- У меня тут ничего нет. Давай, как есть. Я уже не стану беременным больше, чем есть сейчас, ну, серьезно. А за себя не беспокойся – карту ты мою видел, анализы тоже. – Дженсен позади медлил. – Да ладно, давай, не нежничай. Я не хрустальный, а там, так точно. Они каждый раз чуть ли не до гланд мне достают, так что, после всего, что пришлось пройти в клинике, я вряд ли могу считаться девственником… Переживу.
Желание внутри било тугим горячим фонтаном. И Дженсен сзади делал что-то преступное… преступное в отношении неустойчивого слабого до любых касаний и ласок тела Джареда – мял, гладил, изучающее ощупывал, прихватывал пальцами.
- Слушай, твои пальцы, бесспорно, охрененные, - не выдержал наконец Джаред. – Но мне чертовски больно от непроходящего стояка, и я даже кайф в полной мере получить не могу. Мне нужно больше. Понимаешь?
В этом было что-то неправильное – трахаться в первый раз уже после того, как от тебя у кого-то будет ребенок…
Бред!
Впрочем, вся ситуация вообще была далека от нормальной.
Джаред скулил, вертел задом, беспрестанно крутился ужом, цеплялся сильными пальцами Дженсену за бедра, подгоняя - в общем, делал все, чтобы тот, так долго ждавший этого момента, без промедления кончил.
- Эй, угомонись, - притормозил Дженсен, и приложился губами между лопаток, впечатываясь прямо во влажное соленое пятно на ткани. – Будешь так спешить, ничего не получится. И тебе же будет хуже. А еще нам лучше перебраться в кровать. Здесь неудобно, одни острые углы.
На этот раз Джаред оказался на удивление покладистым, набрал в легкие побольше воздуха, и затих, неуклюже переступая по полу босыми ногами, пошел вслед за Дженсеном.
Он так и остался в своей дурацкой футболке, даже когда Дженсен уложил его спиной на матрас. Она была уж слишком какая-то свободная и слишком длинная - идиотский серый балахон.
Гадкая шмотка мешала. Дженсен для большего удобства оттянул край, заголяя живот, но Джаред тут же вернул футболку на место.
- Ты ее специально оставил? Мешает, - обиделся Дженсен.
До чертиков хотелось видеть. Особенно с такого ракурса – если перехватить Джареда под коленями, приподнимая ноги повыше - живот казался еще больше, внушительнее и круглее.
- Не надо, - попросил дрогнувшим голосом Джаред, сорвано дыша. – Не мешает.
- Пожалуйста, Джаред. Он ведь мой.
Джаред с сомнением помедлил, и все-таки неловко потянул за края...
Только лежа на спине не получались – Джареду было тяжело, не хватало воздуха, и вскоре он начал задыхаться. Пришлось останавливаться, разворачивать Джареда, ставить на четвереньки. Но так угол оказался не самым удачным, тяжелый живот все равно тянул вниз, Джареду было не очень приятно, и он угрожающе качался на расползающихся руках и ногах.
Ему было непросто, но изнывающему от желания Дженсену в разы сложнее – нужно было сдерживать себя, помогать Джареду и быть вдвойне аккуратным, чтобы случайно не навредить ребенку. Это был тот случай, когда в первую очередь нужно было думать не только о партнере, но и еще о третьем, слава богу, не «участнике».
Дженсен очень надеялся, что малыш ничего против этого «процесса» не имеет. Впрочем, отвлечься от этой мысли получилось, когда пришло осознание, что такая кроха вряд ли имеет представление о том, что такое секс. Возможно, ему было куда хуже, пока Джаред пребывал в своем напряженном состоянии, а сейчас папочкам будет хорошо, и ладно. Значит, и он будет в норме.
Толку, правда, от их стараний было чуть. Джаред просил сильнее, но кончить не получалось. А от сильных толчков пару раз чуть не загремел ничком на матрас. Дженсен хоть его и держал, все равно было опасно.
Подходящее решение нашлось само собой – если повернуть Джареда лицом к стене, к изголовью кровати, на которое можно опереться руками, по возможности перенося на них вес - получится идеально.
Дженсену рвало резьбу от трогательно прогнутой поясницы, чуть раздавшихся боков, от острых лопаток и цепочки позвонков, уходящей под чуть больше положенного отросшие волосы. Джаред не успевал их стричь, последние месяцы они стали расти с какой-то уж совсем сумасшедшей скоростью, буквально по неделям. Джаред злился, конечно, но Дженсену он такой до жути нравился – особенно сейчас, зарываясь носом в вихрастую влажную макушку, задыхаться знакомым запахом.
Дженсен потянулся рукой вперед, положил раскрытую ладонь поверх живота, страхуя, оберегая, чтобы Джаред случайно не задел нежной натянутой кожей стену или деревянные перила. Подтянул к себе, погладил, а потом мягко соскользнул с живой округлости и подставил руку под твердый возбужденный член, который тут же, будто пес, почуявший хозяина, покладисто лег в ладонь.
Джаред кончил, едва не подавившись своим криком, столь желанный оргазм обрушился на него лопнувшим небом.
- Если бы с тобою не надо было обращаться, как с хрустальной вазой, я бы разложил тебя на первой попавшейся поверхности и вылизал всего, а потом трахал бы до полусмерти, - признался Дженсен, вытирая о джаредово плечо взмокший лоб.
- Я не ваза, - обиженно прогундосил Джаред.
- Не ваза, но, согласись, в позах мы ограничены. Да и все-таки, там маленький.
- Черт, перестань, ладно? А-то у меня, кажется, снова встает.
- А у тебя такой скрытый потенциал! И ты молчал?
После всего случившегося Джаред почти сразу же уснул. Что радовало – с абсолютным умиротворением на лице.
А Дженсен лежал рядом, смотрел на него, и понимал, что абсолютно не хочет возвращаться к себе.
*
Утро началось внезапно, беспрепятственно заползло через незашторенное окно, медовым светом разлилось по соседней подушке. По пустой подушке.
Комната была не его, и кровать чужая. Дженсен не сразу понял, где он, а когда картинки в памяти совместились в нужном порядке, подскочил на мятых простынях, ища Джареда.
Ну, в конце концов, не сбежал же он, как засмущавшаяся девчонка, из своей же комнаты, только чтобы избежать утренней неловкой встречи?
Нет, не сбежал. В ванной с шумом лилась вода. Дженсен выдохнул. Повертелся с бока на бок, с хрустом потянулся.
Вода выключилась, дверь открылась.
- Ну ты и здоров дрыхнуть, - сказал Джаред, кутаясь в халат. – Десять утра!
- Десять? – протерев глаза кулаком, переспросил Дженсен. – Так рано? Мне нужно кофе. Много!
- Ничего себе рано. Ты с таким распорядком дня что-то дальше делать думаешь? К нему, вообще-то, придется еще и ночью вставать.
- Ну вот тогда и подумаем на этот счет. А сейчас я имею право на отдых и восполнение сил. После вчерашнего. Кстати, и с чего ты решил, что это хуже, чем стоять на карачках в обнимку с унитазом? По-моему, это явный плюс твоего состояния.
- Ох, не напоминай, - попросил жалобно Джаред, присаживаясь на кровать.
- Так как твои «проблемы», требующие определенного решения? Помощь еще нужна?
- Знаешь, - потупился Джаред. – Спасибо тебе, в смысле, не только за вчерашнее, за все. Но, наверное, больше этого не нужно. Мне лучше справляться самому. Давай обойдемся без «актов милосердия».
Дженсен хмыкнул, спустил босые ноги с кровати и придвинулся ближе.
- Не понравилось?
- Не в этом дело. Просто ты не должен.
- Верно, – он положил ладонь Джареду на колено, погладил. - Не должен. И, наверное, не стал бы, если бы не хотел. Понимаешь?
Дженсен наверняка мог бы выстроить ладную красивую речь с признанием в любви, воспеванием этого прекрасного чувства, но где-то внутри кружило невыносимо острое болезненное ощущение, что ничего такого Джареду от него не нужно. Да и сказать все это вслух было непросто.
- Послушай, все кончится скоро – ты останешься с ним, а я от вас уйду. Зачем нам это все? – путано принялся объяснять Джаред, рассматривая рисунок на шторах. - С каждым разом оно будет все страннее и страннее, непонятнее, сильнее, глубже. Что-то другое, не как помощь.
- Ты этого боишься? – догадался Дженсен. - Слушай, я понимаю тебя, я сам никого никогда не пускал в свою жизнь надолго и по-настоящему. Так проще. Но однажды наступает момент, когда этого становится мало. Я не могу тебя заставить, я могу тебе всего лишь сказать и показать. А ты можешь не поверить. Или наоборот, поверить. Не уходи от нас. Оставайся.
- В качестве кого? Няньки? Третьего лишнего? Дженсен, ты женат. И твоя жена меня ненавидит.
- Не преувеличивай. У Данниль, конечно, тот еще характер, но ненавидеть это слишком. Кроме того, нас с ней почти ничего не связывает. Ну, как супругов.
- Ребенок вас связывает.
- С тобой он нас тоже связывает. И куда крепче.
- Верно. Временно. Я буду нужен тебе до поры, до времени. Тебе это ново, я, вроде как, пока одно целое с твоим сыном. Но, что потом? Посмотри кто ты, и кто я. Уверен, если бы мы когда-нибудь и где-нибудь пересеклись раньше, ты бы на меня даже внимания не обратил. Не порть себе жизнь из-за меня, Дженсен, не надо. Тебя не поймут. Сейчас у тебя есть все: карьера, слава, нормальная семья – как положено. Но будешь ли ты счастлив, когда ничего этого не останется, когда тебя скинут на землю?
- Вот за славу я точно не держусь. Ты что, обо мне печешься? Ну конечно, разве может быть иначе, это же ты - Джаред. Только я взрослый мальчик, могу сам отвечать за свои поступки, - он обнял Джареда за затылок, притянул поближе, скользнул губами по уголку его рта, не поцеловал, просто коснулся. – У тебя поразительное свойство, Джей – вопреки своим собственным нуждам и желаниям защищать, поддерживать и заботиться о близких тебе людях. Это нормально. Но у меня тоже есть обычная человеческая потребность оберегать и защищать того, кто мне дорог. А ты сейчас заключаешь в себе сразу двух человек, которые для меня особо важны в этой жизни. Поэтому, ты можешь брыкаться, изворачиваться, но я тебя так просто не отпущу, по крайней мере, пока не родится ребенок. Я буду делать все возможное, чтобы изменить нашу жизнь в лучшую сторону. Правда, даже не думай, я не буду возиться с тобою, как с маленьким, да ты в этом и не нуждаешься. Ты совершил такой поступок, для которого нужна смелость. За это тобою можно гордиться. И я тобою горжусь.
- Я совершил глупый поступок. Думаю, мною бы никто не гордился. Наоборот, осудили.
- Нет. Ты сделал важный выбор, ты вопреки всему остался человеком. И ты не сдался, ты готов бороться. Так давай будем бороться вместе. Просто, не прячься от меня, ладно? А еще, обещай мне, что когда все закончится, ты продолжишь учиться, Джаред.
Джаред молчал, сжав зубы.
- Ты заслуживаешь этого. Разве не ты мне говорил, что мечтаешь идти вперед, не останавливаться на одном месте?
- Я подумаю.
- Еще давно хотел спросить кое-что.
- Спрашивай, чего уж. Думаю, теперь что-либо утаивать бессмысленно, - усмехнулся Джаред, и развел руками.
- У тебя есть кто-нибудь?
- Что? – не понял сразу Джаред.
- Ну, есть кто-нибудь – парень, девчонка? Ждет тебя там кто-то, к кому ты собираешься вернуться после?
Джаред схватил ртом воздуха, потому что его стало резко не хватать легким.
- Н-нет.
Дженсен выдохнул и улыбнулся, искренне и широко.
- А кстати, у тебя кровать намного удобнее моей. Я так хорошо выспался. Поделишься ею?
*
Дженсену иногда казалось, что это какой-то, мать его, медовый месяц, высасывающий все мозги, отбирающий способность думать, когда все внимание разум и тело концентрируют только на одном человеке, на том, кто рядом, которого хочется постоянно касаться, целовать, в которого хочется нырять, тонуть в нем. Это какое-то возрождение и агония одновременно.
И дело было вовсе не в сексе.
Он приходил к Джареду ночами, забирался в кровать и оставался там до утра. Если не было изматывающей организм нужды, то они даже не трахались, просто лежали. Джаред временами слишком уставал, поэтому в моменты, когда удавалось уснуть, дрых, как убитый.
А Дженсену просто нравилось быть рядом, притираться грудью к широкой родной спине, слушать мерное сопение, впитывать тепло.
Иногда Джаред ворчал и театрально вздыхал, пихая Дженсена локтем в бок, как бы пытаясь вытолкать из кровати. Но только для виду.
- Не буди, - бормотал он, когда Дженсен тянулся к животу. - Я только его укачал – не унимался пол ночи. Даже догадываюсь, от кого он перенял эту привычку по наследству. А мне потом снова три часа умащиваться. Думаешь, так легко? Попробовал бы сам, я бы тогда посмотрел на тебя.
И правда, с каждым днем Джареду становилось все сложнее нормально и удобно улечься на кровати. На спине лежать было невозможно, приходилось вертеться с бока на бок, но и так было сложно – живот тянул вниз, упирался в матрас, укладывать его приходилось отдельно, будто ребенок уже был сам по себе. Поэтому, Джаред подтыкал под него скрученное одеяло, и остаток ночи бояться двинуться с места. А так хотелось иногда поворочаться, размять затекшее тело.
- Я не буду вас трогать, - обещал Дженсен. – Просто я соскучился.
- Мы не виделись несколько часов, - веско замечал Джаред, а сам придвигался ближе.
- Все равно соскучился. Не могу без тебя уснуть. Без вас двоих не могу.
В каждом вздохе, в каждом легком касании было столько интимности, сколько иной раз невозможно получить от секса. Просто было ощущение, что все именно так, как должно быть.
Особенно невероятно и удивительно было, когда под руками шевелилось живое. От этих ленивых или наоборот яростных толчков сердце гнало по венам кровь вдвое быстрее.
Можно было трогать не спрашивая. Джаред привык, и теперь сам подставлялся под касания и ласки.
Малыш ворочался часто и ощутимо, не нужно было выжидать или выпрашивать, стоило просто приложить ладонь, и в большинстве случаев вслед за этим следовал приличной силы пинок, будто желая дать «пять».
Хоть Джаред и жаловался, что маленькие ножки безжалостно заезжают ему под ребра и по желудку или печени – это запредельно больно, но сам менялся в лице и млел, стоило только мелкому начать возиться.
На нем иногда шевелилась натянутая ткань футболки, а если ее задрать, были видны очертания крошечных пяточек, которые забавно было щекотать, потому что они тут же исчезали, но выскакивали с другого бока.
Вечерами после ужина ребенок начинал буянить в двойном размере, в ход шли пинки ногами, бокс, удары по жизненно важным органам. Приходилось гладить – долго, упорно.
- Разговаривай с ним, пусть привыкает к твоему голосу, - с какой-то едва различимой грустью просил Джаред. – Тебе ему потом сказки рассказывать. Он должен узнавать голос.
Про привычку была чистая правда, казалось, на голос Джареда и его прикосновения мелкий реагировал куда охотнее. Джареду удавалось его успокаивать и забалтывать с большим успехом, чем Дженсену. Несмотря на эти недели, проведенные бок о бок, Джаред знал ребенка куда лучше.
- Что это было? – взволновано поинтересовался однажды Дженсен, почувствовав ладонью вздрагивающий живот. – Судорога?
- Нет. Просто икает.
- Икает? Это не опасно?
- Нет. У него бывает иногда.
Стало жалко бедняжку.
- Может, его по спинке постучать? – предложил Дженсен.
- Лучше погладить. Давай, погладь. Он перестает обычно, если погладить.
Мгновение спустя Дженсен уже осторожно водил вкруговую по животу, но тот продолжал строптиво дергаться, и кажется, еще сильнее, чем обычно.
А когда сам устав от бесконечной вибрации, Джаред пододвинул руку Дженсена, и положил свою большую ладонь на живот, проведя вдоль пару раз – все прекратилось.
Было обидно.
- На тебя он реагирует куда охотнее, чем на меня. Впору ревновать.
Джаред в ответ только укоризненно качал головой.
- Ты же понимаешь, что это глупо.
Детскую почти закончили и теперь она, нарядная и вся воздушная, как кружевное облако, ждала своего нового жителя с распростертыми объятиями.
Заглянувший пару раз в комнату Джаред осмотрелся, оценил и остался доволен. Пока все до единого здесь было в сонном покое и замерло в трепетном ожидании, но очень скоро комната оживет, станет шумной.
А пока сосредоточение жизни переместилось в гостевое крыло. Дженсену нравилось оставаться с Джаредом, а Джаред был не против.
Дженсен дописывал книгу, стремительными шагами двигался к финалу, работа шла быстрее, когда бок грел своим жарким телом Джаред. Иногда он так и засыпал под стук клавиш, примостив голову Дженсену на плечо, пока тот работал.
Дни как-то слишком быстро летели, складываясь в недели.
- Послушай, я тут узнал некоторую инфу, касаемо контракта, - поделился с Джаредом однажды утром Дженсен. - Официально после рождения малыша все встает на свои места, и ты обратно получаешь свои права, больше никаких номеров, только имя. Конечно, если снова не подпишешься на участие в И-Программе. Они, безусловно, попытаются тебя уговорить остаться, но я думаю, у тебя нет планов на дальнейшее сотрудничество, да? А это значит, что ты будешь свободен – это удача, что ты не в обязательной базе, иначе было бы намного сложнее вырваться.
- К чему ты ведешь?
- К тому, что ты почти свободен. Никто не посмеет диктовать тебе условия. Со своей стороны все прописанное в контракте ты выполнишь, а что будет потом – их уже это касаться не будет. Заберу вас двоих из клиники и привезу сюда. И контрактные деньги ты получишь, если тебе очень принципиален этот вопрос.
Джаред ничего не ответил. Сидел задумавшись над чем-то, потом поднялся, пошлепал прочь от кровати.
- Джей! – возмутился Дженсен молчанию на его слова.
Стоило Дженсену заговорить об этом и всякий раз Джаред либо соскакивал с темы разговора, либо просто замолкал, а иногда сбегал, как сейчас.
- Что? Я в туалет. У меня частая потребность.
Пока Джаред со своей «частой потребностью» заперся в ванной, на тумбочке заурчал мобильник Дженсена.
Он не имел обыкновения таскать дурацкую трубку с собой повсюду, особенно в комнату к Джареду, но вчера ночью захватил с собою.
Должны были звонить из издательства.
На последнюю изданную книгу, которая с успехом разошлась здесь, поступил заказ от английского дочернего издательства. Они обещали шумную рекламную компанию, пресс-конференцию и автограф-сессию, очень хотели видеть автора у себя в Лондоне, и вообще выражали свое восхищение писателем Эклзом.
Это было почти год назад. Джареда тогда и в помине не было. Дженсену задумка понравилась – увидеть свою книгу на прилавках книжных магазинов еще где-то, помимо своей страны. И он подписал контракт на участие в рекламной акции. Со всем, что происходило в жизни Дженсена в последние месяцы, про книгу он благополучно забыл, к тому же, свой новый, почти дописанный роман он намеревался отдать в другое издательство. Но, так или иначе, по всем договоренностям до начала рекламной акции и официального выхода книги в Англии оставалось еще полтора месяца. Джареду, максимум, оставалось недели три-четыре. Страшно не хотелось потом уезжать от карапуза, но время на решение основных вопросов у него оставалось. Дженсен был спокоен.
До вчерашнего дня. Пока не позвонили из издательства и не сообщили, что чопорные англичане по каким-то причинам сместили дату выхода книги на ближайшие дни.
Дженсен чертыхнулся – прямо в трубку. И почти послал их прямым текстом.
Все, что сказали ему в издательстве, означало одно: необходимо оставлять Джареда здесь одного и улетать, трясясь в самолете чертову тучу часов. Это было невозможно. Невозможно с позиции обычного нормального человека, но в той области жизни, к которой относилась профессия и контракты, понятия «обычный человек» не существовало.
Это были партнеры, Дженсен с ними работал. Объяснить им, что здесь его ждет парень на сносях, было делом запредельной сложности – потому что это просто бред.
Из издательства обещались позвонить сегодня и доложить – получилось ли у них уладить возникшую проблему или нет, дадут ли Дженсену возможность не ехать или нет.
Поэтому сейчас, когда Джаред вышел из ванной, Дженсен орал в трубку, а когда заметил Джареда на пороге, нажал отбой и бросил телефон на подушку.
- Ты чего? – перепугано вытаращился на него Джаред, придерживая живот. – Кто это был? Это из клиники? Они что-то сказали? Про ребенка или про меня?
- Нет. Из издательства. У тебя свой контракт, а у меня свой - с ними, от которого не откажешься. Они перенесли презентацию книги, на которой мне нужно присутствовать. В Лондоне.
- В смысле?
- Мне нужно улетать. Завтра утром.
Джаред сначала позеленел, потом побелел, потом по щекам поплыли розовые пятна.
- Но завтра у меня последний осмотр в клинике. Доктор должен назначить дату для операции.
- Я знаю.
- Ты не поедешь со мной? – заметно погрустнел Джаред.
- Я не могу. Джаред, я бы рад отменить, я вообще не хочу от тебя ни на шаг отходить, я даже не знаю, как быть и с кем тебя оставить… но мне надо там быть.
Джаред так и стоял на пороге между комнатой и ванной, рассматривал пол у себя под ногами.
- Слушай, это всего лишь осмотр. Доктор просто назовет число. Ты же не собираешься рожать в эти несколько дней, правда? - больше для успокоения самого себя, сказал Дженсен. – Я бы взял тебя с собой, Джей, честно – в любой другой ситуации это бы даже не обсуждалось. Но сейчас лететь столько часов? Это опасно в твоем положении. Уж лучше ты сходишь к доктору без меня, как раньше, чем все начнется в самолете и закончится неизвестно чем. Ты согласен?
Джаред неохотно кивнул.
- Нос выше держи, - потянулся к нему Дженсен, но Джаред качнулся в сторону, и тот ткнулся губами в шею, куда-то за ухо. – Привезти тебе шоколадный Биг Бен? Я вернусь через несколько дней. Разберусь с презентацией книги, улажу еще кое-какие небольшие дела, и приеду. Это быстро. Только вот как тебя оставлять, не хочу, чтобы ты был совсем один.
- Ты забыл, что для таких, как я есть пансионаты? – невесело тряхнул челкой Джаред.
- Даже не выдумывай! Я тебя туда не сдам. Ладно, придумаем что-нибудь. А сейчас я на кухню, за завтраком.
- Иди, я приду.
*
То, что Джареда не придется оставлять в доме одного, Дженсен понял, выйдя в гостиную.
- Вот черт, - в кресле, закинув ногу на ногу, сидела Данниль и листала какой-то журнал. – Что-то мне подсказывает, что ты не просто так рано утром выходишь из гостевого крыла почти без одежды.
Какое-то время они смотрели друг на друга.
- Только не начинай снова.
- Не буду, - Данниль закрыла журнал, кинула его на столик и встала.
- Отлично выглядишь. Хорошо отдохнула?
- По-разному. Ты тоже выглядишь неплохо, по крайней мере, я забыла, когда в последний раз я видела тебя таким. В студенческие годы, наверное. Так он все еще тут?
- Ты же сама знаешь ответ.
Она кивнула.
- Верно. И почему я не удивлена?
Дженсен ее замечание вниманием не удостоил, зато сообщил:
- Кстати, это мальчик.
Данниль какое-то время молчала, смотрела сквозь супруга.
- Поздравляю. Рада за тебя, Эклз, - сказала она наконец, и добавила: - Странно, а вот я ничего не чувствую. Я должна что-то при этом ощущать, да? – повела она плечами. – Это несправедливо!
Она качнулась, и Дженсену пришлось сделать шаг к ней навстречу, чтобы подхватить.
- Знаешь, почему живу агентством? - спросила она глухо, уткнувшись носом ему в плечо. – Потому что я сама создала его. С нуля. Вложила все свои силы, время, часть себя самой. Оно мое и больше ничье. Ничего на этом свете мне уже не может быть ближе. Только оно.
- Да, я помню, - сказал Дженсен, погладив ее по волосам, - ты с самого детства ненавидела сказки, потому что…
- Потому что у меня нет воображения, и я не могу представить того, чего на самом деле нет.
- Послушай, Дани, - Дженсен чуть сжал ее плечи, чтобы она отвлеклась от своих мыслей, - ты всегда принимала правильные решения. У тебя всегда отлично это получалось. Я очень тебя прошу, прими и сейчас правильное решение. Я верю в тебя, ты же у меня всегда была умницей, правда?
За спиной у Дженсена как-то сорвано кашлянули, и он поспешно обернулся.
- Джаред, – сказал он, поворачиваясь к возникшему в дверях парню. – Видишь, все решилось, ты можешь остаться с Данниль. Если хочешь, она завтра отвезет тебя в клинику.
Джаред шарахнулся, как от огня, сделав шаг назад, и отрицательно мотнул головой.
- Не надо! Они пришлют за мной машину. Доеду сам!
- Ну серьезно, вы ведь не поубиваете друг друга за эти несколько дней?
- Еще чего, - подчеркнуто равнодушно отозвалась Данниль. – Предпочитаю иметь безупречную репутацию без судимости. Пойду разберу чемодан.
Джаред стоял, потерянно хлопая глазами.
- Хочешь, я буду слать тебе кучу СМСок и и ММСок, хотя и ненавижу их набирать? – предложил Дженсен, чтобы хоть как-то приободрить Джареда. – Несколько дней, Джаред. И больше меня с этим издательством ничего не будет связывать.
10.
Перелет был долгим и утомительным, а до этого несколько дней скучной пресс-конференции, автограф-сессии, всполохов многочисленных фотовспышек и заученных ответов на вопросы журналистов и читателей.
Хуже всего было то, что Джаред не ответил ни на одно СМС, а когда Дженсен ему позвонил, никто не взял трубку. Что Джаред обиделся, было понятно сразу, но на всякий случай все-таки перезвонил Данниль, чтобы спросить у нее, все ли хорошо с Джаредом.
Он бы, конечно, с радостью вернулся обратно досрочно, послав все к черту, но сейчас это было невозможно – нужно было покончить с долгами издательству раз и навсегда, и разорвать с ним все связи. Приходилось себя утешать, что за пару дней ничего не случится.
Данниль была вся в своих заботах, но успокоила Дженсена коротким и сухим «все хорошо». Очень хотелось верить, что «все хорошо» не означало, что Джаред на операционном столе.
- Он жив и не рожает, если ты об этом, - уточнила она, поняв, что просто так от нее не отстанут.
А на вопрос, почему Джаред не отвечает на звонки, уже не сдержалась.
- Мальчики, решайте свои любовные дела без меня, хорошо? – ответила она, давая понять, что принимать участие в разруливании африканских страстей не имеет никакого желания.
Едва покинув аэропорт, Дженсен запрыгнул в такси, и все это время сгорал от нетерпения поскорее оказаться дома. Там, где его ждут. Батарейка в телефоне от беспрерывных попыток дозвониться Джареду, села. Похоже, тот обиделся основательно. Предстояло искупать свою вину и растапливать лед. Джаред заставил его поволноваться, но обиды не было - Дженсен сам понимал, что поступил отвратительно – уехать в такой момент. Зато теперь его ничто не связывало с издательством, он был свободен. По крайней мере, одну окову он с себя скинул.
Жизнь штормило.
Там, вдали от дома, пришло осознание, что медлить больше нельзя. Если Дженсен оставит все, как есть, то потеряет самое дорогое, что приобрел за это время. За месяцы нахождения рядом с Джаредом он ясно понял, что прожитая им ранее жизнь была лишь иллюзией, проекцией, она создавала видимость жизненных вибраций, а на самом деле, представляла собою черную душащую пустоту: видимость дома, видимость семьи, видимость славы и успеха. Все обманка, а вот Джаред был живой и настоящий.
Когда-то Дженсену хотелось стать успешным, чего-то достичь – доказать самому себе, что он может. Он стал – для окружающих, но вот для себя так и остался обычным человеком, который не добился ровным счетом ничего. Мир был чужим, жизнь, как написанная незнакомцем пьеса. Панцирем цинизма обрасти получалось скверно, собственное «я» поднимало голову в самый неподходящий момент. А может, это было и к лучшему? Зачерствей он окончательно, то рядом сейчас бы не было ни Джареда, ни малыша.
Перевернуть страницу и переписать – вот чего хотелось больше всего. Самое время было вытряхнуть из головы всю неожиданно свалившуюся на него романтику – Джаред как-то удивительно затуманивал мозги, и начать рассуждать здраво, четко выстраивая планы действий, ведущие к желанным переменам.
Согласие Данниль на развод означало бы мирный тихий и скорый процесс без сложностей, без испытательного срока, без раздела имущества и без долгих тяжб – в виду имеющейся ситуации это был бы идеальный вариант, надо ведь что-то предлагать Джареду. Но Данниль, судя по всему, был важнее статус, подписывать бумаги она не желала. Поэтому еще до отъезда Дженсен позвонил своему адвокату и попросил снова начать процесс. Если так, пусть она получает повестку в суд...
А если продать дом – им троим: себе, Джареду и малышу подыскать что-то поспокойнее, поуютнее, то деньгами можно откупиться от Данниль. Она в них не нуждается, но и отказываться не станет.
Может ли Джаред ему отказать стать семьей? Может. И это останавливало с самого начала. Нет неблагодарней занятия, чем пытаться заставить себя полюбить, чем предлагать другому то, что ему не нужно – Дженсен это отлично знал. Когда-то он наивно думал, что дружба может заменить любовь. Ошибся. Но в любом случае, он никогда не узнает, если не попытается. Да и Джареда необходимо защищать, неизвестно какие на него планы у И-Программы.
Приехав, первым делом он прошел в гостевое, уже ставшее родным, крыло. Постучал, не дождавшись ответа, приоткрыл дверь. Комната была пуста, кровать аккуратно заправлена, подушка поставлена так, будто все вокруг было вакантно и снова ожидало нового жильца.
А вот Данниль была в своей комнате - выгружала из шкафов одежду, бросая ее в чемоданы.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |