Современная западная философия 2 страница

смысла (ценности), к-рый, вступая в соотнесение с субъектом, превращается для него в некий императив – долженствование. Как возможна эта связь (имманентного с трансцендентным) и каким образом она осуществляется, представляется непостижимым. Из понятия воли при обосновании А. исходили представители не только баденской, но и марбургской школы неокантианства. Истинные ценности, согласно Когену, порождает «чистая воля», носителем к-рой явл. трансцендентальный, а не индивидуальный субъект. Г. Мюнстерберг видит важнейший акт надындивидуальной воли в признании ценностей. При этом он резко различает ценность и долженствование как трансцендентную и имманентную реальности и предлагает поставить на место философии долженствования философию ценностей. Этому широкому течению волютивного обоснования ценностей в конце XIX в. противостояло не менее влиятельное направление, представители к-рого считали источником ценностей не волю, а чувство. В. Вундт, Ф. Иодль, Ф. Паульсен считали чувство (и соответственно ценности) чемто субъективным. Указывая на историческую относительность этических и правовых норм, они делали вывод об относительности лежащих в их основе ценностей и принципиально отграничивали мировоззрение, как базирующееся на ценности, от науки, дающей объективное знание. В противоположность этому, Брентано, Мейнонг, Шелер пытались доказать объективный хар-р самого чувства и соответственно общезначимость и объективность ценностей. Так, по Брентано, говоря о том, что боль ненавистна, а радость предпочтительна, человек утверждает существование ценностей - это аналогично тому выводу, что существуют правильные и неправильные суждения (истинное и неистинное познание), правильная и неправильная любовь или ненависть, и эти априорные чувства составляют источник ценностей. Кант и неокантианцы, с т. зр. Брентано, интеллектуализируют понятие ценностей, поскольку видят их источник в разумной воле,

Аксиология

тогда как в действительности источником ценности явл. эмоциональные акты предпочтения - любви, а отрицательные ценности возникают из акта отвращения - ненависти. Эти акты - более фундаментальные феномены, чем акты выбора, предполагающие волю. Шелер, в противовес формальной этике Канта, строит на базе А. т. наз. «материальную этику ценностей». Шелер полностью согласен с Кантом в том, что человеческую волю нельзя ставить в зависимость от внешних по отношению к ней благ и целей, поскольку с изменением этих благ меняется смысл понятий доброго и злого, lie содержание воли определяется внешними ей целями, а, наоборот, цели различаются по тому, какими ценностями направляется воля: добрая личность ставит себе и благие цели. Однако, оставляя за пределами этики «блага», т. е. «цепные вещи» («ценные реальности»), Кант выносит за ее пределы и те ценности, к-рые «воплощены» в этих благах, считая, что они полностью принадлежат эмпирическому миру. По убеждению же Шелера, ценности, явленные в благах, не следует отождествлять с эмпирической природой самих «благ». Подобно тому как цвета можно отделить от цветных предметов и созерцать сами по себе, так и ценности - приятное, благородное, величественное, священное - могут созерцаться не только как свойства вещей или людей, к-рым они принадлежат. Область очевидного (априорного) не совпадает, по Шелеру, с «формальным» в противоположность «материальному», содержательному, ибо «материальное» вовсе не совпадает с чувственным, а должно быть понято как «чистый феномен». Эмоциональная жизнь также имеет свое априорное содержание: любовь и ненависть – изначальные основы человеческого /.уха. «последний фундамент псякого др. априоризма». Познание ценностей, или их созерцание, основано на чувстве, в конечном счете па любви и ненависти. Это познание предстает в виде специфических функций и актов, к-рые резко отличаются от всякого восприятия и мышления. Согласно Шелеру. только через эти акты можно войти п

BF

Альтюссер

мир ценностей. С его т. зр., априорная структура ценностей не зависит ни от какой целенолагающей деятельности субъекта, его воли. Сущность всякого познания ценностей составляет, по Шелеру, именно акт предпочтения, в интуитивной очевидности к-рого устанавливаются «ранги» ценностей: ценности тем выше, чем они долговечнее, чем менее причастны «экстенсивности», т. е. «делимости», и, наконец, чем глубже удовлетворение, к-рое они дают. В этом смысле наименее долговечными явл. ценности «приятного», связанные с удовлетворением чувственных склонностей человека, с «материальными благами», к-рые в наибольшей мере «делимы» и дают самое мимолетное удовлетворение. Намного выше рангом ценности «прекрасного» или «познавательные ценности» - они неделимы, и потому все, участвующие в созерцании красоты или познании истины, получают объединяющую радость. Высшей, по Шелеру, явл. ценность «святого», или божественного, к-рое единит и связует всех причастных к нему и дает наиболее глубокое удовлетворение. Т. обр., в его концепции все ценности имеют в кач-ве своей основы ценность божественной личности - «бесконечного личного духа».

Лит.: Проблема ценности в философии. М.Л., 1966, Kraus О. Die Werttheorien. Gescliichte nnd Kritik. Bi-unn, 1937; Rintelen F. 1. V. Values in European Thought. Pamplona, 1973; Turner S. М. Weber and the Dispute over Reason and Value. L.. 1984. Гайденко П. П.

АЛЕН (Alain), настоящее имя Шартье (Chat-tier), Эмиль Огюст (1868-1951) - франц. философ, писатель. литературный критик, эссеист. Окончил Высшую Нормальную школу, был проф. в Лицге Генриха IV. А. оказал значительное влияние на преподавание философии во Франции, на творчество А. Мору а, Камю, Сартра. Философия для А.- не строгая система, а рационально постижимая, всем доступная мудрость обретения счастья и человеческого достоинства в реальных условиях земного бытия. Человек, по А., дуалистичен, т. к. явл. духовнотелесным существом. Но, несмотря на изначальную раздвоенность человека,

гармония духа и тела возможна, и в ее установлении - прямая задача философии как нужной всем практической мудрости. Объективный физический мир, с т. зр. А., безразличен к миру человеческих надежд и эмоций, поэтому только сам человек явл. источником как всех своих несчастий, так и своего всегда возможного счастья. В кач-ве эффективного оружия в борьбе за счастье А. предлагает моральную саморефлексию, подкрепленную оптимистической установкой. Самоврачевание разума, исправление ошибочных суждений и самооценок позволяет человеку, применяющему морально-филос. терапию, соединить достоинства декартовского сомнения и воли, рефлексии и действия, без чего уверенная, счастливая и достойная жизнь невозможна. Моральное философствование А. продолжает традицию гуманистов и моралистов XVI- XVIII вв.

Осн. соч.: Elements de philosophic. P., 1941; Systeme des beaux-arts. P., 1948: Propos sur la religion. P., 1951; Lettres sur la philosophic premiere. P., 1955; Mars ou la guerre jugee. P., 1969; Propos. P., 1970.

Визгин В. П.

АЛЬБЕРТ (Albert) Ханс (р. 1921) - нем. философ, социолог, экономист, один из ведущих представителей критического рационализма, проф. Гейдельбергского ун-та. А. исходит из проблемы связи познания и деятельности, т. е. проблемы рациональности человеческой практики. Первоначально стоял на д» алистических позициях, трактуя познание как анализ вероятностей, представляющий собой рациональную сторону практики. Др. ее сторону составляет выбор, имеющий экзистенциальную природу, а потому принципиально не рационализируемый. Наука, стремящаяся рационально подойти к анализу ценностных проблем (социология, политология, политэкономия), рассматривается им как идеология. Под влиянием Поппера дуалистическая концепция практики была радикально пересмотрена А. Преодолевая дихотомию познания и выбора, он считает, что познание само по себе пронизано выбором, а выбор зиждется на рациональном основании. Поэтому проблема рациональности явл., по А., «всебщей проблемой методической практики» и не может быть ограничена сферой познания. Т. обр., открывается возможность рационального исследования и критики буквально всех сфер деятельности, любого рода норм, оценок, решений. Для этого необходима выработка т. наз. принципов перехода (Dberbruckunsprinzipien) - методов преодоления «пропастей», разделяющих нормативные системы, существующие в разл. областях познания и деятельности. Следствием (и одновременно орудием) такого преодоления явл. просвещение, открывающее возможность рационального социального управления. Следуя Попперу, А. подвергает критике догматизм традиционной философии, выдвигая в кач-ве принципов собственного подхода критицизм, фаллнбилизм и критический реализм. Развивая идеи Динглера, А. сформулировал модель критики принципа достаточного основания («трилемма Мюнхаузена»). Согласно А., идея обоснования предполагает одну из трех равным образом неприемлемых логических стратегий: 1) бесконечный регресс обоснований, где каждая вновь обнаруженная ступень в свою очередь требует обоснования и так ad infinitum; 2) остановка процесса в некоем определенном пункте; такая стратегия не ведет к рациональному обоснованию, ибо выбор конечного пункта, где обрывается процесс рациональной аргументации, произволен, т. е. в конечном счете иррационален: 3) логический круг, к-рый также не может вести к обнаружению автономного фундамента познания. Идея обоснования оказывается в рез-те столь же парадоксальной, сколь и попытка барона Мюнхаузена вытянуть себя из болота за собственную косицу. Парадоксы обоснования, формулируемые т. обр., возникают в силу абсолютизации формально-логических моментов, следующей из трудностей содержательной интерпретации принципа достаточного основания. В целом, несмотря на ряд интересных идей, концепция А. представляет собой абсолютизацию попперовской логики исследования как универсальной методологии и распространение ее на широкий круг филос.

и социально-научных проблем и дисциплин.

Осн. соч.: Okonomische Ideologic und politische Theorie, Gottingen, 1954; Marktsoziologie und Entsc-heidungsiogik, B., 1967; Konstruktion und Kritik. Hamburg, 1972; Aufklarung und Steuerung. Hamburg, 1976; Traktat uber rationale Praxis. Tubingen, 1978; Wissenschaft und die Fehibarkeit der Vernunit. Tubingen 1982. Ионин л. [.

АЛЬТЮССЕР (Althusser) Луи (р. 1918) – франц. философ-марксист. Стоял во главе теоретической школы; имеет немало последователей не только во Франции, но и в Италии, Испании, США, и особенно странах Латинской Америки. В творчестве А. можно вычленить два осн. периода: в 60-е гг. его усилия связаны с истолкованием марксизма как «Теории с большой буквы», «теории теоретических практик», с разработкой марксистской теории в соответствии с опытом совр. научного познания, а в 70-е гг. - с трактовкой философии как обоснования политической борьбы. Позиции А. в первый период («За Маркса» (1965): «Читать «Капитал» (1965) в соавт. с Э. Балибаром и Р. Этабле) формируются в полемике с прагматизацией марксизма, его обращенностью на решение политических задач текущего момента при явном отставании теоретических разработок и одновременно в полемике с господствующими в послевоенной Франции истолкованиями марксизма с позиций экзистенциализма, персонализма, феноменологии, а также католической философии. Специфика трактовки марксизма А.- опора на теорию «зрелого» Маркса периода «Капитала» в противовес субъективистским прочтениям «молодого» Маркса, защита суверенности научного мышления в противоположность обыденному сознанию, акцент на методологической функции философии по отношению к конкретным наукам, трактовка проблемы познания как духовного производства, преобразующего свой объект. Эти познавательные установки находят свое выражение в т. наз. концепции «теоретического антигуманизма», к-рая на основании посылки, что конкретный индивид – не исходный пункт анализа, а его конечный рез-т, синтез мн. определений, делает вывод о том. что человек не может быть объясняющим принципом при изучении социального целого. Между «молодым», антропологически ориентированным, и «зрелым» Марксом А. усматривает «эпистемологический разрыв». В процессе «симптомного» чтения «Капитала» А. устанавливает, что тезис о концептуальном самоопределении марксизма путем «переворачивания» гегелевской диалектики в лучшем случае явл. метафорой. Лишь исследование «структур с доминантой», учет «детерминации сверху и снизу» или, иначе, напластований на определяющее экономическое противоречие доминирующих в тот или иной исторический период, хотя и не определяющих противоречий политической, религиозной, нравственной сфер, позволяет, по А., марксизму найти себя, по-настоящему преодолев Гегеля. В работах второго периода, таких, как «Ответ Джону Льюису» (1972), «Элементы самокритики» (1974), «Позиции» (1976), под влиянием критики в его адрес А. пересматривает осн. положения, содержащиеся в работах 60-х гг. История философии, утверждает теперь А., не знает «эпистемологических разрывов», но в ней различимы революционные и контрреволюционные стадии, к-рые отображают поступательные и реакционные процессы и движения.

Осн. соч.: Pour Marx. P., 1965; Lire ie «Capital» (avec Balibar E., Establet R.). V. 1-2. P., 1965; Lenine et la philosophic. P., 1969; Reponse a John Lewis. P., 1973; Positions (1964-1975). P., 1976. Автономова Н. С.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ - понятие, охватывающее многообразные теории зап. философии XX в,, сложившиеся в рам.ках аналитической традиции. Эта традиция утвердилась в Великобритании, США, Канаде, Австралии, получила распространение в Скандинавских странах и Нидерландах. По своим общефилос. установкам, по пониманию целей и процедур анализа теории, развивающиеся в рамках аналитической традиции, существенно различаются между собой. Вместе с тем им присущи нек-рые общие моменты. Это, прежде всего, «лингвистический поворот»- перевод филос. проблем в сферу языка и решение их на основе анализа языковых средств и выражений; «семантический акцент» - акцентирование внимания на проблеме значения; «методологический крен» - противопоставление метода анализа всем др. формам филос. рефлексии и использование его с целью превращения философии в «строгое» и «аргументированное» знание; тенденция к «нейтрализму», освобождению от историко-филос. предпосылок: размывание граней между филос. и частно-научными – логическими, лингвистическими, методологическими и научными проблемами. Своими непосредственными предшественниками представители А. ф. считают Декарта, Локка, Юма, Канта, обративших внимание на анализ концептуальных и языковых средств и оснований знания. А. ф. противостоит иррационализму, интуитивизму, спекулятивному идеализму. Один из важных способов различения аналитических концепций - по пониманию аналитического метода. По своему типу аналитические методы классифицируются на редукционистские (онтологический, теоретический и методологический редук.циониэм.) и нередукционистские. По хар-ру анализируемого языка (язык символической логики или естественный язык) они подразделяются на формальные и неформальные. Аналитические методы могут применяться к любой предметной области, допускающей применение совр. логических средств и рациональной аргументации. Основоположником А. ф. явл. Рассел; у него можно найти зачатки всех последующих форм анализа. Примененный первоначально для опровержения неогегельянской концепции Брэдли, метод анализа представлял собой традиционный метод онтологической редукции, сведения реального знания к простым и конечным метафизическим сущностям. Проблема обнаружения таких сущностей - «логических атомов» - была сквозной на протяжении всего творчества Рассела. Трактовка «атомов» менялась от платонизма до субъективного идеализма, и вместе с тем видоизменялась аналитическая процедура. В ранний период анализ понимался как анализ значений или универсалий, обладающих идеальным объективным существованием. Трудности, с к-рыми столкнулся платоновский дуализм идеально существующих универсалий и материально существующего мира, побудили Рассела разработать особые аналитические методы. Цель этих методов - построение на базе «логических атомов» непротиворечивой филос. и логической теории и показ соответствия между языком логики и языком содержательной науки или опыта. Рассел принимал высказывания естественного языка за исходные единицы анализа, вместе с тем он полагал, что форма этих высказываний скрывает их подлинное значение. Задача анализа состоит в том, чтобы переформулировать их т. обр., чтобы это значение стало явным. Для этого везде, где возможно, следует подставлять логические конструкции, основанные на известных объектах, вместо упоминания неизвестных. Анализировать - значит переводить высказывание в лучшее словесное выражение, значения к-рого выступают именами «данностей» - чувственных или логических. Специфической формой метода конструкций в применении к общим проблемам теории познания явл. теория дескрипций. У Рассела была тенденция к гипертрофированию формально-логической компоненты знания, но в целом он не сводил философию к аналитической деятельности, верил в ее способность давать новое знание о мире. У Витгенштейна периода «Логико-философского трактата» анализ, как и у Рассела, отмечен логицизмом, носит редукционистский хар-р, строится с ориентацией на дедуктивные методы математики. У него еще больше заметен «лингвистический крен»: философия языка принимается за основу всей философии. В отличие от Рассела, Витгенштейн полагал, что обычный язык, к-рым пользуются философы, затемняет логическую форму, смешивая логически правильные, нелогические и бессмысленные высказывания, и тем самым явл. источником филос. псевдопроблем. Задача анализа состоит в том, чтобы сделать каждое предложение адекватной картиной реальности, к-рую оно описывает. Для -JToro необходимо перевести все дескриптивные, сложные предложения в элементарные - атомарные предложения, к-рые относятся к простейшим единицам. атомарным фактам. Целью выявления структуры обычного языка явл. перевод его в совершенный язык, образцом к-рого он признавал язык математической логики. Витгенштейн не сводил философию к анализу, вместе с тем он полагал, что задача философии состоит в «логическом анализе» разл. способов выражения действительности - с помощью научных высказываний, произведений иск-ва и мистического созерцания мира как целого с целью установления того, о чем можно говорить осмысленно, а о чем осмысленно говорить нельзя. Т. обр., по отношению к традиционной философии метод анализа играл негативную роль. Логический позитивизм Венского кружка в целом продолжил лингвистическую и логицистскую традицию анализа: анализ замыкается прояснением лингвистических и логикометодологических проблем науки. В рамках логического позитивизма были разработаны два типа анализа. Первый тип представлял собой разновидность классического варианта гносеологического редукционизма и сводился к надежному обоснованию значений наших высказываний на гносеологически элементарной основе. Первоначально аналитическая процедура сводилась к процедуре редукции теоретических высказываний к «базисным предложениям», нек-рым индикаторам осмысленности. В кач-ве «базисных высказываний» принимались предложения, выражающие чувственный опыт (феноменализм), а затем предложения, описывающие наблюдения физических объектов (физикализм). Но и в том и др. случае они рассматривались как абсолютные основания, к к-рым редуцируется все знание и из к-рых в принципе оно может быть дедуцировано. Позитивная задача такого анализа состояла в показе того, что осмысленными высказываниями явл. эмпирические высказывания науки и тавтологии (истины логики и математики), негативная - в элиминации из теоретического языка всею того. что не явл. эмпирически осмыслепным.г нсепдош.)нятий, псевдопроблем (проблема сознания,,воли и т. п.), метафизики. Конечная цель редуктивноги анализа логическое обоснование идеала «единой науки». Теоретические трудности, с к-рыми столкнулись программа редукции языка психологии к языку физики и элиминации понятия сознания, гносеологическая и методологическая несостоятельность критерия верификации, не отвечающего своим же собственным требованиям, вынудили сторонников Венского кружка расширять и смягчать этот принцип, в рез-те чего он потерял значение гл. критерия эффективно проведенного анализа. В рамках логического позитивизма был разработан и др. тип анализа, связанный с идеей «единой науки» и построением идеальных языков. В работах Карнапа 30-х гг. гл. филос. проблема анализа языка науки была сформулирована как проблема логического синтаксиса языка науки. Логический анализ мыслился как формализация правил построения и преобразования языка науки. Путем построения все более полных формальных языков ставилась задача максимального приближения этого языка к естественному, с тем чтобы выявить концептуальный каркас, структуру и повседневные способы мышления. Под влиянием критики со стороны Тарского Карнап счел необходимым включить в логический синтаксис семантический анализ, т. е. отношение значений терминов к описываемой ими реальности. В дальнейшем признается не только семантика, но и прагматика, т. е. филос. проблемы использования языка. В связи с этим аналитическая деятельность приобретает громоздкий и запутанный вид, поскольку вводятся дополнительные правила, управляющие смыслом терминов, регламентирующие процедуру использования языка и т. д. Узко ограниченное понимание философии как анализа логики науки, признание неправомерными и «метафизическими» «внешних» вопросов об отношении языка научной теории к реальности не оправдали себя и в дальнейшем были подвергнуты критике и пересмотру в постпозитивизме. Обращение логических позитивистов к созданию идеального искусственного языка для аналитических целей - это, несомненно, отступление от классического редуктивного анализа. Этот тип анализа укоренился в США и Скандинавских странах. В Великобритании получил распространение др. тип нередуктивного анализа – контекстуальный, предложенный философами, исследующими естественный язык. Наиболее развернутый вариант лингвистического контекстуального анализа содержится в «Философских исследованиях» Витгенштейна, где происходит отказ от старого представления об анализе, основанном на концепции изоморфности структуры языка структуре фактов, референциальной теории значения. Витгенштейн отвергает идею о корректировке языка с помощью тех или иных искусственных процедур. Исходя из гетерогенности обычных понятий лингвистической практики, Витгенштейн предложил вариант анализа, основанный на концепции «языковых игр». Контекстуальный анализ должен рассматривать язык как нек-рого рода деятельность, систему коммуникации, в процессе к-рой создаются значения терминов и выражений. Задача философа-аналитика состоит в том, чтобы прояснять употребление слов и выражений, описывать те специфические инструментальные функции, к-рые они выполняют в данном контексте. Для ее реализации не существует жестко фиксированных методов и процедур, используются любые приемы, эффективные для данного случая. Идея плюрализма методов связана у Витгенштейна с гносеологическим релятивизмом, а подчеркивание решающей роли языковых конвенций имеет смысл растворения реальности в контекстах разл. «языковых игр». Параллельно с Витгенштейном философия лингвистического анализа разрабатывалась философами Оксфордского и Кембриджского ун-тов {Остин, Дж. Райл, Уиздом, Ф. Вайсман), а также рядом амер. философов (М. Блэк, Н. Малколм и др.). В кач-ве «языка» здесь принимается естественный, исторически сложившийся язык, а филос.-позитивный смысл анализа сводится к выявлению имплицитных значений, формируемых в процессе интерсубъективного понимания и контекстуального употребления языка. Как и логический анализ, лингвистический анализ представляет собой разновидность позитивистской философии. Предполагается, что все знание о мире дают наука и здравый смысл; философия занимается не установлением истин, а «проясняющей» аналитической деятельностью по различению осмысленного и бессмысленного, очищению языка от «систематически вводящих в заблуждение высказываний» (Дж. Райл). Подчеркивая «проясняющую» и «терапевтическую» функции анализа, лингвистические аналитики не предложили к.-л. ясных и четких процедур анализа. Анализ понимался и в смысле установления семантических дИстинкций и правил точного употребления понятий, и в смысле выявления ситуационного значения слов, и в смысле сравнения разл. рода «языков» и типов вы.сказываний. Зачастую анализ сводился к лексикографическому анализу. Хотя философы обыденного языка не явл. сциентистами, поскольку они отказываются от идеализации научного знания, им присущи определенные сциентистские тенденции. Они проявляются в лингвистическом эмпиризме, в убеждении о возможности точного и окончательного решения на базе решения узких и частных проблем языка, проблем более широкой философской значимости. Попытки ряда философов расширить филос. содержание лингвистического анализа, ввести в него метафизическую проблематику превращают лингвистический анализ в концептуальный. Данный анализ получил развитие в концепции «дескриптивной метафизики» Стросона, нацеленной на исследование структур и связи фундаментальных категорий человеческого мышления и отношения структуры языка и структуры реальности. Выход на обсуждение общефилос. проблематики характерен также для Диммита и Э. Куинтона. Отказавшись от идеи, что смысл филос. деятельности сводится к «прояснению» языка, и обратившись к решению извечных проблем философии, эти философы по-прежнему считают, что у философа нет иного способа решения проблем, кроме лингвистического анализа того, как мы говорим о проблемах. С представлением о языке как сфере социальной коммуникации связано появление в лингвистической философии определенных материалистических тенденций и отказ от ранее провозглашенного «нейтрализма» в философии. Появление постпозитивистских форм философии, выступивших с ревизией принципиальных догм неопозитивизма и предложивших новые модели языка и знания, положило конец классическим формам А. ф. Кризис классической А. ф. не означает кризиса аналитической традиции мысли; последняя сохраняется, определяя доминирующее положение аналитического стиля мышления в англоязычной мысли. В рамках этой традиции анализ из цели филос. деятельности превращается в одно из ее средств. Понятие «анализ» уже не связывается жестко с к.-л. одной парадигмой знания. Вместе с тем сохраняется прежняя интенция к превращению философии - с помощью анализа языковых и концептуальных средств - в строгое и доказательное знание. Прагматические аналитики (Куайн, Гудмен) осн. внимание сосредоточивают на интерпретации научного знания и средствах его логического обоснования,- и в этом отношении они продолжают логицистскую традицию неопозитивизма. Вместе с тем аналитическое ниспрзерженш метафизики у них либо отходит на второй план, либо теряет сдсю значимость. Одновременно отвергаются центральные догмы неопозитивизма - резкая дихотомия аналигичясксго и синтетического. эмпирический верификационизм и др. Кузин обратил внимание на холистические и прагматические аспекты знания. Наши высказывания о мире предстают перед судом чувственного опыта не как единое целое, а в виде системы, к-1)ая сталкивается с опытом только краями. Речь может идти единственно об оправдании всей системы, а это оправдание может быть только прагматическим. Прагматический анализ не исключает полностью редукционистскис процедуры (напр., решение проблемы духовного и телесного: она решается на основе физикалистского редукционизма). Но определяющей здесь явл. др. тенденция: анализу как редукции знания к «абсолютным» основаниям - «опытным данным» - противостоит представление об анализе как построении логически обоснованной теории, получающей свое оправдание с помощью релятивистского принципа прагматической эффективности системы. Одно из важных направлений в эволюции аналитической традиции связано с синтезом альтернативных установок двух форм неопозитивизма - логического и лингвистического анализа – в понимании языка как предмета анализа. Потребности логического моделирования естественных языков, возникающие в процессе совершенствования компьютерной техники, стимулировали разработку формальной техники для исследования естественного языка (Хомский, Дж. Федор, Дэвидсон, Р. Монтегю, Д. Льюис и др.). Предполагается, что правила языка, являясь естественными формами, определяемыми содержанием, поддаются логическому исчислению. В постпозитивистской А. ф. понятие «анализ» получает неопределенно широкое толкование в силу резкого расширения проблемного поля. Если представители классической А. ф. ограничивались относительно небольшим кругом проблем, поддающихся «окончательному» разрешению, постпозитивистские аналитики в кач-ве предмета исследования могут брать любые филос. проблемы - метафизики, онтологии, философии и методологии науки, философии языка, этики, философии права, философии истории. отнюдь не претендуя на их «закрытие». Возникшие в рамках аналитической традиции мысли течения научного материализма и научного реализма обратили внимание на проблемы широкой мировоззренческой значимости: онтологическую проблему об отношении духовного и телесного и гносеологическую проблему об отношении наших концептуальных средств к реальности. Антиномичный хар-р данных проблем заставляет представителей этих течений, наряду с логическим и лингвистическим анализом, обращаться к традиционной филос. рефлексии, а нек-рых - к диалектическим способам мышлений. Вынашиваются идеи о создании А. ф. обществоведения, включающей А. ф. истории, политики, социологии, права, экономики и т. д. Наиболее развитую и сложившуюся форму приобрела А. ф. истории (Нагель, Гемпель, М. Мартин, У. Дрей, М. Уайт и др.), в к-рой осн. внимание уделяется анализу концептуального аппарата исторического объяснения, выяснению смысла ключевых понятий, методологии историографии и т. д. К аналитическим методам широко прибегают теологи и представители религиозной философии. В течении, именуемом «анализ религиозного языка», методы логического, лингвистического анализа применяются к религиозному языку и языку теологии с целью обоснования их осмысленности, наличия в них особой «религиозной логики», возможности верификации на основе факта религиозной веры (У. Блэкстоун, П. Ван Бурен). Идеи позднего Витгенштейна используются для оправдания теологии (и веры в Бога) как особой «языковой игры», подчиняющейся своим собственным правилам, отличным от правил науки и философии. Совр. философов, работающих в рамках аналитической традиции мысли, не связывает ни предметное, ни мировоззренческое единство. В определенной мере работы аналитиков отличает постановка проблем и способ их решения; постановка «как есть», а не «что есть» вопросов, иначе говоря, как говорится о той или иной проблеме, а нс какую реальность она выражает. В арсенале аналитических средств сохраняется и логический, и семантический, и контекстуальный анализ, используются редукционистские процедуры, трансляции сложного к простому, переформулировка. Но ни одной из этих форм анализа не придается самодовлеющее значение. Чаще всего под «анализом» понимается техника аргументации, нормы рационального рассуждения - осмысленность вопросов, сознательное определение посылок и концептуальных средств, установление смысловой зависимости между высказываниями, логичность рассуждения и обоснованность вывода и т. п. В филос. теориях, развивающихся в рамках аналитической традиции, есть определенная сциентистская струя - в том смысле, что они тяготеют к формам рациональности, развиваемым в естественных науках, а не традиционных гуманитарных дисциплинах, с недоверием относятся к филос. концепциям, базирующимся па интуиции, чувстве, воле и т. п., в целом следуют идеалу философии как строгой рационально-теоретической деятельности (вот почему проблема рациональности оказалась одной из ключевых в А. ф.). Вместе с тем они не явл. сциентистами в смысле отождествления философии с наукой, натурализации обществоведения, идеализации социально-прикладных рез-тов науки.

Дата добавления: 2015-08-28