– Значит, вот так? Ушел и ни разу не оглянулся назад. А мы продолжали жить.
– Я оглядывался назад каждый день. Я уже говорил Алексу и снова повторю, хотя вы и не поверите мне. Я любил вас обоих больше жизни. Я думал о вас постоянно! И все время молился, чтобы с вами все было хорошо. Иначе зачем еще была нужна моя жертва?
– Тогда зачем ты снова материализовался? Зачем не остался покойником навсегда? – воскликнула мать требовательным голосом.
– Это я его отыскал! – пояснил Алекс. – Мы с Джулией разыскивали ее отца, а нашли вот его!
– Джулия! – повторила мать задумчиво. – Я с самого начала знала, что это та самая девочка.
– На самом деле, на фотографии ее сестра, – уточнил Алекс. – Они близнецы. Обеих девочек вывезли в Штаты в ходе хитроумной операции по спасению их родителей, но тех убили.
– Я должен был переправить девочек, прикрываясь театральными гастролями, – сказал Чарльз. – Одно из многих заданий, которые я в те годы нелегально выполнял по заданию американских спецслужб. У меня установились неплохие контакты с некоторыми членами советского правительства, что в конечном счете существенно упрощало мою работу там.
– Получается, что из-за собственного эгоизма ты оставил ребенка без отца! – бросила Кейт. – И я, представь себе, ни капельки этому не удивляюсь!
Сейчас мать, по своему обыкновению, перевернет все с ног на голову, рассеянно подумал Алекс. Впрочем, можно ли ее винить? Пока исповедь отца не очень впечатлила его.
– Ступай! – Мать величаво махнула рукой, указывая на дверь. – Думаю, ты все сказал!
– Я уйду! – Отец поднялся со стула. – Но если тебе будет что-то нужно…
– Что именно? Я прекрасно обходилась без тебя все последние двадцать пять лет. Ты мне не нужен, и от тебя мне ничего не надо.
– Я знаю! Хотя ты стала проявлять живой интерес к моим фотографиям.
– Не вижу в этом ничего сверхъестественного! – покачала головой Кейт. – Я имею полное право зарабатывать себе деньги на твоих работах, а заодно и сохранять на должном уровне твою репутацию. Кстати, все это делалось ради Алекса. Он ведь всегда так гордился тобой и твоими достижениями в области фотодела. А мне не хотелось разрушать его веру! Так что, как видишь, я стараюсь исключительно в твоих же интересах.
Алекс вынужден был признать, что мать весьма элегантно уложила отца на обе лопатки. Крыть тому было явно нечем. Сам он предпочитал хранить молчание, не вмешиваясь в схватку этих двоих. Пусть сами разбираются между собой!
– Я не возражаю! Делай с фотографиями все, что считаешь нужным. В свое время они выполнили ту миссию, для которой я их предназначал. Мир смог увидеть на моих фотографиях нечто очень важное и нужное. Именно это волновало меня всегда в работе фотожурналиста. А тебя это раздражало. Ты считала, что у меня нет честолюбия. Да, я не гонялся за славой, предпочитая оставаться в тени.
– Конечно! Ты же шпионил в России! Зачем тебе лишняя известность? Я тоже была не дурочкой и кое-что понимала. Эта женщина… Сара… Ты спал с ней?
– Сара была моим товарищем по работе. Она тоже была из спецслужб. Мы оба стремились помочь людям по ту сторону железного занавеса.
– Великие альтруисты! – язвительно усмехнулась Кейт. – Озабочены судьбами посторонних людей, а на своих близких вам наплевать! Ну, и как это назвать? Неужели героизмом?
И снова удар в точку, подумал Алекс. Отец переменился буквально на глазах, лицо еще больше осунулось и постарело. Да и вообще, его лицо, испещренное глубокими морщинами, угрюмыми складками в уголках рта, не служит ли оно самым ярким, самым вещественным доказательством того, сколь велика оказалась плата за двадцать пять лет, прожитых во лжи и с осознанием собственной вины?
– Я не собираюсь оправдываться перед тобой и Алексом, – мрачно сказал отец. – Повторю лишь, что я пошел на все это только ради вашей с Алексом безопасности. Что ж, хоть в этом я преуспел. Еще раз, Кейт, прости меня за все! А мои фотографии, они всецело в твоем распоряжении. Я оставил это занятие в тот день, когда умер.
– А чем же ты занимался все эти годы? – удивился Алекс.
– Работал автомехаником. Как и мой отец, кстати. Он-то и обучил меня возиться с машинами. Не думал, что меня когда-нибудь потянет к такой работе, но в итоге именно она и стала моей жизнью. И на заработки грех было жаловаться. На жизнь всегда хватало.
– Женился? – небрежно поинтересовалась Кейт. – Не то чтобы это меня волнует.
– Нет! Я не делал попыток создать новую семью! – спокойно ответил Чарльз и глубоко вздохнул. – Для меня это было неприемлемо. Я ведь хотел только одного: чтобы вы были счастливы. Мне жаль, что я причинил вам столько горя. И дело не только в моей искусственной смерти. Я виноват перед вами прежде всего в том, что позволил втянуть себя в предприятие, потенциально опасное и для вас. Да, я был эгоистом и, к сожалению для самого себя, мало что видел дальше объектива собственной фотокамеры. А надо было перевернуть объектив и навести его на себя. Вот тогда бы я и увидел всю правду. – Он склонил голову в прощальном поклоне. – До свидания.
Алекс хотел ответить, но подходящих слов не нашлось.
Зато у матери таких проблем не возникло.
– Ты мне кое-что должен, Чарльз! – сказала она ровным голосом.
– Все, что угодно, Кейт.
– Я не хочу, чтобы ты воскресал, – проговорила она после короткой паузы.
Алекс замер в ожидании ответа отца.
– Хорошо! – коротко ответил Чарльз и покинул гостиную. Ушел из дома и снова ушел из их жизни. Скорее всего, навсегда.
– Я его ненавижу! – воскликнула Кейт минутой позже. Но в ее голосе было больше горечи, чем злобы. – И ты тоже, да, Алекс? – Мать бросила умоляющий взгляд на сына.
Он должен был согласиться с ней и не мог! Ибо и сам затруднялся с ответом, каковы его нынешние чувства к отцу.
Джулия уставилась на дом, который Майкл купил для того, чтобы сделать ей сюрприз. Как он мог купить дом, даже не посоветовавшись с ней, снова подумала она и тут же спохватилась. Ведь теперь ей нет дела до этого дома. Она пришла сюда, чтобы увидеться с Лиз. Наконец-то она готова рассказать ей всю историю своих поисков, от А и до Я. Может, Майкл тоже захочет послушать. Ведь она так многим обязана ему.
Джулия поднялась по ступенькам крыльца и увидела, что входная дверь полуоткрыта. Она негромко постучала и широко распахнула дверь. Из кухни доносился веселый смех. Она прошла по коридору и увидела следующую картину. Лиз, стоя на невысокой стремянке, орудовала валиком: красила потолок. А Майкл, ползая на коленях, заделывал плинтусы и время от времени жаловался, что Лиз поливает его сверху краской. Что было истинной правдой. Они оба были перемазаны краской с головы до ног. Пожалуй, на себя они умудрились извести краски ничуть не меньше, чем на стены. Джулию поразило, как непринужденно держатся друг с другом ее сестра и Майкл. Конечно, они всегда были большими друзьями, но впервые Джулия подумала о том, что со временем из них могла бы получиться очень хорошая пара.
Она слегка откашлялась, пытаясь привлечь к себе внимание. При виде сестры Лиз моментально выронила валик на пол.
– Джулия! – взвизгнула она радостным голосом.
– Привет всем!
Майкл медленно поднялся с колен.
– Зачем пришла?
– Хочу поговорить с Лиз. Тетя сказала, что она помогает тебе с обустройством дома. Замечательно! – Она огляделась по сторонам и добавила несколько невпопад: – Очень красивая получается комната.
Лиз спрыгнула со стремянки.
– Ну, выкладывай же! Что ты там нарыла? Нашла родного отца?
Впервые Джулия подумала о том, как мало знает Лиз обо всем том, что произошло с ней в последнее время.
– Нашла! И не только отца, но и… мать.
Глаза Лиз наполнились страхом.
– Ничего не хочу слушать!
– Придется, Лиззи!
– Получается, что ты мне не сестра, да? Мама удочерила тебя?
Пора положить конец этим страхам раз и навсегда, подумала Джулия.
– Мы навсегда останемся сестрами! Даже и не мечтай о том, чтобы избавиться от меня! Я от тебя никуда не денусь, так и знай!
Шутливый тон подействовал благотворно. Лицо Лиз разгладилось.
– Но все равно мы не родные, да? Говори же! Я готова выслушать все!
– Да, мы не родные по крови!
– То есть та русская девочка с фотографии – это ты?
– Нет. Это моя сестра.
– Что? – Лиз уставилась на нее ошарашенным взглядом.
– Так вас было двое? – подал голос Майкл, видно, тоже шокированный услышанным.
– Да. Мы близнецы с сестрой. Ее зовут Елена. А я вспомнила, как в детстве у меня была воображаемая подружка, и ее тоже звали Еленой. Оказывается, она была моей сестрой, но я ничего не знала о том, где она и что с ней.
– Папа рассказывал мне, как ты в раннем детстве любила беседовать с этой своей воображаемой подружкой на какой-то непонятной абракадабре. Получается, что ты говорила с ней по-русски! – изумилась Лиз.
– Скорее всего! – Джулия подавленно замолчала, обдумывая, в какие слова лучше всего облечь свой дальнейший рассказ. – Мои родители занимали важное положение в России, но надумали бежать оттуда. Детей, то есть нас с сестрой, разъединили. Так было проще вывезти нас из страны. Но родителей убили. Нас вывезли в Штаты представители американских спецслужб. Сара была одним из этих агентов. Она решила оставить меня себе и воспитать как родную дочь.
– Неправда! – недоверчиво воскликнула Лиз. – Наша мама – шпионка? Не говори ерунды!
– И тем не менее это так! Звучит невероятно, но правда! Ах, Лиз! Мне еще о стольком предстоит вам рассказать! Но я хочу, чтобы папа тоже послушал меня. Давай отправимся к нему прямо сейчас и покончим со всеми тайнами раз и навсегда.
Лиз бросила вопросительный взгляд на Майкла, и тот ободряюще кивнул ей головой.
– Хорошо! Пошли! – Она положила валик на поддон. – Только руки сейчас вымою! – и вышла в соседнюю ванную комнату. Было слышно, как она включила кран и полилась вода.
Джулия взглянула на Майкла. Ей было немного не по себе, оттого что они остались с ним наедине. Надо же что-то сказать, но что?
– Мне жаль, что все так вышло, Майкл! – промямлила она наконец.
– Мне тоже! Но я рад, что ты разобралась со своим прошлым. Теперь все фрагменты на месте, да?
– Да, теперь я успокоилась, потому что получила ответы на все свои вопросы. Сейчас мне понятно, почему я так разительно не похожа на своих родителей, я знаю, почему мама всегда была против того, чтобы я занималась вещами, которые мне нравились. Она все время боялась потерять меня. Она посвятила мне всю свою жизнь и не могла допустить даже в мыслях, что я могу выскользнуть из ее сетей любви. Да, она полонила меня своей любовью. К сожалению, я это поняла только тогда, когда она ушла.
– Получается, я тоже полонил тебя своей любовью.
– Не совсем!
– Нет! – отмахнулся он жестом руки от ее слов. – Все именно так и было! Хотя сам я не понимал, что делаю. Я слепил твой образ в своем сердце и не хотел, чтобы он расходился с тем, что есть в действительности. Даже в мелочах! – Майкл грустно улыбнулся и закончил с невыразимым сожалением: – Прости, что отнял у тебя столько времени!
– Не говори глупостей, Майкл! Ты никогда не был мне в тягость! Ты – замечательный парень. И ты ни в чем не виноват! Все дело во мне! Я сопротивлялась, потому что в глубине души всегда понимала, что никогда не буду счастлива жить той жизнью, которую ты мне уготовил.
– И я такого дурака свалял! Купил дом, не сказав тебе ни слова!
– Не расстраивайся! Прекрасный дом! Желаю тебе побыстрее найти свою вторую половинку и начать строить в этом доме семью.
– Постараюсь!
Лиз вернулась в комнату и мельком взглянула на обоих.
– Ну что, закончили?
Майкл посмотрел ей в глаза.
– Да. Закончили! Теперь определенно закончили!
Двумя часами позже, осушив несколько чашек кофе, Джулия, сидя на кухне в квартире Джино, рассказала отцу и сестре всю историю до конца. Оба были сражены наповал услышанным. Особенно той частью информации, которая касалась Сары. Джулия постаралась максимально сгладить все углы в своем рассказе, постоянно подчеркивая, сколь многим пожертвовала Сара ради счастья семьи. Но она понимала, что и Джино, и Лиз найдут свои оправдательные мотивы для женщины, которую они так любили.
Джино молчал добрых полчаса, уставившись в чашку с черным кофе, поди, пятую по счету.
– С тобой все в порядке, папа? – наконец не выдержала Джулия и нежно погладила его руку.
В его глазах была боль, когда он посмотрел на нее.
– Ты все еще хочешь называть меня папой?
– А как же еще? Ты мой единственный и настоящий отец! Я люблю тебя! Я люблю Лиззи. Вы моя семья!
– Но на самом деле мы не твоя семья! – уныло возразила ей Лиз.
– Нет, семья! Запомни, Лиз! Любовь важнее крови! А мы любим друг друга!
– Если это так, то зачем же ты затеяла поиски своих настоящих родителей?
Хороший вопрос задала ей Лиз. Джулия собралась с мыслями и сказала:
– Я хотела просто понять, почему я не такая, как вы. Откуда у меня эта непонятная страсть к музыке? Почему я светленькая и голубоглазая? Помню, мама всегда повторяла, что у нас с ней носы одинаковые и у обеих длинные ноги. Но теперь я понимаю, что она просто старалась развеять мои сомнения. Она сделала все, чтобы я была счастлива. За что-то я, быть может, и злюсь на нее, но одновременно знаю, что только благодаря ей у меня была такая прекрасная и счастливая жизнь.
– И все же она должна была поделиться со мной всем этим! – мрачно обронил Джино. – Да и я сам виноват. Надо было больше расспрашивать и о тебе, и о твоем отце.
– Мама сожгла за собой все мосты в прошлое. Она жила только ради нас троих. Как только она вышла за тебя замуж, папа, с ложью было покончено навсегда. Помни об этом!
– Вот так! Думаешь, что знаешь человека, с которым живешь рядом. А выходит…
– А ты и знал ее! Прекрасно знал! Десятки милых привычек! Кофе по утрам, а как она обливалась всегда слезами, когда смотрела по телевизору любовные мелодрамы. А помнишь, как она начинала читать газету? Обязательно с последних страниц, постепенно перемещаясь к первой полосе. А как смеялась? Заразительно, словно девочка-хохотушка! – Джулия улыбнулась собственным воспоминаниям. – Мы все знали нашу маму. Да, именно так! Знали!
– А как твоя сестра? Что будет с ней?
Джулия сделала глубокий вдох.
– Я пригласила ее к нам на следующие выходные. Хочу познакомить ее с вами. Надеюсь… – она замолчала и посмотрела на отца и сестру. – Надеюсь, вы примите ее как родную. У нее была трудная жизнь. Она кочевала из одной приемной семьи в другую. Вся ее семья – это я! У нее нет ни отца, ни еще одной сестры, никого!
– Я, конечно, буду ревновать! – созналась Лиз. – Вы же родные! К тому же близнецы! Вы с ней быстро сойдетесь! И ты меня забудешь, я знаю!
– В моем сердце хватит места для двух сестер! – возразила ей Джулия. – А в твоем, Лиз? А в твоем, папа? Неужели в доме Демарко не найдется места за воскресным столом еще для одного человека? Ни за что не поверю!
Впервые за все время разговора улыбка тронула губы Джино.
– Конечно! Твоей сестре всегда найдется место за нашим столом!
– Папа! Ты – самый добрый человек на свете! – Джулия потянулась к нему и поцеловала в щеку. – Я так счастлива, что ты у меня есть. Что не мешает напомнить тебе, папа, что пить – это плохо. Знаю, последнее время я все больше была занята собой, но не настолько, чтобы не замечать, что ты пытаешься утопить свое горе в бутылке. Я не хочу тебя терять! Пора завязывать с этим увлечением, папа. Я тебе помогу, чего бы это мне ни стоило.
Джино погладил ее по руке.
– Видишь ли, доченька, когда я выпью, то горечь утраты притупляется, и мне делается немного лучше.
– Но, папа…
– Знаю-знаю! Твоя сестра уже прочитала мне целую нотацию на эту тему.
Джулия удивленно посмотрела на Лиз.
– Правда?
– Ты же сама велела мне начинать действовать, принимать решения, брать на себя ответственность. Словом, перестать быть сторонним наблюдателем. Вот я и послушалась тебя. У нас с папой вчера вечером был долгий разговор.
– Я очень рада! – Джулия помолчала и, боясь спугнуть удачу, осторожно перешла к последней теме, занимавшей ее. – Вы не против, если на наш воскресный обед я приглашу еще одного человека?
– Алекса? – криво усмехнулась Лиз. – Я так и знала!
Сердце Джулии затрепетало при упоминании дорогого имени, но она лишь качнула головой в знак отрицания:
– Нет, не Алекса! Я имела в виду Сьюзан Дэвидсон, мать Сары и твою бабушку. Мне так хочется, чтобы вы наконец познакомились.
Джино глянул на младшую дочь:
– Что скажешь, дорогая?
– Неплохая мысль! – медленно проговорила Лиз. – А что? Если у Джулии появилась еще одна сестра, то пусть, по крайней мере, у меня будет еще одна бабушка. А бабушка Нонна не будет возражать? – взглянула она на отца.
– Моя мать все поймет правильно! – заверил он ее. – В нашем доме места хватит всем.
– Вот и прекрасно! – улыбнулась Джулия. – Вы оба такие добрые и щедрые люди. Знайте, за это я люблю вас еще больше!
– А почему же ты не хочешь пригласить Алекса? – полюбопытствовала Лиз.
– Алекс уезжает в очередную командировку. Скорее всего, он уже уехал. Он не мог дождаться, когда снова вернется к своей работе. – Слезы подступили к глазам, но Джулия быстро заморгала ресницами, чтобы стряхнуть их. Не станет она плакать из-за Алекса! Они хорошо провели время вместе. И он вел себя просто замечательно по отношению к ней. А что же до всего остального, так они ведь оба с самого начала знали, что у них краткосрочный роман.
– Ты любишь его, да? – тихо спросила Лиз, и в ее глазах отразилось сочувствие.
– Хотела бы я сказать тебе «нет». Но думаю, что да, я люблю его. – Джулия помолчала немного. – А сейчас поговорим о будущем. Хочу, чтобы вы знали. Я тут задумала одно небольшое путешествие…
Минуло всего лишь две недели. И вот уже такси мчит их с Еленой по улицам Москвы. Невероятно! Джулия с улыбкой посмотрела на сестру.
– Наконец-то мы здесь!
– Да! Мне все время хочется ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон! – призналась ей Елена. – Такое чудо! Еще совсем недавно я ничего не знала о твоем существовании, а тут я уже в России! И рядом со мной сестра, которую я считала погибшей. Вот уж воистину, жизнь преподносит иногда такие сюрпризы, о которых думать не думаешь!
– Я так рада, что ты согласилась отправиться вместе со мной в эту поездку. Ты же знаешь, я иногда принимаю импульсивные решения. Ты гораздо более здравомыслящий человек, чем я. Но я рассудила так: или сейчас, или никогда! Не стоит надолго откладывать то, что можно сделать сразу.
– Слава богу, у нас не возникло никаких осложнений при оформлении документов. Российские власти выдали нам визы незамедлительно.
– Думаю, их обрадовало то, что у того давнего преступления отыскался американский след, – предположила Джулия. – Во всяком случае, у них не осталось больше сомнений насчет того, кто убил наших родителей.
– Напрасно родители доверились Брэдли. Да еще и рассказали ему о драгоценностях. Так бы жили еще по сей день!
– Знаешь, Елена, в тех обстоятельствах трудно было понять, кому можно, а кому нельзя доверять. Вот они и положились на удачу.
– Но удача от них отвернулась! – мрачно пошутила Елена. – Вообще-то я не горела особым желанием ехать в Россию. Хотела похоронить эту часть нашей жизни и все, что с ней связано, навсегда. Но теперь я рада снова очутиться здесь, на родине. Одно беспокоит. Я надеялась, что смогу кое-что вспомнить. Но ничего не вспоминается. А как у тебя?
– Пока тоже ничего! – вздохнула Джулия. – Может быть, что-то вспомнится, когда мы отправимся в пешие прогулки по Москве. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.
– Дай-то бог! Но как бы то ни было, а я рада, что мы приехали в Москву. И с твоей семьей мне было приятно познакомиться. Милые, добрые люди! Они так гостеприимно встретили меня.
Джулия откинулась на спинку сиденья такси, вспоминая события минувших десяти дней. Разумеется, семейство Демарко распахнуло свои объятия навстречу новому члену семьи. Лиз поначалу испытывала некоторую скованность, а потом тоже стала обращаться с Еленой как с родной. Впрочем, большую часть своего времени она посвятила своей новой бабушке, Сьюзан Дэвидсон, которую тоже наконец-то посвятили во все перипетии долгой и запутанной истории ее дочери. Конечно, союз двух семей еще должен пройти испытание на прочность, но Джулия не сомневалась в том, что союз будет прочным, а испытания пройдут успешно.
Оставалось еще много нерешенных дел. Как распорядиться деньгами? Что делать с драгоценностями? Кому предложить ознакомиться с партитурой? Но сестры решили заняться всеми делами после поездки в Россию. Обе они возлагали особые надежды на это необычное путешествие в собственное прошлое. Надо было перевернуть наконец самую драматичную страницу их жизни навсегда, после чего можно будет сосредоточиться и на планах на будущее.
Такси остановилось возле гостиницы «Метрополь», в двух шагах от прославленного Большого театра. Джулия подумала, что на сцене Большого танцевала когда-то ее мать, а до этого – ее прабабушка. Откуда же еще, как не с этого места, начинать реконструкцию своего прошлого?
Оформив документы на ресепшен, сестры поднялись к себе в номер. Джулия оглядела комнату: красивый интерьер. На стенах живописные полотна, две двуспальные кровати, письменный стол, кресло. Пока Елена отлучилась в ванную, она подошла к окну. Большой театр был виден как на ладони. Красивое величественное здание, восемь мощных колонн, знаменитая квадрига Аполлона, венчающая фасад. Все в этом здании дышало историей, историей, которая имела самое прямое отношение и к их семье. Ведь их семья дала миру и прославленных балерин, и известных музыкантов.
– Чем ты любуешься? – поинтересовалась у нее Елена, тоже подходя к окну.
– Да вот смотрю на Большой театр.
– Потрясающий театр! – вздохнула Елена. – Когда-то я тоже мечтала танцевать на сцене Большого. Увы-увы! Моим мечтам не суждено было сбыться.
Джулия молча обняла сестру за плечи. Казалось, они переговорили уже обо всем на свете, но ни разу в своих разговорах они не коснулись того несчастного случая, который навсегда лишил Елену возможности выступать на сцене. Быть может, настанет день, когда Елена сама захочет рассказать ей об этом страшном эпизоде в своей жизни.
– Я помню, как я любовалась мамой, стоя за кулисами, – мечтательно проговорила Елена. – Она казалась мне такой прекрасной, и мне хотелось порхать по сцене так же легко и воздушно, как мама.
У Джулии тоже сохранились в памяти какие-то разрозненные куски воспоминаний об их походах в театр. Впрочем, ее совсем не интересовали мамины танцы, и она редко глазела на сцену. Ее завораживала мощь оркестра. Ей нравилось просто слушать музыку.
– Мы обязательно отправимся в Большой театр, но во вторую очередь!
Елена удивленно вскинула брови.
– А куда мы пойдем в первую очередь?
– В тот самый детский дом, возле которого тебя сфотографировал Алекс. Ведь именно оттуда началось наше долгое путешествие в прошлое. Без той давней фотографии мы бы никогда не нашли друг друга. Ты готова?
– Думаю, да!
Голос сестры прозвучал не очень радостно.
– Что-нибудь не так?
– Я боюсь воспоминаний! – призналась Елена. – А ты?
– Нет, я не боюсь! – Джулия была взволнованна и уже вся в предвкушении новых впечатлений. – Да, понимаю! Грустно нам будет увидеть место гибели наших родителей, посетить их могилы, но впервые за долгие месяцы и годы я чувствую в себе уверенность смело смотреть в будущее. Я обрела наконец свое прошлое и готова примириться с ним.
– Тогда вперед! – улыбнулась Елена.
Они вышли из гостиницы и направились на Красную площадь. Она оказалась значительно больше, чем представляла себе Джулия. По одну сторону Красной площади расположился Кремль, старинная средневековая крепость, возведенная когда-то на берегу Москвы-реки. Впереди взметнулись вверх разноцветные луковички куполов храма Василия Блаженного. Все остальное пространство площади тоже полнилось различными историческими достопримечательностями, с некоторыми из которых Джулия уже успела познакомиться в самолете, когда листала туристический путеводитель по Москве. К северу от собора возвышалось Лобное место, площадка, с которой в былые времена зачитывались царские указы. Поодаль – Мавзолей Ленина, напротив – знаменитый московский ГУМ, крупнейший столичный универмаг.
Джулии хотелось подробно ознакомиться с каждой достопримечательностью. И все же вначале они должны найти детский дом. Адрес ей уже сообщили чиновники, с которыми она обсуждала цели поездки в Москву. «Кстати, ей объяснили, что в Советском Союзе, где после революции и двух мировых войн было особенно много сирот, никто никогда не скрывал существования детских домов».
И вот они с сестрой приближаются к тому месту, с которого все когда-то и началось.
Здание возникло перед ними неожиданно, буквально ниоткуда. Скромное кирпичное здание, обнесенное забором с железными воротами, защищавшими когда-то обитателей детского дома. Интересно, что там сейчас, подумала Джулия. Все еще детский дом?
Они с Еленой остановились перед воротами и замерли. Джулия попыталась вспомнить, выходила ли она в этот двор, гуляла ли вдоль забора, держалась ли за ограду, но память осталась глуха ко всем ее усилиям. Скорее всего, ее тут и не было. Но Елена была! Джулия придвинулась к сестре так близко, что почувствовала ее плечо.
– Я помню, как стояла здесь! – прошептала Елена. – Мне было так страшно, так страшно! Я чувствовала, что с нашими родителями случилось что-то непоправимое. Да, я сердцем это чувствовала. А потом ко мне подошли какие-то мужчина и женщина, и они увели меня прочь. Я стала плакать, звать тебя, а они закрыли мне рот рукой. И мы уехали! – Елена схватилась рукой за живот. – Мне плохо! И голова кружится!
– Давай присядем вон на той скамейке.
– Нет, я хочу обратно, в гостиницу!
– Я отведу тебя!
– Нет! – Елена поспешно отступила назад. – Мне хочется немного побыть одной.
– Ты уверена, что справишься? – Джулии не хотелось отпускать сестру одну.
– Не волнуйся! Справлюсь! Просто нервы что-то немного расшалились. Все же я не такая стойкая, как ты. И не всегда умею контролировать свои чувства.
– Я тебя прекрасно понимаю! Если хочешь, давай уедем! Найдем более веселое занятие!
– Все потом, Джулия! Я устала! Мне нужен небольшой перерыв. К тому же, есть вещи, которые мы с тобой все равно должны делать порознь. – Елена загадочно улыбнулась и пошла прочь.
Джулия нахмурилась. Она не поняла последних слов сестры. Ей так хотелось делить с сестрой все горести и радости, все-все-все! Но нельзя забывать о том, что Елена прожила гораздо более тяжелую жизнь, чем она, на ее долю выпало больше испытаний. Ведь Елена с малых лет росла одна и привыкла всегда все держать в себе. Именно так она приучила себя справляться со своими бедами. Не делиться ни с кем! Быть может, со временем она изменится, поймет, что их уже двое.
Джулия подошла к воротам и обхватила руками железные прутья. Во дворе было пусто. Да и само здание производило впечатление полнейшей заброшенности. Видно, последние обитатели уже давно покинули это место. На всем лежала печать уныния, будто здесь никогда не случалось ничего хорошего и светлого.
– Не возражаете, если я вас сфотографирую? – услышала Джулия за спиной мужской голос.
Она повернулась и застыла, пораженная.
– Алекс! – не поверила она своим глазам в первую минуту.
Но это действительно был Алекс, в своих неизменных джинсах, черной рубашке и черном кожаном пиджаке, с фотокамерой через плечо. Ветер растрепал его волосы, зеленые глаза светились радостью. Он явно был взволнован встречей. А еще он был до невозможности хорош собой! Джулия почувствовала приятный холодок внутри, а ладони рук стали моментально влажными.
– Как ты здесь оказался? – обрела она наконец способность говорить.
– Да вот вспомнил, что за все то время, что мы были вместе, я так ни разу тебя и не сфотографировал. Представляешь, что из меня за фотограф, а?
– И ты специально прилетел в Москву только ради того, чтобы сфотографировать меня?
– Но ты же знаешь меня! – усмехнулся он. – Ради того, чтобы заполучить нужный мне снимок, я готов на все! Позвонил тебе пару дней тому назад домой, поговорил с Еленой. Она-то и ввела меня в курс ваших ближайших планов.
– Значит, вы обо всем договорились заранее! Уж не поэтому ли она так внезапно захотела побыть в одиночестве? – воскликнула Джулия, вспомнив слова сестры о том, что есть вещи, которые им все равно придется делать порознь.
Алекс кивнул головой. Немного помолчав, он сказал:
– У меня для тебя кое-что есть.
Он снова повесил камеру на плечо и извлек из кармана пиджака конверт.
С некоторых пор конверты стали производить на Джулию исключительно негативное впечатление.
– Что там? – спросила она напряженным голосом.
– Это тебе презент от Стэна. Я в конце концов нашел его, и он рассказал мне все. И как готовил план спасения твоих родителей, и как помогал твоей матери. Он мечтал, чтобы Наталья танцевала в Штатах.
– А он знал, что Брэдли убил моих родителей?
– Даже не подозревал! Видишь ли, Джулия, судя по всему, Стэн был безнадежно влюблен в твою мать. Можно сказать, потерял голову! Он очень хотел помочь ей. Они подружились во время гастролей твоей матери у нас. Ведь Наталья несколько раз выступала в Америке. После ее гибели он был буквально раздавлен произошедшей трагедией. Сказал, что очень жалеет, что не был откровенен с нами с самого начала. Стэн, как и мой отец, полагал, что таким образом он защищает нас от неприятностей. Он ведь, как и отец, был уверен, что твоих родителей убили свои. Он просит у тебя прощения и в знак раскаяния посылает тебе вот это. Открой!
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |