И она, и Анна старательно обходили стороной тот факт, что Померанцева нет на дне рождения его как бы девушки, которую он как бы вернул и которой как бы пообещал, что все будет по-другому. Все замалчивали это, но мысль о его отсутствии висела в воздухе.
– Как думаете, ему приходят эсэмэски о том, кто ему звонил? – спросила Олеся, не имея больше сил сдерживаться. – Такие, где указывают номер того, кто не дозвонился.
– Думаю, да. Они сейчас всем приходят. Такая услуга от операторов, чтобы ты всегда знал, кто тебя искал, – вздохнула Анна.
Женька кивнула.
– Ужас, – расстроилась Олеся. – А я уже позвонила ему пять раз. Телефон недоступен. Как вы думаете, он же не специально меня бесит?
– Ну что ты? – покачала головой Анна. – Нет, конечно.
– Нет, конечно, ты же знаешь, какой он хороший и никогда, буквально ни разу не задевал твои чувства просто так, без всякого повода, – вдруг брякнула Женька, ныряя большой вилкой в самую глубь горки с салатом. Не выдержала – голод и желание говорить правду оказались сильнее.
– Как ты можешь? – вытаращилась на нее Анна. Она смотрела на Женю с осуждением, та же была слишком занята пережевыванием салата. Блаженство отражалось на ее изможденном лице.
– Я уверена, что самообман – это не выход, – вступилась за Женьку Олеся. – Думаешь, я сама не понимаю? Да, я не должна была ему верить. Но я… я не думала, что все испортится так быстро. Он же обещал!
– А то он раньше не обещал тебе самого разного? И не выполнял. И еще говорил, что ты сама во всем виновата, – пожала плечами Женя и потянулась за бутербродом с колбасой.
– Ну, не надо так! – вступилась за Олесю сердобольная Анна, но Женя только критически на нее посмотрела.
– Мы пришли сюда, чтобы ее поддержать, но не для того, чтобы врать. Раз уж она хочет с ним быть – пусть хоть делает это с широко открытыми глазами. – Женька закрыла рот и подумала, что для человека, который не может признаться в том, с каким позором ее вытурили из фирмы, она слишком много на себя берет.
Олеся кивнула.
– С широко открытыми… да, это забавно. Я живу с широко закрытыми глазами, – воскликнула Олеся, и голос ее дрожал. – Мы с ним как герои Кубрика, нам нет никакого дела друг до друга. Мы не видим никакого будущего, нас ничто не связывает, кроме взаимного презрения и секса.
– У Кубрика герои как раз имели проблемы с сексом.
– У меня завтра спектакль. Может, придете? Это новая пьеса, про совсем молодых людей. Просто такая философская пьеса, мне кажется, очень неплохая.
– У тебя там главная роль? – спросила Женька, и тут Олеся неожиданно расплакалась. Просто все сразу навалилось, и открытое противостояние Нонны, и Померанцев-гад, который не явился и не позвонил, и утром не поздравил, и ничего не подарил. На его компьютере стоял пароль, и даже посмотреть было нельзя, что он там пишет. А еще эта невообразимая драка, совсем невозможная. Что же будет дальше?
– Никто мне не дает главных ролей. И второстепенных тоже почти не дают. А смотрят так, словно уже все устали от того, что я никак не смирюсь и не прекращу пытаться. Я играю девушку одного из главных героев, и я там на сцене стою из трех часов минут сорок. Между прочим, это немало. Правда, произношу я только двенадцать реплик. Хотите, я вам их сейчас проговорю? – Олеся вскочила с места и принялась расхаживать по комнате, цитируя из своей завтрашней роли. Слезы просохли, и выражение ее лица моментально поменялось. Она вздохнула и хитро улыбнулась.
«Вы даже не представляете, что это такое – делать тест на беременность каждый месяц. КАЖДЫЙ МЕСЯЦ! А я уже могу мастер-классы давать по тому, как делать их – в туалете «Макдоналдса», в кустах Ботанического сада…»
– Что? – расхохотались подруги.
– А вот еще, – взмахнула рукой Олеся.
«Мой парень, кажется, вообще забыл, работает он или нет. Если ему не позвонят и не скажут, куда именно он уже опоздал и зачем он туда собирался, он просто не вспомнит об этом. У него напоминалки везде – в телефоне, в планшете, даже в социальных сетях – а он все равно опаздывает и забывает…»
– Классно! – Женя с Анной захлопали в ладоши. – И ты смешная!
– Я смешная, да? Я тоже это знаю. Я смешная, по крайней мере, – довольно кивнула Олеся и, обмахиваясь салфеткой как веером, вернулась к столу за своим бокалом. – Ну что тогда, выпьем за то, чтобы было больше дурацких тупых комедий для меня!
– За тупые комедии! За двадцать три года! За Олеську!
– И не нужен мне никто, переживу я и это, да? А, девчонки? – бравировала Олеся. – И это пройдет? Прав был старик Соломон, да?
– По-любому! – согласилась Женька и придвинула к себе вторую тарелку с оливье. Она говорила себе, что неудобно будет, если Олесин салат так никто и не поест, хотя правда состояла в том, что если уж она срывалась, то срывалась по полной. Через несколько минут в ее нежных тонких ручках уже удобно лежала вся миска с салатом, и она радостно зачерпывала его большой ложкой. Анна танцевала на русский народный манер под какую-то странную тяжелую музыку.
– И Померанцев пройдет. Не думаю, что он задержится тут надолго, – прокричала Олеся. – Такие долго не живут… с женщинами.
– А ты станешь звездой ситкомов, как Заворотнюк! – пообещала Женька.
– Только бы чуть-чуть пораньше, – вздохнула Олеся.
– Прямо завтра! – заверила ее Женька.
И тут, не сговариваясь, все трое вдруг почувствовали странную неловкость. Словно сквозняком потянуло по ногам, и стало так тревожно и тоскливо. Музыка все еще играла, но никто уже не танцевал. Олеся обернулась и увидела в дверях Максима Померанцева, усталого, сердитого, без цветов, но с какой-то коробкой в руках. Лицо Олеси просияло, словно солнце взошло у нее в коридоре. Анна и Женька смотрели в том же направлении, но не на Максима – а за него, через его плечо. Женька стояла с миской оливье в руках и сосредоточенно жевала – слишком много набрала в рот, и в результате была похожа на хомяка. Анна застыла с платком в руке. Из-за померанцевского плеча на них с немым укором смотрела Нонна. Она стояла в промокшем насквозь черном бархатном платье, с мокрыми волосами и со следами потекшей по щекам туши.
– Ой, мамочки! – вскрикнула Олеся. Всем своим видом Нонна напоминала героиню фильма ужасов. Можно было даже предположить, что за спиной она прячет большой кухонный нож.
– С днем рождения! – улыбнулась Нонна так, что всех передернуло. За окном прогремели раскаты грома. Все девочки застыли на своих местах, и только Померанцев шагнул в комнату. На него внешний вид Нонны не произвел такого впечатления, он ее всегда считал ведьмой.
– Это тебе, – сообщил Померанцев будничным тоном и сунул Олесе в руки коробку с электрической соковыжималкой для апельсинов.
– Спасибо! – прошептала Олеся и поцеловала Максима в щечку. – Витамины – это так важно.
– Давно сидите? – спросила Нонна после того, как необходимая пауза была выдержана и обе предательницы одинаково эффектно побелели от ужаса.
– Только пришли, – пробормотала Женька, даже не понимая, что выглядит жалко. – А ты чего такая мокрая? Под дождь попала? – У нее сохранялась отдаленная надежда, что Нонна пришла к Олесе. Раскаялась и решила все же поздравить. Лучше поздно, чем никогда.
– А я уже ваши песни слушаю битый час, если не два. Тут, под окнами, – прошипела Нонна. – Как детишки, Анют? Выздоровели? И свекровь воспрянула тоже? Современные жаропонижающие творят чудеса.
– Я… мы… – пробормотала Анна.
Но Нонна волевым жестом остановила ее:
– Не стоит. И так все понятно. А ты, Женя, печатаешь отчеты прямо тут? С его компьютера, как я понимаю? – Нонна покосилась на ноутбук Померанцева.
– Что? – моментально помрачнел он. – Кто-то трогал мои вещи?
– Никто ничего не трогал, – заверила Максима Олеся, но он, кажется, так ей и не поверил. Он был каким-то дерганым, недовольным и явно хотел, чтобы вся эта вечеринка свернулась побыстрее. Остальные участники событий тоже как-то сразу сникли и принялись собираться по домам. Дела, дела, детишки. Пора.
– Девочки, так вы придете? – спросила Олеся. – На спектакль.
– Я попытаюсь, – пообещала Женя.
– А ты, Нонна? – спросила Олеся, делая последнюю попытку к примирению, но Нонна сделала вид, что вместо Олеси тут стоит стойка для книг или для цветов. Она развернулась и вышла на лестницу, явно показывая, что не собирается общаться с ней, раз уж Померанцев тут расхаживает по квартире с хмурым выражением лица.
– А я – нет! И я предельно ясно дала понять, что я думаю о твоем счастливом воссоединении с сама знаешь с кем. Чье имя я не могу произнести. Назовем его Воландеморт.
– Нонна, ты не права, – пробормотала Анна, но Нонна сделала вид, что не услышала ее.
– Я хочу узнать, как вы могли мне соврать! – воскликнула она.
Анна и Женя стояли рядом, красные и пристыженные. Померанцев из глубины комнаты наблюдал за происходящим не без удовольствия.
– Хорошие у тебя подруги, Олеська, – пробормотал он тихо, но чтобы его все же услышали.
– Ты сам тоже – просто подарок на день рождения! – рявкнула Женька, разозлившись не на шутку. Они с Анной переглянулись и, не сговариваясь, кивнули.
– Вы оба хороши! – воскликнула Анна. – Ты, Нонна, совсем, что ли, забыла, для чего нужны друзья? Какие бойкоты? Ты с ума сошла?
Нонна изумленно вытаращилась на подругу, которая во второй раз за последнее время вела себя совершенно неприемлемым образом. И на этот раз Нонна совсем не готова была проявлять понимание.
– Да, Нонна! – Женька присоединилась к Анне. – Мы против бойкота. И если тебе это не нравится – ты можешь поступать, как пожелаешь!
– В пятницу, я имею в виду, на следующей неделе, я буду очень рада, Олеся, если ты придешь ко мне играть в карты, – проговорила Анна с достоинством. – И я обязательно приду на твой спектакль.
– И я тоже! – кивнула Женя.
– А, вы так?! – Нонна чуть не задохнулась от возмущения. – Ну, тогда я ничего не могу поделать. Мне придется уйти!
– Что ж, – Анна побледнела, но взяла себя в руки. – Значит, это твой выбор.
– Это так, значит, ты ценишь нашу многолетнюю дружбу? – прошептала мокрая Нонна.
– Не я начала этот бойкот, – грустно пробормотала Анна.
Нонна молча стояла и переводила взгляд с одной подруги на другую, а потом на третью. Она была уверена, что была права, а они все ошибались. Она хотела как лучше! Хотела помочь Олесе, хотела найти кого-нибудь для Анны. Нонна развернулась и побежала по лестнице. Она вылетела из подъезда, где ее ждал уже знакомый проливной дождь.
Нонна распахнула двери своего подъезда и влетела домой с горящими глазами и жаждой мщения. Только к утру, оскорбленная в лучших чувствах, она поняла, что бойкот теперь объявлен ей самой.
Что ж ты раньше молчал!
Анна тоже была бы не против, если бы ей объявили бойкот хотя бы на пару дней – слишком уж много на ней лежало обязанностей. Вся следующая неделя состояла из сплошных выпускных вечеров – в садике у мальчишек, в школе у Машки. И на каждый выпускной от Анны что-то требовалось. Костюмы, которые непонятно где брать – покупать было бы безумием, ибо стоимость облачения, к примеру, в Кота в сапогах, равнялась стоимости прекрасного платья в крупный горох, о котором Анна давно мечтала и которое никак не могла себе позволить. А учитывая тот факт, что Котов в сапогах у Анны было два, о покупке костюмов и речи не могло идти. Так же как и о платье принцессы для Машули. Пришлось все это добро шить, как обычно. С тех пор как умер Володя, детские вещи в доме появлялись двумя способами – либо Анне что-то отдавали многочисленные знакомые и друзья семьи, либо она шила их сама. Чаще, кстати, она перешивала одежду из чьих-то старых вещей.
В этот раз решили пойти тем же путем, из-за чего два вечера (да и ночи, чего уж там) Анна проторчала на кухне за швейной машинкой «Зингер», которую покойный муж Полины Дмитриевны когда-то ей подарил. Сто лет назад и не очень понятно зачем, ибо Бабушка Ниндзя терпеть не могла никакого женского труда. Видимо, тоже божий промысел. Во всяком случае, машинка пригодилась, и не раз, с тех пор, как умер Володя. Интересно, подумала Анна, как разделился ее мир на два периода – до и после Володиной смерти. Что было до, Анна уже не особенно помнила. Для Машеньки было решено пожертвовать старой занавеской, которая нашлась в закромах у Бабушки Ниндзи.
– Полина Дмитриевна, вы уверены? – хмурилась Анна, глядя на то, как свекровь вытирает скупую слезу, протягивая ей занавеску.
– Мне ее еще муж покойный привез из Китая, – пробормотала та дрожащим голосом. После чего, понятное дело, уговаривать пришлось уже Анну. Занавеска все же была приговорена – раскроена и сострочена, и свекровь в очередной раз порадовалась, что Анна умеет шить.
– Да что там, разве это шитье? Платье-то простое, – пожала плечами Анна, но Полина-то Дмитриевна знала, что невестка может не только платье сшить, но и много такого сделать, на что никто не способен. Костюмы Котов в сапогах тоже были изготовлены – один Кот белый с черными пятнышками, другой черный с белыми, и оба в шляпах с перьями.
– Какая прелесть! – воскликнула Баба Ниндзя, держа двух котов за ручки, чтобы отвести их в садик. – Ты уверена, что не хочешь посмотреть представление? Столько трудов и даже их не увидишь?
– Нет, не пойду, – помотала головой Анна, она не спала несколько ночей и выглядела сейчас очень уставшей. – Мне еще с Олегом встречаться сегодня. Я потом фотки посмотрю. Вы побольше нащелкайте.
– Ладно, – коротко кивнула помрачневшая Полина Дмитриевна и скрылась в коридоре.
Олег когда-то был хорошим Володиным другом и коллегой, но теперь вызывал в Анне почему-то только негативные эмоции. Хотя ничего плохого и не сделал. Он был прекрасным товарищем Володе, всегда готов был прийти на помощь, не пропускал ни одного семейного праздника, пока Володя был жив, и даже выступил свидетелем на их свадьбе. Просто… так уж сложилось, что теперь каждая встреча с ним была испытанием для Анны.
Олег Заступин был одним из тех людей, которые в свое время одолжили Володе деньги, необходимые для покупки этой элитной новостройки на берегу Строгинского затона. Причем Олег был щедрее других. Остальные двое дали кое-что по мелочи, а он одолжил Володе больше ста тысяч долларов. Откуда у него были такие деньги? Олег уже тогда зарабатывал много, так как занимался бизнесом, а не судоходством – продавал круизы и организовывал бизнес-туры для их судоходной компании. Теперь Анне приходилось каждый месяц встречаться с ним и отдавать ему около двух тысяч долларов, доставать которые ей приходилось тяжелым трудом. За прошедшие годы ей удалось отдать чуть больше половины, и Анна чувствовала себя уже более-менее спокойно. Но в самом начале этот долг пугал Анну до чертиков.
Однажды Анна попросила Олега подождать несколько недель с очередным возвратом – ну совсем ничего не было, никаких денег. Даже еду приносила Нонна. Так Олег разнервничался, принялся задавать вопросы, предлагать какое-то перекредитование в банке у его хорошего знакомого… Олег – хороший человек, но без своих денег оставаться не был готов. И по лицу его можно было читать, как в открытой книге – он уже жалел, что в свое время одолжил эти деньги. Пришлось Анне научиться беречь нервную систему Олега Заступина и, даже если денег не было и их приходилось перезанимать, она улыбалась и делала вид, что «все хорошо, все нормально» и «у нас есть деньги, не волнуйся».
С тех пор Анна являлась на встречи с беззаботной улыбкой на устах. Сегодня это было сложно сделать, так как она совсем не выспалась и очень устала. К тому же эта неделя была первой после «Вселенского Скандала» на дне рождения у Олеси, и с тех пор Нонна ни разу не звонила Анне. Впервые они поругались. Ни разу до этого Анна не решилась пойти против Нонны – и теперь ее пугала и расстраивала перспектива остаться без лучшей подруги, на которую она всегда могла положиться и на дачу к которой планировала летом на месяцок поехать с детьми отдохнуть.
Они встречались в ресторанчике недалеко от метро «Речной вокзал», так было удобно Заступину. Ехать туда Анне было очень неудобно, на маршрутке до Химок, потом пересадка и еще полчаса «тошнить» по пробкам до парка Дружбы. На метро – страшный крюк, занимающий по времени столько же. Но Анна не жаловалась, пробки ее не смущали. Смущало другое. Она подсчитала, что ходить на эти встречи ей предстоит еще около двух лет. Как же она устала от безденежья и этой «прибитости», бытовухи! Она не была в отпуске уже сто лет. Если бы не дача Нонны, она бы вообще света белого не видела, так бы и сгинула в Строгино, зарабатывая деньги на погашение Володиного долга. Иногда Анна начинала ненавидеть Олега Заступина. Хотя за что его-то было ненавидеть? Он поступил как настоящий друг – одолжил денег другу и не слишком настаивал на их возврате в первый год после его смерти. Но кто бы ждал от него, чтобы он простил такой долг вдове? Уж точно не жена Олега. Она бы не поняла такой щедрости с его стороны. Да и кто бы понял?
Интересно было, что с тех пор, как Анна овдовела, с Олегом Заступиным она виделась чаще, чем с кем бы то ни было из бывшего окружения Володи. Их встречи всегда проходили как встречи старых друзей. Не так, чтобы она прибегала, совала ему в руки конверт и убегала дальше по своим делам – это было бы слишком цинично и выглядело бы неуважительно по отношению к Володиной памяти. Так, во всяком случае, считал Олег. Он почитал своим долгом прижать Анну к своей груди, расспросить о делах, покивать ей с грустным, все понимающим взглядом, а потом накормить обедом в ресторанчике и поговорить часик-полтора о том: «как, чего?», «как детишки?» и прочее в этом дружеском ключе. Анна бы предпочла сократить время встречи до минимума, чтобы все было в деловом ключе – ведь не друзья же они с Олегом, в конце концов. Но тогда был риск, что он снова заговорит про «реструктуризацию и перекредитование».
Анна послушно обедала, слушала и кивала. Она знала все о делах Олега за последние три года, о продвижении по службе, о том, что ему «дали» новый офис, что туры по Волге стали особенно популярны теперь, когда у них появилось несколько новых, весьма комфортабельных кораблей, прошедших полную реконструкцию. Что у него полгода назад умер отец, которого он очень любил. Что его единственный сын Пашка был хоть и со скрипом, но принят в Нахимовское училище.
– Пойдет по стопам отца? – улыбнулась Анна, поддерживая разговор.
– Надеюсь, что да. Пока что он идет по стопам «Губки Боба». Знаешь такого? – усмехнулся Олег, приоткрыв ряд белых, ровных зубов.
– Который – квадратные штаны? – рассмеялась Анна.
Уж мультик про поролонового человечка она знала наизусть. Близнецы могли смотреть истории про него часами, а потом разыгрывать по ролям особенно запомнившиеся куски.
– Придумают же, да? – улыбка все еще не сходила с лица Олега, в то время как глаза его стали вдруг серьезными, и он внимательно посмотрел на Анню. – Ну, а ты-то как? Ты что-то выглядишь усталой. У вас все хорошо?
– Да-да, все отлично! – встрепенулась Анна, проклиная недосып. – Просто пришлось наскоро мастерить два костюма для котов.
– Для котов? – Олег озадаченно склонил голову набок.
– Для Котов в сапогах.
– А! – кивнул Олег с пониманием. – Понимаю. Вся в заботах. Ты сама-то не устала?
– Нет, я в порядке, – покачала головой Анна. Она не могла припомнить, чтобы Олег вел себя так странно и задавал такие вопросы, как сейчас.
– А как ты вообще? Довольна ты своей жизнью?
– Жизнью? – растерялась Анна. У нее много что лежало грузом на душе, например то, что последнее время у могилы погибшего мужа она чувствовала не умиротворение, а ярость и обиду. И то, что дети не желали убирать за собой и ежедневно устраивали бедлам в квартире. И что за последние полгода она настригла столько голов и налила столько геля на ногти самых разных женщин, что все клиенты начали сливаться у нее в один размытый образ. Иногда ей даже снилось, как она рисует цветы тонкой кистью и наносит стразы на чьи-то ногти, а чьи это ногти – убей бог, не видит. Но не рассказывать же об этом Олегу.
– Да, жизнью, – кивнул он и стал вдруг таким странно серьезным, что Анна вдруг вздрогнула и тоже пригляделась к нему повнимательнее. Что это с ним сегодня такое? Обычно они не уходили в своих разговорах на глубину.
– Все хорошо. У меня все хорошо, – заверила Олега Анна.
Он продолжал напряженно молчать и теребить салфетку в нерешительности. У него явно было что-то еще за душой, что-то, что он хотел сказать, но боялся произнести вслух. Господи, только бы он не потребовал досрочного погашения долга, испугалась вдруг Анна.
– Я понимаю, я рад. – Олег отвернулся и принялся рассматривать десертное меню так, словно бы дело выбора тортика стало вдруг необычайно важным.
– Что-то не так? – решилась спросить Анна, потому что сидеть и теряться в догадках было невыносимо. Нет, не может он требовать у нее денег. Он же знает, что у нее их нет. Близнецы пойдут в школу, столько новых расходов будет… Что стоит за этим напряженным «я понимаю»? Чему именно он рад?
– Все нормально, да, – пробормотал Олег, отбрасывая меню в сторону.
Анна вздрогнула и поняла – сейчас что-то будет. Что-то поменялось, это уж как пить дать. – Знаешь, не понимаю, как ты справляешься с такими нагрузками? – спросил он и поднял взгляд. Смутная улыбка блуждала на его красивом, бледном лице. Пожалуй, в определенном смысле он был куда красивее Владимира (да, Анна подумала так, и громы не прогремели, и небеса не разверзлись над ней). Темные густые волосы с изрядной долей седины, немного тонкие губы. Когда улыбался, чем-то напоминал артиста Домогарова. Что с ним не так? Что-то неуловимо поменялось.
– Я немного устала, это правда, – пробормотала Анна, испытывая необъяснимый приступ паники. – Но что же делать? Так уж все сложилось.
– Ты никогда не думала о том, чтобы это изменить? – спросил Олег после долгой паузы.
– В каком смысле? – Анна удивленно покачала головой. Она всерьез не понимала, к чему он клонит, хотя это и было довольно очевидно. Он что, к ней подкатывает? Это невозможно, немыслимо! Но если это не «это», то зачем они сидят и обмениваются нелепыми формальными вопросами?
Анне захотелось уйти.
– Господи, как же это непросто! – выдохнул Олег. – Знаешь, Аня, я собираюсь уехать в круиз до Астрахани. Наверное, в августе, – сообщил он зачем-то.
– Здорово, – протянула она. – С семьей?
Олег поднял взгляд и растерянно посмотрел на Анну.
– Семья? А ты что, не знаешь?
– Чего не знаю? – Анна похолодела. Еще не хватало узнать, что у Олега умерла жена, а она ни слухом ни духом. Будет так неудобно!
– Мы развелись, – сообщил Олег, и взгляд его при этом был таким… в глубине его глаз Анна вдруг прочитала вопрос, который ее испугал.
– Что? Почему? – ахнула она, пытаясь понять, что чувствует в связи с этой ошеломляющей новостью.
Олег помолчал, потом продолжил негромко:
– Долгая история. Мы давно уже не ладили. А теперь вот и Пашка вырос, уехал учиться. Не было смысла продолжать. – Он пожал плечами и рассеянно улыбнулся.
– Мне очень жаль, – пробормотала Анна, не зная, что еще сказать.
– Мне тоже, но так будет лучше, – кивнул Олег и снова замолчал, мучительно обдумывая свои дальнейшие слова. Потом он, наконец, решился и воспрянул, расправил плечи и посмотрел Анне в глаза. Она побледнела и вцепилась в салфетку, как в спасательный круг. Ей вдруг захотелось встать и убежать, но Олег вдруг положил свою большую шершавую ладонь поверх ее ладони. Анна застыла и посмотрела на него, она была испугана и бледна.
– На самом деле нет. Мне не жаль, – проговорил он. – Я ее давно уже не любил. Я любил другую, но никак не решался ей об этом сказать. Знаешь почему?
– Почему? – одними губами прошептала Анна.
– Потому что она – вдова моего друга. Но я больше не могу молчать. Аня, Анюта…
– Олег! – пробормотала она, но он только покачал головой.
– Не надо, не говори ничего. Я лишь хочу, чтобы ты знала. Не стоит ни о чем думать прямо сейчас, ты можешь подумать об этом позже, завтра. Как Скарлетт из… как называется эта книжка?
– «Унесенные ветром», – автоматически ответила Анна. Скарлетт с самого детства была ее любимым персонажем, она обожала все, что связано с этой книгой. Обожала любовь, которая может быть такой сильной и такой невообразимо несправедливой.
– Я хочу только, чтобы ты рассмотрела возможность – только возможность того, чтобы провести со мной вечер. Я приглашаю тебя на свидание – вот и все. Есть ли хоть минимальный шанс, что ты согласишься? Я уверен, Володя бы не возражал. Он бы хотел, чтобы ты была счастлива.
– Олег! – воскликнула Анна.
– Прости. Я не должен был напоминать тебе о нем, прости! – Олег расстроился и убрал ладонь.
– Володя умер! – нахмурилась Анна. – Он умер уже так давно. Четыре года прошло, но все почему-то ждут от меня, что я буду убиваться по нему вечность. Может быть, это со мной что-то не так? Но я не думаю, что я должна…
– Я тоже не думаю, что ты должна… Тогда… что ты скажешь? – Олег взволнованно смотрел на Анну. – У меня есть шансы?
– Я не знаю, – растерялась Анна.
– Да, кстати. Я же не просто так про Астрахань сказал. Хочешь, устрою вас с детьми в круиз до Астрахани? Я могу, у меня есть резерв по каютам. Я могу вас провести как участников в развлекательной программе.
– Что? Нам придется выступать? – вытаращилась Анна.
– Нет, что ты! Я просто подумал – детям бы понравилось, – рассмеялся Олег и заверил ее, что, если она согласится, ей не придется делать ничего, кроме как отдыхать и наслаждаться круизом.
Анна буквально онемела от такого предложения. Она вдруг с изумлением вспомнила, как совсем недавно запускала венок в воду и загадывала желание снова оказаться на палубе корабля, снова почувствовать дуновение ветра в лицо… Неужели все это сбывается?
– Так что ты скажешь? – спросил Олег, и его рука снова легла на ладонь Анны. – Что, если я приглашу тебя в театр? Или в ресторан?
– Мне надо подумать, – пробормотала она, не зная, что еще можно сказать в такой ситуации.
– Это конечно. Даже не волнуйся, думай, сколько надо. Я не тороплю, – заверил ее Олег, но вид его говорил о том, что он ожидал другого ответа.
Анна вдруг разозлилась на саму себя. Ведь просила о том, чтобы жизнь снова повернулась к ней лицом, – и вот, получай. Чего же не кричишь от восторга? Чем Олег тебе не пара? Прекрасный мужчина, друг твоего покойного мужа, Бабушка Ниндзя наверняка одобрит такой брак.
– И давно вы развелись? – спросила вдруг Анна, продолжая раздражаться на собственную бестактность.
Олег отвел взгляд.
– Разве это важно?
– Нет, – согласилась она.
– Суд был на прошлой неделе. Но я уже год знал, что это неизбежно. Я понимаю, я должен был рассказать обо всем раньше. Ведь я из-за тебя…
– О, не надо! – взмолилась Анна. – Я не могу брать на себя такую ношу.
– Прости, я веду себя как идиот, – признал Олег. Он подозвал официанта и попросил счет.
– Ничего и не ведешь, – решилась вдруг Анна. – И спасибо тебе, мне очень приятно твое внимание, правда.
– Да? Когда так говорят, после этого обычно следует большое «но», верно? – усмехнулся Олег, вкладывая кредитку в кожаный чехол счета. – Так как, будет оно – это «но»?
– Я пока не знаю. Нет никакого «но». Просто все это так неожиданно.
– Ты дрожишь? – Олег положил руку ей на плечо, и Анна поняла, что ее действительно немного трясет. Странно, с чего бы?
– Замерзла, наверное. Знаешь, Олег… я буду очень рада, если ты придешь к нам в гости в пятницу, завтра. Просто как друг. Почему бы не попить чаю с пирогами, как считаешь?
– Я с удовольствием! – просиял Олег. – В каком часу прибывать?
– К семи вечера. Умеешь играть в преферанс?
– Шутишь? – усмехнулся он. – Какой моряк не умеет играть в преф? Расписывать пулю нас учат на первом же курсе мореходки.
– Вот и отлично! – улыбнулась Анна. Маленький шажок для человека, огромный шаг для человечества. Она чувствовала себя так, словно с головой нырнула в ледяную воду горной реки. Кровь бешено стучала в висках, и она спрашивала себя, неужели она действительно собирается встречаться с Олегом, другом Володи? Да что там, неужели вообще собирается встречаться с новым мужчиной?
– Спасибо тебе. Давай, я тебя отвезу домой? – предложил Олег. Он лучился от счастья так, словно Анна уже дала согласие стать его женой. Она была не уверена, что подала ему такие надежды, чтобы ТАК лучиться. Но не просить же человека сиять чуть меньше.
– Нет, не стоит. Там такие пробки!
– Я настаиваю, – покачал головой Олег.
Анна встала из-за стола, поймав на себе еще один его горячий взгляд:
– Господи, как же ты хороша! – не удержался он.
– Ты преувеличиваешь, – пробормотала Анна, и вдруг мысль об одной мелкой, но неотложной проблеме коснулась ее сознания. В ее сумке лежал конверт с двумя тысячами долларов – тот самый, который она обычно отдавала Олегу в конце их встречи. А как поступить теперь? Отдать? Не отдавать? Нет, надо отдать, а то он подумает, что она использует его признание в своих интересах.
– Олег, гхм, – закашлялась она. – Я тут вот приготовила. На, положи к себе, – и протянула конверт.
Олег сначала посмотрел на конверт с растерянностью человека, который не совсем понимает, что находится перед ним. Потом решительно отодвинул конверт от себя.
– Нет, что ты. Я и раньше брал у тебя деньги, только чтобы не лишиться этого права видеть тебя каждый месяц. Глупо, правда? – рассмеялся он.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |