Я с сомнением посмотрел на бригаду анестезиологов, которым бы даже клизму кошке поставить не доверил, и спросил:
— Уверены, что у нас так все получится: вы там ковыряетесь, а я байки травлю?
— Уверены, уверены, — хрипло вздыхает Резаный. — Работа простая, привычная, но долгая и нудная. Анализы ваши пришли, ничего сложного нет, а возни много — сами обалдеть успеете. Давайте уж друг другу процесс облегчим: мы вам максимально небольно все вытащим из спины, а вы нам новости расскажете. Договорились?
О том, что это надолго, я и сам догадывался. Так что осталось только согласиться на условия. После пары наводящих вопросов рассказ как-то удалось начать. Когда, правда, сказал, что приехал из округа Юма, Аризона, девчонка издала какой-то странный звук, но я уже решил не обращать внимания. «Бригада анестезиологов» стояла у меня за спиной, громко сопела, а доктора пальцем показывали, куда тыкать шприцем, искренне полагая, что я ничего не вижу. Вроде как шкаф со стеклянными дверцами передо мной не стоит и тени на стену от окна не падают. Ну ладно, пусть думают, что великие конспираторы, я боли-то не боюсь, — в общем, я тут только застрять опасаюсь. Вдруг за котом плохо следят на «Мариетте»? Хотя «девы» за ним вроде как по-честному, уважали…
Сначала шприц ткнулся больно, потом с каждым разом все «тише и тише», вскоре спина вообще как не моя стала. В ней ковырялись, звякали дробинки в белом лотке, «анестезиологи» Уже просто топтались здесь без всякого дела, а я все рассказывал и рассказывал. О наших приключениях — немного, основное разве что, а больше о том, что где видел и как это все теперь выглядит. Под конец их даже придавило вроде как — не очень оптимистический рассказ у меня получился.
По ходу дела успел попросить доктора помочь мне с тверскими встретиться. Раз уж учит на мне учеников, то пусть поможет немного. К удивлению моему, он возражать вообще не стал, легко согласился.
Затем доктор со шрамом пересчитал дробинки в лотке, попрощался и ушел, прихватив заодно благодарных слушателей. Уже «мой» доктор расположился сзади и начал что-то делать со спиной — я все равно уже ни черта не чувствовал.
— А что вы все нервничаете? — вдруг спросил он меня. — Я же говорил, что у нас тут военный порядок, не воруют, не безобразничают, ничего тут не случится.
— Да как сказать, — чуть запнулся я. — У меня попутчики такие, что… нет, вроде нормальные, но я их знаю очень мало. А на борту у меня и кот мой, и грузовик, и все имущество, и груз еще, который на продажу приперли. Если они с якоря снимутся да обратно пойдут, то будет очень, очень неприятно. Получится, что башкой рисковал не пойми для кого и сам с голым задом остался.
— Так чего хотите-то? — спросил доктор, занимаясь своими делами. — Хотите, попрошу просто кого-то судно навестить? Предупредят, что до вашего возвращения их все равно не выпустят.
Оно бы неплохо, но…
— Тут моментик: они мне настоящего повода им так явно не доверять не дали, — сказал я честно. — Когда тот дурак меня стрельнул, то они на него кинулись, не на меня, — понимаете?
— Да небольшая проблема, я думаю, — пожал плечами доктор. — Пусть просто скажут, что до завершения следствия им положено здесь быть, да и все. А там и вы на борт вернетесь. Может быть, им даже так и сказали уже.
— Неплохо было бы.
— Хорошо, я проверю, — сказал он вдруг. — Есть товарищи, у которых поинтересоваться можно.
— Доктор! — торжественно заявил я. — Век благодарен буду, проставлюсь и отдарюсь! Камень с души.
— Ладно, камень, а вдруг они уже ушли? — усмехнулся он. — И шевелитесь поменьше: я же работаю.
— Хорошо, как скажете, — согласился я и забеспокоился: — Да, вот еще что… а мне здесь, у вас, лежать надо или можно выписываться?
— В принципе антибиотики вам выписаны, со спиной уже ничего страшного, — ответил он задумчиво, — но вот что спросить хотел: косоглазия у вас раньше не наблюдалось?
— Нет, — немного удивился я. — А что?
— А я наблюдаю, — вдруг огорошил он меня. — В глазах не двоится?
— Так я головой не бился, — сразу понял я, куда он клонит. — Это точно.
— А задницей? — усмехнулся он.
— А у меня там мозга нет, даже спинной выше заканчивается.
— От падения на задницу сотрясение получается не хуже, — ответил он. — Все же падали?
— Черт его знает, вроде побаливал копчик, — честно сознался я. — Был момент — сомлел сразу после ранения.
— Вот оно и есть.
— Черт, я думал, что от перебора с анальгетиками, и в башке туман все время был, — сообразил я наконец. — Когда целился, один глаз закрывать стал: никак мушка не ловилась. Это нехорошо — одним глазом нельзя.
— Это я знаю, — солидно ответил доктор.
Мой взгляд перескочил на непонятно как перевернувшийся пистолет у него в кармане.
— Доктор, раз знаете, то скажите: почему пистолет так таскаете? — спросил я его. — Если на вас кинется кто, вы его вытащить не успеете — он же не фиксирован, вам его придется или в самом кармане разворачивать, или вытаскивать не пойми в каком положении, а потом перехватывать. Что чревато, к слову, падением оружия из рук, особенно под адреналином.
— Да бросьте, когда надо будет — я его мигом выловлю! — вроде как немного смутился он. — И вылавливал уже.
— Вытаскивали? — удивился я. — Я бы не смог. Покажете?
— Что покажу?
— Как вытаскивается.
— Ну…
Не откладывая демонстрацию в долгий ящик, доктор лезет в карман за стволом, причем крайне неудачно. Я даже подозреваю, что у него куда быстрее должно было получиться, но вот мое внимание его смутило. Попутно на пол вываливаются какие-то бланки и еще что-то.
— Секунд шесть-семь прошло до готовности к открытию огня, — подвел я итог. — Даже самый медленный зомби успел бы преодолеть за это время метров семь. Вон оттуда бы к вам шел, из коридора, и сейчас бы вы бились врукопашную. А если бы встретили меня враждебного, то за это время я успел бы вытащить ствол, прицелиться и попасть в вас примерно… как минимум целый магазин бы высадил. Даже не слишком торопясь.
Доктор немного озадачился, затем спросил:
— А как надо?
— А хотите — научу? — предложил ему я. — Раз уж я все равно здесь и у меня глаза в кучу?
— Да, — вдруг спохватился он. — Глаза мы вам посмотрим. За отдельную плату, разумеется: вы у нас больной «коммерческий», — добавил он, усмехнувшись. — Дней пять, думаю, вам придется здесь побыть. А по ходу дела помогу уж — машиной или чем надо, — раз обещал.
— Раз так, то планируйте урок стрельбы, — подвел я итог, — вы мне про падения на задницу рассказали, а я вам расскажу, как по заднице зря не получать.
— Ну я сейчас размоюсь, сдам дежурство, а вы пока позавтракайте как полагается, — явно планируя на ходу, заговорил доктор. — Я договорюсь с завотделением, чтобы вас со мной отпустили. Пока завтракаете, смотаюсь за собакой и подброшу вас соответственно на форт Константин да в портовое управление.
— Мне бы еще на судно заглянуть, хотя бы на минутку, — решив, что маневр в стиле «дайте попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде» может и сработать. — Хоть убедиться, что они на месте, да и прихватить оттуда кое-что нужно.
— Ладно, заедем, — кивнул доктор. — Размерчик ваш я вижу, а обувь у вас какая? Надо будет для улицы сменку притащить.
9 июля, понедельник, утро. Кронштадт
— Знаете, у вас сейчас временная дисфункция, — объявил доктор, встретив меня в больничном коридоре напротив двери палаты. — Но если будете нервничать и перенапрягаться, есть реальный шанс, что временное станет постоянным. Вам вообще-то по уму покой нужен, постельный режим на несколько дней. В такой ситуации все нормализуется. Если вы будете носиться как угорелая кошка, надеретесь водовки с тверяками-земляками, а потом еще поругаетесь с командой и портовой службой, то будете косить оставшуюся жизнь.
Доктор вооружен автоматом, одет так, словно на охоту собрался. Наверное, есть причина даже по такому маленькому и вроде бы безопасному городу, так снарядившись, ходить.
— Доктор, я только со знакомыми пью, так что необоснованны ваши подозрения, — сразу отметаю я все инсинуации.
— В любом случае нельзя, — сказал он, протягивая мне узел с одеждой и пару китайских кроссовок. — Да, собственно говоря, вам как в том анекдоте: что, пациент, любите? Жареную картошку? Так вам и картошку нельзя! Потом будет поздно лечиться, если нарушение зафиксируется. Мне, честно, не очень-то нравится, что вы будете по городу носиться и решать проблемы. Не, я понимаю, что карета уедет, но и здоровье тоже не казенное. Это я к тому, что тверяки будут к нам постоянно кататься, слышал уже об этом. Глазов-то всего два.
— Да это я понял, — осталось мне сказать, принимая одежду.
Доктор приехал на глазастом «Рено Кангу» с поцарапанным бортом. Сказал, что надо за собакой заехать, на что я, естественно, возражать не стал. Я кое-как уселся, прижавшись к спинке сиденья, и «рено» зашустрил по незнакомым мне улицам в неизвестном мне направлении, остановился в каком-то классического советского вида дворе, окруженном трехэтажными домами сталинской эпохи. Во дворе играли дети, за ними приглядывал немолодой мужик с красной повязкой на рукаве. Не просто приглядывал — еще у него на коленях покоился АКМ.
Доктор оставил меня в машине, ушел в подъезд, на входе столкнувшись с каким-то вихлястым и хромающим парнем с тростью. Тот глянул в мою сторону, спросил что-то, но потом отвернулся и пошел к мужику с повязкой. Потом и благодетель мой появился. С собакой. То есть он это собакой величал, а до собаки этому существу еще минимум год расти. С поводка рвался и под ногами активно путался щенок немецкой овчарки, подвизгивающий и полаивающий от избытка чувств. Щенка этого доктор загрузил в багажник, сам опять уселся за руль.
— Ну, с чего начнем? — спросил он, обернувшись ко мне.
— С судна, — решительно ответил я. — Мне бы убедиться, что оно на месте, — тогда за все остальное душа спокойна. А то все сижу и думаю — в штанах я еще или уже без штанов.
— Это мы мигом, — успокаивал доктор. — Городок маленький, всюду рукой подать. К портовому диспетчеру поехали.
«Рено» шустро сорвался с места и выкатил со двора.
— А он нам зачем? — спросил я, озадачившись.
— Узнать, где судно стоит, — немного загадочно ответил доктор.
— Я знаю! — поднял я руку как примерный первоклассник. — Нас в Купеческой гавани пришвартовали.
— Это я и сам знаю, — ответил доктор. — Только гарантий того, что там ваше судно и оставили, нет никаких.
Ладно, таких подробностей портовой жизни я не знаю, местному доктору виднее. Поэтому перевел разговор на другое:
— Ваша? — спросил я, постучав по пластиковой панели перед собой.
— Нет, моя в нетях обретается, — ответил доктор. — Эта чья-то была, осталась бесхозной, даже с ключами в замке, вот и подобрали. Удобно: с моим ростом головой не бьюсь, и пациента довезти можно, например.
— А с горючкой как?
— Так, — неопределенно машет он рукой. — На своих запасах пока, что называется. Но в пределах Кронштадта мне одной заправки на год хватит, наверное.
— Дизелек? — прислушался я к мотору.
— Он самый.
— Можем солярки налить, если хотите, у нас тонн сто ее в запасе.
— Откажусь, думаете? — усмехнулся доктор.
За разговором доехали до портовой конторы, откуда нас сразу отослали в гавань Базы Литке. Туда ехать пришлось дольше, через зеленую зону, затем мимо каких-то современных домов из красноватого и желтого кирпича. Затем появился длинный причал, где я уже вздоха облегчения сдержать не смог, — «Мариетта» чинно-благородно стояла у стенки, трап был опущен, а на палубе я разглядел голого по пояс Витька, что-то красящего.
— Лучше? — с ехидством спросил меня доктор.
— Значительно, — более чем честно ответил я. — Хотите на борт подняться?
— Нет, спасибо, я лучше с Фрейей прогуляюсь, — отказался он. — Но вы там слишком долго не задерживайтесь, хорошо? И дел хватает, и вам нельзя пока вообще-то.
— Доктор, я мухой.
— Да, скажите своим, чтобы на ночь трап поднимали, вдруг остановил меня доктор. — У нас тут до сих пор зачистка идет и никак не закончится: всякой твари хватает.
Стараясь блюсти наставление «никаких резких движений», поднялся по трапу спокойно.
— Здоров, Вить! — поприветствовал нашего механика.
— О… а где… и переоделся, — зацепился он взглядом и за отсутствие оружия, и за непривычный наряд.
— В больнице я — выпустили погулять чуток: доктор вывез, — показал я на своего спутника, спустившего щенка с поводка. — У вас тут чего?
— Следак сегодня все утро сидел, показания собирал, — сказал Витя. — А так больше не знаем ничего.
— С товаром ничего делать не пробовали пока?
— Не, даже не пытались, — ответил он. — Решили тебя дождаться. Кстати, когда ты обратно?
— Говорят, что дней на пять уложить собираются: сотрясение мозгов еще до кучи.
— Да нам что, — махнул он рукой. — Тихо, спокойно, погода хорошая, жратва есть, вчера еще выпили вчетвером за твое здоровье. Подождем, никаких проблем. С краном попробуем договориться, выгрузим твою машину. Солярой рассчитаемся.
— Это правильно, соляры много, — согласился я. — Если получится, то вообще отлично, меньше возни потом.
— А сейчас ты куда?
— В портовое управление и еще в одно место — надо начинать с товаром разбираться.
Про тверскую колонну решил не рассказывать: это уже лишнее.
В кают-компании сидели Паша с Дылдой, Мелкая возилась на камбузе. Встретили доброжелательно, здоровьем вежливо поинтересовались, получив стереотипный ответ: «Не дождетесь!» Дылда при этом держала Тигра на коленях и между ушами ему чесала, так что судьба кота меня стала волновать меньше. Да и выглядел он вроде бы толще.
Прошел в свою каюту, вытащил сумку из шкафа. Спасибо доктору за сменку, но если товаром заниматься, то так выглядеть нельзя. Переоделся «в нормальное», надел черную разгрузку — ту самую, что еще в Юме купил, вооружился «укоротом» и на ремень кобуру с М1911 нацепил — тем самым, что еще от Джеффа, а с другой стороны — пять магазинов с «пустоголовыми» сорок пятого калибра. Затем достал отобранный у Димы «глок», покрутил задумчиво в руках, приложил к нему запасной магазин, две коробки патронов и кобуру. Это доктору — в благодарность и как аванс в счет будущего плодотворного сотрудничества. Мне без него никуда: не хочется в больнице скандалить.
Снятое с себя уложил в сумку, прихватил с собой. Перед тем как на трап зайти, сказал Вите про то, что мне в свою очередь сказал доктор, чтобы этот самый трап поднимали. Поверил: сразу и занялся, как я только вниз спустился.
Щенок бегал кругами, гоняясь за одному ему доступными запахами, доктор наблюдал за ним, ухмыляясь, как за ребенком смотрел. Увидев меня, удивленно поднял брови, спросил:
— Сбежать решили все же?
Объяснил мотивацию — вроде понял. Чтобы закрепить успех, протянул ему «глок» со всем остальным, сказал:
— Держите, это вам. Как второе оружие — куда лучше вашего маленького пистолета, тот уже на совсем последний шанс годится. Потом с ним вас и поучу стрелять, если хотите.
— Я не против, — заулыбался доктор, быстро сгребая подарок. — Любая наука всегда на пользу. Как прицепить правильно?
— Потом прицепите, — чуть сбил я его. — Вы «глоком» или аналогами раньше пользовались?
— Нет, не довелось, хотя за последние месяцы из пистолета много пострелял.
— Это понятно, — кивнул я, — просто с пистолетами safe action надо сначала указательный палец хорошо натренировать, чтобы самому себе в ногу не закатать, когда его в кобуру убираете. Лучше сегодня дома потренируйтесь, а завтра уже носить начинайте.
— В чем тренироваться?
— А вот так. — Я вытащил из кобуры М1911, показал ему указательный палец правой руки, лежащий на рамке. — Его на спуск надо передвигать только при наведении на цель, когда уже стрелять собираетесь. А тренируйте простейшее движение: навели — палец на спуске, опускаете — палец со спуска убирается. И так до бесконечности, пока все три тысячи повторений не сделаете, необходимых для закрепления рефлекса. Вот так, видите? Раз… — я навел пистолет на какое-то дерево, — два… — придвинул руки к груди и убрал палец. — Раз… Два… А то бывает, что убирать палец забывают, цепляют за кобуру, и бац — дыра в ноге.
Несколько раз повторил — доктор кивнул, поглядев, сказал, что потренируется вечером.
Загрузились в «кангу» вместе с шебутным щенком, поехали дальше, теперь уже к дознавателям.
— Дознаватели — это хорошо, — сказал я неискренне, разглядывая окрестности в окно. — У меня гуси бойцовые… простите, товар на борту. Хороший. Доктор, может, посоветуете пронырливого, но честного человека, который сумеет его пристроить?
— Пронырливый и честный одновременно? — засомневался доктор.
— Ну да, как я вот, — постучал я себя по груди. — А вообще я серьезно. У нас на борту толстой полиэтиленовой пленки для теплиц тридцать тонн — не говорите, что она вам не нужна. И тварона тонн пятнадцать, ткани.
— Тварона? — не понял доктор.
— Это ткань, как кевлар, — пояснил я. — Только дольше не стареет и лучше влагу держит. Пошьете себе такой костюмчик — и в пасть к любому мертвяку можете соваться без опаски. А если слоев добавите, то еще и бронежилетку соорудите. Я список товара могу дать — из двух пунктов, если хотите.
— А взамен что взять можно? — чуть удивился доктор.
— Деньги у вас ведь уже хождение имеют? — уточнил я.
— Да, появились… фантики, — как-то не очень уверенно ответил доктор.
— Значит, и банк какой-то есть, — ответил я удовлетворенно. — Я бы вкладом в банке удовлетворился ну и прикупил бы по мелочам что-то, а спутники мои… спутников бы я лесом загрузил, точнее, пиломатериалами. Они обратно в Голландию пойдут, там это теперь дефицитом будет. Или тротилом: он для рытья каналов куда как нужен.
— А кто его отдаст? — с удивлением повернулся ко мне доктор.
— А что его не отдавать? — так же удивился я. — В бэче всяких ракет со снарядами его тысячи тонн — не поверю, что его не начали выплавлять и не начнут. Арсеналы флота наверняка этим добром под потолки забиты, и уже никому это все не нужно. А со временем и опасно станет.
Доктор опять глубоко задумался, кивнул, сказал коротко:
— Спрошу.
Ехать пришлось совсем недалеко — буквально километр вдоль берега, после чего показался старый форт с облупленными стенами, за ним большая площадка на берегу, где в рядок выстроилось несколько грузовиков и бронетранспортеров, а у самого причала стояли две двухэтажные плавучие гостиницы, на одной из которых было написано «Отель ФОРТ кафе», а на второй не написано ничего. У входа в ту, что с вывеской, курили двое в милицейском камуфляже.
— Туда вам, — показал доктор на гостиницу с вывеской. — А я Фрейю прогуляю пока: мало ей было.
Выбравшись из машины, я обратил внимание на мрачного вида форт в заливе. Как-то… жутковато он выглядел: почерневшие стены, бойницы…
— Это что?
— Это форт Александр, он же Чумной, — ответил доктор. — Слышали про него?
— Да, читал, только не видел. Соответствует названию. Ладно, пошел я.
— Постарайтесь побыстрее, нам еще в УВД надо: обещал вас доставить.
— Да мне долго там и делать нечего — узнать только, когда они выходят, да и все.
Остановился возле курящих, дружно повернувшихся ко мне. Точно, ОМОН, по шевронам судя. Оба светловолосые, крепкие, под ноль стриженные.
— День добрый, мужики, вы из тверского конвоя будете? — сразу взял я быка за рога.
— Из конвоя, — кивнул один из них, чуть постарше, пошире и повыше второго. — А чего хотели-то?
— Хотел к вам в колонну пристроиться, до Твери, а вообще мне в Москву надо, — не стал я туману напускать. — Если по срокам подойдет и если вообще попутчиков берете.
— А, понятно, — кивнул старший. — Нет, тут мы не решаем, это к начальству надо.
— А начальство где? — попробовал я уточнить.
— А черт его знает, где-то в городе, по делам катается, — честно ответил собеседник. — Его ловить или рано утром надо, или уже к ночи — днем не увидишь.
— Понятно, — почесал я в затылке. — А долго еще будете в городе?
— Закрытая информация, простите, — ответил тот.
— Хорошо… но завтра с утра будете хотя бы?
— Завтра будем, подъезжайте, — кивнул тот уверенно.
Ну вот, беседа и закончилась — не успеет доктор щенка прогулять.
— Доктор, я все.
— Что, уже все решили? — удивился он.
— Нет, выяснил, что решать не с кем, командование отсутствует, а рядовой состав не в курсе реалий нынешней жизни.
Щенок в машину не хотел: только вырвался на волю, — но хозяин оказался неумолим. Вскоре Фрейя опять тряслась в багажнике едущей по кронштадтским улицам машины.
— Вот УВД городское, нам сюда, — сказал доктор, останавливая «кангу».
— А что это с ним такое? — поинтересовался я, разглядывая исклеванную пулями стену.
Следы от пуль разместились равномерно и довольно кучно, в бою так не бывает. Бывает при некоторых иных обстоятельствах, не совсем боевых.
— Тут начальство из варягов было, — пояснил доктор, — которым на все плевать, лишь бы деньги несли. Вот и… как началось, так у них все и закончилось. Ладно, я вас здесь оставлю: спать хочется после дежурства, кто-то из них вас в больницу подвезет — обещали. А завтра заеду… — Спохватившись, доктор добавил: — А вы все с себя снимите — и в сумку. А сумку под кровать. В больнице надо в больничном быть, договорились?
— Договорились, — кивнул я и протянул руку. — Спасибо, выручили вы меня безмерно.
10 июля, вторник, утро. Кронштадт, городская больница № 36
Мурыжили меня вчера в УВД долго двое дознавателей — молодой и совсем пожилой, пенсионного возраста. Но вроде ничего, никто меня задерживать не кидался, кивали, писали протоколы, подсовывали мне за резолюцией «с моих слов записано верно, мной прочитано» — ну и за подписью. Я читал, подписывал и постепенно приходил к выводу, что Диме все же каюк. Если бы я его пристрелил, то он бы проще отделался. По всему выходило, что еще пара дней дознания и следствия, потом — быстрый суд и расстрел у стеночки.
В больницу отвезли, не обманули. Молодой подвез, на рычащем и громыхающем уазике в милицейской раскраске. Там я, быстро завернув в туалет на первом этаже, переоделся, после чего с сумкой поднялся в палату, где и запихал ее пинками под кровать. Собрался было с соседями познакомиться, но тут обед случился, а потом за мной вновь пришла чернявая медсестра и повела, вертя тощим задом, куда-то в неизвестность.
Неизвестность встретила меня тесным кабинетом и докторшей со стальным блеском в глазах и отчаянно усталым видом. Жестом предложив садиться, она представилась:
— Заведующая Кронштадтской лабораторией по изучению некробиотических форм, Кабанова Валентина Ивановна.
— Просто гражданин, Мельников Андрей Владимирович, — представился я в ответ. — Чем могу, как говорится?
— Можете со мной побеседовать подробно и альбомы посмотреть? — похлопала она по стопке гроссбухов на столе. — Я изучаю формы живых мертвецов и их производные, так что никакая информация лишней не будет. Чаю дать? — вдруг спросила она.
— Давайте лучше я вам чаю дам, — вскочил я. — Мне нетрудно.
— Вы пока альбомы полистайте, фотографии посмотрите, — сказала Валентина Ивановна. — Мне тоже нетрудно, я ведь на работе, так что чаю заварить еще способна. Так что вы лучше к делу.
Заняла она меня вчера надолго, даже очень — не ожидал такого внимания. Расспрашивала об всем, подробно, допрос в УВД показался детской игрой после этого собеседования. Одну историю про атаку морфа, как их здесь называли, на складе в Юме она заставила пересказать раза три и буквально посекундно. В общем, заняла время до самого вечера, когда только осталось что ужинать и спать. На ужин плюнул — аппетита не было, а в сон тянуло зверски: видать, все же и вправду башка сотряслась.
С самого утра меня потащили к окулисту — по-моему, без особой надобности, а так, «номер отбыть», хотя ферму на это не поставлю. Потом появился «мой» доктор, сперва вежливо поинтересовавшийся самочувствием, а потом предложивший переодеваться и топать к машине.
Это мы быстро, возражений нет. Метнулся в палату, срулил оттуда с независимым видом, прихватив сумку, переоделся в туалете и, стараясь не маячить, выскользнул на улицу, к уже знакомому «рено». Осторожно опустился на правое сиденье, машинально отметил, что доктор уже кобуру с «глоком» к ремню подвесил и собаку прихватить тоже не забыл. Интересно, как он догадался при таких обстоятельствах собаку завести, да еще и щенка? Не было бабе забот, так купила порося? Тигр ладно, он сам завелся, а тут щенок.
— Тренировались? — спросил я, указав на пистолет.
— Да, вчера, как выспался. Вроде бы привык.
— Тогда сами решайте: как пострелять выберемся — я в любой момент, сами понимаете.
— Картинка не двоится?
— Нет, — подумав, сказал я. — Выспался, отдохнул, спина почти не болит… и глаза на месте… вроде. Починился, похоже.
— Спина болеть должна еще вообще-то, — заметил доктор.
— Я к боли дубовый довольно, — объяснил я. — Всю жизнь такой. Так, как сейчас болит, — это даже несерьезно: спать-сидеть не мешает — и ладно. И просто легче стало, за что большое человеческое спасибо.
Тут не наврал: спина болит ровно, без дерганья и всяких побочных эффектов, не то что было до того, как дробь выковыряли.
— Ладно, — подвел доктор итог разговору. — Давайте съездим к тверским, поищем их начальство, а потом надо будет с одним товарищем моим встретиться — он взялся вроде бы про ваш груз поговорить. Может, и получилось у него что-то. У него всегда что-то такое получается… с разными последствиями.
Последняя фраза из уст доктора меня как-то насторожила, но решил внимания не обращать. «Кангу» уже привычно звонко фыркнул дизельком и рванул с места.
Утренний Кронштадт вполне уже напоминал самый обычный, докатастрофный город. Люди явно спешили на работу, ездили машины, хоть и не так много, как привыкли мы видеть, да и оружие в глаза бросалось. Но все же ощущение того, что мы в осажденном лагере, уже исчезло. А заодно ко мне пришла уверенность в том, что искать счастье в больших городах теперь точно не стоит. Даже в таких, как Тверь, не стоит. А вот в каком-нибудь Торжке, или Старице, или, скажем, Осташкове Тверской же области жизнь вполне могла бы и наладиться. Вот как здесь или в Мак-Кензи, штат Теннесси.
Городок промелькнул быстро, вновь показалась вода залива, причал, проскочили мимо «Мариетты», опять форт Константин, плавучая гостиница. У входа никто не курил, так что пришлось заходить внутрь. Колонна точно никуда не делась, все машины так и стоят рядком возле причала.
В небольшом совсем фойе за маленькой стойкой сидел кавказского вида человек, попивавший что-то из большой красной кружки, судя по запаху и стоящей рядом банке — растворимый кофе. Увидев меня, он кивнул, отставил кружку в сторону, поприветствовал:
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |