная с самых примитивных. Но согласно христианским представлениям, Б. не только опасны, как амбивалентные фольклорные персонажи, но абсолютно злы и не могут быть партнёрами никакого договора, ведущего к добру. Идейный комплекс «священной войны» против злых духов сближает христианские представления о Б. с иранской мифологией (мотив борьбы с дэвами); но с точки зрения христианства живущее в Б. зло — не свойство, изначально присущее их природе, а следствие ложного выбора их свободной воли. Б. и сам дьявол — не порождение какой-то иной, неподвластной богу «теневой» стороны бытия (как Ангро-Майнью в его отношении к Ахурамазде), но создание самого бога, его неверные слуги. Когда-то они были ангелами, но не сохранили «своего достоинства» (Иуд. 6), отпали от бога в акте измены и стали «ангелами сатаны» (Апок. 12, 9 и др.)» «ангелами бездны». (В церковно-славянском и русском народном обиходе иногда было принято называть Б. в отличие от добрых ангелов «аггелами», что соответствует орфографии, но не произношению греч. слова Ьггелпт, «ангел».)

От своего ангельского прошлого Б. удержали, хотя и в умалённой мере, прерогативы сверхчеловеческого знания и могущества, поставленные у Б. на службу злу. Помимо несвязанности условиями пространства и власти над стихиями, они имеют возможности тонкого проникновения в ход человеческих мыслей и вкладывания в ум и сердце человека нужных им внушений. Но Б. не обладают полным и достоверным знанием о глубинах человеческих душ; тайное решение очень твёрдой и праведной воли имеет шанс скрыться от глаз Б.

Деятельность Б. как искусителей направлена на всех людей, но с особым вниманием они относятся к монахам, аскетам и пустынникам, находящимся с ними в отношении объявленной войны (отшельники ранней поры монашества с особым намерением избирали для проживания места, пользовавшиеся наиболее недоброй славой по части «нечистой силы», чтобы сразиться с Б. в самом их гнезде). Уже основатель христианского монашества египетский пустынник 4 в. Антоний Великий стал героем красочных рассказов о преодолении бесовских козней.

Б. имеют общую с ангелами способность быть невидимыми и являться людям лишь по собственному произволу. Образ, который они принимают, также зависит от их выбора; а так как самая сущность бытия Б. — ложь, образ этот — фальшивая видимость, маска. По характерной русской пословице, «у нежити своего облика нет, она ходит в личинах». Чтобы добиться полного доверия соблазняемого, Б. могут принять образ светлого ангела или даже Иисуса Христа. Явившиеся в этом образе Б. говорят возгордившемуся монаху о его святости и богоизбранности (частый агиографический мотив), а малодушного, напротив, запугивают мнимой неизбежностью его осуждения (итальянская легенда о молодом ученике Франциска Ассизского, которому учитель велел ответить сверхъестественному посетителю простецкой, намеренно грубой бранью, после чего Лже-Христос исчез с сильным шумом и серным запахом). Считается, что видения, инспирированные Б., вызывают тяжёлое чувство смущения и тоски или, напротив, судорожной весёлости, которыми они сопровождаются (обычный симптом видимой или невидимой близости Б. — тошнота, ср. название Б. в русском фольклоре — «тошная сила»). Чтобы вкрасться в доверие, Б. принимают облик реальных отсутствующих людей, напр. друзей соблазняемого (легенда о Феодоре и Василии Печерских). Другие личины нужны Б. для побуждения похотливых чувств, обычно в пустыннике (явления в виде женщин, напр., герою апокрифической повести о Макарии Римском); тоскующую вдову Б. могут навещать и ласкать в обличье её умершего мужа и т. п. Для позднего западноевропейского средневековья особенно характерны представления о Б., предлагающих себя для блуда мужчине — в виде женщины («суккуб»), а женщине — в виде мужчины («инкуб»); представления эти не чужды Византии (в «Житии Василия Нового», 10 в., упоминается грех соития с Б.) и Древней Руси («Повесть о бесноватой жене Соломонии», 17 в.). Третий род личин — гротескные подобия фантастических, уродливых чудищ (огнедышащий змий, псоглавец, «единаок», напоминающий одноглазых киклопов) или животных, либо хищных и опасных (лев, медведь, волк и т. п.), либо «нечистых» и внушающих отвращение (жаба, ср. Апок. 16, 13, мышь и т. п.). Сюда же примыкают образы чёрного пса, а в Западной Европе — чёрного кота (в порядке ложной этимологии связывавшегося с наименованием средневековой ереси катаров). Фольклор часто представлял Б. в обличье иноверцев (иудеев, мусульман) и иноземцев, либо наиболее экзотических («чёрные мурины», т. е. эфиопы, — постоянное обозначение Б. в старинной русской литературе), либо, напротив, наиболее известных и одиозных (арабы в византийской литературе, ляхи и литвины в древнерусских текстах). Тёмные фигуры «муринов» являются мучить и томить после смерти человека его душу, вышедшую из тела и страшащуюся неведомого пути. Наиболее обычный образ Б. в народной фантазии и в иконографических традициях православного и католического средневековья совмещает антропоморфные и териоморфные черты, приближаясь в этом отношении к языческому образу сатира или фавна: он тёмен, рогат, хвостат, ноги его оканчиваются копытцами, хотя в воспоминание о своей изначальной ангельской природе он имеет крылья (впрочем, в западной традиции это обычно крылья летучей мыши — ещё одного «нечистого» животного). Особенно богатой иконография Б. становится на исходе средневековья. «Дьяблерии» на Западе и аналогичные явления русской фантазии неразрывно связаны с судьбами низовой сатиры. Образы Б. как мучителей грешников в аду у Данте («Божественная комедия»), отмеченные неприкрашенной убедительностью, сохраняют связь с ортодоксальной традицией. В позднейшей литературе необходимо отметить образ чёрта из «Братьев Карамазовых» Ф. М. Достоевского (и его почти цитатное отражение в «Докторе Фаустусе» Т. Манна), стилизацию апокрифических историй о Б. у А. М. Ремизова, декоративное использование «дьяблерии» в «Мастере и Маргарите» М. Булгакова и др.

Лит.: Буслаев Ф. И., Бес, в его кн.: Мои досуги, т. 2, М., 1886, с. 1—23; Дурново Н.Н., Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной русской литературе, в сб.: Древности. Труды славянской комиссии императорского Московского археологического общества, т. 4, в. 1, М., 1907, с. 54—152; Успенский А. И., Бес. (Из материалов для истории русской живописи), «Золотое Руно», 1907, № 1, с. 21 — 27; Спасский Б. Б., Вера в демонов в древней церкви и борьба с ними, «Богословский вестник», 1907, т. 2, с. 357 — 91; Максимов С. В., Нечистая, неведомая и крестная сила, СПБ, 1903; Рязановский Ц. Б., Демонология в древнерусской литературе, М., 1915.

С. С. Аверинцев.

В Западной Европе начиная с 15 в. в изобразительном искусстве особую популярность обретает сюжет «Искушение святого Антония», дававший широкий простор воображению живописцев в воплощении фигур Б. (произведения М. Шонгауэра, И. Босха, М. Грюневальда, Яна Госсарта, Л. Кранаха Старшего, Лукаса Лейденского, П. Веронезе, X. Голциуса и др.). Среди произведений литературы на этот сюжет философская драма Г. Флобера «Искушение святого Антония». Фигуры Б. встречаются в миниатюрах средневековых рукописей и в пластике соборов 11 —15 вв. Особенно причудливые порождения фантазии художников содержатся в числе гротескных деталей готического орнамента соборов. Изображение Б. в живописи связано также с воплощением сцен ада (напр., у Босха) и особенно страшного суда.

БЕТЭЛЬ (иврит, араб., bt'l, «дом бога»), Битилу (угарит.), в западносемитской мифологии бог. В финикийской теогонии Санхонйатона — Филона — брат Илу, Дагона и др., сын Урана (Баалшамема?) и Геи. Одновременно Б. — обозначение культового объекта, распространённого также у древних арабов (см. Древнеарабская мифология).

И. Ш.

БЕФАНА (итал. Befana, Befania, искажённое Epifania, «богоявление»), в низшей мифологии (у итальянцев) мифологический персонаж, бродящий по земле с 1 по 6 января (праздник богоявления) в облике страшной старухи. Иногда считается доброй, приносит подарки детям, проникая в дом через дымоход (плохим детям достаётся только зола), иногда — злой. В народных обрядах Б. — ведьма; её воплощает тряпичная кукла, которую возят на тележке и сжигают на главной площади (ср. сожжение слав. Марены, воплощения смерти, и т. п.). В честь Б. исполняются песни-колядки (бефанаты, ср. слав. Коляда): колядующие требуют от её имени подарков, благословляют щедрых и посылают проклятия скупым, забрасывая камнями их дом. Образ Б. восходит к дохристианским представлениям о злых духах, периодически появляющихся на земле в новогодний период.

М. Ю.

БИАНТ (ВЯбт, род. падеж — ВЯбнфпт), в греческой мифологии: 1) аргосский герой, сын Амифаона и Идоминеи, брат прорицателя Meлампа. Б. сватался к Перо, дочери пилосского царя Нелея, который обещал выдать свою дочь за того, кто доставит ему прекрасных быков фессалийского царя Ификла (Нош. Od. XI 287 след.). Попытки Б. похитить быков, которых охраняла собака, были неудачны. Тогда Меламп решил помочь брату, хотя и знал, что ему за это предстоит потерять свободу. Он был схвачен в момент совершения кражи, закован и помещён в темницу. Понимая язык животных, Меламп узнал от червей-древоточцев, что дом, в котором его содержат, должен рухнуть, и попросил перевести его в другое место. Вскоре дом рухнул. Ификл, убедившись в пророческом даре Мелампа, освободил его и сам отдал быков Б., который женился после этого на Перо (вариант: Меламп получил стада для Б. от Филака — отца Ификла за то, что излечил его сына от бесплодия; Apollod. I 9, 11 —12); 2) один из сыновей Приама (Apollod. III 12, 5); 3) один из женихов Пенелопы (Apollod. epit. VII 27).

М. В.

БИБИ-МУШКИЛЬКУШО (тадж. «госпожа — разрешительница затруднений»), в мифологии узбеков и таджиков персонаж, который призывали на помощь в несчастьях, образ таджикского происхождения. Содержание мифов, связанных с Б.-М., близко мифам о Биби-Сешанби. Их герой — старик-бедняк, который, собирая топливо, потерял серп и в поисках его забрёл в пещеру, где жила Б.-М. Она обещала старику, что серп его найдётся и он даже соберёт больше топлива, чем обычно, если каждую неделю по средам будет устраивать в её честь ритуальное угощение. Пропустив однажды по небрежности одну среду, старик опять попал в беду, но сумел поправить свои дела, вновь совершив положенный обряд. В мусульманизированной версии мифа Б.-М. считается тёткой знаменитого бухарского суфия Баха-уд-дина Накшбанда.

Лит.: Сухарева О. Б., К вопросу о культуре мусульманских святых в Средней Азии, «Труды Института истории и археологии АН Узбекской ССР», т. 2, Таш., 1950, с. 173—77.

В. Б.

БИБИ-СЕШАНБИ (тадж. «госпожа-вторник»), в мифологии узбеков и таджиков покровительница семейного счастья, а также патронесса прядения и ткачества (обработки хлопка). Образ таджикского происхождения. Слово «вторник» в её имени указывает на день недели, посвященный Б.-С. Существует напоминающий западноевропейскую сказку о Золушке миф (видимо, восходящий к культу очага), в котором Б.-С. в облике благообразной старой женщины помогает бедной девушке (связанной с очагом: в одном из узбекских вариантов мачеха прячет её в очаг). Рассказ о Б.-С. читался на обрядовой трапезе, в которой участвовали только женщины (в частности, вскоре после свадьбы). Близкий персонаж имеется у турок: Першенбека.ры («четверг-женщина»). Ср. также Биби-Мушкиль-кушо.

Лит.: Андреев М. С, Среднеазиатская версия Золушки (Сандрильоны), в его кн.: По Таджикистану, в. I, Таш., 1927.

В. Б.

БИБЛЕЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ, см. в статьях Иудаистическая мифология, Христианская мифология.

БИБЛИДА (ВхвлЯт, род. падеж — Вхвл'йдпт), в греческой мифологии дочь критянина Милета (эпонима города в Малой Азии, куда он бежал, спасаясь от Миноса) и карийской царевны Эйдотеи. Б. была влюблена в брата Кавна, который не разделял её чувств. Чтобы не поддаться страсти и не совершить греха, Кавн бежал из Милета. Б. с горя умерла (вариант: повесилась), а пролитые ею слёзы образовали неиссякаемый источник (Ovid. Met. IX 453—665). По другой версии, именно Кавн домогался преступной любви своей сестры, что явилось затем причиной самоубийства Б. и бегства из отчего дома самого Кавна. С именем Б. связывают происхождение названий двух городов: Библиса в Карий и Библа в Финикии.

М. Б.

БИВРЁСТ, Бильрёст (др.-исл. Bifrost, Bilrost, «трясущаяся дорога»), в скандинавской мифологии радуга-мост, соединяющий землю и небо. У Б. находится жилище Хеймдалля — Химинбьёрг. Перед концом мира (см. Рагнарёк) сыны Муспелля переходят этот мост для схватки с богами, и он при этом рушится.

Е. М.

БИ-ГАНЬ, в китайской народной мифологии гражданский бог богатства (один из цай-шэней), в отличие от военного бога богатства Гуань-ди (в китайской мифологии некоторые божества делились на военных и гражданских подобно чиновничеству). Б.-г. — легендарный герой древности, пытавшийся увещевать Чжоу Синя, жестокого правителя династии Инь. Чжоу Синь, не желавший слушать настойчивых советов Б.-г., в гневе воскликнул: «Я слышал, что сердце мудреца имеет семь отверстий». Он повелел разрезать грудь Б.-г., чтобы осмотреть его сердце. Впоследствии Б.-г. в конфуцианской традиции признан за образец бесконечной преданности долгу и стойкости в убеждениях. Превращение Б.-г. в бога богатства произошло явно позднее. Это, видимо, объясняется тем, что он стал почитаться в народе в паре с Гуань-ди, который тоже прославился своей верностью, но только на поле брани. Торжественная встреча Б.-г. как бога богатства устраивалась в старом Китае обычно в первые дни Нового года, особенно почитали Б.-г. торговцы. Образ Б.-г. был популярен в народе и благодаря фантастической эпопее 16 в. «Фэнь шэнь яньи» («Возвышение в ранг духов») и народным пьесам.

Лит.: Сыма Цянь, Исторические записки, т. 1, пер. с кит., М., 1972, с. 176—78; Савамура Юкио, Сина минкан-но камигами (Китайские народные божества), Токио, 1941, с. 3—8.

Б. Р.

Боги богатства: военный — Гуань-ди (вверху), с сыном Гуань Пином (справа), и гражданский Би-гань (внизу). Слева от Би-ганя, по-видимому, небесный чиновник Тянь-гуань, приносящий счастье, справа Чжао-цай тунцзы («отрок, призывающий богатства») с подносом с сокровищами. Китайская лубочная картина. Кон. 19 — нач. 20 вв. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

БИЗАНТ (Вэжбт, род. падеж — Вэжбнфпт), в греческой мифологии основатель города Византия (Бизантия), его эпоним. Сын Посейдона и Кероэссы, дочери Ио и Зевса (Diod. IV 49). Укрепить город Б. помогали Аполлон и Посейдон. Б. отразил нападение на Византии фракийского царя Гемоса и преследовал врага до отдалённых районов Фракии. В его отсутствие на город напал новый враг — скифский царь Одрис. Жена Б. Фидалея и другие женщины спасли Византии, забросав лагерь осаждавшего неприятеля ядовитыми змеями (Tzetz. Chil. Il 40).

М. Б.

БИИНЯО («птицы, соединившие крылья»), в древнекитайской мифологии чудесные птицы, водившиеся на юге. Представлялись в виде дикой утки с красно-зелёным оперением. У каждой птицы было по одному крылу, одной ноге и одному глазу. Они могли летать, лишь соединившись по двое. По некоторым источникам, одна из птиц была зелёная, другая — красная. Из-за неразлучности считались символом счастливого супружества. Образ Б. часто встречается в дальневосточной поэзии.

Б. Р.

БИЛКИС (Bilkis), в мусульманской мифологии царица Сабы. Соответствует библейской царице Савской. Мусульманское предание значительно шире библейского рассказа (ср. 3 Цар. 10, 1 —13). По коранической версии, царица Сабы и её народ поклонялись солнцу «и шайтан разукрасил им их деяния и отвратил их с пути» (27:24). Птица ухдуд (удод) принесла ей письмо от Сулаймана с приглашением-приказом прийти к нему и принять веру в аллаха (27:31). После совета со своей знатью царица направила Сулайману подарки, а потом прибыла сама. «Ей сказали: "Войди во дворец!". Когда же она увидела его, приняла за водяную пучину». Испугавшись воды, царица подняла подол платья, открыв свои ноги. После слов Сулаймана — «Ведь это пол гладкий из хрусталя» (27:44), она признала его правоту и уверовала в аллаха (27:22—45).

В тексте Корана имя Б. не упоминается, оно появляется в различных вариантах предания вместе с мотивами, дополняющими и развивающими коранический сюжет. В некоторых версиях, чтобы поразить Б., джинны Сулаймана в одно мгновение доставили из Йемена её трон. Ноги Б. были покрыты волосами и оканчивались ослиными копытцами. В одном из вариантов Сулайман женится на Б., в другом — отдаёт её в жёны йеменскому царю из племени хамдан. Наиболее распространённая версия вошла в эфиопский царский эпос «Кабра нагаст», согласно которому царицу зовут Македа, а её сын (от брака с Соломоном) является основателем эфиопской династии.

Изображения царицы Сабы, стоящей в воде перед Сулайманом (Соломоном), встречаются на персидских миниатюрах, в скульптуре и живописи средневековой Европы. Легенда о Б. (Балкис) приводится в рассказе А. И. Куприна «Суламифь».

М. Б. Пиотровский.

БИНФЭН, в древнекитайской мифологии страшное чудовище. В древнем трактате «Шань хай цзин» («Книга гор и морей») говорится: «Б. водится к востоку от Усянь, обликом подобен дикому кабану, сзади и спереди у него по голове».

Б. Р.

Бинфэн. Ксилография. Иллюстрации к «Книге гор и морей». Ленинград, Библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина.

БИСЯ ЮАНЬЦЗЮНЬ («госпожа лазоревых облаков», иной перевод «госпожа лазоревой зари»), в китайской даосской и народной мифологии богиня — чадоподательница и покровительница детей, а также лис. Её местопребыванием считается священная гора Тайшань (провинция Шаньдун), где был особенно распространён её культ. Полный её титул — Дуньюэ Тайшань тяньсянь юйнюй бися юаньцзюнь («Восточного пика горы Тайшань небесная фея нефритовая дева госпожа лазоревой зари»), однако в фольклоре она известна больше под именем Тайшань няннян («матушка горы Тайшань»). По наиболее распространённой версии, Б. ю. — дочь повелителя горы Тайшань. Её появление обычно сопровождается ураганным ветром и ливнем, как символом слияния неба и земли, которое даёт жизнь всему на земле, отсюда, видимо, уже и почитание Б. ю. как чадоподательницы. Культ её как богини Тайшаня прослеживается с эпохи Хань (3 в. до н. э. — 3 в. н. э.). По другим версиям, Б. ю. — либо седьмая дочь Хуан-ди («Жёлтого государя»), либо фея горы Хуашань, либо обожествлённая дева или шаманка. В последней версии, возможно, отразились реликты древнейших верований.

В храме Б. ю. на горе Мяофэншань под Пекином, напр., во время моления ей махали веером (иногда железным) и били в барабан, подобно тому как это делали в древности, призывая дождь. Моления в этом храме устраивались с 1 по 15 число 4-й луны, когда на севере прорастали посевы и дождь был особенно нужен. На горе Тайшань её храм открывали 18 числа 4-й луны, так как считалось, что Б. ю. спит 9 месяцев в году, в этом также прослеживается древняя связь Б. ю. с аграрными культами.

Бися юаньцзюнь. Скульптура из даосского храма на горе Хуашань.

Среди легенд о Б. ю. древнейшая в «Боу чжи» («Описании всех вещей») Чжан Хуа (3 в. н. э.): князь Вэнь-ван (11 в. до н. э.) во сне увидел плачущую богиню Тайшаня, которая сказала, что она выдана замуж за владыку Западного моря. Сейчас она не может вернуться на Восток, так как путь её лежит через Гуаньтань, правителем которой назначен кудесник Цзян-тайгун, и она не осмеливается пронестись там с бурей и дождём. На другой день Вэнь-ван отозвал Цзян-тайгуна. Тотчас полил ливень. Это богиня промчалась на родину.

Однако в поздние эпохи Б. ю. была более популярна в Китае как чадоподательница (как бы даосский вариант буддийской Гуань-инь). В храмах её обычно изображали матроной, сидящей на красном троне, в особом головном уборе в виде трёх птиц с распростёртыми крыльями, в чём можно предположить влияние представления о трёх птицах, служанках Си-ван-му («владычицы запада»). По бокам от неё стоят две помощницы: Яньгуан няннян («государыня божественного зрения») с огромным глазом в руках, которая охраняет младенцев от глазных болезней, и Сун-цзы няннян («государыня, приносящая детей») с новорождённым в руках. В её окружении ещё шесть богинь — покровительниц различных периодов детства: от богини зачатия до богини, уберегающей от оспы (Доу-шэнь). В Юго-Восточном Китае, например в провинции Фуцзянь, культ Б. ю. отчасти вытеснен, отчасти слился с местным культом Линынуй-най («матушки из Линь-шуя»), также дарующей потомство.

Лит.: Гу Цзе-ган, Мяофэншань (Гора Мяофэншань), Кантон, 1928; Exposition d'iconographie populaire. Images ritualles du Nouvel An, Peking, 1942, с. 226 — 29; Cha vannes E., Le T'Aichan, P., 1910.

Б. Л. Рифтин.

БИСЯМОН-ТЭН, одно из наиболее популярных божеств в японской буддийской мифологии. Б.-т. почитается как один из семи богов счастья, он изображается в воинском одеянии с буддийской пагодой в одной руке и жезлом в другой. В японских народных верованиях отождествляется с синтоистскими божествами, в частности с Эномотося и Дайгёдзи. Образ Б.-т. восходит к индуистскому богу Кубере (Вайшраване), в то время как в индийском буддизме Вайшравана утратил связь с Куберой и не играет самостоятельной роли, входя в четвёрку стражей небесных врат в качестве стража северного направления. Культ Б.-т. принимал в Японии различные формы. С одной стороны, Б.-т. продолжал выступать в функции стража одной из стран света, о чём свидетельствуют распространённые скульптурные изображения группы четырёх стражей, а также парные скульптуры, где он соседствует с локапалами Дзодзё-тэн (санскр. Вирудхака) или Дзикоку-тэн (санскр. Дхритараштра). С другой стороны, есть убедительные свидетельства давнего существования самостоятельного культа Б.-т. как бога богатства и счастья. Широко известная легенда о мудреце с горы Сиги рассказывает, что святой мудрец в качестве воздаяния за свои добродетели получил мистическим путём чудотворную скульптуру Б.-т. Известно, что именно этому изображению божества возносил молитвы знаменитый полководец Кусуноки Масасигэ (1294 —1336), нарекший своего сына в честь Б.-Т.

Г. Г. Свиридов.

Бисямон-тэн. Дерево. Эпоха Дзёган. (859—857). Храм Кандзэондзи, префектура Фукуока.

БИЧУРА, в мифологии казанских татар и башкир (бисюра, бисура) низшие духи. У татар Б. представлялись в образе женщины маленького роста в старинном головном уборе. Считалось, что Б. могут поселяться в домах под полом или в банях. В отличие от ой иясе бывает не во всех домах. Иногда для Б. отводили особую комнату, в комнате на ночь оставляли тарелку с едой (которую, как считалось, она съедает) и несколько ложек. Согласно мифам, Б. проказничает в доме (открывает в печи трубу, шумит, прячет вещи, наваливается на спящих, пугает), но к некоторым благоволит, приносит деньги, помогая разбогатеть. Иногда татары оставляли свои дома, считая, что в них не даёт спокойно жить Б. У некоторых групп западносибирских татар Б. соответствует дух сары цац (букв, «желтоволосая»). У татар-мишарей Б. — разновидность злых духов пиров. Башкиры представляли Б. в образе маленьких человечков обоего пола в красных рубашках. Считалось, что Б. обитают в глухих лесах на полянках, забредших в лес людей склоняют к сожительству, а потом покровительствуют им, носят деньги и помогают разбогатеть.

Лит.: Кайюм-Насыров, Поверья и обряды казанских татар, образовавшиеся мимо влияния на жизнь их суннитского магометанства, «Зап. имп. Русского Географического общества по отделению этнографии», 1880, т. 6; Коблов Я. Д., Мифология казанских татар, «Известия Общества археологии, истории и этнографии при имп. Казанском университете», 1910, т. 26, в. 5.

В. Б.

БЛАГОВЕЩЕНИЕ (греч. ехбггелйумьт, ср. лат. Annuntiatio, «возвещение»), в христианских религиозно-мифологических представлениях начальный момент истории вочеловечения бога, т. е. земной жизни Иисуса Христа. Согласно евангельскому повествованию (Лук. 1, 26 — 38), архангел Гавриил, посланный богом к деве Марии в галилейский городок Назарет, где она вела девственную жизнь в доме своего мнимого мужа Иосифа Обручника, сообщает ей, что у неё родится сын Иисус, и это будет мессия и сын божий. Мария же спрашивает, как исполнение этого обещания совместимо с соблюдением избранного ею девственного образа жизни. Ангел разъясняет, что имеющий родиться младенец будет чудесно зачат по действию духа святого без разрушения девственности матери. Уяснив, что речь идёт об исполнении воли бога, Мария отвечает смиренным согласием: «да будет мне по слову твоему». В евангельском тексте не сказано прямо, но предполагается, что миг, когда Мария произносит своё согласие, и есть миг девственного (непорочного) зачатия: как при сотворении мира слово бога «да будет» приводило создания к бытию, так её слово «да будет» низводит бога в мир. В церковной традиции акт послушания, осуществлённый Марией как бы за всё падшее и спасаемое человечество, противопоставляется акту непослушания, составившего суть грехопадения Адама и Евы. Дева Мария как «новая Ева» искупает грех «первой Евы», начиная возвратный путь к утраченной жизни в единении с богом; поэтому Б. есть, как выражено в византийском гимне на соответствующий праздник, «суммирующее предвосхищение» (греч. кецЬлбйον) спасения людей.

Дата добавления: 2015-08-28