– Ах, Олег! Серьезный такой, с темными волосами, – кивнула Нонна.
Олега она прекрасно помнила, высокий, красивый, все подкладывал Нонне салаты и иногда шутил – но в меру, в соответствии с моментом. Приятный мужик, ничего не скажешь. На свадьбе он вел себя прилично, пришел в такой же красивой, цвета слоновой кости морской форме, как и Володя, – эполеты, кортик на поясе, все дела. Моряки всегда выглядели сногсшибательно. На Володиных похоронах, когда его провожала целая толпа моряков, Нонна от них просто глаз не могла оторвать. Получалось, у Анны, как в том анекдоте, одна любовь в жизни – моряки? Нонна подавила улыбку и сосредоточилась.
– Да, тот, – кивнула Анна.
Тут Нонна нахмурилась, потому что вспомнила, что по левую руку от Олега на Володиной и Анниной свадьбе сидела худенькая, дерганая женщина – его жена.
– Это тот Олег, который женат? – поинтересовалась Нонна как ни в чем не бывало. Только романа с женатым мужиком сейчас и не хватает ее подруге!
– Он уже не женат, – покачала головой Анна. – Да ты послушай.
– Я вся – внимание. – Нонна пододвинула к себе тарелку с бутербродами и замолчала.
Так и должно быть, так было с самого детства. Анна делилась всем, что происходило в ее жизни, именно с Нонной. Никто не мог понять ее так, как лучшая подруга. Никто не даст совета, лучшего, чем тот, который даст Нонна. Никто не волнуется сильнее, не переживает искреннее. Для этого и нужны подруги, да?
– Ну, что ты думаешь? – спросила Анна, рассказав странную историю о том, как Олег после четырех лет молчания вдруг взял и признался ей в любви.
Нонна была единственной, кто знал Олега лично, причем еще при жизни Володи, так что ее мнение было более-менее объективным. И оно было однозначным.
– Совершенно шикарный мужчина, ничего не скажешь, – кивнула Нонна. – Раз он свободен – надо хватать.
– Ты считаешь? – растерялась Анна.
Нонна удивилась. Получается, Анна рассчитывала на другой ответ. Почему?
– Ну, а девчонки что думают? – спросила Нонна как бы просто так. Да, она не сдержалась. Ей до смерти нужна была хоть какая-то информация о том, как прошла пятничная вечеринка. Было ли им хорошо без нее? Что они говорили о ней, осуждают ли ее по-прежнему?
– Девчонки его пока не видели.
– Нет? Ага, ты пока не хочешь его с ними знакомить, да? – кивнула Нонна, оживившись. Получается, Анна решила сначала посоветоваться именно с ней, как с лучшей подругой, а только потом показывать его другим? Отлично!
– Самое странное, что я-то как раз хотела их познакомить. Я как раз рассчитывала, что он просто придет и посидит с нами всеми. Знаешь, как обычно – в карты поиграем, пообщаемся. Только чтобы это не было совсем уж похоже на свидание. Но никто не пришел, представляешь?
– Никто? – Тут Нонна вытаращилась в полнейшем недоумении. – Как это никто?
– Вот именно – никто. Как будто они все мне тоже объявили бойкот! – воскликнула Анна и включила воду в кране – помыть тарелки. – Я потом им звонила, и все они какую-то ерунду говорят неубедительную. Женька – что у нее какое-то срочное дело образовалось в связи с переездом в Питер. Ванька – что ему нужно было готовиться к экзаменам.
– К экзаменам? Ваньке? В пятницу вечером? – хмыкнула Нонна.
Анна замялась. Говорить или не говорить про Олесю? Черт, как это неудобно, когда все подруги перессорились – постоянно нужно помнить о субординации.
– Ну, а Олеся тоже не пришла? – спросила Нонна сама.
Анна выдохнула с облегчением – подруга, кажется, сменила гнев на милость.
– Вот именно. И потом она мне сказала, что у нее случилось что-то невообразимое. А что – не сказала, потому что якобы не могла говорить. Это она так сказала, а там кто его знает. Сослалась на то, что рядом был он, ее этот… ну, ты понимаешь. Не давал ей говорить.
– Тот, чьего имени я не стану произносить? Воландеморт? – усмехнулась Нонна.
Анна кивнула.
– В общем, никто не пришел. И это было ужасно – получились какие-то натуральные смотрины. Баба Ниндзя пытала Олега целый вечер. С пристрастием, с пирогами и чаем. Она улыбалась и задавала вопросы, пока у Олега не пошла носом кровь.
– Серьезно?
– Нет! Но это было неприемлемо. Куда они все делись? Именно тогда, когда были мне нужны. Подруги, тоже мне. И ты тоже слиняла, между прочим, – покачала головой Анна. – Ну чего тебе дался этот Померан…
– Ш-ш-ш… Воландеморт. Значит, все тебя подставили?! – ухмыльнулась Нонна и не удержалась и все же вставила свои пять копеек: – Теперь ты понимаешь, как я себя чувствовала, когда вы все не приехали к клубу.
– Нюсь, не надо, а? – Анна замолчала и побледнела. Нет, неправильная была идея позвать Нонну. Конечно, она теперь никогда не простит и ничего не забудет. Не понять и не простить – это как раз по ее. Все вокруг должны поступать, думать и чувствовать именно так, как скажет Нонна. Как будет правильно, по ее мнению.
– Ладно, проехали. Так что Баба Ниндзя-то сказала про этого Олега?
– Она его одобрила, – вздохнула Анна. – Тоже сказала, что о лучшем муже и мечтать нельзя. Это так странно – вы отреагировали на него так, будто он – это какая-то реинкарнация Володи, как будто он воскрес и вошел в наш дом. Но ведь это неправда, он просто носит ту же форму, вот и все. Но куда деваться, и ей, и тебе он нравится.
– А тебя это, похоже, не радует. – Нонна просто констатировала факт, и этот факт был хорошо виден на лице Анны, но для нее самой, похоже, он оказался сюрпризом.
– Почему не радует? Просто… все это как-то странно. И немного неправильно.
– Почему же? Свободный мужчина, коллега твоего покойного мужа делает тебе авансы. С серьезными намерениями, да?
– Со слишком серьезными. Заявил, что он меня все эти годы любил.
– Так чего же тут неправильного? Его можно понять. Ты себя давно в зеркало видела? Но я так понимаю, что он тебе не нравится. Это странно, конечно, и непонятно. Может, ты его давно в форме не видела?
– Видела. И да, – согласилась Анна, – он ничего. Даже не так – он отлично выглядит. И пахнет от него хорошо, какими-то хорошими духами для мужиков. И ведет он себя очень правильно, и Баба Ниндзя его одобряет, и даже дети. Вот только сегодня он принес Машке фарфоровую куклу в матроске – жутко красивая вещь, даже жаль, потому что моя ватага ее обязательно разобьет. И Машка в восторге. Дядя Олег, дядя Олег! Представляешь, это все – за пару-тройку раз, которые он тут появляется. И меня не покидает ощущение, что завтра я уже окажусь в загсе и все будет кончено.
– Почему же кончено? Все только начнется, Анюта!
– Все уверены, что Олег станет отличной заменой Володе. Та же профессия, та же выправка. Те же жизненные убеждения. Но ведь он – это и близко не Володя, понимаешь? Все это – самообман. Это совершенно другой мужчина.
– Конечно, другой. И это очень хорошо. Не понимаю, что тебя смущает? – спросила Нонна серьезно. – Ты же сама говоришь, что он тебе понравился? Это ведь, по сути, самое главное.
– Нравится? Ну, да, нравится, – грустно согласилась Анна. – Я не могу сказать, чтобы я теряла голову, когда он входит в квартиру. Мне, в общем-то, приятно в его обществе. И разговаривает он интересно, можно послушать, но…
– Что – но?
– Но – дело даже не в нем. Я просто не уверена, что мне это вообще надо. Не уверена, что хочу снова выйти замуж. С другой стороны, он заботливый, серьезный. Уже решено, что мы в августе поедем в круиз по Волге с детьми и (ты представляешь, И!!!!) свекровью. Он такой взрослый, такой правильный и делает, соответственно, правильные вещи. Разве могу я жаловаться – и ведь так будет лучше для детей, верно? Детям нужен отец. Мальчикам нужен отец, да?
– Да, верно! – твердо, по-учительски, проговорила Нонна. Молодец, Аня, садись, пять!
– За ним я буду как за каменной стеной. Все проблемы уйдут, а я ведь так устала от проблем. Ты же знаешь, Нюсь. А я не могу подавить какое-то внутренне противоречие. Я и сама себя считаю идиоткой, потому что тут ведь очевидно – ты права. Надо хватать и бежать. А мне хочется только бежать, причем куда подальше.
– Ну, приехали. Нет, так не пойдет. Давай договоримся, что ты дашь ему время? И себе тоже? Тебе просто нужно привыкнуть к мысли, что в твоей жизни произойдут такие перемены. Мы редко бываем готовы к переменам, понимаешь? Они всегда пугают, но без них жизнь останавливается, без них мы сами себя лишаем того шанса на счастье, которое стучится к нам в дверь.
– Я совсем не уверена, что это такое уж большое счастье – выйти замуж.
– Ну, так не выходи. Просто покатайся по Волге, пообщайся с ним. Необязательно сразу думать о самом страшном! – Нонна рассмеялась и похлопала Анну по плечу. – Дай ему шанс, раз он нравится детям.
– Ты думаешь? – с сомнением покачала головой Анна.
Нонна видела, что подруга рассчитывала на другой ответ, но правда была в том, что, если Анну не подталкивать немного вперед, она так и застрянет в своем болоте, в котором просидела все эти четыре года.
– Знаешь что, приезжайте-ка с ним на следующие выходные к нам на дачу, на шашлыки. А, что скажешь? – предложила Нонна. – Заодно и посмотрим, как этот Олег ведет себя в условиях, приближенных к боевым.
– И как он умеет жарить шашлык, да? – улыбнулась Анна. – И полоть грядки?
– А как же! – рассмеялась Нонна, забирая последний бутерброд из миски. У нее на даче было правило – кто не работает, тот не ест. И никто еще от него не уклонился.
– А девочки могут с нами поехать? – Анна склонила голову и хитро прищурилась.
Нонна напряглась, но вспомнила о том, каково ей было в прошлую пятницу сидеть дома и думать о том, что все счастливы, а она одинока и брошена. Нет уж, хватит.
– Пусть приезжают, чего уж там, – согласилась она.
Анна ковала железо, пока горячо.
– И Олеся тоже?
– Ну, это уж слишком. – Нонна застыла на месте, с невероятным вниманием разглядывая линии на собственных ладонях. – Ты не можешь требовать от меня этого.
– Я ничего не требую. Я только прошу… Нюсь, ведь мы же просто люди. Мы все совершаем ошибки, и не всегда в нашей власти изменить какие-то вещи. Ведь должна же ты это понимать. Не всегда возможно делать то, что идет нам же на пользу. Разве мы идеальны?
– Ты идеальна. Ты никогда бы не стала вредить себе. У тебя всегда хватает мозгов подумать, что для тебя и детей хорошо и что плохо, – возразила Нонна.
Но Анна только улыбнулась грустно и покачала головой:
– Мне, конечно, приятно, что ты так обо мне думаешь, только ты ошибаешься. И в какой-то момент жизни я окажусь такой же глупой, нерациональной дурой, как и Олеська. Знаешь, именно поэтому я и не могу согласиться с этим твоим бойкотом – я чувствую, что это неправильно. Не суди и не судим будешь, понимаешь?
– Я не сужу. Я только не хочу потом снова становиться свидетелем крушения ее надежд. Собирать обломки ее мира – не самое легкое занятие. Но если это так уж важно для тебя… Значит, Воландеморта не извести?
– Нет. Но Олеську мы не бросим, да? И потом, может быть, она еще не сможет к тебе приехать. Ты же помнишь, что у нее там случилось что-то невообразимое. Но ведь не вечно вам ругаться из-за Померан…
– Воландеморта, – поправила ее Нонна. – Черт с вами, приезжайте все. Гулять так гулять!
– Что, правда, взяли в шоу? Везука! – удивилась Женька, когда Олеська позвонила ей и сообщила радостную новость. – И все потому, что вы подрались? Разве это не странно?
– Странно? – фыркнула Олеська, прикрыв поплотнее дверь на кухню. – Да это просто полный бред. Оказывается, наш Котик – это режиссер – он видел нашу потасовку и то, как нас охрана тащила по лестнице. Он там курил, оказывается. Я его даже не помню, зато мы с Каблуком запомнились ему. Смешно! Господи, я вообще не знаю, зачем и чему я училась в «Щуке», если в конечном итоге птица счастья сидела на костяшках моих пальцев. Сила в правде, брат? Нет, сила в кулаках!
– Ты что, ему тогда по-настоящему морду расквасила? Я думала, так – за волосы оттаскала.
– За волосы я теперь его могу таскать, сколько мне влезет. Тем более что бесить он меня вовсе не перестал. Вчера, к примеру, он вылил мне в сумку целую чашку кофе с молоком. Такое чувство, что у него просто не все дома.
– А ты? Чем ты ему ответила? – усмехнулась Женька, переворачиваясь со спины на живот.
– А я, когда лезла там по стенке, стянула с него штаны. Блин, мне даже начинает нравиться! – расхохоталась Олеся. Забылась, блин, и снова начала шуметь, мешать человеку сосредоточиться на творческом процессе. Человек, между прочим, вернулся два дня назад с таким лицом, что было понятно – камень за пазухой-то припасен. Дайте лишь время, дайте дождаться правильного момента, только повернитесь ко мне спиной…
– Можно не шуметь?! – прокричал возмущенный Померанцев из комнаты. – Никому не интересно, с кого ты там стаскиваешь штаны.
– Лютует? – посочувствовала Женька, которая знала о том, как Померанцев исчез, как его не было почти сутки, как несколько часов подряд Олеся звонила по всем общим знакомым, а потом целую ночь искала его по клубам. Не нашла, кстати. Его видели то тут, то там, но отовсюду он «уже ушел» с какими-то парнями и бутылкой виски. А потом, ближе к следующей ночи, Максим вдруг вернулся сам, на своих, пусть и нетвердых ногах. Он пришел к ней – и это было одновременно и невероятным облегчением (и для Женьки в том числе), но и ужасным огорчением-расстройством, так как пришел он не один, а с тремя «друзьями» и гитарой. Они пили еще сутки в Олесиной квартире, кто-то из них тренькал на гитаре, кто-то бегал за пельменями – и все это так, будто Олеси вообще не было в квартире. Если она пробовала зайти в гостиную и «просто поговорить», Померанцев выгонял ее из комнаты со словами «давай, давай, катись на свое шоу».
– Уже меньше, – поделилась Олеся. – И эти друзья хотя бы отчалили. Господи, как же они намусорили, ты не представляешь. А теперь он мне выговаривает, нормально?
– Для Померанцева?
– Я знаю, знаю. Слушай, а можно я к тебе приду? Посижу у тебя, сценарий нашего шоу покажу? Кстати, мне еще одна продюсерша из другой конторы подогнала работку одну на выходные, представляешь, я буду заменять заболевшую ведущую на одном фестивале. Она сломала ногу, когда выходила из такси. Прикольно, да? Кстати, могу всем нашим бесплатные билетики подогнать, если захотите поехать. Даже для Нонны. Это будет где-то в Калужской области, в лесах-полях. Я буду в сарафане и венке, класс. Музыканты со всего мира, флейты, волынки, мужики в шотландских юбках – красота!
– Тебя Померанцев сейчас вообще убьет, – предупредила Женя.
– Так я зайду? – спросила Олеся в ответ.
Евгения запнулась, повернула голову вправо – туда, где резался в компьютерную игрушку заклятый Анькин брат Ванька, – и нахмурилась.
– Давай не сегодня. Слушай, а фестиваль, ты говоришь, когда?
– А чего это не сегодня? – обиделась Олеся. – Ты что там, не одна? У тебя завелся новый МММ?
– Никаких МММ, но у меня дома бардак, – фыркнула Женька сбрасывая с дивана Ванькину одежду, сваленную кучей. Сам же Ванька оторвался вдруг от своей битвы с гоблинами и внимательно посмотрел на нее. – А ты в курсе, что на следующие выходные мы все приглашены на дачу к Нонне?
– Да, но она же со мной не разговаривает вроде, – пожала плечами Олеся.
Женька коротко поведала ей о том, что буря миновала и шашлыки ждут. Нонна сменила гнев на милость, а раз так…
– Ради твоего собственного блага лучше прибыть на шашлыки, а то это может быть расценено как подстрекательство и игнорирование.
– Но я не могу! Я же сказала, я работаю на фестивале, – развела руками Олеся. – На шикарном, международном, этническом, и у меня есть доступ к халявным билетам.
– Ну, не знаю… – протянула Женька, но Ваня уже «просек», о чем речь, и активно жестикулировал, развернувшись от компьютера. Понять его было не так уж просто, но суть была такая – он хотел халявы и фестиваля, а Олесю здесь и сейчас не хотел.
– Может быть, ты позвонишь Анне, расскажешь ей, а? Фестиваль называется «Лесные встречи», о нем можно и в Интернете прочитать. Вроде и погода хорошая. Там шашлыки и сделаем, – продолжала соблазнять ее Олеся.
Ванька же строил такие страшные рожи и так шипел, что Женька чуть не расхохоталась. Голый, гибкий, красивый, придурочный и вот, на тебе, хочет на какой-то дебильный фестиваль. Он вдруг изогнулся и пнул Женьку легонько в бок. И показал пальцем на себя.
– Слушай, может, тогда и Анькиного брата позвать? – заставила себя выговорить Женя.
Олеся удивилась.
– Ты же его ненавидишь! – воскликнула она и, как и все предыдущие фразы, эту Ванька тоже услышал через громкий динамик аппарата. Он скривился в деланой обиде, но Женька показала ему «фак» и продолжила разговор.
– Да, ненавижу, потому что он придурок. Но… раз билеты халявные. Пусть уж порадуется, болезный, – объяснила Женька, показывая Ване язык.
– Ну, пусть, – согласилась Олеся, поскольку ей в целом было все равно. – Так, еще раз, а почему я сейчас не могу к тебе прийти?
– Потому что мне нужно уходить, – пискнула Женька.
– Куда?
– На встречу. Это по поводу моего отъезда в Питер. Ладно, я тебе потом перезвоню, – и поскорее бросила трубку, пока Олеська не спалила ее окончательно.
Ванька рассмеялся в голос и перепрыгнул к ней на диван.
– Ты бы хоть оделся, что ли? – фыркнула Женька, когда он легким движением притянул ее к себе и принялся стаскивать с нее футболку, чему она сопротивлялась изо всех сил.
– Зачем это еще? Я лучше и тебя раздену. – Он продолжил бороться с ней, сосредоточенный и серьезный до невозможности.
– Этому не бывать. – Женька принялась вырываться и пинаться, но сила и молодость победили – она осталась в одном только лифчике, а Ванька, подлец, рассмеялся пуще прежнего.
– Напомни мне, что ты вообще тут делаешь? – спросила она, разглядывая его удивительно безмятежное, красивое лицо.
– Я тут готовлюсь к пересдаче сессии, – невозмутимо пояснил Ванька. – А ты меня готовишь.
– Тебя подготовишь, пожалуй. – Женька застыла на мгновение, а потом ему позволила склониться над ней. Все это походило на фарс, на какую-то глупую шутку. Она и Ванька? Что за ерунда, как вы могли подумать? Еще в лифте она сказала ему, что все это – результат ненормальной панической атаки, а также ее непомерно гипертрофированной неуверенности в себе. И от неумения вовремя сказать «нет». На следующий день, когда Ванька появился у нее на пороге со словами, что ему негде «приткнуться», она пустила его лишь потому, что ей было грустно, и потому, что он принес шоколадные кексы. Разве кто-то может устоять против этого? Но ночевать его она оставлять не собиралась. Однако ж, на тебе – Ванька торчал у Жени в квартире уже третий день и, кажется, даже не собирался уходить. А она, как ни странно, была этому рада. До чего можно дойти в самоунижении и отсутствии самоуважения.
– А когда ты скажешь подругам, что не едешь ни в какой Питер? – поинтересовался он, сонно играя Жениными волосами, сплетая из них какие-то непонятные косы.
– А когда ты им скажешь, что тебя не допустили до сессии? – парировала Женька.
Рядом с ним она мучительно металась между чувством долга и материнским инстинктом, который требовал немедленно заняться Ванькиным воспитанием, и непонятным, необъяснимым, чисто физическим восторгом от того факта, что у него такие невероятно красивые глаза и плечи и что движения его напоминают движения дикой, сильной пантеры на ночной охоте.
– Так я еду на фестиваль? – перевел он тему. – Я люблю такие фестивали, там обычно полно всяких прикольных чудиков.
– С прикольными чудиками у нас и тут недобора нет, – ухмыльнулась Женька. – К примеру, ты.
– Ой, только не начинай разбирать меня по косточкам, умоляю. А то ты любишь все разобрать на молекулы.
– Ничего я не разбираю. Просто то, что тут происходит – между нами… Наши отношения… – пробормотала она.
Ванька сразу разозлился и, перекатившись к ней ближе, совсем вплотную, приложил свою ладонь к ее губам.
– Не надо. Смотри, не испорти все. Не говори ничего того, что ты обычно говоришь мужчинам. Давай поедем на фестиваль. Я хочу увидеть тебя в сарафане. Я уговорю Аньку, ей все равно давно надо встряхнуться, выбраться куда-нибудь. Сколько можно уже пахать? Пусть все будет классно, согласна?
– Анька не поедет. Она везет к Нонне своего жениха знакомиться, – сказала Женька, наконец, после долгой паузы. Об Олеге она узнала как раз от Нонны, которая горела радостью и оптимизмом. – Наконец-то ее жизнь наладится, она обретет стабильность, опору, надежного человека. Наконец-то проблемы отступят, и можно будет расслабиться и снова зажить спокойно и тихо.
– Стабильность? Опора? – удивленно переспросил Ванька. – Я помню этого Олега – это одна сплошная опора, а также скука смертная. Будет вечно торчать с Анькой дома и читать «Известия» и какой-нибудь РБК, но это же ведь неправильно!
– Неправильно? – удивилась Женька, которая хоть и не видела Олега, но была склонна согласиться с Нонной. Серьезный мужчина, хороший заработок, серебристый джип, дети его одобрили.
– Не знаю. Он же старый и скучный, – замотал головой Ванька. – Анька с ним захиреет. Превратится в клушу! Будет всю жизнь гладить его рубашки и рассуждать о политике и ценах на топливо. О, какой кошмар! Он будет возить ее в Турцию, а потом тоже купит дачу и будет выращивать молодой горошек.
– Слушай, если на то пошло, то это не так уж и плохо, – вытаращилась на него Женя.
– Ты не понимаешь. Она же очень, очень веселая. Ей нужно больше, чем просто муж – ей нужно танцевать, влюбляться, совершать глупости. А так она через пять минут окажется замужем и около каких-нибудь очередных долгов, планов и ремонтов. Как ты не понимаешь, она же ведь совсем другая.
– Такая, как ты? Не много ли легкомысленных шалопаев для одной семьи? И потом, мне кажется, ты неправильно все понимаешь. С чего ты взял, что ты знаешь, что нужно твоей сестре? – возразила Женька. Но Ване все было – что в лоб, что по лбу.
– Анька просто никогда не жила, не успела пожить. Нет, она точно должна поехать на этот фестиваль. Ее надо спасать, – заявил Ванька и потянулся за штанами.
– Да от чего? От чего ее спасать, не понимаю.
– Да от Нонны! И от тебя, – выпалил Ванька и принялся одеваться.
Таким образом, он стал, пожалуй, единственным человеком, чья реакция на появление Олега в жизни Анны в целом совпала с реакцией самой Анны. Брат и сестра, видимо, это не просто так. Ванька не обрадовался Олегу, но и Анна тоже с каждым днем все яснее понимала, что не слишком-то рада перспективе долгой и счастливой жизни с Заступиным. Поэтому, когда Ванька примчался с известием о том, что Олеся для всех них раздобыла билеты на «Лесные встречи», то неожиданно для себя не встретил никакого сопротивления со стороны сестры.
– Конечно, едем! – только и сказала она. – А шашлыки можно и перенести.
– Здорово, – согласился удивленный такой ее сговорчивостью Ваня.
А Анна про себя подумала, что если бы кто-то спросил ее мнения, то шашлыки с Заступиным она может перенести и на год, если не на два. Потому что, если честно, когда она стояла перед могилой Володи и ругалась с ним (а точнее, с куском мрамора), то не того она хотела, не о том просила, не на то жаловалась покойному мужу. Может быть, он ее тогда просто неправильно понял?
И если даже Заступин пять раз окажется самым идеальным мужчиной на свете, Анна все равно осознавала, что в его присутствии ее сердце продолжает биться ровно и в такт. В его присутствии она совершенно ничего не чувствовала. Во всяком случае, ничего того, что происходило с Олесей в присутствии Воландеморта, верно? Нет, это совсем не значило, что Анна хотела бы для себя такого же «счастья». Но ведь так уж получалось, что в целом Олег Заступин был ей совершенно безразличен. И это было очень, очень огорчительно. Нет, ну что, не могла она разве в него влюбиться? Насколько все было бы проще!
Сарафанное радио
Бабушка Ниндзя была против. Ей не нравилась затея ехать в какую-то дикую глушь, да еще с детьми – и зачем? Чтобы под открытым небом слушать каких-то там непонятных музыкантов, понаехавших черте откуда? А вдруг дождь? А вдруг ветер? Знаем мы это наше русское так называемое лето – три дня жары, две недели холодины и дождей. Лучше бы поехали к Нонне, как всегда. Клубничка поспела, смородина. Попаслись бы деточки, а Олежек бы отдохнул…
– Слушай, Полина-то о нем говорит так, будто он уже вам – муж, отец и кормилец! – присвистнул Ванюшка, слушая бесконечное ворчание Анниной свекрови. – А ей он будто бы такой почти родной сын.
– Это-то меня и пугает, – кивнула Анна, упорно настаивая на том, что надо ехать на фестиваль.
– Ну, не знаю. Хоть детей-то оставь. Ну как они там будут жить? Там хоть есть где спать? А комары, мошка?
– Можно подумать, что у Нонны на даче ни комаров, ни мошки нет, – фыркнула Анна.
Но Полина Дмитриевна только дернула плечами и категорически отказалась отпускать детей «в эту глушь». Пришлось, что называется, смириться. Нельзя сказать, что на это ушло много душевных сил. Три дня, фестиваль, подруги, песни, сарафаны? И без детей? Какой кошмар! Конечно, согласна!
Олег Заступин тоже, когда услышал новость, не обрадовался перспективе переться куда-то за сотню километров, чтобы слушать народные напевы Костромы, переливы кельтских флейт и… кого там еще? Африканских племен? Они-то нам зачем, боже!
– Так что, не поедешь? – спросила Анна, втайне надеясь получить отрицательный ответ.
Олег выпрямился, подался вперед, он сидел напротив нее, на диване в гостиной, и посмотрел на нее с затаенным в глубине глаз вопросом. Что-то в ее тоне настораживало его. Она не спрашивала его разрешения или одобрения – она только вежливо интересовалась, присоединится ли он к ним. Это было неправильно, но не мог же он просто взять и запретить ей ехать туда. Еще не время брать все в свои руки. Зимний еще не захвачен, штурм еще только начался.
– Я не знаю, – покачал он головой. Тратить выходной в лесу, без туалетов и горячей воды, не хотелось смертельно. – Я посмотрю, как там у меня что сложится. Может, я подъеду к вам в воскресенье?
– Давай. – Анна пожала плечами и отошла к столу.
Она не расстроилась, не стала его уговаривать, и Олегу Заступину это все понравилось еще меньше. Не такая уж простая была жена у Вовки. А говорят, все красотки-блондинки дурочки. Ну, ничего. Еще не вечер. Олег встал, подошел к Анне, вынул у нее из рук чашку и поставил ее на стол.
– Я постараюсь приехать, – сказал он и обнял Анну.
Он прижал ее к себе и поцеловал в губы – медленно, с нежностью. От нее пахло мятой и пирожками, она так ему нравилась, они были такой красивой парой. Анна ответила на его поцелуй, она положила руку на его плечо и постаралась представить, что этот мужчина, такой высокий, такой сильный, всегда будет рядом с ней. Какой-то бесенок внутри нее завизжал и побежал прятаться в кусты. Что за черт! Ведь даже целуется Олег отлично.
Нонна, естественно, тоже принялась лютовать и возражать, потому что, как она сказала, у нее на это были свои причины.
– Так не пойдет! – закричала она. – Я уже договорилась, чтобы нам привезли пять кило свиной шейки. У меня все уже продумано: кого куда положить, где взять дополнительные уличные стулья, как сделать мятный сироп, чтобы не возиться потом с мохито. Мама уже пишет список продуктов!
– Нюсечка, ну, пожалуйста, ну, поехали с нами! – взмолилась Анна. – Только мы. Баба Ниндзя решила детей дома оставить. Мы же никогда ничего подобного не делали! И потом, мы же без тебя там просто пропадем. Ты же – наш генерал!
– Лучше скажи, что я – ваш шофер. – Нонна строго посмотрела на Анну, но та только улыбалась, подлая, как ни в чем не бывало.
– Не без этого! – легко согласилась она.
Из всех подруг машины были только у Женьки и у Нонны, но у Женьки машинка была маленькая и дорогая, на таких только в дикие леса и ездить (по ее же собственным словам), а кроме того, Женька, кажется, решила машину продать. Все равно, как она сказала, в Питере ей дадут новую, от работы. Так что оставалась лишь Ноннина «десятка», вместительная и, можно сказать, родная.
– А как же Олег? – спросила напоследок Нонна.
– А что Олег? – обиделась Анна. – Такое чувство, что всем вам уже куда важнее, что он думает обо всем, чем то, что думаю я. Не пойму, отчего вы все такие в него влюбленные.
– Не пойму, почему ты не такая в него влюбленная. Такой мужчина! – пробормотала Нонна, но тоже была вынуждена согласиться. Раз уж все едут. Черт дернул Олеську раздобыть эти чертовы билеты. Вечно она все портит.
– Все будет просто здорово, – захлопала в ладоши Анна. – Представляешь, все наши, плюс Ванюшка тоже решил поехать, отдохнуть от сессии и учебы.
– Это он так сказал? Отдохнуть, значит? А когда он уставал? – рассмеялась Нонна.
Возражений не осталось, оставалось только упаковать рюкзаки. И, таким образом, к обеду пятницы вся шайка-лейка собралась в квартире Анны, готовая к подвигам и свершениям. Вся, за исключением Олеси, которая уже с четверга отчалила в сторону фестиваля на автобусах организаторов.
– Олеська-то наша прямо работает, не покладая таланта, – усмехнулась Женька, устраиваясь поудобнее рядом с Ванюшкой. – Буквально прорыв, да?
– Не говори, – согласилась Нонна, показывая тем самым, что и с ней можно разговаривать об Олесе. Миру мир. – А еще это шоу. Когда оно выйдет на голубые экраны?
– Вроде с сентября запускают. Оно не в прямом эфире будет идти, как я поняла, – рассказала Женька.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |