— Серж, что-то я тебя здесь никак встретить не ожидал, — сказал я, разливая чай. — Ты как здесь? Про колонну я понял — я за тобой, оказывается, который день гоняюсь: просто знать интересуюсь — чего вообще сюда поперлись?
— А по делам, — сказал он, отпивая чаю. — Люди ехали за всяким оборудованием для энергетики с Кировского, ну и я тут по своим проблемам. Тут поговорить, там поболтать. Торговлю надо начинать какую-то, хотя бы условную пока.
— Твои как, живы? — спросил я.
— Живы, слава богу, — кивнул он. — И жена с детьми, и родители, и братец с семьей — все целы, все со мной. А Олег так и при всех делах опять, сам понимаешь.
Это верно, понимаю. По-другому и быть не могло.
— А где ты сейчас? — спросил я его.
— Да… — он вроде как затруднился с ответом, — трудно сказать, пока с места на место перескакивал. Во Ржеве сейчас, там у нас вроде столицы теперь, так что я там. А с твоими что? И сам ты здесь откуда?
— Мои живы, здоровы, жена девочку удочерила, — кратко изложил я основные события. — Они в «Пламени», под Москвой…
— Знаю, — кивнул Серж. — Нормальное место… для Подмосковья, разумеется. Безопасно там. А ты откуда?
— А я, Серег, из Америки еду, — честно сказал я.
Особого впечатления не произвел. Про то, что я до Беды в Америке был, это он знал, не новость. И сейчас Серж энергично почесал в затылке по знакомой еще с детства привычке, затем спросил:
— Ну и как ты оттуда едешь?
— Фильм такой помнишь, назывался «Самолетом, поездом, машиной»?
— Ну вроде, — ответил он. — Там эти играли, один толстый, второй седой совсем, комики. Так?
— Ага, — подтвердил я. — Вот так и еду. И машиной довелось, и самолетом, и на яхте, и на сухогрузе вот досюда. Видишь, куда уже доехал?
— Погоди, это ты в смысле прямо сейчас в пути? — сообразил он. — Ты своих еще не видел?
— Мля, вот что милиция с людьми делает, — засокрушался я. — Я те русским языком сказал, что «еду» — это настоящее время… ты про времена в русском языке слышал вообще? — насторожился я.
— Откуда нам, — отмахнулся он. — В милиции за времена звезды снимают. Но вообще… ну ты гля. А? Отметить бы надо…
— Не могу, — честно сказал я. — Еще пару дней не могу: я из больницы только вышел.
— А че там делал?
— Дробь из меня выковыривали. Дурак один пальнул с перепугу. И мозги сотряслись.
Он посмотрел на мой лоб с неким сомнением. Потом вроде как удивился:
— И на хрена выковыривали? Дали бы пару раз мешалкой по заднице — и само бы посыпалось.
— Не положено, — уклончиво ответил я. — У них там тоже уставы всякие.
— Теперь я тебя все равно не отпущу: с нами поедешь, — сказал он чуть серьезней. — У нас колонна, броня, с нами нормально, а оттуда до «Пламени» этого самого твоего сам знаешь сколько: пешком дойти можно. Там и отметим.
— Интересно, а как ты думаешь, я тебя здесь зачем искал? — засмеялся я. — Хотел к колонне прижаться.
— Во-во, а во Ржеве отдохнешь, отметим это дело…
— Ждут меня, — намекнул я.
— А у нас связь с «Пламенем» есть, — сказал он, стараясь звучать убедительно. — Соединимся, скажем, что задержался на денек. Я тебе потом охрану дам, хочешь? Но с условием…
— Это каким? — спросил я, прожевав кусок булки.
— А ты их всех грузишь в машину — и к нам, во Ржев. Навсегда, на пээмже, так сказать. Сейчас обещай, не тяни.
Я посмотрел на него серьезно. Затем спросил:
— Серж, я все понимаю, но и ты меня знаешь: я делом люблю заниматься, не просто так…
— А дел до хренища, — усмехнулся он. — Выше башки. И кстати, чего тебе в «Пламени» делась, там мертвяки кругом. Москва же, е-мое, прямо под боком, там как в ночном кошмаре живешь. Ездили наши туда, потом плевались. На нервы давит одним фактом существования: за забор не выглянешь. Резервация, йоба, кибуц средней полосы.
— А у вас?
— А как ты думаешь? — вроде как загордился он. — Ржев почищен, гуляй по улицам спокойно, кругом безопасные места. Полосу укрепленную вокруг города сейчас делаем, от всяких случайностей. Волга, лес, грибы-рыбалка — а мертвяков нет. В Твери самые ближайшие, то есть даже не увидишь. Нормальная жизнь, понимаешь? Вот как здесь, в Кронштадте, сейчас. Видел ты тут мертвяков?
— Не видел, слышал… но мало, верно, — задумался я. — Кто там у вас за главного?
— А как ты думаешь? — хитро заухмылялся он. — Угадай с трех раз.
— Олег, что ли? — сделал я первую и, наверное, удачную попытку.
— Ну так, — кивнул он. — Ты его знаешь: он мелочиться не любит и внизу сидеть не умеет. Один из нескольких главных, но видно его больше всех.
— Тогда рассказывай про ваше царство. Можно с истории возникновения.
— Царство большое, — сказал он. — Ты область-то не забыл пока еще?
— Да нет, помню вроде…
— Ладно, по карте покажу, — сказал Серж, открывая планшетку. — Вот прямо по Волге смотри… Вот отсюда, от Старицы, считай, вверх по реке… Ржев… и до Кувшинова. И еще анклав здесь, вот… Андреаполь… и от него сюда, в сторону Селижарова, но тут сам понимаешь, просто два пункта, глухомань кругом.
— Нормально, — кивнул я с уважением. — А еще кто есть в области, кроме вас, в смысле?
— Есть, как не быть, — ответил он. — Вояки есть, есть какой-то Центр фсиновский, только хрен поймешь, что это… Макса-то не забыл еще?
— Смеешься?
Максом звался еще один наш друг детства, Максим Сергеев, который, насколько я помню, теперь был немалой шишкой в областном УФСИН. То ли замом тамошнего главного, то ли даже самим главным.
— Так вот, Центр этот за два года до Песца появился, — сказал Серж. — Центрального подчинения, вроде учебный центр, а кого там учили и чему — хрен разберешь. Максу, короче, туда ходу не было, только начальник его туда наезжал. Вот этот Центр козырял здорово… там знаешь кто главным был?
— Кто?
— Бурко.
— В смысле? — удивился я. — Тот самый, который главный фармацевт и спиртоносец?
— Он самый, — подтвердил друг. — Как он там все это дело провернул — хрен его маму знает, но присел он плотно, чуть ли не императором области короновался. Пока мы кое-что чесали и думали, как спасаться, он там целое войско собрал, те еще… воины.
— И почему «был»? — уточнил я.
— Да вот коряво у него вышло. Недели три назад завалили его. И его, и зама его по безопасности, Пасечника, и вояку его главного, Салеева. Всерьез так исполнили, снайпера, с крыши, из крупнокалиберных. Видать, решили, что корона ему слишком просторна будет.
— И кто? — заинтересовался я.
— Да черт его знает, всякие слухи — может, и свои, — пожал он плечами. — Но там теперь полный бардак. Те, кто по команде власть приняли, никакого авторитета не имеют, поэтому там сейчас разброд и шатание, чуть не до раздела имущества.
— А кто еще есть?
— В Удомле на АЭС вояки присели, электричеством торгуют и кругом счастливы… В Медном Колено квартирует, он в области вроде как смотрящим был, но у него торф к северу от города, лес… Вообще мешает, если честно. Хотя Медное вроде как общая территория, Колено там не власть.
Я опустил глаза на так и лежащую на столе карту, увидел несколько пометок красным. Спросил:
— Враги?
— Да вроде как, Колено этот самый. Пока до драки не дошло, но все к тому идет. Он на лесе — и мы на лесе. Он на торфе — и мы туда же. И борзеть понемногу начинает… ладно, чего сейчас-то о нем?
— Интересно, — сказал я честно. — Меня в «Пламени» никто не ждет, если удастся к работе пристроиться, то я к вам. А тогда и знать расклады полезно, согласись.
— Да обрисую я тебе все по раскладам по дороге… Ты на машине?
— Естественно.
— Я водителя тебе дам, а ты со мной поедешь, вот и потрындим. Дорога долгая, ездим медленно, наговоримся.
— Это как скажешь, — кивнул я и добавил: — Если под такое дело, то могу инвестицию сделать. Есть у меня семь тонн кевлара, ткани. Точнее, тварона — он лучше кевлара. Хоть куртки шей, хоть что хочешь. Вот такой товар, — показал я большой палец, — если нужно, то можем о нем договариваться.
Серж посмотрел на меня, кивнул, сказал затем:
— Это серьезно. Не знаю, как именно, но сговоримся точно, товар стратегический. Ты его продать планировал?
— Продать, — кивнул я. — И продаю, просто необязательно за деньги.
— А у нас уже деньги ходят, — сказал он. — Я, собственно говоря, чего и приехал — договаривались с местными вроде как о межбанковском клиринге, чтобы деньги признавать взаимно. Ладно, я все понял, подумаем, как лучше все сделать.
Не зря, не зря я все размышлял о том, как можно на «малой родине» пристроиться, — словно чувствовал… Хотя что тут чувствовать? Был у нас класс почти сплошь из детей военных, и большинство пошло в военные же училища. Знал я и о том, что многие из одноклассников в немалых уже званиях вернулись ближе к дому. А кто не военный… Макс вон замначальника главного областного тюремщика. Серж в городском УВД не последний человек. С братом его и так все ясно. В общем, большинство были из тех, кто должен был выжить, а заодно оказаться не на нижней ступеньке новой социальной лестницы. И так, похоже, и вышло. Только идеализировать их не надо. Идеализировать вообще никого не надо, в том числе и меня. Меня — так и особенно.
12 июля, четверг, утро. Кронштадт
Колонна в Тверь должна была выходить завтра, с утра пораньше. Времени на все и про все оставалось мало, поэтому я вскочил ни свет ни заря и сразу рванул по делам. В банк, проверил, что деньги за полиэтилен поступили. Снял наличными долю Ильяса и команды, отложил в конверт. Свои трогать не стал, а потом снял еще и долю своих бывших спутников, завез на «Мариетту», отдал сонному Пашке, который страсть как обрадовался и известил меня, что по пиломатериалам он тоже уже договорился, только деньги как раз и были нужны. Но это уже теперь их заботы — они собираются купцевать, вот пусть и справляются.
Прихватил Пашку с собой и поехал за Ильясом, которым ожидал уже во дворе. Объяснил ему, что тварона на продажу всего семь с половиной тонн теперь, но его доля выделяется, как и обещал, после чего он решил не возмущаться.
Вместе с ним поехали в Итальянский дворец, где зашли уже через другой подъезд, после чего долго общались с упитанным и усатым капитаном второго ранга, который сейчас здесь за главного тыловика был. Общими усилиями выкроили цену, после чего я передал все дальнейшие дела Паше, поскольку продавалась лишь его доля, моя ехала в Тверь.
Проявился по радио Док, сказал, что кандидатов в экипаж «Мариетты» проверили, никаких злодейств за ними не числилось.
Заехали на рынок, где Ильяс помог Паше закупиться оружием для новых членов экипажа: те вообще с пустыми руками были. Потом я доставил Пашу на судно, где пришлось извиняться за то, что успех обмыть всем вместе не удастся. Время поджало, да я еще сегодня и с Доком обещал за ужином посидеть.
В общем, растолкал дела.
Док, как оказалось, делил квартиру с мрачной женщиной, которую звали Надежда и которая, если присмотреться, была куда как симпатичной. Но «делил», похоже, в прямом смысле — ему комната и ей комната, парой они не были, как мне показалось. Но стол организовали вполне семейный, с оливье, сельдью под шубой, жареной курицей и чем-то нарезанным, с водкой, морсом, вином и вообще всяким. Похоже, что приносили еду гости, каждый что мог, в результате чего стол вышел хоть куда.
— Доктор… — посмотрел я в глаза своему мучителю.
Продолжать не потребовалось, он только сказал:
— Умеренно.
— Есть! — приложил я руку к пустой голове.
Собралась вся команда доктора, еще кто-то пришел, из кого запомнился только здоровенный бугай со сломанным, вроде моего, носом и кулаками в шрамах. Подъехал Серж. Его тоже пригласили, когда узнали о его существовании. Стол вынесли на середину комнаты, расселись, сначала как-то натянуто молчали, потом разлили по первой, выпили, вскоре и по второй, третий тост стоя сказали, а потом и беседа завязалась. Нормальная такая застольная болтовня, шумная, с перебиванием друг друга, взрывами смеха, кто-то даже гитару притащил, только на ней не играли. Посидели, засиделись. А вообще хорошо посидели и попрощались хорошо. Не навсегда: мне здесь точно появиться придется, не зря же счет открыл, это для «купца» как якорь. И друзья здесь появились. Хорошие.
А Доку я под занавес подарил «мини-30», тот самый, что со мной из Юмы ехал. Больше и нечего дарить, все остальное натовского стандарта, а этот под советский патрон. Обнял его да и попрощался.
13 июля, пятница, утро. Дорога Санкт-Петербург — Москва
Странно видеть свою машину едущей следом. А ничего так, внушительно выглядит, мне нравится. За баранкой средних лет дядька с усами сидит, в синей спецовке. Колонна идет неторопливо, в кузовах трех КамАЗов какие-то большие тяжелые ящики, еще один грузовик, благо порожняком шел, гружен моим твароном, наливник катит, «все свое вожу с собой», еще в сопровождении БТР-80 и бронированный «Тиф». По сторонам лес, временами деревеньки мелькают. Колонна, в отличие от меня, старается по главным дорогам идти, чтобы оборудование купленное не растрясти.
На дорогах следов паники и бегства тоже хватает, но, как и во многих других местах, расчищено, все лишнее сброшено с дороги в кюветы.
— Тут БАТы[29] прошли, — пояснил водитель. — Им по хрену, что сталкивать, дури немерено. От Питера до Новгорода питерские развалили все, а с той стороны мы почистили.
Это верно, для БАТа преград мало, на его V-образный отвал даже смотреть страшно — кажется, что все снесет.
А сейчас мы с Сержем сидим в салоне командирского газона «Егерь», на диванчике и за столом, чай из термоса попиваем. Тигр рядом со мной на диване дрыхнет, Серж то на него с уважением поглядывает, то подарок рассматривает — «укорот» М4 с магазинами и двумя упаковками патронов для него. Сувенир, естественно: без большого боекомплекта в наших краях в нем и смысла нет, но Серж, как я думаю, воевать с ним и не станет — на стенку повесит в кабинете.
— И как он вообще? — спросил Серж.
— Греется быстро, кучность умеренная… да как наш «укорот», — ответил я. — Только чуть комфортней в руках и проблемней по надежности. Зато планки, любая оптика на него, а я так просто привык.
— Ну ты вообще… чисто Рэмбо, — усмехнулся он, имея в виду мой арсенал. — К нам как из кино вырвался.
— А где мне в Америке «калаши» брать было? — задал я вполне резонный вопрос. — А сейчас привык уже, приблуд всяких набрал, патронов куча, так что надолго хватит… Расскажи, как от Песца спасались, когда он пришел.
Серж поскреб в затылке, затем сказал:
— Ну ко мне он в первую очередь пришел, сам понимаешь, я на службе был. И из Москвы уже сигналы странные поступали. Потом у нас медицина паниковать начала. В общем, я попытался шухер устроить, но начальник чуть не в истерику: мол, не поднимай паники. Дошло до скандала, меня на хрен со службы домой отправили. Потом узнал, что ему из Москвы прямой приказ был молчать про это дело до последнего.
— Ну это нормально, логично, — согласился я. — Главное, чтобы паники не было, а так хоть пусть конец света. Но без паники.
— Правильно мыслишь, — подтвердил он. — По-любому, взял водителя, вооружился с ним, поехал за семьями. И всех к Олегу потащил — он сейчас в Рябееве, на даче живет…
— Где-где? — переспросил я. — В Рябееве?
— Ну да, там дачи так и остались, и типа вроде как элитные коттеджи начали строить, поселком.
Рябеево мне было более чем знакомо. Отец Сержа был большим городским чиновником в советское время, а мать — главным юрисконсультом большого оборонного завода, так что теплое время года они проводили на казенной даче в поселке Рябеево, на крутом берегу Волги. Кстати, ничего особенного собой дача не представляла, разве что удивляла тогда меня, сына военного, наличием самого настоящего туалета с ванной вместо будочки во дворе и душа из бочки, в которой вода нагревается солнцем. А жили они все четверо в самой обычной трехкомнатной квартире, в доме со страшно громыхавшим лифтом, даром что большие начальники. Миллионов на своем рабочем месте Кудрявцев-старший не скопил, и даже самых обычных «жигулей» у него не было.
— В общем, братец там построился, — продолжал он. — Мы все к нему, а он уже на дыбы встал. И заодно почуял… ну что сейчас всех с горки столкнуть можно, главное — вафельницей мух не ловить.
Это да, легко верится.
— И что?
— Не поверишь — в мэрию поперли, вроде как кипеш поднимать, — засмеялся Серж. — Дошло до того, что моих же туда вызвали — нас выдворять. Выдворять не стали, но в ГУВД разлад пошел, чуть не до бунта. Чего Олег и добивался, если честно. Личному составу ни черта толком не доводят, требуют успехов, прокурорских вдруг поналезло за законностью следить, а попутно все требуют себе охрану и немедленную эвакуацию — бардак, в общем… еще налить?
Он приподнял термос с чаем и поболтал его.
— Давай, чай пить — не дрова рубить, — согласился я, подставляя кружку ближе.
— А тут братан мой, чуть не на боевом коне и призывает всех в ружье и к бою, — продолжил Серж. — Рожа его всем знакома, так что какой-то народ сразу переметнулся. Ну и я поспособствовал. Припер мэр — его просто послали, он в истерику — не сработало, даже свои от него шарахнулись.
— А дальше чего?
— В общем, дошло до Макса. — Серж набулькал в кружку несколько кусков сахара, начал их энергично размешивать. — И у него командир в отказе что-то делать, он уже от Бурко приказы получает, остальное начальство кто где, в общем, он власть узурпировал. Они, оказывается, вась-вась были, и Лигачев… начальника так фамилия, уже весь фсиновский ресурс под Бурка погнал, прикинь?
— А Макс сейчас кто?
— Да вроде главного по производству, поэтому и деловой такой, что спасу нет, — засмеялся Серж. — В общем, у них там отряд ОСН «Рысь», Макс поднял его, из управления личный состав вооружил, начал самочинную эвакуацию населения. По хрен куда — лишь бы из города подальше. Командир что-то вякнул, он ему нос сломал и выгнал.
— И как с эвакуацией?
— Ну как, — задумался Серж. — В городе уже конкретная задница была, день промедлить — никто бы не ушел. День до этого уже прощелкали со всеми разборками и сиденьем на заднице по командам московским. А тут уже сила за нами, ну и я начал воду мутить, на мою сторону весь ОМОН переметнулся, спецназ наш, а уже за ними «пепсов» и гаишников куча. Что-то наладили, вроде как канал по центральным улицам, мобилизовали автобусы — вывозить начали. Автобусы, кстати, еще Бурко покойный нам на толковые машины выменял, скотина, но тогда не до жиру было.
— То есть процесс пошел?
— Ну как пошел, — поморщился он. — С боеприпасами и оружием проблема: сколько его у нас? Тьфу, смех один. И у Макса не больше. На второй день у мобгрупп, которые улицы чистили, начался дефицит патронов. Гарика Кириллова помнишь?
— Естественно, — кивнул я, вспомнив парнишку из параллельного класса, ушедшего после школы в военное училище имени Моссовета.
— Он подпола получил, перевелся на родину и арсеналом командовал… а арсенал-то помнишь?
— Это куда мы лазили, что ли? — уточнил я.
Было такое загадочное местечко в лесу в нескольких километрах от дачи его родителей, где прямо между деревьями шла колючка, а за ней прохаживались часовые с оружием. Мы там любили неподалеку старые окопы раскапывать, ну и время от времени под проволоку заползали, откуда обычно бывали изгнаны. Еще таблички помнятся: «Запретная зона! Стреляем без предупреждения!» Вранье вообще-то, никто не стрелял.
— Во-во, — закивал он, наливая чаю и себе. — А вообще там арсенал ГРАУ[30] и мобсклады длительного хранения. И добра там — до хрена и больше. В общем, мы с Максом о нем вспомнили, а братец к нему для личного общения попер. И после трех часов крика и взаимных унижений уговорил его вскрыть погреба.
— И как?
— Ну как… — Серж нагнулся, поднял сиденье диванчика и достал из багажного отсека брезентовый чехол, явно с автоматом внутри. — Вот так.
Развернул чехол, а внутри и правда АК-74 оказался, а с ним четыре набитых магазина.
— Не счесть алмазов пламенных в его лабазах каменных. Семьдесят восьмой год выпуска, качество было еще хоть куда, — прокомментировал он. — Стволы алмазом резали, глубоко и по-честному. Хочешь, кстати?
— А чего, откажусь, думаешь? — даже удивился я.
— Ну мало ли, — ухмыльнулся он. — Держи, отдарюсь тогда. Это у тебя экзотика, а у нас все одинаковое, и удивить нечем.
— Удивлять не надо, — заботливо придвинул я к себе автомат. — Просто так отдай, ничем не удивляя, и хорошо будет.
— В общем, о чем я? — привычно поскреб он в затылке. — Ага, Гарик вскрыл арсеналы, а мы прямо на выезде из города начали мобилизацию. Добровольцев, причем тех, кто точно стрелять умеет и вообще хоть что-то в военном деле соображает. Взамен их семьи эвакуировали в первую очередь и размещали по конкретным адресам.
— А там, куда эвакуировали, мертвяков не было, что ли?
— Макс на себя все взял, — сказал Серж. — У них во Ржеве зона строгого режима была, номер семь которая, и еще в Андреаполе ЛИУ-8, спецзона для наркоманов. В общем, Макс со своими из «Рыси» наркоманов полечил всех по-быстрому, уголовников пофильтровал, ну и освободился личный состав. А военные туда оружия закинули, с автоматами нормально стало, а СКС…[31] только одних СКС пятнадцать тысяч нашлось, прикинь! И патронов… даже считать страшно. А потом до ржевских арсеналов добрались. Пятьдесят пятый ГРАУ, в Мончалове склады… в общем, армию вооружить можно. Кстати, местная власть людей вооружать не сообразила, хотя на горе оружия сидела. Процентов тридцать людей во Ржеве осталось, прикинь!..
— Но справились, в общем?
— Справились, когда туда добрались и организовались, — кивнул он. — По ходу успели под себя ресурсы подгрести, чтобы совсем уж с голой задницей не оказаться.
— Милицейский рефлекс? — уточнил я с усмешкой.
— Он самый, — легко согласился Серж. — Мы просто меру знали. А многие из наших не знали, мы таких два месяца назад в одном карьере собрали, двадцать четыре человека, и из пулемета покосили. У них рефлекс малость через край пошел — берега потеряли.
— Это бывает, — кивнул я почти серьезно.
— Еще как бывает, — совсем серьезно ответил Серж. — Я на ангельские крылья не претендую, борцом за светлое никогда не был, с волками жил и волком был. Брал, но меру знал. Вроде как помнил, что мент — это не только крыша и вопросы по долгам порешать, но вроде как и защита граждан. А некоторые этот фактор совсем задвинули за ненадобностью. Время отнимает, понимаешь…
— Понимаю.
— Ну, в общем, собрались в форме какой-то организации, — продолжил он рассказывать. — Менты, вояки местные, их тут хоть и немного, но было, вертухаи вот Максовы — какая-то сила получилась. Про ополчение говорил уже, тоже польза. Ну и братец на волне вроде как народной любви опять во главе всего встал. Мужик он толковый, но командовать любит — страсть. Вот и добился требуемого, пусть пока и не в одиночку.
— А кто еще?
— Совет пока управляет, но, зная братца, думаю, что этот самый совет он скоро возглавит. Но вообще он головастый, ты знаешь.
— Знаю, не отнимешь, — согласился я. — Ну а так, в общем, уже укрепились, как считаешь?
— Укрепились, однозначно, — ответил Серж. — И гарнизоны нормальные в основных пунктах, и в деревнях самооборону организовали, и заводам остановиться не дали, и электричество из Удомли есть, и патрулирование ЛЭП наладили… Нормально. С бандитами вот только проблемы катят…
— А как вы им вообще подняться дали, я не понял? — вполне честно удивился я. — У вас фсиновский спецназ, ОМОН, вояки какие-то, менты… ты вот, например, чуть не главмент в городе… и хрен ли?
— А-а, — зло махнул рукой Серж. — Сначала не до них было, сам понимаешь, а потом они с Бурко на вась-вась пошли. Торф ему, шпалы на узкоколейку… вроде даже работорговля у них пошла, вообще прикинь, а? Нормально? А с Буркой связываться себе дороже, война, а силы у него много. Короче, Колено, а в миру Бурлаков Василий Витальевич, четырежды судимый рецидивист, взял много силы. Сам в Медном живет, но точек у него по области уже до хрена. Кстати, Лысана помнишь? Ну с «Пятака» который?
— Ну да вроде, — вспомнил я одного из представителей местной шпаны, к которой, впрочем, сам в детстве относился с полным правом.
— Вот он у Колена в замах типа, по общим вопросам, — сказал Серж. — У нас к нему еще до Песца вопросов было выше башки, висит на нем многое, но зацепить не могли.
— А остальным военным он как? — уточнил я. — Тем, которые не с вами?
— Пока никак, если честно. Он с ними интересами не пересекается, а с нами просто напрямую.
— Ну а если с ним беда случится, равно как и с его братвой, те же вояки что делать будут? — спросил я. — И Центр этот ваш?
— Центру сейчас уже все по хрену, похоже, у них забота все одним куском удержать, я же говорил, — задумчиво ответил Серж, больше, видимо, сам с собой обсуждая. — А воякам тоже все до фени — что есть Колено, что нет его. А вот нам не все равно: мешает он здорово, прямо поперек интересов стоит.
— А вы ему?
— А мы ему — однозначно, — уверенно ответил он.
Чуть помолчали, затем я спросил вновь:
— А в Андреаполь вас зачем понесло? Вообще же глухомань — в нем какой смысл?
— Смысл? — как-то хитро усмехнулся он. — Смысл прямой. Ты знаешь, что там нефти полно? И не глубоко?
— Не понял, — более чем честно сказал я, прищурившись.
Нет, я все понимаю, месторождений нефти в мире много, и вовсе не все из них в Сибири или у арабов. Белорусы нефть качают в Гомельской области, например, хотя никто не слышал, что Беларусь — импортер нефти. Им тех объемов и для собственных нужд не хватало, но… но все же нефть была. Или как в Техасе нефть качают в сотнях мест. Тоже ведь объемы так себе, но местных миллионеров такие маленькие месторождения плодят успешно. А вот про родной край я такого не слышал.
— Ее давно нашли, еще в семидесятых, — сказал Серж. — Просто месторождения мелкие, от пяти до тридцати миллионов тонн, поэтому тогда решили, что добыча невыгодна. Потом Газпром бурил скважины, повторили то же самое — мол, смысла нет тут добывать и трубу тянуть. А добывать ее просто… ее ведь как обнаружили, не знаешь?
— Я про саму нефть не знал, не то что про то, как обнаружили, — сказал я.
— А, ну да, — кивнул он. — Вообще в тех краях всякое случалось — и колодцы взрывались, и над артезианскими скважинами газовые факелы неугасимые горели, но всерьез началось с того, что жалобы пошли на артезианскую воду — мол, керосином отдает. Следствие начали, грешили на Удомлю, на АЭС, думали, что те что-то сливают и в почву просочилось, но по анализам вышло, что нефть, самая обычная. Для того чтобы Кувейтом стать, ее бы не хватило, а вот для своих нужд — на тысячу лет хватит, если начать бурить.
— И перерабатывать, — уточнил я.
— Точно, — кивнул он. — Но НПЗ[32] в области нет, так что придется что-то строить вроде чеченских «самогонных аппаратов». Девяносто восьмого не обещаю, но для грузовиков и судов топливо иметь можно.
— А как добычу наладите?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |