Не знаю, мне это не интересно. - оборвал я, а после добавил, -а тебе не кажется, что после
сегодняшнего вечера, у меня тоже к тебе есть масса претензий?
Анна улыбнулась, а потом и вовсе начала смеяться.
Разве я давала тебе повод, хоть раз думать, что могу изменить? Тебе Маркус не приходилось
стоять и смотреть, как я визжу под кем-то, поэтому …мне не кажется!
Грубо, метко - точно в цель! У меня было желание, поаплодировать ей, как быстро мы учимся
делать больно и, практически у каждого, это получается виртуозно. Вообще, сломать можно почти
кого угодно, было бы желание. Но вот привести сломленного человека в порядок – тяжкий труд.
Поэтому я молчу, киваю и молчу. Ничего, пусть выговорится, ей это нужно, а я проглочу, пусть и
встрянет в горле, но проглочу. После всего,что я сделал это мой не то чтобы долг, но это было бы
правильно. Да и разве мне есть, что возразить?!
Я не сделал ничего плохого, Эни, а ты пытаешься осложнить нашу и без того нелегкую жизнь. –
устало признался я.
Сколько еще ей понадобится времени, чтобы закончить книгу? - вновь проигнорировала она
меня. Я втянул в себя как можно больше воздуха и как можно спокойнее ответил:
Я думаю, что еще пара встреч, а там она задаст вопросы моим родственникам, после покажет
свои наброски и приступит к написанию.
Анна посмотрела на меня таким взглядом, словно собиралась убить.
Что?! –воскликнул я.
Ничего! –пожала она плечами.-У тебя глазунья подгорает.
Я стал суетиться вокруг нашего ужина, а точнее уже завтрака, а Анна продолжила в том же духе.
Я все понимаю, Маркус, она привлекательна, молода, плюс наши проблемы, горе и … конечно же,
желание новизны…
Если ты все так понимаешь, то в чем, мать твою, я виноват? –вскричал я, больше не в силах
сдерживаться. Эти необоснованные нападки высасывали из меня последние силы и терпение.
В том, что ты так усердно пытаешься скрыть это! –закончила она.
Боже! Я изумленно взирал на нее, потому что, да, в какой-то степени она была права, но Ким Войт
была не превалирующим желанием. И все мои симпатии к ней были где-то очень глубоко и
совершенно никак не влияли на меня, и не стояли передо мной выбором. И все же они были.
Видимо, мои мысли отразились у меня на лице, потому что Анна горько усмехнулась, слезла со
стула и направилась к двери.
Я выскочил из–за барной стойки и схватил ее за локоть.
Прости! - прошептал я. Анна смотрела мне прямо в глаза, качнув головой, она так же шепотом
спросила, высвободив руку из моего захвата.
За что?
Странный вопрос, не знаю, наверно, за эте сомнения, что отразились на моем лице, за то, что ты
их увидела, хотя они должны быть только со мной, чтобы ты была во мне уверенна, чтобы верила
мне. Но вслух же сказал.
Тебе виднее, Эни.
Она вновь усмехнулась, но уже мягче. Теперь сомневалась она, и сейчас был именно тот момент,
когда надо говорить, надо жать на все рычаги.
Я люблю тебя, милая, очень люблю! Как бы не было плохо, но я с тобой и всегда буду с тобой!
Ее глаза заблестели от слез, я обхватил ее лицо и поцеловал в лоб, прижал к себе ее хрупкое тело.
Меня стало тихонечко отпускать, словно я только что, наконец, увидел свет в конце долгого пути
по темному переулку. Аня не вырывалась, прижалась еще сильнее ко мне и обняла. Хотелось
смеяться от радости. Пусть это малюсенький шажок с ее стороны, но как много он для меня
значил.
Пойдем, тебе надо поесть!-прошептал я вновь.
Едой ты меня не умаслишь!-возразила она.
Я улыбнулся, сейчас эта попытка пошутить была каким-то глотком свежего воздуха, я чувствовал
себе на седьмом небе.
Попробовать все же стоит! – решил я поддержать нашу хрупкую атмосферу перемирия.
Мы вернулись на свои места, я разложил по тарелкам лазанью.
Апельсиновый сок, пожалуйста!-попросила Аня.
Я начал искать, где у нас хранят сок.
Поживее, пожалуйста! –вновь пошутила она.
Я вновь улыбнулся, она ответила мне слабым подобием улыбки, но мне этого было достаточно.
Это не решало наших проблем, но давало знак, что теперь она примет помощь.
Разлив апельсиновый сок, я сел рядом с женой, и мы принялись за еду. Я смотрел, как Эни
старательно жует, сам же не мог проглотить ни кусочка. Мне нужно было высказать все, чтобы не
было никаких не договоренностей, хотя бы в отношении Ким.
Эни, прости меня, прости, что вчера так повел себя, я был не прав. Я просто не подумал, потому
что там и думать-то не о чем….
Сокрушался я, но Анна перебила меня.
Маркус, у вас уже было что-то?
Я замер, она сосредоточилась на мне и я твердо ответил:
Ничего не было Эни!
Аня кивнула и вновь принялась за еду со словами:
Вкусно!
Я облегченно вздохнул и согласился. Мы молча подчищали тарелки, а после, так же молча
отправились наверх.
Эни..-начал было я, но Анна не позволила мне продолжить.
Полежи со мной, Маркус.
Я хотел повидать Диану, но в то же время не мог не выполнить эту просьбу, учитывая, что я так
долго ждал от жены хоть какого-то внимания. Нам нужно было многое обсудить, поэтому я
кивнул, и мы вошли в голубую спальню. Раздевшись до нижнего белья, легли в холодную постель
и прижались друг к другу. Я старался как можно меньше шевелиться, боясь сделать что-нибудь не
так, спугнуть ее, вновь наткнуться на стену отчуждения и непонимания. Сейчас я должен быть
особенно осторожен. Мне подарили еще один шанс, и я не могу его профукать. И все же я не мог
не спросить о нашей дочери.
Эни?-позвал я ее. Она не ответила, а повернулась ко мне лицом и приложила палец к моим
губам.
Шшш… Я знаю, Маркус,что ты хочешь спросить. Но … я не могу, пока не могу! Просто не дави на
меня, я… не знаю, как это объяснить, просто …
Эни, я хотел, чтобы мы обратились к психиатру, в центр реабилитации. У нас проблемы,
определенные проблемы. Так нельзя, милая. Просто нельзя. - наконец-то я смог предложить ей
это, врач, с которым я консультировался весь этот месяц, советовал мне дождаться подходящего
случая, чтобы предложить помощь и лечение. Думаю, сейчас он настал. И все же я со страхом
ждал ответа. Мне не хотелось класть ее в клинику насильно, как я планировал последние дни, но
и сидеть на месте, тоже больше не мог.
Анна ничем не выдала своих эмоции, лицо было задумчивое, потом она глубоко вздохнула и
сказала:
Да, наверно, ты прав, мне нужна помощь. Я постараюсь взять себя в руки.
Спасибо, Эни! – я поцеловал ее в лоб и прижал к себе еще крепче. Больше мы не разговаривали и
вскоре заснули.
Утро я боялся, как самого жуткого кошмара. Я думал, что стоит открыть глаза, как все начнется по
новой. Но болезненный стон вывел меня из сонного состояния. Я повернулся и увидел Эни в позе
эмбриона, сжимающую голову обеими руками.
Сейчас принесу аспирин! - сразу же среагировал я, она что-то невнятно промычала в ответ, но я
уже вышел из комнаты.
Внизу столкнувшись с Маргаритой, на меня тут же обрушился град вопросов. Я кратко рассказал,
как обстоят дела, спросил о Диане и направился к Анне, но Маргарита огорошила меня известием
о своем решении уехать домой. Я не ожидал, что она оставит внучку в таком состоянии, тем более,
когда та начала потихоньку приходить в себя, а потому разозлился и со скупыми пожеланиями
доброго пути, вернулся к Анне. Не знаю, может, надо было уговаривать ее остаться, но мне был
неприятен этот побег. И это мне, а что почувствует Эни, когда узнает, что самый родной человек
решил, что с него достаточно, махнул на все рукой. Даже не хочу об этом думать. Главное, сейчас
об этом не говорить. Может быть после, но сейчас не нужно, и без того проблем хватает.
Но оказалось, что жене об этом уже известно. К обеду она привела себя в подобие порядка и
совершенно спокойно попрощалась со своей бабушкой, но в аэропорт не поехала, я же слишком
боялся оставлять Эни одну, поэтому тоже остался дома.
Как ты себя чувствуешь? – спросил я жену во время обеда.
Аня ухмыльнулась, а потом с улыбкой сказала.
Пытаюсь понять людей, но, черт возьми, это нелегко.
Я отложил столовые приборы и застыл в ожидании продолжения, которое тут же последовало.
Ну знаешь, сначала все кричат: «Возьми себя в руки», «Тряпка», «Ты ничего не можешь» и
прочее… И вдруг однажды женщина перестает рыдать и устраивает что-то «из ряда вон»: заводит
любовника, веселится или накачивает себе сиськи, не важно, главное – меняется. И вот тут-то
опять забавляет реакция окружающих. Как ни странно, но никого не приводит в восторг то, что
бедняжка вдруг перестала реветь горючими слезами. Точнее они скажут: «Лучше бы она ревела,
чем так опустилась!». Понимаешь ли, она действует не так, как все думали и учили ее. И потому ее
вновь осудят, причем еще строже за то, что предала свое прошлое.
Я понимал, о чем говорила она. Я слышал в этом боль и обиду. Да, общество оно такое и его не
переделаешь. Нужно либо жить по его законам, либо научится плевать на мнение окружающих. А
если тебе больно, значит ты и сам не уверен в своих действиях, либо еще не готов идти против
всех. Но в этих словах я слышал завуалированный упрек Маргарите, поэтому сказал то, что должен
был, и это применительно не только к ее бабушке, но, наверно, и ко мне.
Если человек делает совсем не так, как тебе хочется, еще не значит, что он не любит тебя всей
душой Эни.
Анна плотно сжала губы, но потом кивнула и ответила:
Иногда в это сложно верить. Я собрала вещи, ты договорился насчет моей госпитализации?
Да, можем поехать сразу же после обеда, как тебе будет удобно.
Хорошо. Я бы хотела начать лечение сегодня.
После обеда, взяв вещи, мы поехали в реабилитационный центр. Думаю, нам следовало это
сделать еще два года назад, потому что наши нынешние проблемы - это отголоски старых.
Когда мы приехали, нас тут же встретила наш врач - миссис Руперт. Мы с Анной были смущены и
немногословны, поэтому паузы заполняла эта улыбчивая женщина лет пятидесяти, а мы только
кивали и неловко переглядывались между собой. Все же признать, что тебе требуется помощь
психиатра тяжело. В течение получаса нас ознакомили с курсом реабилитации, Анна молча
слушала, я иногда уточнял неясные для меня моменты. Моей жене предлагали провести в центре
около двух месяцев, а нужда в продлении реабилитационного курса будет зависеть от состояния
ее психики.
Я думал, что Эни будет возражать, но она молчала и старательно делала вид, что слушает, хотя я
видел, что мыслями она далеко отсюда. А когда она отрешенно сказала мне: «До свидания» и
направилась в свою палату, я окончательно в этом убедился.
Что думаете, миссис Рупер? - спросил я у доктора, когда мы остались наедине.
Думаю, что мне предстоит тяжелая работа, но и вам тоже. – подытожила она. - Вы знаете, я
думаю, что какое-то время вам не стоит приезжать, точнее постарайтесь в течение этого месяца
свести свои визиты до минимума. Сейчас вы являетесь стимулятором депрессивного состояния,
вы самая главная ассоциативная ниточка, ведущая к сыну. Нужно, чтобы психика вашей жены
немного стабилизировалась, окрепла, тогда она сможет быть устойчива к воздействию негативных
для нее факторов.
Значит, я «негативный фактор»? - усмехнулся я в ответ.
К сожалению, на данном этапе, да! – подтвердила доктор, пожав плечами.
Хорошо, я могу, хотя бы навещать ее раз в неделю?
Да, раз в неделю будет достаточно.
Вы знаете, а как быть с дочерью, просто... - я не знал, как объяснить свое беспокойство, но то, что
моя маленькая принцесса три месяца своей жизни проведет без матери, пугало. Я никогда не
думал, что мой ребенок будет сиротой, точнее, я видел, что значит для ребенка мать. Это,
пожалуй, одно из самых болезненных воспоминаний, и, наверно, самое жестокое, что я сделал с
Эни, когда лишил ее материнских прав на Мэтта. Повторять этот опыт слишком больно и страшно.
Я прошу вас, мистер Беркет, будьте терпеливее, сейчас ваша жена в таком состоянии, что здесь
нужно только понимание и терпение. Я понимаю ваши переживания относительно ребенка, но на
данный момент миссис Беркет сама как ребенок, ей нужна забота, ей нужно время и возможность
прийти в себя, осознать свою утрату, и уж только после этого научиться жить с ней, социально
адаптироваться.
Слишком тяжело было принимать это, хотелось, чтобы все словно по щелчку пришло в норму. Но
так не бывает, кто-то справляется с болью, точнее не дает ей выхода, а кто-то погружается в нее.
Что есть хорошо, а что плохо - не ясно. Ясно лишь одно - я не могу давить на Анну, я могу только
ждать.
Вы правы, миссис Руперт! От меня что-то требуется? Я должен придерживаться каких-то правил в
общении с женой?
Просто постарайтесь сейчас не вызывать у нее стресса. Не нужно пока говорить о детях. Но все
вам следует показать, что вы тоже переживаете, что она не одна.
Господи, я …естественно! Как я могу не переживать, у меня сын умер, черт возьми, о чем вы
говорите?! – вспылил я, но она успокаивающе положила ладонь мне на плечо.
Я понимаю, мистер Беркет, но я же объясняла вам…
Да-да! Я помню, просто все это слишком тяжело и…
Смерть ребенка не может быть легкой для…
Ну, вы мне еще об этом расскажите! - оборвал я ее в раздражении, женщина замолчала, а мне
стало стыдно. Уже срываюсь на людей - отлично.- Извините!
Ничего, мистер Беркет! Все в порядке! Вы знаете, я ведь тоже потеряла ребенка, поэтому и
работаю в этой сфере. Когда моя дочь умерла, я чуть не покончила с собой, у вашей жены
насколько я знаю, не было попыток суицида?
Нет, что вы!
Что ж, значит не все так страшно! Не волнуйтесь, мистер Беркет, я приложу все силы, чтобы
помочь вашей семье, главное…- женщина запнулась, отвела глаза, а после закончила, - не
создавайте больше критических ситуаций.
Что вы имеете в виду? - я не понимал, на что она намекает, но то, что намекает - это безусловно!
Я не спрашиваю у вас, как вам удалось уговорить жену на лечение, но по себе знаю, что для этого
потребовался мощный раздражитель. Что-то такое с вашей стороны, что отвлекло ее от горя.
Просто сейчас мы будем работать над тем, чтобы она смогла привыкнуть к потери, смирится с ней.
Все ее силы должны быть направлены на это, не заставляйте беспокоиться ее еще о чем-то,
потому что тогда произойдет срыв, и мы вновь вернемся к тому, с чего начали.
Понимаю! Что–то еще? - резко ответил я, мне было не по себе от этих нравоучений, я к такому не
привык.
Да, я хотела спросить. Видите ли, курс реабилитации направлен на социализацию человека, его
адаптацию после потери, но он не решает многих проблем. Поэтому я хотела предложить вам,
после курса реабилитации продолжить курсы психотерапии.
Если это будет необходимо моей жене, то я естественно не против!
Врач смущено улыбнулась, и я понял, что от меня требуется что-то еще, поэтому я терпеливо ждал,
хотя меня начала напрягать эта беседа, да и дел у меня было более чем достаточно.
Дело в том, что необходимо ваше присутствие на этих сеансах, я хочу поработать с вами обоими.
Я изумленно уставился на эту женщину, пытаясь осознать, в своем она уме или же нет. Я не мог
представить, что буду выворачивать душу перед психиатром, да еще и Анна будет на это смотреть.
Мне до зубного скрежета не хотелось ворошить наше прошлое, копаться в грязном белье. Но с
другой стороны, именно поэтому сейчас наш брак трещит по швам и моя жена не может прийти в
себя. Я говорил, что люблю ее, и я действительно люблю. Поэтому я готов ради нее, ради
будущего рядом с ней на то, чтобы открыть ей все без утайки, еще раз окунуться в свой
собственный ад, вспомнить, что когда-то я был не лучше скотины. Признать, что это она
превратила меня в человека. Да, я готов!
Хорошо, я согласен! – уверенно ответил я, хотя внутри все сжималось от ужаса и хотелось послать
к чертям эту докторшу. Внутри меня шла жесточайшая борьба, мне так не хотелось, чтобы кто-то
вмешивался в нашу жизнь, я рассчитывал, что мы справимся со своими проблемами сами, но я
знал, что это самообман, которым я утешал себя на протяжении шести лет, и вот во что он
вылился. Поэтому если я хочу сохранить свою семью, мне придется засунуть гордость куда-нибудь
подальше.
Следующие два месяца стали проверкой моей выдержки. Я никогда не думал, что может быть так
тяжело. Я человек действия, для меня ожидание хуже любого наказания, а ждать неизвестно чего
сложнее в сотни раз. Пару раз я был на грани срыва, хотелось разнести все к чертям собачим, я
напивался, чтобы не натворить глупостей, а потом когда приходил в себя, вспоминал, что Анна
ждала неизвестно чего и кого четыре года, жила только надеждой на лучшее, а я не могу и двух
месяцев выдержать. Иногда я задумываюсь, глядя на массы примеров, да и на себя в том числе, от
чего мужчины являются сильным полом? Сколько бы я не сравнивал себя с Анной, постоянно
убеждаюсь, что во многом слабее ее. Но с другой стороны, не было бы ее и не было бы моих
слабостей. Женщина для мужчины это начало греха, если рассматривать данный вопрос с точки
зрения религии. С женщины начинается падение мужчины. Стоит признать, что почти вся история
человечества вертится вокруг женщины. Не потому ли мы свели их до униженного положения в
прошлом, потому что боялись силы той власти, что имеют они над нами?! Именно страх и гордость
заставляли меня доказывать раз за разом, что я независим от Анны. Но сколько бы не пыжился,
всегда оказывался у ее ног. Только когда внутри сталкивается самолюбие и любовь к кому-то,
начинается самый настоящий ад. Самая жестокая борьба – это борьба с собой. Она рвет на части,
мысленный волк сжирает и не дает быть спокойным. Все эти два месяца я жил, как на иголках.
Старался работать, но потом взял отпуск, потому что не хотел оставлять дочь с няней, она и так
растет без матери, не хватало еще и лишить ее отца. Прошлые ошибки хоть немного, но должны
учить. Мои родственники помогали, как могли, но меня выводило из себя их молчаливое
неодобрение. Я знал, что они считают, будто я слишком уступчив и потакаю своей жене во всем, а
стоило бы взять ее в ежовые рукавицы, тогда бы все наладилось. Они считали, что я сам позволяю
ей предаваться горю. Но меня их мнение не волновало, я предпочитал полагаться на
специалистов.
С Анной я виделся редко, как и советовала миссис Руперт, но меня эти встречи не обнадеживали, а
напротив, вгоняли в состояние раздражения и отчаянья. Эни не была грубой или резкой, она
просто была никакой, говорила о погоде, о том, что ела на завтрак, что читала и что собирается
прочитать. В общем, обо всем том, что не имело никакого значения. Конечно, это прогресс,
учитывая, что до этого она не выносила даже моего присутствия, но все же на полную адаптацию
это не было похоже, а ведь два месяца были на исходе. За это время я ни разу не виделся с Ким,
все вопросы мы обсуждали по телефону или почте, потому что я боялся лишний раз сделать что-то
не то или каким-то неведомым даже мне самому способом потревожить Анну. Проще говоря, я
стал одержим и боялся каждой мелочи. Но в конце третьего месяца после смерти Мэтти,
вымотанный уходом за ребенком, переживаниями об Анне и навалившимися проблемами, я все
же согласился выйти на работу, потому что иначе у меня бы поехали крыша. Не знаю, слабость это
или что, но я не выдерживал психологического гнета, что давил на меня ежедневно, мне нужна
была разрядка.
Я собирался лететь в Мадрид, чтобы вести переговоры о покупке нового игрока, когда раздался
телефонный звонок. Это была Ким. Я удивился, она практически никогда не звонила сама. Так
случилось, что я всегда сам уведомлял ее о том, что у меня есть время. Распорядившись о
необходимых мне в Мадриде вещах, я направился в кабинет, и только оставшись один, ответил на
звонок.
Добрый день, мистер Беркет! - услышал я хриплый голосок.
Добрый день, Ким! Чем обязан? - тон у меня был прохладный и деловой, поэтому моя
собеседница стушевалась и некоторое время молчала.
Я хотела спросить не могли бы вы сегодня уделить мне время, просто у меня осталось пара
вопросов к вам, но боюсь, они несколько личные…
Сегодня я улетаю в Мадрид.- отрезал я.
Это не займет много времени! - в ее голосе проскользнули умоляющие нотки.
Черт! Я чувствовал себя кретином, идущим на поводу у каких-то непонятных страхов. И в тоже
время не мог сказать «да». Меня нервировала собственная нерешительность. Как баба, ей богу!.
Хорошо, называй место, у тебя будет семьдесят пять минут. - отчеканил я, не чувствуя сожалений, потому что меня достала эта паранойя.
Как насчет Roof Gardens? – оживленно спросила она, чем позабавила меня.
А ты забронировала столик? - едко поинтересовался я, поскольку в этом ресторане столики
бронировались чуть ли не за неделю.
Вы забываете, я же дочка известного политика! - со смешком ответила она.
Я мысленно улыбнулся и окончательно успокоился. Честно, мне не хватало бесед с ней, не хватало
покоя, который я ощущал, когда мы работали над книгой. И в тоже время возникало чувство,
словно я предаю Анну, даже вот этими эмоциями, которые возникали у меня рядом с этой
девушкой, но я отмахнулся. Мне нужно хоть немного отвлечься, иначе мои мозги точно вскипят. В
конце концов, я ничего дурного не делаю и никаких видов на эту малышку не имею. Через полчаса
мы сидели на террасе с видом на сады и Лондон, день был солнечный поэтому обстановка
радовала глаз, единственным недостатком, на мой взгляд, была слишком громкая музыка. Когда я
вошел, Ким уже ждала меня, ее лицо при виде меня заметно оживилось, а на губах заиграла
легкая улыбка. Я со смешанным чувством радости и сожаления отметил это, а потому как можно
официальнее поприветствовал девушку, но она не смутилась, просто пожала плечами и села
рядом со мной. В нос ударил терпкий запах дорогих духов, я постарался сосредоточиться на меню,
но девчонка что-то щебетала в ухо, при этом ее колено постоянно соприкасалось с моим.
Удивительно, что раньше я не замечал всех этих мелочей. А может, после обвинений Анны я стал
настолько мнителен или что-то изменилось в наших отношениях с Ким, но что и с чего бы? Я не
мог найти ответы на эти вопросы. Одно мне стало ясно, после нападок жены я стал
присматриваться к их причине и то, что я замечал, меня совсем не радовало, как впрочем, и этот
появившийся вдруг интерес. Рядом со мной сидела привлекательная, молодая девушка, с
аппетитными ножками, а я всячески стараюсь убедить себя, что я этого не вижу. Смех! Анна права,
вся проблема в том, что я не могу сам себе признаться в очевидных вещах. Словно бывший
алкоголик, боящийся произнести вслух слово водка. Разве что –то изменится, если я скажу себе:
«да, она хороша»?! Ничего! Так в чем вдруг проблема? Наверно, в том, что мне даже мысленно не
хочется подтверждать предположения жены, и я всячески этому противлюсь. Но конечно это
глупо, поэтому вздохнув глубже, я взял себя в руки и обратился в слух, при этом красноречиво
посмотрел на ноги девушки, которые она так и не соизволила держать на расстоянии. Наконец,
Ким смутилась и отодвинулась на другой конец дивана. Не знаю, намеренно ли она прижималась
ко мне, или же это вышло случайно, потому что заговорилась и не заметила сей вольности, но
соблюдение дистанции было мне сейчас по душе.
Я почти закончила работать над той частью, которая будет вестись от первого лица, но у меня
возникло несколько вопросов, точнее один…- суетливо протараторила она.
Я же расслабился и медленно потягивал свой коктейль. Мне нравилось наблюдать за ее
волнением и тем огнем, которым она загоралась, когда погружалась в свою работу. Когда-то я был
такой же, стоило только выйти на поле, и я терял связь с реальностью, я был как машина, есть
только я и моя работа.
Ну, так задавай, чего ты боишься? – добродушно подбодрил я ее.
Сейчас я ощущал себя каким-то наставником, более того, какое-то отеческое чувство возникло во
мне, чему я был поражен. Я не считал себя старым, и все же Ким вполне годилась мне в дочери,
ну, если бы я решил обзавестись ребенком в малолетстве. Черт, иногда такой бред в голове
возникает. Пару минут назад я уже готов был признать, что где глубоко внутри хочу тр*хнуть эту
крошку, а теперь воспылал к ней отеческими чувствами. Не даром мне предложили помощь
психиатра. Хорошо, что я согласился. Хотя это конечно все шутки.
Маркус, вы слушаете меня?- заглянула она мне в лицо. Я встрепенулся и кивнул в знак того, что
она может продолжать. – Я просто боюсь, что вопрос покажется глупым, и вы меня пошлете.
Я поперхнулся коктейлем и засмеялся, такой расстроенной она сейчас была.
Не исключено, конечно, но можешь попытаться.- вновь подбодрил я ее. Она улыбнулась и как на
духу выдала:
Вы счастливы? Я понимаю, что это дурацкий вопрос при данных обстоятельствах, но скажем так,
вы были счастливы?
Я задумался. Действительно, дурацкий вопрос. Честно, хотелось встать и послать ее на хрен. И
почему людям не терпится залезть мне в душу?! Но дело было даже не столько в этом, сколько в
том, что я не знал ответа на этот вопрос.
А что такое счастье? По-моему бессмысленный вопрос, тоже самое, что спросить: «Кто я?». Если
быть честным, то я никогда не чувствую себя счастливым.
Даже когда вы достигаете цели и у вас все благополучно в семье? – с изумлением спросила
девушка.
Нет. Я радуюсь, как и любой человек. В такие моменты я доволен своей жизнью, я наслаждаюсь
ей. Но мне не понаслышке известно, что наслаждение часто переплетено с болью. В жизни могут
быть страдания и боль, но это не мешает тебе испытывать удовольствие, осознавая, что ты
боролся за то, что тебе дорого. У меня бывают взлеты и падения, проигранные и выигранные бои,
но это не мешает мне получать радость жизни. Но это не счастье. Счастье - это вообще какая-то
абстрактная штука. Я не ищу определения понятию счастье.
Тогда что же вы ищете?
Я задумался, не зная, что ответить, точнее я знал, что хочу сказать, но было сложно это объяснить.
Как не странно, но меня захватил данный философский вопрос, и я хотел на него ответить, скорее
всего, самому себе. Да и Ким с интересом ждала моего ответа.
Вы когда-нибудь бывали на корриде?
Это противоречит моим гуманистическим убеждениям. - тоном училки пропела она, чем вызвала
у меня улыбку.
А я люблю корриду! - дерзко ответил я и с удовольствием отметил, как потемнело ее лицо.
Это бесчеловечно! Очень жестко.
Согласен, но суть в том, что для меня коррида – это та же жизнь, я каждую минуту должен
выходить на арену и встречаться с быком ответственности, я никогда не знаю промахнусь я или же
нет. Каждый новый день – это битва за свою мечту. Все это приносит радость, но не счастье.
Каждый раз, когда я начинал чувствовать себя счастливым и останавливался, то Бог по милости
своей давал мне хорошего пинка и вновь отправлял в путь.
Вы верите в Бога? - ошарашено спросила она.
Не знаю, но я верю, что есть в жизни какое-то сокровище, которое каждый человек должен
искать, кто-то, например, зовет это счастьем. Именно путь и поиск выковывают характер человека,
именно в этом, наверно, заключается жизнь. А когда ты успокоился и сказал: «Все я счастлив», то
ты совершаешь очень жестокую ошибку, жестокую по отношению к себе. Поэтому пока не
пройдешь свой путь до конца, невозможно сказать счастлив ли ты.
Я никогда не думала об этом. Спасибо вам, Маркус! – тихо сказала Ким, когда я закончил свои
рассуждения, я даже и забыл, что она рядом, что вообще кто-то рядом. Я был несколько погружен
в себя. Думаю, когда-то каждый должен задуматься над этими вопросами, кто-то приходит к ним
раньше, кто-то позже, но приходят все.
За что?- спросил я по инерции. Ким пристально посмотрела на меня и откровенно сказала, не
отрывая ни на секунду своих глаз, мне было не совсем комфортно, слишком интимный жест
смотреть человеку в глаза, впрочем, и ее признание было для меня несколько личным.
Вы были правы, в начале работы, я была настроена враждебно относительно вас. Я считала вас
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |