Г84 Гипноз и преступность. 1997. — 304 с. 1 страница

Гримак Леонид Павлович.

Г84 Гипноз и преступность. 1997. — 304 с.

ISBN 5—250—02613—3

М.: Республика,

Появление в нашей стране большого числа "нетрадиционных специалистов" (целителей, колдунов, астрологов и т.п.), использующих гипноз в оздоровительных и пророческих целях, создает предпосылки и для значительного роста злоупотреблений этим сильнодействующим средством.

В новой работе известного психофизиолога и гипнолога Л.П. Гримака, автора многих книг по психологии и психотерапии ("Резервы человеческой психики", "Магия биополя" и др.), впервые подробно рассматриваются приемы гипноза и внушения, которые применяются в противоправных целях, а также возможность использования гипноза в ходе раскрытия преступлений. Особое внимание уделяется вопросам злоупотребления психическими внушениями и гипнозом в различных религиозных организациях и средствах массовой информации..

Книга рассчитана на широкие круги читателей.

ISBN 5—250—02613—3

ББК 88.6 + 67.99(2)8

Издательство "Республика", 1997

Тринадцатый аспект гипноза

(Вместо введения)

Гипноз — не просто сложное психофизиологическое явление; это — феномен, ставший центром притяжения интереса многих медицинских и гуманитарных наук.

"Нет повести печальнее на свете, чем повесть о гипнозе и внушении" — такими словами часто начинал свои лекции известный русский гипнолог К. И. Платонов. И, пожалуй, не найти другой области знания, которая претерпела бы за время своего существования такое же большое количество недоразумений и скандальных коллизий.

В содержательной аналитической работе о гипнозе, вышедшей под редакцией Э. Фромма (1979), авторы, проанализировав различные стороны этого феномена, выделили ряд его аспектов, требующих самого глубокого изучения. Под номером "13" значатся юридические и этические проблемы гипноза1. В этом обстоятельстве мы усматриваем некий сакраментальный символ, отражающий как внутреннюю противоречивую сущность гипноза, так и драматичность его исторической судьбы, неоднократно сталкивавшей его приверженцев с органами правопорядка.

Этот "тринадцатый аспект" гипноза проявился уже на стадии его зарождения и становления, когда к нему было привлечено весьма настороженное внимание служб правопорядка и комиссии нравов. Как оказалось в дальнейшем, интуиция "столпов" общественного благочестия в общем правильно отреагировала на немалый энергетический заряд гипноза, который при определенных условиях может быть использован в деструктивных и противоправных целях.

1 Quovobis hipnosis? Prediction of future trends in hipnosis research. Hypnosis: developments in research and new perspectives. N.Y., 1979.

Говоря об этом первом периоде магнетического (гипнотического) бума, произведенного Францем Месмером в парижский период его деятельности (1778—1784), австрийский писатель Стефан Цвейг в книге "Врачевание и психика" отмечал: "...столь пряная эпоха, как восемнадцатое столетие, спешит повернуть всякое новшество в сторону эротики: придворные кавалеры ждут от магнетизма, в качестве основного его эффекта, становления своей упавшей мужской силы, а про дам сплетничают, что они ищут в salle des crises (кризисных кабинетах. — Л. Г.) натуральнейшей формы охлаждения нервов". И действительно, как утверждает другой знаток истории гипноза, Леон Шерток, магнетические сеансы того времени "сделались модной салонной игрой", а "кое-кто из врачей-любителей даже позволял себе вступать в половую связь со своими пациентками"1.

Итак, уже первые шаги гипноза — этого достаточно эффективного лечебного средства — осложнялись его сопутствующим "эротическим фактором", с которым приходилось считаться многим поколениям врачей и юристов.

В руководстве по судебной психопатологии того времени уже отмечалось, что в криминальной практике зафиксировано немало случаев изнасилования женщин, предварительно введенных в состояние глубокого гипноза. "Совершение такого преступного деяния над загипнотизированной женщиной, находящейся в состоянии летаргического усыпления, — писал один из авторов, — легко возможно, потому что это состояние сопровождается полной утратой воли и сознания. Но преступная цель труднее достигается, если женщина находится в состоянии искусственного сомнамбулизма, при котором у загипнотизированного лица влияние самостоятельной воли (Autowille)... сохраняется до известной степени". Кроме того, считалось, что, используя это состояние, "преступник может прибегнуть к внушению и с помощью его пробудить у загипнотизированной ложное представление, будто бы она в данный момент имеет дело с мужем или любовником"2.

Некоторые гипнологи допускали и иные виды противоправных действий, которые могут совершаться с помощью гипноза. Считалось, что таким образом могут быть внушены покушения на жизнь другого человека, причинение имущественного ущерба, подлоги в документах, лжесвидетельства и даже запрограммированные самоубийства. Различные, иногда прямо проти-

1 Шерток Л., Соссюр Р. де. Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда. М., 1991. С. 43.

2 Крафт-Эбинг Р. Судебная психопатология. Спб., 1895. С. 521-522.

воположные точки зрения высказывались лишь в отношении условий гипнотизирования и индивидуальных особенностей тех лиц, у которых такого рода внушения могут быть реализованы.

На страницах данной книги на примерах судебно-медицинской практики прошлого и настоящего показывается, каким образом гипноз используется в качестве вспомогательного средства в различного рода противоправных действиях.

Во все времена, даже когда уровень психологических знаний был весьма невысоким, многие психопатологи и юристы резко выступали против массовых сеансов гипноза, видя в них ряд отрицательных моментов, которые не только наносят вред здоровью участвующих в этих сеансах людей, но и провоцируют проявления противоправного поведения. В России эта научно обоснованная позиция была юридически закреплена в постановлении Медицинского Совета, утвержденном министром внутренних дел 4 июля 1890 г., которое запрещало проведение публичных сеансов "гипнотизма и магнетизма". Применение же гипноза с лечебной целью разрешалось только врачам "при соблюдении требований закона".

Следует, однако, признать, что гипноз нельзя считать наиболее удобным и простым средством реализации противоправных действий. Тот, кто решается использовать его в преступных целях, должен обладать определенным уровнем интеллекта, выдержкой, уметь создавать соответствующие межличностные ситуации. Применение гипноза требует компетенции и "тонкой" психологической работы, результаты которой зачастую оказываются непредвиденными. Криминальная практика знает гораздо более простые и надежные средства принуждения и "программирования" поведения другого человека. Поэтому среди лиц, совершивших преступления с помощью гипноза, фигурировали в основном медицинские работники, эстрадные гипнотизеры, а также специалисты, использующие массовые суггестивные воздействия (внушение) в своей повседневной работе (педагоги, служители религиозных культов, актеры и т. д.).

В связи с этим особое внимание уделяется нами широким возможностям использования гипноза в преступных целях, имеющимся в многочисленных псевдорелигиозных сектах. Можно смело утверждать, что гипноз и другие суггестивные воздействия во все времена являлись в этих группах главным средством психического закрепощения их членов.

Поразительную действенность массовой суггестии хорошо иллюстрирует факт, описываемый в книге Столля "Внушение и гипнотизм в психологии народов" (Лейпциг, 1894). В Англии некий весьма чувственный религиозный фанатик Генри Джеймс Прайс до того одурманил своих последовательниц, что смог в основанном им "Храме любви" ("Агапемоне") при полном собрании верующих лишить невинности красивую девушку мисс П. Он заранее объявил, что во имя Бога сделает женой прекрасную деву и совершит это не в страхе и стыде, не в скрытом месте, не при запертых дверях, а среди белого дня, при полном собрании верующих обоих полов. Такова, по его словам, воля Божья, и он никого не спросит, а менее всего ту, кого намерен избрать. Не называя конкретного имени, он велел всем девицам быть наготове, "так как никто не знает, когда придет жених". Прежде всего, пообещал сей проповедник, он запечатлеет избранную поцелуем, затем будет ласкать ее и прижимать к себе, чтобы небесный дух слился с земной материей, а затем соединится с нею телом и духом. Невероятная "церемония" была действительно исполнена.

Комментарии здесь излишни, однако подобные факты стали обыденными в мистической практике псевдорелигиозных сект. Данный пример лишь показывает силу внушения, силу того воздействия, которое оказывал Прайс на свою паству, чтобы заставить ее присутствовать при подобной процедуре.

Возможности противоправного использования гипносугге-стивных влияний значительно облегчаются в наше время безраздельного господства электронных средств массовой информации. Необходимо подчеркнуть, что нынешняя преступность характеризуется не только использованием в своих целях новейших технических средств; в ее распоряжении нередко имеются и специалисты-суггестологи высокого класса. Достаточно вспомнить весьма умело спланированную и проведенную Ю. Кривоноговым кампанию "Белого братства", фанатическое действо которой едва не окончилось чудовищной трагедией.

В 1993 г. в Москве состоялось Всероссийское совещание по проблемам борьбы с организованной преступностью, на котором было отмечено, что криминальные структуры проявляют немалый интерес к технологиям гипноза и методам долгосрочного программирования человеческой психики. Этот интерес представляет собой немалую опасность в связи с тем, что современный человек все больше превращается из homo sapiens в homo informaticus, из "человека разумного" в "человека ин-форматизированного". Это значит, что из существа, самостоятельно воспринимающего и перерабатывающего информацию, поступающую непосредственно из окружающей среды, он все больше трансформируется в существо, пользующееся искусственно "изготовленной" для него информацией, выдаваемой посредством различных технических устройств. Природная склонность людей "экономить энергию" на интеллектуальной (впрочем, и на физической) работе приводит к тому, что они все

охотнее пользуются уже "обработанной" и "готовой к употреблению" информацией и все меньше обращаются к первичной информации, требующей дополнительных умственных усилий для ее восприятия и понимания. Эти и другие факторы привели к тому, что процент высоковнушаемых лиц среди населения нашей страны достиг очень высокого уровня, и это прямо и косвенно (как будет показано далее) способствует криминализации социальной обстановки и повышает действенность средств психологического насилия над личностью.

Особую опасность представляет применение психотехнических методов внушения на неосознаваемом (подсознательном) уровне. Слабое знакомство с этим вопросом юристов, работников правоохранительных органов да и большинства медицинских специалистов делает необходимым его освещение на страницах данной книги.

Переходя к обсуждению тех сторон гипноза, которые могут расцениваться как конструктивные, находящие определенные точки соприкосновения с оперативно-следственной практикой, следует прежде всего назвать репродукционно-активизацион-ный гипноз, связанный со стимулирующим воздействием на память, и гипноз, купирующий, снимающий стрессовые и психотравматические последствия криминальных инцидентов.

Следует отметить, что эта важная сторона гипноза была замечена отдельными юристами более ста лет назад. Так, 1\ Крафт-Эбинг приводит случай обвинения врача в изнасиловании девушки "в состоянии магнетического сна". Прокурор требовал проведения "проверочного гипноза" в целях передопроса потерпевшей в гипнозе, поскольку в нормальном, бодрствующем состоянии она не помнила обстоятельств предпринятого над нею насилия. Сама пострадавшая не пожелала подвергнуться гипнозу, а суд, со своей стороны, признал требование прокурора "неуместным", хотя последний решительно настаивал на том, что выяснить обстоятельства дела можно юлько предлагаемым им путем. Защитник обвиняемого также считал требования прокурора несовместимыми "с правилами судопроизводства"1.

Должно было пройти много десятилетий, чтобы в юридических ведомствах ряда стран (США, Израиль, Германия и др.) осо-шали наконец конструктивные, полезные для получения дополнительной информации свойства гипноза и разрешили его использование в следственной практике в подходящих для этого (иучаях. В последние годы криминалисты нашей страны также начали интересоваться гипнозом как способом получения опе-

1 См.: Крафт-Эбинг Р. Судебная психопатология. С. 522—523.

ративной информации. Профессор Московской государственной юридической академии В. А. Образцов, размышляя о резервах криминалистической методологии, отмечал: "К числу нетрадиционных методов относится, правда пока еще официально не принятый, не признанный, не узаконенный, допрос носителя личностной информации после введения допрашиваемого лица в гипнотическое состояние. Неуклонно, хотя и медленно, крадучись, с оглядкой, гипноз приближается к уголовному процессу, завоевывая все больше умов неугомонных ученых-криминалистов, проникая в практическую деятельность творчески активных сотрудников органов дознания и предварительного следствия... И хотя пока еще проблема использования гипноза в деле борьбы с преступностью находится в эмбриональном состоянии, имеются все же все основания надеяться на то, что в недалеком будущем в криминалистике сложится новое полноправное научное направление — криминалистическая гипнология, — способное существенно улучшить тактическое оснащение следственной практики"1.

К этим словам хотелось бы добавить, что криминалистическая гипнология как научное направление, способствующее получению дополнительной информации об обстоятельствах расследуемого происшествия, должна будет рассматривать и вопросы, которые связаны с совершением преступных действий с помощью гипноза. Ее можно было бы назвать "криминалистической суггестологией".

Опыт практического применения так называемого следственного гипноза изложен в III главе книги. Полученные результаты позволяют надеяться, что он по достоинству будет оценен отечественными правовыми и оперативно-следственными структурами.

Последняя глава книги содержит материалы, очень мало известные и специалистам, и рядовым читателям. Прикладная сторона гипноза характеризуется здесь в свете его возможностей, связанных с активизацией экстрасенсорных способностей личности, лежащих в основе нетрадиционных методов раскрытия преступлений. И надо сказать, что данные материалы лишь определяют перспективные направления предстоящей поисково-экспериментальной работы, отнюдь не обещая легких успехов на этом пути.

1 Образцов В. Криминалистическая гипнология? А почему бы и нет? // Записки криминалистов. М., 1995. Вып. 5. С. 233—234.

Криминальные эпизоды в истории гипноза

Первый конфликт магнетизма с добродетелью

Так случилось, что пробуждение широкого интереса к гипнозу в Европе оказалось связанным с исследованием лечебных свойств магнита. Впрочем, при более основательном размышлении эта взаимосвязь перестает казаться случайной и в ней усматривается глубокая закономерность: удивительнейшее явление неживого предметного мира — способность влиять на расстоянии — содействовало открытию аналогичного, но более многообразно проявляющегося свойства в мире животных и человека.

Совершенно уникальная особенность магнита привлекала внимание магов и целителей с древнейших времен. Их логику можно легко понять: ведь то, что, бесспорно, проявляет свою силу даже на расстоянии, не может не оказывать влияния на жизненные процессы. Так или иначе, исследование целебных свойств магнитов не прекращалось, и положительные результаты не замедлили появиться.

Письменные источники поведали, что еще в XIII в. женевский физик де Герсю заметил благоприятное действие на человеческий организм воды, ранее облученной магнитным полем. Однако подлинным энтузиастом применения магнита в лечебных целях явился знаменитый алхимик, врач и естествоиспытатель XVI в., не чуждый магии и оккультизма, Парацельс. "Я утверждаю ясно и открыто, — писал он, — на основании произведенных мною опытов с магнитом, что в нем сокрыта тайна высокая, без которой против множества болезней ничего сделать невозможно... Магнит долго был у всех на глазах, и никто не подумал о том, нельзя ли сделать из него дальнейшего употребления и не обладает ли он и другой силой, кроме притяжения железа. Вшивые доктора часто тычут мне в нос, что я не следую за древними; а в чем мне им следовать? Все, что они наговорили о магните, — ничто. Положите на весы то, что я о нем сказал, и судите. Если бы я слепо следовал за другими и сам не ставил опытов, то я знал бы только то, что знает каждый мужик, — что он притягивает железо. Но человек мудрый сам должен испытывать, и вот я открыл, что магнит, кроме явной, каждому в глаза бросающейся силы — притягивать железо, — обладает и другой, скрытой силою... Он излечивает истечения из глаз, ушей, носа и из наружных покровов. Тем же способом излечиваются раскрытые раны на бедрах, фистулы, рак, истечения крови у женщин. Кроме того, магнит оттягивает грыжу и исцеляет переломы, он вытягивает желтуху, оттягивает водянку, как я неоднократно убедился на практике; но нет нужды разжевывать все это невеждам"1.

Ученики Парацельса продолжали развивать учение о целебной силе магнита. В их ряду значатся такие имена, как Гельмонт, а после него Коклениус, опубликовавший в 1608 г. "Трактат о магнетическом лечении ран", в котором высоко расценивается этот способ врачевания.

Исключительно важными и для последующего развития медицины оказались опыты по изучению лечебного действия магнита, проведенные значительно позже доктором медицины Венского университета Францем Антоном Месмером (1734—1815). Он также увлекся модным и то время лечением магнитами, но при этом обнаружил неожиданно совершенно необычные факты. Оказалось, что для успеха "магнетического" лечения совсем необязательно применение магнитов, — положительный результат наступает и без них, при участии одного лишь враче-нитсля. В результате тщательных и многократных проверок Месмер пришел к выводу, что дело здесь не не в магнитах и что из всех природных тел на человека сильнее всего действует сам человек. В качестве активного целебного начала им была принята некая "жизненная i ила", истекающая из нервов на концах пальцев, которой он дал условное название "магнетического флюида". В этой неизвестной субстанции он видел единственного посредника между врачом и больным.

Надо сказать, Что этот вывод Месмера нельзя считать совершенно случайным — он был в значительной степени обусловлен обстоятельствами его предшествующего научного и жизненного опыта. Наиболее важными из них были следующие.

В 1766 г. Месмер завершил свое врачебное образование, подготовив докторскую диссертацию, посвященную необычной теме: "О влиянии планет". В этой работе, исходя из идей средневековой астрологии, он допускает влияние созвездий на различные стороны человеческой жизни и рассуждает о том, что некая таинственная сила, изливаясь из далеких небесных пространств, воздействует на каждый материальный объект, причем некий изначальный эфир — таинственный флюид — пронизывает всю Вселенную, а с нею и человека. Этот флюид он обозначил тогда весьма осторожно как "силу всеобщего тяготения".

Вторым обстоятельством, бесспорно сказавшимся на формировании у Месмера идеи магнетических взаимодействий в природе, явилось то, что он был прекрасно подготовленным музыкантом. Идея влияния чего-то, как правило почти неизвестного, на что-то более или менее известное у людей музыкально одаренных заложена в подсознание самой природой и настоятельно требует своего практического осуществления в течение всей их жизни. Будучи превосходным, едва ли не профессиональным музыкантом, Месмер тесно общался с семьей Моцартов и стал, по выражению С. Цвейга, "крестным отцом" первого оперного произведения Вольфганга Амадея Моцарта.

Третьим существенным обстоятельством, способствовавшим появлению концепции магнетизма и тому, что на протяжении нескольких десятилетий она успешно выдерживала злостные нападки противников, была необыкновенная энергетическая мощь самого Месмера, дарованная ему природой.

Месмеровский метод, отработанный со временем в результате огромной лечебной практики, состоял в том, чтобы с помощью особых движений рук — так называемых пассов, наделяющих больного флюидом, — вызвать у него "соматическую разрядку", "исцеляющий криз", который нес с собой облегчение для пациента, а подчас и исчезновение болезненного симптома. Месмер прибегал как к непосредственным контактам (прикосновения, пассы), так и к опосредованным лечебным манипуляциям. Во время коллективных сеансов он использовал своеобразный "чан" — большой круглый сосуд с водой, в котором находились железные опилки, камни, а также металлические прутья, выступающие над поверхностью воды, за которые держались больные. Иногда с целью вызвать "криз" Месмер прибегал и к непосредственному телесному контакту: потирал большими пальцами своих рук большие пальцы рук пациента, во время пассов пробегал пальцами по какому-либо участку тела или по всему телу больного.

Представление о целительной роли "криза" сформировалось во врачебной среде задолго до Месмера. При магнетическом же лечении было замечено, что в тех случаях, когда явного "криза" не наступало, выздоровление нередко проходило через стадию обострения заболевания. Очень важным является признание Месмера, что его магнетическая сила непосредственно помогает только при нервных заболеваниях и оказывает общее оздоравливающее действие лишь косвенным образом.

Как видим, те целительные действия, которые применял двести с лишним лет назад Месмер, дошли до нас почти в неизменном виде, да и сама теория флюидов, которую он развивал, в принципе возродилась под названием теории энергоинформационного поля.

Для того чтобы закончить разговор о магнитах, сделаем небольшое отступление и добавим, что многовековые хлопоты человечества вокруг их целебных свойств не являются абсурдными. В 30-х гг. нашего столетия итальянский исследователь Дж. Пиккарди впервые обнаружил несомненную связь между магнитной активностью Солнца и некоторыми изменениями свойств воды. В дальнейшем начала формироваться такая фундаментальная область науки, как магнитобиология. Результаты исследований в этом направлении дают возможность повышать эффективность лечебных воздействий в медицине, продуктивность сельского хозяйства, качество биотехнологий и промышленности.

Возвращаясь к "животному магнетизму" Месмера, i-.г 1С дует сказать, что результативность его метода лечения была впечатляющей,, а популярность его самого как врача, обладающего исключительными возможностями, вскоре достигла беспрецедентных масштабов.

Характерно, что, стремясь к достижению тесного "телесного контакта" и, по существу, полностью отвергая "словесный диалог", Месмер в ходе сеанса нередко добивался весьма существенного изменения психического состояния больного. Он не раз наблюдал явления искусственно вызванного сомнамбулизма, когда пациент вел себя совершенно спокойно, сохранял способность к разговору с врачом, но не воспринимал раздражений, поступавших из внешней среды. А ведь это было очень важно: в данных обстоятельствах проявлялся "момент истины", зримо обозначалась точка соприкосновения двух интереснейших медицинских явлений, имеющих свою тонкую специфику, — биоэнергетики и гипноза. Однако Месмер не сумел понять огромного самостоятельного значения этого состояния и извлечь из него дополнительный лечебный эффект.

Между тем магнетизм, временно изменяя психический статус больного, в отдельных случаях делал его как бы менее защищенным внутренне. И это, как выяснилось впоследствии, таило в себе возможность злоупотреблений, что нередко и проявлялось в неблаговидных инцидентах, будораживших общественность.

В истории гипноза первым достаточно известным эпизодом, в котором нравственность вошла в противоречие с лечебным магнетизмом, оказались не выясненные до конца взаимоотношения Месмера с девицей Парадиз. Анализируя этот случай, Стефан Цвейг в своей новелле, посвященной Месмеру, почему-то никак не касается чувственной, страстной стороны его жизни, а ведь Цвейг подчеркивает лишь недюжинную физическую силу, выносливость и психическую напористость Месмера, позволившие ему вынести множество неприятностей, впрочем, им же самим и вызванных.

Описывая его наружность, Цвещ: отмечает: "... этот Франц Антон Месмер не первый встречный, это чувствует каждый при знакомстве с ним. Уже с внешней стороны бросается в любом обществе в глаза этот хорошо сложенный широколобый мужчина благодаря высокому росту и внушительной осанке... Благотворная уверенность излучается от этого могучего мужчины, которому, при его неистощимом здоровье, суждено дожить до преклонного возраста... Отличительною его чертою, по свидетельству всех современников, является предельное, непоколебимое терпение... В этом спокойствии, в этой твердости, в этом великом и упорном терпении и заключается, собственно, гений Месмера"1.

1 Цвейг С. Врачевание и психика. Месмер. Бекер-Эдди. Фрейд. С. 40—41.

Однако речь о месмеровской гениальности здесь идет и связи с открытием им "животного магнетизма" и теми невероятными усилиями, которые он прилагал для того, чтобы его метод стал общепризнанным лечебным средством. Об этом речь пойдет несколько позднее. В данном случае нас интересует иная сторона вопроса — инцидент, н котором магнетизм (гипноз) оказался "замешанным" и круг противоправных действий. И мы не случайно упоминали о том, что, достаточно полно рассматривая личность Месмера, Цвейг "опустил" чувственную сторону его характера. Логично полагать, что эротичность Месмера должна была соответствовать его недюжинной физической и психической силе. Очевидно, именно эта сторона его натуры и дала повод для тех недоразумений, которые произошли в связи с уже упомянутой девицей Парадиз.

Суть этих недоразумений, имевших достаточно сильный общественный резонанс, состояла в следующем. В Вене всеобщей известностью пользовалась талантливая слепая музыкантша Мария Терезия Парадиз. Большую iл боту о ней проявляла сама императрица, назначившая ей значительную денежную пенсию и обеспечивавшая ей бесплатное дальнейшее образование. И вот эту девушку, считавшуюся безнадежно ослепшей в связи с поражением зрительных нервов, приводят на лечение к Месмеру. Перед этим ее годами лечили у знаменитых окулистов, но безрезультатно. Месмер, обследовав девушку, пришел к выводу, что ее недуг обусловлен не столько органическим поражением зрительных путей, сколько функциональными нарушениями в деятельности нервной системы. Для того чтобы иметь возможность более тщательно следить за результатами своего магнетического лечения, которое проводилось бесплатно, Месмер взял девушку к себе в дом вместе с другими пациентками.

Как это ни странно, но так и осталось точно неизвестно, в какой степени эффективным оказалось магнетическое лечение больной. Месмер утверждал, что он почти полностью вернул ей зрение; заявления же профессоров, почивших больную ранее, отвергали какие бы то ни было признаки улучшения, сводя все к обману и "воображению". В данном случае антагонизм "цеховых интересов" профессиональных окулистов и талантливого врачевателя, пользующегося новым, непонятным и, в сущности, еще не апробированным методом, проявился, по-видимому, в полной мере и оказался абсолютно непримиримым.

Ополчившиеся против Месмера врачи приняли все меры для того, чтобы опорочить не только лечебный метод, но и самого врачевателя, публично высказав сомнения в его добродетельности относительно красивой молодой пациентки, длительное время живущей в его доме. Ее родителям, кроме того, "объяснили", что их выздоровевшая дочь потеряет право на императорскую пенсию.

И вот ранее полностью доверявший Месмеру отец девушки врывается в его дом с обнаженной саблей и требует вернуть дочь в семью. Упорно не желающую возвращаться обратно дочь мать жестоко избивает, так что несчастную охватывают интенсивные судороги. Сюжет достоин оперного либретто: несмотря на побои и угрозы, девушка все-таки остается в доме своего врача (не исключено, что и горячо любимого), однако слепота вновь возвращается к ней.

На новый курс лечения у Месмера уже нет времени. Комиссия нравов, отмобилизованная императорским двором, архиепископом и придворными медиками, приказывает "прекратить безобразия" и выдать девицу родителям. Месмер исполняет приказ и покидает Вену с тем, чтобы поселиться в Париже. Описывая это событие, известный в свое время маг и гипнотизер X. М. Шиллер-Школьник вносит некоторые добавочные штрихи к облику Месмера. "Месмер, — пишет он, — родился в 1734 г. в Инцнанге (у Баденского озера) в семье лесничего и, при всей его гениальной и необычайной даровитости, унаследовал также и дурные наклонности отца: корысть, честолюбие и чрезмерную жажду чувственных наслаждений, помешавших ему достигнуть соответствующей высоты. Он преждевременно пал жертвой своей страсти и честолюбия"1.

Дата добавления: 2015-08-28