положение. Преодолевая легкую тошноту, затолкал себя в душ и минут пятнадцать взбадривал
холодной водой. Я старался ни о чем не думать, особенно о вчерашней ночи, потому что меня
определенно захлестнула очередная гамма эмоций, а это было похлеще гребанного похмелья,
которое после бокала Грин Спота исчезло словно по мановению палочки, настроение немного
поднялось. Через полчаса я упаковал себя в костюм от Бриони и был готов к поездке, оставалось
только дождаться Зака, но это ожидание было для меня подобно аду. Мозг понемногу начинал
свою работу, и вчерашние события калейдоскопом проносились в моей голове, вызывая весь
спектр негативных эмоций, от гнева из-за выходки Анны, до сожаления о собственной
несдержанности. Вспоминая сейчас все, что я наговорил, мне хотелось отрезать свой поганый
язык. Да, я был взвинчен и пьян, но даже это не было оправданием. Боже, ну как можно быть
таким идиотом? И в то же время мне хотелось сделать ей больно, особенно вспоминая разговор с
Беллой, которая позвонила мне, когда я прояснял вопрос с этой чертовой статьей. Сестра просила
срочно приехать, что я считал полнейшим бредом, учитывая, в каком состояние я был, но
достаточно было произнести имя моей жены, чтобы я сорвался с места. Вообще, после ругани с
матерью я практически не общался со своей семьей. У меня просто не было сил, я слишком много
работал, все мои мысли были заняты состоянием Анны и беспокойством о Диане, чтобы думать
еще о сестрах. Но в тот момент, когда я вошел в номер сестры, я пожалел об этом. Выглядела она
не лучше меня, а ее холодный взгляд был мне не знаком и неприятно резал по живому.
В чем дело, Белла? – спросил я, как только мы сели напротив друг друга. Она не нервничала как
раньше, когда хотела поговорить о чем-то серьезном, она смотрела на меня ничего не
выражающим взглядом и таким же голосом начала говорить.
Знаешь Маркус, я молчала, когда ты отдалился от нас, ради «дорогой супруги». Молчала, когда
ты рычал на всех, стоило только приблизиться к ней после смерти Мэтти. Я даже промолчала,
когда ты обозлился на мать, хотя видит Бог, я ненавижу тебя за эту жестокость, но я еще скажу по
этому поводу. И наверно я бы молчала дальше, потому что как мать, я могу понять Анну и я
многое, как и ты, могу простить ей, учитывая прошлое, но сегодня...Сегодня она приехала в этот
отель с мужчиной, и когда я увидела ее с ним... Я вспомнила маму, которая пролежала несколько
недель, ожидая, что ей позвонит сын. Она ждала и ждала, но так и не дождалась...
У меня защемило в груди, кровь отхлынула от лица, горло перехватило, и очередная порция боли
разлилась по венам. Когда тебе причиняют боль – это не так страшно. Когда ты причиняешь боль
самым дорогим тебе людям – вот это самая настоящая мука, и хочется выплеснуть яд, разорвать
обидчика, но как это сделать, если он – это ты сам?! Боль, возведенная в квадрат рвет на части и от
нее нет спасения, от себя ведь не убежишь.
В тот момент я так разозлилась. Ты помнишь, как мама отпрашивалась с работы, чтобы успеть
на каждый твой матч? И ведь ни одного не пропустила. Всегда с тобой была, лишь бы только ты
не был без поддержки. Помнишь, она устроилась на третью работу, чтобы одевать нас чуть лучше,
после того, как ты подрался с мальчишками, которые над тобой смеялись. Помнишь, как она
ночью засыпая, стирала твою форму, когда сломалась стиральная машина. Даже бросила того
симпатичного мужчину, стоило тебе недовольно на него взглянуть, а ведь она была молодой
красивой женщиной. Все ради нас... похоронила свою жизнь, ради нас.
Я молчал, да и что я мог сказать, я задыхался от стыда, все ныло, нет, ревело во мне от адского
ощущения. Белла знала, что режет меня без ножа, знала, что бьет по одному из самых больных
мест, потому что да, все это я помнил, ни на секунду не забывал. И скажу больше. Долгое время я
думал, что отец был для меня стимулом к высоким результатам, но однажды я понял, что
стимулом всегда являлась мама. Я всегда помнил, как она просыпалась на рассвете, чтобы успеть
приготовить мне чертову кашу на завтрак, дабы обеспечить подобие спортивного питание. Еще до
того, как мы проснемся, она убегала на работу и только к ночи, когда мы уже ложились спать, она
возвращалась домой, но мы никогда не засыпали, пока хотя бы не скажем ей "привет". Мы ужасно
скучали по ней и она по нам тоже. Мама была удивительной женщиной, не смотря на
беспросветную нищету, усталость и невыносимый груз ответственности, она не была озлобленной.
Приходя, она с улыбкой падала на мою кровать, в которую тут же залезали мои сестры, она
обнимала нас, спрашивая, как прошел день. Помню, как мы тараторили наперебой, пытаясь
завладеть ее вниманием, но она никого не обделяла, хотя мне, конечно, доставалось больше
тепла, как самому младшему ребенку, да и просто потому что я был мальчиком, как две капли
воды, похожим на своего отца. Но сестер это не обижало, они и сами были словно мои мамы,
особенно Белла, Мари же всегда была строгой и скупой на ласку, но, пожалуй, она была более
ответственной. Такая у нас была команда: я и мои девчонки. У нас не было совместных обедов по
воскресениям или каких-то жестов в стиле «я держу тебя за руку». Нет, у нас были только вот эти
ночные посиделки на моей кровати, да редкие дни, когда мама брала выходной. Мы были
замкнуты, немногословны, редко давали волю чувствам, но каждый из нас знал, что любим, и что
у него есть крепкая семья. Именно мама, вкалывающая, как ломовая лошадь, чтобы обеспечить
нас всем необходимым, мотивировала меня рвать связки на тренировках, чтобы ей больше
никогда не приходилось работать. Мне хотелось сделать так, чтобы она была счастлива, хотелось
восполнить ей годы недосыпания, усталости, слез и страха. Да, меня унижали на тренировках, и
это тоже стимулировало, хотелось показать, что я не ущербный, что я лучше. Но при постоянном
давлении человек все же ломается, и я бы сломался, но приходя домой и видя, как мать засыпает
над моей футболкой, которую я забыл сам постирать, я понимал, что не имею права сдаться, уже
просто потому что не сдается мать.
Я не горел футболом, я просто заставил себя его любить, потому что он был способом выползти из
рабского болота, замыкающегося в кругу дом - работа. И мне удалось вырваться. Когда я получил
свои первые сто тысяч фунтов, я в духе Элвиса Пресли купил матери машину, а уже чуть позже
дом. Как сейчас помню ее слезы радости. В тот момент я и сам разве что не рыдал, видя, как мать
счастлива.
Сейчас же меня, словно молнией ударили в самую душу эти воспоминания. Хотелось послать
сестру, чтобы не сыпала соль на рану, хотелось провалиться сквозь землю, но я знал, что она
права, я бы убил, если бы хоть кто-то обидел так мать. Никогда не думал, что так поступлю с ней.
Даже в ужасном сне не могло мне приведется, что когда-нибудь поставлю кого-то выше ее.
Вспоминая сейчас прошлое, я вдруг отчетливо понимаю, что Анна невероятным образом похожа
на мою мать, и именно этим поставила меня на колени. Потому что на тот момент в моем сердце
мать была нетленным образом, идеалом женщины, не иначе. Я всегда уважал ее, ценил, как
никого, и был безгранично благодарен за все. И чем же я отплатил женщине, пожертвовавшей
ради меня, можно сказать, всей своей жизнью? Я отплатил ей полнейшим свинством.
Белла смотрела на мои безмолвные метания, но не испытывала ни удовлетворения, ни радости, а
мне хотелось удавиться.
Но знаешь, в чем заключается весь ужас?! - тихо спросила она, прервав наше молчание, я же
приготовился к основному удару. Почему то на тот момент Анна и какой-то мужчина не
укладывались в моем сознании, и я просто не воспринимал эту новость. – Я смотрела на твою
жену, которая с наглой улыбкой вручала мне вот это...-Белла протянула мне тонкие трусики, а я
ошарашенно смотрел, не понимая, что это за чертовщина. –Знаешь, что она мне сказала?
Я машинально качнул головой, задыхаясь, и, как последний болван, таращился во все глаза на
белье Анны, пытаясь найти этому разумное объяснение.
Она сказала, что ей они больше не понадобиться сегодня, а после спокойненько поднялась в
номер к своему спутнику.
Я содрогнулся, сжал чертову тряпку, все еще не понимая, что за херню несет моя сестра, но
кружевное д*рьмо в моей руке не оставляло сомнений в правдивости сказанного.
Но даже дело не в том, что жена моего брата, не стесняясь, решила наставить ему рога. Мне
просто больно, что из-за вот этой с*ки, ты так обошелся с матерью. Мама столько в тебя вложила
Маркус, и ни разу в тебе не усомнилась, не бросила, всегда с тобой, а ты! Боже, Маркус, ты что
помешался на этой женщине? Неужели не видишь, что ничего у вас не выходит. Разведитесь и
подарите друг другу уже спокойную жизнь.
Я оцепенел, ничего не мог сказать, ничего сделать. А что мне сказать? Виновен, во всем виновен!
Да, я помешался. Меня сама мысль о том, что ее не будет в моей жизни повергает в ужас, я
просто не могу себе представить свою жизнь без Анны. Не могу без нее и готов на все, чтобы не
потерять, пусть кричит, пусть ненавидит, но только рядом со мной. Да, я чертов ублюдок, который
послал мать, ради жены. Мне нечем себя оправдать, потому что да – я люблю ее больше, чем кого
бы то ни было.
И в моей голове до сих пор не укладывалась картинка - моя Эни, снимающая трусики перед
Беллой и поднимающаяся к какому-то мужику. Не знаю, как по молодости я поверил в тот бред, но
сейчас это было выше моего понимания. Да и после того секса, который у нас был буквально час
назад, сложно представить, что моя жена, будь она даже конченной шл*хой, не успев выползти
из-под одного мужика, легла под другого. До такого не дойдешь в один момент. Это исключено. Я
понимаю, что она была зла на меня из-за чертовой статьи, что ей хотелось досадить, разозлить
меня, заставить ревновать. Все это понятно, а потому я не верю, что она спала с этим мужиком.
Все же горький опыт хорошенько отпечатался. Конечно, меня ее выходка вывела из себя, я готов
был убить Анну за этот цирк. За боль, за то, что так опустила меня перед сестрой, за мать, которую
я обидел, пытаясь защитить Анну, да даже за то, что я сразу после разговора с Беллой зачем-то
помчался к Ким. Что было, безусловно, ошибкой в моем состоянии. Еще до встречи с Беллой, я
узнал, что журналистка была лишь косвенно причастна к этой статье, и все же весь сыр бор был из-
за ее тупой выходки, но, конечно, это не являлось причиной, чтобы являться к ней домой. Но я был
слишком взвинчен, уязвлен Анной, чтобы думать. Славу богу, мозги включились до
окончательного провала, и я не переспал с этой девчонкой, хотя искушение было большим. Но
если это можно зачесть в мою пользу, то хотел я не девчонку, а скорее возможность отплатить
Анне той же монетой, но вовремя вспомнил, что исчерпал свой лимит на десять жизней вперед.
Поэтому даже если бы она перетр*халась с половиной Лондона, мы бы все равно не были
квитами. Но даже раскаянье за грехи молодости не приводили в чувство и, вернувшись домой, я
был по прежнему разъярен, разочарован, измотан и ко всему прочему пьян вдрызг, а когда увидел
Анну, окончательно озверел. Ее замечание насчет долбанной помады подстегнуло, но больше
всего меня убивали собственные чувства к этой женщине. Какие-то первобытные порывы задрать
ей юбку и методично доказывать, что все вот это - от русых кончиков до красных ногтей, каждая ее
мысль и вздох – Мое и только мое. Помечать ее как сучку всеми возможными способами, пока
она не будет обессиленно шептать – твоя. Да к черту ее тело, мне хотелось душу с нее вытрясти.
Какое-то иррациональное чувство - она только что вернулась от другого мужика, а я готов, как пес, ей руки лизать, лишь бы только погладила. Я хочу ее еще сильнее, мне срочно нужно было
доказать ей и себе что-то. Может, я извращенец какой-то?! Я вдруг с ужасом осознаю, что готов
закрыть глаза на эту ситуацию и на многое готов, только бы она была со мной.
Боже, я думал, Анна – мое благословение, но она скорее - мое наказание. Я не знаю, как
заглушить и чем, чувства к ней, я понимаю, что мы занимаемся саморазрушением, но я не знаю, я
просто не знаю, как спасти наш брак. И от этого мне так хр*ново, рвет в клочья отчаянье и
бессилие. Что я делаю не так, почему путаюсь и разрываюсь на части, почему я постоянно должен
выбирать между кем-то? Как же я устал, это невыносимо!
Мистер Беркет, к вам приехал мистер Джексон, - раздался голос прислуги, возвративший меня в
реальность.
Анна уже проснулась? – спросил я в ответ.
Нет еще. Миссис Беркет вчера полночи просидела с Дианой. – с еле заметной улыбкой сообщила
мне экономка, я же недоверчивым взглядом таращился на нее, но тут же вспомнил, что когда я
вчера вернулся, Анна выходила из спальни Ди. Я потерял дар речи и не знал, что же сказать, я был
в смятении, мой эмоциональный бардак дошел до окончательного декаданса. Мозги готовы были
взорваться, единственное, что мне было ясно, я абсолютно не понимаю свою женщину, более того
я ее не знаю. И пора это исправлять, мне необходимо знать, что творится в ее прекрасной
головке, а главное, что у нее на сердце, иначе на нас можно ставить крест, а это последнее чего бы
мне хотелось. Еще чуть-чуть и я превращусь в психа и параноика. Любовь преодолеет все? Ага,
кроме долбанной реальности. И все же в какой-то момент во мне проснулась злость. Как, блин, у
нее все просто! Четыре месяца не подходила к ребенку, а потом, пожалуйста - я ваша мама, прошу
любить и жаловать. Меня распирало от злости из-за этого, но скорее всего это была какая-то
ревность что ли. В общем, в голове был абсолютнейший бардак, я просто продолжал злиться из-за
разговора с Беллой, а потому меня все раздражало.
Кэтрин соберите Диану, я хочу взять ее с собой на скачки. – крикнул я экономке, повинуясь
порыву. Да и соскучился я по дочери, а сегодня у меня свободный день, который мне хотелось бы
провести с ней.
Через несколько минут ко мне в спальню вошла няня с моей крошкой. Диана сразу же
заулыбалась, когда увидела меня и протянула ручки. Я подхватил ее, расплываясь в широкой
улыбке. Выглядела она очаровательно в клетчатом пальтишке и крошечной шляпке. Впрочем,
гардероб маленькой модницы ничем не уступал мамочкиному, как по количеству, так и по цене.
Когда Белла привезла мне чек с очередного шопинга, я обалдел. Ну как бы я не ожидал, что
девочки так дорого обходятся, маленькие я имею в виду, про больших я молчу, с ними лучше
сразу раскрывать кошелек шире. Представляю, что меня ждет, когда эта красавица чуть подрастет.
Иди к папе анжу. - прошептал я, целуя малышку в пухлую щечку. Я старался не дышать на нее
запахом Грин Спота. – Соскучилась, принцесса? А?
Диана насупилась, а потом начала агукать, улыбаясь беззубым ротиком. На щечках заиграли
ямочки Эни, от чего я замер, любуясь чудом, в которое воплощается любовь. Я и Анна в этой
малышке навечно вместе, как бы у нас не было, а связь не разорвать.
Говорят, ты познакомилась с нашей глупышкой мамой, да? – спрашивал я озадаченную дочь, она
же завороженно наблюдала за моими часами, потянулась ручкой, ухватилась наконец,
извернувшись так, что чуть не выскользнула из моих рук и крепко вцепилась в облюбованную
вещицу. Я засмеялся, поражаясь с какой силой она тянула мою руку к своему рту. –А у вас губа не
дура, мисс.
Когда я отнял руку, малышка сначала недовольно посмотрела на меня, как бы спрашивая не
обнаглел ли я, но увидев, что качаю головой, решила применить самую действенную тактику.
Пухленькие губки задрожали, а глазки заблестели. Знает ведь, как манипулировать отцом.
А кто это у нас собрался плакать? Ты что плакса у меня? Папа собрался тебе лошадок показать, а
ты плачешь. Пойдем познакомлю тебя с одним балбесом.
Мой громкий голос отвлек ее, а через минуту она уже забыла про мои часы, увлеченная быстрой
ходьбой и мелькающими перед ней картинками.
Привет!- кивнул я Заку, как только мы вошли в холл. Я быстро оглядел его и чуть не расхохотался.
Джексон даже перевыполнил план, на нем красовалась жемчужного цвета тройка. Я только сейчас
заметил, как вымахал парнишка, нарастил мускулатуру, да и вес набрал за прошедший год, что
определенно пошло ему на пользу. Теперь его сложно было назвать мальчишкой.
Ого, какую вы красотку прячете. - подмигнул он и протянул руку к Диане.
Руки при себе держи, лапать будешь девчонок с колледжа. - шутливо сказал я.
Эй, малышка, папа у тебя грозный мужик, но не волнуйся, мы его обведем вокруг пальца. –
нахально пропел он и чмокнул ручку Диане, от чего она заулыбалась и пустила слюни. Зак
засмеялся.
Мда, буквально по мне еще никто слюни не пускал.
Скорее она под впечатлением от твоих запонок - это ее страсть, так что не обольщайся.
Что уж и помечтать нельзя.
Так со смехом и шутками мы направились к вертолету. Джексон был в ударе и не давал мне
скучать. С этим пареньком я отдыхал душой, он был наглым, но в меру, всегда чувствовал, когда
нужно отступить или замолчать. Я с затаенной болью смотрел на него и думал о том, что через
шесть лет Мэтту было бы столько же. Каким бы он был? Этого мне не суждено было узнать, и от
этого хотелось реветь.
Мы прилетели к самому началу. Но к своим местам добрались только спустя еще час, все эти
приветствия, обмен любезностями и прочие светские условности. Каждый спешил выразить мне
восхищение по поводу Дианы, ведь это был ее первый выход в свет. Я, конечно, не планировал так
рано, но что уж сделать. Зак от меня не отходил, продолжая развлекать шутками и едкими
комментариями, он словно чувствовал, что не стоит оставлять меня наедине со своими мыслями.
Все было прекрасно, Диана, как мартышка, вертела головой в разные стороны и восторженно
махала ручками от обилия впечатлений. Я довольно расслабился и спокойно потягивал чай, играя
с дочерью, когда ко мне подошел мужик, я не сразу в нем признал лидера либералов.
Добрый день! - вежливо улыбнулся он. Я кивнул и вопросительно приподнял бровь. - Можем ли
мы поговорить наедине?
Эй, Зак, возьми Диану, погуляйте пару минуток.
Парнишка без слов осторожно забрал у меня Диану и ушел. Войт тем временем уселся рядом и в
упор посмотрел на меня.
Ну, чем обязан? - равнодушно спросил я, потому что действительно не понимал цель визита.
Я думаю это очевидно. Ситуация сложилась неприятная для нас всех.
Я удивленно посмотрел на него, все еще не понимая, какого хрена ему надо.
Ничего очевидного не вижу. Или вы о поруганной чести дочери беспокоитесь? - усмехнулся я. Тот
криво улыбнулся.
Этот вопрос меня не интересует, а беспокоюсь я о своей «поруганной чести». Ваше
...сотрудничество с моей дочерью не слишком благоприятно отразилось на моей репутации, а для
моей профессии она имеет приоритетное значение.
И? - все еще не вкатывал я.
Войт прищурился, а потом оскалившись, заявил:
И ты поможешь мне все исправить.
Я поперхнулся чаем, посмотрел на него как на ненормального и захохотал. Потому что это
реально было весело. Интересно, что он там припас в рукаве, чтобы делать такие заявления. Но
пока он не выложил все свои козыри, можно и поглумиться.
По-моему, в твоем положении не слишком умно давать мне указания. Скорее ты должен упасть
на колени и усердно у меня отсасывать. – процедил я, с удовольствием отмечая, как ублюдок
покраснел.
Мне говорили, что ты прямолинейный сукин сын, но я не думал, что до такой степени. А
отсасывать скорее будешь у меня ты, после того как я обнародую твои грязные делишки в
Манчестере.
Я вновь засмеялся и махнул рукой. В плане работы я, конечно, был не чист, но тыл был прикрыт
надежно, поэтому мне не о чем волноваться. За моей спиной стояли крутые ребята, которые в
случае чего, могут пойти на крайние меры и попросту устранить проблемный объект.
Если это все, тогда можешь проваливать! Куда ты идешь, я уже от туда возвращаюсь.
О, ну естественно. Твои технико–тактические действия с годами не меняются.
Мои технико-тактические действия твоя дочурка оценила по достоинству. – пошло ухмыльнулся
я. Но ублюдок принял удар стойко. А после ответил мне тем же.
Как насчет твоей жены?
Я внутренне подобрался и замер, но внешне оставался так же расслаблен и непринужден. Я
молчал, ожидая пояснений.
Я ведь могу и воздействовать опасными методами...
Отлично. Если в ход пошли угрозы, значит, сукин сын настроен более чем серьезно.
А с чего ты вообще взял, что меня это должно волновать? Учитывая, что я трах*ю твою дочь, то о
чем разговор? Я женат лишь потому, что развод был бы не очень благоприятен для моей и без
того неприглядной репутации. – я блефовал, но я не мог иначе, потому что дело приобретало
опасный оборот. Однажды я уже столкнулся с интересами политиков и сел в тюрьму, повторять
подобный опыт не хотелось бы.
Я думаю, что не каждый сидит в тюрьме вместо жены, на которую ему совершенно наплевать.
Я словно получил удар под дых. Холодок пробежал по коже, но я продолжал ухмыляться. Это ведь
надо еще доказать, поэтому нет причин паниковать раньше времени, хотя если дело
поднимут...Боже!
Подумай, я ведь всего лишь прошу подыграть моей дочери и изобразить друга, а уж чем вы
будете заниматься в спальне, меня совершенно не интересует. – дал свое родительское
благословение Войт, мне же хотелось разорвать его голыми руками, мозг лихорадочно работал,
думая, как вытащить себя из этой ситуации. Есть ли какие-то доказательства или ублюдок блефует,
и вообще, откуда ему это известно.
Моя визитка. – сообщил он, кладя на стол тоненькую карточку. Сразу же после этого он удалился.
А я все последующее время пребывал в ступоре, обдумывая, что теперь делать. Дело уже было не
в том. Соглашусь я помогать этому мудаку или же нет, мне нужно было знать наверняка, у кого
такая информация, и какие есть на нее доказательства.
Домой мы возвращались в абсолютной тишине, Диана уснула на руках у Зака, который всю дорогу
ковырялся в телефоне. Я же был погружен в свои мысли о сложившейся ситуации. Я не мог
доверить это дело никому, потому что лишние свидетели мне ни к чему. Меня рвало на части от
тупика, в котором я оказался, конечно, можно было решить вопрос силой. Я был слишком ценным
для некоторых людей, которые только благодаря мне, зарабатывали миллиарды, я мог бы
использовать этих людей в этом вопросе, чтобы узнать мне нужную информацию. Отлично. Так я и
сделаю, но только после выборов, чтобы без лишнего шума и без последствий в качестве мести и
прочего д*рьма.
Определившись, я немного расслабился и вспомнил, что дома меня ждет Анна, сразу же
вспомнились вчерашние события, и я опять впал в состояние нервоза, представляя, что сейчас
вновь начнутся военные действия, а я так устал пребывать в состоянии обороны. Мне хотелось
мира. Может, мне стоит сделать первый шаг, конечно, она задела меня своей выходкой, но и я сам
не святой, мне тоже есть за что просить прощение. Кстати об этом... Когда я в последний раз дарил
ей что-то? Кажется перед самой этой гребанной поездкой, прошло уже три с лишним месяца, а
кажется будто целая жизнь утекла с того момента, словно я постарел в один миг.
В душе родился порыв, и набрав нужный номер, я отдал распоряжение, чтобы ей доставили белые
пионы, которые она так любит. Я не рассчитывал на что-то, мне просто хотелось сделать ей хотя бы
немножечко приятно. Я ведь даже ей ничего не подарил на рождение Дианы. Конечно, на тот
момент было не до этого, но сейчас было бы неплохо заполнить этот пробел. До смерти Мэтта я
планировал подарить ей яхту, у меня уже была одна, но она была небольшая и не подходила для
далекого плаванья, а мы с Эни мечтали когда-то уплыть подальше от людей на несколько недель.
Эти воспоминания заполнили душу теплом и тоской. Сможем ли мы вернуться к прежним
отношениям? Мне этого хотелось больше жизни.
Не знаю, я ждал чего угодно при встречи с Анной, но кто-то словно услышал мои молитвы, как мне
тогда казалось. Эни была по домашнему спокойной, с улыбкой поблагодарила меня за цветы,
которые ко времени нашего приезда были доставлены. Она была приветлива и вежлива с Заком,
да и со мной разговаривала без натянутости, но когда она взяла на руки Диану, я увидел разницу
между искренними чувствами и игрой. Но я был рад, что она хотя бы пытается помочь мне
наладить все. Только вот оказалось, что я вновь обманулся. Ни черта она мне не помогала! Весь
последующий месяц стал для меня очередной проверкой на прочность. Нет, мы не скандалили, и
казалось, идеальнее семьи не бывает, аж до тошноты. Анна вышла на работу, я считал, что так она
отвлечется от скорби и быстрее придет в норму, она посещала психиатра, занималась дочерью.
Все о чем я просил небо, но только это был робот, а не человек. Наигранные улыбки, совершенно
лишенные каких либо эмоций вопросы о прошедшем дне и планах на следующий. Пара фраз ни о
чем за завтраком, один звонок в полдень, чтобы уточнить время ужина, молчаливый ужин, а после
вежливое спокойной ночи и каждый по своим комнатам. Но сильнее всего подтачивала меня
постоянная возня Анны в телефоне. Я понимал, что она с кем-то ежедневно переписывается, но
спросить или даже показать, что замечаю это, я как последний трус, не мог. Понятное дело, что ее
собеседником был мужчина, и этого было достаточно, чтобы сходить каждый день с ума. Но я
молчал. Так прошел месяц в напряжении, ожидании и ревности. Слава Богу, хотя бы Войт не лез со
своими проблемами, иначе бы я точно взорвался. Но стоило только подумать об этом, как
позвонил этот ублюдок, сообщая, что тоже будет присутствовать на презентации книги, дабы
показать, что мы дружим семьями, мне же осталось договориться с Анной об этом маленьком
спектакле. Я же не представлял, как решить этот вопрос. Меня утешала мысль, что после выборов
козлина ответит мне по всем статьям. Сейчас же я не хотел волновать жену, а также не хотел вновь
поднимать тему Ким Войт, и в то же время, понимал, что мне стоит поговорить с ней, потому что
играть роль вежливого соседа, сил больше не было. С этими мыслями я отправился к себе, но тут
же повернул к Диане.
Я вошел в детскую, чтобы поцеловать свою принцессу перед сном. Оглядевшись по сторонам,
вновь поразился красоте этого девичьего царства. Надо отдать нашему дизайнеру должное,
комната была не только уютной, но и представляла собой настоящее произведение искусства,
выполненное в нежно-розовых тонах, белая мебель из дуба была украшена гравированным
цветочным узором в виде розы с листьями. Изящные шкафы, столики, кроватка и стеллажи,
похожие на мебель в домике куклы Барби, который я недавно непонятно за каким хр*ном
приобрел Диане, в очередной раз скупая чуть ли не весь Хэмлиз. Хотя конечно, большая часть
этого добра наверняка отправится в какой-нибудь приют, но меня это не волновало, я уже привык
к благотворительности. Раньше считал ее ненужным пиаром, а потом, когда вместе с Анной
посетил один из детских домов, проникся к брошенным ребятишкам теплом и жалостью. Я
никогда не был альтруистом и честно признаюсь мне глубоко наср*ть на мир со всеми его
проблемами, я был обозленным эгоистом и считал,что если я смог выкарабкаться, то и другие
могут, просто не хотят. Но когда увидел этих деток, то что-то внутри екнуло и я дрогнул, понимая, что не смогу пройти мимо, потому что у них не было даже самого главного –родителей, а этого не
добиться, как не надрывайся, и я откликнулся, хотя конечно, понимал, что никогда
материальной помощью не восполню потерю духовной опоры этим ребята. Свои благородные
порывы мы с Анной скрывали- это было слишком уж личным, да и поддавались мы им, потому
были тронуты судьбой детей, но делать из этого рекламу было не в нашем духе. Я не считал
благотворительность со своей стороны каким-то подвигом, да и с чего бы? Я имел средства и
возможности с избытком, поэтому не делиться ими было бы неправильным.
Странные мысли меня всегда посещают, когда я рядом с Ди.
Осторожно, стараясь не шуметь, подошел к кроватке. Диана сладко спала, тихонько посапывая в
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |