IX
…В номере отеля снова затянулась вопросительная пауза… Наконец, Папа обратился к доктору Дю:
- Вы не могли бы оставить нас на некоторое время? Нам нужно все как следует обдумать… Мы сообщим о своем решении завтра утром.
- Конечно, - просто ответил доктор Дю, - Я рад, что Вы меня выслушали и, главное, правильно поняли…
Он поднялся, попрощался и ушел, оставив за собой массу вопросов, недоумений и новых проблем…
- Ну, и что мы будем теперь делать? – спросила Бабушка.
Настроение в семье было грустное. В один миг вся перспектива их новой жизни, полной идей, творчества и интересной работы, сузилась и превратилась в жестокую альтернативу: остаться и быть в опасности или вернуться и, фактически, продолжить старую жизнь. Или, может быть, начать новую? Никто не знал ответа. Однако, решение уже созрело. И это было их общее решение. Его попытался выразить словами Папа:
- Здесь жизнь уже налажена… Мы перевели папирус и дали хороший начальный импульс для его расшифровки. Дальше все пойдет само… Вряд ли эллиптоны здесь смогут что-то изменить… Они неповоротливы и по природе пассивны, несмотря все свои хитроумные изобретения. Мы нужны там, в своей вселенной. Мы должны найти папирус и там или хотя бы начать его поиски… Я точно не знаю, в чем будет заключаться наша миссия, как Хранителей, но, может быть, сами гиперболоны найдут способ подсказать нам ее…
Было видно, что все согласны с его мыслями.
- Мне…мне…- Ксю сжалась как пружина и пыталась высказать свою мысль, но мысль ускользала.
- Тебе хочется что-то сказать, Ксю?
- Мне будет очень жаль забыть всю эту историю… - Ксю была готова разреветься. – И еще мне жаль расставаться с профессором. Он ведь останется тут?
Вопрос был риторическим, поскольку доктор Дю объяснил все предельно ясно.
- А может, попробуете с нами? – неуверенно спросил Папа у профессора Кю.
- В этом нет необходимости, - ответил профессор Кю. Он был сосредоточенным, но не выглядел подавленным. – Если доктор Дю прав, - я вполне допускаю это, - то мое вторжение в вашу историю неизбежно изменит ее, и мы будем обречены скитаться по чужим параллельным мирам, нигде не задерживаясь надолго.
- А если доктор Дю ошибся? – спросил Мю.
- Тогда мы будем писать друг другу письма, - загадочно улыбнулся профессор и допил остатки своего морса…
(неопределенное, но очень большое время после описываемых событий)
…Свет прожекторов немного ослепил Бо, но он быстро приспособился к новому освещению. Сфероид – его верный друг и помощник – послушно лежал в его руке. Бо не репетировал этот бросок. Он знал, что действовать по наитию сейчас будет самым правильным. Ему казалось (или он это тоже знал), что сейчас состоится самый главный бросок в его жизни… Он начал готовить его издалека, примеряясь к многомерной перспективе коридора. Сначала легкие как дуновение ветерка движения рук, потом рябь в ногах, потом в резонанс с ними - корпус. Со стороны, казалось, что Бо исполняет какой-то странный ритуальный танец. Прошла минута, но танец все продолжался. В нем появлялись новые ритмы и движения, которых еще никто и никогда не видел. Правила не накладывали ограничений на продолжительность танца и его фигуры, но еще никогда танец не был таким длинным и странным… Зрители и судьи замерли в ожидании. На крейсере повисла многомиллионная тишина. Наконец, танец Бо стал приближаться к развязке. Движения участились и усложнились, потом они стали какими-то первозданно хаотическими и вдруг… Из этого хаоса родился Бросок, который родил Начало…
…Нам было бы очень трудно или даже невозможно описать Начало, если бы мы не имели представления о музыке и красках. Больше всего Начало было похоже на Мелодию, которая одновременно проста и бесконечна, как мысль, и на Цвет, объединивший в себе Радость, Безмятежность и Любовь. Удивительно, но Мелодия там могла плавно перетекать в Цвет, а Цвет в Мелодию. А может быть, Мелодия и Цвет были одним и тем же, - мы не можем ничего утверждать наверняка. Скорее всего, Мелодия в Начале была вместо времени, а Цвет – вместо пространства. В Начале было невозможно находиться, там можно было только быть – всем и сразу. В Начале было невозможно движение, но там был невозможен и абсолютный покой. Мелодия и Цвет делали любой покой протяженным и подвижным, а любое движение - незыблемым и призрачным. Пустота в Начале всегда оказывалась заполненной, а полнота – свободной. Мелодия и Цвет лились всегда и со всех сторон - они и были этим «всегда» и этими «сторонами»… Мелодия…Цвет…Цвет…Мелодия… Они были вечными - они были самой Вечностью…
…Они добрались до Медумской пирамиды лишь к вечеру. Их провожали доктор с профессором. У входа в пирамиду они задержались.
- Вы совершите там обычную экскурсию и выйдете примерно через полчаса. Ничего особенного делать не нужно, – доктор Дю был сосредоточен, но спокоен. - Когда выйдете, пойдете на автобус, потом в гостиницу, потом уедете домой в Реушки. Все как обычно. Все произойдет само собой. Когда выйдете, нас с профессором здесь уже не будет, но это и не будет вас волновать – ведь вы все забудете. Поэтому, наверное, имеет смысл попрощаться… Я был очень рад познакомиться с вами. Может быть, не все мои действия были понятны, и я кое-что недоговаривал, но я делал это из самых лучших побуждений…
Не судите меня строго… А теперь я должен отойти и заняться подготовкой вашего перехода.
Очень скоро Дю исчез за углом Медумской пирамиды, а семья стала прощаться с профессором… В самый последний момент, Ксю шепнула ему на ухо:
- Я очень надеюсь, что доктор Дю ошибается, и мы еще увидимся!
- Ты, главное, не грусти и продолжай разгадывать свои загадки… Я тоже их люблю, - шепнул ей в ответ профессор.
…Когда жаркое египетское солнце уже приблизилось к краю низкого желтого горизонта, Ксю вместе с папой, мамой и братом выбрались из Медумской пирамиды. Внутри было прохладно, а снаружи – немного душновато, несмотря на вечер. Ее брат Мю – высокий юноша с копной непослушных волос – стоял, облокотившись одной рукой на источенную временем плиту у входа и обливаясь потом. На Медумской пирамиде настаивал именно он. Папа и Мама поддержали идею, а Ксю было все равно, но не потому, что ей было вообще все равно, а потому что ей было все равно все интересно…
- Мама, а можно я схожу и посмотрю в последний раз на то место?
- Какое место? – мама отмахивалась от жары своей небольшой сумкой.
- Ну, где папирус был, - Ксю показала рукой на угол пирамиды.
- Ну, какой еще папирус, Ксю? Ты опять что-то придумала, а мы, между прочим, на автобус опаздываем.
Ксю с грустью посмотрела на угол пирамиды, потом на маму, потом на автобус. Потом она застыла на месте, как-будто задумавшись о чем-то, и… ее лицо просияло вдруг, как египетское солнце, дружелюбно клонившееся к закату.
- Он ошибся… Мама, а ты знаешь, кто я?
- Конечно, знаю - ты Ксю, моя дочь. А еще – ты фантазерка и выдумщица. А теперь мы идем в автобус!
В автобусе, в гостинице и на обратном пути по дороге в Реушки Ксю загадочно улыбалась, что-то вспоминала и все время повторяла, что «он ошибся»…
…Всю свою жизнь доктор Дю мечтал о том, чтобы построить Его. На пути к своей заветной цели ему пришлось преодолеть немало трудностей: непонимание и насмешки коллег, жесткую, язвительную и несправедливую критику прессы, многолетние блуждания в лабиринте собственных размышлений без всякой гарантии на то, что лабиринт когда-нибудь закончится. Он прошел через восторги и отчаяние, через надежду и разочарование, через взлеты до седьмого неба и падения в бездну… Все это было теперь позади, потому что он построил Его – волшебный Фрактал, неотличимый от реальности. Он путешествовал по этому порождению виртуозных компьютерных алгоритмов с помощью своего мощного компьютера также легко и свободно как обычный увлеченный путешественник легко преодолевает свой маршрут через горы, леса, моря и пустыни с помощью различных транспортных средств. Доктор Дю мог неограниченно углубляться в мир атомов, молекул, ядер, кварков и далее, далее, испытывая головокружительный восторг от открывающейся бездны и ее еще непознанных законов. Он мог двигаться и в обратную сторону: в сторону бескрайних космических пространств, галактик, их скоплений, ячеек, в которые они собираются и дальше, дальше…Он узнавал знакомые мотивы мироздания, но видел, что все они – лишь часть других мотивов, более общих и, во всяком случае, совершенно неожиданных… Он также мог углубляться в загадки и тайны истории. Доктор отдавал себе отчет в том, что его Фрактал описывает лишь возможный мир, который не обязан быть действительным. Но иногда, после долгих путешествий по Фракталу, он начинал вдруг сомневаться в том, какой из двух доступных ему миров реальнее. В последнее время его заинтересовала одна история, содержащаяся во Фрактале. Он настолько погрузился в нее, что сам стал участником и действующим лицом… Сейчас, после многочасового путешествия, он, наконец, оторвался от компьютера и расположился на диванчике, чтобы подумать об этой истории и о своей дальнейшей роли в ней... Что-то в ней настораживало его, но он никак не мог уловить это «что-то»…
… Ксю оторвалась от своей любимой игры «Загадка древнего папируса» и, к своему ужасу, обнаружила, что превысила лимит времени, отпущенный ей мамой на игру. Уже целых полчаса она должна была делать уроки. «Это не беда», - подумала Ксю, - «Я их быстро сделаю». Учеба в школе давалась Ксю легко и уроки никогда не представляли для нее какой-то реальной проблемы. Она не стала выключать компьютер. Она не стала даже выходить из игры, а просто остановила ее время. Один из героев так и остался мирно лежать на диване посередине кадра, застывшего на мониторе компьютера…
… Ксю удовлетворенно посмотрела на сделанные задания - оставалось сделать письмо. Писать она любила, и это получалось у нее очень хорошо. После поездки в Египет она даже стала записывать некоторые свои мысли в небольшую розовую записную книжечку. Она называла ее «Книгой мыслей». Ксю успела только занести руку с ручкой, чтобы вывести первую прописную букву, как вдруг внизу зазвонил звонок – кто-то пришел! Ксю мгновенно бросила ручку на стол и стала прислушиваться… Потом она не выдержала и спустилась вниз по лестнице в прихожую. Оказалось, что пришел мастер по установке wi-fi роутера. Его ждали давно, но Ксю смотрела на него во все глаза вовсе не поэтому. Он, почему-то показался ей знакомым…Ксю пыталась вспомнить изо всех сил, но тут мама попросила ее проводить мастера наверх в папину комнату. Ксю исполнила поручение, но не ушла, а продолжала смотреть на этого странного мастера. И снова попыталась вспомнить. Она даже зажмурилась от напряжения…
- Видишь ли, Ксю, - вдруг вспомнился ей внезапно какой-то странный разговор - законы соударения шара с кеглей сами по себе несложны, но относительно сложная форма кеглей плюс их число плюс случайный характер параметров, с которыми шар входит в зону кеглей, делают теоретический анализ малополезным. Я предлагаю провести экспериментальное исследование. Нужно просто много раз запустить шар в зону кеглей, меняя при этом его скорость, угол входа и точку входа, и посмотреть, что из этого получится…
Воспоминание было таким ярким, что оно пронзило все ее существо как молния. Дальше воспоминания окружили ее плотной толпой и беспорядочно вспыхивали в сознании как отдельные яркие точки, которые постепенно складывались в давно знакомую картину.
В этот момент мастер обернулся, посмотрел на нее и вдруг… совершенно обычно подмигнул ей. Ксю была в восторге…Она, кажется, поняла, кто он…
Мастер возился совсем недолго. Когда он закончил работу и спускался вниз, Ксю сопровождала его, и рассказывал ему свои смешные истории и анекдоты. Он смеялся и тоже рассказывал ей смешные истории и анекдоты из своего детства. Подошла мама. Она с удивлением смотрела на эту картину, потом тоже рассмеялась, услышав один новый анекдот Ксю.
- Все работает, - сказал мастер, обращаясь к маме - Если что, - звоните, подъедем, исправим.
Когда мама рассчиталась с мастером и подписала все нужные бумаги, он спрятал их в свой дипломат, а потом вдруг достал оттуда небольшой сверток.
- Я хочу, - сказал он, - сделать вашей дочери небольшой подарок.
Он развернул бумагу, и Ксю увидела перед собой небольшие песочные часы с мелким розовым песочком.
- Держи, - сказал мастер, - если у тебя когда-нибудь возникнет какая-нибудь нерешаемая проблема, ты просто переверни эти часы, и проблема решится. Вот так! – и он перевернул часы. Песок тонкой струйкой потек из верхней половины часов через узенькое отверстие в нижнюю. Он протянул часы Ксю, потом наклонился к ней и что-то шепнул ей на ухо. Что-то совсем короткое. Потом, быстро попрощавшись, он исчез за входной дверью.
Ксю стояла на месте, замерев и держа песочные часы перед собой. Струйка песка неторопливо текла вниз, Ксю все стояла, а мастера уже не было. И вдруг…
- Что он тебе сказал, Ксю? Что с тобой? – Мама обеспокоенно взяла ее за плечи.
Но Ксю не могла ответить ей – она просто залилась громким смехом и никак не могла остановиться. Наконец, она перевела дух, посмотрела на маму, и сказала уже почти серьезно:
- Ну, мам, ты все равно не поймешь, а объяснить я не смогу.
- А ты попробуй, я постараюсь.
- Он сказал… он сказал… ой, не могу… он сказал, что твои блины были просто замечательными…
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |